Worthless Necessary

UA потребовалась неделя, чтобы возобновить работу с обновленной системой безопасности и оборудованием, и в понедельник ученики вернулись в школу. Удивительно, но репутация UA была едва ли запятнана, ибо каким-то образом всплыла информация о причастности Мидории к инциденту, хотя подробности никому не были раскрыты. Инцидент в Хосу был свеж в памяти каждого, и все знали, что присутствие трех Ному привело к огромному количеству раненых и убитых героев и мирных жителей. Учитывая, что в Хосу было всего лишь несколько героев, а также четыре Ному, один из которых был создан для уничтожения Всемогущего, и огромное количество злодеев, считалось чудом, что только три человека получили серьезные ранения в результате нападения на UA. Тринадцатый взял несколько дополнительных дней отпуска, чтобы продолжить восстановление, но Айзава настоял на возвращении на должность классного руководителя 1-А, несмотря на то, что был с головы до ног обмотан бинтами. Мидория, хотя в настоящее время его состояние стабильно, а большинство его травм зажило благодаря причуде Шузенджи и других врачей, все еще не пришел в себя, и, учитывая, что на тот момент он официально находился под опекой Незу, его перевели в лазарет UA, чтобы Шузенджи могла присматривать за ним даже во время своих смен в школе. Шузенджи ненавидела, что ей пришлось использовать свою причуду на Мидории, пока он был без сознания. Восстановление энергии было важно для человеческого тела. Она делала это редко, но у нее не было выбора. Ей не хотелось заставлять травмы Мидории заживать, не давая ему восстановить энергию, но другим вариантом было дождаться его пробуждения, и к тому времени ущерб, вероятно, станет постоянным и непоправимым. Она не могла рисковать; у Мидории все еще было все его будущее впереди. Между тем, Незу не был уверен, что сделал правильный выбор. Конечно, он хотел уважать выбор Мидории, но что-то в том, чтобы просто отпустить его приемную мать, не устраивало его. Она не заботилась о нем. Она позволяла ему страдать. Она пренебрегала им, ей было все равно, что он был ранен, она вообще ему не доверяла. Она была далека от того, как должен вести себя приемный родитель, даже если они были просто временными опекунами, пока детей не усыновили. Незу также изучил записи всех прошлых школ Мидории: от дошкольного учреждения до средней школы. В каждой школе были записи о том, что Мидория был проблемным ребенком. Было много сообщений о том, что он постоянно беспокоил своих одноклассников, провоцировал их, был искателем внимания, лгал, не сдавал вовремя домашнюю работу и вообще был неуклюжим и падал с лестницы довольно много раз. По крайней мере, ее реакция имела какой-то смысл, странным, извращенным образом. Если было так много инцидентов, неудивительно, что она подумала, что он выдумывает очередную историю. Незу не говорил, что его приемная мать не была неправа, просто ее безразличие к госпитализации Мидории не возникло просто так, на пустом месте. Но ничего из этого не совпало. Мидория не был тем человеком, каким его описывали все записи. Напротив, все было наоборот; Мидория был добрым, чрезмерно бескорыстным ребенком, который и мухи не обидел. Он ненавидел внимание, избегал его, на самом деле, и был очень пунктуален в сдаче домашней работы, которая была на порядок выше, чем у остальных его сверстников. Не было никакой возможности, чтобы он был хоть немного похож на того, кем его описывали в школьных отчетах. Все были против Мидории. Не только его одноклассники, но даже его учителя. Они просто считали, что он всегда неправ, просто потому что у него нет причуды; что он хочет внимания, потому что без причуды он не сможет его привлечь. Голова у него начала раскалываться от недостатка сна; последние несколько дней он плохо спал, беспокоясь буквально обо всем: от безопасности школы до личных дел учеников, от публичности до того факта, что Мидория до сих пор не проснулся. Незу свернулся калачиком на маленьком диване, который был установлен в лазарете, и потер виски, прежде чем поднять глаза и посмотреть на отдыхающего Мидорию. Шузенджи уже вылечила все опасные для жизни травмы, и Мидории больше не требовалось никакого другого оборудования, кроме капельницы, которая была подключена к его руке. Рюто уже давно уснул, прижавшись к шее парня, а Рейко свернулась калачиком у него на плече. Незу потер глаза и сложил все свои бумаги на стол рядом с диваном. На следующий день открывалась UA. Он устал. Было слишком много всего, и Незу серьезно хотел просто поспать и отдохнуть, прежде чем ему снова придется иметь дело со студентами и СМИ. Незу спрыгнул с дивана, прежде чем тихо подойти к кровати Мидории. Он поднял лапу и нежно погладил голову подростка. — Выздоравливай скорее, хорошо, Изуку?

