Все началось с проклятия

Хотя принц Джеймс глубоко сожалел о следующем утре и своем первом (и худшем) похмелье в своей молодой жизни, он все же ценил абсолютно приятные воспоминания о том, как его поцеловал фейри. Джеймс все еще чувствовал легкий синяк, который барон оставил на его губах от одной лишь интенсивности. Он продолжал прижимать пальцы ко рту, чтобы как можно лучше пережить это чувство, пока оно не исчезло. Однако это чувство эйфории длилось недолго. Барон сдержал свои слова на дне рождения Стивена. Фейри продолжали свои уроки, как обычно, но Джеймс внезапно заметил, что в его общении с бароном возникла физическая дистанция. Больше никаких нежных прикосновений к руке принца. Больше никаких успокаивающих прикосновений к плечу Джеймса. Больше никаких похлопываний по макушке, если он отвечал правильно. И что хуже всего, фейри больше не присоединялся к Джеймсу за ужином. Сначала принц решил, что барон просто занят другими делами, но когда фейри продолжали демонстративно избегать мальчика за завтраком, обедом и ужином в течение нескольких недель... Что ж, Джеймс заметил. И хотя фамильяр-ворон регулярно навещал принца, ему все равно было больно. Обидно, что барон так сильно отдалился от принца. Казалось, что именно Джеймс сделал что-то не так, поддавшись своим чувствам в самый разгар. Он чувствовал себя наказанным за то, что влюбился в фейри. Это было несправедливо. А что насчет его чувств? А как насчет его желаний? Что, если Джеймс не хотел, чтобы поцелуй был признан «ошибкой»? После месяца, проведенного в одиночестве, он перестал готовить пищу на две порции. Не было смысла тратить время и ингредиенты. Однако принц не пропускал уроков. Как бы ему ни было больно, Джеймс все еще был полон решимости закончить начатое — независимо от того, было ли это с мимолетной привязанностью к фейри или нет. Но он никак не мог сфокусироваться. Проклятие не могло исцелиться само по себе. Самая большая проблема заключалась в том, что принц не мог полностью осознать свои сокровенные мысли. Джеймсу почти каждую ночь снились поллюции с участием его рогатого наставника-фейри, и никакой холодный душ не помогал. Таким образом, его огромная любовь, к сожалению, осталась полностью нетронутой, несмотря на отказ. Джеймс тщательно исключил все это из своего общения с братом. Это была проблема Джеймса. Он не хотел, чтобы Стивен беспокоился обо всей ситуации больше, чем он уже беспокоился. Первый принц все еще хотел оспорить решение, принятое их родителями, о прекращении личных посещений до тех пор, пока Джеймс не выздоровеет. Джеймс отговаривал его дюжину раз, напоминая дорогому брату, почему король и королева изначально приняли такое решение. Хотя Стивен утверждал, что леди Валерия поддерживает любые планы, которые подрывают стойкие взгляды ее отца на народ фейри, Джеймс не хотел создавать проблемы. Итак, Джеймс продолжил «разбираться» со своими проблемами. Один. Честно говоря, это не было бы так ужасно, если бы не тот факт, что без барона, который активировал каменную арку, принц был фактически прикован к массивному дереву и ее покоям. По крайней мере, прогулка по лесу Соковии внизу отвлекла бы его от мысли о несправедливости всего этого. Но нет, Джеймс застрял, занимаясь только своими исследованиями и уроками. Это напомнило ему последние месяцы его пребывания дома перед тем, как за ним пришёл фейри… Он стряхнул мрачные мысли из головы. Принц справится с этим. Действительно. Ему не нужно было, чтобы барон отвечал ему взаимностью или даже любил его. Ему просто нужно было, чтобы фейри терпел его присутствие достаточно долго, чтобы научить мальчика, как избавиться от проклятия. Хотя… ему все равно было больно.  

