skin and bones

      Тэхён уже давно понял, что он был из тех особых везунчиков, у которых и вода в зубах застрянет, и воздухом во сне подавится. Как парень дожил до своих двадцати лет — для него это до сих пор остаётся загадкой. Умолять отпустить его Тэхён не будет. Бесполезное на то занятие и бессмысленное. Спорить с Чонгуком — проигрышное дело. Это парень потом уже понял, когда побежал по мостовой и споткнулся, ртом собрав всю пыль под ногами. Сглупил, честно говоря, это да… Да только обратное не воротишь. Сейчас куда не подайся — всюду опасность. Остаётся только покориться судьбе и смотреть на её капризы. — О чём задумался? — вырвал Чонгук его из мыслей. Они поднимались по каменистой тропе ввысь обратно к его хижине с тростниковой крышей. — Да так, — обречённо вздохнул Тэхён. — Подумал, как же меня так угораздило, — и он указал на свою больную ногу. Тэхён чувствовал в ней нестерпимую боль, которая с каждым шагом только усиливалась. Поначалу ему удавалось это мастерски скрывать, говорил, что всё в порядке, нет никакой травмы, просто неудачно встал на стопу, но теперь боль отражалась на его смуглом лице, и Чонгук тут же заподозрил неладное. Остановившись, он наклонился к нему и высоко задрал штанину. Это вышло так неожиданно и бесцеремонно, что Тэхён немного даже опешил, уронив к его ногам не только своё сердце, но и челюсть. — Ты что делаешь?! — взбеленился парень и собрался было дёрнуть ногу обратно, но Чонгук крепко, как клещ, ухватился за его голень рукой, удерживая раскудахтавшегося цыплёнка на месте, чтобы снова не смог убежать. — Прошу, не топчись. Я просто посмотрю, — коротко и безоговорочно. Тогда Тэхён в ожидании замер. — Здесь больно? — аккуратно пропальпировал кожу у основания ноги, вызывая у Тэхёна ничего кроме щекотки. — Нет. — А здесь? — Нет. — Тут? — Ах! — вскрикнул Тэхён, от чего Чонгук кинул на него встревоженный взгляд снизу вверх. Эхо рядом несколько раз гавкнул и тихо заскулил: волновался. — Так больно или нет? — обеспокоенно спросил он. — А сам как думаешь? — прыгая перед мужчиной на своей одной тоненькой лапке, блондин задал вопрос без задней мысли. А потом уже более вяло и тише: — Я же ногу подвернул, Чонгук-сюн. Конечно, больно. — Хорошо, — мужчина спокойно вернул штанину обратно, со всей заботой опустил чужую ногу на землю и выпрямился в спине. — Что «хорошо»? — непонимающе похлопал большими карими глазами. Он и вправду ждал его вердикт. — Ничего серьёзного. Просто растяжение. Через пару дней восстановишься. Нужно будет соблюдать постельный режим и исключить любые нагрузки на ногу. — Значит, я не смогу ходить?.. — Лишь на время. Пока отёк не спадёт. — Ох, — огорчился блондин. И снова тяжко вздохнул, осторожно ступив на землю кончиком носа потрепанного ботинка. Почему-то перед Чонгуком ему стало стыдно. Может быть, тогда ему не стоило всё же бежать? Теперь он это ясно понимал. «Или всё же бежать стоило быстрее?» — тихо раздалось в подкорке сознания. Парень знал, что события, которые несутся ураганом, не несут в себе ничего хорошего. Раньше Тэхён жил размеренно, постепенно. Он не знал, что ждёт его завтра или в следующем дне, мир ему этого просто не позволял, и тогда парень предпочитал думать иначе. Каждый день для него стал новым рассветом, а каждое появление солнца над горизонтом — новым началом. Тэхён жил одним днём, потому что планов на будущее у него никогда не было. Не было. До появления Чонгука. — Поживёшь пока у меня. Восстановишь силы, свою ногу, а потом решим, как нам быть дальше. — Нам? — только это слово выцепил из всего предложения Тэхён. Его брови тут же поплыли вверх. Прям как у Чонгука когда-то. — … — Чонгук-сюн, при всём моём уважении, — начал свою тираду Тэхён, не поняв, с какого это момента их интересы стали общими. И это слово «нам»… Оно так неприятно полоснуло ему по ушам, что Тэхён аж в лице нестерпимо скривился. Как будто для него это слово что-то значило. — Посмотри на меня, — он простодушно расставил руки в стороны. — Я ведь самый обычный. Неказистый. Проще меня, наверное, лишь зубочистка. Да кому я тут сдался? — ..? Чонгук вопросительно изогнул одну бровь, изо всех сил стараясь понять, о чём толкует этот лохматый птенец перед его глазами. Опустив руки-крылышки, Тэхён снова выдохнул. Видимо, ему придётся объяснять всё на пальцах: — Да, твой город прекрасный, здесь, как я успел заметить, обитают сильные личности с твёрдым нравом и упёртым характером, но я не такой, — для убедительности похлопал ладонью себя по груди, в которой пустота отзывалась. — Я не достоин всего этого, а ты взял и так легко и прилюдно объявил меня частью всего этого. Чонгук-сюн, ты ещё не понял? Мне здесь не место. — Мгм, — в ответ Чонгук лишь театрально сузил глаза, покачал головой и заложил руки за спину. Уголки рта его дрогнули в едва заметной улыбке. Этот чудаковатый блондин нравился Чонгуку с каждой минутой всё больше и больше. Тэхён намеренно избегал слов, которые указали бы на то, что Бамбуковый город не такое уж и райское место, где можно понежиться под лучами яркого солнца. Почему-то парень был уверен, что тёмная сторона поселения проявлялась лишь после заката с наступлением сумерек, поэтому он поскорее и пытался уйти отсюда живым подобру-поздорову. Поэтому он так жаждал сбежать… — Что «мгм»? — уже не выдержал Тэхён, понимая, что дерзить с ним может быть себе дороже. — Я вообще не понимаю, почему ты повёл меня в город… К народу. Показал