***

По мнению студентов, день начался ужасно. Вход в их школу был завален оголтелыми репортерами и операторами, которые совали им в лицо эти ужасные микрофоны, пытаясь расспросить их об инциденте в USJ. Это было совсем не приятно, когда люди пытались взять у них интервью об инциденте, когда один из их друзей выглядел так, будто он умер, истекая кровью у них на глазах. Затем им пришлось ждать, пока какой-нибудь учитель не будет назначен временно заменять Айзаву, потому что Айзава получил травму в результате атаки USJ. Он же не собирался приходить к ним учить, пока не восстановится в достаточной степени, верно? Неправильный ответ. Айзава, как обычно, вошел в класс, волоча за собой свой фирменный желтый спальный мешок. — Айзава-сенсей! Разве Вы не должны отдыхать?! — воскрикнула Урарака, увидев, как ее мумифицированный учитель вошел в класс. — Я в порядке, — резко бросил Айзава, а затем Иида спросил, — Прошу прощения за то, что прерываю, но как Мидория? Айзава вздохнул, ожидая, пока хаос в комнате утихнет, прежде чем ответить — Он стабилен, но он все еще не проснулся. Сейчас он находится в лазарете, и Исцеляющая Девочка пока не допускает посетителей. Настроение испортилось почти сразу, пока спальный мешок Айзавы не зашевелился сам по себе. Рейко выскочила из отверстия и встряхнулась, взъерошив мех. Она снова засунула лапу в спальный мешок и подняла отверстие, позволив Рюто высунуть свою пушистую голову из многочисленных слоев ткани. Ашидо упала в обморок, увидев двух животных. Иида нахмурился, — Разве это не питомцы Мидории? — Да, — Айзава прямо ответил, — Но они на самом деле заставляют Мидорию чувствовать себя лучше, и правило «никаких животных» было введено, потому что они, как правило, отвлекали учеников, и могут быть и другие причины, но Незу этого не сказал, но, честно говоря, мне все равно. Пока они не устраивают шум, они могут оставаться. — Э-э… можете передать ему несколько… открыток? — спросила Яойорозу, пытаясь вернуть тему к тому, о чем она говорила раньше, — Некоторые из нас… э-э… сделали ему открытки… — Да! — вмешался Киришима, поднимая несколько конвертов, — Некоторые мои соседи и другие дети услышали, что Мидория замешан, и хотели, чтобы я принес ему пару открыток. Рейко тихонько зашипела, когда он это сделал. Айзава лишь вздохнул и закрыл глаза, — Просто положите их мне на стол позже. Я как-нибудь с ними разберусь. — Не хочу показаться грубым, сенсей… но, помимо разговоров… Вы, похоже, ни с чем не справитесь, — Шинсо невозмутимо посмотрел на забинтованное тело Айзавы, — Не думаю, что Вы можете даже пошевелить руками в таком состоянии. Хотя он был рад, что с отцом все в порядке, ему не нравилось, что тот встал и ходил. Айзава просто посмотрел на Шинсо, прежде чем ответить: — Я попрошу Мика разобраться с ними позже, хорошо? Яойорозу, можешь собрать все открытки, которые у вас есть, и просто вывалить их мне на стол? Яойорозу встала и пошла по классу. Однако, дойдя до стола Киришимы, Рейко внезапно издала яростный вопль и вскочила на хвост Оджиро, приземлившись на его стол, прежде чем спрыгнуть со стола Каминари и наброситься на один из конвертов, которые были в руках Яойорозу. — Э? — взвизгнула Яойорозу, и Кода выскочил со своего места, чтобы попытаться урезонить кошку. Айзава просто уставился на Рейко, ошеломленный, прежде чем повернулся к Рюто, который, казалось, был так же сбит с толку, как и они. Рейко зарычала на Коду и разорвала конверт когтями. Киришима попытался схватить Рейко, но Рейко тут же схватила карточку в конверте и спрыгнула с его стола на стол Серо. Темная Тень тут же выскочила, чтобы попытаться остановить кошку, напугав ее, а она в свою очередь прыгнула на стол Джиро, выронив при этом карточку. Карточка раскрылась, когда она полетела на пол, около стола Шинсо. Газетная статья выпала. Шинсо наклонился, чтобы поднять ее, и его взгляд упал на ее название. Речь шла о недавнем самоубийстве подростка без причуды в другом районе, и Шинсо проигнорировал это, отдав предпочтение открытке. Его пробрал холод до костей, и руки его дрожали, когда он повернулся, чтобы прочитать содержимое карточки. Ты еще жив, Деку? Когда наступит твоя очередь?

