Тусклая звезда Архея

      Уянгу трясло. От неприятного холода, от того, как психика, выглаженная, как доска рубанком, снова сдалась, разметалась в мелкую труху по округе и неприменимый к делу строительный мусор.       С неё смыли всю кровь, затвердевшую от высыхания одежду мать небрежно бросила где-то в угол. Молодая эльфийка сидела в одной ночнушке, вся мокрая, содрогающаяся от тряски. Даже тяжело было сделать адекватный вдох — его рубило спазмом мышц.       — Почему ты не сказала мне об этой секте? — сдавленная злоба вытекла изо рта матери. Даже удивительно, что столько времени Уянге удавалось водить её за нос, подчищать следы, когда она буквально была за поворотом от случайных встреч с культистами. Когда та же Тира могла ей настучать о происходящем за её спиной.       Хотя, возможно, так и было. Ведь зачем-то же она пришла? Как-то же нашла.       — Это не секта, а культ.       — Не вижу никакой разницы. Я не могу просто понять, как ты умудрилась оказаться в ней, после того, как я тебе рассказала, как однажды вот такое «служение» уничтожило нашу расу! Тебе напомнить про то, как отбивались воины Таурила?! Тебе напомнить то, в каких муках умирали эльфы?       — Это совершенно другая ситуация и совершенно другой случай. — Огрызнулась Уянга. Но глаз не подняла. — Культ объединяет всех против Отца. Никто, кроме него, сильно не пострадает.       — Это пока что! А когда его не станет, то что культ будет делать дальше?       — Шандр’гралла’дтрину невыгодно уничтожение своих же последователей. Ему нужно, чтобы их было как можно больше. Как можно больше живых и здоровых…       — Я сама с ним выясню, что ему там выгодно, а что — нет. А вот ты… Не вздумай даже покидать ту зону, где обитаешь. Поняла меня?       — Твоя гиперопека неуместна, матушка.       Сайрисса вздохнула, её брови возмущённо изломились.       — Я живу гораздо дольше твоего, я видела смерти, я видела ужасы заражения, я была в бегах, весь мир ополчился против моей семьи, и я каждого потеряла! Всё, что я делаю сейчас — это пытаюсь не допустить того, чтобы это повторилось и с тобой! Когда ты один и ничего не знаешь о мире — ты лёгкая добыча. Неужто ты не помнишь, как тебя поймал Отец?!       — Не нужно прививать мне ложные воспоминания. Этого не было. — Уянга тоже нахмурилась, сложила руки на груди. В лёгких закипало от ответного возмущения.       Объективно, сейчас она была самой образованной жительницей Сна. Никто, кроме неё, не проявлял интереса к знаниям, идущим из других миров, накопленному опыту другими прожитых столетий. Она читала книги по философии, психологии, инженерии и даже немного биологии. Не всё удавалось применить, тем более в изоляции. Да, возможно, изоляция и есть её слабая сторона. Возможно, у неё не было опыта общения с другими, она не видела зла, не терпела предательств Впрочем и добра тоже. Столько лет чужого пренебрежения… Ненависти и неуважения.       — Ничего я не прививаю тебе! Это правда случилось! Я уносила тебя на руках!       — Нет, не было! Я не помню этого. Ты просто пытаешься выставить всё так, чтобы я тебе беспрекословно верила и боялась внешнего мира. Не так ли? — Уянга встала, ноги не держали. Но она упорно поравнялась с матерью. — Я без тебя знаю и понимаю, какую вы с отцом возложили на меня ответственность: способствовать уничтожению Отца. Но я пойду дальше. Я не просто поспособствую. И сейчас ты мне мешаешь в этом.       — И чего ты добиваешься? — мать всплеснула руками. — Своей скоропостижной смерти?       — Создания бесконечного сосуда с эльфийской кровью. Порошок можно будет изготавливать круглые сутки. В огромных количествах. Только бы были другие ингредиенты.       — Не выдумывай! Какой-то незнакомец наобещал тебе заоблачных благ, и ты сразу поверила? Это самая большая глупость, на которую только можно пойти! Вот поэтому тебе и нельзя во внешний мир! Вокруг столько опасностей, которым ты подвержена!       — Да послушай ты меня сначала!       — Я услышала достаточно. И увидела тоже. — Отрезала Сайрисса и пригрозила пальцем. — Посмеешь ещё хоть раз выйти в Архей или пересечься с этим чужаком — я сожгу всю библиотеку до тла. И хоть заумоляйся — ни одну книгу не пожалею.       — Какая иррациональная угроза! Здесь хранятся знания, которые бы давно нас всех из этой трясины вытянули, но все вы выбрали невежество и страх перед неизвестным! И теперь ты собираешься наказывать за попытку решить проблему эффективно и без жертв?!       — Я предупредила тебя. — Кинула сухо мать и покинула эту часть Сна, оставляя своё конечное решение.       Уянга дышала. Вдох за выдохом, выдох за вдохом. Но горячую, до боли испепеляющую ненависть кислородом было не погасить.       Вот так. Невежество одного может загубить гений другого.       Хотелось в отместку что-то сломать. Разбить все звёзды, чтобы вездесущий мрак, наконец, захватил это неживое кошмарное царство, чтобы теперь всем назло здесь не осталось ничего хорошего и приятного.       Хотелось создать мачете и разломать его безупречным лезвием все книжные полки. Разбить об стену стул. Уничтожить в труху всю мебель, чтобы щепки разлетелись, словно пыль.       Но в конечном итоге Уянга только плюхнулась на свой холодный стул, склонила голову с ржавыми волосами к земле, всё ещё дрожа всем телом, больно, неприятно, без возможности ровно дышать.       Что делать?

