Human hearts and wolf souls

Хонджун просыпается ранним утром, когда солнце только появляется на горизонте. Он потягивается, широко зевая, покрывается мурашками от прохлады, появившейся из-за потухшего костра, и решает поскорее одеться. Хонджун выходит из вигвама, кутаясь в меховую накидку, выдыхает пар изо рта. Судя по ясному небу, сегодняшний день обещает быть солнечным, что не может не радовать. Он привык к морозу, любит снегопад, но не жалует ледяную стужу. — Доброе утро, — говорит Уён, собирая отросшие волосы в хвостик и закрепляя его лентой. — Доброе. Ты куда-то собираешься? — Хочу с Чонхо и Минги сходить на разведку, а то мало ли что ещё найдём, в связи с последними событиями, — омега смотрит на высокие деревья, замечая на ветви одного из них птицу. — Омега не очнулся? — интересуется Хонджун, устремляя взгляд туда же. — Вроде как, нет. — Уже несколько дней прошло, — альфа вздыхает. — Я вчера спрашивал у Юнхо о его состоянии. Он сказал, что омеге уже лучше, но он пока лежит без сознания, — Уён обращает внимание на бегущего к ним Сана. — Уён-а, я же тебя просил разбудить меня! — Сан часто дышит от интенсивного бега и, остановившись, опирается руками на колени. — Говори тише, а то разбудишь всю дичь в округе, — хмыкает Уён, стряхивая с меховой накидки Сана снег. — Ты где уже успел в снегу искупаться? — Я слишком быстро бежал и упал, — Сан заметно краснеет, не то из-за утреннего мороза, не то из-за нелепой ситуации. — Горе ты моё, — Уён улыбается и чмокает альфу в щёку, а тот чуть ли не светится. — Ладно, пойдём к волкам. Хонджун, ты с нами? — Нет. Я возьму Фиру и прогуляюсь с ней. Хочу подышать свежим воздухом и окончательно проснуться. Хонджун машет паре и уходит в сторону логова своей волчицы. По пути он не забывает взять из припасов небольшой мешок с сырым мясом для неё, зная, какой Фира может быть ворчливой и недовольной, если чего-нибудь не съест. Хонджун проходит мимо вигвама, где лежит незнакомый омега, и понимает — кое-кого не хватает. Он осматривается вокруг в поисках чёрного волка и, к сожалению, не видит его, но замечает на снегу большие следы, явно принадлежащие двум волкам. Хонджун решает дойти до логова Фиры и вместе с ней поискать чёрного волка, который куда-то ушёл, причём не один, что очень странно. — Фира, — зовёт волчицу Хонджун, слыша в ответ сонный скулёж. — Давай, просыпайся. Я вкусненького принес. Фира в одно мгновение выходит из логова и радостно виляет хвостом; она смирно ждёт, когда альфа даст ей полакомиться мясом оленя. Хонджун усмехается запалу волчицы и, достав из мешка куски мяса, смотрит довольным взглядом, как она съедает всё досыта. — С твоими детьми всё в порядке? — Фира на это облизывается и кивает, ластясь к боку альфы. — Это радует. Давай-ка прогуляемся и поищем чёрного волка. Хонджун садится на волчицу; она выходит на вытоптанную дорогу и принюхивается, после беря след. Фира идёт умеренным темпом, изредка поднимая голову на прыгающую с ветки на ветку белку, а Хонджун осматривается, надеясь увидеть огромную чёрную фигуру. Он чешет затылок, не понимая, куда и с кем мог уйти чужак. Волк все дни не отходил от вигвама, ел только то, что приносила ему Фира, а из людей подпускал к себе только Ёсана, который поладит, кажется, со всеми волками, будь они даже из другого племени, и Тэна с Юнхо, что лечат и смотрят за омегой. Не мог же он просто взять и уйти? Фира замирает у конца дороги, прислушиваясь к отдалённому шуму реки и смотря на пар от находящейся под открытым небом купели. Волчица оборачивается на Хонджуна. — Хочешь сказать, что волк где-то здесь? — альфа в недоумении выгибает бровь, слезая с волчицы. Она кратко скулит и указывает мордой на купель. Хонджун идёт к купели, ощущая от неё теплый воздух; под его ногами хрустит снег, с его тёмными волосами играется лёгкий ветер, словно