меня перед всеми. Познакомил, — скрестив руки на груди, отвёл взгляд, поймав на себе такой же озадаченный взгляд Эхо. Тот тоже пытался понять, что тут творится. Тогда Чонгук, сделав шаг навстречу и нырнув под локоть парня, неожиданно для всех взвалил его тело к себе на спину. Тэхён разинул рот. В который раз? — Лёгкий, как пёрышко, — усмехнувшись, только и высказал Чонгук. Он подхватил его под колени и на месте с ним подпрыгнул, чтобы поудобней усадить того на себе. Не спеша поплёлся с ним в гору. — Зачем это… — почти сразу попытался сползти со спины. — Не надо… — Не бузи, — покрепче ухватился за бёдра, ближе прижимая к себе и заставив обвить его шею руками. Повернулся к нему в пол-оборота, от чего чуть ли не соприкоснулись носами. — Я понимаю твои переживания, Тэхён, — от обращения к нему по имени у парня сильнее забилось сердце. — Но здесь ты не прав. — Не прав? — растерялся. — Да, не прав. — И… в чём же? — Во всём. Я нашёл тебя в лесу. Дрожащего от холода и голода; брошенного сталкерами на верную смерть. Что же мне оставалось делать? Не мог же я бросить тебя на растерзание диким животным вместе с твоей собакой, — Эхо рядом отозвался лаем. — Спасибо, конечно, но ты мог бы меня всё же бросить. Обычно так все и делают: не вмешиваются в чужие дела. — Мог бы, но не стал. — Но почему? — Тэхён не понимал лишь этого. Почему? Он же никто. — Вопреки твоим убеждениям и словам о собственной жалости, я увидел в тебе бойца и подумал, что вмешаться в чужие дела будет не так уж и плохо. Тогда я специально стал на ветку, чтобы привлечь твоё внимание. — Я слышал, ты был на дежурстве, — Тэхён не до конца понимал, что это значит. — Да, мы по очереди охраняем периметр города. Смотрим, чтобы границы соблюдались. Всё же наше поселение держит анонимность. — Но ранее ты говорил что-то о сталкерах. Как же они меня тогда выкинули? Неужели они не знали о том, где находятся и на чью территорию забрели? — Единичный случай. Такое бывает. — Понятно, — и Тэхён вдруг задумался. Чонгук дал ему немного пищи для размышлений. Тэхён всё равно одного не понимал: зачем он Чонгуку? Почему он так о нём заботится? Даже на спине своей уже второй раз таскает. Здесь наверняка кроется какой-то более скрытый замысел. В этом мире не бывает просто так, за всё нужно платить, даже за стакан протянутой воды в жаркую засуху люди отдают свои жизни, а что уже говорить про тарелку бульона… Они ступили в бамбуковую рощу, и солнце пустило по их лицам красивые тени. Через недолгое время они подошли к дому Чонгука. Он помог ему подняться по ступенькам и отвёл обратно в комнату с благовониями. Усадил на ту же смятую, но свежую постель. Даже Эхо разрешил находиться с ним рядом. Собака свернулась калачиком подле кровати и мирно задремала. — Побудь пока здесь. Я попрошу кого-нибудь принести тебе поесть. — Я совсем не голоден, — стал отнекиваться Тэхён. — Поэтому твой желудок всю дорогу урчал у меня над ухом? — Чонгук даже усмехнулся, а Тэхён предательски залился краской. — Бульона не достаточно. Тебе нужна твёрдая пища, — направился к двери. — Ты надолго? — Тэхён так занервничал, что снова вскочил на ноги. Позабыв о своей травме, он запрыгал на месте и снова плюхнулся на постель. — Ты как ребёнок, — негодовал Чонгук. Он поцокал языком, сходил в соседнюю комнату за какой-то коробкой и, вернувшись, положил её рядом на столик. Потом Тэхён понял, что это была аптечка. — Сиди смирно, птенчик, я наложу тугую повязку. «Птеничик», — повторил про себя Тэхён, но не поправил его. Это милое обращение заставило его растерять весь свой словарный запас. Так к нему даже мама не обращалась. Это было так мило. Чонгук присел перед ним на корточки и аккуратно, с должным вниманием, расшнуровал ботинок; снял его вместе с носком. И Тэхён зарделся! Ему снова стало стыдно. Он совсем позабыл, когда последний раз мылся. Ногти на пальцах были длинными, давно не стриженными, да и запах был соответствующий. Но, похоже, Чонгука это ничуть не смущало. Он даже в лице не поменялся. Просто делал своё дело и всё. Он бережно втёр в кожу какую-то прохладную мазь, потом зафиксировал на ноге тугой бинт, надёжно обездвижив голеностопный сустав от лишних движений. После обработал ссадины на руках и щеке. Осмотрел затылок, по которому ранее прошлись чем-то тяжёлым и тоже обработал антисептиком. — Всё, — подытожил он, сложив оставшиеся вещи обратно в аптечку. — Постарайся пока не вставать. И, пожалуйста, будь аккуратным с травмами, — кинул взгляд на побитое, но такое красивое в его глазах лицо. — Спасибо, — тихо поблагодарил его Тэхён, подушечками пальцев дотрагиваясь до стёртых в кровь ладоней. — Даже не знаю, чем я всё это заслужил. — … — Чонгук-сюн! — вдруг оживился Тэхён. — Да? — Я правда тебе благодарен! Ты столько уже для меня сделал: отдал свою куртку, дал мне одежду, накормил, а теперь ещё и раны мои лечишь… — опустив взгляд, уже тише под себя промямлил: — Но я не знаю, как тебе потом отплатить за всё это. За твою доброту и заботу. — А это не доброта, — как кнутом хлестнул ему по лицу, нанося поверх старых ран новые. — Не доброта? Но а что же это тогда? — Тэхён поднял на него удивлённый и такой потерянный взгляд. — Не знаю. Доброта мне не свойственна, — и решающий взмах рукой: — Инвестиция в будущее. Чонгук поспешно вышел из комнаты с аптечкой в руках и закрыл за собой дверь, оставив Тэхёна с ещё большим разинутым ртом и роем мыслей в его и без того больной голове.

