Сакура и Саске застряли в прошлом.

***

Хаширама Сенджу сидел за столом в своем кабинете, погруженный в мысли. Он старательно подбирал слова, чтобы выразить свои чувства и идеи на листе бумаги. Его рука, уверенная и быстрая, скользила по поверхности, создавая мозаичный узор из иероглифов, каждый из которых был наполнен мудростью и силой. Эти символы не были просто знаками; они отражали его внутренние переживания, надежды и мечты о мире, где люди могли бы жить в мире и согласии, без постоянных конфликтов и ненависти. За окном собирались темные облака, ветер гнал по небу тяжелые тучи, предвещая бурю. Однако в душе Хаширамы царила тишина и покой. Он мечтал о времени, когда всевозможные кланы, сильные и слабые, малые и большие, такие как Сенджу и Учиха, смогут объединиться и перестать враждовать друг с другом. Его мысли были окутаны идеей о единстве, о том, что различия между людьми не должны быть причиной для конфликтов, , наоборот, должны восприниматься как разнообразие, которое обогащает общество. Он взял перо и начал писать письмо своему, пусть в прошлом, другу детства Мадаре Учихе, с которым его связывала долгая история соперничества.

«Дорогой Мадара, — начал он, — с каждым днем, который проходит, я все больше ощущаю тяжесть разделения между нашими кланами. Время, когда мы можем создать нечто большее, чем просто мир, основанный на страхе и ненависти, приближается. Я искренне верю, что, объединившись, мы сможем построить общество, где каждый найдет свое место, где наши различия станут лишь красками на полотне единства.»

Хаширама остановился на мгновение, вспоминая их детские годы, когда они вместе мечтали о мире без войн. Он продолжил:

«Давай встретимся и обсудим, как можем сделать этот мир лучше. Я уверен, что у нас есть силы и возможности, чтобы изменить ход истории. Я мечтаю о дне, когда наши дети будут играть вместе, не зная ненависти и страха. С надеждой, твой друг, Хаширама.»

Он закончил письмо, вложив в каждое слово всю свою искренность и надежду. Хаширама знал, что их встреча может стать поворотным моментом для обоих кланов, и возможно, для всего мира. Он чувствовал, что пришло время действовать, и что именно сейчас они могут сделать шаг к будущему, о котором так долго мечтали. В его сердце зародилась надежда, что даже в бурное время, когда на горизонте сгущались тучи, свет единства все же сможет пробиться сквозь мрак. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошёл Тобирама, его сердце наполняло волнение. Остановившись у стола брата, он протянул свиток, обозначенный печатью клана Шимура. — Хаширама, это срочное сообщение. Они требуют объединения и выступления против Учих, — произнёс он, его взгляд метался по страницам, полный тревожных предчувствий. Хаширама, недоуменно поднимая брови, раскрыл свиток, и его глаза стремительно заскользили по строкам, впитывая каждое слово с непоколебимой решимостью. Тяжесть информации давила на его сознание, словно предзнаменование надвигающейся бури. В воздухе витала напряжённость, напоминание о том, что каждый выбор может изменить судьбы кланов. Время шло, и с ним пришла необходимость действия; Хаширама чувствовал, как нарастает ответственность. — Тобирама, в письме говорится, что Джин — доверенное лицо их клана. Его исчезновение внушает им уверенность в том, что Учихи могут быть причастны к этому загадочному исчезновению. Тобирама, сжав кулаки, посмотрел на брата, его голос стал более настойчивым. — Но мы не можем просто сидеть сложа руки! Если клан Шимура требует от нас действий, мы должны ответить. Хаширама, изучая письмо, понимал, что давление усиливается. Каждое слово напоминало ему о той хрупкости мира, который он так страстно хотел построить. — Я знаю, Тобирама, — ответил он, — но мы должны быть осторожными. Я верю, что объединение с Учиха возможно, и именно сейчас нам нужно решение, а не война. Давай я встречусь с Мадарой, чтобы обсудить это. Возможно, мы сможем убедить его в необходимости мира, прежде чем начнутся ещё сражения. — Хаширама, — произнёс Тобирама, его голос был полон тревоги, — я боюсь, что твоя вера в мир может стать причиной нашего поражения. Учиха непредсказуемы, и их амбиции могут затмить наши добрые намерения. Мы стоим на краю пропасти, и каждый шажок, каков бы он ни был, в данный момент имеет значение. Хаширама, поглаживая перо, вздохнул глубоко. — Я понимаю твои опасения, но в войне все что-то теряют. Если мы не попробуем достигнуть мира, сумеем ли мы когда-нибудь жить без страха? Я верю, что даже среди врагов можно найти понимание. Я не смогу смотреть, как наши кланы снова погружаются в ненависть и потери людей. — Если ты решишь встретиться с Мадарой, то я пойду с тобой, — твёрдо заявил Тобирама. Хаширама посмотрел на своего младшего брата с гордостью и тревогой. В его словах звучала решимость, которой не хватало многим. — Хорошо, Тобирама. Но я прошу тебя, будь готов к тому, что наша встреча может пойти не так, как мы планируем. Мы должны быть открытыми для диалога. Любая агрессия только усугубит ситуацию. Тобирама кивнул, но его взгляд выражал сомнение. — Я понимаю, брат. Но будь осторожен. Учиха могут воспользоваться твоей добротой, чтобы обосновать свои действия. Подготовься к любой возможности. Ветер за окном усилился, словно олицетворяя нарастающее напряжение. Хаширама взглянул на темные облака и вздохнул. — Мы должны верить в лучшее, даже если вокруг царит хаос. Настало время положить конец этому циклу ненависти.