***

Мидория чувствовал, что тонет. Его разум бесцельно блуждал, просеивая мысли и воспоминания, сны и кошмары, с которыми Мидория не хотел сталкиваться. — Мы погибли из-за тебя, Изуку. — Я тебя ненавижу! — Это все твоя вина! Они погибли из-за него. Он заслужил это. Мидория знал, что это просто говорил его разум, заставляя оставшийся плод памяти о его родителях выплевывать на него такие ненавистные вещи, чтобы сделать его еще более виноватым в их смерти. Он знал в глубине души, что его родители любили его, но одна лишь мысль о том, что они будут его ненавидеть… что они будут винить его в их смерти… Одна только мысль об этом разрывала его на части. Мидория хотел сбежать из этого кошмара. По крайней мере, как бы ни ранила реальность, она не ранила так сильно, как шипение и проклятия, которые создавал его разум, забирая каждое счастливое воспоминание, которое у него было, и превращая его в какое-то адское, кошмарное царство, в котором он навсегда застрял. Он заставил себя открыть глаза, но его зрение было заполнено абсолютно ничем. Он резко выпрямился, глотнув прохладного воздуха, горячая жгучая боль вспыхнула во всем его теле, пробежала по его венам, как лава. Он сгорбился, закашлялся, его пальцы сжались на одеялах. Его разум был затуманен, и он чувствовал, что его мозг превратился в кашу. Но была одна вещь, которую он понял почти сразу: на его теле лежало толстое одеяло. И его захлестнули воспоминания. — Да ладно, это все, на что ты способен? — Я… я не могу дышать… пожалуйста, помогите мне… — Ты действительно такой бесполезный, Мидория? —… Мама… Папа… — Разве ты не понимаешь? Они уже мертвы. А теперь вылезай оттуда. —…Мне жаль… Это… слишком тяжело… Я не могу… — Этого ты хочешь? Просто умереть там, неудачник? Он почти чувствовал запах собственной рвоты и чувствовал, как воздух вокруг него сжимается, пытаясь задушить его. Он сбросил одеяло со своего худого тела, одновременно срывая капельницы, пытаясь отогнать ужасные воспоминания, которые заполнили его жизнь после смерти родителей, когда на него нахлынули самые последние воспоминания. Ному, драка с Шигараки, его учителя, его одноклассники, вся эта кровь… Он не чувствовал ошейника на шее. Ты просто неудачник. Он не мог видеть ничего. Его зрение было черным как смоль. Где Рейко и Рюто? Он смутно ощущал, как кто-то похлопывает его по спине и говорит что-то, чего он не может понять. Я не могу снова потерпеть неудачу. Он сделал первое, что подсказало ему тело, несмотря на боль, которая усиливалась при каждом движении. Он атаковал. Он выставил правую руку и нанес правый хук, ударив того, кто оказался рядом. Это небезопасно. Никому нельзя доверять. Они просто причинят тебе боль. Это все, чего они хотят. Он выпрыгнул из кровати, ноги почти сразу же подкосились, и он рухнул на землю. Он поднялся и, шатаясь, вышел из лазарета, прижимая руку к стене, сгорбившись, сильно кашляя, когда боль пронзила все его существо. Он чувствовал что-то липкое на своей ладони, но проигнорировал это, когда услышал шаги позади себя, и поспешно пошел вперед, изо всех сил стараясь восстановить свои ориентиры, будучи неспособным видеть. Где я? Он услышал, как дверь захлопнулась прямо перед ним, и зарычал, отчаянно пытаясь нащупать дверную ручку. Он услышал шаги позади себя и быстро обернулся, набросившись на то, что было в той же комнате, что и он.

