Посмотри на меня!

Рядом с Иваном всё казалось очевидно ясным. Но стоило Тиллу остаться наедине с собой, как он начинал сомневаться. В нём, в себе, во всём, что произошло, и могло произойти между ними. Шёл третий час ночи, а он, вместо того чтобы спать, никак не мог, успокоившись, отложить в сторону откровения и признания сегодняшнего дня. Что бы ни происходило, Тилл ощущал себя только более измученным. Что-то в нём, тонкое и натянутое до предела, просто не могло расслабиться. Ночь обещала быть долгой. "Ты спишь?": набрав сообщение, он отправил. Тут же пожалев об этом, захотел удалить, но телефон зажужжал в руках звонком. С замиранием сердца Тилл поднёс телефон к уху. – Ты тоже? – услышал он, – Я на улице сейчас. Можем встретиться. Такого ответа Тилл точно не ждал. Он думал, в лучшем случае, Иван согласится поболтать с ним немного, поможет скоротать время. – Если хочешь, конечно. Я не настаиваю. – Я хочу, – поспешно заверил Тилл, – Где? – Где обычно? Я недалеко. Покидать дом скрытно не имело смысла. У мамы был очень чуткий сон. – Я ненадолго, – приоткрыв дверь, сообщил он ей в комнату, – Проветрюсь, не спится. Ясная ночь встретила его прохладой и свежестью. Несмотря на все тревоги, предвкушение встречи отзывалось в груди знакомым радостным волнением. До перекрестка Тилл добрался за считанные минуты, но Иван успел первым. – "Недалеко" не то слово, похоже, – заметил Тилл, подходя, – Ты же на другом конце города живёшь. Что здесь забыл посреди ночи? – Перед моей любовью к тебе расстояние не имеет значения. Тилл смерил его взглядом. Вид у Ивана был предельно серьёзным. – Я пошёл домой. – Нет-нет, погоди. Виноват, больше не буду. Редкостный придурок. Но Тилл скучал по нему. Бродить по ночному городу вместе им как-то раньше не доводилось. Иван имел привычку рано ложиться и ужасно рано вставать. А с приближением выпускных экзаменов его режим, по идее, должен был стать строже. Даже просто писать ему так поздно было уже сомнительной и дурацкой идеей. Но, похоже, Тилл не ошибся, когда понадеялся, что ему тоже, быть может, нужно не быть одному сегодня. – Всё ещё не уверен, да? – спросил Иван. Не было нужды пояснять, о чём шла речь. – Дело не в тебе. – Ты говорил. Но я рад, что ты написал мне. И что пришёл. – Может, и этого не стоило делать, – со вздохом сказал Тилл, – Но я хотел тебя увидеть. – Ладно тебе, – Иван усмехнулся, – Сомневаюсь, что ты в настроении ломать мою жизнь. Что страшного сегодня может случиться? Насмешливый тон заставил Тилла нахмуриться. – Наверное, и правда смешно со стороны, – проговорил он тихо, – Для тебя непонятно, о чём я вообще говорю. Но именно поэтому тебе, быть может, стоит держаться от меня подальше. Знаешь, я ведь решил это очень давно. Ещё до больницы даже. Что если не могу держать себя в руках, контролировать, что делаю, тогда мне нужно быть одному. Но я не справился. Сказал себе, что смогу выстроить границы, держать себя в руках. Но сделал всё только хуже. Расстроил тебя, запутался сам... – Жестоко. Иван больше не улыбался. – Да, – Тилл опустил глаза, – Прости за это. Я должен был знать лучше, а не... – Нет, это жестоко по отношению к тебе. Ты слишком строг к себе, не находишь? – Справлюсь, что бы там ни было, – помолчав, Тилл добавил со вздохом, – Так я думал, пока ты был со мной. Без тебя даже не закончил ещё чёртову картину на конкурс. Как я могу говорить о самоконтроле, если не способен взять себя в руки и сделать, что нужно? – Вот как?.. Мне жаль. Тилл дёрнул уголком рта, бросив на него взгляд. – Тебе должно быть. Пусть я расстроил тебя, но надо было сказать об этом. А не играть в молчанку и пугать всех вокруг. – Извини. Почти пугающе. Тилл не припоминал, чтобы Иван прежде искренне просил прощения за что-то. – Я был уверен: ты не обратишь внимания, если я исчезну. Определенно пугающе. – Совсем тупой? Как тебе такое в голову пришло?! Да я и так чуть с ума не сошёл! Какое ещё "исчезну"? – Извини. – Никогда не извиняйся больше, чтоб тебя! Ты отвратительно это делаешь. Иван курил, стоя так, чтобы ветер уносил дым в сторону. Тилла слегка потряхивало. Вот придурок несчастный! Но Тилл ещё лучше. Как он мог настолько облажаться? – Но ведь правда, что я нужен тебе меньше. В самом начале, когда никто больше не видел какой ты потрясающий, я мог быть важен для тебя. Но теперь полно людей, готовых с тобой общаться. С чего бы из всех тебе выбирать меня? – Что за жалкие мысли, – мрачно сказал Тилл. – Правда же? Самому противно. И последнее время... Мне казалось, что тебе нравится Мизи, но каждый раз, когда ты задерживал на мне взгляд дольше обычного, или улыбался мне, или звал меня, я думал: "Быть может, у меня есть шанс?". Потому что каждый раз это словно было немного иначе. Более значимо, что ли. Но потом ты отворачивался. Или злился. Если мы шли куда-то, то за компанию с Мизи. Если оставались наедине, ты делал всё, чтобы не дотронуться до меня случайно. Я начал думать, что ты раскрыл меня. Что тебе противно, но ты пытаешься сохранить нашу дружбу, потому что понимаешь, как сильно я нуждаюсь в тебе. Тилл не сумел удержаться от смеха. – Иван, – сказал он, – я был неправ. Мы созданы друг для друга. Такие тупые дебилы должны держаться вместе. Давай встречаться. Последовало изумлённое молчание. – Не пойми меня неправильно, я очень рад, что ты так решил. Но... Почему? – Я считал тебя гомофобом. Шутку он оценил.