Несвободное падение

Они ехали в студию, напевая песенки вслух. Обсуждали какие-то ближайшие планы, шутили и смеялись в голос. Рука Клавы лежала на бедре Мари, а та при удобном случае тянулась за поцелуем. Мелкая старалась не думать про те вещи, которые происходили с ней утром. Она старалась сосредоточиться на здесь и сейчас. — Так, у меня в голове всё смешалось, — Мари взглянула на Клаву, оторвавшись от дороги, — когда у тебя концерты? — Послезавтра ближайший. Корпоратив какой-то, честно, сама не помню, вроде кто-то из золотой молодежи заказчик, — пожала плечами Высокова. — Окей, значит, я позависаю это время в офисе, надо с клипом поколдовать. Потом заберу тебя. — Заберешь? Может, дома встретимся? Чего ты уставшая поедешь за мной ещё. — Разговорчики в строю! — Мари с притворной строгостью взглянула на Клаву. — Я сказала заберу, значит, заберу. А сейчас постараюсь быстро с Алёной дела разобрать, потом вся твоя, — Мари подмигнула девушке, выруливая на парковку возле офиса и ища свободное место — но с этой бюрократией надо разобраться. — Да не вопрос, я пока с Деном поболтаю, — кивнула Высокова, улыбаясь этой заботе от Маринки, — ты тоже меня терпеливо ждала пару дней назад. — А куда ж я от тебя денусь, — Мари поцеловала девушку, паркуя автомобиль на стоянке. «К Лизе,» — выстрелило в мыслях, а малая про себя выругалась. Прогнать Ёлку из мыслей оказалось куда сложнее, чем из жизни. Для второго хватило десяти минут взаимного крика, с первым она не может разобраться уже второй год. Всё равно постоянно что-то напоминает, всё равно на душе скребут кошки, снова и снова расцарапывая раны, не успевающие даже подживать. В офисе ребята их встретили улыбками и обнимашками. Клава здесь уже давным давно была своя, и сама она чувствовала себя абсолютно в своей тарелке среди вельветовцев. Пока Мари скрылась в кабинете Михайловой, не забыв прихватить на кухне шоколадку, Клава разговорилась с Деном и предпочла дождаться любимую у него. Они успели обсудить прошедший тур Мелкой, посмотреть отметки в соцсетях. Тысячи видео, фотографий, восторженных комментариев и приглашений в разные города и даже страны. — Как у вас с Мелкой вообще? — с улыбкой спросил Ден. Он был в курсе, что девушки не просто подруги, и радовался, что Маринка наконец-то просто счастлива, любима и любит. По крайней мере, на этот раз он был уверен, что её не бросят в самый тяжелый момент. — Всё хорошо, — пара секунд молчания, Клава вспомнила их трогательные моменты из тура, обнимашки в поезде, совместные ночи. А потом, без перехода, в мыслях пронеслись истерики Мари. Из-за Лизы. Что-то за рёбрами неприятно поскреблось. Дало о себе знать. Слова вылетели раньше, чем она подумала, что не хочет поднимать эту тему, — ну разве что…впрочем, фигня это все. Высокова откинулась головой на спинку дивана, уперев взгляд в потолок. Внутри дурацкое ощущение, что Денис потребует продолжения. И чуйка её не подвела. — Нет уж, договаривай. Что такое? — Орлов оторвался от ноутбука, сложив руки на груди. Клава мысленно обозвала себя идиоткой. Кто её за язык тянул, мать вашу. А с другой стороны, может, Ден сможет развеять её опасения? Может, скажет что-то такое, что успокоит её? Но он ведь может сказать и обратное. Он же видел внутрянку этой дружбы, видел то, что нигде не увидишь. Он может сказать разное. И поэтому Клаве страшно признаваться ему в своих ощущениях и ждать, что он скажет. — Просто за последние дни…в общем, мне иногда кажется, я её к Лизе ревную. Ну, к Ёлке, — она стряхнула с джинс невидимую пыль, расправила складки. — Просто она ни песню не поёт, ни обсуждать это не хочет уже сколько времени… Я попробовала в поезде спросить — пожалела. И вот думаю теперь: а там точно только дружба была? С лица мужчины спала улыбка, он шумно выдохнул. Тот