Шёпот Вечности

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, рисовали на аллеях парка причудливые узоры света и тени. Аластор, в теле худощавого Гарри Поттера, медленно прогуливался, стараясь насладиться спокойствием. Мир, окружающий его, казался таким… хрупким. После вечности в Аду и Чистилище, эта обыденная картина парка вызывала странное чувство умиротворения, смешанного с неуютным ощущением чуждости. Внезапно его внимание привлекло происходящее на скамейке неподалеку. Пьяный мужчина, с красным, заплывшим лицом, приставал к женщине, которая, судя по всему, пыталась от него избавиться. Мужчина, рыча и выкрикивая нечленораздельные фразы, грозил ей кулаком. Женщина, бледная и дрожащая, беспомощно отступала. Аластор остановился. Его губы сжались в тонкую линию. Он помнил, что такое бессилие, что такое страх перед превосходящей силой. Он помнил АД. Это не то, что он собирался терпеть, наблюдая за этим со стороны. Неожиданно для самого себя, Аластор перестал воспринимать происходящее как простое наблюдение. Его рука, движимая инстинктом, потянулась в карман, где лежал небольшой, вырезанный из дерева амулет. Он представлял собой миниатюрную, грубо сделанную куклу вуду. Мысленно, без единого слова, Аластор сфокусировал свою магическую энергию на амулете. Он не использовал палочку, не произносил заклинаний – это была более древняя, более примитивная магия, магия инстинкта и воли. Магия, которая требовала лишь концентрации и намерения. Образы мужчины и женщины, их положение на скамейке, ярко вспыхнули в его уме. Он сжал амулет, представляя себе, как миниатюрные иголочки, невидимые глазу, вонзаются в маленькие деревянные куклы, представляющие мужчину и женщину. Внезапно, мужчина и женщина исчезли. Как будто их и не было. На скамейке осталось лишь пустое пространство, освещённое солнечными лучами. Ни единого крика, ни единого звука не выдал Поттера. Аластор неспешно пошел дальше, продолжая свою прогулку. В подвале дома Дурслей, среди старых ящиков и пыльных вещей, мужчина и женщина очутились рядом, по-видимому, в шоке, но целы и невредимы. Аластор позаботился, чтобы они не смогли выбраться. Ему было все равно, как они оказались в этом подвале. Он просто хотел кое-что сделать. Его собственный ад уже миновал, а здесь... здесь он только начинал жить, по новым, совершенно незнакомым правилам.

