Все началось с проклятия

Джеймс нервничал меньше во время поездки в карете, чем во время своего первого визита домой. По крайней мере, он знал, чего ожидать на этот раз, и, как подозревал принц, это было одной из причин, почему его беспокойство уменьшилось. К тому же, он понимал, что барон на его стороне. Не то чтобы Джеймс собирался злоупотреблять защитой фейри — в конце концов, он не хотел создавать никаких проблем своим матери и отцу. Но ему нравилось знать, что барон вмешается, если понадобится, чтобы оградить принца от особо надоедливых аристократов. Мысли об этом вызывали порхание бабочек в его животе, но Джеймс старался не заострять на этом внимания. Отвлечься помогло разглядывание подарка, который он вез Стивену. Маленькая, аккуратно завернутая коробка казалась скромнее, чем прошлогодняя, когда он подарил брату зачарованную коробку для сообщений. Однако и этот подарок был тщательно продуман и предназначен специально для Стивена. Принц верил, что его брату он понравится, по крайней мере до тех пор, пока знати не станет известно, для чего это. — Ты снова нервничаешь, маленький принц, — пробормотал барон. Джеймс слегка рассмеялся. — Немного, сэр. Ни для кого не секрет, что сегодня будет коронация, но, кроме того, я знаю, что Стивену нравится леди Валерия, и думаю, он может сделать ей официальное предложение. — Это та самая, чьи родители носят амулеты из холодного железа? — барон фыркнул, слегка нахмурившись. Джеймс вздохнул. — Да. Но она не разделяет их предубеждений. По крайней мере, так говорит мой брат. — Посмотрим, — барон ответил загадочно. Ответ обеспокоил Джеймса, но у него не было времени для долгих размышлений, так как заколдованная карета остановилась во дворе замка. Они только вышли, как их сразу встретил оруженосец Стивена, Сэмюэль. — Ага! Вот и любимый брат и его светлость! — воскликнул Сэмюэль, делая глубокий поклон. Джеймс закатил глаза. — Я его единственный брат. — Единственный и любимый не исключают друг друга, — с ухмылкой возразил Сэмюэль, приложив палец к губам. Барон тихо фыркнул. — А что ты здесь делаешь? — продолжил Джеймс. — Разве ты не должен быть внутри на празднике? — Первый принц попросил меня проводить вас обоих внутрь как почётных гостей, — ответил Сэмюэль, подмигнув. — Тогда нам не следует заставлять его ждать, — сказал барон с лёгкой улыбкой. Сэмюэль повёл их во дворец, и вскоре они слились с толпой. На этот раз прибытие Джеймса не вызвало такого ажиотажа, что его вполне устраивало. Он всегда чувствовал себя неловко под пристальным вниманием. Сэмюэль вскоре исчез, пообещав, что подарок для Стивена будет доставлен в целости. Джеймс автоматически направился к задней части зала, ближе к буфету. Там было тише, вдали от шумных аристократов, и в случае необходимости он мог быстро скрыться в садах. Барон, судя по всему, не жаловался на близость к запасам меда. Проходившие мимо дворяне небрежно приветствовали второго принца и его фейри-наставника, скорее из вежливости, чем по искреннему желанию. Джеймс был бы вполне доволен, если бы его проигнорировали — тогда можно было бы спокойно поесть, дождаться завершения церемонии и покинуть шумное общество. В какой-то момент он заметил леди Валерию и улыбнулся ей. Она ответила взаимностью, прежде чем её мать увела девушку в другую компанию. Незадолго после этого в зале прозвучал звуковой сигнал. Знать стихла, все взгляды обратились к трону. Джеймс широко улыбнулся, когда увидел, как его брат выходит вперёд в своей парадной одежде с гербом Аллардиса, вышитым на плаще. Отец встал со своего места и величественным жестом приветствовал собравшихся. Церемония прошла безупречно: речи, коронация, звон бокалов с напитками. Джеймс был доволен, как всё прошло, пока не поймал многозначительный взгляд своей матери с другого конца зала. Королева кивнула ему и, поднявшись, вышла. Не успел он опомниться, как рядом появился слуга. — Принц Джеймс, королева просит вас к себе. Матушка? Просит его? Джеймс почувствовал внезапную тревогу. Он взглянул на барона, который беспомощно пожал плечами. — Я буду ждать тебя в саду, маленький принц. Джеймс позавидовал барону за его способность оставаться спокойным, тогда как ему самому пришлось следовать за слугой, который повёл его в личные покои матери. Джеймс старался не поддаваться тревоге, но мысли кружились в голове: что могло быть настолько важным, что