***

Роскошный зал, залитый мягким мерцанием сотен свечей, был готов принять гостей. Воздух, насыщенный ароматами благовоний и изысканных блюд, витал над столами, щедро уставленными деликатесами. Блеск полированного лака на низких столиках отражал мерцание свечей, создавая иллюзию волшебного мира, где время будто замедляет свой бег. На столах гордо красовались изящные вазы с хризантемами, символизирующими долголетие и благополучие клана Учиха. Вино, налитое в изящные кубки из тончайшего фарфора, блестели рубиновыми и янтарными отблесками, а рядом с ним стояли изысканные кувшины с сакэ, аккуратно украшенные тонкой работой из золота. Все это подчеркивало исключительность и торжественность вечернего приема, созываемого с определенной, важной целью, впрочем, как и всегда. Мадара и Изуна, братья не только по крови, но и по духу, сидели рядом, их взгляды пересекались, словно две нити, сплетающиеся в единое целое. Их близость была очевидна, и каждый момент, проведённый вместе, укреплял их связь. Саске Учиха, облачённый в традиционные одежды темно-синего цвета, вышитой серебром, выглядел задумчивым и немного оторванным от происходящего. Мара, с её живым умом и острым чувством юмора, время от времени бросала на него внимательные взгляды, словно пытаясь уловить его внутренние терзания. Она была не только красивой для своего возраста, но и умной собеседницей, способной поддержать разговор на любую тему. Кагами, менее разговорчивый, но не менее внимательный, сидел немного в стороне, наблюдая за каждым движением присутствующих. От его проницательного взгляда не ускользали детали — от легкого дрожания рук Саске, до мимолетных улыбок Мары. Он знал, что в такие моменты важно не упустить ни одной детали, ведь они могут оказаться решающими. Ахикира, выдающийся мастер стратегий, находился в тени, его темный взгляд пронизывал атмосферу зала. Он анализировал каждого человека, находящегося за столом, и пытался предугадать, как складываются их мысли и чувства. Его умение предвидеть ходы других было легендарным, и в этот вечер его присутствие добавляло дополнительный уровень напряжения. А в самом конце стола важный гость — Мастер мечей. Его величественная фигура излучала ауру неподвижной силы и непоколебимого спокойствия. Он был не просто мастером своего дела, но и человеком, который знал, как повести за собой и вдохновить. Его присутствие внушало серьёзность, и каждый осознавал, что вечер, наполненный ожиданием судьбоносного разговора, медленно приближался к своему кульминационному моменту. В воздухе витало ощущение напряжённого ожидания, как будто каждый из присутствующих готовился к важному испытанию, которое могло изменить их жизни. Тихий звук нарушил ход их беседы, когда в зал вошёл слуга, в руках которого покоилась маленькая записка. Все присутствующие затаили дыхание в ожидании, когда он приблизился к Мадаре и, склонившись в почтительном поклоне, протянул послание. В его глазах сверкнула искорка интереса, когда Мадара взял его. Раскрыв сложенный пополам лист, он заметил, что текст адресован именно ему. Бегло пробежав глазами по строчкам, Мадара уловил суть: его старый друг зовёт на встречу, чтобы обсудить что-то весомое. Вместо того чтобы озвучивать содержимое, он погрузился в собственные размышления, оставляя тайну письма окутанной молчанием. Эхо их прежних разговоров, казалось, затихло, уступая место новым идеям и ожиданиям. В этот момент время замерло, наполняя атмосферу невыразимым волнением. Мадара ощущал тяжесть непроизнесенных слов и понимал, что некоторые тайны лучше оставить в тени. — Уважаемые члены клана и гости, извините, но мне нужно отойти, — проговорил Мадара, в его голосе проскользнула едва уловимая нотка напряжения. В зале воцарилась тишина, и взгляды всех обратились к нему, полные любопытства и ожидания. Он встал из-за стола, его глаза светились решимостью, хотя внутри бушевала неведомая буря. Братья Учиха обменялись тревожными взглядами; Изуна, с противоречивыми чувствами, чуть заметно кивнул, проявляя поддержку его решению. Уверенно направляясь к выходу, шаги Мадары отзывались в тишине зала, как отголоски судьбы. Ему требовалось время, чтобы обдумать все, чтобы выстроить в сознании картину предстоящей встречи с другом, пытаясь предугадать возможные плоды этой беседы. Разные сценарии мелькали в его голове, и он понимал, что каждое произнесённое слово будет пронизано смыслом, каждое движение — значимо. Покидая зал, напряжение постепенно утихало, но внутри него всё ещё витало предчувствие, что за стенами этого уюта надвигаются штормовые события. Вернуться к ужину с лёгким сердцем будет нелегко, и каждый из присутствующих понимал: впереди их ожидает решающее сражение.