***

Яги потер нижнюю челюсть в том месте, где она соприкоснулась с кулаком Мидории, наблюдая, как клон Эктоплазма закрыл дверь, не давая Мидории выбежать. Он и так был достаточно виноват в том, что причинил мальчику ненужную боль, когда не обратил на него внимания и напал на Ному, еще больше ранив Мидорию. Мидория проснулся в панике и, даже не думая о том, как его действия могут повлиять на мальчика, попытался физически утешить его, хотя учителям было совершенно ясно, что Мидория не очень хорошо переносит физический контакт. Он заставил мальчика запаниковать еще больше, и хотя у Мидории не должно было остаться сил пошевелиться, Мидория запаниковал достаточно сильно, чтобы ударить его в челюсть с такой силой, что тот растянулся на земле, и выбежал бы из лазарета, если бы Эктоплазм не разместил клона снаружи комнаты и не закрыл дверь прежде, чем Мидория успел куда-либо добраться. Честно говоря, Яги не винил его за панику. Мидория был в драке, и его зрение было затуманено; он, вероятно, был напуган и не имел ни малейшего представления о том, что происходит вокруг него. В своей тощей форме он не мог делать ничего другого, кроме как уклоняться от атак Мидории, причем его удары были довольно точны даже с завязанными глазами. Дверь в кабинет Шузендзи открылась, и она вышла, увидев суматоху. — Мидория, успокойся! — крикнула она, но раненый мальчик быстро повернулся к ней и набросился. Яги быстро оттащил его назад, прежде чем он успел кого-то ранить, и получил укус за руку за свои старания. Шузендзи достала свой телефон и быстро написала сообщение в групповой чат. — Мидория пытается сразиться с Яги.

***

Незу уставился на новое уведомление на своем телефоне. Рейко и Рюто заскочили в спальный мешок Айзавы перед тем, как герой ушел на классный час, вероятно, желая подышать свежим воздухом. Запах антисептика и алкоголя был ужасным и раздражающим, особенно для животных, и Незу признался, что даже он не мог провести несколько дней подряд, сидя в лазарете из-за этого. Тем временем ему приходилось иметь дело с глупой прессой, которая изводила его учеников и расспрашивала их о нападении, в результате которого Мидория должен был погибнуть, если бы не причуда, вызванная травмой, которую каким-то образом приобрел его ребенок. Излишне говорить, что Незу был не в лучшем настроении, когда отчитывал пятьдесят репортеров и операторов за то, что они преследовали его учеников, были невнимательны, раздражительны и полностью игнорировали чувства учеников по этому вопросу. Шузенджи сообщила ему, что Мидория также получил небольшую травму глаз, так как Ному буквально ударил его об землю пару раз. Это не должно было повлиять на его зрение вообще, в отличие от Айзавы, что в сочетании с его сухим глазом еще больше уменьшило его использование причуды, учитывая, что его не так часто и сильно ударяли об землю, как Айзаву. Но она все равно решила прикрыть ему глаза на всякий случай, если возникнут другие осложнения, которые она не заметила. Поскольку Незу приходилось иметь дело с прессой, практически все остальные учителя были заняты своими классными занятиями, а Шузенджи приходилось иметь дело со всеми медицинскими картами учеников в ее кабинете, то оставался только Яги, чтобы присматривать за раненым мальчиком. Хотя это, вероятно, была плохая идея, учитывая, что последнее, что сделал Яги, это навредил Мидории, пусть и непреднамеренно, у парня не должно было быть энергии, чтобы что-либо сделать, учитывая, насколько сильно причуда Шузенджи подорвала его силы, так что даже если он проснется, все будет в порядке. И это тоже пошло