Клоны на квесте

Данте и Габриэль вбежали внутрь комнаты номер четыре. Пространство мгновенно окутало их тишиной, такой плотной, что казалось, она подавляла даже собственное эхо шагов. — Что это было? — нарушил тишину Габриэль, его голос дрожал. — Просто несчастный случай, — спокойно ответил Данте, не проявляя ни малейшего беспокойства. Но Габриэль, как обычно, не унимался: — Значит, тот загадочный человек, эта... птичка, умер? Данте посмотрел на него. Этот вопрос не удивил его. Он точно знал, что Габриэль не оставит тему. — "Смерть — это лишь дверь. Она открывается и закрывается, но её ключ — в руках вечности," — ответил Данте своим привычным загадочным тоном, будто цитировал древние трактаты. Большинство людей ничего не понимало в его словах, но Габриэль, как ни странно, умел находить в них смысл. Он кивнул, словно услышал нечто глубоко важное, что прояснило его мысли. Они обернулись, чтобы осмотреться. Пространство вокруг напоминало заброшенную автомагистраль, давно покинутую и забытую. Потолок и стены утопали во мраке, сливаясь с тенями, словно поглощённые бездонной пустотой. В этой давящей тишине только слабый, едва уловимый свет пробивался из далёкого угла. Он дрожал, как последний отблеск надежды, маня их вперёд — в неизвестность, обещающую либо спасение, либо пропасть. — А где мы? — снова спросил Габриэль, оглядываясь. Данте сделал несколько шагов вперёд, глаза его неотрывно следили за светом. — Мы... в переходе, — ответил он, голос его звучал задумчиво. — Между здесь и там. Габриэль нахмурился, но больше вопросов не задал. Вместо этого он молча шагнул за Данте, чувствуя, как вокруг сгущается странная, тревожная энергия. Вдруг пространство дрогнуло. Тишина сменилась странным гулом, как будто где-то далеко раздался звук мотора, эхом отразившийся от стен. — Ты слышал? — шёпотом спросил Габриэль, замедляя шаг. Данте остановился и прислушался, его взгляд стал сосредоточенным. — Да. И, боюсь, мы здесь не одни... Тени знают больше, чем говорят. — Его голос прозвучал тихо, но в нем было достаточно напряжения, чтобы вызвать у Габриэля лёгкий трепет. Свет впереди начал мерцать, будто предупреждая их, но вместо того, чтобы отступить, Данте двинулся дальше. Габриэль последовал за ним, чувствуя, как его сердце забилось быстрее. Впереди не было ничего... пока слабый свет не окрасился в алый оттенок. Данте взглянул на мерцающий алый свет впереди, его лицо оставалось бесстрастным, хотя в воздухе витало что-то зловещее. — Дорога всегда ведёт вперёд, даже если её конец скрыт во мраке., — сказал он совершенно спокойно. Габриэль, оборачиваясь на тёмный коридор позади них, сглотнул и кивнул. — Хорошо. И они двинулись вперёд, каждый шаг эхом отдавался в пустоте. Свет впереди начал пульсировать, словно дышал. На каждой вспышке алого цвета тени вокруг становились плотнее, будто бы комната сужалась. — Это странное место, — пробормотал Габриэль, бросая взгляд на стены. Они были покрыты глубокими трещинами, напоминающими паутину, но паутины не было. — Ты уверен, что это путь к выходу? — Здесь нет другого пути, — ответил Данте, не оборачиваясь. — Мы идём туда, куда нас ведёт дорога, ведь иной путь открывается лишь тем, кто решается шагнуть в неизвестность.. — А если дорога ведёт в ловушку? Данте наконец остановился и обернулся к своему спутнику. — Тогда мы пройдём через неё, — сказал он с лёгкой улыбкой, полная уверенности в голосе заставила Габриэля замолчать. Свет впереди вспыхнул ярче, и в этот момент они услышали низкий, почти нечеловеческий