***

Сакура и Юки активно помогали лекарям перебинтовать раненых шиноби клана Сенджу. Вокруг витал запах свежей крови и трав, смешиваясь с едва уловимым ароматом природы, как будто сама земля жалела тех, кто пал в бою. Сакура, с сосредоточенным выражением лица, аккуратно накладывала повязки, стараясь достичь максимальной точности в своих действиях. Каждый ее жест был полон нежности и заботы, ведь она знала, что от этого зависели жизни. Юки наблюдала краем глаза, как Сакура умело делала всё правильно, как будто знала, что делает. Она решила поинтересоваться откуда ей известно что делать подобных ситуациях. — Сакура, откуда ты столько знаешь? — спросила Юки, прищурившись, чтобы лучше рассмотреть подругу в сгущающихся тенях. Сакура, не отвлекаясь от работы, едва заметно улыбнулась. — Я много занималась изучением медицины. Училась у наставницы, но самое главное — я просто чувствую, что нужно делать, когда вижу страдания людей. Юки кивнула, удивлённая её спокойствием и уверенностью. Поняв, что сейчас не время для вопросов, она подошла ближе и взялась за бинты. Вместе они работали, и каждое прикосновение к раненым напоминало им о хрупкости жизни. Несмотря на ужасающие события вокруг, Сакура проявляла упорство, глубоко вдыхая и выдыхая, словно стремясь восстановить последовательность в этом беспорядке. С каждым наложенным бинтом на рану, она чувствовала, как её решимость усиливается. Она осознавала, что даже небольшое действия может кардинально изменить чью-то судьбу. Вдруг послышался тихий всхлип, и они с Юки обернулись. Рядом лежал раненый юноша, истекая кровью. Один из помощников лекарей подошёл, осмотрел молодого человека и сообщил, что необходимо немедленно вызвать Хашираму Сенджу. Сакура взглянула на юношу, его лицо было бледным, и каждый вздох давался ему с трудом. Она почувствовала, как её сердце сжалась от страха за него. Понимая, что время не ждёт, она быстро перевела взгляд на Юки. — Мы не можем просто стоять здесь, пойди и позови его! — воскликнула Сакура, её голос был решительным, но дрогнул. Юки кивнула и, не теряя ни секунды, бросилась в сторону, покидая палатку. Сакура же вернулась к юноше, аккуратно надавливая на рану, чтобы замедлить кровотечение. Каждый его всхлип напоминал ей о том, что они должны сделать всё возможное, чтобы спасти его. Прошло минут пять и наконец, Юки вернулась, но Хаширамы с ней не было. — Сакура, его в лагере нет и поместье, даже Тобирамы не видать. Сакура ощутила, как холодок страха пробежал по её спине. Она знала, что не может позволить себе паниковать, но мысли о том, что юноша может не дожить до помощи, вызывали в ней бурю переживаний. — Мы должны что-то сделать, — произнесла она, зажатая между надеждой и безысходностью. — Если Хаширамы нет, мы сами должны помочь ему. Юки, наблюдая за страданиями юноши, ощутила, как в ней нарастает решимость. — Возможно, нам удастся что-то предпринять самим? — предположила она, замечая, как Сакура внимательно смотрит на рану. — У нас есть какие-либо инструменты, чтобы приостановить кровотечение? Сакура кивнула, понимая, что времени в обрез. — Юки, можешь попросить всех выйти? Только ты останешься со мной и поможешь удерживать его. Юки стремительно обратилась к помощникам, явно давая им понять, что пришло время покинуть палатку. Её интуиция подсказывала, что Сакура нуждается в полном сосредоточении, и теперь, оставшись наедине, сердце Юки тревожно колотилось в груди. — Юки, то, что ты сейчас увидишь, останется нашей с тобой тайной, — произнесла Сакура, и её голос звучал таинственно и уверенно. — Что ты имеешь в виду, Сакура? — спросила Юки, в её глазах читалось непонимание и легкое волнение. — Я могу его исцелить, а ты просто помоги мне. Я потом тебе всё объясню. Юки почувствовала, как сердце забилось чаще. Она доверяла Сакуре, но эта новость казалась невероятной. — Хорошо, я сделаю всё, что смогу, — ответила она, стараясь скрыть свои страхи. Сакура кивнула, и её руки сжались в кулаки от сосредоточенности. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула и сосредоточилась на потоках своей чакры, которые циркулировали внутри неё. Словно роса на утренней траве, её сила искрилась и пульсировала, ожидая, когда наконец будет направлена на дело. Юки наблюдала, как с каждой минутой вокруг Сакуры начинали появляться невидимые нити энергии, объединяющиеся в единый поток. — Держись, я постараюсь быстрее, но будет больно, — шептала Сакура юноше, перебирая в уме все уже пройденные ею практики и уроки. — Всё будет хорошо. Юки, почувствовав, как пространство вокруг них стало плотнее, наклонилась поближе к раненому, стараясь создать комфортную атмосферу. Инстинктивно она укрыла его плечи своим плащом, чтобы хоть немного согреть. Мгновение тишины было прервано слабым стоном юноши. — Сакура, его дыхание становится всё более нестабильным! — воскликнула она, глубоко вздохнув, чтобы не поддаться панике. — Я знаю… но пока мы не можем остановиться, — уверенно произнесла Сакура, открывая глаза и смотря на обдуваемое холодом тело юноши. Вокруг него колыхались потоки чакры, и, казалось, сама ткань реальности искрилась. — Я на грани, но появление Хаширамы может занять слишком много времени. Мы должны действовать. В этот момент Сакура наклонилась ближе к ране. Она могла видеть, как кровь продолжала течь, и её сердце замирало от страха и решимости одновременно. Она положила руки прямо над раной и начала наполнять её чакрой. Сакура сосредоточилась и представила, как поток её энергии проникает в тело юноши, заполняя его жизненной силой. Сердце её колотилось в волнении. — Пожалуйста, скорее! — вскрикнула Юки, не в силах оставаться безучастной к тому, что происходило. — Сакура, он не выдержит! — Я знаю! — крикнула она в ответ, не отрывая взгляда от раны. — Ну же, держись! В этот момент она ощутила, как чакра юноши сопротивляется. В его теле образовались завихрения, и Сакура поняла, что его дух ещё не готов сдаваться. Она осторожно, но уверенно вливала свою волну чакры, заставляя её выходить за пределы привычного. Постепенно юноша стал более спокойным, его дыхание начало выравниваться, и на его лице появилось выражение облегчения. — Это работает! — воскликнула Юки, наполняясь надеждой, когда увидела, как цвет лица юноши потихоньку возвращается к нормальному. Сакура улыбнулась, почувствовав, что её усилия начинают приносить свои плоды. Она продолжала работать над раной, пока ее чакра не истощалась. Сейчас каждое мгновение — это шанс. Юки держала раненого, стараясь придать ему уверенность и поддержку, её собственная сила становилась частью этой борьбы за жизнь. — Ты не умрешь, — прошептала Юки. — Мы не позволим этому случиться. Сакура чувствовала, как её силы истощаются, но не могла остановиться. Она утопала в своих мыслях. «Я не допустила бы, чтобы его жизнь оборвалась.» Лишь на мгновение она осознала, что её чакра может иссякнуть, но потом продолжила, сжимая кулаки, вызывая всё больше энергии. Наконец, с последним всплеском измождённости и воодушевления, она вложила все свои силы в одну искру света. Нежный поток чакры вился вокруг раны, и вдруг рана начала заживать на глазах. Сакура почувствовала, как юноша стал более теплым, его дыхание стало ровнее. Она медленно отстранилась, её сознание потихоньку возвращалось к реальности. — Ты сделала это! — воскликнула Юки, не веря собственным глазам. Юноша открыл глаза, избегая затянутой мглы, и заглянул им в лица, одарив их слабой, но искренней улыбкой. — Спасибо вам… — вымолвил он едва слышно, попытки встать с места отошли на второй план, его дыхание продолжало набирать прежнюю силу. Сакура почувствовала, что их усилия не были напрасны. Она взглянула на Юки, глаза её сияли от победы. — Это работает, — произнесла она, и в её голосе звучала едва сдерживаемая радость. Но старая рана войны ещё не исцелилась. Раздался крик в лагере, возвращая их в реальность, и необходимость спешить повисла в воздухе. Сакура решительно взглянула на Юки. — Мы не можем забыть об остальных. Нужно продолжать. Мы можем спасти других! — сказала она, полная сил и готовности. Юки кивнула, и они обе направились к выходу из палатки, принимая, что это только начало.