не так. Незу бросился обратно в главное здание UA так быстро, как только могли нести его ноги. Он быстро направился в лазарет, увидев клона Эктоплазмы и Шузенджи, встревоженно стоящую снаружи комнаты. — Как Изуку? — спросил Незу. Шузенджи ответила: — Вероятно, он испугался Тошинори и инстинктивно напал на него. Тошинори пытается его успокоить, но это не работает. Он не знаком с ним: он, вероятно, напуган и не будет слушать. Я думаю, тебе стоит пойти туда, потому что он может тебя выслушать. Незу прикусил губу и осторожно толкнул дверь, обнаружив Тошинори, сидящего на земле, — Ну же, Мидория, я не причиню тебе вреда. Незу не мог видеть, что происходит, но Тошинори внезапно отшатнулся назад, прежде чем встать, заметив директора. Тревожное выражение на лице Тошинори тут же сменилось облегчением, он поднялся на ноги и медленно двинулся к Незу. — Слава богу. Кажется, я его напугал, и теперь Мидория прячется под кроватью, и я не могу его вытащить. Он несколько раз пытался меня укусить. — Выйдите из комнаты. Я разберусь с этим, — приказал Незу, и Тошинори быстро распахнул дверь и вышел из лазарета, оставив директора наедине в темной комнате с парнем. Незу тихонько подошел к Мидории, присел и увидел ребенка, свернувшегося клубочком под больничной кроватью и дрожащего. — Эй, Изуку. Здесь только я, больше никого нет. Дрожь, исходившая от тела Мидории, постепенно утихла, и Мидория медленно повернулся лицом к Незу. — Просто успокойся, ладно? Никто тебя не тронет. Незу медленно приближался, пока не оказался достаточно близко, чтобы протянуть лапу и нежно взъерошить зеленые кудри Мидории. — Где… Рейко? Рюто? — хрипло заскулил Мидория. — С ними все в порядке. Они сейчас отдыхают с Айзавой, — Незу нежно вытащил мальчика из-под кровати, — Как ты себя чувствуешь? Мидория слегка кивнул, когда Незу попытался вернуть его на кровать, но небольшая дрожь боли на лице Мидории, когда он случайно слишком сильно надавил на запястье, не осталась незамеченной директором. Мидория дрожал из-за прохладного воздуха в лазарете, но Незу заметил, что Мидория сел как можно дальше от упавшего одеяла, и сделал мысленную заметку об этом. Он не хотел ставить Мидорию в еще более неловкую ситуацию, но Шузенджи нужно было его проверить. — Исцеляющая Девочка сейчас снаружи. Могу ли я позвать ее, чтобы она проверила, как ты? Мидория нерешительно потянулся к своей шее, прежде чем замер, чувствуя свою забинтованную, но в остальном голую шею, и Незу замер, вспомнив, что ошейник, который Шузенджи дала ему в больнице, лежал на его столе. Мидория резко вдохнул и свернулся в клубок на кровати, дрожа как лист на ветру, когда Незу потянулся, чтобы успокоить своего бедного ребенка. — Изуку, успокойся, ладно? — мягко подбадривал Незу, — Исцеляющая Девочка просто хочет убедиться, что с тобой все в порядке. Айзава должен вернуть Рейко и Рюто как можно скорее, а ошейник я верну тебе позже, ладно? Мидория медленно кивнул, заставляя себя попытаться игнорировать тот факт, что он не может видеть, и что это напоминает ему о времени, когда несколько одноклассников заперли его в шкафу на целые выходные. Я и так уже достаточно обременителен. Я должен быть хорошим, иначе Незу возненавидит меня. Они все возненавидят меня еще больше. Я не могу быть более бесполезным, чем я уже есть. Незу тихо направился к двери, прежде чем впустить Шузенджи обратно. Первое, что сделала Шузенджи, — сняла повязки с глаз Мидории, заставив мальчика немного расслабиться. Она быстро проверила его глаза, прежде чем перейти к остальным травмам. Незу залез на кровать, чтобы поближе рассмотреть, что