Я хочу, чтобы ты меня возненавидел

— Итак, каков план? — спросил Кириниан, вглядываясь в лица своих товарищей. Теперь пути назад не было. — Говорить буду я, — заявил Астарион со свойственной ему уверенностью. — Лучше держите свои ротики закрытыми. — О да, — усмехнулась Карлах, её голос был полон сарказма, — я очень хочу, чтобы меня убили из-за какой-нибудь глупости, которую ты непременно скажешь. — Я мастер обмана, — возразил Астарион, прижимая руку к груди с притворным возмущением. — Ты мастер тупости, — фыркнула Карлах. — Назови хоть раз, когда я подвёл тебя, дорогая, — протянул Астарион и театрально закатил глаза. Кириниан мог бы не задумываясь перечислить как минимум три. — Лагерь гоблинов, — без колебаний ответила Карлах, уже загибая пальцы. — Хорошо, назови два раза, — вампир скрестил руки на груди. Кириниан устало потёр переносицу и вмешался прежде, чем Карлах успела ответить: — Этот спор бессмысленен. — Я согласен с Астарионом, — вдруг сказал Гейл. На его лице появилось хмурое выражение, будто он сам не верил в то, что сказал. — Точно...подожди, что? — Карлах, застигнутая врасплох и явно ожидающая, что Гейл встанет на её сторону, резко обернулась и уставилась на волшебника, не веря своим ушам. — Хотя послужной список Астариона и не блестящий, — Гейл вздохнул, — он действительно обладает определенным мастерством, особенно в искусстве лжи и обмана. Губы Астариона изогнулись в широкой зубастой улыбке, показывающей клыки, когда он протянул: — Я польщён. — Это не комплимент! — раздражённо воскликнула Карлах, глядя на вампира. — Он только что назвал тебя маленькой лживой– — Карлах! — ровный голос Шэдоухарт перебил тифлинга, заставив ту неохотно заткнуться. Карлах раздраженно вскинула руки к небу в знак поражения и закатила глаза. — Ладно, неважно. Но если мы все умрем, последними моими словами будет гребаное «я же тебе говорила». Когда они вошли в зал для аудиенций, на троне сидел полуэльф. Чистая, не разбавленная сила густыми волнами исходила от его фигуры. Сомнений не было — перед ними был ни кто иной, как сам Кетерик Торм. Горстка съежившихся гоблинов плакала у его ног в мольбах. Торм обратил свой холодный, безжизненный взгляд прямо на Астариона и сказал: — Пусть выскажется новоприбывший, — он сделал паузу, небрежно откинувшись на своем троне, как кот, лениво играющий с пойманной птицей. — Каково твоё решение? Теперь и гоблины обратили свое внимание на Астариона, разразившись новым хором мольб. Но Кириниан знал, что они зря надеялись на милосердие вампира. — Просто убейте их. Они бесполезны, — заявил Астарион с невозмутимым спокойствием. Его лицо оставалось непреклонным, как мрамор, он даже мимолетно не взглянул на съежившихся гоблинов у своих ног. — Да будет так, — сказал Кетерик с тенью холодной улыбки, тронувшей уголки его губ, — он лениво поднялся. — Убей их. А потом они довольно доходчиво узнали, что Кетерик бессмертен, когда один из гоблинов кинул в него топор. Впрочем, Торму это не нанесло никакого вреда. После пафосной речи он наконец ушёл. Астарион посмотрел на дрожащих у его ног гоблинов. Их бормотание складывалось в симфонию ужаса. Вампир улыбнулся, явно наслаждаясь ситуацией. Астарион наклонил голову, а затем сказал голосом мягким, как шелк: — Вываливай свои кишки на пол. Я хочу увидеть, как ты истекаешь кровью. Карлах издала тихий сдавленный звук. Гейл стоял, погруженный в мрачное неверие, Шэдоухарт была безразлична, а Кириниан…не стал бы врать, что ему не понравилось представление. Гоблины схватились за свои кинжалы. С каждым ударом хлестала кровь, окрашивающая камень под ними в тёмно-алые пятна. Жизнь за жизнью угасали, комната постепенно погружалась в тишину, нарушаемую только прекрасным звуком падающих на пол тел, бьющихся в конвульсиях в течение ещё нескольких ударов сердца. Благодаря гудению сил головастика, они все чувствовали плохо скрываемое мрачное возбуждение Астариона. Слегка покачав головой, Гейл как ни в чем не бывало направился к ближайшей двери. — Это было очень жестоко