Жатва

А нам еще зарю встречать Холодным утром напевать Как плачут травы росами Кричит земля погостами

Празднование Нового года в Запретном лесу приходилось на январь. К сожалению, оно навсегда омрачилось тем, что совпадало со днем памяти погибших. Обитатели старались не терять праздничного настроя, бодрились, но горький осадок чувствовался где-то на корне языка. Сириус, Ремус и Питер по традиции праздновали у Поттеров. До войны к ним присоединялись Мэри, Марлин и Доркас, из старших нередко заглядывали на минутку — превращавшуюся в полчаса, а то и больше, пока настойка на дубовой щепе не будет выпита, а истории не будут рассказаны — Альбус и Минерва. Теперь из их привычной компании осталось пятеро. Ровно половина. Можно было радоваться, но не получалось совершенно. — Закрывай дверь поскорее, — из кухни прозвучал ласковый голос Лили, когда Сириус замешкался на пороге, стаскивая ботинки. — Не то снег навалит. Хижина Поттеров, доставшаяся Джеймсу после несправедливо раннего ухода его родителей еще до войны, выглядела на порядок чище и аккуратнее, уютнее. В ней было достаточно как естественного освещения, так и мягкого оранжевого света свечей. Любовь Лили к цветам превратила это место в маленькую благоухающую оранжерею, что не увядала даже зимой. Вся их компания уже была в сборе: Лили и Джеймс занимались праздничным обедом, Ремус и Питер сидели в креслах и что-то обсуждали. Сириус уселся за стол. — Я принес немного красного вина, добытого моей чудесной семейкой. — Он поставил стеклянную бутыль без каких-либо обличительных знаков перед собой. Отношения у младшего Блэка с родителями были натянутые, но те неизменно поздравляли сына с Новым годом и днем рождения. Из вежливости он делал то же самое. Питер тут же подошел к нему. — Как всегда приятно иметь с тобой дело, Блэк. — Ври да не завирайся, — Сириус стрельнул в него прищуром ледяных глаз. — Достану чашки, — сказал Ремус, поднявшийся одним плавным движением с насиженного места. Луна пряталась в тонком разрезе неба, поэтому его тело было как никогда в лучшей форме. Питер проигнорировал выпад Сириуса, привыкший к такому отношению: тот до сих пор не мог простить ему слабость, что вынудила его однажды выдать место собрания лесного войска, когда человек приставил меч к его шее, а он со страху не смог обратиться в крысу. Блэк спас его, но потом заявил, что лучше бы Питер погиб, если он собирается выдавать все секреты каждому клинку. Питер не был настолько же храбр и жертвенен, как его друзья, но впредь держал язык за зубами и во время сражений старался не покидать крысьей шкуры, оставаясь незамеченным, способным разведать обстановку и доложить о ней своим. Когда обед был готов, они помянули для начала ушедших друзей, затем поблагодарили духов Запретного леса, что помогли своим оставшимся в живых детям выстоять и победить. Постепенно, пока тарелки с едой пустели, грусть развеялась, тяжелые мысли уступили легкому хмелю сухого вина, разговоры потекли веселее. Лили спела своим красивым голосом несколько народных песен под аккомпанемент лютни Джеймса, а Сириус даже умудрился потанцевать, веселя тем самым остальных и сбивая Лили с нужного настроя. Глубокой ночью они вышли на улицу под холодный свет звезд, обратились в животных и бегали друг за другом до зари. Ремус, единственный, чье обращение зависело от луны, устроился на заснеженном пне, курил табак и наблюдал за ними с расслабленной улыбкой на губах. Крыса несколько раз подбегала к нему, взбиралась на колено и убегала обратно, а большой пес то и дело пытался вовлечь его в игру, прыгая лапами на грудь и вытягивая зубами рукава теплой куртки. — Не обязательно быть волком, чтобы погоняться за мной. — Сириус лишь раз обернулся человеком, чтобы утянуть у него несколько едких затяжек. — Волком мне нравится больше. — А-ууу! — завыл Сириус, дразнясь, и Ремус засмеялся, столкнул его пристроившуюся к нему на пень задницу в снег. Щеки друга раскраснелись на морозе, и Сириус какое-то время пялился на них, не торопясь подниматься. Ремус вопросительно нахмурился, когда заметил, ямочки от улыбки еще не сошли с его лица, и Сириус отвел взгляд, качая головой. — Не мерзни тут долго, — сказал он напоследок, прежде чем снова превратиться в пса и побежать за ланью, которая думала, что осталась незамеченной и может перевести дух под зелеными лапами ели.