Хирет (Hiraeth)

Все произошло так быстро, что Артур даже не успел схватиться за меч. Он увидел, как сверкнули глаза Морганы, когда она взмахнула рукой в направлении Мерлина, намереваясь предпринять что-то, чего Артур не мог понять. Ее магия была подобна шелесту паутины, но реакция Мерлина по сравнению с этим была бурей. Его спина напряглась, когда сила вырвалась наружу, с треском отразившись от каменных стен и искря кольчугу. Артур инстинктивно пригнулся, пытаясь уклониться от грозного удара молота, который заполнил комнату от пола до потолка. И все же, даже когда гнетущая тяжесть возмездия Мерлина усилилась, он почувствовал, что её сдерживают. Не Моргана, как он понял, а сам Мерлин. Сухожилия на его шее напряглись, когда длинные пальцы сжались в кулаки, хватаясь за что-то, чего Артур не мог видеть. Его глаза горели так же ярко, как огонь, который теперь с ревом полыхал в камине: чистое, хрустящее золото, и кожа Мерлина, казалось, светилась таким же светом, подсвеченная изнутри его силой. Мгновение спустя бурлящий шторм изменил направление, больше не набрасываясь, а загибаясь внутрь, подобно какой-то огромной отступающей волне. Артур заметил момент, когда Мерлин потерял равновесие, и, не раздумывая, бросился вперёд, схватившись за его странную тунику, в то время как его глаза закатились, а гибкое тело обмякло, теряя сознание. Ошеломленную тишину нарушило прерывистое дыхание Морганы, и Артур в шоке уставился на нее. Она всегда гордилась своей выдержкой и самообладанием, отказываясь соответствовать роли нежной, падающей в обморок девушки. Что бы ни случилось, это сорвало маску, заставив ее задыхаться. Крупные слезы скатились с ее ресниц, капая с подбородка, как будто ее сердце, разбитое вдребезги, лежало у ее ног. — Моргана? Что случилось? — Гвен опустилась перед ней на колени, сжимая ее руки. — Ты ранена? Что случилось? Она покачала головой, ее накрашенные губы дрожали, не в силах вымолвить ни слова. Ее взгляд был прикован к Мерлину, обмякшему в объятиях Артура, и её переполняло столько эмоций, что Артур даже не осмеливался дать им название. — Он?.. — Элиан придвинулся ближе, разрываясь между желанием сохранить дистанцию и поспешить к Мерлину. Быстрое прикосновение пальцев к горлу Мерлина вознаградило Артура учащенным биением пульса. — Жив, но я не знаю, что это было. Нам нужно доставить их к Гаюсу. — Он покачал головой, ему не хотелось так поступать со старым целителем, но он был не в своей тарелке. Он понятия не имел, что только что произошло, а ни Моргана, ни Мерлин, казалось, не были в состоянии объяснить. — Ты можешь стоять? — спросил Леон Моргану, поддерживая ее под локоть и наблюдая, как она пытается подняться. Мгновение спустя она смогла покачать головой, громко всхлипывая и икая. В последний раз Артур слышал, чтобы она так плакала, когда она впервые приехала в Камелот после смерти своего отца. Увидев это снова, Артур ужаснулся ее страданиям. Это не были милые слёзы женщины, манипулирующей судом, и он не мог понять, что причинило ей такую искреннюю боль. Она издала сдавленный звук протеста, когда Леон поднял ее на руки и спрятала лицо в ладонях, словно хотела спрятаться от них всех. Артур, кряхтя от усилий, подхватил Мерлина на руки, и ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к его весу. Однако, у этого человека на костях было больше мяса. Он все еще был тощим, но стал более плотным. Мерлин всегда был похож на мальчика, который слишком сильно проголодался. Этот, похоже, не разделял этого мнения, и Артур сморщил нос, когда его мышцы запротестовали против такой нагрузки. — Очистите коридоры, — приказал он, кивнув головой в сторону двери, когда Гвейн отодвинул засов. — Чем больше мы сможем свести к минимуму сплетни, тем лучше для всех нас. Ланселот и Гвейн сделали, как он просил. Никто не спорил с рыцарями, и в это время дня многие обитатели замка устраивались ужинать, укрывшись в своих покоях или на кухнях. Вокруг было мало людей, которые могли бы прервать их, и только рыдания Морганы сотрясали воздух. — Вот и все, чтобы не сказать Гаюсу, — пробормотал Персиваль, который стоял с Элианом по бокам