Заметки демонолога

      Путь через длинный тёмный и давящий своими стенами коридор. Поворот, ещё один. Впереди — широкий арочный проём за которым виднеется барная стойка в окружении столиков, часть которых отгорожена от остального пространства бара столбами мерцающего света.       Вошедший в бар парень направился к барной стойке, с любопытством поглядывая по сторонам:       «Хм, а они тут прям под корень всё переделали. Так же пафосно, только теперь похоже не на стрипушник с восточными мотивами, а на стрипушник, с передозом неона и претензией на элитность. Подсветка вокруг столов, а раньше шторки были. Занятно. И стойку причепурили. Стекло вместо дерева и опять блядский неон… Только одно стабильно: тут всё так же душно. Даже холодок по коже от присутствия демонов эту баню не глушит».       — Марс, не заблудился? — из-за барной стойки гостя поприветствовал рыжеволосый демон с татуировкой в виде раскрывшего крылья жука во всю шею.       — Да не, Паш, осматриваюсь. Разглядываю, что ты тут для Мельхома нагородил.       — Нагородил? — Паша недовольно вздёрнул бровь.       — Да выражаюсь я так, забей.       — Я понимаю. Это же ты о том, что я сделал что-то нелепое?       — Налей уже чё-нить и скажи, где присесть можно, — Марс остановил взгляд на мерцающих и переливающихся бутылках, стояших на зеркальных полках за спиной бармена. — Только обычное бухло, без экзотики, лады?       — Пиво тёмное пойдёт?       Марс улыбнулся:       — Поедет.       — Садись за любой свободный, сейчас принесу.              Марс выбрал ближайший к бару стол. Как только он переступил через тонкую дорожку света, то ощутил, что его обдало чем-то, похожим на плотный поток воздуха, бьющего вверх от пола.       «Барьеры накрутили? Прикольно».       Перед Марсом, на чёрный лакированный столик, демон-бармен разместил картонный подстаканник, на который поставил кружку с тёмным пивом, увенчанным шапкой плотной пены кремово-бежевого цвета.       Марс с сомнением посмотрел на напиток:       — Теперь у вас вот так, да?       — Это тёмный стаут, плотность девять и девять, крепость — четыре с…       — Тпру… Я про подстаканник. Твоё задротство? Столешку пошкрябать боишься?       — С ним нагреваться не будет.       — Это что-то из физики? Чёт не помню…       — Не из физики, — Паша сел напротив, одёрнув фартук. — Ты-то когда таким дотошным успел стать?       — Хех. Думаю, с тех самых пор, когда вы магов стали до здешних работ допускать. Барьеры со звукоизоляцией, — он кивнул на окружившую их стену приглушенного света, — подстаканники, бля, с охлаждением. Я думал, такие деды, как Мельхом… — Марс осёкся, из-за нарастающего и окружающего его гула от тысяч шелестящих жучиных крыльев. Этот звук явно намекнул ему, что Паша очень недоволен тем, что слышит. — Ты меня, блин, понял. Хорош беситься. И… — Марс прищурился, — Демоны, вроде, не парятся по поводу возраста?       — Мне твоя снисходительная интонация не понравилась.       — Да не имею я ничего против Мельхома. Я к вашим новым распорядкам не привык ещё. То меня ваши мордовороты, как прокаженного по всем коридорам пасли, то у вас магия кругом. Или я чёт не так понимаю?       — «Магия», — Паша саркастично изобразил кавычки в воздухе, — тут была всегда. Просто сейчас её немного больше.       — По твоей инициативе?       — С разрешения Хозяина Залов, — Паша растянул губы в довольной улыбке. — Я, без позволения Мельхома, подобных решений не принимаю.       — Да понял-понял, — Марс с ухмылкой отмахнулся и отхлебнул пиво.       