Картавая мечта

На улице реет двадцати градусный мороз, а часы пробивают четыре ноль ноль. Зажигается спичка и преподносится к последней сигарете перед сном. Втягивая табак, он чувствует как ему нехорошо. Он начинает мечтать о бесконечном лете, в присутствии любимой девушки. Зная уже как ее волосы будут переливаться на солнце летнем, он улыбнулся скромно в одиночестве. В городе криминала, грязи и стыда - он думает только о ней. Об ее чистом взгляде. Не устает корить себя за то что, не сказал до конца - о том что любит. Потушив сигарету об снег, он громко топчет об крыльцо и заходит к себе в подъезд. Спокойно поднимаясь на третий этаж, он оказывается в квартире. На диване спит пожилой отец, у которого третий день болят почки. На столе возле него чайник и кружка. Размеренными шагами Вахит оказался у окна и в воздухе ладонью сверил сквозняк. Немного походив по дому, юноша стал прибирать комнату отца, что в конечном итоге разбудило его. — Ты чего делаешь там? — прохрипел папа, от чего тот посмотрел на него и подошел к нему. — Вставай, я тебе там у себя постелил. Из окна какой-то сквозняк дует, ты себе так почки еще сильнее застудишь. — взяв его под руки, он начал помогать идти в спальную. Вдруг опомнившись, сын спросил у отца — Ты лекарства принимаешь вообще? — Нет у меня ни памяти, ни времени на твои лекарства. Ты лучше скажи, когда…ай…женишься? Почки щелкают временами, что охает мужчина, еле держась за сына, который на две головы выше его самого. — Не придумывай, батя. Сейчас принесу и выпей. — уложив его в кровать, он ушел на кухню. — А на вопрос ты мне не ответил, щегол! — прокричал с другой комнаты папа. С чего он вообще задал этот вопрос? - думал Зима. Молча подойдя к нему со стаканом воды и двумя пилюлями, он сел возле него. Мужчина выпил таблетки и заржал, обнимая сына за шею. — Думаешь батька совсем отупел? Пропадаешь с кем-то особенным явно, а не со своими. — Все, пап, спокойной ночи. Я весь помятый после день рождения Марата. Давай. — хлопнув отца по спине, он ушел. Все та же скромность приклеила кусок скотча и заставила его молчать. Но интуиция отца позабавила парня, что он стал сильнее скучать по своей восьмикласснице. Вот он уже лег под лунный свет зимний, но голова болит сильнее. Сон не идет совсем. С бока на бок переворачиваясь, он не понимает что ему не спится то? Не лежало сердце никаким образом. А ведь на часах пол четвертого.

***

Свитер не греет, кожа на лице достигла максимального покраснения, а на руках выцвела экзема. Пустой район, пустая трасса и остановка, где поблизости без сознания лежит девочка. А ведь она давным давно спать у себя в кровати должна была, разве нет? Проклятое само по себе место, где одного за другим невинных избивают. Иногда даже до смерти… Сна она не видит. Слышит только лай собак неподалеку. Сквозь ресницы - видит как поблескивает снег на дороге, а вдалеке дом Полины Филипповны стоит. Ползать даже невозможно, что ж тут кричать о помощи. Больно и страшно так. — Нет-нет-нет! НЕТ! … Она слышит его голос, сквозь все видения и галлюцинации. Ребра сломаны - она это знает. В голове каша, а на щеках слезы. Вахит кричит «нет» - но она лишь сваливает все на помутнение. Умрет она сегодня - здесь. Знает она. Но перед глазами свет и лето. Вокруг все цветет в салатный оттенок и она слышит как смеется с чего-то громко и заразно. Слышит свой сладостный стон, когда он кусает за шею. Видит его карие глаза, где мигают звезды, в гаммах черного чая с бергамотом. Он обнимает крепче под солнцем жгучим. В платье она, а он в рубашке в составе где был лен. — Убью сук. Возвышается тело вверх и кто-то укутывает тело в теплую парку, от которых пахло…сигаретами. Альбина шепчет тихо. — Вахит… Не прогадала, узнала. Он в спешке целует ее в лоб и шагает, хруща снегом под ногами. Его голос подрагивает и сам он дрожит, чуть ли не бегая. Альбина чувствует как он сам замерзает. С одной кофточке несет ее на руках и бежит юноша напуганный. — Ты здесь?… — прижимаясь к груди, сказала она. — Я здесь, снежная! С тобой. В голову ударил страх, что Вахит начал говорить всю дорогу одно и тоже. — Все нормально, я здесь, любимая. Знаешь, как я люблю тебя. Я тебя люблю…Аль…— это стало последним, что она услышала. Ее сознание украл сон, ведь отныне тепло ей. Холодно вряд-ли будет.