✦✦✦

Неохотно, но всё же Тэхёну пришлось ютиться в новом жилище. О побеге с больной ногой не могло быть и речи. Хвала небесам, что рядом был Эхо. Это пока единственное, что успокаивало душу парня и утешало его слабое сердце, иначе тот давно уже расплакался бы в подушку, которую ему любезно оставил в своё распоряжение Чонгук. Его он, кстати, так и не дождался. Зато спустя какое-то время в комнату ворвалась знакомая фигура. С перекошенным от недовольства лицом Сокджин небрежно вручил ему поднос. И словом не обмолвился, а уже всем видом дал понять, что тот его не принимает. Надулся, как рыба фугу, чуть ли на месте не лопнув от возмущения. Смачно харкнул в тарелку с супом и просто ушёл, оставив даже собаку Тэхёна с разглаженной от удивления мордой. — Видимо, ему не нравится, что его назначили нам нянькой, Эхо, — тут же догадался Тэхён и усмехнулся. Наблюдая, как сгусток чужой желчи растворяется в рыбном супе, Тэхён подумал, что человеческому беспределу всё же нет предела. Но такое поведение фиалки Тэхёна ничуть не смутило. Для него это было даже ожидаемо. Он ни с кем никогда не уживался, и этот случай не собирался быть исключением. Пожав плечами, парень аккуратно выловил ложкой мутную жидкость и выплеснул её через окно под рядом растущий бамбук. Удобней уселся на кровать, надломил пышную только приготовленную маньтоу (одну половину он отдал собаке) и неспешно помешал свою аппетитную похлёбку, будто в ней ранее ничего и не плавало. «Если еда тебе не нравится, значит, не слишком ты и голоден», — подумал он про себя и сёрбнул наваристого бульона. Тэхён съел всё: суп, плошку риса и паровую булочку с джемом, который был положен в отдельную пиалу. Сразу видно: Чонгук о нём заботился, хотя возвращаться домой так и не спешил. Его не было час, другой. Третий. Время уже близилось к закату. Тэхён сто раз успел належаться на кровати и насмотреться в окно. Но ничего, кроме пожелтевшего бамбука и мимо пролетающих мелких птиц, он так и не увидел. За подносом с пустой посудой никто не вернулся, от чего Тэхён немного даже расстроился. А ведь он придумал отличную шутку по поводу волос Сокджина, но, вероятно, ему придётся приберечь её на потом. За окном уже застрекотали сверчки, и поплыл осенний туман. На ясном небе засверкали первые звёзды, однако Тэхён так никого и не дождался. Он свернулся под одеялом калачиком и быстро уснул. Утром он проснулся от того, что ему свело ногу. Он совсем позабыл о своей травме и неудачно повернул её во сне. За окном уже давно поднялось солнце, и тогда Тэхён учуял запах сигарет. Кое-как проковыляв, парень вышел из комнаты и обнаружил на крыльце сидящего в табачном дыму Сокджина. Тот учуял шаги за спиной, но не обернулся. Как ни в чём не бывало продолжил курить. — Доброе, — решил первым отозваться Тэхён, усаживаясь рядом, а тот лишь недовольно цокнул языком. Не хотел делить место с чужаком. — Знаю, я тебе не нравлюсь, но давай может… — Давай только без «может», мелюзга. Ты мне не нравишься, — оборвал Сокджин на полуслове и отсел от Тэхёна подальше. — Да что с тобой не так?! Тебя что, никогда манерам не учили? — Слушай, одуванчик, дай спокойно покурить, а? Ты ещё не понял? Отвали. — ..? На тебе! Тэхён застыл на месте то ли от бестактности, то ли от чужой враждебности к нему. А ведь он думал наладить контакт. Свести, так сказать, мосты. Но стоит ли это всё? Кому захочется стучаться в двери, когда с той стороны закрыли уши? — Да иди ты нахер! — и Тэхён вскочил на ноги, а точнее — на одну ногу. — Сам туда сейчас пойдёшь! — Сокджин без ответа не остался. Он потушил бычок о ступеньки и встал. — Да только как погляжу, один хер ты себе уже успел прикарманить… — Это на что ты намекаешь, фиалка?! — у Тэхёна уже всё внутри закипало, он встал к нему впритык, чтобы чуть что, схватить того за грудки и повалить на землю. Эхо, услышав снаружи начинающийся срач, выбежал из дома и стал лаять в защиту хозяина. Правда, выглядело это так абсурдно и неправдоподобно, что Тэхёну пришлось шикнуть на друга, чтобы тот дал им двоим самим разобраться. — Ты мне ещё за Эхо не ответил, придурок! Я уже не говорю про плевок в суп… — А что? Понравилось? Скажи, вкусно. Честное слово, этой перебранке не суждено было кончиться, если бы на горизонте не показалась третья сторона. Приди Чонгук минутой позже, возможно, пришлось бы этих двоих уже разнимать. — По какому поводу дебаты? Двое резко замолчали и отошли друг от друга подальше. Уставились на Чонгука, будто на голограмму; будто его не должно здесь быть. Тот не спеша сократил расстояние между ними и мельком взглянул на ногу Тэхёна. — Как ты? — Нормально. — А по звукам так и не скажешь, — он перевёл взгляд на Сокджина. — Опять зубоскалишь? — Это всё он, начальник! — снова отвесил губу. — Я присмотрел за ним, как и велели, но мне никто не говорил набиваться к нему в друзья. Пусть сам отвалит от меня, а то я ему помогу. — Ступай, Сокджин, — только и выдал Чонгук. — Можешь заняться своими делами. Фыркнув от того, что Чонгук не стал его даже слушать, паренёк одним махом перескочил через ступеньки и быстро скрылся в бамбуковой роще, под нос себе что-то недовольно бубня. Только тогда Тэхён заметил, что Чонгук ему что-то принёс. — Это тебе, — протянул ему кулёк чего-то съедобного. Тэхён взял в руки скрутку ткани и сразу почувствовал тепло. Раскрыл прямо тут, на пороге дома. В лицо ударил приятный аромат свежих булочек с мясом. — Это же баоцзы! — обрадовался Тэхён. — Это правда мне? — Ну а кому же ещё? Чонгук предложил позавтракать прямо здесь, на ступеньках его дома. Тэхён смутился. Не опять, а снова. — Спасибо, Чонгук-сюн, — присел первым, укладывая себе свежие булочки на колени. — Давай тогда вместе? — и протянул ему одну. Чонгук уже успел позавтракать, но еду из рук Тэхёна он принял. Он разогнал рукой табачный дым, который остался после Сокджина, и присел рядом. На расстоянии вытянутой руки мог наблюдать за довольно чавкающим Тэхёном и тем, как он делился едой с собакой. — Можно же? — поздновато опомнился Тэхён, когда одна булочка была успешно слопана четвероногим. — Конечно. — Эхо, это тоже тебе, — отдал ему ещё одну баоцзы. — Поблагодари за это Чонгук-сюна, — и собака действительно ему гавкнула. Чонгук же потрепал собаку за ушком и вольготно раскинул ноги в стороны, так удобно примостившись у дома. Откусил булочку и стал жевать. — Я думал, ты вчера вернёшься, — как бы между прочим произнёс Тэхён, обведя кроны бамбука немного сонным взглядом. Прохладный осенний ветерок щекотал им пожелтевшие листья. — У меня были дела. — Я сразу так и понял. — Чем занимался? — Вчера? — Да. — Да ничем. Лежал в основном, смотрел в окно. Ничего особенного. Разговаривал с Эхо. Потом я уснул. — В следующий раз принесу тебе книгу. — Да, спасибо, был бы не против. Тэхён в рекордное время умял все булочки с мясом, что принёс ему Чонгук. Было действительно вкусно. Поэтому мужчина решил отдать ему свою. Тот сначала отнекивался, сказал, чтобы Чонгук сам её доел, но всё же потом принял еду. Покраснев до кончиков ушей, он быстро покончил с завтраком. Вчера Тэхёну дико не понравилось, как Чонгук выразился о нём. Инвестиция. Будто бы Тэхён не знал, что значит это слово, но он знал. Поэтому Тэхён не мог избавиться от того неприятного чувства, что поселилось в его душе. Будто его удерживают здесь для какой-то выгоды. Вопросы так и силились вырваться сами наружу. — Чонгук-сюн?.. — после недолгой паузы отозвался он рядом. — Да? — Зачем я тебе? Чонгук замер. Прикусил губу, чтобы не выдать того, что годами хранил в себе секретом. — О чём ты? — О том. Зачем я тебе? Скажи мне правду. Пожалуйста. Чонгук и вправду захотел ему всё рассказать. В душу залезла белая змея и скрутилась там плотным кольцом вокруг сердца, не давая