Сквозь мерцающий мягким светом барьер к столу шагнула ещё одна фигура: рослый, плечистый демон в расписной шёлковой рубашке. Марс, ощутивший довольно сильную волну озноба, догадался о его появлении ещё до того, как демон пересёк магическую завесу.       — Прошу простить меня за опоздание, — демон проговорил сдержанно, но в его тоне больше звучала напускная вежливость, чем реальное желание извиниться. Он снял с плеча потрёпанную и тяжёлую на вид кожаную сумку и непринуждённо поправил копну толстых, побрякивающих цветными бусинами, дредов.       — Шезму, ты всегда вовремя, — Паша привстал и коротко склонил голову, — Марс сам только что пришёл. Сейчас принесу тебе выпить.       Шезму жестом остановил Пашу и внимательно оглядел Марса:       — Думаю, что я тут ненадолго. Ты же с отлова, верно? — он обратился уже к Марсу.       — Не угадал. Я там сейчас не работаю. Да и… — в лёгких Марса резко закончился воздух, а уши пронзил невыносимый звон.       — Ты же можешь этому сопротивляться, — пренебрежительно проговорил Шезму, садясь за столик. — Вынуждаешь тебя пожалеть? Зря. Я же хочу посмотреть, что ты из себя представляешь.       Марс, бледнея и покрываясь крупными каплями пота, сделал болезненную попытку сглотнуть, продолжая удерживать зрительный контакт с пытающимся придушить его демоном.       «Да я могу и так посидеть. Главное, не похерить концентрацию и не отрубиться. Но надеюсь, если что, Паша меня не кинет и откачает…»       — А если я не дам Адепхаге тебя «откачивать»? — вслух ответил на внутренний монолог Марса Шезму. — Или он решит, что откликаться на человеческое имя ему больше не хочется?       — Шезму, прошу. Он дал мне это имя и, — Паша, который действительно предпочитал, когда его называли Адепхага, взглянул сначала на Шезму, а потом и на Марса, — я не думал, что то, что он работал в отлове для тебя будет такой большой проблемой.       Шезму откинулся в кресле и, наконец-то, позволил Марсу вдохнуть:       — Да дело не столько в том, что он хватал по улицам демонов, которые ведут себя слишком вызывающе. Иногда это даже полезно и для нашего сообщества. Меня больше интересует то, кем твой друг, любящий поковеркать имена, является на самом деле.       Марс с громким выдохом отлепился от пивной кружки:       — При всём моём уважении. Хух. Ща, — он сделал ещё глоток. — Мне казалось, что всезнающий и мегаобразованный Шезму не настолько мелочный, и не будет опускаться до расизма, или как это называется? Да, я — маг в первом поколении. Не особо обученный, бестолковый и любопытный. Но последнее качество, вроде как, меня очень роднит с бесконечно познающим мир, запойно читающим и любящим полные имена Шезму? Если нужно моё полное, то, как магу, мне дали имя Марсель. Но звучит оно не так круто как Марс. А «в миру» звали меня Горяев Максим Леонидович. И я до сих пор откликаюсь на имя Макс. Вот.       — У тебя всё?       — Ну и кликуха была у меня Погар, — Марс с нелепым видом сжал губы, — Ну а во время секса… А не, тут тоже Марс или Макс подходит. Всё, вроде. Все мои ипостаси тута и разом. Человек, маг, отловщик и просто хороший парень. И, может, хватит из меня пытаться тут правду демоническими силами вытягивать? Мне кажется, что моё детское прозвище, это не то, что ты хотел от меня узнать, а?       — Да, — демон побарабанил пальцами по столу, глядя как Марс делает ещё несколько жадных глотков из кружки. — Много болтовни и ничего по существу. Хм. Теперь мысли от меня отгородил? Маг в первом поколении? Сам-то в это веришь?       — Ой, да мысли, пожалуйста, смотри, читай сколько влезет. Я эт машинально, само оно.       — Ну, да. Естественно само оно. Напомни, сколько ты обучался?       — Год, ну, может, чуть побольше, но у меня максимальный интенсив был. И дома до сих пор учусь сам, по книжкам. Говорю ж я любознательный, — Марс широко улыбнулся. — И способный ещё.       — Ну, допустим. Тогда удовлетвори и мою любознательность: тебе не тяжело носить на шее такой огромный амулет?       Марс похлопал себя по груди, а потом извлёк из-под футболки крупный кусок кварца в грубой железной оправе:       — Да, ну, бывает, иногда мешает. Но я его снять не могу. Сдуру напялил и…       — И потом у тебя проявились способности к магии?       — Не-не. Я уже с ним давно хожу. А то, что я маг вот узнал, когда Паша, ой, простите Адрппхбр, не Апрхдр…       — Марс, — Адепхага недовольно сморщил нос, — зови как звал, прошу.       — Короче, вот он, — тыкает пальцем в сторону Адепхаги, — мне на дежурстве попался. Точнее, даже не он, а рой, — Марс поёжился. — Тоже рассказывать надо, да? Ты ж и так считал, небось, всё.       — Я считал с тебя только то, что ты, будучи обычным сотрудником полиции, мало того поверил женщине, что у неё в комнате водятся полчища жуков, так ещё и, увидев этих жуков, стал собирать их голыми руками, потом распихивать по банкам. А после всего этого, ещё и забрал банки к себе домой. Не вызвал на неё бригаду психиатров и даже не посоветовал обратиться к дезинсекторам. Мне кажется, что это было бы нормальной реакцией в случае тебя, сержанта Горяева. Ты как себе в голове это рационализировал?       — Да вот именно, что никак. Собрал, увёз. Дома чухнул, что по мне дурка плачет… Ну а потом он как-то сам из баночек в Пашу собрался. Знаю, что бред. И что демоны обычно из своей истинной формы сами по себе обратно в человеческую не обращаются…       — Обращаются. Но это не про Адепхагу.       — Во! Ну я вот об этом. Там же ритуал нужен, жертвы… Блин, да, может, он как раз почти отожрался, как надо, а я его в банке уплотнил, ну обездвижил. А он вот сам потом. Я ж тоже слёг: болел, температурил. Днище даже пробило, уж простите за подробности.       — Друг мой, это то же самое, как если б тебя сбила машина, а ты бы жаловался на ободранный локоток. С той женщиной и её соседями знаешь же, что произошло?       — Ну, да, — Марс опустил глаза. — Типа угарный газ. Мне поэтому и отлежаться дали, а потом и по шапке, за то, что в одно рыло попёрся квартиру глядеть и спецов никаких не вызвал.       — А один почему пошёл?       — Я, как и тогда, могу только сказать: чёрт дёрнул. Вот этот вот, — тыкает в сторону притихшего Адепхаги. — И Тоха, как заворожённый, в тачке сидеть остался. Не знаю я. Не зна-ю. В отлове говорят, что я сам Антона мог неосознанно себе подчинить. Ну, способный я. И всё тут. Поэтому и в отлов взяли, вместо того, чтобы память мне подтирать.       — А потом тебя, такого ценного и способного отпустили?       — Ну у меня пока что-то вроде творческого отпуска. Я ушёл книгу писать. Про демонов. Я за этим же здесь, собственно.       — Да, Адепхага сказал, что ты хочешь взять у меня что-то вроде интервью. Но мне пока не очень понятна цель твоего писательского порыва. И не очень ясно, что я получу с этого.       — Ну. Цель простая — в отлове работают одни узколобые дегенераты и учебники для новеньких такие же кретинские пишут. Ну и старые книги — не лучше. И там пишут, что демоны такие расплохие, сухие-немазанные. А я против, чтоб всех под одну гребёнку. Вот и решил… — Марс сел поудобнее в кресле. — Тебя в соавторы поставлю, да хоть в авторы. Я не гордый. Ну, круто же будет. Самый полный справочник по демонам, написанный демоном. Правдивый и честный. А мы с этого бабосиков налутаем. Я ж знаю, что вы, демоны, тоже блага человеческой цивилизации любите. И, вроде как, у вас нагло тырить не в чести. А тут работа почётная.       