Хирет (Hiraeth)

Мерлин
Смешанная
Перевод
В процессе
NC-17
Хирет (Hiraeth)
переводчик
сопереводчик
сопереводчик
Автор оригинала
Оригинал
Описание
Чья-то рука опустилась на его плечо, посылая табун мурашек по телу, когда Мерлина заставили развернуться лицом к человеку, стоявшему позади. Доспехи сверкали в свете костра: блестела гибкая кольчуга, а прочный железный наплечник любовно изгибался над широким плечо. Их разделяло лезвие меча. Острие зависло нависло над сердцем Мерлина, готовое пронзить его насквозь, но его это не волновало. Он был слишком занят, упиваясь видом человека, стоящего перед ним. Он никогда не мог забыть его. — Артур?
Примечания
Разрешение на перевод получено Никакой коммерческой выгоды для себя не ищем. Все права принадлежат BBC Британия и BeautifulFiction p.s. Другие работы автора: https://ficbook.net/translations/by_author?author=BeautifulFiction
Посвящение
Хотим выразить невероятную благодарность автору этого прекрасного произведения BeautifulFiction, она же BD Strike. Переходите по ссылкам выше, чтобы поставить лайк (kudos) автору и выразить ему благодарность в виде комментария (сomments).
Содержание Вперед

Глава 5

Мерлин скучал по своей постели: по удобной подушке, толстому стеганому одеялу и, больше всего на свете, по матрасу с эффектом памяти. Его левое бедро отдавалось глухой болью из-за того, что он спал на земле, и даже ковер из сухих сосновых иголок не помогал. Его сон был неглубоким и прерывистым, каждый малейший звук вырывал его из глубин. Теперь, когда рассвет холодными пальцами заставил его открыть глаза, он, прищурившись, посмотрел на небо, и воспоминания о прошлой ночи обрушились на его голову. С тихим стоном он выпрямился, морщась от неприятного вкуса во рту. Не то чтобы он мог что-то с этим поделать. Волшебство не дало ему времени собраться, а зубную пасту изобретут только через столетия. Гаюс мог бы дать ему немного зубного порошка, но рыцари вряд ли захватили бы его с собой для такой короткой поездки. Он моргнул, провел рукой по лицу и почесал щетину на подбородке. И одноразовых бритв тоже больше не было, мрачно осознал он. Даже складные ножи по-прежнему оставались предметом фантазии. В своё время он брил Артура медным ножом. Сам он пользовался магией, пока не стал слишком слаб для таких вещей. Мерлин закатил глаза от собственной глупости. За последние сто с лишним лет он почти никогда не прибегал к своей силе. Это вошло у него в привычку — делать все как обычно. Теперь у него под кожей плясало что-то светлое и радостное: то, на что он снова мог положиться. Быстрым движением рук он наложил пару заклинаний чистоты на челюсть и провел ими по зубам, избавляя от волос и утреннего запаха изо рта. Ощущение было такое, словно его окунули в теплый солнечный луч, и Мерлин воспользовался моментом, чтобы насладиться этим ощущением. Впервые за многие годы он снова почувствовал себя почти целым, обретшим опору и причастность к миру, чего с ним не случалось уже давно, и он даже не хотел вспоминать. Все, что произошло со вчерашнего вечера, было странным и запутанным, но оно того стоило, чтобы вернуть его магию. Он подавил зевок и полез в карман за телефоном, смутно думая о том, чтобы узнать погоду или просмотреть социальные сети. Это было его утренней привычкой, и только когда он уставился на надпись «нет связи» на экране, он осознал свою ошибку. В любом случае, заряда батареи оставалось всего семь процентов. Старая Nokia работала бы еще неделю или даже больше, но эта, его последняя связь с миром, который он покинул всего день назад, уже превратилась в черную глянцевую пластинку. — Выпьешь? Мерлин моргнул, глядя на бурдюк с водой, который предложил ему Гвейн, и засунул телефон обратно в карман, прежде чем с благодарностью принять его. Он почти поднес его к губам, прежде чем здравый смысл вмешался и предупредил его. — Ты достал это из озера? — Да. — Кипятили её перед тем, как пить? Выражение лица Гвейна сказало все, и Мерлин глубоко вздохнул, когда до его затуманенной головы начали доходить последствия того, что его отбросило более чем на тысячу лет в прошлое. С замиранием сердца он осознал, что зубная паста и бритвы были не единственными вещами, которых больше не существовало. Тогда еще не были придуманы огромные концепции цивилизации — от водопровода и санитарии до микробиологической теории и медицины. — Боже