сокращения лишнего сделать. А большие глаза Тэхёна, в которых вся роща отражалась, не могли позволить солгать. Поэтому мужчина решил сказать так, как есть. Может быть, не всю правду расскажет, но хотя бы её частью он точно поделится. — Ты напоминаешь мне кое-кого. Очень близкого человека, — пауза. — Но её давно уже нет. Она умерла. Тэхён отвернулся, опустив взгляд на свои разношенные ботинки, не сразу заметив, что они были женскими. Кажется, только сейчас он понял, кому действительно они принадлежали. — Это всё её? — он указал и на свитер на себе. Чонгук немо кивнул. — Ты любил её? — снова уверенное «да». Тэхён задумался, а внутри потяжелело, на глаза навернулись слёзы. Гадко как-то так стало. Не по-хорошему гадко. Он — замена? Тэхён именно так себя и почувствовал. Он — инвестиция в будущее. Он — её жалкая пародия. Копия. — Ну чего ты приуныл? — Чонгук нежно щёлкнул его по лбу пальцами, от чего Тэхён встрепенулся. Проморгался, чтобы слёзы не успели скатиться вниз по впалым щекам. — Я и вправду, когда тебя увидел, подумал о ней, но чтобы унять провокационные мысли в твоей пушистой белой голове, скажу так: вы совсем разные. Чем дальше я с тобой общаюсь, тем больше в этом убеждаюсь. — Правда? — Правда, Тэхён-и. Чонгук встал и ему в этом помог. Он забрал у него ткань из-под булочек, сложил в несколько слоёв и отнёс в хижину. Быстро вернулся, прихватив с собой какую-то кожаную сумку через плечо. — Давай прогуляемся. Хочу тебе кое-что показать. Тэхён кивнул, но тут же вспомнил про ногу. Чонгук, ничего не сказав, только повернулся к нему широченной спиной и присел на корточки. Похлопал рукой по плечу, мол, давай, запрыгивай, птенчик. И Тэхён запрыгнул. Кажется, спина Чонгука стала ему самым удобным местом на свете. Рой мыслей в голове на время утих, но тяжесть с сердца не спала. В груди стало покалывать. Они обошли дом и двинулись в путь. Эхо тоже с собой взяли. Близко прижимаясь к Чонгуку, парнишка увидел, что есть другая тропа, которая вела совсем в другом направлении. Куда-то вглубь чащи. Туда, кому путь только для хозяина хижины возможен. — Чонгук-сюн? — тихо пролепетал над ухом, вдыхая его свежий аромат. — Мгм? — Почему место Бамбукового города так тщательно скрывают? — и поспешил добавить: — Вопрос странный, знаю. Я не хочу лезть туда, куда не надо, и понимаю, что тут на самом деле происходит, не пытайся утаить очевидное, и так всё ясно, но… — Но? — повернулся к нему полубоком, так опасно приблизившись к покусанным губам. Тэхён лишь подался головой назад. — Но если люди могут найти тут своё пристанище, то почему бы не открыть им ворота? Ведь здесь довольно неплохо. Если дать им приют, может, мир стал бы чуточку лучше. Менее опасным. — Всё совсем не так, Тэхён. Ты мыслишь не в том направлении. — А в каком нужно? — Поясню. Если я открою ворота Бамбукового города, то беженцам не будет ни конца, ни краю. Все захотят прийти сюда в надежде перекинуть свою ответственность на чужие плечи, ведь здесь действительно неплохо, как ты и сказал, даже безопасно, если подумать. Но будет ошибкой пустить сюда кого-то чужого, непроверенного. Или кого попало, если уж на то пошло. — Я непроверенный. — Ты проверен мной. — И кто попало. Чужой. — Это ненадолго. — Значит, ты намерен сделать меня частью всего этого? — Бамбуковый город — мой дом, а жители в нём — моя семья. Если всё ещё думаешь упорхнуть от меня, птенчик, то прежде подумай: стоит ли. — Но почему? — Я уже представил тебя перед всеми. — Ааа… — только и протянул Тэхён. — Хочешь сказать, что здесь мне безопасней? Рядом с тобой? — И это тоже. — Я тебя понял, Чонгук-сюн. Ты — отшельник, — в ответ Чонгук усмехнулся. — И собственник. — Может и так, но я не открою путь в город лишь ради чужого успокоения совести и морали. Дай людям кусок хорошего мяса, они сначала обрадуются, а потом станут просить больше. Этой плоти им будет мало, захотят ещё, пока от этого куска не останутся одни лишь выбеленные кости. Понимаешь, о чём я? — Кажется, да. Людям и вправду всегда мало. Тут я с тобой согласен. — Хочешь спросить что-то ещё? — до их ушей уже доносились звуки воды. Где-то поблизости находилась река. — Пока нет. Может, позже. За разговором Тэхён и не заметил, как они пришли к конечной остановке. Чонгук привёл их к водному источнику. Среди груды камней и дикой заросли не сразу можно было заметить, как тут журчал ручей, образуя небольшой водоём с кристально чистой водой. — Я думал, что слышал реку… — Она тоже здесь есть, но нужно пройти чуть дальше. — Ясно, — Тэхён скатился со спины Чонгука и осторожно встал на ноги. — Здесь ты можешь помыться, — Чонгук вручил ему сумку. — Тут есть всё необходимое. Не спеши. Я подожду там, — и указал, что будет находиться неподалёку. Чонгук молча ушёл, расположившись где-то на камне. Он не видел Тэхёна, но дико захотелось посмотреть на него при свете дня. Нормальный ли он? Да. Нормально ли желание подсматривать за омовением голого тощего парня? Не совсем. Тогда в лесу ему удалось хорошо рассмотреть тело Тэхёна, но ничего, кроме желания откормить парнишку, у него не возникло. Тэхён вызывал жалость. Его физическое состояние граничило с чистым безумием. Люди не должны так выглядеть. Он был настолько худым, что не то, что от него осталась лишь кости, границы его оболочки уже размывались. Тэхён был болен, и Чонгук собирался это исправить. Но этот взгляд… Можно забыть что угодно на этом проклятом свете, но не чей-то чарующий взгляд. В глазах Тэхёна можно было утонуть, как в чашке крепкого чая. Можно было утолить свою жажду и там же утопиться. Можно было влюбиться с первого взгляда, что, собственно говоря, Чонгук и сделал. Влюбился. Но нельзя познать красоту рощи, заметив лишь один росток бамбука. Чонгук никуда не торопился. Он собирался познать Тэхёна медленно, со вкусом. Не спеша. В своём темпе и в своё удовольствие. Растягивая момент как можно продолжительнее и тягуче. Чонгуку уже пришлось однажды обжечься. Тогда он думал, что никого не сможет полюбить. Думал, да прогадал. С появлением Тэхёна он стал о многом задумываться. Если раньше Чонгук думал: «люблю значит сделаю тебе больно», то сейчас он стал думать иначе. Ему хотелось заботиться. Оберегать объект своего обожания. Быть ему опорой и источником силы. Счастья. Чонгук постарается сохранить то тепло, что внутри него зародилось, и никого при этом не разочаровать. …Но потом он вспоминает ради чего всё это затеял, и мир на его глазах рушится, вызывая внутри чувство тревоги и несбыточных надежд. — Я всё, — показался из-за куста боярышника Тэхён. Волосы его были мокрыми, с них капала вода. Чонгук подошёл и взял сумку из его рук. Достал оттуда полотенце и сам вытер ему голову. — Ну, я же не маленький! — воспротивился Тэхён. — Сам могу, — и попытался вырвать полотенце из рук. — Мог — сделал бы, — лишь тогда от него отстали. — Мне пришлось снять повязку с ноги. Не хотел намочить. — Ничего страшного. Я наложу тебе новую, — вешая на себя сумку обратно, Чонгук снова опустился на колени. Привычно похлопал ладонью по плечу. Тэхён всё понял без слов. — Пора возвращаться домой, а то простынешь. — Кстати, я думал, будет холодно, но на деле оказалось иначе. Вода в ручье только разогрело мою кровь. — Он целебный. Лечит раны и закаляет дух. — Серьезно? — поудобнее устроился на спине, уже не стесняясь, приобняв за шею. — Вполне. Здесь недалеко, если пройтись вдоль реки, есть заброшенный буддийский храм. Водный источник когда-то давно освятили его монахи, что придало ему особую святость. И со временем это сделало своё дело. Место стало молебным. — Звучит убедительно. — Я не вру. Так и есть. — Ты где-то это прочитал? — Да, там хранились рукописи… …Они болтали о многом пока возвращались домой. Они только начали узнавать друг друга.

