Тусклая звезда Архея

      Время шло. Медленно, но неумолимо.       Сон очень скоро стал тесен для всего населения ныне освобождённых, и теперь часть из них жила всё-таки снаружи.       Только Уянга и Сайрисса неизменно жили в чёрном измерении, выходя крайне редко. А Уянга — тем более.       Но сейчас она повзрослела немного, из детской припухлости выступили строгие черты лица матери, тонкое тельце стало длиннее, но, впрочем, не шире. Тонкая, как тростинка, она сидела, обложившись книгами, и утопала хоть в каком-то подобии жизни. Она нашла беллетристику. На фоне таких массивов знаний, её было всё-таки непомерно мало, и она уже успела зачитать те сто шестьдесят книг до дыр.       «Юный Туман в последний раз глянул на очертания отчего крова, и, оторвав последнюю ниточку, связывающую его с этим местом, отвернулся, накидывая на голову плащ…»       Уронив книгу себе на лицо, Уянга вздохнула.       После того случая с заражением, мать не отпускала её из Сна. Хоть и продолжала напоминать время от времени про её долг перед всем эльфийским родом, перед предками, стоящими где-то за спиной и гордо смотрящими в её будущее. Теперь Уянга была не так мала и глупа, как прежде. Теперь она понимала, что что-то не складывалось в том, как выстраивала ситуацию матушка.       Делать лекарство Уянга уже умела. Даже если её воротило, даже если приходилось сквозь слёзы и боль в груди наносить себе увечья.       Но вот бороться с заражёнными…? Нет. Она не знала, как к ним подходить, не знала, как держать в руках лук или кинжалы. И, честно, была уверена, что разревётся и упадёт ниц, увидев одного напротив себя.       И когда она робко задавала вопрос о том, как задержать заражённого, Сайрисса складывала руки на груди и хмуро молчала. И в один раз всё-таки нашла ответ:       — Их задержат за тебя. Ты просто будешь готовить порошок и отдавать бойцам. А те сами будут развоплощать. А ты прекрасно помнишь, что тебе ни в коем разе нельзя оказаться заражённой. Кроме тебя и меня эльфов в Архее больше нет.       Уянга на это вздохнула, прикрывая рыжие ресницы.       Она не помнила.       Но понимала, что надолго будет узницей Сна. Пока последний заражённый не будет развоплощён.

***

      Смотря на себя в зеркало, Уянга невольно обольщалась. Пусть тело и было сухое и худое, но она на лицо была очень хороша. Гордый, точёный эльфийский подбородок, изящный изгиб ушей, пышные светло-рыжие ресницы, тёмные, круглые загадочные глаза, аккуратные губы. Почти копия мамы.       Поправляя у лица пряди с лёгкой улыбкой, она медленно посерела и погасла.       Такая красота завянет в холодных стенах…       Она дни напролёт сидит в этом проклятом Сне.       Может, он и высшее благо, что им только могло остаться, но её тошнит от его одинаковых мрачных стен. Они давят и угнетают. Она безвылазно жила здесь пятьдесят лет. Скуку убивала тем, что пыталась понять, наконец, все те сложные книги. И это стало довершением проклятья. Ведь стала умнее.       Она понимала, почему мать была одержима её безопасностью, но книги о психологии также заставляли задумываться о том, что её лишали чего-то важного. Того, на что она имела право, как и остальные.       Об этом было смешно думать, но на данный момент времени — она не более, чем инструмент. Ресурс, который продержится какое-то время. Всем надо успеть разобраться с напастью до того, как ресурс её исчерпается годами.       Да. Она просто ресурс. Полная крови жила. Кровавый ключ. Залежь эльфийской крови.       В самом деле, её можно просто привязать, как животное, цепью к колышку, и доить каждое утро понемножку. И ладно, что больно. И ладно, что неприятно. Что страшно. Что обидно и горько. Что невыносимо.       Потерпит тысячу лет или другую ради тех, кто мучается от голода и бродит по земле под чужим управлением.       Она также понимает, для чего это всё. Но не понимает, почему именно с ней это случилось. Почему именно её родили на свет.       За что ей такое наследство от отца и матери?