***

Мадара Учиха, закутавшись в свой тёмный плащ, сидел на знакомом утесе, овеваемом прохладным ночным ветром. Это место, когда-то ставшее свидетелем их с Хаширамой тайных встреч, хранило в себе эхо давно ушедших дней, когда мир казался возможным, а их юношеские мечты о деревне, где царит мир и согласие, были осязаемо близки. Они часами сидели здесь, на краю света, рисуя в своем воображении будущую деревню, наполненную радостью, где клан Учиха и клан Сенджу, вечные соперники, найдут гармонию и отбросят ненависть веков. Мадара помнил, как Хаширама, с его заразительным оптимизмом и верой в лучшее, описывал архитектуру будущей деревни, представляя, как дети кланов будут играть вместе, забыв о вражде предков. Он даже помнил запах сосновой коры от костра, который они разводили, делясь мечтами, где никому не придется умирать на поле битвы. Звёзды на ночном небе казались тусклыми, отражая угасающую надежду в сердце Мадары. Присланное письмо от Хаширамы, лежащее в его кармане, жгло его изнутри, вызывая бурю противоречивых эмоций. Что могло заставить Хашираму, написать это письмо после стольких лет молчания, после всего, что произошло, когда они были всего лишь детьми? Ведь сейчас все обстояло куда серьезнее и сложнее. Глупые мечты были растерзаны равнодушной, жестокой реальностью, с которой им обоим в конце концов пришлось столкнуться. Мадара вытащил письмо, его потрёпанные края напоминали о времени, которое прошло с того момента, как они в последний раз виделись. Хаширама писал о надежде, о том, что все их старые расколы можно залечить, что мир, в котором они мечтали жить, всё ещё достижим. Однако, несмотря на искренность слов, Мадара ощущал, как тьма, что окутала его душу, становилась всё более непроницаемой. Каждый символ казался ему живым напоминанием о предательстве, о том, как его видение мира столкнулось с жизнью, приводящей к войне. Он сжал письмо в руках, ощущая, как холодный ветер проникает под плащ, словно желая забрать его печаль. Вспоминая совместные вечера с Хаширамой, он снова видел их дружбу, расцветающую на фоне ненависти. «Мечты о мире» — это уже казалось далеким миражом, и теперь его сердце переполняло чувство утраты. Письмо, полное оптимизма, лишь усугубляло его внутреннюю борьбу. Мадара знал, что его путь более не пересечётся с путём друга. Он отправил письмо обратно в карман и посмотрел на звёзды, ощущая, как тьма внутри него затмевает свет надежды. В этот момент он принял решение: его мечты о мире заменит новый путь, путь, где он станет силой, способной самой судьбе бросить вызов и создать мир, каким он его видел. Зади из кустов вышел Хаширама, его знакомый силуэт возвышался на фоне светящегося ночного неба. Мадара невольно сжал кулаки, его сердце забилось быстрее. Они оба молчали, осознавая, что между ними лежит не только расстояние, но и пропасть недопонимания и страха. Хаширама шагнул ближе, его глаза искрились озорным светом, как в те дни, когда они мечтали о мире. — Мадара, — произнес он, его голос был полон тепла, — я знаю, что прошло много времени. Но я верю, что всё еще можем изменить то, что сделали. Давай поговорим. Мадара закрыл глаза, пытаясь вспомнить ту доверчивую искренность, которую он когда-то ощущал на этих встречах. Но теперь только тьма и горечь сжимали его сердце. — Разве ты не понимаешь, Хаширама? — сказал он, оборачиваясь. — Мы уже выбрали свои пути, и вероятно, больше никогда не встретимся так, как прежде. Твой мир не для меня. Я создам другой. Хаширама шагнул еще ближе, его лицо отражало решимость. — Мадара, — продолжал он, — я понимаю, что мы не были на одной стороне долгое время, но это не означает, что мы не можем найти общий язык. Я верю, что мир все еще возможен, если мы сможем оставить в прошлом наши обиды. Мадара усмехнулся, но в его голосе сквозила печаль. — Каждое наше слово — это капля в море ненависти, которое в нас накопилось. Мы стали врагами по своему выбору, и да, я знаю, что это легко забыть, когда ты смотришь на меня, как на старого друга. Но я не тот юноша, который мечтал о мире и которого ты когда-то знал. Теперь мой путь ведет к власти, и я не отступлю. Хаширама вздохнул, сердца обоих сжимались от тяжести и правдивости слов. — Тогда знай одно, Мадара, — сказал Сенджу тихо, — я не могу оставить все это без борьбы. В конце концов, кто-то должен быть готов сразиться за наш общий идеал, даже если он кажется далёким. Мадара почувствовал, как его сердце колебалось между желанием поверить в мечту о мире и непреклонной решимостью следовать своему пути. Он смотрел на Хашираму, и в его глазах отражались все те воспоминания о беззаботных днях, когда дружба казалась непоколебимой. Но теперь эти воспоминания лишь усиливали его внутреннюю боль, как уколы, лишь напоминая о том, сколько всего было потеряно. — Мы никогда не увидим мир, о котором мечтали, — произнес он, стиснув челюсти. — Наши судьбы разошлись, и ничего не сможет это изменить. Ты продолжаешь верить в идеалы, но я вижу, что на горизонте лишь война. Хаширама остановился, осознавая, что каждое его слово больше не может повлиять на друга, который стоит на краю своей тьмы. Тем не менее, он не собирался сдаваться. — Я не оставлю тебя в этом одиночестве, Мадара. Даже если твой выбор — путь силы, я буду бороться за тебя, за ту искру, что когда-то объединяла нас. Надежда всегда найдёт путь, даже в самых темных местах. Тогда увидимся на поле боя, произнес Мадара, готовясь покинуть место их встречи. Но резкое и полное напряжения произношение имени Хаширамы заставило его остановиться. — Мадара, скажи мне правду, — обратился он с настойчивостью, — ты причастен к исчезновению члена клана Шимура по имени Джин? Мадара обернулся. — Что? Тишина между ними повисла, словно тяжёлое облако. Хаширама, с волнением в голосе, продолжил: — Джин исчез пару дней назад, когда следил за твоими людьми и клан Шимура уверен, что ты знаешь, что с ним стало. Я не могу допустить, чтобы это стало ещё одной причиной для ненависти между нами. Мадара ощутил, как его сердце заколебалось. Он не собирался признаваться в том, что не знал, но его внутренние демоны начали тревожить. — Ты действительно думаешь, что я причастен к этому? — его голос звучал холодно, но внутри него бушевала буря. — Я не хочу в это верить, — ответил Хаширама, его глаза искали искренность в взгляде друга. — Но, если мы когда-либо снова хотим увидеть мир, нам нужно доверять друг другу. Эта ненависть уже погубила слишком много жизней. Мадара не мог не заметить, как искренность Хаширамы отражала ту самую детскую дружбу, которую он когда-то знал. Он знал, что он заслуживает ответа, но страх и недоверие сжимали его изнутри. — Я не знаю, где Джин, — произнес он тихо, стараясь придать своему голосу уверенности. — Мои намерения не переплетаются с его исчезновением, но ты сам понимаешь, как сложно в нашем мире отделить истину от лжи. Хаширама, не отводя взгляда от Мадары, ощущал, как напряжение заполняет пространство между ними. Каждое произнесённое слово настойчиво пробивалось сквозь толщу недоверия. — Я хочу верить тебе, Мадара, — сказал он спокойно. — Но если ты не знаешь, где Джин, мне придется искать правду самому. Мадара ощутил, как бессонные ночи обострили его чувства, а плечи напряглись от усталости и подозрения — Если кто-то из моего клана замешан в этом, ты будешь первым, кто об этом узнает, — и он исчез, как тень, сливающаяся в полумраке.