✦✦✦

Этот день и два последующих Чонгук провёл рядом с Тэхёном. Конечно, отлучался на пару часов по делам, всё же Чонгук являлся главой этого города, но быстро возвращался. Возвращался к своему птенчику и лелеял его. Они много разговаривали. Бесконечно молчали. Играли в Го — настольную логическую игру, и думали каждый о своём. Потом снова болтали, пока на небе не загорались тысячу звёзд, и не сияла яркая луна. — Не пойму эту игру! — одним движением руки Тэхён сгрёб керамические камни с деревянной доски в пожухлую траву себе под ноги. — Голова от неё уже болит, — скрестил руки на груди и отвернулся. Тэхён не выиграл с ним ни единой партии. — Не будь столь категоричным. Понимать её и не обязательно, — Чонгук наклонился, чтобы собрать го-иси обратно в отполированные чаши. — Здесь важна логика. И умение ею пользоваться. — То есть ты хочешь сказать, что я не умею пользоваться своими мозгами? — спросил по-своему Тэхён, на что Чонгук лишь мельком на него глянул. Тогда он, быстро остыв и вздохнув, присел рядом с ним на корточки. Стал собирать фишки в сосуды. — Я не о том. Для тебя игра в Го — это просто игра в Го. Где играют два игрока с целью огородиться на игровой доске от противника большей территорией. — А разве это для кого-то выглядит иначе? — Для большинства — да. Для меня же эта игра — символ бесконечной борьбы, — собрал оставшиеся камни в чаши «го-кэ» и захлопнул всё это крышкой. Поднял взгляд на Тэхёна, находясь от него в такой близости, что можно было пересчитать реснички друг друга. — Играя в Го, ты как бы соблазняешь противника. И сам при этом ты тоже соблазняешься. Раздеваешь другого в тишине и молчании, пока кто-нибудь из вас один наконец не сдастся. У Тэхёна вмиг спёрло дыхание. Он — если можно так выразиться — остолбенел. Плотно закрыл рот и сомкнул губы в тонкую полоску так сильно, что они побелели. Чонгук же продолжил: — Как тебе такая трактовка? Согласись, теперь игра стала в разы интереснее? — и добавил: — Конечно, если противник не отвечает взаимностью, то это просто игра в Го, не более того. Тэхён продолжил упорно молчать. В свою защиту он не смог проронить ни единого слова. «О чём он вообще говорит?» — подумал Тэхён, зависнув в пространстве. Чёрные глаза Чонгука так и приковывали к себе, невозможно было оторваться. В уголках глаз мужчины постепенно заиграла лукавая улыбка. — Давай сыграем ещё раз, — предложил быстро и едва слышно Тэхён. — Не понравилось проигрывать? — Не понравилось быть голым. Тэхён сел обратно на пень, серьёзно настраивая себя на победу. Они находились за хижиной в задней части двора. Разместились за деревянным столом под тенью бамбука, пока солнце пыталось коснуться их лиц перед предстоящей зимой. Чонгук сел напротив. Шумно вдохнув воздух через нос, он взял себе белые камни. — Чёрные ходят первыми, — напомнил он Тэхёну. — Знаю, — и звонко, даже с неким заразительным энтузиазмом, положил первый камень на доску. Первые десять минут играли молча. Во всепоглощающей тишине. Чонгук же чувствовал себя свободно и даже вольготно. Проигрывал он редко. Исключением являлся Намджун, с которым Тэхён пока ещё толком не знаком, чтобы что-то о нём знать. «Никогда не проигрывал? — про себя подумал блондин и несдержанно заёрзал на месте. Эхо рядом тоже наблюдал. — Посмотрим». И когда парнишка увидел, что его упорный труд наконец принёс ему долгожданный результат, его улыбка стала намного шире. — А ты неплох, птенчик. Неплох, — похвалил его Чонгук, невесомо погладив его голову, будто пригладил ему пёрышки. — Не называй меня так, — смахнул его руку. — Я не птенчик, — рассмеявшись, Чонгук убрал руку обратно. — А как мне тебя называть? Ты ведь зовёшь меня «сюном». — Это другое. — Нет, — Чонгук изучил доску опытным взглядом и аккуратно положил белый камень напротив чёрного. — Для меня ты птенчик. Маленький и беззащитный, — Эхо рядом негромко зарычал. — Почти беззащитный, — тут же исправился Чонгук и подмигнул собаке. Та довольно завиляла хвостиком и подставила свою морду под его широкую руку к ласке. Спустя какое-то время игра завершилась победой Тэхёна. Впервые за эти два дня. Он так сильно обрадовался своему успеху, что вскочил на обе ноги и стал прыгать от радости, как умалишённый. Эхо загавкал и стал кружиться вокруг своего хозяина, будто бы поздравляя. Чонгук не смог сдержать искренней улыбки и смеха. Он почему-то радовался своему проигрышу больше, чем Тэхён. — Смотрю, твоя нога уже здорова, — быстро собрал камни в чаши и сложил доску пополам. — Да, я чувствую себя намного лучше, — отдышавшись от скачек, для убедительности Тэхён повертел ступнёй в воздухе в разные стороны. — Значит, сопроводишь меня сегодня на охоте, — он присел рядом и осмотрел его голень. Она действительно выглядела лучше. Отёк спал, да и раны на ладонях и голове покрылись коркой. — Охоту? — удивился Тэхён. — На какую охоту? И главное — на кого? — На кого придётся. Навык охоты в нынешнее время весьма важен, Тэхён. — Я умею охотиться. — И на кого же? На кроликов? — Ну… — замялся парень. Он не хотел хвастаться, что умел ставить силки на мелкую живность. Это были не только кролики, но чаще всего и белки. — Пойдём, — Чонгук вручил ему один сосуд с фишками, а второй взял себе; доску прижал к себе под руку. Тогда компания двинулись в сторону дома. — Пока утро. Нам нужно успеть до заката. Они быстро собрались. Накинули тёплые куртки и рюкзаки на плечи. Чонгук взял с собой ружьё, а Тэхёну он вручил саблю. Сначала парень растерялся. Неужели Чонгук заставит его применять её в деле, но потом подумал, что он просто дал ему оружие на сохранение и остановился на этой успокаивающей мысли для себя. Они ушли вместе с собакой вглубь бамбукового леса. Прошли пару километров, пока растительность не сменилась хвоей и зарослями сухого бурьяна, который так приятно хрустел под их сапогами. Солнце находилось высоко над горизонтом, так что спутники не