***

В подвале, в кромешной тьме, мужчина и женщина, всё ещё пребывающие в состоянии шока, сидели, сжавшись в комок. Гарри наблюдал за ними, его лицо, скрытое в тенях, было непроницаемо. Впервые с момента своего прибытия в этот мир, он ощутил нечто большее, чем простое желание избавиться от неприятностей. Внутри него, в глубине его измученной души, пробудилась древняя жажда – жажда силы, которая преследовала его сквозь вечность в Аду. Он смотрел на мужчину и женщину не как на жертв, а как на потенциальный источник энергии. Души. Две души, запертые в этом темном подвале, представляли собой нечто большее, чем просто жизнь и смерть. Они были источником энергии, и Аластор чувствовал, как древний инстинкт, спящий в его существе, просыпается. Возможность поглощения душ, усвоения их энергии, превращения их сущности в свою собственную силу… мысль зажгла в нем давно угасший огонь. Его понимание магии, сформировалось в Аду, где всё было основано на грубой силе и поглощении. Он знал, что существовали такие обряды. Это не было простой «магией вуду» в обычном смысле слова. Это был ритуал, требующий специфических знаний и умений, которые он усвоил за долгие годы в преисподней. Аластор медленно приблизился к мужчине и женщине. Его взгляд стал холодным и пронзительным, словно взгляд хищника, готового к нападению. Он не испытывал к ним ни жалости, ни ненависти – только голод. Голод по силе. Он начал шептать слова, древние, забытые, слова, которые вызывали эхо в темном подвале, слова, предназначенные для поглощения, для проникновения в саму сердцевину души. Его пальцы, коснувшись деревянной куклы, сфокусировались на энергетических потоках, исходящих от связанных людей. В воздухе закружились темные вихри, наполненные предвкушением небывалой силы. Поглощение души не было мгновенным. Это был медленный, мучительный процесс, подобный поеданию энергии из недр земли. Аластор чувствовал, как чуждая энергия проникает в него, как она сталкивается с его собственной, испорченной временем и пытками, энергией. В его теле росла сила, невероятная, почти невыносимая. Он ощущал, как его тело преобразуется, как его магические способности становятся мощнее. Но одновременно с этим, внутри него нарастало что-то ещё. Нечто темное, холодное, нечто похожее на жажду крови и боли. Цена силы была высока. Аластор, охваченный новым, необузданным могуществом, задавался вопросом: стоит ли такая сила тех ужасов, которые она таит? Процесс поглощения душ завершился. Аластор, всё ещё стоящий над связанными, обессиленными мужчиной и женщиной, ощущал прилив небывалой силы. Но это была не просто сила – это было нечто большее, нечто пугающее. Он посмотрел на свои руки. Они были сильнее, мускулистее, чем прежде. Кожа приобрела неестественный блеск, а вены, проступающие под кожей, пульсировали с пугающей интенсивностью. Затем Аластор взглянул в зеркало, которое он нашел среди хлама в подвале – и вздрогнул. Глаза Гарри Поттера изменились. Их привычный, ясный зелёный цвет сменился на глубокий, тёмно-красный , почти бордовый оттенок. Зрачки сузились, стали похожи на кошачьи, излучая холодный, нечеловеческий блеск. Лицо, прежде худощавое и юношеское, стало более резким, мужественным, приобретя черты, которые никак не соответствовали подростку. Его челюстная линия стала более выраженной, скулы – более высокими, а губы – тоньше и жестче. Вся фигура Аластора в теле Гарри Поттера приобрела более внушительные размеры, плечи расправились, спина