Часами ранее..

Парень не нашел себе места, не переставая ворочаться в разные стороны кровати. Лунный свет бил через окно - острее чем солнечный. Тогда он и решил одеться и сходить до дома Али. Он понимал, что ей тоже не спится наверняка. Хотя для него было главное - постоять у ее окна, вспомнить последний поцелуй и ее сладостный выдох. Она скрашивала каждую секунду его жизни, что он разучился дышать в ее отсутствие. У подъезда также горел хилый уличный светильник, а снег пошел хлопьями. Курить ему не хотелось вовсе. Перед глазами проплывали воспоминания. — Вы посмотрите какой счастливый! Я его таким впервые вижу, пацаны. — толкая в бочок Вахита, Турбо никак не заткнется. Марат с Андреем дружно идут возле них. — Вот когда ты с Лилей познакомился, я над тобой так не издевался. Чмо ты последнее, Турбо. — Потому что, я не таращился на нее ТАК, в первую же встречу. Парни смеялись. Все было хорошо. С воспоминаний выдернул скрежет подъезда, откуда вылетела она. Тетя Аня обвернутая в шаль хотела оглядеть улицу, но сразу же заметила одиноко стоявшего Вахита. Парня, которого она ненавидела и презирала. — Отвечай, сволочь, где она?! Небось уже в постель затащил, поскуд… Зима не вытерпел последнее сказанное с ее адреса и перебил. — В каком смысле?! Вы че вообще вышли?! Альбина дома быть должна…уже как два часа назад! Аня опешила, но злость заискрилась пепелом в ее зрачках. Она замахнулась и ударила его по руке, что глаза его напуганно глянули сначала на нее, потом на окно четвертого этажа. — Ты мразь! Ненавижу! Если бы не ты… Ее пустые разговоры ему слушать не было времени. Он понял - что с таким человеком как она, жить наверняка Альбина не вытерпела и ушла к Полине Филипповне. — Дурочка…а если случилось что? — подумал парень и побежал, не дослушав Аню, что ее выбесило в край. — Куда побежал, дурак?! Я сейчас милицию вызову!!! — Анна Алексеевна, дайте мне час! А потом звоните куда хотите! — Вахит хорошо знал тетю Аню, которая при любом визите Миши - грозилась позвонить в милицию. — «Задрала уже. Милиция, милиция! Честное слово, в гробу я видал ее милицию.» — говорил всегда Тилькин Вахиту. Так и побежал он куда глаза глядели. И нашел он ее спустя полчаса. Мужское сердце, наполненное любовью - не обмануло его. Но как же было больно, оказавшись нашедшим ее в таком виде. Кровь кипела от злости и к самому себе, к ней, к долбанной тетке и особенно к тем мразям, кто это сделал. Он теперь не простит себя вовсе. Никогда не простит. — Прости меня, снежная, что не доглядел. Прости, любовь моя… — бормотал он, в надежде что девочка слышит его. Щечки обрели корочку из красного оттенка, что ему стало страшнее от мысли - сколько она здесь лежала та…?

***

— Зима. Тебя мент усатый ищет. — открыл дверь палаты Вова, недавно проснувшийся. Марат, Андрей, Валера, Вова и Айгуль с Наташей - сидели в коридоре, смотря в одну точку. Парни, каждый проклинал себя - виня в том что, сестренку под защитой улицы не защитили вовсе. Сидели гадали, что за суки страх потеряли. Но у никого так сильно сердце не екало, как у Зималетдинова, который четвертый час сидел у ее койки, положив голову, чуть ближе к ее ногам, временами засыпая как котенок. И ведь он уже не спит сутки. Чувства такие сильные бывают у людей. — На кой хрен? — Зима не посмотрел на вошедшего старшего. Он переваривал план, что сделает с животными, что сотворили с его единственной любимой. — Пять минут говорит займет допрос. — Суворов боялся чего нибудь лишнего ляпнуть, ведь сидел супер - на иголках острых. Он выжидал момента, когда снежная проснется и вновь крепче прижмется, расскажет обо всем. — Заебал уже он меня. Сейчас. Посадив на свое место Айгуль, Вахит отошел в коридор слева, чуть поодаль от палаты. Аня уже написав заявление о избиении, ушла домой, что вывело Вахита. — Родная тетка, аха! Конечно! Та ей похрен, понимаешь?! — кричал Зима, посередине коридора, когда его сигаретой успокаивал Турбо.