спешили, шли медленно, в удобном им темпе, вслушиваясь в каждый посторонний звук из глубин леса. Так же они разговаривали. Всегда по делу. В основном Чонгук рассказывал, как читать следы животных. Где понять, что это крупный скот, а где небольшой или даже нездоровый. На олений по понятным причинам, конечно же, не охотились, но по следам других животных можно было догадаться, что им ждать от леса. — Видишь? — он указал на ободранное дерево. Кора внизу у ели свисала и едва колыхалась от ветерка. — Это сделали кабаны. Они любят валяться в лужах после кармёжки, а после точат клыки о деревья, — Тэхён никогда сам не обратил бы на это внимание. Ну, погрызенное дерево и всё. Что тут такого. Но Чонгук обратил. — Значит, они здесь где-то поблизости, — быстро включился в работу. — Следы свежие. — Верно, — согласился Чонгук. — Отметины свежие. Нужно быть настороже. Тэхён приказал Эхо быть рядом и перестать так лаять. Собака не отходила от хозяина ни на шаг. Ближе к вечеру они поймали животное. Тэхён был уверен, что это был тот самый кабан, который точил свои клыки о то самое дерево. На его догадки Чонгук лишь загадочно улыбнулся. Парень облегченно выдохнул, когда мужчина забрал у него саблю (которая оказалась на самом деле мачете, ведь, как оказалось, для Тэхёна любое остро-колющее оружие — это сабля) и показал, как резать свинью. А по возвращению домой научил, как разделывать тушку на части. Отчего-то парню не было жалко животное. Ведь такое часто бывает: кабан появился не в том месте и не в то время. Кто-то в этом мире был охотником, а кто-то добычей. Иногда эти роли менялись. Так что Тэхён всеми силами старался впитать ту информацию в себя, которой делился с ним Чонгук. Он больше не хотел быть жертвой. Тэхён учился быть охотником. — Никогда не жалей свою добычу, — наставлял его Чонгук, передавая кусок свежего мяса ему в руки, который сегодня они планировали зажарить на костре. — Жалость — удел слабых, а мы не слабые. Всегда думай о нём с благодарностью, — он указал на кабана, глаза которого закатились назад; были видно только белки. — Он накормил тебя, а значит, умер не напрасно. Тэхён кивнул. Остальную часть добычи Чонгук засолил и спрятал мясо в деревянный ящик в погребе у дома. Эхо тоже не оставили без еды. Ему Тэхён отрезал большую часть бедра, который собака жадно схватила и спрятала его под ступеньками дома; только тогда он стал лакомиться куском отборного мяса. Они развели костёр. Тэхён умел это делать, но Чонгук всё равно показал как надо, ссылаясь на то, что такая информация не будет лишней. — Ты сам всему этому научился? — сидя на бревне у огня под персиковым вечерним небом, Тэхён смачно откусил жирного кабаньего мяса, который они только приготовили. — Конечно же, нет, но многие вещи пришлось изучать самим. — Какие например? Чонгук задумался и приподнял глаза к небу. Там восходил белый полумесяц. Близилось новолуние. — Трудно так всё сразу перечислить, но вот драться, например, я научился практически сам. — Уверен, ты хорошо дерёшься, — паленья в костре затрещали разноцветными искрами, как фейерверк. Чонгук попросил отсесть немного подальше от огня. Дальше от огня, но ближе к Чонгуку. — Говорят, что да. Но мне кажется, любой хорошо бы дрался, если его жизни угрожала бы опасность. — И часто… тебе угрожала опасность? — Тэхён отпил тёплой воды из трубки скошенного мачете бамбука. — Очень часто. — Понятно, — Тэхёну хотелось бы кое-что ещё спросить, но побоялся. Не стоит дёргать тигра за усы, когда сидишь к нему так близко. Но к счастью Чонгук сам догадался, что тревожило парня. — Тебе ведь другое интересно, Тэхён. Так спроси. — Чонгук-сюн, я не… — Спроси. Я ведь чувствую, что ты хочешь спросить, — он посмотрел на Тэхёна, а Тэхён посмотрел на Чонгука. Настоящее лицо хищника. В ночной тьме его силуэт немного размывался, а языки пламени так красиво отбрасывали на его прекрасном бледном лице опасные тени. Губы краснее вишни, а глаза светились глубинными страхами, что в душу залазили. «Демон», — подумал Тэхён и передёрнул плечами. — Чонгук… — начал было Тэхён и весь зажался. Поставил стакан возле себя на землю и отчасти пожалел, что вообще начал этот разговор. На одном дыхании: — Ты убивал когда-нибудь людей? Чонгук улыбнулся. Но не так, как обычно это делают убийцы, а так, будто эта улыбка для него была вымученной. Страдальческой. — Спроси правильнее, птенчик. — Сколько людей ты убил? — тише воды. Темнота вокруг стала невыносимо давить на плечи. — Очень много. — … — Столько, что я даже перестал вести счёт. — Но за что?.. — Тэхён боялся сделать лишнего вздоха, лишь смотрел на Чонгука. — Им было за что. — … — Я не говорю, что я святой и мои деяния праведны, но поверь мне, Тэхён, каждому человеку, павшего от моей руки, было за что умереть. — Даже не знаю, что и сказать, — Тэхёну кусок в горло не полез, поэтому он отложил мясо обратно на тарелку и потупил взгляд на свои колени. — Теперь боишься меня? — Нет, — Тэхён как-то грустно посмотрел на Чонгука. — Признаться честно, я тоже не святой. — Я видел у тебя шрам на ноге. Ты проштампованный. — Да, — Тэхён приподнял штанину, где красовался отпечаток человеческой челюсти. «Проштампованный»… Так называли людей, которых покусали заразившиеся, но по каким-то причинам жертва не заражалась смертельным вирусом-зомби. Это была одна из загадок современных генетиков. — Это от брата. Его звали Дохён. Ему было двенадцать, когда он заразился. А мне шестнадцать, когда… я его… убил, — последнее слово вырвалось тяжко. — Это было четыре года назад, — подсчитал в уме Чонгук. — Где же остальные твои близкие? — Они тоже умерли. Никого не осталось. Только я, — проглотил ком в горле, что так быстро образовался. — И Эхо, — бросил на него взгляд и потрепал за ушком. За короткий срок жизни Тэхён и вправду хлебнул достаточно дерьма, чтобы познать самые омерзительные, самые отвратительные и гадкие стороны