выпрямилась. Он выглядел... мощнее и сильнее, чем любой взрослый мужчина. Ужас пронзил Аластора. Он понимал, что произошло. Поглощение душ не просто усилило его магию, оно изменило его на физическом уровне. Демоническая энергия, заключенная в нем из Ада, взаимодействуя с энергией поглощенных душ, преобразила его тело, превращая его в нечто… нечеловеческое. "Демоническая энергия… она усилилась," – прошептал он, его голос звучал хрипло и грубо, совершенно не похож на прежний голос Гарри. Он ощущал, как чужая, темная сущность все сильнее завладевает им. Это было не просто временное усиление – это было медленное, но неотвратимое изменение его сущности. Он становился не просто сильнее, он становился *другим*. Аластор знал, что ему нужно срочно остановить этот процесс, но не представлял, как точно. Он был заложником собственной жажды силы, захваченный демонической энергией, которая медленно, но верно, пожирала его изнутри. Сила, которую он так жаждал, теперь превращалась в проклятие. Поттер, оглядывая свое преобразившееся отражение, понял, что поглощение двух душ – это лишь капля в море. Даже такое незначительное усиление принесло колоссальные изменения в его внешности и силе. Представить, что будет, если он поглотит больше душ, было ужасно. Но сейчас стояла другая, не менее важная задача. Его нынешний облик – мощный, с демонически-красными глазами – был бы совершенно неуместен в Хогвартсе - школе волшебства о , которой говорилось в письме матери его сосуда . Даже если бы он сумел объяснить свое внезапное превращение, это вызвало бы панику, искажение времени и всего прочего, что он и так никак не объяснял окружающим. Школа чародеев, даже с ее странностями, не была готова к такому. "Скрывать... нужно научиться скрывать эту энергию," – прошипел Аластор, его голос, хотя и стал более грубым, стал более контролируемым. Он знал, что магические маскировки существуют, но они не подходят. Они лишь скрывают внешние изменения, но не истинную сущность, не ту демоническую энергию, которая теперь пульсировала в его венах. Ему нужно было найти способ подавить, спрятать эту энергию внутри себя. Это было подобно укрощению бури внутри его собственного тела. Он начал экспериментировать, сосредотачиваясь на своей воле, на своей магической энергии. Он попытался запереть демоническую энергию в глубоких слоях своей души, запечатать её в некий магический контейнер. Это был долгий и сложный процесс, требовавший невероятной концентрации и контроля. Каждый неудачный опыт вызывал в нем приступы боли, его тело дрожало от напряжения, глаза горели всё ярче. Но Аластор не сдавался. Он понимал, что его жизнь, его план по возвращению магии в этот мир, зависит от его способности контролировать эту новую, грозную силу. Он должен был стать невидимым для любопытных глаз, скрыть свою истинную природу, чтобы выжить и достичь своих целей. Он начал с малого. Постепенно, с огромным усилием воли, он научился приглушать блеск своих глаз, сглаживать резкость своих черт. Его фигура стала казаться меньше, менее угрожающей. Он стал изучать более тонкие виды маскировки, изучая и адаптируя к своим целям несколько запретных ритуалов из своих "прежних" знаний. Учиться скрывать свою силу стало главной целью Аластора. Он понял, что это будет постоянная борьба, постоянный контроль над темной силой, которая теперь была частью его. Но он был готов к этому. Он провел вечность в Аду – и это было не самым страшным испытанием в его жизни.