редкий случай, когда он не знал, что лучше: сказать правду или соврать. Ден прекрасно видел сначала эту дружбу, а после то, во что она стала превращаться. Видел взгляды, видел взаимодействие. И ту самую чертову химию тоже видел. А ещё помнил, какие обе ходили убитые после ссоры. Убитые, но при этом гордые. Идиотки. Высокова уперлась локтями в колени и опустила взгляд в пол на свои кроссовки. Ден подозрительно долго молчал. — Мы тоже в догадках теряемся, почему они поссорились. Алёна знает, и всё. Но…это была большая и очень искренняя дружба. И мне очень жаль, что они, две идиотки, сейчас в тишину играют вместо того, чтоб поговорить. — Мари говорит, что Лиза не идёт на диалог. — Это отдельная проблема, — вздохнул мужчина, вытерев ладонями лицо, — она ушла из лейбла практически по-английски, никто толком ничего не понял. Уехала и прервала связь. — Ден. А это точно была просто дружба? — Клава подняла на мужчину взгляд, полный надежды, Орлов же в мыслях нещадно материл и Мелкую, и Лизу. Они делов натворили, сами разругались в пух и прах, запутались, так ещё и всех вокруг вынуждают последствия этого дерьма разгребать. — Клава. Мари с тобой. Не сомневайся в ней. И не вороши её прошлое. Прямого ответа дать так и не смог. У Высоковой что-то внутри обрушилось, Ден почувствовал почему-то себя сволочью. «И почему, блять, подобные разговоры всегда выпадают на мою долю?» — задавался он вопросами. — Странная история какая-то. Не ожидала, что Маринка даже песню про маму петь не будет. — У них слишком много связано с этой песней. У них слишком много связано с Алёной. Они мамой её не просто так называют. Денис перекатился в кресле от дивана к своему столу за ноут, открыл ящик, достал парочку жестких дисков, а взгляд Клавы снова зацепился за уже знакомую игрушку. Брови взметнулись вверх. Что, и у Дена тоже? — Прости, но что это за собака плюшевая? — не выдержала девушка. — У Ма такая, у Алёны, теперь вот у тебя вижу. — А? — взгляд мужчины метнулся к игрушке, затем снова на Клаву. — Ты не знаешь? — Нет. Как-то всё недосуг было спросить. В мыслях в этот момент Орлов в который раз обматерил обеих своих подруг. Они натворили и наговорили, ему расхлебывай. Ну почему все эти разговоры и объяснения проводит он, а не сама Мелкая?! — Это маленькая копия Мальчика, созданная на заказ. Мальчик — пёс Лизы. — Пёс Лизы, — протянула блондинка, внутри которой бушевали противоречивые чувства. Не сказать, чтоб она не догадывалась о связи игрушки с Ёлкой, но после получения подтверждения внутри как будто закрепилось липкое и не слишком приятное чувство: их в этой истории трое. Вот почему Мелкая разревелась, когда наткнулась на эту собаку. Вот почему она без этой собаки ни спать не может, ни поехать куда-либо. Вот почему так трепетно к ней относится. Следующие несколько дней внешне всё вроде шло хорошо. Мари и Клава много времени проводили вместе, вместе работали и отдыхали. Клава всё-таки старалась не забивать себе голову своей же ревностью и доверять Марине. А мелкая старалась жить настоящим без оглядки на прошлое. Только почему-то внутри она с какой-то маниакальной чуйкой ждала беды. Откуда взялась эта тревожность — хрен его знает. Но она ощущала, будто в воздухе что-то застыло, будто у неё над головой — а может, и не только у неё — сгущались тучи. Беда пришла внезапно. Она накрыла вельветовцев за полчаса до того, как у Мелкой должен был начаться концерт. Мари была вместе с Клавой в гримёрке. Визажист доводил образ девушки до идеала, сама она покуривала кальян и болтала с Высоковой. Ден с Мишей и Юлей были уже в закулисном помещении. Они перешучивались, Миша проверял аппаратуру, периодически что-то говорил музыкантам. А потом Юля залезла в телефон, открыла браузер и едва не выронила телефон, вскрикнув и мгновенно