Костяная Бабочка

      Стоило Се Ляню ощутить на себе взгляд юношей, на его лице мелькнула лёгкая улыбка, затем принц повернулся к ним и спросил: — Впервые приходится видеть настоящую проклятую кангу?       Только после этого вопроса Чжу Сюэ повернул голову впился не читаемым взглядом тëмно-фиалковами глаз в кангу на шее Се Ляня. Се Лянь не вольно поëжился.       Значение проклятой канги вытекает из её названия — оковы, сформировавшиеся в результате проклятия. Для небожителя, низвергнутого из Небесных чертогов, гнев Небес превращался в печать преступника, которая проявлялась на его теле в форме оков, запечатывающих божественные силы, и оставалась так навеки вечные. Словно татуировка на лице узника или тяжёлые кандалы на руках и ногах, она служила и наказанием, и предостережением, внушая ужас и стыд.       Се Лянь являлся дважды изгнанным посмешищем трёх миров, разумеется, на его теле красовалась та самая проклятая канга. Младшие небожители наверняка слышали об этом, но всё же ощущения от услышанного разительно отличались от увиденного своими глазами. Посему выражения их лиц в данный момент не стали для Се Ляня неожиданностью.       Он догадывался, что эта штука на его шее, возможно, заставляла юношей чувствовать себя неуютно и даже внушала страх. Ведь, как ни взгляни, а ничего хорошего проклятая канга из себя не представляла.       Лицо Чжу Сюэ наполняла гримаса в большей степени боли чем неприязни и удивление. Ему было больно, видеть его таким .       Се Лянь было собирался воспользоваться предлогом найти подходящее одеяние и выйти наружу, чтобы прогуляться, когда Фу Яо, закатив глаза к потолку, преградил ему путь со словами: — Если покажешься снаружи в таком виде, тебя примут за бродяжку или ещё какого негодяя.       Поэтому Нань Фэн нашёл где-то во внутренних помещениях храма одеяния религиозного служителя и бросил принцу, чтобы тот больше не производил впечатление нищего бездомного. Четвёрка вновь устроилась на прежние места, однако после случая с девушкой атмосфера сделалась чуть более неловкой, поэтому Се Лянь вынул свиток из дворца Линвэнь и поинтересовался: — Не желаете прочесть ещё раз?       Чжу Сюэ, смотря в одну точку проговорил : –Спасибо Ваше Высочество принц, но в этом нет нужды.       Нань Фэн, взглянув на принца исподлобья, ответил: — Уже прочёл. Уж кто нуждается в повторении, так это он.       Фу Яо незамедлительно среагировал: — Что значит — я нуждаюсь в повторении? Сведения в свитке лишены подробностей, сбивчивые и неясные, а значит, и гроша ломаного не стоят, не то, чтобы мне их повторять.       Вновь донеслись слова Фу Яо: — Ага, так на чём мы остановились? Тут раздался ответ от Чжу Сюэ: –Почему в храмах Наньяна… так много последователей женского пола.       Ладно. Се Лянь вновь убрал свиток и помассировал пульсирующую точку на лбу между бровей, понимая, что сегодня уже никому не удастся ничего прочесть!       Если серьёзное дело никого не интересовало, в таком случае, пришло время выяснить, что же, в конце концов, не так с этим храмом Наньяна. Оказалось, что кроме Се Ляня, который несколько сотен лет собирал рухлядь в мире смертных, каждый небожитель современного пантеона был осведомлён о том, что в биографии Совершенного Владыки Наньяна, Фэн Синя, был период, когда его называли Совершенный Владыка Цзюйян, что означало «Огромный член». Главный участник этой истории питал поистине глубочайшую ненависть к этому прозвищу. Все остальные же выражали свое мнение по поводу произошедшего одной фразой: «Досадная ошибка»!       Поскольку изначально верное написание имени Цзюйян требовало использования другого иероглифа «цзюй». А замена произошла по причине следующего события.       Один государь, живший много лет назад, повелел выстроить монастырь, а в качестве доказательства искренних намерений решил собственноручно сделать надписи на всех наддверных досках в каждой зале каждого строения в чертогах монастыря. И будто бы нарочно, по какой-то неизвестной причине он допустил оплошность в написании «Зала Цзюйяна», и надпись вместо «Равный солнцу» превратилась в «Огромный член».       