***

Недели превратились в месяцы. Аластор, скрывая свою растущую демоническую мощь, продолжал жить в доме Дурслей, словно призрак, обитающий среди обычных людей. Он использовал любую возможность, чтобы поглощать души – бессознательных людей, которые попадались ему на пути, но всегда старался это делать незаметно, выбирая тех, чья смерть прошла бы незамеченной. Его сила росла в геометрической прогрессии, а вместе с ней и его контроль над демонической энергией. Он уже мог почти полностью подавлять внешние проявления своей трансформации, оставляя лишь едва заметный, зловещий алый блеск в глазах. Но его внимание всё чаще привлекала соседка Дурслей — миссис Фигг. Старая женщина, казалось, жила своей тихой, незаметной жизнью, постоянно подкармливая своих котов. Но Аластор, с его обостренными чувствами и новой, демонической силой, чувствовал что-то необычное в этих кошках. Он начал наблюдать за ними, не привлекая внимания. Его демонические чувства были подобны радару, улавливающему малейшие колебания магической энергии. И он почувствовал это – слабое, но определенное магическое ядро в каждом из котов миссис Фигг. Не просто обычные животные – это были магические существа, неполноценные, но со своей магической сущностью. "Ядра… это то, что нужно," – пробормотал Аластор. Идея, возникшая в его голове, была ужасна, но привлекательна своей эффективностью. Поглощение душ людей было лишь временным решением, способом быстрого усиления. А ядра магических существ – это был совершенно другой уровень энергии, более чистый, более мощный. Это было тем, что помогло бы ему стать по-настоящему сильным. Он решил действовать. Ночь опустилась на Приветливую улицу, окутав дома в густую темноту. Луна, скрытая за облаками, лишь изредка пробивалась сквозь пелену, отбрасывая длинные, зловещие тени. Аластор, стоящий напротив дома миссис Фигг, был невидим. Он не использовал обычные заклинания невидимости – они были слишком грубы, слишком заметны для его нового, более мощного уровня магии. Его демоническая энергия, теперь подчиняющаяся его воле с пугающей точностью, позволяла ему искажать восприятие окружающего мира. Он был как призрак, как дым, проникающий сквозь стены реальности. Его тело, преображенное демонической энергией, стало невероятно гибким. Он двигался бесшумно, словно кобра, скользя по земле, обходя препятствия – кусты, заборы, мусорные баки. Даже его дыхание было почти неслышно. Он чувствовал себя хищником, выслеживающим свою добычу в темном лесу. Достигнув дома миссис Фигг, Аластор сфокусировался на своей цели. Он не хотел ломать замки, не хотел привлекать внимание. Его демоническая магия позволила ему искажать пространство вокруг себя, создавать тонкие энергетические вихри, которые расщепляли воздух, позволяя ему проходить сквозь твердые объекты. Это не было телепортацией, это было более тонкое, более скрытное вмешательство в реальность. Он ощутил, как энергетическое поле вокруг дома миссис Фигг ослабло, словно дым, развеивающийся на ветру. Он чувствовал, где находятся все окна, двери, проемы. Аластор выбрал небольшое окошко в подсобке, на задней стороне дома, слабо освещенное лунным светом. Ощутив точку наименьшего сопротивления в энергетическом поле дома, он начал просачиваться сквозь стену, словно вода, просачивающаяся сквозь трещину в скале. Он чувствовал легкое давление, словно проходя через густой туман, но это не причиняло ему боли. Он чувствовал, как его тело распадается на частицы, проникающие в дом, а затем вновь собирается в прежнюю форму внутри подсобки. Оказавшись внутри, Аластор почувствовал себя комфортно. Он стоял в полной тишине, в темноте, окруженный запахом кошачьей шерсти и старых вещей. Его демонические чувства моментально уловили расположение животных, их энергетические сигналы. Он двигался, ориентируясь на эти сигналы, словно следопыт в непроходимом лесу, пробираясь к спальням, где спали кошки миссис Фигг. Он действовал быстро, точно, не оставляя после себя ни следов, ни звуков, ни даже воспоминаний. Призрак, выполняющий свою работу в ночи, оставивший после себя лишь пустоту и тишину. Поглощение магических ядер принесло Аластору ещё больше силы. Его демоническая энергия стала более стабильной, более контролируемой. Он чувствовал себя всемогущим. Но вместе с этим, он ощущал и растущую пустоту внутри себя, чувство утраты чего-то важного, чего-то человеческого. Он продолжал свою работу. Он должен был стать сильнее. Он должен был вернуть себе то, что было потеряно. Но ценой чему? Это оставалось открытым вопросом.