мой, — выдохнул он, когда чудовищность происходящего окутала его, словно плащ. — Новое правило. Всегда кипяти воду, прежде чем пить. — Зачем? Мерлин вздохнул, пытаясь придумать, как объяснить это так, чтобы не показаться сумасшедшим. В конце концов, он сдался и просто сделал все, что мог. — Есть животные, которые слишком малы, чтобы их можно было увидеть, и от них можно заболеть. Кипяток убивает их. Как и приготовление пищи. — Ну, конечно, — со смехом сказал Гвейн, — не смеши меня. — Хорошо, но не вини меня, если тебе станет дурно. — Он пожал плечами, взял возле огня помятую чашку и налил в неё немного воды. Прикосновение его ладони и вспышка магии заставили её забурлить. Он продолжал готовить, досчитав до шестидесяти, затем охладил его, прошептав ещё одно заклинание. Рыцари могли делать всё, что хотели, но последнее, что ему было нужно, — это подхватить дизентерию. Дрожь ужаса пробежала у него по спине, когда он подумал о возможности того, что он не просто заболеет, но и какой-нибудь ужасный микроб двадцать первого века последует за ним сюда и уничтожит население. Это могло произойти так легко, и на долю секунды Мерлин подумал, не обрек ли он их всех на гибель. Только вспышка его магии принесла хоть какое-то утешение. Он почувствовал, как она захлестывает их, словно невидимый прилив, повинуясь его неосознанным прихотям без какого-либо принуждения. Его кожу покалывало, как будто он окунулся в ментол, и он тупо уставился на чашку в своих руках. Что-то подсказывало ему, что ему не нужно беспокоиться о современных микробах. Вместо этого ему просто нужно было сосредоточиться на том, чтобы не подхватить серьезную болезнь, которую можно предотвратить. Всю дорогу пить горячее. Внезапно его осенила новая мысль, и он скривился. Никакого кофе. Чая тоже не было. Черт возьми. Это было практически варварство. — Крошечные зверюшки? — спросил Артур, сидя на своем спальном мешке, с выражением недоверия на лице и насмешкой в голосе. — Это немного сложнее, чем кажется, но да. Послушай, если бы я сказал людям там, откуда я родом, что драконы, серкеты и грифоны существуют на самом деле, они бы посмотрели на меня так же, как сейчас смотришь ты. — Но они настоящие, — вмешался Леон. — В это больше никто не верит. Они вымерли столетия назад, вместе с магией. — Значит, вместо них живут маленькие невидимые звери? — Как и ты. — Мерлин взмахнул чашей. — Они были повсюду с незапамятных времен: в воде, в пище, даже в воздухе. — Он покачал головой, думая о различных болезнях и эпидемиях, которые ему довелось пережить, а иногда и умереть от них, от Черной смерти до испанского гриппа. Не было смысла предупреждать их обо всем этом, не сейчас, когда большинство лекарств в наши дни основаны на травах, которые полезны, и пиявках, которые таковыми не являются. Он скажет это Гаюсу, когда увидит его. У него не было ни малейшего намерения когда-либо снова чистить этот резервуар с пиявками. — Послушайте, достаньте свои бурдюки с водой, наполните кастрюлю водой из озера или из ручья. Я разберусь с этим. Это займет всего минуту. — Откуда нам знать, что ты не заколдуешь её? Мерлин уставился в свою чашку и молча проклял все мироздание за то, что оно заставило его мириться с этим. Он был уставшим, измученным и страдал от ужасного культурного шока. У него не хватило терпения справиться с паранойей Артура, даже если она была оправданной. — Зачем мне колдовать над водой, если я могу просто проклясть вас всех прямо в лицо? — Он пожал плечами и приподнял брови, не обращая внимания на то, как рука Леона потянулась к мечу. — Я могущественный колдун, который думает, что не может умереть. Если бы я собирался причинить тебе вред, с чего бы мне быть таким хитрым? — В его словах есть резон, — пробормотал Гвейн, пожимая плечами, и его доспехи звякнули. — Если бы он хотел что-то с нами сделать, мы бы вряд ли смогли его остановить. — Ладно, — наконец проворчал Артур, — но присмотри за ним, ладно? Настороженное взаимопонимание, которое они с Артуром обнаружили прошлой ночью, исчезло с рассветом. Мерлин поморщился, напоминая себе, что удивляться не стоит. Судя по всему, кто-то уже обманул их, воспользовавшись их горем. Он не мог винить их за осторожность, но это всё усложняло. Для установления доверия требовалось время, и у них не было основы, с которой можно было бы начать. У них не было общей