~~~

  Прошло почти три месяца. Принц чувствовал, что дела у него идут неплохо. Возможно, немного одиноко, но мальчик выжил, и это главное. Сама Соковия по-прежнему была столь же любезна, даже несмотря на то, что ее обитель старался держаться подальше от уроков. Джеймс не добился значительных успехов в приобретении большего количества этериевой руды, но его исследования того, на чем ему следует сосредоточиться, почти привели к результатам. Эфириум, по-видимому, был очень открыт для магических манипуляций после настройки, а это означало, что он мог принимать практически любую вообразимую форму. Конечно, ему еще нужно было придумать базовую форму фокуса. И ему понадобился опытный мастер, чтобы создать оболочку, как только у него появилась идея. Джеймс уронил голову на блокнот, не заботясь о том, что испачкал последнюю строчку записей. В любом случае они просто повторяли его предыдущие мысли. На чем должно быть сосредоточено его внимание? Если это было что-то изношенное, например, ювелирное украшение, его можно потерять или украсть. И согласно его исследованиям, фокус должен был быть достаточно большим, чтобы удерживать и направлять желаемое количество маны для подпитки любых заклинаний, которые Джеймс хотел сотворить. Принц застонал. Было бы проще, если бы он мог просто обмениваться идеями с бароном, а не барахтаться в одиночестве. Джеймс внезапно оторвал голову от страниц, когда его посетила мысль. Если барон и дальше собирался держаться на расстоянии, принц мог бы попробовать обратиться за помощью к другому фейри. Он быстро встал из-за стола и открыл заколдованный почтовый ящик. Конечно, в настоящее время он использовал его только для связи со своим братом, но теоретически Джеймс мог писать другим, используя ту же магию. Ему просто нужно было произнести заклинание, чтобы письмо дошло до предполагаемого получателя. Вроде бы просто. Более менее. Он пожевал губу, готовя то, что по сути было частью всей этой штуковины, адресной книгой, чтобы внести новую запись. Принц надеялся, что это сработает, хотя Соковия еще не позволила мальчику пораниться, когда он пытался использовать магию. Но всегда все случается впервые. Джеймс прижал указательный палец к пустой строке под именем брата. Он произнес правильные слова Сильвана, чтобы вызвать необходимое заклинание. Закрыл глаза и представил, кому он хочет отправить письмо, желая, чтобы магия вписала его имя на страницу. Принц нахмурился, быстро осознав, что на самом деле не знает настоящего имени этого фейри — сработает ли это вообще? Прежде чем он успел еще догадаться, Джеймс почувствовал предательское тепло наложенного заклинания, исходящее из кончика его пальца. Его плечи опустились с облегчением. Теперь ему просто нужно было написать письмо. К фейри. Это был не барон. Так что Джеймсу нужно было быть осторожным с формулировкой. Он беспокойно зажал губу между зубами. Верно. Возможно, это была не лучшая его идея на сегодняшний день. На составление письма, которое, как надеялся Джеймс, было доказательством обмана фейри, ушел целый час. Он перечитал его еще раз, прежде чем снова записать все это посланнику в Сильване. — Приветствую вас, мистер Уивер! Это человеческий принц пишет вам. Я надеюсь, что это письмо застанет вас в добром здравии и хорошем настроении. Я обратился к вам за советом по вопросу, касающемуся магической руды под названием Этериум. Будучи мастером, я надеялся, что вы знаете имя человека, который сможет работать с этим материалом, или укажете мне направление к тому, кто знает. Я был бы очень признателен за вашу помощь. Если вы нашли какое-либо оскорбление в моем незваном послании, пожалуйста, примите мои скромные извинения и полностью проигнорируйте мою просьбу. Искренне, Джеймс Когда чернила на короткое время засветились, показывая, что заклинание подействовало, принц понадеялся, что не совершил ужасную ошибку.  