от Артура, стараясь идти медленнее, на случай, если он запнется. — Ему вряд ли понравится, что мы скрыли это от него, даже если прошёл всего час. — Об этом я позабочусь сам, — ответил Артур, подвинув Мерлина и взглянув на его расслабленное лицо. Ресницы Мерлина даже не дрогнули. Если бы не легкое дуновение воздуха, которое при каждом вдохе касалось горла Артура, он бы подумал, что тот совершенно безжизненный. — Он поймет, что мы заботились о его интересах. Кроме того, никто из нас не ожидал, что ему понадобятся услуги целителя. Впереди послышался вопросительный голос Гаюса, когда Леон протиснулся в башню. Ровные, спокойные расспросы прекратились мгновение спустя, когда Артур последовал за ним, стараясь не стукнуть Мерлина головой о порог. — Опустите его, сир, — приказал Гай, указывая на ближайшую койку, которая стояла наготове для любого пациента, который в ней нуждался, действуя со своим обычным мастерством. — Дайте-ка я посмотрю, что у нас… Артур вздрогнул, когда старый целитель заколебался, когда до него дошло, кто перед ним. На его морщинистом лице промелькнули растерянность и зарождающаяся надежда, которые он поспешно подавил, когда низко опустил брови. Скрюченные пальцы слегка дрожали, скорее от волнения, чем от возраста. Он прижал их к горлу Мерлина, убеждаясь, что внутри него все в порядке, прежде чем повернуться к Моргане. — Я уверен, что кто-нибудь объяснит мне, что происходит, — сказал он голосом, не терпящим возражений. Он взял немного настойки и промокнул ею салфетку, прежде чем поднести ее к носу и рту Морганы. — Дышите глубже, миледи. Как можно медленнее и спокойнее. Настой поможет тебе успокоиться. Уберёшь, если у тебя закружится голова. Он похлопал ее по плечу, отступая назад. — Дайте ей немного побыть одной. — Его слезящиеся глаза скользнули по собравшимся рыцарям, прежде чем повернуться к Артуру. — Итак, что же произошло, что привело к этому? Артур с трудом сглотнул, заставляя себя отбросить все посторонние подробности. Гаюс спрашивал не о том, как Мерлин попал в Камелот, а о том, как они оба оказались в таком состоянии: один без сознания, а другая пытается дышать, несмотря на силу своих эмоций. — Моргана что-то произнесла, и Мерлин отреагировал. Мощно. Опасно. Я думаю, он смог обуздать это. Моргана, сидевшая на стуле, кивнула, прижимая к лицу салфетку, как будто это могло каким-то образом сдержать рыдания. Гвен присела на корточки рядом и потянула Моргану за запястье. — Что вы сделали, миледи? — То же, что и раньше. — Ее слова прерывались глубокими вздохами, из-за чего она запиналась. — Я проверила его намерения. — Ты надеялась, что сможешь застать его врасплох. — кивнул Артур. Это была достаточно разумная стратегия. Моргана, вероятно, думала, что худшее, что может случиться, — это щит, который защитит ее от нападения. А не то, что сделал Мерлин. — И вместо этого?.. Моргана покачала головой, и еще одна слезинка скатилась по ее ресницам. Ее пальцы, словно когти, вцепились в ткань, когда она увидела, как Гаюс приподнял веки Мерлина, вглядываясь в его пустой взгляд, прежде чем осторожно провести рукой по его телу и проверить, нет ли ран на голове. — Ничего. В том-то и дело. Я почувствовала его магию, эту силу… Мы должны были быть уничтожены. — Она сглотнула, казалось, что к ней возвращается некоторый контроль над собой, и ее слова потекли более плавно, когда она продолжила. — Это был рефлекс, как поднять руки, чтобы отразить удар, и он сдержал его, прежде чем с нами могло случиться несчастье. Гаюс хмыкнул в знак согласия. — Отменить действие заклинания, как только оно будет произнесено, — дело рискованное. Для большинства это невозможно. — Его взгляд скользнул вверх и вниз по распростертому перед ним телу. Его глаза были прищурены, а губы сжаты в глубокие складки. Артур наблюдал, как он скрюченной рукой откидывает волосы со лба Мерлина. — Это может привести к физическому состоянию, подобного этому. — Он поправится? — спросил Ланселот. — Да, хотя я не могу сказать, через несколько мгновений или дней. Что вы с ним сделаете, когда он отчнётся? Артур покачал головой, проведя языком по зубам. Гаюс задал