Тот случай столь сильно расстроил чиновников, ответственных за все вопросы, связанные со строительством монастыря, что едва не свёл каждого из них в могилу. Они никак не могли понять, намеренно ли государь внёс подобные изменения в написание, или же ошибся по невнимательности? В первом случае оставалось неясным, почему государь не издал указ, в котором заявил бы о своём намерении изменить написание. Во втором же случае вопрос ставился совершенно иначе: как вообще можно было допустить столь вульгарную ошибку? Тем не менее, чиновники не могли прямо сказать: «Ваше Величество, вы ошиблись», ведь тогда, могло статься, государь счёл бы это за насмешку над его невнимательностью, намёк на поверхностные знания, а то и вовсе подозрение в нечистых помыслах. Кроме того, надпись являлась каллиграфическим творением Его Величества, неужели придётся его выбросить в случае признания ошибки?       Из всех загадок Поднебесной сложнее всего разгадать замыслы мудрого правителя. Чиновники, измучившись раздумьями, все-таки решили, что пускай лучше пострадает Совершенный Владыка Цзюйян, чем они нанесут оскорбление своему государю.       Нельзя не отметить, что выбор оказался верным. Стоило Его Величеству самому обнаружить, что «Равный солнцу» превратился в «Огромный член», он не стал ничего объяснять, лишь пригласил во дворец группу учёных мужей, которые перевернули все древние трактаты и записи в поисках доводов, обросших бесчисленными мелкими деталями, затем сами создали множество письменных трудов, безоговорочно доказывающих: «Равный солнцу» и есть неверное написание, а первоначально следовало записывать «Огромный член». В конце концов, уже на следующий день все храмы Цзюйяна сменили прежнее название на новое.       О внезапной перемене своего божественного титула Фэн Синь узнал лишь спустя более десятка лет. Он почти никогда не проявлял особого интереса к надписям над вратами своих храмов, просто в один из дней его крайне опечалил тот факт, что число прихожанок, возносящих ему молитвы, увеличилось в разы. Ко всему прочему, возжигая благовония, они заливались краской от смущения и просили о какой-то ерунде!       Выяснив, что же произошло на самом деле, Фэн Синь поднялся к облачным вершинам небосвода и огласил озарённые солнцем бескрайние просторы грубой бранью, не жалея крепкого словца.       Чем потряс небожителей до глубины души.       Но даже самой яростной бранью ничего исправить уже было нельзя, пускай поклоняются, раз уж начали; во всяком случае, не мог же он запретить столь искренне возносящим молитвы женщинам приходить в его храмы. Пришлось Фэн Синю несколько лет с неохотой слушать их просьбы. До тех пор, пока одному излишне добропорядочному правителю название «Огромный член» не показалось исключительно непристойным, поэтому он исправил его на «Южное солнце» — Наньян. И всё же люди по-прежнему не забыли, о чём ещё можно было помолиться Наньяну, несмотря на его статус Бога Войны. При этом все стали придерживаться молчаливой договоренности: ни в коем случае не называть его тем самым прозвищем. А также повсеместно сложилось единое мнение о том, как следует характеризовать Совершенного Владыку Наньяна — «положительный».       Если не доводить его до белого каления, со всех сторон положительный!       Лицо Нань Фэна к концу повествования сделалось чернее днища старого котла, а вот Фу Яо, исполнившись поэтического настроя, продекламировал: — Друг всех девушек и жён, сыновей дарует он. Огромный член, знаток страстей, Наньян дарует сыновей. А-ха-ха, а-ха-ха, а-ха-ха-ха-ха-ха-ха…       Нань Фэн же буквально рассвирепел: — Поменьше бы злорадствовал, пока находишься здесь. Если же некуда больше силы девать, пойди-ка лучше подмети пол!       После этих слов пришёл черед лица Фу Яо потягаться в черноте с днищем котла. Ведь если, к примеру, подчиненные дворца Наньяна приходили в ярость, услышав те самые два слова, то во дворце Сюаньчжэня ни в коем случае нельзя упоминать подметание полов. Все потому, что Му Цин, будучи простым слугой в монастыре Хуанцзи, только и делал, что всячески прислуживал Его Высочеству наследному принцу Се Ляню, в том числе подметал пол в его комнате и застилал постель.       