~~~

  Джеймс провел следующую неделю, проверяя заколдованный почтовый ящик каждое утро сразу после пробуждения и снова перед сном. Вначале ему хотелось, чтобы Ткач немедленно ответил ему, однако с каждым прошедшим днем, что медленно сливались в неделю, принц начал беспокоиться. Мысль, что он мог переступить черту, будоражила его ум. Волнение уступило место тревоге — ожидание ответа уже не казалось столь приятным. Наконец, спустя семь долгих дней, пришло письмо. Джеймс, подавив вспышку паники, открыл почтовый ящик и вытащил свиток. На хрустящей бумаге чернилами изящно выписан ответ Ткача. Маленький принц Барона, О, какое интересное письмо я получил. Мне невольно интересно, почему вы не обратились с подобной просьбой к самому барону? Ведь вы его любимчик, не так ли? Тем не менее, вы пришли ко мне — и правильно поступили. Признаюсь, у меня есть возможность познакомить вас с мастером, подходящим для работы с Эфириумом. Прекрасный выбор, кстати. Ваш вкус вызывает зависть, хотя ваше упорство вызывает восхищение. Однако, такая услуга не может быть безвозмездной. Сколько же вы готовы предложить в благодарность, маленький принц? Несколько способов поблагодарить меня уже приходят на ум. Может, услуга, которую исполнить почти невозможно? Или, может быть, контракт? Нет... Я не настолько глуп, чтобы вызывать гнев вашего барона. Жду вашего следующего чарующего послания с затаившим дыханием. — Ткач Джеймс тихо простонал, упав на кровать и закрыв лицо рукой. Конечно... Ткач обратил бы внимание на каждую фразу, на каждый намек. Ощущение чрезмерной благодарности иронично витало в воздухе. В следующие два дня принц не находил покоя. Что он мог предложить Ткачу? Уж точно не материальные блага. Джеймс даже не знал, как барон расплачивался с фейри раньше. Как он, простой человек, мог предложить что-то достойное? И спросить у барона было бы верным провалом. Совет барона был исключен. На третий день после рассвета пришло второе письмо. Я тебя напугал, маленький принц? Я лишь дразнил. Молодец, что не бросился сразу предлагать что-либо. Ты учишься, как обращаться с фейри — это ценный урок, если ты решишь и дальше быть тем, кто взаимодействует с магией. За эту цену я расскажу тебе то, что хочешь знать. Но позволь мне задать тебе один вопрос: почему ты обращаешься ко мне напрямую, а не через барона? Неужели твой заботливый фейри-хранитель не одобряет твоей самостоятельности? Ах, как интересно! Расскажи, что случилось такого, что привело тебя ко мне за советом? — Ткач Джеймс медленно выдохнул. Ну что ж, неожиданный поворот. Ткач готов был обменять информацию на сплетни? Это казалось немного подозрительным, но в то же время... просто. Если история о его ошибке стоила нужной информации, то он мог пожертвовать своей гордостью. Принц сел за стол, склонился над пергаментом и, как можно точнее, записал события той ночи, приправляя свои мысли и чувства, чтобы доставить Ткачу удовольствие. Он надеялся, что история окажется достаточно интересной. Запечатав письмо, Джеймс отправил его, прежде чем успел передумать. Теперь ему оставалось только ждать. Ткач не ответил сразу. Прошла еще одна неделя, и Джеймс начал подозревать, что это было нарочно. Проклятые фейри и их склонность к драме... Он попытался сосредоточиться на учебе. Не было смысла отставать. Барон, тем временем, держался на расстоянии — и физически, и эмоционально. Это лишь усиливало чувство вины за то, что принц использовал сложившуюся ситуацию, чтобы получить информацию у Ткача. На восьмой день Джеймс уже начал сомневаться, что Ткач нарушил своё обещание, когда утро было нарушено неожиданным событием: барон опоздал на урок. — Прости за задержку, маленький принц, — пробормотал барон, входя в зал с едва заметным беспокойством. — Похоже, Ткач сегодня утром прислал сообщение. Он собрал для тебя наряд, видимо, его ученика