Human hearts and wolf souls

Выпущенная из лука стрела попадает в бок ствола крепкого дерева; удар оказывается настолько сильным, что несколько щепок коры откалываются и падают в снег. — Хороший выстрел, — Сонхва довольно кивает. — Но до тебя мне ещё далеко, — с усталой улыбкой говорит альфа, вытирая пот со лба. — Как и нам, — вздыхает другой альфа, а остальные охотники поддакивают. Они чуть меньше месяца учатся стрелять из лука под надзором омеги, но, по их мнению, ещё не приблизились к навыкам Сонхва. — У вас все получится, главное — верьте в себя, — Сонхва невольно оглядывается на несколько огромных зверей, что с интересом наблюдают за тренировочным процессом. Он убирает непослушные светлые пряди за уши и поднимает голову, смотря на потемневшее небо. — Думаю, на сегодня достаточно. — Сегодня будет метель, — произносит один из альф, нахмуривая брови. — Надо возвращаться. Все соглашаются с ним и, оседлав волков, уходят в племя. Только Сонхва решает немного задержаться, о чём говорит альфам, и идёт верхом на Сириусе в сторону реки. Он размышляет, как поменялась его жизнь. Благодаря доброте вождя Джиёна Сонхва начал жить заново: в чужом племени, с чужими людьми и волками. И, если честно, он очень этому рад. Сонхва наконец чувствует себя свободным. Он смотрит на широкую реку, бурное течение которой не укротит даже мороз. Сонхва вспоминает тот день, когда он верхом на Сириусе перепрыгнул реку; его сердце странно ойкает, стоит ему подумать о том, если бы Хонджун не забрал его в племя Шикра. В груди Сонхва разливается тепло от чувств, которые он испытывает к Хонджуну; он краснеет, думая о дне, когда они поцеловались. Хонджун тем же вечером предельно ясно показал Сонхва свои намерения и заявил, что он будет рядом с омегой. Что не оставит его. — Сонхва, — Сонхва, услышав голос альфы, покрывается приятными мурашками. Он оборачивается на Хонджуна и Фиру. — Ты почему не идёшь в племя? Скоро начнётся метель. Омега настолько погрузился в свои мысли, что только сейчас замечает, как усилился ветер, а с неба начал падать снег. — Мы с Сириусом решили немного прогуляться, — Сонхва на мгновение замирает, когда альфа протягивает к нему руку и убирает наглые снежинки с его волос. — Я не против, но не хочу, чтобы с вами что-то случилось, — Хонджун говорит мягко, с ноткой заботы, от чего омега слегка алеет. — Пойдём домой. — Хорошо. Они верхом на волках идут в племя, ощущают пробирающийся под одежду противный ветер и снег, из-за чего звери ускоряют шаг. Им тоже хочется успеть спрятаться в укрытии до того, как на лес обрушится снежная метель. Хонджун и Сонхва слезают с волков, стоит им дойти до логова Фиры. Омега смотрит на Сириуса и, немного поразмышляв, говорит ему остаться сегодня с волчицей и её детьми. Сириус смотрит то на Сонхва, то на Фиру; видно, что его терзают сомнения, ему не хочется оставлять ни своего человека, ни волчицу. — Сириус, не переживай, — Хонджун поднимает уголки губ, смотря Сириусу прямо в глаза. — Я позабочусь о Сонхва. Волк тихо фыркает, прищуриваясь, но уходит с Фирой в её логово. — Значит, я получил его одобрение? — с лёгкой улыбкой спрашивает альфа у Сонхва. — Думаю, да, — омега жмёт плечом и вздрагивает от сильного порыва ветра. — Пойдём, — Хонджун вмиг принимает серьёзный вид, беря Сонхва за руку, и ведёт его в племя. — Сегодня переночуешь у меня. Омега молча кивает и вновь чувствует приятный трепет в груди.