В один из дней Се Ляню попалось на глаза, как юноша наизусть декламирует рифмованные правила самосовершенствования, при этом подметая пол. Тронутый до глубины души его прилежными стараниями постичь мудрость даже в неблагоприятных условиях, принц отправился к наставникам, чтобы те проявили снисхождение и приняли паренька в ряды учеников монастыря. И случай тот, как говорится, мог бы кануть в лету, а мог бы запомниться в веках, мог стать как прекрасным преданием, так и величайшим позором, — зависит от того, как к нему отнестись. Очевидно, именно несмываемым позором и воспринял случившееся главный герой тех событий, поскольку впредь и Му Цин, и все его подчиненные, заслышав намёки на подметание пола, сердились до такой степени, что прерывали все отношения с оскорбившим их человеком. Так и теперь, Фу Яо, изо всех сил стараясь держать себя в руках, мельком глянул на Се Ляня, который лишь невинно замахал руками, затем с холодной усмешкой произнёс: — Тебя послушать, так ты, верно, считаешь, что ваш дворец Наньяна в своё время сделал больше добра для Его Высочества наследного принца.       Нань Фэн с такой же холодной усмешкой парировал: — Так ведь и ваш генерал отплатил ему чёрной неблагодарностью, о чём здесь ещё можно говорить? — Э… — Се Лянь было собирался вмешаться в спор, однако Фу Яо его опередил.       Рассмеявшись, он произнёс: — В том всё и дело, что ваш генерал в своём глазу бревна и не приметил, какое он имеет право указывать на чужие ошибки?       Для Чжу Сюэ слушать, как эти двое превратили Его Высочество в палку, которой пытаются по больнее задеть оппонента, было не приятно,он вознамеревался было уже,что то сказать, как его остановил Се Лянь.       Се Лянь заведомо знал ,что их не послушают,но они начали драку. Неизвестно, кто начал драку первым, но вот уже и стол для подношений раскололся пополам, и с громким стуком разлетелись по полу жертвенные кушанья. Они понимали, что разнять их уже невыйдит, уместились не подолëку, к Се Ляню подкатилась маньтоу. Принц вознамерился еë поднять, но был остановлен бледной рукой Чжу Сюэ. Служащий вытащил из своего рукава холодную маньтоу и передал принцу.       А Нань Фэн и Фу Яо на столько были увлечены своей перепалкой,что не заметили как Чжу Сюэ передал принцу маньтоу.Нань Фэн заметив,краем глаза, как принц начинает трапезу в мгновение ока оказался рядом и ударил по руке Се Ляня. — Не вздумай есть!       Фу Яо тоже остановился, его голос звучал удивлённо и слегка презрительно: — Ты ешь даже то, что извалялось в грязи?       Се Лянь, замахал руками.       А Чжу Сюэ напротив ответил: –Если бы вы были внимательны,то заметили бы что это маньтоу дал принцу я, а не перебрасывали Его высочество, как булыжник в своей споре.Более того вы как и я отправились ему на помощь, так помогайте не делится вы хотите ему помешать, то идите прочь.       После этих слов лица юношей внезапно переменились.       Помолчав, юноши ответили: — Мы вызвались служить принцу.       Конечно, на лицах каждого было написано «Ещё чего! Размечтался», и всё же Се Ляню их ответ пришёлся по душе. Он хлопнул в ладоши, сложив руки вместе, и заключил: — Чжу Сюэ,ты всë правильно сказал. И самое важное Нань Фэн, Фу Яо – если уж вы хотите что-то выбросить, лучше вам в таком случае избавиться от меня, но бросать еду не стоит.       Чжу Сюэ, смотрел на Се Ляня не читаем взглядом. «– Ваше Высочество....»       Нань Фэну всё же удалось выколупать из рук Се Ляня маньтоу, которую тот подобрал и лишь ждал удобного момента, чтобы съесть.        Окончательно потеряв терпение, юноша воскликнул: — Нельзя есть то, что извалялось в грязи!       Вздохнув Чжу Сюэ произносит: –Ваше Высочество, Нань Фэн прав, вам не стоит есть то, что искупались в грязи, тем более что эта мантоу не единственная. –доставая ещë одну маньтоу проговорил юноша.