осенило вдохновение. Джеймс замер на месте. Что задумал Ткач? Было ли это приглашение способом выбить его из равновесия? Барон, не замечая беспокойства принца, продолжил: — Как насчёт сменить обстановку и прогуляться в деревню? — предложил он, слегка подняв брови. — Да, сэр, — Джеймс ответил быстрее, чем намеревался. И вот через полчаса они шагнули через портал, оставив позади Соковию. Принц чувствовал лёгкое беспокойство из-за того, что барон не коснулся его, как обычно, рукой за поясницу. Они вошли в лавку Ткача, где их ждал сам фейри с широкой улыбкой. — Дорогая! — мурлыкнул Ткач, его взгляд скользнул по Джеймсу и снова вернулся к барону. — Как я рад, что вы не заставили меня долго ждать. Барон хмыкнул в ответ: — Вы настояли, чтобы я привел маленького принца, и время выбрано случайно, да? Джеймс внутренне улыбнулся. Конечно, случайно. Дальнейший разговор фейри звучал как фон. Принц старался сохранять спокойствие, позволяя им обсуждать его за его спиной. Всё это напоминало давние, более простые времена, когда всё было... нормально. Вскоре барон простился, оставив Джеймса одного наедине с Ткачом. — О боже, — выдохнул Ткач. — Это хуже, чем я думал. Принц резко обернулся, заметив беспокойство в глазах фейри. — Ты обманул меня, маленький принц? — продолжал Ткач. — Или это правда, и всё настолько запутано? Джеймс замер, его взгляд потускнел. Что, если это был его последний шанс на правду? — Вы потому и пригласили меня сюда? — спросил Джеймс. — Отчасти, — ухмыльнулся Ткач. — А также, чтобы выполнить свою часть сделки. Ткач взмахнул занавесом, открывая путь в примерочную, и жестом пригласил Джеймса следовать за ним. Мальчик застыл, как вкопанный, заметив двух фейри-пантер, которые ожидали его на другой стороне. Одна из них стояла справа, чуть впереди, сжимая в руках сверкающее смертоносное копье, отражающее огни фейри, что разливались вокруг магазина. Обе фейри-пантеры были одеты в изысканные одежды цвета драгоценных камней, увешанные множеством золотых украшений. Джеймс догадался, что они, должно быть, принадлежат тому же двору фейри, что и лорд Т'Чалла, которого он видел в бане. Он думал, зачем они здесь, пока тишину не нарушил голос той, что выглядела куда страшнее. — Это мальчик? — грубым, суровым голосом спросила фейри-пантера, стоящая с копьем. Ткач одобрительно кивнул, положив руки на плечи принца. — Действительно. Наш маленький будущий волшебник. Фейри окинула Джеймса взглядом своих пронизывающих жёлтых глаз и презрительно фыркнула. — Я не вижу в этом тощем человеке ничего особенного, — протянула она с явным недовольством. — Однако наш король заинтересовался им, и вот я здесь, поддаваясь капризам человеческих детей. Сидящая рядом фейри-пантера насмешливо шлёпнула свою спутницу лапой по руке. — Ох, дай ему хоть немного пространства, Окойе! — мягко укорила она. — Ты его только пугаешь своим бессердечием. Окойе не удостоила её ответом, лишь смерила Джеймса ещё одним недовольным взглядом. Ткач, кажется, наслаждался сценой, молча наблюдая. Джеймс почувствовал желание закатить глаза в ответ на это безмолвное представление, но он знал, что этого делать не стоит. — Прости её, — прервала молчание сидящая пантера, улыбаясь. — Окойе просто раздражена тем, что её заставили сопровождать меня. — Её лицо чуть расплылось в усмешке, прежде чем она продолжила. — Меня зовут Шури. Радость познакомиться с человеческим принцем, о котором мой брат твердит целый месяц. Джеймс напрягся. Брат? Это сестра лорда Т'Чаллы?! Принц поклонился, как того требовали приличия, и представился: — Меня зовут Джеймс, или просто маленький принц, если вам так угодно. Рад познакомиться, госпожа Шури. Окойе вновь фыркнула, пробормотав что-то о "хороших манерах", но её оценивающий взгляд стал менее враждебным. Шури, в свою очередь, весело рассмеялась. — О, теперь понятно, почему барон к