звук. Это был гул, исходивший из глубины комнаты, похожий на звук двигателя или тяжёлое дыхание огромного существа. — Ты слышал это? — шёпотом спросил Габриэль, его глаза расширились. — Да, — коротко ответил Данте и сделал ещё один шаг вперёд. Габриэль остался на месте, борясь с внутренним страхом. — Может... Может, мы вернёмся? — предложил он, чувствуя, как ноги подкашиваются. — Нет. Назад дороги нет — только вперёд, в темноту, где прячется истина, — сказал Данте. Его голос звучал мягко и умереннл, и он снова двинулся вперёд, оставив Габриэля позади. Свет алого цвета обжигал глаза, а тишина вокруг становилась все более гнетущей. Каждое их движение казалось неправильным, но пути назад уже действительно не было. Вдруг воздух вокруг них словно взорвался звуком. Это был крик — пронзительный, невыносимо громкий. Но не один. Крики множились, накатывали волнами, будто тысячи голосов кричали одновременно, слившись в ужасающую какофонию. Это был хор боли, отчаяния, гнева — звуки, которые нельзя было вынести. Габриэль зажал свои эльфийские уши, но это не помогло. Крики проникали внутрь, вибрируя в его голове, заставляя сердце колотиться, как обезумевшее. Он зашатался, схватившись за ближайшую стену, но её трещины вдруг начали шевелиться, будто бы оживая от звука. — Данте! Что это?! — закричал Габриэль, его голос утонул в бушующем хаосе. Данте остановился, слегка напряжённый, но спокойный, хотя и его лицо слегка побледнело. — Это не настоящие крики, — сказал он, но даже он не мог скрыть дрожь в голосе. — Это просто часть квеста... или предупреждение. — Предупреждение о чём?! — Габриэль стиснул виски, будто хотел вырвать эти звуки из головы. Крики казались бесконечными. Высокие, низкие, тонкие, утробные — они смешивались в непостижимую симфонию ужаса. Внезапно из тёмных углов начали вытягиваться тени. Они двигались синхронно с криками, их формы дрожали, как дым. С каждой секундой тени становились всё больше, их очертания были искажены, словно кто-то пытался создать человеческую фигуру, но потерпел неудачу. Габриэль почувствовал, как его ноги подкашиваются. Он стиснул зубы, зажмурил глаза, но крики были везде, они проникали глубже, чем он мог представить. — Я... я не могу... Это слишком громко... — голос Габриэля сорвался на шёпот. Он сжался, его дыхание стало прерывистым, грудь сдавливало, как будто звук выкачивал из него весь воздух. Данте шагнул к нему, и аккуратно положили свои руки валету плечи. — Смотри на меня, Габриэль...Это всего лишь звук...Он не может причинить тебе вреда. Ты сильнее этого... Но слова Данте были едва слышны за этим нескончаемым адским шумом. Габриэль поднял на него взгляд, полный паники, его руки дрожали. Свет алого оттенка начал мерцать быстрее, как будто реагируя на их страх. Тени сжались в кольцо вокруг них, их формы вытянулись в хищные, жуткие силуэты, а крики... Крики вдруг стали персонифицированными. Каждая тень начала кричать. В её нечётких очертаниях можно было разглядеть открытый рот, беззвучно издающий ту же самую душераздирающую мелодию ужаса. Он в один миг, крики вдруг сменились низким, рваным звуком. Лай. Сначала один, а затем целый хор собачьего рычания и воющего лая заполнил пространство, будто вышедшие из мрака существа решили пригласить с собой новую угрозу. Этот звук пробирался глубже, чем крики. Он был более реальным, более физическим, словно предвещал нечто, что не ограничится иллюзией. Данте напрягся, его тело инстинктивно съёжилось, как будто это могло скрыть его от невидимых глаз. Его взгляд