приковав к себе внимание всех вокруг. — Юль, ты чего? У тебя всё хорошо? — Ден подошел ближе к подруге. Дракон одной рукой удерживала айфон, второй закрыла себе рот и переводила взгляд то на Орлова, то на Мишу. Те уже с явной тревогой смотрели на подругу. Ден обхватил её руками за плечи. — Тихо. Вдох — выдох. Успокойся, — твердый голос Дена, — и скажи, что случилось? — Ребят, — продышалась Юля, — вы новости давно смотрели? — С утра пролистал, ничего там интересного не было, — Миша пожал плечами. — Авария на каком-то подмосковном шоссе. Машина вписалась в столб, — девушку била дрожь, она говорила с перерывами, — это машина Ёлки. Только саму её найти не могут, — последние слова фотограф практически шептала, чувствуя, как из собственных глаз полились слёзы, — что за херня-то… Мужчина посмотрели друг на друга и синхронно полезли в телефоны. Спустя минуты Миша вмазал кулаком в стену, затем уперевшись в неё головой, а Ден просто застыл на месте, пытаясь переварить то, что прочитал. Авария, исчезновение. Больше это смахивало на сюжет какого-то детектива отечественного производства. — И это во всех каналах и лентах, — Миша повернулся обратно к друзьям, оперевшись на стену, — Марина… — Ну в компании Клавы она вряд ли про телефон вспомнит, — Ден прочесал пальцами свои волосы, — а нам надо как-то исхитриться сделать вид, что всё хорошо. Не хватало ей до концерта это узнать. Именно в этот момент Мари появилась за кулисами, держа за руку Клаву. Увидев, мягко говоря, далекое от нормального состояние друзей, она нахмурилась. — Ребяяят. Что с вами? — взгляд на Дракона. — Юль, ты плакала? Миша? Ден? Все молчали. Ни у кого не было сил произнести прочитанное пару минут назад. Юля гипнотизировала собственный фотик, Миша с Деном смотрели в пол. И вроде надо отвечать, а невозможно. — Да вы можете ответить, что случилось и почему вы все белые?! — Мари начинала психовать. Клава успокаивающе сжимала её ладонь, но помогало не особо. Миша посмотрел на Дена, тот поджал губы, пожал плечами, мол, видимо, отложить до после концерта не получится. — В новостях прошла информация, — тихо заговорил диджей, — была авария на каком-то подмосковном шоссе. Там, — он запнулся, сжал руками переносицу, — в общем там обнаружили машину Лизы. Лизу найти не могут. — Что?! — выпалила Мари, вырвав свою ладонь из руки Клавы и подойдя к другу вплотную. Ей кажется, что она не слышала ни слова из того, что сказал Миша. Но ей только кажется. Потому что мозг не хотел обрабатывать то, что воспринимали слуховые рецепторы. Потому что мозг отказывался это осознавать. — Лизу не могут найти, Мари. Нигде, — повторил мужчина. Мелкая в упор смотрела на друга, все его слова мозг отказывался слышать и воспринимать. Она не слышала этого. Она отказывалась это слышать. Она надеялась, что при очередном ответе Миша скажет что-то другое. — Ты можешь громче говорить, какого хера ты мямлишь?! — Мари не заметила, как перешла на крик, как Клава оказалась рядом и попыталась обнять её, но она оттолкнула девушку. — Лиза пропала. Совсем. Женя подтвердила. Диджей терпеливо повторил в третий раз. Марина обхватила голову руками, отрицательно качая головой. Она вдруг просто оглохла. Она ничего не слышала вокруг себя. В голове единственная фраза Миши «Лизу не могут найти». Она перевела взгляд сначала на Юлю, сжимавшую в руках фотик. На лице Дракона читался абсолютный страх и непонимание происходящего. . Денис рядом был до синевы бледным, то и дело путаясь рукой в собственных волосах. Миша сложил руки на груди и в его глазах она читала единственное «я тоже не хочу в это верить». Это была гребаная правда. Это было написано на лицах друзей. — Лиза… Она упала на пол прямо в концертном костюме и смотрела в одну точку. Слез нет, есть ощущение, что ей в груди сделали