***

Аластор, стоящий посреди своей импровизированной мастерской, расположенной в подвале дома Дурслей, рассматривал собранные материалы. Лучи света, проникающие сквозь щели в полуразрушенной кирпичной кладке, едва освещали комнату, создавая зловещую атмосферу, идеально подходящую для его замысла. Воздух был наполнен запахом сырости, пыли и чего-то ещё – едва уловимого аромата тёмной магии. Центральное место занимал кусок дерева – ветвь бузины, необычно толстая и изогнутая. Древесина бузины, по его мнению, была идеальным материалом для посоха: она, согласно древним легендам, обладает уникальными свойствами, способными аккумулировать и проводить магическую энергию. Аластор выбрал эту ветвь не случайно – она была необычайно старой, с глубокими бороздами, каждая из которых, казалось, хранила в себе истории веков. Он ощущал в ней древнюю, дремавшую силу, которая отзывалась на его демоническую природу. Рядом с бузиной лежал кусок камня – проводящего камня, чье происхождение Аластор предпочел бы оставить тайной. Камень был гладким, черным, с едва заметным внутренним свечением, словно крохотная звезда, замурованная внутри. Этот камень был ключевым элементом посоха – его задача была проводить и усиливать магическую энергию, собираемую бузиной. Он был найден Аластором не без помощи его растущих демонических способностей – камень излучал уникальную вибрацию, которая находила отклик в его демонической сущности. Аластор аккуратно взял в руки бузину, его пальцы скользили по шершавой поверхности древесины. Он чувствовал, как древесная энергия проникает в него, сливаясь с его собственной. Затем, он взял камень, и его ладонь обжёг странный холод. Он ощутил мощь, заключённую в этом небольшом куске минерала, – мощь, которая могла бы разрушить мир, если бы попала в неподходящие руки. Он осторожно положил камень на кусок бузины, ощущая, как между двумя предметами проскакивает искра энергии. Эта искра была предвестником будущей силы, заключённой в готовящемся посохе. Перед ним лежали лишь два компонента, но Аластор уже видел в них очертания своего посоха, орудия, которое станет продолжением его воли, воплощением его демонической мощи. Работа предстояла долгая и сложная, но Аластор был полон решимости. Он начал подготовку к ритуалу сотворения своего посоха вуду, ритуалу, который будет не просто созданием артефакта, а возвращением к истокам его демонической сущности. Вскоре Аластор крепко сжимал в руках только что созданный посох. Бузина и проводящий камень идеально сочетались, излучая слабый, но ощутимый поток темной энергии. Он чувствовал, как эта энергия перекликается с его собственной демонической сущностью, становясь продолжением его воли. Наконец-то, он был готов к следующему этапу. Создание прислужников. Он начал с ритуала. Не сложного, но требующего точности и концентрации. Аластор вырезал на полу круги из мела, расставил свечи, и, бормоча древние заклинания на забытом языке, начал вызывать демонов. Его голос, звучащий в пустой комнате, был одновременно хриплым и властным, полным демонической энергии. В центре круга он воткнул свой посох. Он чувствовал, как темная энергия, пульсирующая в бузине и камне, усиливается, реагируя на его заклинания. Воздух вокруг него стал тяжелым, вибрирующим. Тень в углу комнаты начала извиваться, меняя форму. Первым появился небольшой, похожий на крысу демон. Маленький, но злобный. Он щерился, оскалив острые зубы. Аластор, используя посох как проводник своей воли, подчинил его себе. Демон, подчиняясь, заскулил и припал к ногам создателя. Затем, с большим трудом, Аластор вызвал более мощного демона – существо, напоминающее огромную летучую мышь с горящими красными глазами. Этот демон сопротивлялся сильнее, пытаясь вырваться из круга, но мощь посоха и воля Аластора оказались сильнее. Скрипя зубами, демон тоже склонился перед ним. Процесс создания демонов был изнурительным. Каждый демон требовал огромных затрат энергии, истощая Аластора. Но каждый новый прислужник усиливал его могущество, расширяя возможности. Они были его созданиями, его инструментом, полностью подчинёнными его воле. К утру, Аластор создал несколько демонов разной силы и способностей. Одни были быстрыми и ловкими, словно тени. Другие – сильными, способными вынести огромные нагрузки. Третьи обладали уникальными магическими способностями. Оглядев своих прислужников, выстроившихся в ряд, Аластор почувствовал удовлетворение. Его демоническая мощь значительно возросла. Теперь у него была армия, готовая служить ему, помогать ему в осуществлении его планов. Он был близок к своей цели. Но вместе с этим росло и беспокойство. Он контролирует этих существ сейчас, но что будет потом? Эта мысль оставила неприятный осадок в его душе.

***

Гарри, или, точнее, Радио-Демон, обитающий в теле одиннадцатилетнего мальчика, лениво ковырял ложкой в миске с овсянкой. Его демоническая сущность, привыкшая к куда более изысканным кушаньям, едва переносила эту безвкусную кашу. Внезапно, среди вороха старых газет и писем, он увидел *его*. Конверт. Плотный, пергаментный, с гербом, который даже сквозь призму его демонического восприятия узнавался мгновенно. Хогвартс. На конверте было написано: «Г. Поттер». Аластор, чья демоническая сущность легко проникала в человеческий разум, уже прочел содержимое. Приглашение. В Хогвартс. В качества ученика. На лице мальчика – точнее, на лице, которое Аластор занимал – мелькнуло выражение, которое можно было бы назвать презрением, если бы не демонический блеск в глазах. Ученик. Это… неудобно. Однако, Аластор не был бы Аластором, если бы не нашел в этом неожиданном повороте свои преимущества. Школа волшебства – это все еще неограниченный источник магической энергии, и, будучи учеником, он сможет свободно перемещаться по замку, изучать его тайны, незаметно подпитываться магической силой. К тому же, это уникальная возможность узнать своих потенциальных противников изнутри, прочувствовать их стратегии и уязвимости. Его планы изменились, но не были разрушены. Теперь он будет действовать изнутри, как хитрая змея, затаившаяся в траве. Он будет учиться, подражая юному волшебнику, и использовать это как маскировку. Его "обучение" в Хогвартсе станет не просто школьной программой, а сложной игрой, целью которой остается захват власти. Аластор уже строил новые планы, и каша на его столе внезапно показалась ему куда более вкусной. Игра началась.