вопрос, о котором, как он знал, все они думали, но Моргана заговорила снова, ее голос был мягким и лишенным всякого осуждения. — Ты пошёл к нему, Артур. В тот момент, когда он начал падать, ты, не задумываясь, подхватил его. — Уголки ее улыбки дрогнули, глаза налились кровью, а нос покраснел. Она выглядела совсем не такой, как обычно, спокойной, но в ее взгляде снова появилась сила. — В глубине души ты хочешь ему доверять. Артур прикусил щеку изнутри, понимая, что она права. Моргана была в таком отчаянии, что ей не хватало воздуха, чтобы выжить, и все же именно Мерлину он бросился на помощь. — И ты нашла какую-нибудь причину, по которой это доверие может оказаться неуместным? — прохрипел он, не уверенный, какой ответ он хотел бы услышать. Во многих отношениях было бы проще, если бы это был какой-то трюк. Они могли бы положить этому конец, как бы больно это ни было, и продолжать жить своей жизнью. Альтернатива — то, что это действительно был Мерлин, — была ужасающей перспективой, полной боли и неуверенности, вынести которые у него не хватало мужества. И все же в нем была и радость: головокружительное неверие в то, что, возможно, он сможет вернуть себе хотя бы часть того, что Нимуэ украла у него в тот день, когда она убила молодого человека, которого он считал своим лучшим другом. Моргана медленно покачала головой, и ткань, которую дал ей Гаюс, скомкалась в ее сжатом кулаке. Выражение ее лица смягчилось от воспоминаний, и следующим вздохом был успокаивающий, как будто она собиралась с силами. — Я почти ничего не смогла найти. Это было, — она провела пальцами по воздуху, словно отодвигая завесу, — туманно и непонятно. Что я испытала, так это эмоции: шок, неверие, но за всем этим скрывались такое огромное одиночество и горе, такие старые и неизменные, что казались камнем в основании. — На ее ресницах снова заблестели слезы, и она смахнула их, шмыгнув носом. — Ему так долго было так больно. Не думаю, что смогла бы выразить это словами. — Вот почему ты плакала, — пробормотал Леон с того места, где стоял, держась на расстоянии и наблюдая за происходящим. — Потому что ты чувствовала это от него. Моргана склонила голову. — Я не знаю, как кто-то может жить с таким гноем внутри. — Судя по тому, что он сказал, у него не было выбора. — Ланселот вздохнул, его голос был тихим и мрачным от осознания. — Похоже, он все-таки говорит правду. Он именно тот, за кого себя выдает: человек, которым мог бы стать наш Мерлин при других обстоятельствах. Таких, которые мы даже представить себе не можем. Артур закрыл глаза, желая, чтобы все было так просто. Возможно, если бы безопасность королевства не лежала на его плечах, он смог бы найти хоть какое-то одобрение. Однако их уже обманывали раньше, и в его голове роились тысячи вариантов предательства. Если бы они позволили ему остаться, то, возможно, подвергли бы себя еще одному нападению. И в то же время он мог бы быть их единственной надеждой. Сделав глубокий вдох, Артур сделал свой выбор и молча помолился, чтобы он не оказался неправильным. — Он сказал, что поможет; пока что, похоже, он не держит зла на Камелота. — Он потер рукой подбородок, почесывая щетину. — Слова самой Морганы привели нас к нему в первую очередь, и я не могу с чистой совестью отвернуться от того, кто, возможно, способен спасти королевство. — Значит, мы ему верим? — Персиваль переступил с ноги на ногу, и во взгляде, который он бросил на распростертое тело Мерлина, была смесь неуверенности и тоски. — Мы даем ему возможность завоевать наше доверие, — поправил Артур, не в силах отбросить собственную осторожность. — Так же, как мы поступили бы с любым незнакомцем, пришедшим к нам и предложившим помощь. — Но он не чужой. — Гвейн прислонился к верстаку Гаюса, под его глазами залегли глубокие тени от плохого ночного сна. — Он Мерлин. Может, и не наш, но все равно Мерлин. Артур сглотнул и опустил голову. Он сомневался, что был единственным, кто чувствовал, что его сердце разрывается от боли. — Если тебе так хочется думать об этом, Гвейн, то так и делай. Я не могу остановить тебя. Ланселот посмотрел на Мерлина, в его темных глазах