Эвакуация

      Еще на подходе к кабинету полковника Киллиан ощутил накаленную до предела обстановку. Обычно здесь бурлила жизнь: по коридорам сновали сотрудники, ото всюду слышалась трель телефонов. Сейчас здесь стояла почти гробовая тишина. Только осведомленный о тонкостях здешней работы человек понял бы: произошло что-то действительно серьезное, раз всем запретили высовываться из-за звукоизолирующих дверей кабинетов.       Все сейчас было сосредоточено лишь в одном помещении – чрезвычайном штабе, располагавшемся в дальнем конце здания. Там уже собрались специалисты самых разных профилей, командование, связисты, коллеги из смежных ведомств. Там ждали и Киллиана.       Войдя в обширный кабинет с закрытыми рольставнями окнами, он ощутил на себе пристальные взгляды множества пар глаз и внутренне подобрался. Пока полковник Морган представлял его, мельком огляделся и попытался понять, по какому поводу всех собрали. Среди присутствующих капитан заметил начальника департамента ближневосточного направления.       «Ну что там, Афганистан, Ирак, Ливия?» – коротко подумал Киллиан, но развить мысль не успел, полковник жестом указал ему на свободное место за длинным переговорным столом.       — Теперь, когда все в сборе, можем начинать, – громогласно объявил полковник и сделал знак рукой.       В тот же миг свет в кабинете погас, а большой белый экран во всю стену, наоборот, вспыхнул. На нем появилась фотография молодой женщины, взятая, очевидно, из удостоверения личности. Взгляд Киллиана приковали ее светлые янтарные глаза. Сразу стало понятно: их обладательница относится к числу тех, кто предпочитает идти напролом, свято верит, что полагаться можно только на себя, и предложение помощи считает едва ли не оскорблением. Киллиана посетило дурное предчувствие, от которого он поморщился: становясь объектами эвакуации, такие девицы приносили немало хлопот. Они артачились, не подчинялись инструкциям, и было проще связать их, взвалить на плечо, как куль картошки, и вынести из опасной зоны.       Справа от фотографии были указаны все основные данные женщины, но полковник озвучил их вслух:       — Амала Басу, двадцать восемь лет, гражданка Соединенного Королевства. Старший научный сотрудник Лаборатории биохимических исследований при Департаменте госбезопасности.       Слайд сменился, и на экране появились фотография и данные возрастного мужчины по имени Джошуа Кларк, а следом другого, чуть моложе, Ника Кенсингтона. Оба оказались учеными, коллегами Басу. Покончив с краткой сводкой, полковник перешел к сути:       — По некоторым данным, талибы обзавелись биологическим оружием и готовятся применить его. Первоочередная задача наших ребят в Афганистане заключается в поиске и ликвидации складов и тайников, где может храниться эта дрянь. Один из схронов нашли неделю назад на границе между провинциями Гильменд и Кандагар. Обнаружилось там и некое подозрительное вещество.       На экране появилась карта Афганистана. На юго-востоке двумя жирными красными точками, расположенными на расстоянии друг от друга, было что-то отмечено.       — Басу, Кларк и Кенсингтон были командированы в Афганистан с целью изучить природу вещества и подтвердить или опровергнуть, что оно может применяться в качестве биологического оружия. С нашей базы в сопровождении двух солдат они направились к схрону. Было решено проводить работы на месте, чтобы не тащить невесть что в нашу часть.       Полковник прочертил пальцем путь от одной точки до другой, обозначив траекторию движения группы.       — Два дня назад от них поступил сигнал тревоги. Успели передать, что на группу напали, убили троих, но кого именно – неизвестно. Затем связь оборвалась. Схрон находится примерно в ста километрах от базы, но направить туда спасательный отряд мы не можем. Территория находится под контролем афганской армии, а наши ученые работали там без официального согласования. Если мы начнем бряцать оружием, драчки не избежать, а мировое сообщество опять будет смотреть на нас косо. К тому же, если станет известно, что мы ищем доказательства биологической угрозы, наши ревнивые звездно-полосатые коллеги, чего доброго, захотят примазаться к успеху, а от них можно ожидать любой подлянки, вплоть до попытки присвоения этих доказательств себе. Так что задача – вытащить из Афганистана выживших или результаты их работы так, чтобы никто кроме находящихся в этом кабинете об этом не узнал.       Полковник встретился взглядом с Киллианом. В сердце капитана шевельнулась надежда: неужели его еще не списали со счетов?       — Капитан Лайтвуд, нам не обойтись без вашего опыта. На разработку операции дается двадцать четыре часа, затем нужно вылетать на место.       Стараясь оставаться внешне невозмутимым, внутри себя Киллиан торжествовал. Судьба дала ему еще один шанс проявить себя и доказать, что даже с одной рукой он стоит больше, чем все думают. Он приосанился, будто раскрывая за спиной крылья, и бесстрастно, как и подобает профессионалу, произнес:       — Мне нужно будет ознакомиться с актуальными разведданными.       — Все, что нужно, предоставят, – перебил его Морган. – Мы также подобрали кандидатов, которые могут отправиться в Афганистан. Вы сами отберете самого достойного, проинструктируете и будете курировать операцию отсюда.       Крылья свело судорогой, и Киллиан ощутил, что падает обратно в ту яму отчаяния, из которой выбрался мгновение назад.       — Я мог бы сам отправиться туда, сэр, – попытался отстоять себя Лайтвуд. – Если там все так серьезно, как вы говорите, то курировать дистанционно может быть не просто бесполезно, но и рискованно. Я не сомневаюсь в ваших кандидатах, но…       Он мотнул головой, словно отбрасывая лишние мысли, и закончил:       — Проводить эвакуацию – это все равно, что ампутировать руку или ногу вне операционной. Нужно всеми силами этого избегать. Но если другого варианта не остается, это должен делать врач, имеющий соответствующий опыт.       Полковник Морган и пара человек, распознавшие в речи Киллиана отсылку к его собственной истории, пытливо посмотрели на капитана. Как ни крути, а ни у кого другого в службе не было такого колоссального опыта проведения спасательных операций, как у Лайтвуда. Он бы мог стащить Корону Британской Империи из-под носа охраны Тауэра. Если кому-то и можно было доверить дело, подобное предстоящему, то только ему.       — Прошу всех покинуть кабинет, – веско произнес полковник и добавил, – кроме вас, капитан Лайтвуд.       Когда дверь кабинет закрылась за последним из подчиненных, полковник тяжело опустился в свое кресло во главе стола.       — Решил исполнить лебединую песню, сынок? – в голосе Моргана отчетливо звучали горькие нотки. – Ты же понимаешь, что в твоем состоянии это может быть билет в один конец. Там люди со здоровыми конечностями чувствуют себя, как в аду, а ты…       — Я бывал в аду, полковник, – ответил Киллиан равнодушно, – и там мне было лучше, чем сейчас, в мирной жизни.       — Ты там будешь сам за себя, – мрачно, будто пытаясь запугать, сказал полковник, – в случае провала мы не сможем тебя оттуда вытащить. Ты даже не числишься по нашему ведомству, ты обычный преподаватель.       — Тем проще, – пожал плечами Лайтвуд, – не нужно будет заметать следы. Морган долго сверлил капитана взглядом, словно пытался зацепиться хоть за что-нибудь, что позволит найти аргумент против кандидатуры Лайтвуда, но в итоге просто тяжело вздохнул и опустил глаза.       — Самолет завтра в девять вечера. В Кабуле тебя встретят, сопроводят до Кандагара. Дальше сам.       — Есть, сэр. Разрешите идти?       Морган кивнул, и Киллиану показалось, что этим жестом полковник проводил его в последний путь.