***

Измученная девушка проснулась от чьих-то всхлипов. Медленно поднимая тяжеленные веки, она разглядела Ахмерову, которая вытирает рукавами слезы. Заметив что Аля с открытыми глазами, вздрагивает и садится ближе. На часах было уже девять утра. — Аля! Боже! Ты меня так напугала… — крепко обнимая подругу, в лежачей позе - она снова расплакалась. — Айгуль?… Где я? — В больнице, Аль. Тебя Зима нашел представляешь…всю больницу на уши поставил. Он сейчас так переживает. И мы тоже! Господи, дуреха! Куда ты на ночь глядя побежала?! Голова раскалывалась от количества вопросов и ответов. — Давай я всех позову, м? Только Вахит сейчас у Юсуповича. Помнишь такого? С усами… — Хах…помню… Айгуль улыбнулась, вопреки глазам на мокром месте. Резко встала и тихо позвала пацанов в палату. — Привет… — улыбнулась Альбина, не в самом лучшем виде. — Сестренка, ты как?! Пугаешь не хуже, ментов гнущихся средь белого дня. — ее руку сжал Вова. За ним все начали общаться с ней , не переставая спрашивать как она. — Твой на допросе сейчас, поэтому говори сейчас - кто. это. был. — Турбо резко поменялся в лице. Холод пронзил его глаза. — Да, Зиме пока лучше не говорить кто это был. Он всю ночь говорил что заживо их закопает. — опустил глаза Вова. — Зная его…он так и сделает. — таким же способом, со страхом в глазах, Марат опустил голову. Летний дождь - Игорь Тальков. Альбина нервно глотнула слюну, что говорило о том, как она не хочет скрывать от Зимы что либо. Она слышала все слова - о любви, которые он говорил по дороге. Она верит что это все была явь. А не сон. Резко все заткнулись, поворачиваясь к входной двери. Бледный по натуре парень, выглядел еще бледнее. Рост его был самым высоким, среди присутствующих. Айгуль резко встала с места, зная что сейчас им всем пора покинуть палату, дабы оставить их наедине. — … — молчал он. Подошел дрожа к койке и сел. Глаза прилипли к ней, пока с ее глаз текли слезы. — (шепотом) Валим. — Турбо открыл дверь, и бесшумно, красноречиво рукой махал к выходу. … — Меня так никогда не пугали. Она привстала, чтобы сесть и ухватилась за его шею, словно маленькая девочка. — Любимая… Объятие такое обреченное, крепкое и родное. Кровообращение учащается вместе с сердцебиением. Руки его сжимают ее спину, ближе притягивая. Глаза закрыты у обоих. И ведь нету в мире вещи - сильнее любви. — Я все слышала, Вахит. Все при все. — рассмеялась она, сквозь слезы. — Я повторю, снежная. Я тебя люблю. Руки девчачьи переключились с шеи на плечи, чтобы слегка оттолкнуть его назад и взглянуть на него. — Я люблю тебя. Вахит. Да. Поцелуй. Тот же костер, не тушится никак и сгорает вместе с ним лес. И планета земля. Пальцы ее придерживают его скулы, а он нежно держит ее талию. Вопреки всей боли внутри, становится так хорошо. Его след пропал с криминала, как только он встретил ее. И оба поняли - какого это любить. Быть значимым. И похрен, что все это в Казани, где морозы бесконечные и убийства раз за разом. … — (шепотом) Твою ж… — резко закрывая маленькую щель двери, с которой подглядывал Турбо, он скукурузил сморщенное лицо от умиления. — Че-че…?! — подбежали Марат с Андреем, интересуясь. — Ага, бегу и спотыкаюсь. Рано вам на такое смотреть. — Они что…? — Вова смешно нахмурился, от такого вопроса, Наташа кольнула его забок. — Че гонишь чтоли? Целуются! — подобно маленькой девочке, Валера закрыл рот рукой. Скорлупа улыбается по все 32 зуба. Под конец Валера вздыхает — Эх блять. Как это развидеть…? Впервые вижу, как он лобзается с кем-то. — А с тобой считается? — улыбнулся Вова. — Хорош, Вов. А вы че ржете? Сейчас вся улица будет знать, что ты, Маратка, в Пальто влюблен. Понял? Скорлупа перестала смеяться. Только девочки тихо хихикали, на фоне обиженного Турбо.