***

Они заходят в вигвам Хонджуна до того, как на них обрушится стихийное, обыденное для этих краев бедствие. Альфа, даже не стряхнув с себя снег, плотно задёргивает шкуру на входе, снимает обувь, идя к обгоревшим поленьям, и начинает разводить огонь. Он по дороге заметил, что Сонхва постоянно дрожал от холодного ветра и чуть ли не стучал зубами. Наверняка омега сильно замёрз. Как только свежие дрова горят и появляется приятное глазу пламя, Хонджун выдыхает, по привычке снимая с себя тёмную меховую накидку, и смотрит на Сонхва, обнимающего себя за плечи. Накидка омеги начинает мокнуть из-за тающего снега, его слегка влажные волосы липнут к лицу, а щёки красные. Альфа думает, что это из-за мороза, но Сонхва покраснел от смущения. Он ни разу не видел Хонджуна в таком виде, из-за чего в его голове появляются странные мысли. — Тебе нужно раздеться, — уверенно произносит альфа, на что Сонхва покрывается алыми пятнами. Хонджун мотает головой. — Кхм, то есть переодеться. — Ага, — омега разворачивается к нему спиной и, приспустив белый мех до лопаток, робко глядит из-за плеча на альфу. Тот продолжает на него смотреть уже заворожённым взглядом. — Прости, — Хонджун хочет отвернуться, но слова Сонхва не дают ему этого сделать. — Можешь не отворачиваться, — тихим тоном говорит омега. Он бесшумно выдыхает и снимает накидку, оголяя медовую кожу. Альфа с задержкой дыхания смотрит на голую спину Сонхва, откровенно залипает на его тонкую талию и, сам того не осознавая, обнимает омегу. Он невольно ведёт кончиком носа по затылку Сонхва, бесшумно втягивает носом запах его феромона и резко выдыхает, заставляя омегу ощутить в теле приятную дрожь. Сонхва не шевелится, чувствуя тепло от костра и альфы, тихо ахает, когда Хонджун целует шрам на его затылке. Сердце омеги заходится диким ритмом. — Я не хочу отпускать тебя, — шепчет альфа, разворачивая Сонхва к себе лицом, и смотрит в его карие глаза. — Я хочу быть рядом с тобой. Омега мельком вздрагивает, ощущая внутри бурю эмоций. Он накрывает плечи Хонджуна ладонями и говорит ему в самые уста: — Я тоже хочу быть рядом с тобой. Сонхва целует альфу, вкладывая в поцелуй все свои чувства, а Хонджун находит место своим рукам на его талии. Альфа, чуть сжимая её, чувствует пальцами гладкость медовой кожи, сминает пухлые губы омеги, не давая ему сделать глоток воздуха и отстраниться даже на мгновение. Он укладывает Сонхва на мягкую шкуру и, смотря в его наполненные блеском глаза, сияющие при свете костра, не может поверить, что в его, Хонджуна, жизни появился такой прекрасный человек. Альфа ни за что не бросит омегу, ни за что не даст его в обиду и будет всегда защищать. — Хонджун, ты чего? — Сонхва краснеет от пристального взгляда Хонджуна и отводит глаза в сторону. — Просто любуюсь тобой. Альфа оставляет мягкий поцелуй на скуле омеги, в уголке его губ и медленно, словно дразня, выстраивает дорожку поцелуев от его шеи до вздымающейся груди. Он проходится кончиками пальцев по соскам Сонхва, спускается ниже — до кромки штанов и поддевает их, наблюдая за выражением лица омеги. Сонхва дышит глубоко, не смотрит на Хонджуна, сгорая не то от смущения, не то от ожидания близости. Альфа снимает штаны с Сонхва; тот закрывает лицо ладонями, не зная, что делать. Омега не боится Хонджуна, но его смущает данная ситуация, и альфа это понимает. Хонджун знает: Сонхва хочет этого не меньше него. Он неспешно разводит ноги омеги, замечая его вставший член и естественную смазку между ягодиц, и сдерживает грозящийся вырваться наружу довольный рык. Волосы Сонхва рассыпались на медвежьей шкуре, его кожа покрылась испариной, от чего создаётся впечатление, будто она сверкает при свете пламени. Хонджун позволяет себе засмотреться на эту завораживающую картину, которой хочется неотрывно любоваться. Альфа наклоняется над омегой и, убрав с его лица ладони, увлекает в поцелуй. Он дарит Сонхва нежные поцелуи, безмолвно заставляет его отвлечься от смущения и полностью довериться ему. Омега растворяется в ласке альфы, успокаивает бешеный ритм своего сердца и только слабо вздрагивает, когда Хонджун вводит в него два пальца. Альфа аккуратно