метался по тьме, и ему казалось, что каждый шорох — это шаг огромных лап, приближающихся к нему. Лай усиливался, рычание становилось ближе, грубее, насыщеннее. Данте стиснул кулаки, хотя руки дрожали. — Это просто звук, — произнёс он скорее для себя, чем для Габриэля, стоящего рядом. — Это не настоящие собаки. Они не настоящие... Но каждое его слово звучало всё менее убедительно. Он чувствовал, как страх скручивает его внутри, пробираясь в самые глубокие уголки его разума. Это на врятли была простая неприязнь. Это был страх, страх перед огромными зверями с острыми зубами. Те которым не знакомо жалость и сострадания что всегда были частью человека разумного. — Данте? — осторожно произнёс Габриэль, заметив его напряжение. — Всё хорошо... Мы просто идём вперёд, — спокойно ответил Данте, хотя его голос предательски дрогнул. И тут из темноты раздался новый, более жуткий звук: низкий, хриплый рык, сопровождаемый царапаньем когтей по асфальту. Данте почувствовал, как его дыхание становится прерывистым, как холодный пот стекает по спине. Перед ним в свете алых огоньков появились первые силуэты. Большие, тяжёлые, тени огромных псов. — Они... реальны? — шёпотом спросил Габриэль, голос его дрожал. — Не смотри на них, — быстро ответил Данте, его дыхание сбивалось. — Просто не смотри. Но звуки становились ближе, плотнее. Шаги лап по бетону отдавались эхом в голове. И теперь Данте видел их. Они не были похожи на обычных собак. Их глаза горели, словно угли, а зубы блестели, капая чем-то густым и черным, словно тьма сама материализовалась на их клыках. — Габриэль, двигайся... медленно... — сказал Данте, пытаясь подавить панику, которая стремительно поднималась в его груди. Но лай и рычание становились всё громче, всё ближе, и теперь казалось, что каждая секунда могла стать последней. Из темноты вынырнул силуэт, который сначала показался просто тенью. Но свет, падающий от тусклых фонарей, выхватил его из мрака. Перед ними стояла огромная собака. Нет, не собака — монстр в собачьей шкуре. Её спина выгибалась высоко над уровнем головы Данте, лапы — массивные и крепкие, с когтями, которые царапали асфальт с каждым движением. Из её пасти капала густая, тягучая пена, отражающая свет, словно ядовитый блеск, а глаза горели диким, злобным огнём, который пробирал до дрожи. Данте застыл, ноги словно приросли к земле. Его дыхание стало частым и прерывистым, как у загнанного зверя. — Габриэль... не двигайся, — прошептал он, но сам не мог оторвать взгляд от чудовища. Существо сделало шаг вперёд. Его тяжёлая лапа ударила по земле, издав хрустящий звук, как будто она наступила на кости. Лёгкий рык сорвался с её горла, вибрация которого ощущалась всем телом. Габриэль стиснул рот, чтобы не закричать. Его глаза расширились, руки дрожали. — Это... это что вообще? — еле слышно прошептал он. — Не думай об этом, просто... не провоцируй её, — ответил Данте стараясь сохранить спокойствие, которое угощали с каждым мгновением. Собака сделала ещё один шаг вперёд, её пасть раскрылась, обнажая ряды острых, жёлтых клыков. Глубокий, хриплый рык заполнил пространство вокруг. Она смотрела прямо на Данте, её глаза будто прожигали его насквозь, заставляя старые страхи ожить с новой силой. Данте почувствовал, как паника накрывает его с головой. Его руки вспотели, ноги дрожали. Перед его глазами замелькали образы: огромная собака, скалящаяся на Фëдора в детстве, её зубы, кровь, боль... — Данте, что нам делать? — голос Габриэля звучал почти умоляюще, но Данте не слышал. Его разум уже