Шезму хмыкнул:       — Авторство можешь оставить себе. Меня в данной работе это не интересует. Я предлагаю сделку.       — Сделку с демоном? Криминалом каким-то веет.       — Ничего такого, поверь. Как «сообщник» в «криминале» ты меня тоже не привлекаешь. Просто в моём скромном жилище сейчас не хватает толковых помощников. Адепхага, к моему великому сожалению и одновренно — радости, полностью занят Мельхомом. Поэтому, его место вакантно. Людей и магов я не очень люблю, но ради «правдивого и честного трактата» я готов пойти на такие вот уступки.       Марс напрягся:       — И чё делает помощник?       — Адепхага был у меня кем-то вроде управляющего, как и здесь. Но тебе я упрощу задачу и буду давать конкретный список дел, выполнив которые ты сможешь побеседовать со мной. Всё в рамках приличий, если тебя это беспокоит.       — Типа, костюма горничой не будет?       — Нет, — Шезму потёр рукой лоб. — Кросс-дрессинг где-нибудь в другом месте практиковать будешь. И да, кстати: ко мне очень желательно приходить в тёмном, чтоб от тебя в глазах не рябило и не отвлекало.       Марс потрепал ворот своей ярко-зелёной футболки:       — В тёмном, так в тёмном. По рукам, я согласен, — он потянулся с рукопожатием через стол.       — Это ещё не всё, — Шезму с ухмылкой сложил руки на груди. — Я хотел бы увидеть план твоей будущей книги. Какие разделы планируешь включать, каких вопросов мне от тебя ожидать?       — Оййй… — Марс неловко плюхнулся обратно в кресло. — С этим пока туговато. Я ж не был уверен, что ты согласишься. Не расписывал. В голове только, в общих чертах есть. Глянь, ты же можешь.       — Нет. С таким подходом я работать не согласен. Даю время на исправление — до завтра. Считай это первой задачей. Жду у себя утром, с планом. Хорошо оформленным.       Марс спешно покинул бар, попутно размышляя, где он поздним вечером сможет раздобыть блокнот для записей.       — Ну и развлёк ты меня, Адепхага. Очень интересный друг у тебя. С весьма туманным прошлым.       — Да он же раскрылся потом. Как на ладони всё. От рождения, до сегодняшнего дня.       — Это, в общем-то, и настораживает. Много ли ты встречал людей, у которых так легко считывается память?       — Он молодой, да и реально много что помнит сам.       — Молодой? По чьим меркам? Он и в полиции успел отслужить и в отлове… На вид-то ему не больше двадцати. Я редко ошибаюсь с людьми по этой части, но тут у меня явная рассинхронизация в том, что я слышу, вижу и чувствую.       — Я про возраст не спрашивал. Кхм. Дело в амулете, да?       — Кажется, что не только в нём. Но тем интереснее. Пока он пытается изучить нас, демонов, я буду изучать его… Не подскажешь, почему в нашей сделке не было ни слова о том, что он останется жив? Люди, да и маги, при сделках с демонами, как правило, не про униформу горничной спрашивают. Обычно сразу выпаливают, что хотят сохранить жизнь, здоровье, рассудок.       — Я предупредил его, что ты на такие условия никогда не соглашаешься.       — Хм. И его это не остановило?       — Нет, но… — Адепхага опустил взгляд и сделал вид, что увлечён удалением пылинок со столешницы при помощи пальца, — Я ещё добавил, что магов в качестве жертв ты обычно не выбираешь, да и завершать сделку убийством без повода не в твоих правилах.       — А ты неплохо изучил мои привычки. Твоей наблюдательности и твоего умения угодить, мне так не хватает.       Адепхага пожал плечами:       — Возможно, Марс откроет в себе эти таланты и ему удастся затмить меня в роли помощника.       Шезму раскатисто засмеялся:       — И твоего специфичного чувства юмора мне тоже временами недостаёт, Адепхага.