дыру. Слез нет, только дышать почему-то стало трудно. Она легла, уперлась лбом в пол, пытаясь сделать глубокий вдох. Получалось так себе. Легкие работать отказывались, в ушах гудело, перед глазами плыло. В какой-то момент она содрогнулась и зарыдала, стуча ладонью по полу. Это были именно рыдания, с которыми выходила наружу боль. Рыдания вперемежку с попытками дышать, с попытками сделать вдох и хоть чуть-чуть избавится от страха. — Мари! — Клава упала рядом на колени, обхватила мелкую за плечи, прижав к себе. — Милая, я рядом, ее найдут, слышишь? Тише, ее найдут! Но слова Клавы были как сквозь вату. Маринка не воспринимала девушку. Мари пыталась дышать, но это вдруг стало так сложно. Горло словно чем-то сдавливали, а на грудь положили огромный булыжник. И страшно. Очень страшно. Её бил противный озноб, на лбу выступил холодный пот. По щекам скатывались слезы, макияж к черту поплыл. Клава прижимала любимую к себе, пытаясь ей помочь и для себя осознала ответ на вопрос, который мучал её. Она не дура и никогда ею не была. Мари всё ещё любит Ёлку. Это слишком видно сейчас. Спустя пару минут девушку отпустило. Она села на полу, будучи в объятиях Высоковой. Ничего не говорила. Руки дрожали, сердце билось через раз. — Мари, я сейчас все сделаю, — Денис, до этого момента заставший статуей, подлетел к ней, потом резко присел на корточки перед Мелкой, — мы все отменим, Бусь, уедем, улетим, куда хочешь! — Нет, — тихим, но твердым голосом заговорила Мари, — нет, не отменим. Ты как себе представляешь, я буду лететь, а в самолете все будут знать? Вы же сами сказали, это во всех новостях, а я не хочу, чтобы спрашивали меня об этом сейчас или с понимающим взглядом жалели. Я выйду и отработаю концерт. — Мари… — выдохнул Орлов, — ты готова два часа петь и делать вид, что ничего не случилось? — Это моя работа, — уверенно ответила Мелкая с пустым взглядом, а после тихо спросила, — как Алёна? Она знает? — Непонятно, — Миша провел руками по ёжику волос на голове, — мы не успели выйти с офисом на связь. И, честно говоря, я боюсь узнавать. — Мне надо отработать концерт, — повторила Мелкая, — надо отработать. А потом… Потом я переверну всю эту грёбаную планету, но найду Лизу. Я найду её, — быстро зашептала девушка, уперев руки в колени и спрятав лицо в ладонях, — найду, она не могла бесследно пропасть. Она не могла, я найду её. Снаружи Мелкая просто что-то очень быстро шептала, спрятав лицо в ладонях, а вот внутри ее колошматило не по-детски. Всё сжималось и тряслось. Спустя пару минут она глубоко выдохнула, поднялась с пола. Взглянула на друзей и на девушку. Миша внезапно подошел и крепко обнял её, позволяя спрятаться в своих руках и хоть чуть-чуть этим облегчая боль. — Она найдётся, обязательно, слышишь? Она вернётся к нам. Мари прокивала и благодарно крепче прижалась к другу. — Пойду поправлю макияж. И начнём. Через пятнадцать минут Мелкая вышла на сцену, вышла к поклонникам петь, шутить и улыбаться. Вышла с такой улыбкой и таким настроением, что никто и не предположил бы, в каком состоянии она была буквально полчаса назад. На «Не буди меня» не выдержала, позволила слезам идти. Каждый куплет, каждая строчка, каждое слово в этой песне приобрело мгновенно другой смысл. Посыл стал абсолютно иным, в голове стояли другие картинки. Мари в моменте возненавидела за это свою песню. Миша почувствовал, отследил её состояние. — Собралась! — закричал он ей. Мари обернулась с благодарной улыбкой, быстро промокнула слёзы. Она потом проплачется. А ещё она найдёт Лизу. Обязательно найдёт. Они спели с Клавой шкуру вместе. Это хоть немного взбодрило Мелкую. Но Клава видела в глазах напротив не веселье и озорство, которые раньше там были на этой песне, а какую-то нечеловеческую тоску и боль. Физически Мари была на