***

      Следующий день, «Лавка встреч».       Хозяин чайной по обыкновению сидел у порога, вытянув ноги и греясь на солнце, когда заметил вдали четвëрку путников. Впереди вышагивал монах в скромном белом одеянии с бамбуковой шляпой за спиной, а следом шли трое юношей высокого роста в чёрных одеждах       Приблизившись, монах непринуждённо склонился в малом поклоне и ещё более непринуждённо заговорил, смахивая на бездельника куда больше, чем сам хозяин чайной: — Уважаемый, будьте любезны, принесите нам четыре чашки чаю.       Хозяин с улыбкой отозвался: — Сию минуту!       Про себя же подумал: «Снова явились эти простофили. Вот ведь несправедливость: выглядят один другого приличнее, но при том неизвестно, у кого больше мозги набекрень. Всё болтают о каких-то богах да бессмертных, демонах да небожителях. И на кой только природа внешностью одарила, раз они на голову больные?»       Се Лянь занял прежнее место у окна. Когда четвëрка расселась, Нань Фэн заговорил первым: — Зачем ты снова привёл нас сюда? Уверен, что наш разговор не достигнет лишних ушей?       Се Лянь спокойно ответил: — Не волнуйся об этом. Даже если кто-то и услышит, то не придаст значения, решив, что у нас не всё в порядке с головой. — …       Се Лянь продолжал: — Дабы избежать излишней траты времени, перейдём к делу. Надеюсь, за ночь вы успели остыть и придумали какое-то решение проблемы с духом новобрачного.       Взгляд Фу Яо сверкнул, сам же дух войны ответил равнодушным тоном: — Убить!       Нань Фэн перебил его: — Чушь собачья!       Чжу Сюэ хмыкнув, сказал следуще: –Слава Фу Яо не лешены смысла, радикальное но верное решение.       Се Лянь выслушав всех произносит: –Но в таком случае возникает вопрос: где, кого и как убить. Осмелюсь предложить…       Но договорить ему не дал громкий шум, донесшийся снаружи, услышав который, все трое выглянули из окна.       То оказалась очередная мрачная и печальная процессия «проводов невесты». Сопровождающие трубили в трубы, били в барабаны и непрерывно выкрикивали свадебные поздравления столь старательно, словно больше всего на свете опасались, что кто-нибудь их не услышит.       Нань Фэн хмуро произнёс: — Разве ты не сказал, что местные жители не решаются устраивать шумные празднества близ горы Юйцзюнь?       Процессия сплошь состояла из крепких и хмурых мужчин, выражения их лиц и все мышцы тела были напряжены до предела, а на лбу выступили капли холодного пота, словно им приходилось нести вовсе не свадебный паланкин, окружённый атмосферой счастья, а настоящий помост для отрубания головы, на котором их всех ждёт мучительная смерть. Интересно, что же за девушка сидит в паланкине?       Поразмыслив с минуту, Се Лянь и Чжу Сюэ уже было собрались выйти и рассмотреть процессию повнимательнее, когда налетел внезапный порыв ветра, приподнявший занавеску с боковой стороны паланкина.       Оказалось, что невеста за ней приняла неестественно скрюченную позу, голова её склонилась набок, а под сползшим свадебным покрывалом виднелись ярко накрашенные губы, растянутые в слишком уж широкой улыбке. Стоило носильщикам качнуть паланкин, и покрывало вовсе соскользнуло с головы девушки, выставляя на всеобщее обозрение пару широко раскрытых немигающим глаз, глядящих в сторону четвëрки.       С первого взгляда могло показаться, что у девушки сломана шея, сама же она беззвучно хохочет, уставившись на них.       Возможно оттого, что руки носильщиков сильно дрожали, разукрашенный паланкин был крайне неустойчив и голова невесты покачивалась в такт этой тряске. Вот так она качалась, качалась, пока не оторвалась от шеи и с громким стуком не покатилась по улице.       А оставшееся сидеть в паланкине безголовое тело вскоре также опрокинулось со своего места и с грохотом вывалилось через дверцу.       По невнимательности один из мужчин, несущих паланкин, наступил на руку выпавшей невесты и первым громко закричал. Вся остальная процессия незамедлительно последовала его примеру, а затем — вот те на! — каждый выхватил по сверкающей сабле с криком: «Что такое?! Он уже здесь?!» Неизвестно, куда подевался их прежний облик. Вся улица превратилась в шумный балаган, а Се Лянь, присмотревшись внимательнее к голове и телу невесты, окончательно убедился, что это не живая девушка, а всего лишь деревянная кукла.       