***

      Запястья ныли, больно зудели. Уянга осмотрела ещё раз бинты, убеждаясь, что не течёт, и пошла дальше по коридорам, пока мать варила ингредиенты в котле.       Уйдя достаточно далеко в лабиринт разных знаний, девица заскочила на один из чёрных каменных столов и вытянула с высокой полки нужную книгу. Этот переплёт был старый-старый. Настолько древний, что многие слова в нём были старомодными. Но она читала без проблем, крайне завлечённая содержимым.       Чудесная, чудотворная пустотная магия…       Книги про магию очень вдохновляли, от их прочтения казалось, что мир станет чуть подвластнее и покорнее. Что появится новый способ себя обезопасить. Но все стихии покорно склоняли головы перед первородной — пустотной. Её за стихию-то официально не принимали. Но с ней было можно всё. И Уянга закусывала тоскливо губы от описаний того, как забытый некто изучал границы этих сил.       Она хотела тоже обладать этой силой.       Было бы здорово здесь вырастить поле с цветами. Просто так. Или заставить в центральном помещении разлиться возле скинта фонтану. Создать здесь солнце, чтобы согревало и радовало глаз. Чтобы читать можно был без свеч. И зажигать бы его по желанию, щелчком пальцев.       Она утопала в этих фолиантах, потрёпанных, видавших виды, чтобы хотя бы попробовать научиться.       А затем, отставив книгу с вдохновенным чувством, она решила пока начать с малого — создать себе звёздочку для пробы. Протянула подолом платья грязь с пола, встала в центре коридора, сложила руки, как описано, прикрыла глаза.       Ей нужно было прислушаться к окружению. Точнее, обратиться к пустоте. Ощутить её в себе. Впустить её. Осознать её всевозможные красоты.       И глубоко дышать… Глубоко дышать, проникая своими частичками в частички всего. Ощущать то, каково это — вдыхать широкой грудью. Ощущать, каково это — быть неизмеримо лёгким.       Под веками вырисовывалась робкая крысиная рысь сквозь траву. Совсем немного, легонечко, она ощутила дуновение свежего морского бриза сквозь мех. Твердь земли и мягкость перины, тяжесть веса и лёгкость невесомости. Боль раны, хворь и прекрасное самочувствие.       Словно каждая клетка тела отделилась от неё и разлетелась спарками по всей вселенной.       Раскрыв глаза, Уянга увидела, что всё заволокло зелёным. Тут и там неспешно, словно пыль, витали зелёные пятнышки, озаряя пространство. Эльфийка прикрыла глаза, улыбаясь.       Получалось… У неё получалось!       Она загребла эти зелёные пылинки плавным, лебединым движением рук, и сформировала маленький шарик, усердно концентрируясь. До румянца перенапряжения. До капельки пота на лбу.       Шарик не хотел собираться воедино, сколько бы она ни сжимала. Уже начиная поскуливать от того, как начали ныть замученные ладони, она вдруг схлопнула частички, и раскрыла ладони.       Жалкая и печальная… В её руке лежала светящаяся звёздочка. Уянга перекатила её в раскрасневшейся ладони, и широко-широко улыбнулась, внутренне ликуя.       Ей подвластна-таки пустотная магия…!

***

      Этот угол стал её мастерской. Одну за другой, она из пустоты ковала звёзды. Те катались по столу, подпирали вместо закладок страницы недочитанных книг, да и просто экономили свечи, светясь постоянно. Уянга не совсем была уверена, из какого материала их создала. Но они были чуть-чуть голубоватые, на ощупь — холодные. Впрочем, то было не важно. Она стала двигаться дальше в экспериментах: от абстрактного к конкретному.       Думая, чего бы такого создать, она перебрала для идей разные книги и бросила выбор на чей-то гербарий. Полистав странички, обратилась к пустоте вновь, и создала вдруг маковый цветок. Алый бутон ударил по глазам, и эльфийка бросила его, отползая.       В книге он был такой бледный, практически розовый… А в реальности…       Хватаясь за мечущееся сердце, она отвела от него взгляд. Печально глянула на книгу, что так её подвела, проглотив красный краситель.       Уползя за стол, подальше от цветка, она обняла свои колени, как делала всегда, и ядовитое осознание снова стало мрачным ворохом копошиться в голове, словно черви.       Пустотная магия — это здорово, мало тех, у кого она есть… Но сути она не меняет.       Уянга — трусиха.