подталкивающий в спину. Хонджун останавливается в нескольких шагах от купели, слышит всплеск воды и, всматриваясь в сгустки пара, замечает человеческий силуэт. Он прищуривается, стараясь разглядеть человека и понять, кто это. Из-за ветра пар развеивается, и теперь Хонджун отчётливо видит перед собой обнажённое тело, по которому стекают блестящие капли. Он хочет отвернуться, не хочет поставить себя и человека в неловкую ситуацию, но не может. Первые лучи солнца, появившиеся из-за верхушек деревьев, падают на человека, не давая Хонджуну возможности оторвать взгляд от чужой медовой кожи и слегка влажных, цвета первого снега волос. Волнистые кончики буквально светятся из-за лучей, прямо как шерсть Фиры и снежный покров земли. Человек, будто почувствовав, что его кто-то рассматривает, резко оборачивается на Хонджуна, а альфа, встретившись с глубокими карими глазами, перестаёт дышать. — А… я, это, — Хонджун хлопает ресницами, когда, судя по запаху феромона, омега делает пару шагов назад и прикрывает себя руками. — В общем… Вдруг Хонджуна кто-то хватает за штанину и тянет в сторону, из-за чего он падает лицом в сугроб. Он выплёвывает снег, переворачиваясь на спину, и округляет глаза, видя над собой чёрную морду и недобрый взгляд. — Сириус, нет! — Хонджун слышит голос, принадлежащий тому самому омеге. Но не успевает чёрный волк что-либо сделать, как его резко толкают и сбрасывают с альфы. Хонджун принимает сидячее положение и наблюдает: Фира негромко рычит и даёт волку лапой по морде. Благо без когтей. Сириус от удивления даже не рычит и не принимается дать хоть какой-нибудь отпор. — Что у вас уже случилось? — спрашивает Юнхо, идя вместе со своим волком со стороны реки. — Хонджун, ты чего на земле сидишь? Отморозишь себе всё! Хонджун вмиг встаёт на ноги и оттряхивается, краснея щеками. Он хочет повернуться в сторону купели, но вовремя себя останавливает. Ему не хочется смущать омегу или вновь оказаться лицом в сугробе из-за Сириуса. Но волку нет дела до Хонджуна. Он подбегает к уже одетому омеге, слабо виляет хвостом и виновато опускает уши, видя у него недовольный взгляд. Омега лишь вздыхает и поглаживает Сириуса между ушей. — Юнхо, может, объяснишь, — тихо говорит Хонджун, подойдя к другу, и кивает в сторону омеги с волком. — А, точно! — восклицает Юнхо и, взяв альфу за руку, подводит к омеге. — Хонджун, это Сонхва. Сонхва, это Хонджун, — он резко глядит на серого волка, что-то ищущего в кустах. — Эй, Хиру! Не ешь эти ягоды! Юнхо убегает к волку, а Хонджун про себя вымученно стонет. Он хотел услышать больше информации. Хотя он, встретившись с красивыми глазами омеги, вряд ли смог бы усвоить что-то больше двух слов. — Приятно познакомиться, — негромко произносит Сонхва, заправляя светлую прядь за ухо. — Прости за Сириуса. Он у меня с непростым характером. — Это я уже понял, — Хонджун вздыхает. — Ты тоже меня прости. Я не хотел… эм, подсматривать за тобой, — он мотает головой, прогоняя из мыслей образ обнаженного омеги. — Как твоё самочувствие? — Нормально, — Сонхва укутывается в накидку с белым мехом, которую ему дал Юнхо. — Рад слышать, — Хонджун видит, как подрагивает из-за мороза омега, и решает поскорее вернуться обратно. — Пойдём в племя, — он залезает на Фиру. — Наведаемся к моему отцу. — К твоему отцу? — Сонхва в непонимании вскидывает брови. — Отец Хонджуна — вождь нашего племени, — говорит Юнхо, сидящий верхом на Хиру. Тот фыркает, недовольствуясь тем, что ему запретили отведать вредных ягод. — Я тебе пофыркаю! Хонджун смотрит на омегу, ожидая, когда тот сядет на Сириуса. Он понимает: Сонхва не по себе из-за новой территории, людей и волков, и это нормально. Альфа не хочет давить на него, но ему хочется услышать, что произошло у омеги и его волка. Сонхва поджимает губы и садится на Сириуса, стараясь унять внутреннюю дрожь.