с твоей стороны, — заметил волшебник, как только они все оказались вне слышимости потенциальных свидетелей. Шэдоухарт едва сдерживала Карлах, которая, казалось, была готова задушить Астариона. — Я очень жестокий эльф, — ответил Астарион, пожав плечами, и Гейл вряд ли мог оспорить этот аргумент. — Прежде всего, нам нужно найти заключенных, проверить, нет ли выживших тифлингов и найти отца Уилла, — тихо перечислил волшебник. План на самом деле был ужасным. Как они могли организовать сложное спасение, когда даже не знали расположения подземелий под башнями? Первый шаг – найти темницы. Следующий – выяснить, куда, чёрт возьми, идти для второго шага. — Дай угадаю, — Астарион вздохнул. — Мы собираемся спасти гномов. — Очевидно, — ответил Гейл. Он бросил на Астариона укоризненный взгляд. — Я не возражаю против твоего очаровательного отсутствия морали и несомненного отвращения к гномам, но не мог бы ты хотя бы не мешать? — Я сделаю кое-что получше. Я помогу, — ухмыльнулся вампир. — О? — Гейл шокированно округлил глаза. — Я не считал тебя командным игроком, Астарион. — Это потому, что я не командный игрок, дорогой. Очевидно, есть только один вариант. Я спускаюсь в подземелья и выясняю, с чем мы имеем дело. Вы трое остаетесь здесь и болтаете с Зарелл.  Все со скрипом согласились, что Астарион лучше всего подходил для скрытной миссии. Они разделились. Им, которые считались Истинными Душами, была предоставлена относительная свобода исследовать здание. Двигаясь осторожно, чтобы не привлекать внимания, они поднялись выше, незаметно смешиваясь с культистами. Зарелл отправила их помочь Бальтазару в усыпальнице Тормов — это была отличная возможность внедриться прямо в ряды секты. Они решили отложить это на завтрашний день, а сегодня исследовать башни. Астарион вернулся к ним, когда лидер забирал купленное зелье из рук торговки кровью. Облодра сразу же прикипела к вампиру таким взглядом, будто мысленно облизала его с головы до ног. — Полагаю, вампир принадлежит тебе? — внезапно обратилась она к Кириниану. Что? Как на это вообще ответить и с чего она сделала такой вывод? — Скорее я принадлежу ему, — пожал Кириниан плечами и только потом понял, что именно ляпнул. — Ээээ…я имел ввиду свою кровь, — быстро добавил он. Дроу выгнула бровь и вновь сосредоточилась на вампире. Она прикрыла глаза и заговорила с ним так, будто обращалась к домашнему животному. — У тебя есть имя, отродье? — спросила она со снисхождением. — Астарион, но подожди, — ответил вампир, вскинув руки. — Хорошо. Теперь, Астарион, — перебила дроу. Её голос действовал на нервы. Кириниану захотелось разжать ей рот и вырвать язык, чтобы она никогда больше не смогла произнести это имя. — Я мечтала быть укушенной вампиром с самого детства, — её голос изменился, приобретя мечтательные нотки. — Чувствовать, как утекает кровь, танцевать на грани между жизнью и смертью. Я очень этого хочу. В глубине души Кириниан понимал, о чем говорила торговка. Он тоже жаждал ощущения клыков вампира, вонзающихся в его шею, медленно вытягивающих саму его сущность. Его затошнило. — Я даже подарю тебе особое зелье, которое навсегда увеличит твою силу. Оно не продается. — Вынужден отказаться, — вежливо сказал Астарион, и по телу Кириниана пробежал прилив облегчения. — Такая возможность выпадает раз в жизни, а ты её упускаешь! — воскликнула торговка, как избалованный ребенок, не привыкший слышать слово «нет». — Я дал тебе свой ответ, — повторил Астарион сквозь зубы. Дроу снова повернулась к Кириниану. — Ты не можешь вразумить своего упрямого питомца? — визгливо спросила она. Ладно, Кириниан правда старался держать себя в руках. Он даже не заметил, как клинок уже оказался у него в руке. — Следи за своим языком, — процедил он прямо в мерзкое лицо, прижимая лезвие к её горлу. — Пока я не оказал нам всем услугу и не отрезал его. Ты разговариваешь с Истинными Душами. Этот «питомец» мог бы вывернуть твой мозг наизнанку за несколько секунд. — Я…приношу свои извинения, Верный, — прохрипела