***

В тоже время. Тобирама проснулся сидя, опершись спиной о крепкое дерево, которое росло недалеко от лагеря Сенджу. Его тело было немного затекшим, а голова слегка кружилась от воздействия снотворного, которое Хаширама использовал, чтобы усыпить его. Тобирама стиснул зубы от недовольства. Он всегда считал, что должен быть рядом с братом, особенно в такие опасные моменты. Хаширама, похоже, принял решение идти на встречу с врагом в одиночку, не дождавшись его. Это решение вызывало у Тобирамы бурю эмоций — от гнева до беспокойства. Ночь уже окутала лес, и звезды ярко мерцали на фоне темного неба, создавая волшебную атмосферу, но Тобирама не мог насладиться этой красотой. Холодный ветер шептал между ветвями деревьев, словно предвещая нечто зловеще. Он чувствовал, как его сердце колотится в груди, осознавая, что его брат может оказаться в опасности. Тобирама быстро встал, стряхивая с себя остатки сна и решая, что не может оставаться здесь. Собравшись с мыслями, он начал двигаться в сторону, куда ушел Хаширама. Лес был полон теней и звуков, и каждый шорох заставлял Тобираму настораживаться. Он знал, что в этом лесу могут скрываться не только дикие животные, но и враги, которые могли поджидать его брата. В голове Тобирамы крутились мысли о том, как он мог бы остановить Хашираму от таких рискованных поступков в будущем. Он понимал, что их братская связь была крепка, но иногда тот слишком доверял своим силам и не осознавал, насколько они могут быть уязвимыми. С каждым шагом Тобирама чувствовал, как его решимость возрастает. Он был готов сделать все, чтобы защитить брата и вернуть его в безопасное место.