Вновь раздался возглас Фу Яо: — Ну и уродина!       Как раз вовремя к ним подошёл хозяин чайной с медным чайником в руках и Се Лянь, вспомнив его реакцию на вчерашнее представление, спросил: — Хозяин, вчера мы видели, как точно такая процессия с шумными криками и музыкой прошла по этой улице, а сегодня вот снова. Что же они делают?       Хозяин ответил: — Смерти ищут. — Ха-ха-ха…       Для всех его ответ не стал неожиданностью.       Чжу Сюэ не сводил взгляд с куклы сделанной достаточно грубо и небрежно,, проговорил: — Они, верно, хотят выманить злого духа новобрачного? –но в душе с горечью осознавал, что толпа собиралась выдать это чучело за настоящую невесту.       Хозяин ответил:        — Чего же ещё, по-вашему, они могут хотеть? Отец одной из исчезнувших невест пообещал в награду тому, кто найдёт его дочь и изловит злого духа, целое состояние и теперь из-за этой кучи народа здесь целыми днями галдёж да столпотворение.       Наверняка награду пообещал тот самый чиновник, отец семнадцатой девушки.       Фу Яо с нескрываемым отвращением произнёс: — Окажись я на месте злого духа новобрачного, я бы уничтожил весь этот поселок, если бы они подсунули мне настолько уродливую страшилу. Се Лянь с укоризной произнёс: — Фу Яо, приличному небожителю не пристало так выражаться. И ещё, не мог бы ты изменить своей привычке постоянно закатывать глаза? Наилучший способ — для начала поставить себе простую задачу, к примеру, закатывать глаза не более пяти раз за день. Нань Фэн съязвил: — Даже если поставить ему задачу закатывать глаза не больше пятидесяти раз за день, он и с этим не справится!       На их спор Чжу Сюэ сжал под столом смотрел скучающе, но проговорил: –Может, мы займëмся более важными делами, чем слушаньем ваших пустых споров, Фу Яо? Нань Фэн?       В это время снаружи из толпы высунулся бойкий юноша, судя по виду, зачинщик сего действа, и воскликнул с поднятыми руками: — Послушайте все меня! Послушайте меня! Всё это определённо никуда не годится! Сколько раз за эти дни нам уже пришлось бегать на гору и обратно? И что, удалось выманить злого духа?       Толпа мужчин недовольно вторила ему нестройными голосами и тогда юноша продолжил: — Как по мне, раз уж мы взялись за дело, на полпути бросать нельзя, гораздо лучшим решением будет ворваться с боем на гору Юйцзюнь, всё там обыскать, вытащить уродца из его норы и убить! Я пойду впереди, а если есть среди вас благородные удалые воины, пусть идут за мной, прикончим уродца и поделим награду поровну!       Сначала ответом ему были лишь несколько голосов, но постепенно шум в толпе нарастал, пока не превратился во всеобщее согласие, которое прозвучало довольно убедительно.       Чжу Сюэ опрокинув взгляд спросил хозяина чайной: — Уродец? Господин, о каком уродце они говорят?       Хозяин ответил: — Ходят слухи, что злой дух новобрачного — это уродец, поселившийся на горе Юйцзюнь. Сердце его сделалось злым и жестоким именно потому, что он слишком уродлив и нет на свете девушки, что полюбит его. А чтобы и другим не дать вступить в счастливый брак, он стал похищать чужих невест.       В свитке из дворца Линвэнь, который дали принцу, не говорилось ни слова об уродце.       Тут вмешался Ся Лянь: — Но правдива ли эта версия? А может, всего лишь догадки? — Да кто ж его знает, но ходят слухи, что многие видели уродца с перевязанным тряпками лицом и озлобленным взглядом. Из его рта вместо человеческого языка рвутся хрипы, словно рычит охотничий пес. Все только об этом и болтают.       Фу Яо вмешался: — Повязки на лице вовсе не обязательно указывают на уродливую внешность, возможно также, что он столь прекрасен, что просто не желает привлекать к себе излишнее внимание.       Хозяин чайной помолчал минуту, затем ответил: — Да кто ж его знает? Как бы там ни было, лично я его не видел.       Внезапно снаружи послышался голос девушки: — Не… не слушайте его, не ходите туда. На горе Юйцзюнь слишком опасно…              Голос раздавался из-за угла улицы и принадлежал он той девушке, Сяоин, которая вчера вечером возносила молитвы в храме Наньяна.       Реакция того юноши на неё, вовсе не предвещала ничего хорошего.       Сяо Ин всеми правдами и неправдами пыталась отговарить Сяо Пэна и его дружков от поисках духа новобрачного, но он же напротив лишь кидался оскорблениями и с каждой фразой толкал девушку прочь.       