***

      Марс снова шёл по коридору. Даже более неуютному, чем коридор в логове демонов, который те гордо называли Залами. Под подошвой он ощутил что-то липкое. Не как жвачка, а как подсохшая лужа…       «Компот. Тут просто бахнули банку компота. Да, вот вишни вперемешку со стеклом. Даже в угол сгребли, хозяйственные мои. Чудесные соседи. Как барьер на звукоизоляцию ставить научился, то полюбил вас ещё больше. Освою озонацию воздуха и совсем хорошо заживу».       Квартира Марса, на самом деле, выглядела не намного лучше, чем коридор за входной дверью. Он каждый раз собирался сделать что-то, помимо распинывания клубков пыли по углам, но его всегда отвлекали то лень, то усталость, то дела, которые были явно важнее уборки. Как, например, сейчас.       Марс принялся рыскать по ящикам лакированного стола. В них, дальше первого слоя канцелярского барахла, он, кажется, никогда и не залезал. В третий снизу ящик — уж точно. В ящиках лежали вещи отца Марса.       Они жили в этой квартире втроём, семьёй, когда Макс был ещё маленьким. Потом у них появился дом в частном секторе, неподалёку. Дом, в котором Макс с отцом вместе часто что-то латали. Дом, на участке которого, Макс посадил грушу, в подарок маме. Дом, где шумно встречали гостей. Дом, где Макс потерял своих родителей.       Та ночь отпечаталась в его памяти удушающим запахом дыма, пробирающими до самого нутра криками о помощи и чувством своей полной бесполезности.       Сам он выбрался из дома, но родителям помочь не смог.       Отец умер сразу. Мать — чуть позже, в больнице от ожогов. Особенно сильно его ранило воспоминание о том, как мать, вроде, пошла на поправку. Даже пришла в сознание, а потом её не стало.       Вероятно это всё отчасти и мешало Марсу распрощаться с вещами родителей. Эта квартира в его детских воспоминаниях была такой большой, просторной, светлой. Даже сегодня днём, он часа два провёл сидя на полу, извлекая из памяти то, как он, будучи ребёнком, гонял по этому полу машинку или катал мяч, заползая, то под кровать, то под отцовский стол. Он действительно хорошо помнил себя в прошлом, только пользы от этих воспоминаний не было. А когда они развеивались, то им на смену приходила тупая, давящая и обездвиживающая боль.       Сейчас же, пока Марс рылся в ящиках, его гнал азарт:       «Шезму пошёл на сделку. Нужно написать хоть что-то! Желательно на чём-то получше, чем пожелтевшая тетрадь, наполовину исписанная отцовскими конспектами».       Марс вдруг вспомнил, что в нижнем ящике, должен был лежать блокнот, который отец даже себе не разрешал использовать.       «Он говорил, что блокнот старый, солидный и его лучше приберечь для особого случая. Кажется, что более «особого случая» я ждать не готов».       Марс действительно понимал, что демон, который принципиально отказывается от сделок, где есть условие сохранить жизнь, всем своим видом явно показывал: «Как только мне надоест с тобой играться, я тебя убью». Но Марс осознанно шёл на этот риск. В его цели «написать правдивый и подробный справочник», была скрыта ещё одна — «узнать способы уничтожить запечатанных демонов, чтобы не пытаться сдерживать их до скончания веков».       С этим в отлове были явные проблемы. Хранилища давно переполнены, а на сдерживание находящихся там пленённых демонов уходило чудовищно много сил и ресурсов. Возможно поэтому, отлов закрыл глаза на то, что Марс «пристроил» Адепхагу работником Залов.       На прямые ответы от Шезму, Марс и не надеялся. Но рассчитывал, что ему удастся попасть в библиотеку демона. И пока всё складывалось в пользу Марса.       Вероятно, что и эта цель Марса была считана демоном. Очень вероятно, что Шезму в любой момент попытается его убить. Но репутация Шезму давала небольшой шанс, на то, что он не будет делать этого сразу. Ну а увесистый камень в грубой оправе, висящий на шее Марса, давал чуть больше надежды на то, что удастся как-то избежать участи очередной жертвы демона.              Марс помнил, что амулет он, ещё будучи подростком, выкопал на участке рядом с домом. И, чтобы не потерять находку, надел на шею. Снять он действительно его больше не смог. Но по какой-то причине парень быстро отбросил эту идею. По этой же неведомой причине и родители не придали значения тому, что сын таскает на себе странноватое украшение.       О том, что он носит на себе сильный оберег от демонов, Марс узнал уже от своего наставника в отлове. Как и узнал то, что есть довольно большая вероятность, что амулет способен не только защищать от демонов, но и может влиять на скорость освоения тех или иных магических навыков.       