***

Хаширама Сенджу стремительно возвращался в свой лагерь, пронзая лесные просторы после встречи с Мадарой. На его лице отражался свет яркой луны, подчеркивающий душевные муки, пронизывающие его сердце. Каждый шаг уводил его от друга, ставшего врагом, от мечты о единстве, поглощенной хаосом битвы. Ветви шуршали под его ногами, как будто осуждая его за неспособность убедить Мадару остановиться, завершить бесконечный круг ненависти и мести. Хаширама оглядывался на те вершины, где они некогда, смеясь, строили грандиозные планы, где их дружба казалась непоколебимо крепкой. Теперь, вместо смеха, воцарилась гробовая тишина, а воспоминания о былых днях кололи душу, как острые лунные лучи. Он остановился, сквозь облака, медленно плывущие по небу, осознавая, что изменить прошлое невозможно. Мрачные мысли окутывали его, но в глубинах души все еще теплится искорка надежды. Возможно, однажды они найдут путь к примирению, где мечты об идеальном мире станут не миражом, а реальностью. Хаширама продолжал идти, словно в забытье, каждая тень казалась ему далеким отражением утерянного будущего. Он вспоминал тот день, когда они вместе решили объединить кланы, мечтая о мире, свободном от конфликтов. Но теперь об этом мире оставались лишь обрывки воспоминание, зажатые в сердца тех, кто пережил боль утраты. Вдруг из-за деревьев раздался звук, и оттуда появился его брат. — Очень опрометчиво было с твоей стороны меня вырубить сенбоном со снотворным, — произнес Тобирама с ноткой злобы в голосе, его глаза сверкали опасно в лунном свете. — Это было необходимо, мне нужно было поговорить с ним наедине. Если бы ты оказался там, то Мадара бы мог напасть на тебя. Тобирама скрестил руки на груди, его недовольство ясно проявлялось в каждом движении. — Ты всегда думаешь, что знаешь все лучше всех, Хаширама. Но эта твоя привычка решать за других приводит к новым проблемам. Мы должны быть осторожны, иначе даже лучшие намерения могут обернуться бедствием. Хаширама вздохнул, чувствуя тяжесть на сердце. — Я понимаю, Тобирама. Но я верю, что есть еще шанс спасти Мадару от самого себя. Мы не можем позволить ненависти захватить наши души. На нас лежит ответственность за будущее нашего народа. — Ответственность? — с сарказмом обронил Тобирама. — Ты слишком много думаешь о своих идеалах. Настоящая реальность требует жестких решений, а не мечтаний о дружбе. Мы должны быть готовы к борьбе. Хаширама посмотрел на своего брата, испытывая горечь. — Я не могу смириться с тем, что место дружбы занимает ненависть. Возможно, именно в этом и скрыта наша самая большая сила — в надежде на единство, даже когда дарит нам лишь тьму. Тобирама посмотрел на брата, и его лицо искажалось внутренней борьбой. — Я понимаю твои чувства, но мир, который ты мечтаешь создать, может стоить многим жизней. Выбор между идеалами и реальностью всегда сложен, и порой нам приходится идти на жесткие компромиссы. Мы не можем позволить эмоциям затуманить разум. Хаширама вновь обратил взгляд к небу, где звезды тщетно пытались пробиться сквозь облака. — Я не прошу тебя согласиться, Тобирама. Но ты должен понять: истинная сила заключается не только в мечах и кулаках. Мы способны изменить ход истории, если будем следовать своему сердцу. Мы можем сплотить народ, а не разжигать ненависть. — Возможно, — задумчиво проговорил Тобирама. — Но если наши противники не разделяют наших ценностей, их нужно устранить. Ты хочешь спасти Мадару, но когда он последует за своей тьмой, что тогда? Мы должны быть готовы к любой угрозе. — Я буду сражаться за свои убеждения, — ответил Хаширама, уверенно двигаясь вперед. — Надежда — это наш свет в темноте, и лишь она приведет нас к будущему, где дружба снова станет возможной.

***

Сакура завершила свой работу, заботливо посещая последнего раненого воина. Она бережно накладывала на его тело мягкие повязки, каждое её движение было наполнено тщательностью и вниманием. Усталость, словно тяжёлое бремя, давила на её плечи, но в душе её светилось удовлетворение: каждый вылеченный воин из клана Сенджу стал для неё каплей надежды, освещающей тьму этого мира, полного конфликтов и страданий. Ночь вокруг окутала её тишиной, и, глядя на бескрайнее звездное небо, она почувствовала, как её сердце забилось быстрее от мысли о тех, кто все ещё нуждается в её помощи. Свет факелов мягко освещал лагерь, создавая атмосферу уюта и спокойствия, несмотря на все тревоги, терзавшие раненых. Их искаженные болью лица начали расслабляться, когда они встречали её взгляд, полный благодарности и надежды. Сакура поняла, что для каждого из них она стала не только лекарем, но и символом надежды, человеком, что приносит свет в мрачные времена. Обняв себя руками, она вновь подняла глаза к ночному небу, где звезды мерцали, словно напоминая, что даже в самые сложные моменты можно найти поддержку и утешение. В её мыслях возник образ Саске — друга и соперника, с которым они вместе проходили через множество испытаний. Ей стало интересно, как у него дела, как он справляется с внутренними демонами и трудностями, которые жизнь ставит перед ним в это тяжёлое время. Внезапно её размышления прервали шаги. Это была Юки, которая подошла к ней с чашкой горячего чая в руках. Тёплый пар поднимался к небу, и Сакура почувствовала, как тепло и забота, исходящие от Юки, окутали её, словно мягкое одеяло. — Я принесла тебе чай, — произнесла Юки с улыбкой. — Ты заслужила немного отдыха. Сакура приняла чашку, её руки обрадовались теплу, и она сделала глоток, ощущая, как горячий напиток согревает её изнутри. В этот момент она осознала, как важно иметь рядом людей, готовых поддерживать в трудные моменты. Юки на мгновение замерла, словно погружаясь в мысль, а затем, собравшись с мыслями, спросила Сакуру: —Как ты приобрела такие глубокие знания в медицине? Сакура улыбнулась, воссоздавая в уме воспоминания о своих учителях и уроках. — Я родом из небольшой деревни, — начала она. — Там меня обучала моя наставница Кагоме, великолепный лекарь, передавшая мне свои знания и любовь к этому делу. Я часто наблюдала, как она помогает людям, и это вдохновило меня стать похожей на неё. Сакура слегка приукрасила правду о своей деревне. Юки кивнула, увлеченно прислушиваясь. — Но это не только знание трав и лекарств. Это также понимание боли других и стремление помочь. Когда я вижу раненых, моя душа наполняется желанием помочь. Юки крепче сжала чашку, её глаза светились от восхищения. — Ты действительно удивительная, Сакура. Я никогда не думала о медицине с такой глубиной. Сакура ощутила гордость, заполняющую её сердце. В то время, когда страдания окружали её, дружба с Юки стала ещё одним маяком надежды. — Я медик, и все вместе мы — носители света в этом мрачном мире, — добавила она, обращая взгляд к ночному небесному полотну, усыпанному звездами. — Интересно, почему ты не упомянула о своих медицинских талантах во время обеда? — поинтересовалась Юки у Сакуры. — Я не стремилась быть в центре внимания, — призналась Сакура, слегка покраснев. — В этом клане есть Хаширама Сенджу, который превосходит своими талантами. Я просто хотела быть в тени. Но сегодня, когда люди нуждались в нём, а его не оказалось рядом, мне пришлось открыть свою тайну. — Я понимаю, — тихо произнесла Юки, — иногда быть в тени — это тоже важно. Но твоя помощь сегодня была незаменима. Ты спасла жизни. Сакура улыбнулась, чувствуя, как радость наполняет её сердце. — Спасибо, Юки, — сказала она. — Всегда приятно знать, что рядом есть кто-то, кто понимает. Юки кивнула, глаза её светились от вдохновения.

