Посмотри на меня!

Тилл никогда не ставил себе целью придерживаться определенного режима дня. Он спал по ночам, конечно, днём ходил в школу, после уроков делал домашку. Но в сравнении с Иваном, у которого каждый день был расписан почти поминутно, это было ничто. Его ежедневник заполнялся на два месяца вперёд, и цветных пометок "свободное время" становилось всё меньше с годами. С утра Иван представлял из себя печальное зрелище. Прислонившись к стене амбара, он стоял, прикрыв глаза, с так и не зажженной сигаретой в руке. Тилла он, очевидно, не замечал, даже несмотря на то, что тот стоял прямо перед ним. Возможно, писать Мизи об отмене операции с кофе было несколько преждевременно. Вчерашняя ночная прогулка явно выбила старосту из колеи. Нечасто Тилл видел его таким уязвимым. Особенно в последнее время. Но теперь он мог позволить себе смотреть, ведь так? Не было необходимости одергивать себя. Осознание отозвалось жгучей нежностью. Подавшись вперёд, он накрыл губы Ивана своими. Краткий миг прикосновения полный восторга, потому что он мог позволить себе не только смотреть. – Доброе утро, – сказал он Ивану с улыбкой. Нескольких секунд ошарашенного молчания было достаточно для возвращения неуверенности. Перебор? Конечно, напомнил себе Тилл. Личное пространство никто не отменял. Но потом Иван, навалившись, стиснул его в объятиях, в попытке выразить нечто, для чего не находил слов, и всё снова встало на свои места. Не слишком близко, наоборот. Слишком редко Тилл позволял себе выразить хотя бы часть того, что Иван для него значил. От понимания того, как сильно его удивило что-то настолько простое, у Тилла защемило в груди. Никогда больше Иван не будет таким одиноким, пока Тилл с ним рядом, пообещал он себе, обнимая его в ответ. Вот в чём было дело, думал он сидя на уроке. Никому кроме Тилла не под силу было объяснить Ивану, почему он не прав в своём самоуничижении. Желающие наверняка нашлись бы, но никому другому Иван не верил. Будущее по-прежнему пугало неопределенностью. Недоверие к себе не исчезло. Но прямо сейчас Иван нуждался в нём. И Тилл никогда не хотел больше видеть его боль, но сам факт того, что Иван так отчаянно нуждался именно в нём, делал его счастливым. – Ну что? – спросила Мизи на первой же перемене, – Мы победили? – Можно и так сказать, – подтвердил Тилл, – Иван будет в порядке. – Он извинился перед Суа, знаешь? Она до сих пор в шоке. – Он молодец, – сказал Тилл тепло. Новость обрадовала его. Как разбираться с этой ситуацией решать мог только Иван, но как же хорошо было, что он решил именно так. Мизи внимательно посмотрела на него. – А вы?.. – неуверенно начала она. – Да. – Да?! – Да, – подтвердил Иван, застав их врасплох, – К чему бы такое удивление? – Офигел подкрадываться? – возмутился Тилл, – До инфаркта доведёшь. – Это ты мне говоришь? – Иван поднял брови. Это он про утро. Тилл невольно покраснел. Вот собака, знает же, что припомнить. – Я так, так рада за вас! – схватив Ивана за руку, сообщила Мизи, – Не ссорьтесь больше, ладно? Тилл был такой убитый весь месяц, на него смотреть было больно. Возражать Тилл не стал, хотя первый порыв был именно таким. Под испытующим взглядом Ивана не стоило отрицать очевидное. С него сталось бы принять неловкую ложь за чистую монету. – Выглядел я не так уж и плохо, – всё же пробормотал он, – Могло быть хуже. – Вот! – сказала Мизи Ивану, – Чтоб никаких "хуже", понял меня? – Приложу все усилия, – пообещал он серьёзно. – Вы вдвоём бесите меня! Что это за передача прав такая? Они переглянулись, ухмыляясь. Тилл закатил глаза. Какой бы раздражающей ни была ситуация, она ощущалась сдвигом к лучшему. Тилл не мог вспомнить, чтобы Иван раньше вел себя так непринужденно в обществе Мизи. Думать об этом было странно. Иван переживал из-за того, что Тилл проводил время с ней? Или с кем угодно, судя по его словам. Тилл знал, что он мелочный и мнительный, но, видимо, неверно оценивал масштаб. Вечером, дома, глядя на маму, Тилл думал, не сказать ли и ей тоже? Он не ожидал, что до такого может дойти. Он не был уверен, как она отреагирует. Как мама вообще представляла себе его будущее? Являлось ли важным в её глазах, что они с Иваном были одного пола? Рассказать казалось более правильным, чем промолчать, и всё же решиться было непросто. – Всё хорошо? – уточнила мама. Потому что Тилл сверлил ее взглядом, очевидно. – Я хотел спросить, – сказал он, не давая себе шанса передумать, – Мы с Иваном встречаемся со вчера. Это проблема? Вызывающий тон заставил поморщится его самого. Он не подразумевал обвиняющих интонаций, но нервничал, и вышло хуже, чем хотелось бы. Мама встревожилась, будто услышала нечто неприятное. Неуютно. Знай Тилл заранее, держал бы язык за зубами. – Вы подрались с ним недавно, – сказала она. – Ага, – Тилл не понимал, почему бы ей вспоминать это сейчас, – Это было недоразумение. – Это из-за него ты так переживал всё это время? Он правда считал, что это было не настолько заметно. Хотя, если учитывать истерику с картиной... Мама могла что-то заподозрить, пожалуй. – Вроде того, – ответил он, – Больше из-за себя, чем из-за него, на самом деле. Мама села напротив. Тилл настороженно наблюдал за ней, не зная, чего ожидать. Она, казалось, воспринимала всё, что он говорил, в мрачном свете. – Тилл, ты уверен, что он хороший человек? Смысл вопроса не сразу до него дошёл, а когда дошёл, Тилл рассмеялся. – Ты думаешь, что он?.. – сквозь смех большего выговорить ему не удалось. Отсмеявшись, он обнял ее, расстроенную, взволнованную его легкомысленным отношением. Она не знала Ивана так хорошо, как он. Конечно, она могла понять всё неправильно. Но ее ошибка грела ему душу. Она не думала, что Тилл может быть опасен. Она боялась за него. Может, и в ее отношении к нему Тилл, в конце концов, ошибался?