истории… ничего. Он уставился на дно котелка, в котором кипела вода, и в голове у него крутились соответствующие мысли. Вопросы метались взад и вперёд, как косяки рыбы, но он хранил молчание, пока остальные завтракали и собирали лагерь. Только когда они собрались садиться в седло, Мерлин вздохнул, стараясь не думать о том, как у него будет болеть голова после долгого дня езды верхом. Он уже много лет не садился на лошадь, а два человека, сидящие в одном седле, были не самой удобной ситуацией для любого человека. — Я не уверен, что это хорошая идея, — сказал он, глядя на Лламрей, которая ответила ему таким же свирепым взглядом. Ее бархатистые губы приоткрылись, показывая, что она была не в лучшем настроении. Половину времени она была прекрасной кобылой. А другую половину? Что ж, он не преувеличивал насчет шрама. — Тогда почему бы тебе самому не наколдовать себе коня? — язвительно спросил Артур. Это заставило Мерлина задуматься, не провел ли он всю ночь на страже, вместо того чтобы поменяться с Леоном местами. Это его не удивило бы: склонность Артура к самоконтролю, казалось, была универсальной константой, и недостаток сна делал его более вспыльчивым, чем медведь с больной головой. — Я уверен, что это было бы здорово: волшебный конь в конюшнях Камелота. — Ты мог бы снова отправить его за пределы цитадели и пройти последнюю милю пешком. — Артур скрестил руки на груди и ухмыльнулся. — Если, конечно, ты не такой уж могущественный. Мерлин глубоко вздохнул, потер переносицу и сосчитал в обратном порядке от десяти. Столетия стерли худшие стороны его воспоминаний об Артуре. Он позволил себе забыть, что иногда этот человек был мелочным, ребячливым болваном. Конечно, это выявило и худшее в Мерлине. Когда-то он, возможно, ухмылялся, насмехался и поддразнивал, но у него не хватило терпения. Эмоции продолжали клокотать у него в горле, и были моменты, когда он чувствовал, что его самообладание держится на тончайшей ниточке. Прямо сейчас он мог щелкнуть пальцами и оказаться у береговых ворот Камелота прежде, чем его сердце совершит следующий удар. На мгновение у него возникло искушение позволить Артуру запаниковать и поволноваться, когда он просто исчезнет, но он осторожно подавил его. Это вызвало бы больше проблем, чем того стоило. Вместо этого он опустил руку, скользнул взглядом по собравшимся лошадям и с легкостью понял, что это правда. Артур, без сомнения, намеревался во весь опор мчаться в Камелот, и звери, возможно, были хорошо обучены, но просить их нести вес Мерлина в дополнение к их рыцарям в доспехах было бы несправедливо по отношению к кому-либо из них. Кроме того, он подозревал, что верховая езда будет достаточно сложной и без того, чтобы цепляться за луку седла Артура. К его стыду, у него не было практики. — Прекрасно. — при виде встревоженного взгляда Артура Мерлина охватило удовлетворение, но он отвернулся, пронзительно присвистнув сквозь зубы. Прошло более двух столетий с тех пор, как он в последний раз вызывал это существо, и даже тогда от требуемой магии у него по спине побежали мурашки. Тогда лошадь, которая подбежала к нему рысцой, была не более чем призраком. В тот день он плакал, испытывая боль от напоминания обо всем, что потерял, и от вновь нахлынувшего на него горя. Теперь деревья дрожали, золотые искры сверкали, как пылинки в солнечных лучах, когда конь возник из ничего. Казалось, она оседлала сам ветерок, прежде чем остановиться рядом с Мерлином, приветственно заржав. — Привет, Аида, — пробормотал он, чувствуя какую-то легкую грусть, о которой и не подозревал, и унося её с собой, когда провел ладонью по её морде. Когда он впервые обратился к ней, то думал только о скакуне, который мог бы быстро передвигаться на большие расстояния, не испытывая дискомфорта, и магия ему это обеспечила. Её золотистое пальто оттенка благородного шампанского было случайностью, хотя прямо сейчас, в это время и в этом возрасте, он мог оценить, насколько неземной она выглядела. В природе существовали лошади такой масти, но они были довольны своей родиной и еще несколько столетий не добирались до британских берегов. — Хорошая девочка. — Мерлин. — голос Артура звучал немного сдавленно. — Я не имел в виду… — Он порывисто вздохнул и на мгновение возвел глаза к небесам, словно моля о терпении. — Ради богов, не бери в голову. Просто займись этим, ладно? Не