погрузился в ужас. — Я... — начал он, отступая на шаг. Существо громко рявкнуло, звук разорвал воздух, будто гром. Данте пошатнулся, сердце колотилось так сильно, что, казалось, оно разорвёт грудную клетку. — Бежим..., — наконец выдохнул он, хватая Габриэля за руку. Они бросились назад, но тяжёлые шаги собаки раздались позади. Она гналась за ними, издавая зловещий рык, который эхом разносился по пустой магистрали. Они мчались изо всех сил, ноги стучали по разбитому асфальту, дыхание перехватывало от ужаса и усталости. Позади, словно преследующий их кошмар, раздавались мощные удары лап гигантской собаки, её тяжёлое дыхание и рык, который звучал всё ближе. Данте чувствовал, как его ноги начинают подкашиваться, но страх толкал его вперёд. Он ни разу не обернулся, боясь увидеть, насколько близко за ним это существо. — Габриэль, сюда!...— тихо выкрикнул он, указывая на разветвление дороги, где в темноте виднелся узкий тоннель. — Ты уверен?! — Габриэль едва держался на ногах, его голос был полон паники. — Нет, но у нас нет выбора... Они свернули в тоннель, и эхо их шагов разнеслось по узкому пространству. Лай собаки наполнил проход, вибрации её преследования эхом били по стенам. Она всё ещё была позади, и в этом узком месте казалось, что звук стал ещё громче, ещё невыносимее. — Это... она слишком близко! — задыхался Габриэль. Свет в тоннеле мерцал, создавая зловещую атмосферу. Тени на стенах двигались, словно живые, но времени бояться их не было. Внезапно Данте заметил что-то впереди — массивные металлические двери. — Двери!..— выкрикнул он, ускоряя шаг. Габриэль послушно рванул вперёд, но в тот момент, когда они достигли дверей, лай собаки превратился в низкий рык прямо за их спинами. Данте обернулся на долю секунды и увидел огромную пасть, из которой капала пена, и яростные глаза, сверкающие в темноте. Габриэль с трудом дернул за ручку, но двери не поддавались. — Оно... оно заперто! — его голос дрожал, руки скользили по металлической поверхности. Собака была уже совсем рядом. Её рык звучал так громко, что казалось, он пробирается прямо в их головы. Габри наконец почувствовал, как дверь начала поддаваться. — Габриэль, быстрее внутрь!... Они влетели в проход, и Данте с силой захлопнул дверь за ними. Удар тяжёлого тела собаки по металлу раздался через мгновение, вибрация разнеслась по полу. Тишина. Они оба стояли, тяжело дыша, привалившись к холодным металлическим стенам. — Это... это что, конец? — прошептал Габриэль, его голос всё ещё дрожал. Данте медленно повернулся к двери, слушая, как за ней утихает лай и рычание. — Пока да, — ответил он, с трудом успокаивая дыхание. Габриэль, ещё тяжело дыша после пережитого, посмотрел на Данте, его глаза всё ещё полны удивления и лёгкой тревоги. — Это же первый раз, когда ты испугался, да? — спросил он, пытаясь найти в его лице ответ. Данте, наконец, выровнял дыхание, хотя напряжение всё ещё оставалось в его взгляде. Он перевёл глаза на Габриэля и, кивнув, сказал: — Так сильно впервые, друг мой. Но страх иногда нужен, чтобы помнить, что ты ещё жив. И это было правдой. Возможно, только представители вида Canidae, известных как псовые, могли вызывать такой животный, первобытный страх. Их присутствие, их хищные силуэты и тихое рычание пробуждали в душе нечто древнее, то, что Данте, каким бы философом он ни был, едва ли мог бы заглушить своей спокойной рассудительностью. При виде этих существ его образ невозмутимого мыслителя отступил бы на второй план, уступая место дрожащему инстинкту выживания.