***

Братья Сенджу разделились когда вошли в деревню, к неудовольствию младшего, пока Хаширама обещал обязательно зайти в полевой госпиталь, но позже, и в это время резво поскакал в главное поместье. Заговорив зубы Тобираме о том, какое у него появилось срочное дело, имея в виду ответное письмо для клана Шимура. Только дурак не поймет, что что-то глава клана темнит, и его младшем брату это как никому очевидно. В госпитале царила удивительная приглушенность от шороха покрывал и тихих убаюкивающих разговоров. Стоит только воинам заметить его, как те благодарно кивали и их лица были озарены… надеждой? Тобирама не совсем понимал отчего вдруг такое, словно он был все то время тут и лечил их. Здесь же должны были быть Сакура и Юки? Еще утром они собирались сюда отправиться, так что же случилось? Сенджу бродил среди палаток и не понимал, чего же не хватает здесь, пока его не осенило: не было стонов, полных боли и безнадёжности; уверенности в своей скорой участи. Раненые либо спали, либо были тихо поддерживаемые помощниками лекаря. А самого лекаря не было видно поблизости. — Ох, Тобирама-сама, вы вернулись! — к нему подбежала какая-то из помощниц в белом халате. От чего-то она улыбалась, хотя здесь улыбки выдавливали из себя при виде крови, ранений и смерти тут и там. Это было уже нормой, но молодые девушки были к такому очень чувствительны. — Да. Что у вас тут происходит? — Вы не поверите, — Тобираме и вправду было сложно поверить в то, с каким воодушевлением начала разговор, кажется, Риса. — Но те две девушки, которых вы послали к нам, сделали что-то невероятное!.. — Сенджу хочет инстинктивно напрячься, скорее по привычке, но видя с какой радостью на него смотрели карие глаза, расслабляется. — Правда? — Ага! Они смогли помочь всем тяжелобольным и тем, кто находился на грани и даже тем, которые могли умереть уже сегодня вечером! Спасибо вам! — Риса кланяется ему стремительно и низко. — Понятно, можешь идти. Тобирама ещё некоторое время ходит, видя наполненные восхищением глаза соклановцев и думает над словами помощницы лекаря. Что она имела ввиду ему предстоит выяснить у самих Сакуры и Юки. Наконец, он замечает две женские фигуры, которые как раз начали идти в сторону домов, к поместью, а через секунду последняя вдруг стала оседать. Уже за спиной Сакуры, он узнает ее короткие волосы. Лицо выражало усталость, но было со счастливой улыбкой.

~~~ — Сакура, пойдем, заедем внутрь, а то ты замёрзнешь, — произнесла Юки, устало глядя на подругу. Сакура кивнула, осознавая, как нарастающая усталость окутывает её. Сделав шаг вперёд, она последовала за Юки, но вдруг мир вокруг закружился. Попытавшись сохранить равновесие, она поспешно сжала глаза в надежде вернуть ясность. Но, к её ужасу, устойчивость ускользала, и вскоре она начала терять равновесие. В этот момент кто-то подхватил её, и Юки инстинктивно обернулась. Её сердце замерло, когда она заметила, что именно Тобирама Сенджу стал спасителем от падения. Его крепкая рука поддерживала Сакуру, а в глазах читался искренний интерес. В воздухе повисло невидимое напряжение, словно две судьбы переплетались в этом круговороте мгновений, даря надежду и тревогу в одном распадающемся мгновении.