растягивает Сонхва, чуть ли не мурча в поцелуе от того, какой омега влажный, горячий и податливый. Стоит Хонджуну пройтись пальцами по заветной точке, как Сонхва издаёт короткий, но такой сладкий стон, от которого альфа мог кончить, будь у него менее сильная выдержка. — Сонхва, я так хочу тебя, — произносит Хонджун, немного отстраняясь от омеги. — Хочу тебя сзади. Сонхва вспыхивает румянцем из-за этих слов, но кивает, переворачиваясь на живот, прячет лицо в изгибе локтя, а альфа почти давится слюной от вида, представшего перед ним, и облизывается. Хонджун быстро снимает с себя штаны, освобождая покрасневший, истекающий предэякулятом член, выдыхает, накрывая ладонями бедра омеги. Сонхва инстинктивно поднимает ягодицы выше и, взглянув на альфу из-за плеча, опускает голову. Он первый раз такой открытый перед альфой, но, признаться честно, Сонхва с нетерпением ждёт, когда Хонджун подарит ему больше ласки и любви. Альфа раздвигает ягодицы омеги и медленно входит в него, шумно выдыхая. Он оглаживает пальцами поясницу Сонхва, нажимает на ямочки, а тот постанывает, почти дрожит от прикосновений и члена в себе. Хонджун нависает над омегой, опираясь руками по обе стороны от него, и делает пару пробных толчков, от которых колени Сонхва разъезжаются в стороны, а с его уст срывается тихий вскрик. — Сонхва? Тебе неприятно? Мне останов… — Нет, — омега качает головой и глядит на альфу блестящим взглядом карих глаз. — Сделай так ещё раз. Хонджун прижимается к его спине грудью, чуть наваливаясь, и вновь толкается в него. Оба покрываются приятной дрожью. Альфа становится более уверенным: он начинает интенсивно двигаться, почти не останавливается, выбивая из Сонхва мелодичные стоны и негромкие всхлипы. Внизу живота омеги скапливается тепло, его пальцы сжимают шкуру, а узкие стенки — член Хонджуна. Альфа учащённо дышит, опаляет дыханием покрасневшее ухо Сонхва и несдержанно прикусывает его. В вигваме слышится треск костра, пошлые звуки тел друг о друга, ощущается смешанный запах феромонов альфы и омеги, которым хочется дышать всю оставшуюся жизнь. Хонджун негромко стонет, иногда позволяет себе издать рык; ему никогда не было так хорошо ни с кем, как сейчас с Сонхва. Он, не переставая двигаться, оставляет мокрые, смазанные поцелуи на плечах омеги, лижет кончиком языка его затылок, проходится им по шраму, который он хочет навсегда стереть, как и убрать всю боль, грусть прошлого из сердца Сонхва. Хонджун резко выходит из омеги и переворачивает его на спину. Он вновь входит в жаркое нутро Сонхва, чувствует узкие, влажные стенки, сжимающие его с каждым толчком, и смотрит прямо в глаза омеги. Сонхва обнимает альфу за шею, царапает его плечи ногтями, подаваясь бедрами навстречу толчкам Хонджуна, а тот низко стонет и едва ощутимо прикусывает кадык омеги, не забывая пройтись по нему языком. Альфа страстно целует Сонхва, ловя губами его стоны и сладкие вскрики, слышит его прерывистые слова о том, что он вот-вот дойдёт до пика. Омега зажмуривает глаза и громко стонет имя альфы, кончая на свой живот, а Хонджун, увлекая его в глубокий поцелуй, кончает в него спустя несколько толчков. Альфа выравнивает дыхание и заправляет свои взмокшие тёмные волосы назад, смотря на разморенного Сонхва, что облизывает пересохшие, опухшие от поцелуев губы. Хонджун вытирает сухой тканью живот омеги и ложится рядом, и тот, не упуская возможности, укладывает голову на его плечо. Они некоторое время лежат в тишине, слыша только треск поленьев и отдалённый вой холодного ветра. Альфа перебирает светлые пряди Сонхва и, немного подумав, тянет руку куда-то под шкуру. — Сонхва, — Хонджун привстает и протягивает руку к омеге. — Я хочу кое-что подарить тебе. Сонхва принимает от него тёмную ленту из шелковой ткани и аккуратно гладит её пальцем. Он вспоминает, что похожая есть у Уёна. — Я заметил, что твои волосы заметно отросли и иногда, вроде как, мешают тебе. — Спасибо, Хонджун, — омега мягко улыбается. Хонджун чуть ли не светится от счастья. — Я буду дорожить ею. Сонхва дарит альфе нежный поцелуй, и тот окончательно понимает, что всем сердцем влюбился в омегу из чужого племени.