Перед ними, словно по мановению волшебной палочки, зажглись тусклые жёлтые фонарики, освещая путь вперёд. Свет был мягким, но в этой пустоте казался почти ослепительным. — Похоже, они хотят нас куда-то направить, — тихо сказал Габриэль, его голос всё ещё дрожал от недавнего ужаса. — Выход. Габриэль прищурился, чтобы убедиться, что это не игра его воображения. — Это действительно выход? Или просто очередной трюк? — его сомнения звучали громче, чем слова. Данте поставил руку на плечо друга, словно давая понять, что они должны двигаться вперёд, несмотря на страх. — Единственный способ узнать — идти туда. Остановимся здесь — нас настигнет что-то хуже. С этими словами они медленно двинулись по светящейся дорожке. Жёлтый свет фонарей, мерцая, словно подбадривал их, но тени за ними всё ещё казались живыми, скрывающими опасности. Данте толкнул следующую дверь, и на мгновение они оба замерли. Яркий свет ударил в глаза, ослепляя после беспросветной тьмы, которой они блуждали, словно бесконечность. Габриэль поднял руку, прикрывая глаза, и сделал робкий шаг вперёд. Вместо очередного лабиринта, ловушки или ужаса перед ними раскинулась свобода. Ночной воздух был прохладным и свежим, наполняя лёгкие ощущением долгожданного спасения. Они стояли на огромной открытой площадке, словно на крыше здания, откуда открывался вид на бескрайний горизонт. Фонари тускло освещали пространство, и под ногами была твёрдая земля, а не жуткий, скрипящий пол, к которому они уже привыкли. На расстоянии доносился шум города — звуки машин, гудки, и даже смех. — Это… свобода? — Габриэль произнёс слова так тихо, будто боялся, что это иллюзия. — Похоже на то, — выдохнул Данте, смахивая пот со лба. Его глаза всё ещё выискивали подвох, но всё выглядело слишком… реально. Они осторожно сделали несколько шагов, выходя за порог. На улице воздух ощущался почти нереально — такой чистый и живой после того клаустрофобного кошмара, из которого они только что выбрались. — Мы справились, Данте?— спросил Габриэль, его голос дрожал, но теперь это была не тревога, а скорее облегчение. Данте обернулся к нему и слегка кивнул. — Мы выбрались, но что-то осталось там, во мраке, навсегда частью нас. На их лицах ещё отражались следы пережитого ужаса, но в глазах начала загораться искорка жизни. Теперь они чувствовали не страх, а невероятное облегчение, как будто тяжёлый груз был сброшен с плеч. Данте и Габриэль остановились у выхода, не торопясь подходить к остальным. Картина перед ними была настолько странной и тревожной, что на секунду они оба почувствовали себя снова внутри какого-то ужасного квеста. Пик, казалось, был единственным, кто сохранил самообладание. Он негромко обсуждал что-то с Куромаку, его голос звучал слишком буднично для ситуации. Однако, если присмотреться, можно было заметить, как Куромаку нервно постукивал пальцами по своей ноге, его взгляд блуждал в пустоте, а лицо дергалось от нервного тика. Рядом стоял Ромео, его рубашка была пропитана кровью. Он смотрел куда-то вдаль, но было очевидно, что его разум витает далеко отсюда. Его обычно яркие и оживлённые глаза были тусклыми, а выражение лица — настолько отрешённым, что казалось, он стал лишь тенью самого себя. И наконец, Зонтик. Его маленькие плечи подрагивали от сдерживаемых рыданий. Его лицо, мокрое от слёз, выглядело таким беспомощным, что даже воздух вокруг неё казался холодным. Она стояла немного в стороне, будто старалась скрыть свою слабость, но трясущиеся руки и тихие всхлипы говорили громче, чем любые слова. Габриэль сделал шаг вперёд, но Данте схватил его за плечо, словно предостерегая. — Они в порядке? — спросил Габриэль, но в его голосе было больше тревоги, чем уверенности. — Вопрос в том, что мы теперь называем "в порядке", — ответил Данте возращаясь к своей привычке. Он отпустил плечо Габриэля и направился к группе. Пик поднял голову и бросил на них быстрый взгляд, затем вернулся к разговору с Куромаку, словно их появление ничего не изменило. — Что здесь произошло? — осторожно спросил Данте, переводя взгляд с одного лица на другое. Ромео не ответил, даже не повернулся в его сторону. Зонтик только всхлипнул ещё громче. Пик, вздохнув, сделал шаг вперёд, как будто собирался что-то объяснить, но Куромаку его перебил. — Мы все пережили этот чёртов ад, — пробормотал он, его голос был низким и напряжённым. — Это что, квест или война? — пробормотал Габриэль, не ожидая ответа. Данте опустил глаза и тихо добавил: — Иногда разница не так уж велика.