ничего нельзя было прочесть. — Ты забываешь, что страдаем не только мы. Если он говорит правду, то тогда всё это? Все мы? Мы — люди, которых он потерял давным-давно, восставшие из мертвых, другие, но не такие. Как бы тяжело нам ни было понять и принять его приезд, представьте, что он, должно быть, чувствует. Прошло более тысячи лет с тех пор, как он в последний раз ступал на землю Камелота. Я даже представить себе не могу, на что это может быть похоже. — Действительно, — пробормотал Гаюс, его лицо ничего не выражало, поскольку он, казалось, обдумывал чудовищность слов Ланселота. — Это то, что он сказал? Что он прожил так долго и пришел из будущего? — И да, и нет. Это звучит так, как будто он из совершенно другого мира. Его история в Камелоте отличается от событий, которые мы пережили. — Леон провел рукой по глазам, прежде чем провести пальцами по своим спутанным кудрям. — Он почти ничего не сказал, но те немногие крохи, которыми он поделился, заставляют его мир казаться во многих отношениях хуже нашего собственного — если вы можете поверить, что это возможно. Артур чувствовал вопросы всех тех, кого не было с ними, когда они столкнулись с Мерлином на берегу озера. Даже у него, который был там, было много вопросов, которые он мог задать. Мерлин давал им обрывки информации и намеки, произносимые поочередно то ровным от потрясения, то резким от недоверия голосом. И все же он подозревал, что получение ответов, по крайней мере, о Камелоте Мерлина, будет особой пыткой. Именно Гаюс вмешался прежде, чем любопытство присутствующих в комнате перешло в слова, и заговорил с практичностью целителя. — У нас еще будет время обсудить это позже. Похоже, он никуда не собирается уходить. Ваше высочество, вы проделали нелегкий путь, раз вернулись так быстро, без сомнения, не подкрепившись как следует и не отдохнув, а у меня не хватит ужина, чтобы накормить вас всех, — он взмахнул руками в прогоняющем жесте, направляя их к двери. — Я предлагаю вам всем сходить за полной тарелкой и принять горячую ванну. Я сообщу вам, когда он проснется. — А что насчет Морганы? Разве она не должна остаться здесь? — Нет, Гвен. — Моргана покачала головой, поднимаясь на ноги со своей обычной грацией. — Я в порядке, правда. Я была потрясена, вот и все. — Если у тебя снова возникнут трудности, позови меня, — настаивал Гаюс, и в его старых глазах светилось понимание. — Я останусь, — решил Артур. — Кто-то же должен. Я не оставлю тебя с ним наедине, а стража у дверей башни только вызовет подозрения. — А то, что принц-регент проводит много времени в лечебных кабинетах, я уверен, не станет поводом для сплетен, — мягко ответил Гай. — Он прав. — Ланселот покачал головой, бросив на Артура нежный, полный сожаления взгляд. — Я не сомневаюсь, что советникам не терпится увидеть тебя. Я присмотрю за ним. Таким образом, мы не будем беспокоить слуг, а остальные смогут позаботиться о своих нуждах. Артур подавил вздох, испытывая искушение поспорить. К сожалению, Ланселот высказал справедливое замечание. Он не предупредил совет о своем отъезде, но они уже должны были знать о его отсутствии. Настроение в Камелоте и без того было напряженным, что добавляло ненужного беспокойства. Он должен находиться в пределах замка, чтобы видеть и чтобы его видели в равной степени. — Очень хорошо, но если он что-нибудь предпримет… — Я буду защищать Гаюса и себя в меру своих возможностей, сир. Остальные медленно вышли из комнаты исцеления, тихо и взволнованно переговариваясь между собой. Артур вышел последним. Он неохотно позволил двери захлопнуться за собой, скрывая фигуру Мерлина из виду. Какая–то часть его жаждала взять себя в руки и остаться — не выпускать этого Мерлина, самозванца или нет, из виду, — но это была не та роскошь, которую он мог себе позволить. Долг править Камелотом давал о себе знать, и он не мог ни погрузиться в свои сомнения, ни поддаться страху. Доверие начиналось с множества мелочей, и одним из таких шагов было оставить Мерлина наедине с Гаюсом и Ланселотом. Ему оставалось только надеяться, что, когда Мерлин проснется, он не даст Артуру повода пожалеть о своем решении.