человеческой натуры. И он ненавидел себя за это. Чонгук встал и скрылся в хижине. Через пару минут он вернулся с бутылкой чего-то прозрачного. Он наклонился, взял тэхёнов стакан, вылил его содержимое в сторону на землю и налил чего-то другого. Чего-то стоящего. — Вот, держи, это поможет, — он протянул ему соджу. — Это рисовая водка. Я сам её делал. Тэхён хотел было отказаться, но на душе стало так тяжко, что он выпил целый стакан соджу одним махом. — Спасибо, — прокряхтел в ответ, зажав рот рукой и прокашлявшись. — Крепкий… — Не стоит благодарности, — Чонгук налил себе тоже и выпил. — Это вряд ли поможет, но иногда оно притупляет боль. — Ты тоже многих потерял? — поинтересовался Тэхён. — Да, как и ты, всю свою семью, — Чонгук не хотел пока об этом говорить. Сказал только, что это было, на этом пока информация обрывалась. — Ты можешь остаться здесь, Тэхён. В Бамбуковом городе. Рядом со мной. Стать частью этой семьи, — Чонгук уже не предлагал. Настаивал. — А разве не это ты уже сделал? — Тэхён на миг вспомнил сцену на мостовой. — Нет, ты вправе уйти. Я никого здесь не держу… — Правда? — в захмелевших глазах Тэхёна мелькнула тень мнимой надежды. Пьянел он быстрее, чем кто-либо. — Раньше мне казалось, ты говорил обратное… — Твои руки и ноги не связаны, а дверь фанзы не заперта — едва ты здесь пленник. — Я всё же думал иначе. — Но лично мне хотелось бы, чтобы ты остался, — среди прочего выдал Чонгук и быстро дополнил: — Ты пока не готов жить один. Вообще, если тебя интересует моё мнение, ты не создан жить в одиночку. Тебе это просто противопоказано. — Хм, — хмыкнул Тэхён и носом втянул ночной свежий воздух, облокотившись на свои руки о шершавое бревно. Мечтательно возвёл взор к почти ночному небу. Холодало. — Предлагаешь всё же остаться. Ладно. — Ладно? — Ладно. — Ладно, — Чонгук не ожидал такого быстрого ответа. Надеялся, что Тэхён будет хотя бы сопротивляться. — Ты… уверен? — Да. Мне ещё многому стоит научиться. У тебя. — …Рад, что ты умеешь мыслить здраво, — налил себе ещё соджу, по-своему задумавшись. Тэхён протянул и свой стакан, но Чонгук мягко отпихнул его руку, сказав, что ему уже достаточно. От досады или от того, что стал смелее от алкоголя, Тэхён огорчённо кинул стакан в костёр. Бамбук затрещал разными всполохами, пока не сгорел дотла. Даже заяц, расстроившись, мог показать свой характер. — Пойдём в дом. Завтра рано вставать. — Это ещё почему же? Разве я не заслужил сегодня поспать подольше? — Заслужил, но как ты успел заметить, тебе ещё многому нужно научиться. А кто рано встаёт, тому бог подаёт. — Пфф… — встал и ушёл в дом с собакой. Вот так быстро и безоговорочно. Чонгук остался один. Он подождал, пока Тэхён первым уляжется в постели, а лишь потом прикопал костёр землёй и возвратился следом за ним. Он спал в соседней комнате на обычной тахте. Свою комнату с удобной кроватью из слоновой кости, которую он нашёл в заброшенном доме где-то на улицах Чунцина, он отдал Тэхёну. Чонгук лёг, укрылся одеялом и, подогнув одну руку под голову, задумался. Он не понимал, что конкретно его привлекало в парне. Он ведь совсем ещё ребёнок! Маленький, неумело клюющий зерно хилый цыплёнок. Но как он отреагировал на сказанные слова в его сторону во время игры в Го… это заставляло мужчину несдержанно улыбаться. Он и вправду ему нравился. Тэхён излучал то тепло, о которое хочется греть руки. Кажется, Чонгук нуждался в большем тепле и помощи, в котором нуждался и сам Тэхён. Чонгук невольно вспомнил девушку, которую любил и с которой думал провести всю свою грешную жизнь. Тогда он думал, что жить будет вечно. Смешно. Ничего не бывает смешнее человеческой тупости. Чонгук так считал. Но Тэхён хмелел от одной лишь чарки водки тогда, когда Чонгук просто хмелел от него. Это уже о чём-то, да говорило. Он ляпнул лишнее, сказал, что Тэхён — инвестиция; что волен уйти, когда пожелает, но отпустил бы его Чонгук? Сердце его так не считает. Он лишь дал ему иллюзию свободы, но на деле сделал бы всё, чтобы не дать её ему. Чонгук никогда не скрывал свою ориентацию. Ему в равной степени нравились и женщины, и мужчины. По правде сказать, ему было всё равно, что там у них между ног. Главное — приятно. Только почему-то у Тэхёна его ещё интересовала душа… «Интересно, — подумал он перед тем, как перевернуться на бок и уснуть. — Как скоро Тэхён об этом догадается?» Чонгук не тронет Тэхёна, пока он сам этого не захочет. Если захочет, конечно же. Тогда Чонгук и уснул…

✦✦✦

Это было прекрасное туманное утро. Солнечное и немного прохладное. Птицы весело щебетали в кронах бамбука, а насекомые и мелкие букашки в последний раз грелись в лучах отдаляющегося с каждым днём солнца. Тэхён проснулся ровно в тот момент, когда к нему в комнату зашёл Чонгук. С тарелкой только сваренного супа из морских водорослей и свежей пшеничной булочкой на пару. — Я так много ем, — прозевался Тэхён, но завтрак взял охотно. Как всегда, половину булочки отдал собаке. — Наоборот, ты ешь очень мало, — и вручил ему вторую ароматную булочку. Чонгук быстро оглядел сонного парня, тело которого было скрыто под одеялом, и ретировался за дверь. Через минуту он вернулся с тарелкой в руках, аргументировав это тем, что завтракать отдельно ему скучно и одиноко. — Может, хочешь ещё? — Чонгук быстро покончил с едой и заметил, что Тэхён тоже. Мужчина сидел на краешке его постели. — Нет, спасибо, — Тэхён поставил тарелку рядом с собой и плюхнулся обратно на подушку. — Чонгук-сюн, я так наелся, что сейчас лопну… — Не лопнешь, — Чонгук усмехнулся, разглаживая на нём складки одеяла. — Кто всё это готовит? Ты? — Тэхён поинтересовался из чистого любопытства, совершенно не надеясь на ответ. Это было первое, что пришло ему в голову, но имя повора его порядком удивило. — Сокджин. Это, если помнишь, тот парень с фиолетовыми… — Он?! — подскочил обратно. — Не подумал бы, что это он так готовит… — Он обижает тебя? — Нет, — тут