Что делать?

Что, всё-таки, сделать?

      Брать боем.       Уянга запрокинула голову назад, откинулась на спинку, закидывая ногу на ногу и скрещивая на груди ледяные руки, пустым, непроглядно чёрным взглядом сверля точно такую же непроглядную черноту над собой.       Если не получается по-хорошему… Остаётся только по-плохому.

***

      Уянга была уверена, что отец непременно имел какие-то данные о чудесных и прекрасных огнестрельных оружиях, но чем глубже она уходила в неизведанные части его Сна, тем больше теряла надежду.       В итоге, единственное, что она нашла, было лишь более-менее точной инструкцией по сборке автомата. Но материалы и внутренности частей не описывались в скромной брошюрке.       Незадача…       Подумав и оглядев продолжающиеся в бесконечность коридоры, она решила, что проще будет придумать самой. Примерный принцип работы ей был понятен из тех же задачек по физике. Была инструкция под рукой. Остальное — уж придумать и моделировать, пока не получится рабочий прототип. Всё равно пустотная магия — прекрасный помощник в этом нелёгком деле. А обломки и непригодные части можно отдать на переплавку мечей дворфам… Тира же рано или поздно зайдёт на огонёк?       

***

      — Да чтоб тебя… — шипела эльфийка, пытаясь вставить тонкий прут в ствол. И тот вообще погнулся, так и не войдя в нужное отверстие.       В её условном кабинете на столах и на полу были неидеальные прототипы, словно изувеченные трупы. При создании пустотной магией нужно было учитывать все детали изделия. И она, разумеется, не могла учесть, не зная точных размеров и фактической роли некоторых деталей в конструкции. Чертёж она составляла сама, перерисовывая раз за разом, когда что-то не работало, как надо.       Уже мозги кипели и сон забылся. Не получалось спать, ведь в голове беспрестанно вертелись мысли о строении злосчастного огнестрела. Так что эльфийка занималась им, пока не помрачится разум, и пока силы совсем не покинут тело.       Впрочем, звук чужих шаркающих шагов нарушил тишину.       В кабинет пришёл Шандр’гралла’дтрин. Тихо и скромно, словно непрошенный гость. Осмотрел происходящий вокруг творческий хаос и хмыкнул, подбирая один из свежих прототипов.       — Скачок технологий в Архее поражает. — Подметил багрянник то ли с усмешкой, то ли с сарказмом. По тону сказать сложно. — То место, где я в прошлый раз создавал культ, имело схожее вооружение среди военного населения.       — Вы знаете, как его сделать? — пробубнила Уянга, хило отбрасывая бесполезный металлолом и потирая уставшие глаза пальцами. Против его компании она не была, и в тайне от матери всё ещё была готова держать контакт. В голове уже было подозрение, что он пришёл не просто так её проведать. Но она решила отложить это до того, как он сам поднимет эту тему.       — Увы, нет. Не интересовался никогда. Но должен признать: сейчас вам правда бы не помешало подобное оружие. Население этого мира живучее, но всё же уязвимое. Врага лучше поражать издалека, чтобы не ранили и не заразили.       — Я тоже об этом подумала. Это намного лучше арбалета. Но я не могу найти качественных сведений о том, как изготавливать огнестрел. Проектирую почти с нуля.       — Эта модель кажется сложной. Попробуй начать с простого: с пистолета.       — У меня есть только неточные письменные описания. Я не совсем представляю, как оно выглядит и из чего состоит…       — Я имел возможность созерцать. Позволь изобразить для тебя. — Уянга дёрнула бровями и подала ему лист с карандашом. И Шандр’гралла’дтрин, сильно склонившись над слишком маленьким для него столом, принялся рисовать. Уянга терпеливо наблюдала, пока схема не была готова. Багрянник придвинул лист к ней ближе и стал карандашом указывать на составные части. — Сюда снизу вставляется коробочка со снарядами, называется магазином, вроде как. Вот этот механизм подгоняет из магазина снаряды и вставляет в специальную камеру. Вот здесь очень мощная пружина. Этот рычажок блокирует от выстрела. Этот — провоцирует выстрел, эта штука ударяет по ударнику, тот разбивает капсюль патрона. Внутри происходит маленький взрыв, и на этой тяге патрон вылетает по стволу. А там гильзу откидывает назад вместе с затвором. Её там потом выкидывает через раскрывшееся окно, а затвор, дойдя до конца, возвращается в обычное положение пружиной.       — Что-то мне не верится, что Вы только видели эти пистолеты… — протянула Уянга, принимая более детальный чертёж простой версии оружия. И тут же начиная подписывать основной функционал частей.       — Из интереса попросил у последователя принести с собой, чтобы показать мне. Я смутно помню многие детали, чудо, что хоть что-то вспомнил… Это было так давно.       — Что ж… Спасибо тому последователю, теперь у меня есть, с чем работать. Пугает, правда, тот факт, что внутри происходит взрыв, но как будто бы этого стоило ожидать. Откуда ж ещё взять такую большую движущую силу, как не от взрыва? — дописав всё узнанное, Уянга вдруг замерла над листом. Злой голос матери пронёсся в голове.       — …Скажите… Вы стали внезапно очень снисходительным, не смотря на то, что хотели убить меня при первой встрече. Что поменялось? Вам польстило моё отчаянное стремление? — она перевела взгляд на огромного багрянника. А тот подёргал едва заметными под капюшоном хелицерами, словно смаковал слова, которые хотел подобрать.       — Это прозвучит странно, и я сам смятён тем, что ощущаю… Но в тебе будто бы течёт кровь человека, которого я знал когда-то. И внешне между вами есть схожие черты. Ты правда его родственница?                     — Судя по всему. Я уже не помню, откуда это пошло, но мать мне поведала, кто мой отец. И он — брат твоего знакомого… Он был тебе близок?       — Да. В достаточной мере. Но сейчас мне некогда тебе рассказывать. Я и так задержался дольше, чем рассчитывал… В общем. Твоя мать, я полагаю, разогнала часть моего культа.       — Ох, ну, этого стоило ожидать… — она дала себе в лоб ладонью и подняла замученный взгляд. — Что она сделала?       — Пришла на службу и стала сравнивать мой культ с культом Отца. Из снисхождения к тебе я воздержался от убийства, но в следующий раз вряд ли буду так же мил, если она вновь посмеет сравнивать меня с тем мерзким осквернителем.       Мрак Сна всколыхнулся. Уянга помассировала висок, ощущая, что вдруг начало падать давление.       — И много ушло?       — Поуходили дворфы в основном. Остальные лишь по единицам.       — Скорее всего, их увела Тира от греха подальше… — нервно хихикнула эльфийка и тут же смахнула с себя любую эмоцию, мрачно сверля пол.       Как повлиять на мать, чтобы она перестала портить кровь Шангрину? Убедить вряд ли выйдет — она и так не верит никому, а чудеса доказать в ближайшее время не получится. Даже не факт, что поможет прилюдное воскрешение убитого.       — Кстати, а ты не воскрешал никого в последнее время?       — Нет. Все мертвецы, которых мне приносили, были уже невосстановимы. Слишком сильные увечья, глубокое отравление и долгое гниение не позволят вернуть к жизни мертвеца. Он умрёт сразу же после этого, это будет бесполезно.       — Ты гарантируешь, что у тебя всё получится? Что сможешь воскресить… Ну, допустим, истёкшего кровью?       — Абсолютно. Это очень просто.       Уянга затихла, утопая в безумных мыслях… Это полная дурость, но ничего, кроме этого, не могло повлиять на Сайриссу…