***

      — Эй, — плеча коснулись, мягко потрясли, — вставай, просыпайся.       Уянга неохотно замычала, переваливаясь на другой бок и ощущая щекотку у лица. Тёплая и сладко пахнущая, её щекотала трава. Юная эльфийка растянулась, потянулась, вышибая сладко-сладко застоялость из мышц. Солнце тепло грело кожу даже сквозь тонкие рукава митенок.       Ласковое прикосновение коснулось головы, расчесало лохматую ржавчину, коснулось случайно уха, и Уянга тогда раскрыла глаза, оглядываясь на того, кто её касался.       Залитый добела солнцем, рядом сидел отец… Папа. Оранжевый платок горел, словно пламя. Чёрные глаза стали как колодец без крыши, когда солнце в зените — освещённые, наполненные желтизной. Он улыбался.       — Ну, что, засоня? Опять читала, пока не вырубит? — мягко проговорил он, убирая её чёлку из глаз. Она только робко хмыкнула, покачиваясь от неловкости. — Стремление к знаниям — это просто замечательно, звёздочка, но распорядок труда и отдыха соблюдать надо.       — Я знаю… — вздохнула она, но с улыбкой, убрала тяжёлую бледную руку со своей головы и устремила взгляд вперёд. Они сидели на холме, вдалеке были бескрайние колосистые луга, лишь где-то совсем далеко, на горизонте, полупрозрачным наброском разложились сизые горы.       Все цвета были такие яркие, живые. Всё дышало. И она теперь — тоже. Глубоко, чтобы прочувствовать пыльцу каждого лугового цветка, что мог только расти здесь. А потом выдохнула с восхищением, которого было так мало в её жизни:       — Здесь очень красиво…       — Поверь, есть места ещё красивее. Я покажу тебе когда-нибудь. Но а пока тебе надо заняться обучением и твоей миссией.       Уянга потухла. Стянула с руки митенку, на свой страх и риск. Но там была чистая кожа, даже будто ни разу не тронутая лезвием.       — Почему я…? — печально спросила она, пряча лицо в ладонях. Папа же покачал головой, подсаживаясь ближе, складывая руку на плечо.       — Эй…       — Эй!!! — раздалось громогласно. Сон схлопнулся и мигом стал чернотой. Уянга села, по полу покатились её бесчисленные звёзды. А далеко в коридоре на неё смотрела высокая фигура со свечой в руке. Седые брови у фигуры нахмурились, и девица, поджимая губы от тревоги, встала на ноги, закатывая ногой под стол несчастные звёзды.       Мать дошла до неё невероятно быстро. И замахнулась. Уянга закрыла глаза, ожидая шлепка, но удар не наступил, и она пугливо приоткрыла глаза, глядя сквозь светлые ресницы на раздосадованное лицо матери, оглядывающей её маленький «кабинет».       — Ладно. Пусть будет. — Кинула Сайрисса, смеряя взглядом её эксперименты. Цветы, искусственные звёзды, каменный табурет, которого прежде не было, блестящий канделябр, только вместо свеч на нём были «звёздочки» в лунках. Осмотрев это всё, однако, матушка вновь рассердилась. — Я тебя ищу уже знаешь сколько?! Идём, у нас целый отряд заразили! Нужно варить порошок, ты мне поможешь. Наколдуй второй чан, если сможешь.       Уянга раскрыла губы, но тут же выдохнула все слова в пустоту. Прижала к груди свои многострадальные руки. И медленно пошла на новую выкачку своих ресурсов.

