Тусклая звезда Архея

      Весь мир в миг схлопнулся для неё.       Это случилось снова.       Она, не помня себя, бросилась к обмякшему телу, схватилась за него, ощущая неживой холод. В нос ударила сталь, заиграла на языке, словно она её сполна хлебнула.       — Уянга! — ударила по щеке — холод отпечатался на ладони. Прижала к шее палец, где должна биться венка, но там ни намёка на пульс. И дыхания… Нет.       В груди всё смяло. Сайрисса проглотила всхлип, дрожа, ощущая, как немеет сама. Как лёд наливается в жилы. Оглядела глубокие раны на обоих запястьях и окровавленный нож, лежащий рядом.       — Что же… — всхлипнула она, подавилась слезами, не понимая, что теперь делать. Что делать с белой, как мел… Холодной и неотзывчивой… Бездыханной…

Мёртвой.

      Ужасная горечь наполнила лёгкие огнём.       Почему, что бы она ни делала, её близкие умирают?       Почему она не смогла уберечь хотя бы дочь? Будучи сильной, имеющей влияние… Держа её в самом безопасном месте из всех возможных. Присматривая за ней… Заботясь…       Она всё равно её потеряла.       Не сдерживая больше боли в этом безжизненном, глубоком Сне, Сайрисса прислонилась лбом ко лбу с усопшей.       Раздался тихий-тихий шелест. Сдавив свои рыдания, эльфийка подняла косой взгляд на подошедшего. Огромная фигура в чёрно-красном балахоне, возвышалась, жутко светила алыми глазами в лёгком полумраке, разгоняемом голубыми шариками.       — Признавайся, падаль, это ты? Это же всё ты! — прошипела она, прижимая к груди ближе тряпичное тело. — Это ты её к этому привёл, да?!       — Вовсе нет. Мы с ней сговорились на мир, и я не требую жертв жизни. Юное дарование само избрало этот путь. И мне неведомо, что было в её мыслях. — Спокойно проговорил багрянник и двинулся ближе. Щетинясь, словно волк, Сайрисса оттащила Уянгу подальше от него, но он всё равно взялся за изуродованное запястье, присмотрелся к нему.       — Рана глубокая, но восстановимая. Её можно вернуть к жизни.       Сайрисса замерла, сердце пропустило удар, и она подняла взгляд снова, ища в безэмоцмональных глазах хоть намёк на ложь.       — Что…?       — Нужно зашить её раны, и я её воскрешу. Нужно действовать быстро, пока тело не испортилось.       Дальнейшие мысли Сайрисса даже не допустила, схватилась за тростинку, за последнюю надежду, подхватывая тощее тело дочери на руки. Но багрянник сам перехватил её, поднял без малейшей трудности, и Сайрисса лишь осталось, отстраняясь с тягучей, мешающей дышать тревогой, бежать, показывать путь до лазарета.       Работавший там помощник-человек встрепенулся, испугался, увидев, как влетают две фигуры из темноты в круг света. И сразу собрался, видя обмякшее тело на руках у одного из них.       — Немедленно! Зашиваем раны! Где иглы?! — Сайрисса пронеслась мимо — доставать обеззараживающие, Шангрин опустил младшую эльфийку на кушетку, медбрат начал омываться.       Мать не допустили до прямой хирургии — из-за тряски рук, из-за скачущего, полубезумного взгляда. Лекарь справился один и, закрыв раны, отнял свои руки, оглядываясь на труп перед собой.       — Зашил, но кровь практически не шла уже… Она… Она же ведь уже…? — и оглянулся обеспокоенно на безутешную, нервную Сайриссу. И тут о себе напомнил багрянник:       — Расступитесь. — Приказал он, и все отошли от кушетки. В тяжёлом, кислом воздухе начали возникать алые частички. Они светлячками плавали в пространстве. Шандр’гралла’дтрин прикрыл свои глаза, начиная таинственный обряд.       Под неуловимую дрожь воздуха, тело поднялось в воздух. Повисло вертикально, голова умершей упала на грудь. Частички стали собираться вместе, вклиниваясь в тело девушки.       Но багрянник лишь сделался напряжённым: вжал в плечи голову, задёргал хелицерами.       — Мать, — обратился он к Сайриссе. — Мои ресурсы почти исчерпаны, так много крови я ей не смогу восстановить. Мне нужен донор.       — Что? Какой ещё донор?! Ты обещал, что вернёшь её, и…! — старшая эльфийка взорвалась новым гневом, хоть на её глазах были жалобный блик — на веке собирались слёзы. — Какую жертву ты ещё хочешь, мерзавец?!       — Юная Уянга — эльфийка, людская, дворфья, гноллья, орочья и воронья кровь ей не подходят. Нужна жертва эльфийская. Кроме тебя помочь некому.       Вглядываясь в бесстыжие глаза багрянника, Сайрисса только могла тонуть в своём отчаянии.       Ей придётся играть по его правилам.       — Ладно. Забирай, сколько потребуется, но верни её! Не вздумай обмануть!       — Конечно. Здесь есть свидетель моей честности. — Он кивнул на лекаря, который был бледен и явно ошарашен происходящим. — Давайте по спешим, тело коченеет.       Вздохнув, Сайрисса зажмурилась. Страх неизвестности стал давит на сердце с усилением, но страшнее было от мысли, что Уянгу уже будет не спасти.       Сосредоточившись, зажмурившись, Сайрисса ощутила, словно укол сквозь тело, вторжение. И спешно, как большими глотками, её тело стало осушаться. Сразу же глухота ударила в уши. Закружилось перед глазами сонное измерение в хаотично движении, а потом и вовсе растворилось в чёрных пятнах. Холод сковал тело.       Пошатнувшись, старшая эльфийка упала без чувств.       И следом младшая была аккуратно опущена обратно на кровать. В лазарете воцарила тишина. Врач-помощник склонился над потерявшей сознание коллегой, проверил дыхание…       — Она не дышит! — шокированно раздалось в воздухе, густом и кислом. Шандр’гралла’дтрин не смотрел себе под ноги. Лишь на кушетку, ожидая чужого возвращения.       Шуршание одежды о пол, счёт вслух, попытки реанимации. Рыжие ресницы трепещут словно крылья бабочки. Стоном боли она оповещает о жизнеспособности. Сквозь свинец в теле, вздёргивает торс с неподъёмно-тяжёлой головой в вертикальное положение.       И раскрывает пустые, тёмные глаза. Находит взглядом переполох на полу. Лик матери ей кажется…       — Кажется…       — Тебе нужен отдых, эльфийское дитя. — Прервал её багрянник, подхватывая под спину, помогая слезть с кушетки. — Пойдём отсюда.       Уянга, ощущая себя мерзко, неприятно-болезненно подчинилась. Осмотрела свои руки, кожа на которых была стянута тонкими гладкими нитями. Всё начало воспаляться, оттого и стреляла боль, гораздо худшая боль, чем бывает обычно.       Перед глазами восстановилась история того, как она здесь оказалась. Она просто создала себе нож и…       — План сработал… — вздохнула она, чувствуя облегчение. Она рискнула не зря. Не зря убила себя. — Ох, сейчас бы того сладкого варева…       Багрянник был молчалив, пока вёл её обратно. Уже в «кабинете», брезгливо оглядев лужу своей же крови, Уянга плюхнулась на кровать. Боль сильно била по желанию заняться делом. Вообще было нездоровое болезненное самочувствие, которое обещало ей несколько дней неофициального больничного.       Но говорить и думать ей оно не сильно мешало…       — Она охотно согласилась?       — Немного посопротивлялась, поругалась, но в итоге… Дала столько воли с кровью, сколько я даже не ожидал от неё получить. Ты была ей дорога, Уянга.       Эльфийка приподнялась, хмурясь от боли в запястьях.       — Была…?       — Она подозревала, что в твоей смерти как-то замешан я. Я сомневаюсь, что мы бы смогли легко и быстро переманить её на нашу сторону. Проще было избавиться, получив всё нужное.       Всё померкло.       Уянга сидела, ощущая ледяной пот по коже. Смотрела на высокую фигуру, не понимая, о чём ей сейчас заявляют.       — Ты… Убил её?       — Пожалуй, да. Забрал как жертву для культа. Вытянул всю кровь и волю. Возможно, ты разгневаешься, но пойми: твоя мать — трусиха. — Шандр’гралла’дтрин потёк вдоль книжных полок, задумчиво, беспечно, словно не сделал ничего особенного. — Я слышал перешёптывания прихожан. Все были недовольны тем, что она откладывает и откладывает походы на Отца. Вместо того, чтобы решительно нанести удар, прячется и боится малейших угроз. Ты, дитя, и того отважнее своей матери.       — Это было не по плану. — Отчеканила Уянга, ощущая, как вновь внутри всё трясётся, как бьёт ключом в конечности, мышцы живота, голову, заставляя потряхиваться всему.       — Да, это было нечестно в твой адрес, но я стремился сделать так, как будет лучше. И лучше уж ты будешь управлять операцией в общем совете как единственная эльфийка Архея. И развитию культа никто больше не помешает. Никто, если ты продолжишь поддерживать.

Порой, чтобы получить желаемое, нужно поступиться всем: честью, достоинством, моралью.

Это нечестно. Но цель будет достигнута. Уже поздно что-либо делать.

      Уянга склонил подрагивающую макушку, рвано вздохнула.       — Ладно. — Пустой взгляд поднялся на терпеливо ожидающего вердикта Шандр’гралла’дтрина. — Теперь я представляю эльфийскую расу, являюсь лицом культа и…       Последней эльфийкой Архея.