Как выяснил Марс, уже опытным путём, ему действительно давались проще защитные и ограждающие чары. Однако, к примеру, созидательные и трансформирующие заклинания Марс смог освоить только на самом базовом уровне. Как бы он ни старался, привести комнату в порядок, сделав несколько пассов рукой, у него не получалось.       Марс не мог как-то кардинально улучшить свою жизнь магией, зато он видел в себе силы помочь отлову. Марс для себя решил, что должен использовать силы амулета, раз уж амулет нашёл его. Да, Марс был уверен, что именно амулет сам дался ему в руки. По-другому с волшебным артефактом и быть не могло.       Сидя за столом, Марс занёс ручку над первой страницей блокнота.       «Он всё равно узнает. Или он уже знает, что я хочу написать не энциклопедию, а гайд по тому как уничтожать демонов. Может, так и написать? Нет, за эту тупую наглость он меня на месте размажет. А если нет, то просто наговорит ровно то, что уже известно отлову. Да и времени на подобную писанину потребуется совсем немного. А я всё-таки хочу попробовать изучить его библиотеку… Да, пусть он мне расскажет побольше. Все аспекты их «жизни» от зарождения до… Надеюсь, что этих тварей вообще можно убить окончательно».       Прежде чем коснуться ручкой бумаги, он стал мысленно формулировать названия каждого раздела. Идти спать Марс не спешил. Он был бы рад не делать этого вовсе, но управление своей физиологией при помощи магии, тоже не являлось его сильной стороной.       Марс часто не спал по своей воле по двое, трое суток. В последнее время такая депривация сна доводила его до обмороков.       Но перед визитом к демонам он не смог пренебречь этой потребностью. Ради возможности восстановить силы он готов был потерпеть те спутанные, странные, пугающе-реалистичные и неприятные сны, что мучали его почти после каждого отхода ко сну.       Сейчас Марс уже точно знал, что их вызывал амулет. Но это знание никак не помогало контролировать, когда ему вновь приснится чужой сон, сон, принадлежащий Создателю амулета.       К радости Марса, предыдущей ночью он спал, можно сказать, спокойно. Создатель амулета просто прогуливался с кем-то, кого он ни в одном из снов не называл по имени. К своему бессменному спутнику Создатель амулета обращался: «Мой Порок», «Моя Скорбь», «Моя Боль». Прозвища были разные, но все они звучали в похожей манере.       В сновидении, которое видел Марс прошлой ночью, Создатель амулета и его Порок отвлечённо разговаривали об окружающей их природе. О том, как живописно мерцают кристальные цветы, пробивающиеся из камней каждый раз, когда лилово-голубоватый диск небесного светила едва касается линии горизонта. О том, как причудливо колышутся фиалковые кроны деревьев, даже при полном безветрии. И о том, как нежно смотрятся многослойные сиреневые соцветия в серебристо-серых волосах Порока.       Главным для Марса было то, что прошлой ночью сон оборвался, как только губы Создателя амулета коснулись шеи Порока.       Быть невольным свидетелем таких сцен Марс очень не любил, так как на всё происходящее он смотрел глазами Создателя амулета, а в его реальном теле в этот момент очень ярко отражались все ощущения от касаний, объятий, поцелуев. Марс не хотел, но чувствовал поглаживания и щекотку тонких прохладных пальцев. Он сопротивлялся, но зацеловывал, ласкал и сжимал голое бледное тело Порока. Ему было невыносимо отвратительно видеть, как Создатель амулета трётся своим членом о член того, кого он в эти моменты любит звать «Моя Похоть» или «Мой Разврат». И ещё отвратительней в подобные моменты от того, что каждый раз приходится ощущать тягучий жар в теле, ощущать, будто его собственный член проникает в Разврат, Порок, Похоть…       Как бы ни называл этого тощего седовласого парня Создатель амулета, Марсу было морально отвратительно иметь его. Он гораздо легче переносил сны, когда Создателя амулета ранят, преследуют, чем эту пытку неспешной еблей под фиолетовым кустом, на синеватой траве, в лавандовом озере. Каждый раз, когда сон Марса начинался в этом месте неземной красоты, Марс хотел разочарованно выть, прося, умоляя перенести его в грязный овраг, мрачный подвал, на пыльную улицу. Куда угодно, лишь бы снова не оказаться в жадных объятьях Порока.       Марс хотел подольше посидеть над планом книги. Но, назло его желанию, стоило ручке коснуться бумаги, как стала рука шустро выводить букву за буквой.       Закончив список разделов, Марс убрал блокнот и ручку в рюкзак, умылся. С тяжёлым вздохом сжал камень, висящий на его шее, и по-свойски попробовал в очередной раз сторговаться с тем, что оставил от себя в амулете его Создатель:       — Дай выспаться, мразота ебливая. Мне завтра перед демоном с пипидастром прыгать. Отдохнуть хочу.