Картавая мечта

Выбегает девочка с подъезда - не смотря на сидящих на скамейке людей и бежит куда-глаза глядят. Дубленка не застегнутая, шея вся на распашку и боль оцепеневшая в теле. Что ж не так то в ее жизни? За что маму Бог с собой забрал, за что папа так рано погиб, за что брата старшего не пожалели? И какого черта, у нее такая опекун - тварь последняя? С глаз текут не переставая горячие капли слез. Альбина бежала в сторону дома - Полины Филлиповны. Казань зимняя все также демонстрирует крещенские морозы, что аж щелкает в носу от холода. Резко остановившись, ей становится хуже. За последние месяца - так холодно впервые. Уязвимо оседая на снег, ее воспоминания задевают мысли о нем. О самом чистом, о самом родном. — « Я сейчас в тебя этим снегом - прямо в лицо, понял меня? » — « Ну если хочешь полностью потом искупаться в нем, снежная. » Мысли о Зиме начали маленькой спичкой разжигать в ней надежду о том, что она не одна. То как он заботится в каждом поцелуе. То как он греет ее ладони - посреди улицы наполненной криминалом. Его голос. Картавая речь. Необычайное спокойствие. Подколы и юмор. Альбина шмыгнула носом и уже через пятнадцать минут оказалась у остановки, где возле нее и стоял дом Миши. В момент ее начало колебать осознание - что поздно так сейчас и бабушку не хочет пугать. Но идти ведь некуда, куда деваться то ей? — «Не сдохну. Подожду утра - на остановке.» — подумав, молча села на обшарпанное скамье. К сожалению, девчонка понятия и не имела, что именно на этой остановке убили ее единственного брата. Ее взгляд пустой - глазел на деревья грустные на морозе. Напоминали они - ее саму.

— Эй…девчуль не страшно тут одной? Ибрагимова вздрогнула, но раньше времени. Это были девушки в огромных парках, на вид которые не предвещали беду, а наоборот первую помощь. — Кхм… я тут ненадолго. — заплаканным голосом произнесла восьмиклассница. — У тебя такая шаль красивая! Красная! Да, Кать? Две барышни - лет двадцати, присели по обе стороны ее. — И не говори, Люб. Нам так впервые везет, хах! Секунда. Рука второй девушки резко схватив за куртку Ибрагимовой, толкает ее со скамьи на землю. Если пару минут назад - ей было больно внутри, сейчас страх обволакивал все органы. Девчонки видно тоже с группировок, смотря на огромные, грубые куртки. — Вы чего…? АЙ! НЕТ, ПРОШУ! Снимая с нее куртку, так названная Екатерина начинает пинать ее в живот, одновременно держа за кончики волос. — Слушай сюда, шлюха подзаборная. Еще раз к мужу моему подойдешь, я доведу тебя до колеи. Люба берет ее за щеки и прижимает, чтобы услышать ответы школьницы. — (Всхлипывает) Про кого ты..? — Ришат. Катька видела как ты ему в машину собиралась прыгать. Че думаешь, врать будет подруга моя? А? — Так че ты плачешь, а? Ты же сама нам в клетку забрела, нет? Мы то гадали - точно ли это твой подъезд, как ты вдруг сама вылетела вся в слезах! Так еще с этой шалью краснющей! Везет нам, говорю же, Люб! Осознание подобралось, что Альбина поняла - кто сидел на скамейке возле подъезда, в такое время. — Я…кха! — не дав ей договорить, Люба встала и начала пинать ее живот. — Че сказала, шалава? — Я не хотела…он сам приставал, кха… Настолько пропитывается земля Казани - криминалом, что даже девушки построили свои группировки. На вид красивые, взрослые девушки - избивают несчастную скрипачку. И неважно им, что этот урод по имени Ришат, приставал сам посередине дороги. Понимая, что она уже без сознания, забирая ее куртку и надоедливую шаль, подруги ушли вон. Ее череп окольцевала боль. Во рту вкус железа - стал чем-то новым для нее. Ползая, параллельно царапая ладони - за маленьким телом оставались пятна крови. Может это было разлитое вино с праздника? Или он - все так же скрывал разбитый нос, капая на пол алой жидкостью? Нет. Девочку оставили мерзнуть с болячками по всему телу. Вахит бы не допустил всего этого. Для него это непростительный грех. И снова сознание засыпает на морозе минусовом. Всплывают галлюцинации в виде воспоминаний.

***

— Мам, не умирай, я прошу тебя.. — крепко прижимая ладонь родного человека к щеке, сердце кромсает в лоскутки. — Я с тобой, дочь, ты чего? Ну куда плакать собралась?! Аля! Через два дня мамы не стало.

***

— Миш, твоя очередь мыть посуду! — Дай поваляться после еды. Мне кажется, я переел… — Дурачина. Посуда все равно за тобой. — Ой душнила, ой душни-и-ила! Альбина кинула в него подушкой, от чего Тилькин рассмеялся.

