Посмотри на меня!

Мама не выносила чужих истерик, громких звуков. Не умела отстаивать своё мнение и не справлялась с конфликтными ситуациями. Но в этот вечер она не испугалась, окружив сына заботой и любовью. Немного излишней, возможно, когда Тилл уже успокоился, но противиться он не стал. Дурацкий сериал про женщину, которая никак не могла выбрать между своими третьим и пятым мужьями, горячий шоколад и печеньки в форме зверюшек были предоставлены ему с несвойственной маме решительной готовностью. Тилл хотел бы чаще видеть её такой. Теперь он знал, что мама болела за третьего мужа всем сердцем, из-за чего посмотрела уже пять сезонов этой фигни. Неожиданно смешно и мило. Возможно, в другой день Тилл мог бы посмотреть так ещё пару серий. Пусть они с мамой жили под одной крышей, общих тем для разговора у них было не так уж и много. В этот вечер их стало чуть больше. Передышка дала Тиллу возможность восстановиться. Следующий школьный день он встретил спокойнее. Когда-то Иван появился в его жизни внезапно, объявив его своим спасителем, будто он был вдохновляющим героем комикса. Теперь, видно, разочаровавшись, так же внезапно покинул его. Если посмотреть на происходящее с такой стороны, всё обретало смысл. Хотя, все равно Иван был придурком. Неужели и впрямь вся эта драма была из-за того, что Тиллу не посчастливилось в него влюбиться? Тупая причина для идиотского поведения! Что плохого в любви, если Тилл не претендовал на взаимность? Он ничего не ожидал от Ивана и требовать не собирался. Почему Тиллу нельзя было просто оставаться рядом с ним? Это всё, чего он хотел, всё, на что позволял себе надеяться. Как никто другой, Тилл понимал, почему его чувствам лучше было остаться безответными. Так какого ж чёрта?! Иван даже не дал ему возможности объясниться. Не разговаривать с ним, не подходить к нему... Чтоб его! Как Иван себе это представлял? Он всё ещё был старостой, между прочим. Им нужно было взаимодействовать, как ни крути. И вообще, если уж захотел оборвать отношения, зачем делать это настолько тупо? Иван, предположительно, был более адекватным в социальном плане, хотя бы внешне. Но и Тиллу сейчас не составляло труда понять, насколько странно выглядит его очевидное особое отношение. Если бы Иван вёл себя нормально, Тиллу не пришлось бы отвечать на вопросы Мизи и ловить на себе взгляды. Ладно, плевать на взгляды. Но Иван, например, завидев его на другом конце коридора, временами сворачивал в сторону, и это бесило неимоверно. Вот что такого он мог сделать Ивану посреди школы? Тупица. Тилл заставлял себя успокоиться. Было чем заняться и без Ивана, в конце концов. Извиниться перед учителем за перенос сроков сдачи картины. Отказываться от участия он не собирался, время ещё оставалось, хоть и немного. Списать домашку по математике у Мизи под осуждающим взглядом Суа. Кажется, более интенсивным, чем обычно. Из-за Ивана? Тогда к чёрту и её тоже. Полаяться с придурками из соседнего класса, чтоб не лезли под руку с тупыми вопросами, когда настроение плохое. Помириться с ними на следующей же перемене. Они были, в общем-то, ничего. Из школьной баскетбольной команды, что одно время активно зазывала Тилла к себе. Он отказывался, но под настроение играл с ними иногда. Все эти мелочи позволяли ощутить равновесие. Центрировать себя. Нечто важное было потеряно, но Тилл мог бороться с тоской и усталым раздражением. И не собирался им проиграть. Поэтому, когда после уроков его позвали погонять в футбол, отказываться Тилл не стал. Двигаться, действовать, вкладываться – это помогало оставаться в себе. К тому же, хотелось кого-нибудь порвать, пусть и в метафорическом дружеском смысле. Иван, наверное, тоже хотел чего-то в этом роде. Когда Тилл добрался до поля, он уже был там. Впрочем, завидев его, принялся объяснять окружающим что-то с виноватой улыбкой. Что, дела появились? Надо бежать? Играть с Тиллом он тоже, получается, считал ниже своего достоинства. Догнав, Тилл схватил его за плечо, разворачивая к себе. Он сам не был уверен, что собирается сказать. Не страдай фигнёй. Не уходи. Посмотри на меня! Что-то вроде этого. Но Иван резко стряхнул его руку, и слова комом встали в горле. Да что ж такое?.. Даже дотронуться до тебя нельзя? Стоять рядом не хочешь? Что-то будто щёлкнуло в мозгу, вся обида, всё непонимание и бессильное негодование слились воедино, и в следующий миг его кулак уже летел Ивану в лицо. Словно в замедленной съёмке Тилл наблюдал, как меняется выражение его лица. Оскал, с которым Иван бросился на него казался почти счастливым. Наконец мир ощущался правильным. Словно жизнь вернулась на круги своя, чтобы после они могли посмеяться вместе и забыть обо всём, что мешало им, разделяя. Но потом их растащили, и иллюзия оборвалась. Ничего не изменилось, никуда не делся мерзкий холод. Оказалось, кто-то из учителей спалил их от школы. Иван, вне всяких сомнений, не был зачинщиком, так что преспокойно пошёл домой. А Тилл остался дожидаться маму перед кабинетом директора. Ну что он за чокнутый ублюдок такой?.. Не стоило хватать Ивана руками. Тем более, не стоило его бить. Не захотел играть – его право. Всё, что требовалось: не цепляться к нему. Не обращать на него внимания. "Это так сложно понять?!": отозвалось эхом из памяти. Мама, несмотря на то, что ее выдернули с работы, была почти весёлой. Тилл не совсем понимал её настроение, но был ему рад. Лучше так, чем слёзы и извинения, правда. Переживать такие эпизоды всегда давалось ему нелегко. – Это тот мальчик? – спросила она по дороге домой, – Которого ты приводил в гости. Иван, да? Отрицать он не стал. – Я так и подумала, когда позвонили. Мне всегда казалось, что в нём есть что-то такое... Как бы сказать? У него наверняка хорошо получается выводить людей из себя. Тилл не удержался от смешка. Кто бы мог подумать, мама, оказывается, тоже считала Ивана раздражающим придурком. С ней у обворожительной любезности Ивана, похоже, промашка вышла. – Ты сейчас так похож на отца, – сказала мама тепло, – Знаешь, в его школьные годы, до... всего этого. Вздрогнув, Тилл опустил голову. Сцепив зубы, он сосредоточился на ботинках. – Как сейчас помню, к нему тоже всё время вызывали родителей, – она посмеялась негромко, – Давно это было. Когда он был младше, в такие моменты Тилл доставал наушники. Но это было слишком демонстративно. Она обижалась, он злился. Были ссоры. Теперь он повзрослел и мог перетерпеть. – Здорово видеть, что в тебе есть что-то и от него. В последние годы твоему отцу пришлось нелегко, но, знаешь, в душе он всегда был хорошим человеком. Не был. Отец был чудовищем. Уродом, который исковеркал маме жизнь таким изощрённым образом, что она до сих пор навещала его в тюрьме не только из страха. Тилл подозревал, что глубоко внутри она верила, что отец мог исправиться со временем. Возможно, даже винила Тилла. Ведь это он начал сопротивляться, создавая повод для конфликта. Разрушая привычное течение жизни. Мама никогда, впрочем, не ругалась на него за это. Прощала его, как прощала и того урода. Одинаковый темперамент, как-то сказала она. Конечно, вам трудно было ужиться.