От этих его действий чëтвëрка в чайной нахмурилась. Принц, опустив голову, стал разматывать бинты на запястье, это заметил Чжу Сюэ которы по видение юноши тоже не одобрял, сбоку доносился голос хозяина чайной: — Этот их главарь Сяо Пэн, зачинщик всего действа, собирался уговорить ту девчонку прикинуться невестой. Так и сыпал сладкими речами. Да только девушка отказалась, и вот что стало с её лицом.       Его дружки подхватили его настрой и стали прогонять девушку, глаза Сяоин от слов , сказаные ранее слова хозяином чайно оказались правдой из подтвердил сам Сяо Пэн.       В ответ на егослова Сяоин сказала : — Да, я отказалась, но даже если так, ты не имел права резать… резать мою юбку…       Стоило девушке упомянуть об этом, как юноша подпрыгнул, словно ему наступили на больную ногу, и начал тыкать ей пальцем в лицо со словами: — Ах ты, страхолюдина, поменьше возводи напраслину на честных людей! Это я-то порезал тебе юбку? Думаешь, я слепой? Кто знает, может ты сама и порезала, захотела обнажиться перед всеми? Да на такую уродину как ты даже в порванной юбке всем плевать, нечего на меня наговаривать! В конце концов, Нань Фэн не выдержал, в его руке с хрустом разбилась чайная чашка. Вот только не успел он встать из-за стола, как рядом мелькнули чёрный и белый силуэт, после чего Сяо Пэн подскочил на три чи в высоту, грохнулся задом о землю и закрыл лицо рукой, между пальцами которой тут же показалась кровь.       Никто даже не успел разглядеть, что произошло, а Сяо Пэн уже оказался сбит с ног. Толпа было решила, что это Сяоин вышла из себя. Но когда все повернулись в сторону девушки, её уже не было видно: монах в белых одеждах и юноша в тёмных закрывал девушку собой.       Се Лянь и Чжу Сюе стояли перед ней, принц держа руки в рукавах и даже не глядя за спину, он лишь от всей души улыбнулся Сяоин,служащий напротив слегка склонился к ней и подал руку девушке. Принц спросил: — Милая девушка, можем ли мы пригласить вас в чайную на чашечку чая?       Тем временем Сяо Пэн на земле скривился от боли, словно по лицу ему попали мощным ударом ганбяня, но ни у монаха, ни у юноши в руках не оказалось оружия; также никто не видел, каким образом и с помощью чего принц атаковал Сяо Пэна. Поэтому юноша, насилу поднявшись на ноги, выхватил саблю и заголосил: — Эти люди владеют тёмной магией!       Толпа мужчин позади него, заслышав фразу «тёмная магия», один за другим также выхватили оружие и наставили на Се Ляня и Чжу Сюе ,который прикрывал собой принца. Вот только Нань Фэн за их спинами внезапно нанёс удар ладонью — и колонна, подпирающая крышу над входом в чайную лавку, с громким треском — «хрясь!» — надломилась.       Увидев столь невероятную силищу, все мужчины в толпе разом переменились в лице, да и Сяо Пэн страшно перепугался, но всё ещё упрямился — отбегая прочь, он продолжал громко выкрикивать в сторону незнакомцев: — Сегодня ваша взяла, назовите свои имена и к какому учению вы принадлежите, чтобы в будущем мы могли снова померяться силами…       Нань Фэн совершенно проигнорировал вопрос, словно дать ответ было ниже его достоинства, а вот Фу Яо встал рядом и произнес: — О, это легко. Вот этот уважаемый господин — последователь учения Огромного…       Нань Фэн вновь замахнулся и нанёс удар, и юноши, не моргнув глазом, принялись дубасить друг друга. Се Лянь было собирался пригласить девушку в чайную, заказать ей чаю, фруктов и ещё чего-нибудь съестного, вот только она, утерев слезы, сразу ушла. Когда принц и Чжу Сюе вошёли в чайную, хозяин обратился к ним: — Не забудьте заплатить за колонну.       Поэтому Чжу Сюе, уже севший на свое место, напомнил Нань Фэну: — Не забудь заплатить за колонну.       Нань Фэн: — …       Се Лянь сменил тему: — Но сначала вернемся к более важному делу. Кто из вас одолжит мне немного духовной силы? Я должен присоединиться к духовной сети и кое-что уточнить.       Нань Фэн собирал протянуть руку, как его опередил Сюэ, он сплёл свою руку с раскрытой ладонью Се Ляня. Таким образом Се Лянь наконец вновь смог присоединиться к сети духовного общения.       Как только это произошло, принц услышал голос Линвэнь: — Ваше Высочество всё-таки догадались позаимствовать духовных сил? Как ваши успехи в расследовании происшествия на Севере? Хорошие ли помощники из тех двоих добровольцев?       