торговка. Кириниан милосердно убрал лезвие от её горла. Жалко, что убить дроу было нельзя. Пока что. Ооо, он с ней ещё поиграет. Торговка быстро удалилась на свое рабочее место без дальнейших комментариев, хотя и продолжила настороженно наблюдать за ними. Только теперь он обернулся и посмотрел на своих спутников. Их лица выражали абсолютный шок. Возможно, он немного перегнул палку. Но тем не менее, никто ничего не сказал. Они нашли тихое и уединённое место, чтобы выслушать доклад Астариона. — Гномы внизу, но нет никаких признаков герцога или этого раздражающего маленького тифлинга. Пятнадцать охранников, четыре всевидящих ока, — отчитался он коротко и по существу. — Их слишком много, — вынес вердикт Кириниан. — Мы не сможем провернуть это скрытно. Нам нужно быть готовыми сжечь все мосты. — Ты хочешь оставить бедолаг здесь? — удивлённо прошептала Карлах. — Сомневаюсь, что они, — она указала на парящее поблизости всевидящее око, — оценят, если мы освободим их пленников, — нахмурилась Шэдоухарт. — Шэдоухарт и Кириниан правы, — мягко сказал Гейл. — Нам нужно сохранить доступ к башням. Начало боя сейчас выдаст нас, а мы не можем позволить себе такой риск. — Но… — начала протестовать Карлах. — Если ты хочешь пробиваться через целую армию – вперёд. Но сделай одолжение и не впутывай меня в это, — перебил её Астарион. Гейл кинул на вампира уничтожающий взгляд и ободряюще взял Карлах за руку. Тифлинг открыла рот, чтобы снова возразить, но захлопнула его в растерянности. — Мы вернемся, как только сможем, — пообещал Гейл. Он нежно сжал её руку, не обращая внимания на преувеличенное закатывание глаз от Астариона. Карлах вздохнула, смиряясь. Им следовало остаться подольше — несомненно, нужно было собрать больше разведданных. Однако никто не возражал, когда Шэдоухарт предложила отдохнуть. На данный момент было достаточно неограниченного доступа в Башни и знания местонахождения заключенных.

***

Когда Кириниан вошел в их лагерь, расположенный в безопасности за защитными барьерами таверны, он был удивлен, увидев спину Астариона, сидящего на земле. Кириниан ненадолго задумался, не подойти ли к нему, чтобы предупредить об убийстве Изобель сегодня ночью. Однако, к его удивлению, вампир уже был поглощен беседой — с медвесычем. — Перестань приставать ко мне, несчастное создание, я уже сказал – еды больше нет, — проворчал Астарион детёнышу, который в ответ лишь склонил голову набок. — Ладно, прекрасно, — драматично вздохнул вампир, раздражённо доставая кусок мяса из их запасов. Медвесыч поглотил еду с ненасытностью маленького хищника. Прожевав, детёныш устроился рядом с бледным эльфом, положив голову ему на колени. Сначала Астарион, казалось, собирался оттолкнуть существо, но его рука остановилась на полпути. Кириниан не мог увидеть, что произошло, со своей невыгодной позиции, но медленные движения плеч Астариона намекали на то, что вампир стал нежно гладить совомедвежонка по голове. Какое-то странное чувство появилось в груди. Но как бы сильно Кириниану не хотелось стать свидетелем большего количества таких незащищенных моментов от Астариона, этот предназначался не для него. Не говоря ни слова, он развернулся и направился обратно в таверну. Однако не успел он сделать и пары шагов, как увидел торопливо приближающуюся фигуру Карлах, которая казалась более оживленной, чем когда-либо, если такое вообще было возможно. — Кириниан, Астарион! Топайте к Даммону! — крикнула она, её голос становился всё громче по мере того, как она быстро сокращала расстояние. Кириниан обернулся, чтобы посмотреть, услышал ли вампир. Естественно, услышал. С его обострёнными чувствами было чудом, что он не обнаружил чужое присутствие раньше. Астарион неторопливо поднялся, отряхивая кожаные штаны, прежде чем в последний раз ласково погладить медвесыча по голове. — Что случилось? — спокойно спросил он, когда подошёл. Очевидно, они оба хотели замять то, что произошло, и Кириниан с готовностью воспринял эту идею. Он пожал плечами и направился к кузнице, рядом