сцене. А мыслями — искала Лизу. Первое, что Мелкая сделала, оказавшись в гримёрке, это вызвала по фейс-тайму Алёну. Ей жизненно необходимо было поговорить с матерью. — Ты когда узнала? — голос у женщины был откровенно никакой. — За двадцать минут до концерта, — Мари вдохнула кальян, пытаясь успокоиться немного, — Ден предлагал отменить, но это абсурд. А что Женя говорит? Она связывалась с тобой? — От Жени от самой одна тень, — махнула рукой Михайлова, — ничего нового не сказала. Но это чертовщина какая-то. — Я найду её, мам. Найду. Где бы она ни была. С возвращением в Москву начался ад. Бесконечные звонки журналистов, столкновения с прессой и сотни комментариев и сообщений в социальных сетях. Ещё встреча с Женей, которая без слов скроется у Алёны с Лианой. Нескончаемые разговоры, казалось, со всеми возможными представителями государственный структур и как итог — тупик в деле. Никто не знал, где искать Ёлку и что вообще произошло. Марине казалось, что это происходит не с ними, что это какая-то вообще другая реальность. Из которой очень хотелось уйти. Очень хотелось проснуться от этого кошмарного сна.

***

— Я не верю, — прошептала Малая, лежа в объятиях девушки, — не хочу верить, что она пропала бесследно. — История вообще мутная. Даже полиции толком ничего понять не удалось, — Клава прижалась губами к виску Мари. — Здесь что-то не так. Что-то не чисто. Только вот что, понять не могу. Марина села на постели, обхватив руками колени. За эти дни она выплакала все глаза, слёз не было. Внутри было странное ощущение, что они чего-то просто не знают. Чего-то важного. Что они слепые котята какие-то. Ну не может живой человек, к тому же медийный и публичный, вот так бесследно исчезнуть средь бела дня. — Как только я пришла в вельвет, она сразу стала меня опекать, — осторожно заговорила Мелкая, — аккуратно ненавязчиво опекать. Как старшая сестра. От неё веяло каким-то спокойствием и уютом. Она всегда знала, что сказать и когда. Это переросло в большую-большую дружбу. Клава слушала, затаив дыхание, ловя каждое слово. Ведь больше Марина может не захотеть об этом рассказать. — Мы обе испытывали одинаковые чувства по отношению к Алёне. И у обеих родные мамы были черт знает где очень далеко. Так родилась «спасибо за всё, мам». Мы всегда пели её вместе. Это не просто песня, это как символ. Мы тогда будто действительно стали сестрами. — Вы и не ссорились, наверное, ни разу? — До того разрыва нет, — Мари отрицательно повертела головой, — Лиза вообще не тот человек, который умеет ссориться. Она может молча уйти. А тогда…не знаю, что на нас нашло. Боже, чего я ей наговорила сгоряча. Идиотка! Малая спрятала лицо в подтянутых к гурди коленях, чувствуя ладони Клавы на спине. Истерики не было, была огромная дыра в груди. Которую непонятно, чем зашивать и заполнять. Было абсолютно иррациональное чувство, что она сейчас не в том месте. Только где тогда её место? — Мне так маму жалко, — вновь заговорила она, — чем помочь, не знаю. Она как себя вместе с Лизой потеряла. Виду не показывает, держится. В студии сутками теперь. А я в глазах всё вижу. — Не знаю, малышка. В любом случае работать лучше, чем впасть в апатию. — Мне нужно осмотреть машину, — резко выпалила Мари, крутанувшись в объятиях девушки, — дура, как я раньше до этого не додумалась. Надо написать Жене. Мари лихорадочно начала искать айфон, а Клава не понимала смысла этой затеи. — Милая, зачем? Там полиция всё обшарила, ты-то что найти хочешь? — Не знаю, — девушка уже печатала сообщение младшей сестре Ёлки, — но мне надо там побывать. Дать рационального ответа на вопрос «Зачем?» Мари не могла. Просто чувствовала. Полиция скорее всего искала уголовку, но у мелкой было стойкое ощущение, что искать надо личное. Стойкое чувство, что она что-то найдет.