***

      Крови пришлось нацедить немало. Под конец приготовлений у неё уже неистово кружилась голова и плясали чёрные пятна перед глазами, мешая взору. Но сидеть возле котлов в ожидании испарения не хотелось — скучная трата времени. Так что она очень скоро по стенке возвратилась к себе. Села на табурет, доставая новую книгу с ближайшей полки наугад.       Но эта книга была немного не такой, как остальные. Не было указано авторство, не было названия. Открыв первую страницу, она округлила глаза от первых строк.       «Здравствуй, уважаемый Я или другой читатель, который вообще каким-то боком умудрился дотянуться до этого произведения. Этот дневник я буду вести, потому что совершаю свой первый переход в другой мир после того, как одна незнакомая мне… Эльфийка…??? дала эльфийскую кровь и объяснила про мирохождение.       Она говорит, что она из другой реальности, пришла через «Отправление». По её рассказам, звучит очень круто, хочу посмотреть, но это потом. Ещё она говорит, что я очень похож на её знакомого. Ладно? Окей. В общем, здесь я пока оставлю краткую сводку важных данных для себя, на случай, если переход повредит мой рассудок или я останусь без сил, и кому-то нужно будет обо мне позаботиться.       Меня зовут Лололошка. Дурацкое имя от отца, проигравшего в карты… В будущем думаю переименоваться (Джон Дейви Харрис).       Мой возраст вас волновать не должен. Да и меня самого тоже, если потеряю сознание — теперь я долгожитель, и это не лечится.       Недавно мне заявили, что я — междумирец, мироходец, и мне привили эльфийскую кровь (учитывайте это в медицинских вопросах!)       У меня есть сестра и родители. Последним меня лучше не оставлять на присмотр, лучше найдите Молли.       До этого момента я был студентом Информационных Технологий и Инженерии в городе Хэнфорт.       У меня есть особое состояние психики, мне требуется постоянно быть в физической активности, чтобы регулировать мозговую активность. Даже сейчас я немного пританцовываю у стола, чтобы собрать мысли в кучу, я не хочу забыть ничего важного.       Пометка на будущее: расспросить ту эльфийку подетальнее, купить книги по биологии.»       Читая дальше и дальше, Уянга просто поражалась. Если она правильно понимала — это был дневник её отца. Здесь были записаны факты из его жизни, последовательные исследования.       В самом деле, это был самый настоящий клад! Путеводитель по этому многообразию литературы! Он указывал, что изучал и в каком порядке, и все эти книги, при должном старании, было можно найти!       Это был мост к недосягаемому родителю. Документ на наследование. Теперь она могла всё понять и осознать в полной мере!       Оставалось только брать и читать. Выписывать детали и складывать в голове кирпичики новой информации.       Оказывается, к папе… К Джону Дейви Харрису, обращался странный голос. Она звала его сюда, в Архей, место, с которого всё началось. Она упрашивала его достать своего собрата из этой реальности и привести его на помощь. И тогда он стал делать вылазки сюда, в эту реальность из своей. То, где он неисчислимые годы бывал и кого клал на лопатки ради знаний, поражало воображение.       Он дурил натуральных богов, чтобы те сами поделились с ним знаниями. Он принудил научить его сангвимантии, иначе обещал пленить вечно. Он быстро просёк про карманные измерения, про Сны, про все эти детали, целенаправленно закрашивая все пустующие места на картине вселенной.       И теперь она тоже про всё это знала. Игнорировала жгучую боль на запястьях, утирала слёзы чистым платком, чтобы не занести заразу в глаза. И проглатывала писания одно за другим. Всё то, что читал когда-то её отец. Чьи-то заметки, чертежи, даже то, что было неприменимо в её нынешних обстоятельствах.       Ей нужен был весь этот мир в голове и все остальные, раз она была узницей во Сне и не могла увидеть даже Архей.       Дневник, который рассчитывался на первый заход и приключения на первое время, научил Уянгу очень многому.       И в её голове родилась здравая мысль: «что если использовать его знания во благо? Хотя бы себе самой.»       Эту книгу она избегала всеми силами. Ей очень не нравилось то, к чему всё шло, но это была жертва, после которой можно было бы обойтись без жертв совсем.       Изучить магию крови.       Она уже ощущала, как произвольно дёргаются в теле мышцы, как прошибает озноб, как потеют ладони. Но всё же села, раскрывая старинный том. Вздохнула с обречением, хмуря рыжие брови.       Возможно, ей удастся что-то придумать.