***

— Я тебе сейчас нос откушу. — Мне нравится твоя угроза. — все больше притягиваясь к его губам, она держится за его длинную шею. — (после поцелуя) Хитрая, в итоге то губу мою искусала… И снова поцелуй на морозе - щекотит ниже желудка, прося о большем. Руки мужсие крепче сжимая предплечьями талию, поднимает в воздух ее, что ноги больше не касаются снега. Воздух пропах пломбиром и ее духами. Любит. Любил. Будет. Так тепло. Невозможно страшно потерять друг-друга. — Я… — выдохнул Зима ей в рот, но закончить предложение никак не осмеливался. Прошел ведь месяц с их знакомства, а он так и не признался. Не сказал это слово. Хоть и поцеловались спустя неделю после той самой дискотеки. — Что ты? — сжимая губы после поцелуя, она немного подняла голову и посмотрела ему в глаза, где зрачки почернели до краев. — Я провожу тебя… Альбина прекрасно знала - что он не собирался это объявлять. Проводы до дома была неотъемлемой традицией, которую Вахит утвердил сам же. Точно зная что, он хотел признаться - заставило ее улыбнуться. Но то как человек быстро поменял ракурс и сказал не то что хотел, Альбину никак не обидело. Признание в любви - было то, чего Зима еще не делал. Боялся. Если вообще такой глагол - в его жизни существует. А ведь Зима влюблен даже не месяц…. А ровно семь с половиной лет. Зималетдинов рано пошел в школу и уже возненавидел всех кто его там окружает. Одноклассники, учителя и вечно орущий директор. Ничего хорошо запоминающегося. Вот только - в памяти осталось любимое полугодие четвертого класса. Когда каждый день - домой он провожал девочку с зелеными на распашку глазами и синим рюкзаком. Он помнит, что среди всех одноклассников он был самым высоким, и взрослые принимали его не как ученика начальной школы, а как восьмиклассника. Классный руководитель называл его переростком. Также и мама Али в одно зимнее утро, поймала рандомного, «взрослого» мальчишку идущего в школу и попросила его проследить чтобы малютка дошла вместе с ним. Стеснительный и неразговорчивый Вахит кивнув в тот день, последующие дни недели приходил до ее улицы, чтобы пойти с ней вместе в школу. На тот момент малышке Але - было всего семь лет. Была она в первом классе. В конце четвертого класса Зималетдинов перешел в другую школу, для более трудных детей. Пришившись еще в 16 лет, за два года он стал самым загадочным Супером Универсама. Да и вообще из всех группировок - спокойным и неизвестным на характер. Этим он и пугал многих. Среди Скорлупы ему больше по душе шел именно Миша (Ералаш). 1988 год. Май. — Мих, а кто это с тобой на фотках постоянно? — спросил он. — Где? … А. Сестренка моя. — Ералаш нервно глотнул слюну. — Та которой ты краски постоянно покупаешь? Это она? — Конечно она. Смотри какие картины. — Миша неотрывно разглядывал натюрморты с котами. Но Вахит уже успел полюбоваться ими. Сейчас он надолго застыл у фотографии. — Вахит, а чего ты? — Знакомые глаза. — его глаза ни на секунду не отрывались от цветной фотографии сделанной полгода назад. — Какой там?! Угораешь? — многозначительно помолчав… — А прикинь, виделись вы? — его слова отвлекли Зималетдинова. От чего Ералаш рассмеялся. — Шутка. Ну такое уж точно фигня! Не виделись вы. Естественно увидев фотографию зеленоглазой принцессы, он сразу ее узнал. Девочка, что надолго отпечаталась в памяти как нежное воспоминание из детства, согрело ему сердце. Первоклассница, чей рюкзак - таскать он очень любил, по дороге иногда молча, иногда смущенно что-то расспрашивая. — Я вот только на тройки учусь. — ляпнул школьник и опустил глаза от стыда. — Нестрашно! Я тоже тройку получала. Но только один раз… — всплыло воспоминание, смотря на ее детские фото с Мишей. Это и была причиной долгого, влюбленного(хоть и не похожего на такой) взгляда на той дискотеке. Вахит не мог осознать что это - она. Первая любовь. Он ведь так жаждал ее увидеть, после того как узнал - что она любимая сестренка Ералаша. Добивался долго встречи, вместе бегая с Ералашем к ее запертой двери. Что кстати, стало явной ненавистью тети Ани к Зиме. Она запомнила его как друга Миши, которого сама и так ненавидит, лишь потому что он родственник Альбины со стороны ее отца. — Пошел вон отсюда. Альбина тебя видит не хочет. — ее надоедливые тапочки смотрелись ужасно, с вычурными бантиками. — Теть Ань, вот врать не надо, я же знаю Альку! — все тот же позитивный Тилькин, что так любил сестричку и знал о ее верной любви к нему. — Я тебе не тетя, понял, бандит? — сказав это, она нервозно глянула на высокого юношу рядом. — И этого с собой забирай. Нечего мне тут свою гопоту собирать. — Вы выражайтесь адекватно. Миша - тоже имеет право.. — бамц! И дверь перед носом закрылась. И таких визитов было много. Очень много. Тетя Аня не впустила ни разу.