королева не могла поговорить с ним на публике? Дойдя до дверей, он уже терял самообладание, теребя край своего костюма. Стук. Голос матери пригласил его войти. — Джеймс. Я рада видеть тебя в добром здравии, — поприветствовала его королева. — И я тоже, мама, — ответил он, сохраняя формальность, несмотря на отсутствие посторонних. Королева слегка улыбнулась, но её лицо быстро посерьёзнело. — Перейдём к делу. Как ты, возможно, знаешь, твой брат ухаживает за леди Валерией. — Я слышал, — осторожно ответил Джеймс. — Тогда ты, возможно, также знаешь, что её отец, лорд Ричардс, — убеждённый сторонник промышленности. Меня беспокоит, что ты и твой брат настроены против него. Нам нужно его одобрение, если Стивен сделает предложение. Джеймс был ошеломлён. Противодействовать лорду Ричардсу? Он даже не разговаривал с ним с прошлого дня рождения Стивена! — Стивен пригласил барона на сегодняшнюю церемонию, несмотря на наши предостережения, — продолжила королева. — Мы просили его этого не делать, так как присутствие фейри вызывает напряжение у некоторых гостей. Джеймс был сбит с толку. Не пригласить фейри означало — оскорбить. А сделать это, пока барон был опекуном и наставником принца? Разве его родители не хотели, чтобы Джеймс излечился от проклятия? Эта мысль заставила его желудок сжаться. — Мама, а ты не думала, что барон обидится на то, что его не пригласили? Королева натянуто улыбнулась. — Мы должны рассматривать все наши решения как королевские во всех отношениях, Джеймс. Иногда в такой деликатной ситуации хорошее перевешивает потенциальное плохое. — Стивен в курсе? — Джеймс не удержался, прежде чем слова сорвались с его губ. — Он осознает последствия своих действий, да, — пробормотала королева, её улыбка исчезла. — Именно поэтому я прошу тебя на время отложить свои желания, чтобы твой брат мог выполнить свои обязанности как первый принц. Его желания? Джеймс моргнул. Его желание не быть брошенным? Не остаться проклятым и, возможно, умереть без помощи фейри? Его рука сжалась в кулак, подавляя вспышку гнева. — Я… понимаю, — пробормотал Джеймс, с трудом проглатывая свои эмоции. Королева снова улыбнулась. — Хорошо. Я рада, что ты это понимаешь. Прошу тебя больше не общаться с лордом или леди Ричардс. Возможно, тебе стоит избегать приглашений брата, пока его контакт с бароном остаётся важным. Джеймс сдержал свой гнев и с поклоном вышел из покоев. Его единственная мысль была найти барона. Он отправился в сад, где барон спрятался за статуей предка. — У тебя такой грозный взгляд, маленький принц, — заметил барон, приподняв бровь. — Сэр, я собираюсь попросить вас об очень большой услуге. — Давайте послушаем. — Пожалуйста, не проклинайте никого из моей семьи за то, что я собираюсь вам сказать. Барон улыбнулся. — Ради тебя, маленький принц, я постараюсь сдержаться. Джеймс вздохнул. — Моя мать не хочет, чтобы вы присутствовали на дальнейших собраниях. Лорд Ричардс считает народ фейри неприятным, и ради брака моего брата с их дочерью они решили выбрать это решение как меньшее зло. Долгое молчание. Джеймс не мог оторвать взгляд от сжатой руки барона. — Я не могу не заметить, что ты не включил себя в это предостережение, — барон был обманчиво спокоен. — Оплошность, сэр. Барон усмехнулся и предложил Джеймсу напиток. Джеймс осторожно принял его, сбитый с толку тем, что фейри улыбнулся ему за такие грубые новости. Он ожидал какого-то взрыва, но смех был последним, чего он ожидал. Принц сделал осторожный глоток, а затем отбросил осторожность и проглотил сладкий алкогольный напиток несколькими большими глотками. Чёрт возьми, ему сейчасшестнадцать. И кто собирался его остановить — барон, который подал ему этот напиток? — Я думал, вы разозлитесь, — пробормотал Джеймс, осушая стакан. — О да, — ответил барон, щелкнув пальцами, чтобы наполнить их бокалы. — Я в ярости от того, что король и королева Аллардис уже второй раз подвергают тебя прямой опасности из-за своей неспособности понять, как работает элементарное гостеприимство среди фейри. Я в ярости от того, что они были слишком трусливы, чтобы сообщить мне о своём решении. В ярости от того, что они ожидали, что ты, их проклятый человеческий сын, успокоишь мою ярость из-за этой дерзости, прекрасно осознавая последствия разжигания моего гнева. Джеймс поморщился, слушая разглагольствования барона и снова осушая свой бокал. Всё было