делает Шузенджи, но также и успокоить Мидорию, если что-то пойдет не так. Он заметил, что в зрачках Мидории были маленькие красные пятнышки, но Шузенджи уже заверила его, что это нормально. — Он должен быть в порядке. Все хорошо заживает. Твои глаза в порядке, но они могут быть немного чувствительны к яркому свету, пока ты восстанавливаешься. Ты сейчас на обезболивающих, поэтому ты можешь не чувствовать особой боли. Просто не напрягайся слишком сильно. Тебе придется остаться еще на некоторое время. Я хочу убедиться, что ты полностью выздоровел, прежде чем ты отправишься домой. Мидория молча кивнул, позволяя Шузенджи снова прикрепить капельницу, прежде чем снова попытаться свернуться в клубок. Шузенджи взглянула на одеяло и подошла к нему, чтобы перетащить его обратно на кровать, но Мидория уставился на одеяло, слегка зарычав. Незу заметил, что, хотя парень все еще трясся, вероятно, из-за того, насколько прохладной была комната и какие бинты он носил, он, казалось, боялся толстого одеяла. — Если тебе не нравится, мы не будем заставлять тебя этим пользоваться, — заговорил Незу, прежде чем повернуться к Шузенджи, — Можем ли мы увеличить температуру? — Мы можем, но не надолго, — Шузенджи заявила, — Сейчас очень тепло, а школьная форма не совсем подходит для отвода тепла. — Верно, — Незу ответил, — Не волнуйся, мы разберемся с этим позже. Он похлопал Мидорию по спине, — Думаешь, ты сможешь побыть один несколько минут? Я быстренько соберу твои вещи и скажу Мику, чтобы он привел Рейко и Рюто. Мидория кивнул еще раз, и Незу спрыгнул с кровати. Он повернулся, чтобы посмотреть на Мидорию, в то время как Мидория продолжал смотреть на него, его изумрудные глаза блестели в темной комнате, прежде чем Незу вышел из лазарета. Исцеляющая Девочка ждала его снаружи. Яги нигде не было видно. — Он напуган, — Шузенджи призналась, — Все его чувства важны для него, поскольку у него нет полезной причуды, на которую он мог бы положиться. Он не мог видеть, и в сочетании с тем, что он был с незнакомцем и находился в чужой среде, я не удивлена, что он испугался, особенно учитывая, что он дрался, прежде чем потерял сознание. Оглядываясь назад, оставлять его наедине с Тошинори было плохой идеей. — Я чувствую здесь «но», — заявил Незу. Шузенджи вздохнула, — Я беспокоюсь, честно говоря. Я не знаю, как это может повлиять на его психическое состояние. Мне придется некоторое время понаблюдать за ним. Но даже до того, как все это произошло… что-то не так. Ты помнишь Шинсо, верно, когда Айзава впервые привел его. Он был застенчивым, никогда не разговаривал, всегда прятался за Айзавой или Ямадой и просто старался избегать всех. Я… испытываю то же самое чувство к Мидории, только все было намного, намного хуже. К нему никогда не относились с добротой, лишь пренебрегали и издевались… Шузендзи покачала головой. — Он закупоривает все внутри. Однажды он окончательно сломается, и когда это произойдет, будет слишком поздно, — закончил за нее Незу, его уши и хвост опустились. Он знал, что приемная мать Мидории не была к нему добра. Но он даже не остановился, чтобы подумать о настоящей семье Мидории. Какими они были? Они хорошо с ним обращались или выбросили его, потому что у него не было причуды? А что насчет его бывших одноклассников? Они все еще издевались над ним за пределами UA? Незу отряхнулся от своих мыслей и направился в класс 1-А. Рейко, вероятно, знала о ситуации Мидории больше, чем он, и Мидория, несомненно, беспокоился о ней и Рюто. Затем он мог вернуться в свой кабинет, забрать ошейник Мидории и снова отправиться в лазарет.