***

      Механизмы, установленные на котлах, сами месили с треском шестерёнок варево. А Сайрисса просто сидела и наблюдала за процессом. С течением веков старость догнала её, схватила крепко за плечи, и теперь большие нагрузки уже становились мучительными. Подобное изобретение дочери было большим облегчением для её замученных плеч и спины. Дело идёт, а усилий не требует. Очень даже приятно.       «Возможно, я где-то оступилась, когда растила её…» — мелькнула мысль вслед за страшным витражом алых воспоминаний. Такая маленькая и хрупкая, словно тонкий сосуд из глины, стоящая в исступлении посреди красных полей некогда эльфийских земель. Рослая, но мертвецки бледная, с наполненными ужасом глазами, багровыми каплями, текущими по лицу.       Как могла бережная мать допустить два раза, чтобы её дитя оказывалось в подобных ситуациях? Она не могла простить себе первый случай, а второй резал по сердцу вдвойне сильней, по старой ране.       Она не справлялась, как мать.       Наверное, не стоило приводить её в этот мир. Возможно, стоило бы воздержаться от этой затеи, чтобы не портить жизнь очередном несчастному родственнику.       Сайрисса помнила свою семью. Увы, дедушек и бабушек не застала. Бегства начались раньше, чем она могла запоминать лица тех, кого видит реже одного дня. А при бегах, стало быть, стариков и не стало.       У матери были волосы такого интересного цвета… Как у Уянги, но гораздо светлее. Старшая сестра вся пошла в неё, они были почти неразличимы. А у отца — белые, словно снег. Сайрисса унаследовала их.       Родители берегли их. Нередко они даже сидели в погребах в отсутствие матери и отца, чтобы случайно нашедший их дом человек не смог их отыскать так просто. Вечерами отец заставлял заучивать текста из книг и свитков, потому что при каждом переселении был шанс что-то потерять, но знания должны были остаться, непременно. Вопреки всему.       Мать же иногда брала девочек с собой и показывала им, как отличать ложные грибы и где искать нужные травы для лекарств.       А потом снова погреб, чтение при свечах и тёплый бок Нарантуи, играющейся с её белыми волосами.       И вдруг их хрупкий мир вдребезги разбивает топот конных копыт и крик улюлюкающих людей.       Остаются только они: две не похожие друг на друга сестры. Сайрисса не до конца понимает, что случилось, и почему папа остался с клинком против коней, а мама осталась в лесу с незнакомцем. А сестра рвёт душу, рыдает у стены какой-то заброшенной землянки и не отвечает на вопросы…       А затем и неожиданный дождь стрел в лесу забирает у неё последнюю родную кровь.       И она остаётся совсем одна. Против всего мира. Борется со своими болезнями в полном одиночестве. Продолжает жить вопреки всему. Назло тем, кто желал смерти её расе.       И вопреки всему спустя сотни лет берёт на руки родную дочь. Новую родную кровь. Новый повод встать во весь рост и сопротивляться злу.       Но как же гадко на сердце разливается яд от понимания, что уберечь не получается. Опасность тянет свои когтистые лапы к её рассветному лучику, и тянется дальше, если прижать сапогом.       И даже никакое убежище, никакой футляр, никакие уговоры и просьбы не помогут. Потому что она сама лезет на рожон.       Уянга так быстро выросла… Перестала слушаться. Как же так вышло, что Сайрисса это проморгала?       Оглянувшись на почти закончившие свою работу механизмы, осмотрев состояние субстанции на дне, она решила, что надо бы поддержать организм дочери после этих процедур. И сварила сладкий-сладкий отвар из трав, помогающих бороться с малокровием.       Встала и понесла ей по тёмным коридорам, думая, что можно было бы присесть и попробовать уговорить её быть разумнее.       И, войдя в её место обитания, уронила графин.       Всё было в крови.       Запрокинув голову на кровать, Уянга сидела на полу. На запястье была глубокая продольная рана…