справедливо. Фейри имел полное право злиться, хотя принц всё равно задавался вопросом, почему барон особенно беспокоится о нём самом. — И считать меня меньшим злом? — продолжал барон. — Я почти готов проклясть их обоих, чтобы у них выпали волосы, печеночные пятна не скрывал макияж, а морщины были видны как на ладони. Джеймс не смог сдержать смеха от такой обыденной угрозы со стороны фейри. Принц уловил лёгкую улыбку на губах барона, прежде чем тот снова разгладил её и преувеличенно нахмурился. — Если бы вы сделали всё это, сэр, это могло бы доказать лорду Ричардсу, насколько плохи на самом деле фейри, — вмешался Джеймс, чувствуя лёгкое головокружение от мёда и неожиданную болтливость. Барон понимающе кивнул. — Мм, хорошая мысль, маленький принц. Возможно, твоя мать хитрее, чем я думал. Она могла бы быть одной из нас. Джеймс фыркнул и разразился смехом при мысли о том, что его мать — фейри. Барон наполнил свой стакан в третий раз, и Джеймс послушно осушил его между приступами смеха. Фейри продолжил всё более весело и банально перечислять проклятия, которые он обязательно наложит на определённых людей: лорда Ричардса, леди Ричардс (к счастью, не Валерию), конюха за смешной взгляд несколько лет назад, ткача за случай, когда другой фейри пытался украсть его полотенце в бане несколько десятилетий назад... Джеймс взглянул на барона, и с каждым мгновением его чувства к нему всё больше росли, вызванные не только алкоголем. Недолго думая, принц наклонился и прижался губами к губам барона. Не было ни искр, ни фейерверков, ни безумной фанфары — только приятное тепло и столь же приятное внутреннее счастье от того, что губы фейри оказались такими мягкими, как и представлял себе Джеймс. Так продолжалось до тех пор, пока барон не издал странный звук, когда их губы сжались. Принц внезапно оказался прижатым к статуе, а фейри углубил поцелуй. Джеймс не оказал сопротивления — он был слишком пьян и удивлён, чтобы сделать что-то большее, чем схватиться за мантию барона, пока умелый язык фейри проникал в его рот, оставляя его закружившимся от удовольствия, которого он не ожидал. В какой-то момент он смутно уловил звук разбившегося стекла. Книги не смогли бы должным образом описать этот поцелуй. Напротив, барон, казалось, был весьма опытен в этом деле. Этот момент явно станет причиной нескольких бессонных ночей у Джеймса. Он неохотно открыл глаза, почувствовав, как барон отстранился. Взгляд фейри был полон неожиданного замешательства, и прежде чем Джеймс успел что-то сказать, барон резко отступил, помогая принцу держаться на ногах. — С-сэр? — голос Джеймса был полон замешательства и боли. — Прости меня, маленький принц, я на мгновение ошибся, — ответил барон, его тон был нестабильным. Фейри провёл нервным жестом рукой по волосам, сместив ленту на одном из своих рогов. Принц открыл было рот, чтобы возразить, но барон поднял руку, чтобы его остановить. — Ты пьян по человеческим меркам. Я воспользовался этим. Прими мои глубочайшие извинения. Это больше не повторится. Джеймс попытался покачать головой, чтобы сказать, что всё в порядке — он этого хотел! Но его тело качнулось вперёд, и всё, на что он был способен, — это тошнотворная отрыжка. — О боже, — пробормотал барон, отступая назад и помогая принцу сесть обратно на скамейку. Несмотря на сбившие его с толку сигналы, Джеймс прислонился к барону настолько, насколько это было позволено. Его желудок бурчал, но не от волнения, а от тошноты, и тепло фейри помогало сдерживать этот неприятный процесс. — Думаю, на этот вечер достаточно, — объявил барон. К сожалению, Джеймс был вынужден согласиться. Позже он извинится перед братом за поспешный уход через их заколдованную систему обмена сообщениями. Сейчас принц был счастлив хотя бы тем, что его не вырвало прямо на траву. Каким-то образом фейри удалось убедить Джеймса снова попытаться встать и довести его до волшебной кареты. Перед тем как мальчик заполз внутрь, барон, возможно, незаметно выплеснул излишки алкоголя в кусты. Принц был безмерно благодарен, когда барон перенёс их прямо домой, в Соковию. Он не думал, что иначе смог бы удержаться от загрязнения кареты. Джеймс мало что помнил из оставшейся части вечера — только то, как его уложили в постель, дали стакан холодной воды и оставили засыпать, с тоской думая о том, что могло бы произойти, если бы у барона не проснулась совесть.