Се Лянь поднял взгляд на Нань Фэна, который только что разломал колонну одним ударом ладони, на Фу Яо, который с совершенно бесстрастным лицом медитировал, закрыв глаза,и на Чжу Сюэ который прикрыл глаза и ответил Линвэнь: — Каждый из них по-своему талантлив, все трое имеют свои сильные стороны. Линвэнь, смеясь, произнесла: — Что ж, тогда...Трое? Ваше Высочество вы должно было ошиблись.       Его. Высочество возражал : –Нет их действительно трое ,как оказалась Генерал Чэньцин,тоже отправили одного из своих служащих на это задание.       Линьвень удивлено выдала: –Позвольте спросить, кого именно?       В ответ выдал Се Лянь: –Чжу Сюэ        Имя такого служащего Линвэнь ещё не когда не слышала,но не стала застрять внимания и спросила: — Ваше Высочество, где вы сейчас находитесь? Покровителем северных земель является Генерал Пэй, множество верующих на Севере возжигают благовония в его честь. Если Вашему Высочеству понадобится, вы можете временно поселиться в его храме Мингуана.       Се Лянь произнёс: — Не тревожься об этом. Мы не нашли поблизости храмов Мингуана, поэтому остановились в храме Наньяна. Хочу узнать кое-что, Линвэнь, нет ли ещё каких-либо сведений о злом духе новобрачного?       — Есть. Только что в моём дворце ему был присвоен ранг, и это «свирепый». Свирепый!       Все злобные создания мира демонов, несущие беды простым смертным, согласно рейтингу, принятому во дворце Линвэнь, по силе разделялись на четыре ранга: «скверный», «зверский», «свирепый» и «непревзойдённый».       Злобное создание ранга «скверный» могло убить лишь одного человека, «зверская» тварь была способна умертвить весь род, сил «свирепого» хватало на истребление города. Ну а появление самого ужасного, «непревзойдённого» бедствия, способно уничтожать целые страны и наводить ужас на целые народы, погрузить в хаос весь мир.       Итак, раз уж злой дух новобрачного, что прячется на горе Юйцзюнь, удостоился ранга «свирепый», всего на одну ступень ниже «непревзойдённого», это означало, что повстречавшие его люди вряд ли смогли бы унести ноги, не лишившись какой-либо важной части тела.       Поэтому, когда Се Лянь покинул духовную сеть и сообщил троим своим спутникам новые сведения, Нань Фэн произнёс: — Значит, слухи об уродце с перебинтованным лицом — всего лишь выдумка.       Чжу Сюэ опровергал теорию Нань Фэна: –Либо они встретились с чем-то иным.       Се Лянь возразил: — Существует и другая версия. К примеру, в каких-либо особых обстоятельствах злой дух новобрачного не может или же не желает никому вредить.       Фу Яо высказал недовольство: — Служащие дворца Линвэнь делают свою работу спустя рукава. Почему они только сейчас высчитали ранг, для чего нам теперь эта информация?       Се Лянь ответил: — И всё же сейчас мы имеем хоть какие-то сведения о вероятной мощи противника. Однако раз уж злой дух новобрачного получил ранг «свирепый», значит, он обладает недюжинными магическими силами, и фальшивой невестой не выйдет обвести его вокруг пальца. Если мы хотим выманить духа, во время проводов невесты нельзя пытаться подсунуть ему куклу в качестве приманки, а также никто среди провожающих не должен носить холодное оружие. Самое же важное: невеста непременно должна являться живым человеком.       Фу Яо предложил: — Выйдем на улицу, найдём подходящую девушку, уговорим её стать наживкой — и проблема решена.       Нань Фэн возразил: — Ничего не выйдет.       Фу Яо спросил: — Это ещё почему? Думаешь, не согласится? Заплатим ей, тогда согласится.       Чжу Сюэ не одобрял идею Фу Яо: –Злой дух новобрачного имет ранг «свирепый»,а не многое девушки занимаются боевыми искусствами так, что любая не сможет себя защитить.       Се Лянь вмешался: — Фу Яо, даже в том случае, если какая-то девушка решится нам помочь, нам лучше отказаться от этого способа. Из-за не способности не чего сделать, боюсь, её ждет лишь один итог — смерть.       Фу Яо не унимался: — Значит, не будем просить о помощи девушку, а попросим мужчину.       Нань Фэн прервал его: — И где же ты собрался найти мужчину, который захочет обрядиться…       Не успел он договорить, как взгляды обоих юношей перемещались с Чжу Сюэ к Се Ляню и обратно: — ???