же выпалил Тэхён и сам же себя выдал с потрохами. Стал оправдываться. — Он не обижает меня, Чонгук-сюн, да и когда он смог бы… Мы виделись всего лишь три раза, — и в один из таких встреч Сокджин не постеснялся сплюнуть в тарелку своего шедеврального супа. — Я поговорю с ним. — Нет, не стоит! — Тэхён ухватился за его руку, впервые так откровенно коснувшись. — Я сам разберусь. Не знаю почему, но я ему не нравлюсь, однако я сам… с ним разберусь. — Как скажешь, птенчик, — и пригладил свободной рукой его белую лохматую ото сна чёлку. — Подстричься не хочешь, — Тэхён отрицательно помахал головой в разные стороны. — А искупаться? — как с маленьким разговаривал. — Я не отказался бы. Снова пойдём к источнику? — Тебе там что-то не нравится? — Чонгук задал этот вопрос без какой-либо претензии. Просто увидел, что Тэхён туда не особо-то рвался. — Там сейчас холодно… — Тогда я нагрею тебе воды, искупаешься здесь, в бочке. — Правда? — в разы повеселел. — Правда, — снова пригладил его волосы, которые никак не поддавалась дрессировки. — Побудь пока здесь. Если хочешь, — поднялся на ноги. — Я хочу с тобой, — встал с кровати. — Буду помогать, — Чонгук не был против. Вообще он хотел с утра показать Тэхёну, как добывать дикий мёд, но перенёс это дело на попозже. Набрал ему большой чан тёплой чистой воды и оставил в комнате одного. Тэхён разделся, быстро залез в воду и огляделся по сторонам. Находился он в другой комнате, которая мало чем отличалась от остальных. Кроме, что здесь не было благовоний. Чонгук оставил ему маленькую бутылочку шампуня и кусок простого мыла. Он думал о Чонгуке только хорошее. Как о старшем брате, который заботился о младшем. Наставлял его, направлял, учил чему-то полезному и давал дельные советы. Для него Чонгук был «сюном» — другом, который откликнулся ему в самую трудную минуту его жизни. И не смотря на то, что Чонгук назвал его инвестицией, Тэхён не обижался. Он понимал, что это значит, но и не видел, что ему что-то угрожает от этого высокого и красивого мужчины. Возможно, он был ещё по-прежнему наивным, легко доверившимся чужим рукам котёнком, который постоянно наступал на одни и те же грабли, но сердце подсказывало ему, что Чонгуку, Градоначальнику этого города, можно доверять. А как правило, сердце лгать не может. Кстати, о нём. Он вернулся за ним ровно через полчаса. Помог вытереться, собраться. Тэхён так и не заметил на себе пытливо изучающий взгляд «старшего брата», который живьём сожрать был его готов, только он набрал бы в весе. Через какое-то время они отправились в лес. Снова изучать его тайные места, где можно было бы найти что-то выгодное для жизни. — Вон там, — Чонгук указал на широкое дерево, в котором виднелось поросшее лишаём дупло. — Так громко жужжат, что даже с далека слышно. — Они нас не тронут? — Тэхёну не хотелось, чтобы его покусали дикие пчёлы. — Нет, на днях я осмотрел их гнездо. Многие пчёлы перед дальним полётом набирают себе в дорогу мёда. Чтобы лететь, так сказать, в автономном режиме, — Чонгук сунул руку в дыру, а Тэхён ахнул, закрыв рот ладонями, чтобы не закричать. — Что и требовалось доказать. Чонгук вынул руку обратно, ладонь которого была усеяна жужжащими насекомыми. По мнению Тэхёна смотрелось это как минимум отвратительно. И страшно. — Можешь попробовать сам, они не тронут тебя. Личинок там нет, я проверял, оберегать им нечего, — подтолкнул его ближе к дереву. — Может, не стоит? — Доверься мне. И Тэхён доверился. Он аккуратно сунул руку внутрь чужого дома и дёрнулся: почувствовал как его ладонь облепили чьи-то множество бархатистых лапок. — Точно не ужалят? — Точно. И чтобы ты успокоился наверняка: скоро зима, они все немного уже сонные, их хватит на пару полётов к доцветающей растительности, а потом они и вовсе впадут в спячку. Ты можешь даже гладить их, не бойся. — Своеобразные у тебя хобби, — Тэхён сам себе же усмехнулся и смелее повертел рукой перед собой. — Похоже на кадр из какого-нибудь научного фильма. Я видел такой один. Там рассказывали про муравьёв и модели их поведения. Они так простояли ещё с пару минут, разглядывая насекомых, которых Тэхён перестал бояться, в отличии от Эхо. Он-то сразу дал дёру и спрятался у ближайшего куста, ожидая, пока его хозяин наиграется. Потом Чонгук сам достал соты, разрезал из на части и завернул их в пластиковый пакет. — А они не обидятся? — Тэхён сдунул последнюю пчелу со своей кожи. Рука словно опустела. — Чем же они теперь будут питаться? — Не волнуйся. Когда похолодает, я вернусь, чтобы позаботиться о них. — Как? — Укрою еловыми лапками. Они почти дошли до бамбуковой рощи, когда Тэхён заметил на ветке небольшое гнездо. — Чонгук-сюн, смотри, — он указал пальцем вверх. — Как думаешь, там есть что-то съедобное? — Ты думаешь найти там яйца? — они остановились. — Да. — А ты умеешь по деревьям хоть лазить? — Конечно, — Тэхён обиженно надул губы. — Это не раз помогло спасти мне жизнь, — он вспомнил, как убегал от заражённой косули вблизи Чунцин, запрыгнув на первое попавшееся перед глазами дерево так высоко, что мог видеть, как Эхо спрятался под каким-то обрывом. — Если хочешь, могу тебя подсадить. Сам посмотришь, что там. Так они и сделали. Чонгук опустился на одно колено и сложил ладони в замок. Тэхён встал одной ногой на трамплин и толчком вверх, попытался ухватиться за ближайшую ветку, чтобы повиснуть. Но вместо того, чтобы сделать это, его пальцы предательски заскользили по покрытой мхом суку, и он не смог удержаться: полетел вниз. Тэхён не знал, что делать ему в этот момент: смеяться или плакать, но кто ж мог подумать, что парень, который просто хотел показать свои навыки скалолазания, упадёт не на землю, как предполагала бы то ситуация, и как следовало бы думать по логике гравитации, а… упадёт прямо на губы Чонгука?.. На мягкие тёплые губы Чонгука, который тоже никак не ожидал, что его придавит сверху один хилый парень…