говоря ни слова, Мерлин сделал, как ему было велено, устроился в удобном седле и прижался пятками к бокам Аиды. Теоретически, это должно было немного напоминать езду на велосипеде, а у него было достаточно воспоминаний о поездках верхом. Большую часть времени, пока он был жив, это был основной способ передвижения. Однако реинкарнация сыграла злую шутку с мышечной памятью, и этому телу никогда не приходилось ездить верхом. Его голова знала, что он делает, но всё остальное было не так уверенно. Он мрачно сжал пальцами поводья, пытаясь расслабиться, борясь с инстинктивным желанием напрячься. Делая это, он заметил шрам на тыльной стороне ладони. Одной из вещей, которые не имели особого смысла, было то, что он очнулся здесь, в прошлом, в теле, которое занимал в двадцать первом веке. Обычно после такого катастрофического происшествия он ожидал, что придет в себя с чистого листа, без отметин и шрамов. В конце концов, он сомневался, что хорошо справился с автобусом, который его сбил. Теперь он задавался вопросом, был ли тот момент последним вздохом магии: растратилась ли сила, оставшаяся в том мире, швыряя его из стороны в сторону и назад во времени, восстанавливая тело, которое у него было, потому что у него не было ничего лишнего, чтобы создать его заново. Это был всего лишь еще один вопрос из многих, и Мерлин поджал губы, гадая, получит ли он когда-нибудь ответы на все свои вопросы. Шорох опавших листьев и сосновых иголок сменился глухим стуком утрамбованной земли под копытами лошадей, когда они выехали на хорошо протоптанную тропинку, огибавшую озеро. Это означало, что лошади могли двигаться с большей легкостью, и Мерлин прикусил губу, когда они перешли на рысь, а затем на легкий галоп, морщась от ощущения, что все его органы сотрясаются и бьются друг о друга. Ему потребовалась большая часть его сосредоточенности, чтобы вспомнить, как двигаться в такт походке Аиды. То немногое, что у него было в запасе, он направил вперёд по дороге, используя нить своей магии, чтобы проверить, нет ли опасности. По крайней мере, это был инстинкт, который никогда его не покидал. Он потянулся к земле, и земля потянулась к нему в ответ. Это было приятное чувство, словно погрузиться в горячую ванну, и по мере того, как солнце продолжало свой ровный путь по небу, Мерлин обнаружил, что острые углы его страхов теряют свою остроту. Этот мир не был холодной сталью или неумолимым камнем: он был живым, дышащим, пульсирующим вокруг него и принимал его с распростертыми объятиями. Он не заметил, как напряжение покинуло его тело, пока не почувствовал себя расслабленным и удобным в седле, наполовину погрузившись в свои мысли и погрузившись в ощущение волшебства, которое разливалось по всему королевству. Это было похоже на огромную, нескончаемую реку, которая подхватывала его в свои водовороты и укачивала в своих глубинах. Артур изо всех сил подгонял рыцарей и их лошадей, словно желая поскорее вернуться под защиту стен цитадели. Путешествие за пределы замка никогда не было особенно безопасным, но в воздухе витала угроза, которую не мог не заметить даже Мерлин, как будто что-то наблюдало и ждало момента, чтобы нанести удар. Эта земля казалась ещё более дикой и необузданной, чем та, которую помнил Мерлин, и хрупкой, словно осколки стекла, которые лежали рядом с его костями. Но, несмотря на это, его магия не ощущала никакой опасности вокруг них. В подлеске не прятались бандиты, и колдунов не было в тени, готовых напасть на них. Мир был пуст и тих, и ничто не могло помешать им в их путешествии. Наконец, когда закат превратился в едва заметный золотой отблеск на западном горизонте, в поле зрения появился Камелот. Жаровни, расположенные по бокам сторожевых башен, освещали путь путешественникам в сгущающихся сумерках. Ярко-красные знамена и вымпелы развевались на фоне неба, а бледный камень бросал дерзкий вызов силе и авторитету. В его время, после смерти Артура, великому городу потребовалось всего тридцать пять лет, чтобы пасть. Это была еще одна потеря, свалившаяся на многих, и Мерлин отвернулся от его руин, чтобы никогда не возвращаться. И всё же он был здесь, смотрел на цитадель и пытался справиться с нахлынувшими эмоциями. Он ожидал многого, но только не этого. Почувствовать, что он наконец-то по-настоящему вернулся домой.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.