skin and bones

      От неожиданности Тэхён широко распахнул глаза. И замер. Замер и Чонгук. Никогда с ним ещё такого не случалось. Чтобы вот так бесстыже прижаться к кому-то губами. Мужчина просто застыл в пространстве, не понимая, кто в чьи руки попался. Тогда Тэхён собрался было встать, отпихнуть от себя Чонгука, в конце концов, извиниться, но тот, словно в резко нахлынувшем, бесконтрольным возбуждении, только ближе прижался к Тэхёну. Одну руку он крепко прижал ему к талии, а вторую положил на затылок, удерживая лохматую голову на месте, чтобы не ёрзал; как можно безболезненнее ухватился за белый загривок. Бедный парень инстинктивно захлопнул глаза, в надежде, наверное, хоть каким-то образом избежать своей позорной участи. Он почувствовал, как краска прилила к его перепуганному лицу, а щёки запылали невероятным жаром. Его сердце забилось так быстро и часто, что оно подступило чуть ли не к горлу. Кажется, это даже почувствовал и Чонгук. Он сильнее обхватил его тело руками, от чего руки Тэхёна оказались тесно прижаты к груди, и немедленно перевернулся. Поменялся местами, теперь сам над ним нависая. Тогда Тэхён раскрыл глаза и встретился с чужим пылким взглядом; снова начал вырываться. В голову почему-то полезли совершенно нелепые мысли. Например, «Почему его губы такие мягкие?» или «Почему от него всегда так вкусно пахнет?» А потом резко загромыхало в голове: «Неужели он всерьёз намерен меня поцеловать?! Мы же мальчики!» — и снова дёрнулся в попытке высвободиться из тисков. — Мнн мффф мннн мфн мнннн!!! — но его скулёж проглотили. Он так отчаянно сопротивлялся и пытался избавиться от пут, что ненароком даже всплакнул. Кристально чистая слеза скатилась из внешнего уголка карего глаза куда-то ему за шиворот. Но Чонгук с лёгкостью пресёк эти потуги. Он, будто почуяв чужие слёзы и панику, стёр большим пальцем мокрую дорожку с горячей щеки и просунул одно колено между ног парня так, чтобы было удобно над ним нависать. Одной рукой он ухватился за подбородок Тэхёна и несильно на него надавил. Лишь тогда парень, возможно даже из-за своей некой детской наивности во взрослых вопросах, без задней мысли всё же приоткрыл рот, позволив языку Чонгука так легко и проворно встретиться с его. Тэхён снова зажмурился. Сильно. Что даже так у него из глаз потекли слёзы. Он снова попытался промычать что-то в ответ, чтобы его перестали мучать и наконец отпустили, но из горла его вырвались только невнятные стоны. Чонгук углубил поцелуй. Будь это кто-то другой, возможно Тэхён стал бы биться активней и даже кусаться; царапаться. Но перед ним… нет, над ним нависал Чонгук, сам Градоначальник Бамбукового города, изверг (по мнению некоторых местных критиков), и лишь этот веский довод останавливал его от необдуманных действий. Тогда Тэхён решил просто расслабиться. Он явно обмяк в руках Чонгука, надеясь, что без сопротивления с его стороны эта пытка быстрее закончится. Однако временное поражение Чонгук принял за согласие и, едва оторвавшись от сладких губ Тэхёна и вобрав в себя новую порцию свежего лесного воздуха, стал снова их целовать. Сначала страстно, как голодавшая неделю собака, а потом нежно, мягко… Тягуче. От такого поцелуя у кого угодно голова пошла бы кругом. И она пошла. Тэхён и вправду не разбирался в таких вещах. Он не понимал, что правильно и что не правильно. Он просто закрыл в отчаянии глаза и позволил вытворять со своим ртом всё, что Чонгуку заблагорассудиться. Он даже не отвечал ему, просто терпел. Однако… под конец Тэхён ощутил явные изменения в своём теле. Ровно в тот момент, когда он принял обречённость всей ситуации, внизу живота скопилась тёплая энергия и нестерпимо защекотало. Жар со щёк немного спал, а в ушах перестало так сильно стучать. Вместо этого кипящая кровь в его венах прилила к паху. Что бы не думал и не говорил Ким Тэхён, а чувство это показалось ему настолько приятным и при этом волнующим, что ему даже на миг захотелось, чтобы этот поцелуй, что в сердце томным желанием отзывался, никогда не заканчивался. Прошло довольно много времени, прежде чем они отстранились друг от друга. Для Тэхёна это было чем-то новым, чем-то шокирующим, а для Чонгука это был лучший день в его жизни. Он никак не ожидал, что поцелуй с Тэхёном будет столь приятным. Столь желанным. Пусть неопытен, пусть так невинен, и ни разу не ответил на его ласки, лишь что-то нудил ему в губы, но насколько же он был для него желанным… Запыхавшись и открыв глаза, он осторожно сказал: — Тэхён, я… А Тэхён разомлел настолько, что брать его можно было прямо на этой холодной земле, — сопротивляться не стал бы. Губы его раскраснелись, припухли от столь долгого терзания, глаза заволокло поволокой. Но когда после всех потрясений его внимание сосредоточилось на пульсирующем чувстве внизу живота, там, что не принято никем обсуждать, его будто холодной водой окатили. Тэхён встрепенулся и, воспользовавшись секундной заминкой Чонгуга, перекатился вбок по земле. Отпрянул из-под его тела и рук. Чуть пошатываясь, пополз на четвереньках подальше. — Я… я не хотел, — будто потеряв разум, Тэхён заметусился по примятой их телами траве, и стал что-то бормотать себе под нос елейным голосом. — Я правда этого не хотел! Это вышло случайно… Чонгук даже немного растерялся. Он никогда не видел Тэхёна таким: настолько потерянным и диким. И этот несомненный ужас в его глазах… — Я хочу есть. Нет! Я хочу спать! — он встал на ноги, грузно упал на траву обратно, потом снова встал. Из-за резких движений голова его вдруг закружилась, и Тэхёна немного повело вбок. Чонгук успел подняться и поймать его в воздухе. — Нет! Нет-нет-нет! — тут же стал отталкивать своего спасателя. — Мне надо обратно. К моей собаке… — но Эхо всё это время находился рядом с ними и просто молчал. Наблюдал. Будь у того мимика, от плачевности ситуации собака в удивлении приподняла бы одну бровь. — Она рядом, не беспокойся, — только и выдал Чонгук, стряхивая с его колен прилипшие еловые иголки. Эхо в ответ всё же один раз гавкнул, чтобы привлечь к себе внимание. Тэхён повернулся к собаке и, хлопнув по своему бедру в приказном тоне, велел тому быть рядом. Он говорил ему что-то ещё, но речь его была настолько несвязной, сумбурной, что Чонгук реально забеспокоился о душевном здоровье парня. — Тэхён, нам всё же надо поговорить, — Чонгук решил не откладывать этот разговор на потом. — Но для начала, прошу, давай мы все успокоимся, — он хотел его придержать за плечи, но тот снова дёрнулся. Увильнул. — Мне пора. У меня… у меня дела! — парень смотрел то куда-то вниз, на носки своих потёртых ботинок, то куда-то вдаль, намеренно избегая зрительного контакта с Чонгуком, а после этих слов рванул с собакой вперёд так быстро, что только пятки сверкали. Сорвался на бег в сторону дома мужчины, лишь бы побыстрее скрыть свои румяные щёки, да и вообще — красное лицо. Чонгук так простоял на месте ещё с добрых десять минут, потрогал свои воспалённые долгим поцелуем губы, чему-то сам себе усмехнулся, и снова подумал. Лишь потом, задумчиво покачав головой, он пошёл по следам взбеленившегося от чувств парня. Видимо, сегодня их ждал и впрямь серьёзный разговор.