тебе так благоволит, — подмигнула она. Джеймс ощутил, как его лицо вспыхнуло краской. Ах, если бы это было правдой. Ткач мягко прочистил горло, чтобы привлечь внимание: — Прошу прощения, что вмешиваюсь, но у нас ограничено время. Шури вздохнула, отмахнувшись от его слов: — Ах, эта маленькая секретная встреча. — Она сменил тему с ноткой легкомыслия. — Я так понимаю, ты хочешь создать магический артефакт из Эфириума, верно? — Да, мэм, — быстро ответил Джеймс, сдерживая улыбку. Наконец-то он получит ответы! Мысль о том, что он мог бы поцеловать Ткача за это, пронеслась в его голове — метафорически, конечно. Шури начала объяснять больше, чем он мог надеяться узнать. Оказывается, их королевство, Ваканда, было крупнейшим производителем Эфириума и других редких магических руд, благодаря выгодному расположению и сделкам с драконами. Однако они крайне избирательно подходили к тому, кто получит доступ к этим материалам. Кроме того, она была готова стать его наставником в этом искусстве. Хотя Шури была принцессой, она считалась первой среди лучших магов королевства и специалистом по магическим предметам. Когда Джеймс спросил, что она захочет в обмен за такую услугу, она лишь улыбнулась и ответила: — Не волнуйся, думаю, мы сможем договориться. Прошло уже много времени, и, хотя обсуждение только начиналось, час пролетел незаметно. Джеймс чувствовал, что ему необходимо больше времени — так много вопросов ещё оставалось без ответа. К счастью, Шури уловила его невысказанные мысли. — Мы будем на связи, маленький принц Джеймс. Я не вижу проблем в том, чтобы дать тебе всё необходимое. Тебе также придётся решить, какую форму примет артефакт, иначе у тебя останется лишь куча драгоценных камней. — Да, мэм. Спасибо, — ответил он с поклоном. — Хороший мальчик, — смеясь, Шури взъерошила его волосы. Он покраснел ещё сильнее, пряча смущение под новым поклоном. Однако он заметил, как Окойе вновь закатила глаза. — Ладно, пошли, принцесса, — пробурчала Окойе. — До встречи, маленький принц, — с улыбкой попрощалась Шури, покидая лавку. Ткач проводил их до двери, улыбаясь как настоящий мастер интриг. Джеймс не мог поверить, что наконец-то всё пошло в правильном направлении. Да, ему нужно было ещё договориться об оплате, подходящей для фейри столь высокого ранга, но и с этим он справится. Однако размышления Джеймса были прерваны Ткачом, который вернулся с хитрой ухмылкой. — Я бы сказал, всё прошло великолепно. Принц ответил ему благодарной улыбкой: — Спасибо за организацию этой встречи, мистер Ткач. — Я? Организация? — притворно удивился фейри. — Просто удачное совпадение, ничего более, — отмахнулся он, улыбаясь. Джеймс тихо фыркнул. Конечно, совпадение. Прежде чем он успел что-то ещё сказать, раздался звонок. Барон вернулся за ним. — Вы закончили? — спросил он. — Да, сэр, — ответил Джеймс, выходя из-за занавески. Ткач подмигнул принцу и снова подшутил: — Принц был идеальным клиентом. Приводи его снова, когда захочешь, барон. Мне бы хотелось видеть его в любой роли, какую только можно представить. Джеймс мгновенно вспыхнул. Ох. Ткач никогда не упустит возможности поиграть на нервах барона. Барон, однако, остался хладнокровным, его выражение было каменным. Он лишь зарычал: — Этого вполне достаточно, Ткач. Ткач не выглядел даже отдаленно напуганным: — Шипите и плюйтесь сколько хотите, дорогой. Но как я уже говорил вам раньше, пока вы не предъявите какие-либо претензии, я не буду единственным, кто осмелиться позариться на вашего маленького принца. но пока не предъявите официальных претензий, я буду продолжать. Джеймс поспешил за бароном, а сам он с громким раздражением вышел из мастерской Ткача, едва не хлопнув дверью. За всю обратную дорогу в Соковию мальчик не произнес ни слова, слишком занятый размышлениями о том, что стояло за агрессивной реакцией барона на поддразнивания Ткача.