с которой уже собрались все остальные. Возбуждение Карлах было ощутимым и опьяняюще заразительным. Вся группа, затаив дыхание, наблюдала, как она вставила стабилизированное сердце себе в грудь. Когда она смогла коснуться руки Даммона и не поджечь бедного кузнеца, тифлинг стала настоящим фонтаном слёз и радости. В таком мрачном месте, как Осквернённые Тенью Земли, было почти ослепительно видеть кого-то настолько воодушевленного. Ей не потребовалось много времени, чтобы начать обнимать каждого в поле зрения, после того, как она чуть не лишила Даммона жизни, сломав ему рёбра. Уилл первым оказался в ловушке распростертых объятий, наверное потому что они с Карлах стали очень близкими друзьями. Лаэзель крепко пожала руку Карлах и похлопала её по плечу. Следующей оказалась Шэдоухарт, которую тифлинг закинула на плечо и стала кружить в воздухе. Из жрицы Шарр даже вырвался нехарактерный для неё смех. Шэдоухарт опустили на землю и прежде чем Кириниан смог полностью осознать происходящее, он уже оказался в ловушке, в которую Карлах заключила его, жрицу и Гейла одновременно. Жар её кожи оставался всеобъемлющим, но в то же время странно успокаивающим. Лицо Кириниана прижалось к затылку Гейла, а тело Шэдоухарт тесно давило на его спину. И всё это под смех Карлах. Её трясло от прекрасной, грохочущей радости, проливающей свет на тёмную, печальную пустоту, которая давно поселилась в разуме Кириниана рядом с проклятым Соблазном. Если бы он мог выбрать момент, чтобы задержаться в нём навсегда, то выбрал бы этот и навечно завис в этом мимолетном мгновении чужого счастья. Впервые в жизни Кириниан почувствовал, что у него действительно могут быть…друзья — настоящие друзья, люди, о которых хотелось заботиться и которые отвечали взаимностью и делились своей радостью. Эмоции захлестнули, захлестнули через край, такие сильные, что он не знал, как с ними справиться. Кириниан не помнил, чтобы у него были друзья. Он не знал, как это приятно. Всё это не было притворством? Если позволить им увидеть его слабость, они не воспользуются возможностью? Прикосновения ошеломляли, каждый нерв был напряжен, всего этого было слишком много. Но как только в голове у него помутилось, Карлах отпустила свою хватку. Отступив от Карлах, они все обменялись застенчивыми улыбками, из-за чего смертельная хватка на сердце и горле Кириниана ослабла. Мягкие улыбки превратились в ухмылки, быстро уступившие место смеху. Однако, когда тифлинг повернулась к Астариону, она замялась в нерешительности. Кириниан мысленно поаплодировал её сдержанности, понимая, как ей, должно быть, не терпится обнять вампира, учитывая, что именно он нашел последний кусок адского железа. Удивительно, что Карлах оказалась настолько наблюдательной, чтобы заметить, что Астарион не любил прикосновения. — Я действительно твоя должница, зубастик. Просто дай мне знать, чем я могу отплатить и я прикрою твою спину, понял? Карлах неловко переступила с ноги на ногу, явно желая прикоснуться к вампиру, чтобы показать свою признательность, теперь, когда её тело позволяло. Астарион с притворным вздохом раскрыл объятия и жестом пригласил её подойти ближе. — Ради всего святого, Карлах. Только в этот раз, имей в виду. Карлах засияла и заключила Астариона в крепкие объятия. Кириниан заметил, как вампир на секунду скривился, прежде чем расслабился и с легкой улыбкой похлопал Карлах по спине. Даммон с сожалением сказал, что не сможет остаться на праздник и предпринял слабую попытку предупредить тифлинга о том, что она не способна долго находиться в Фаэруне. Но она ответила, что это проблема будущей Карлах, потому что сегодня...сегодня они веселились. Когда они вошли в таверну, их встретила волна возбуждения, стена ликующего шума, которая, казалось, окутала со всех сторон. Многие наверняка даже не знали точной причины веселья, но с готовностью приняли кусочек с трудом заработанной радости и возможность выпить. Кириниан присел в относительно тихом уголке, чтобы собраться с мыслями и спланировать убийство.