***

      Тем же вечером, в храме Наньяна. Чжу Сюэ с распущенными волосами показался из внутренних чертогов храма. Принц и двое служащих, ожидавших у входа в храм, взглянули на него, и Нань Фэн, громко выругавшись «Чёрт тебя дери!!!», быстро выбежал прочь.       Чжу Сюэ , помолчав и мысленно усмехнувшись выдал: — Фу Яо,Нань Фэн что с вами?       Как не посмотри, любой увидел при взгляде на Чжу Сюэ красивого, с мягкими и нежными чертами лица, мужчину одетого в платье невесты .        Именно потому что он был одет в женские одеяния, являл собой картину столь непотребную, что немногие могли бы это вынести. Нань Фэн, к примеру, точно не мог.       Чжу Сюэ поднял бровь и посмотрел на Фу Яо, который остался на месте, спросил: — Ты хочешь мне что-то сказать?       Фу Яо кивнул и ответил: — Окажись я на месте злого духа новобрачного, если бы кто-нибудь подослал ко мне такую женщину…       Се Лянь предположил: — Ты бы стёр с лица земли весь этот поселок?       Фу Яо бесстрастно ответил: — Нет, я бы убил эту женщину на месте.       Чжу Сюэ на это законов глаза выдал : — Ты предлагаешь мне порадоваться, что я не женщина?       Фу Яо уже язвительно: — Что ты, Чжу Сюэ ...Я просто предлагаю закончить этот маскарад,как ты говорил «если хотите мешать то идите,так вот почему тебе в таком случае самому не уйти?»       Он своей одной фразой намекал чтоб Чжу Сюэ прекращал дуровство и применил технику перевоплощения.       Нань Фэн тем временем уже вернулся. И хотя его лицо всё ещё было бледным, он выглядел уже намного более спокойным — очевидно, отлучался, чтобы выругаться как следует. В этом он ничем не отличался от своего генерала.       По правде говоря красный свадебный наряд, что где-то раздобыл для него Фу Яо, был не совсем по размеру.       Платье было, сшитое для девушки, отлично село на талии Чжу Сюэ , но было сильно коротко на руках и в них жало ,а в длине юбки.Даже после смены облика проблема с ростом не решилась,и тут неожиданно из-за угла храма раздаётся женский полу-шопот : — Простите…       Четверо повернулись на звук и увидели, что в воротах стоит и опасливо глядит на них Сяоин, в руках сжимая аккуратно сложенное тёмное одеяние. Она пролепетала: — Я вспомнила, что вчера вечером уже встречала вас здесь, поэтому пришла сюда в надежде, что снова смогу… Вашу одежду я постирала, вот она. Спасибо вам за вчера и… за сегодня, спасибо.       Сяоин шагнув за порог храма решила предложить свою помощь: — Я хотела сказать, что если ты не побрезгуешь моей помощью, я с радостью помогу. Ведь вы… вы, верно, собираетесь поймать злого духа новобрачного? — И голос её стал громче, и голова уверенно приподнялась, когда девушка произнесла: — Я… я умею перешивать одежду, всегда с собой ношу иголки и нитки. Где плохо сидит, я могу подправить, и даже могу помочь нанести пудру и румяна, и сделать прическу. Чжу Сюэ на это ответила: –Было бы не плохо если бы ты помогла.       Спустя час Сюэ, опустив голову, вновь вышел из внутренних чертогов храма. На этот раз покров невесты уже скрывал её облик. Паланкин, добытый ими, стоял прямо у входа в храм, да и носильщики, отобранные с особой тщательностью, уже давно ожидали снаружи. В эту тёмную, ветреную ночь не без помощи принца Чжу Сюэ в новом наряде невесты взобралась в роскошный свадебный паланкин, украшенный красными цветами.