✦✦✦

«Лучше умереть на месте, чем остаться в этом дурдоме», — подумал Тэхён и сорвался на ещё больший бег. Он не стал дожидаться, пока за ним вернётся Чонгук. Он набил рюкзак всем, чем попало, и просто убежал в лес. Скрылся в тенях бамбука, отныне готовившийся засыпать на росе и питаться одним лишь ветром, только бы не чувствовать этот приторно сладкий вкус на губах. Теперь-то Тэхён всё понял… Он всё понял! Придал иной смысл издёвкам Сокджина, этим молчаливым косым взглядам местных жителей и… рассматриваниям чёрных глаз. Этих глаз… Боже, сейчас парень готов был расшибиться об любое дерево головой или лучше утопиться в реке, но забыть то, что с ним произошло. А что с ним произошло? Чонгук его поцеловал. Поцеловать, блять! Поцеловал теми губами, которыми днём ранее учил свистеть на подобии утки. Тэхён остановился и в который раз обтёр свой рот ладонями. Несколько раз сплюнул в траву. Хотя ему не было настолько противно, но, сука, он не гей!!! Лёгкие горели так, что изо рта готов был повалить дым. Мышцы на ногах занемели, а на лбу появилась испарина. В болоньевой куртке было жарко, но это уже мелочи. Эхо рядом, который всё это время не отставал от хозяина ни на шаг, жалобно заскулил, а потом и вовсе залаял. Тэхён на него шикнул, лишь бы кто посторонний их не услышал. Но в этом плане им везло. Они успешно пересекли периметр, не встретив сопротивления. — Дебильнуться и только, Эхо, — перешёл пока на быстрый шаг, панически озираясь по сторонам. — Мне очень жаль, что ты это видел, — собака не произнесла ни звука. — А я ведь считал его братом… Блять! Конечно, Тэхён планировал уйти от Чонгука, но он никак не думал, что это будет так. Сначала парень хотел посмотреть, чему его научит этот умный сильный мужчина, — а ведь он и вправду давал ему ценные советы, и он вправду считал его умным, — но Тэхён точно не хотел быть шлюшкой какого-то мужика, у которого явно с головой проблемы. — Блять! — в который раз выругался Тэхён и пнул по пути какую-то кочку. — Да чтоб тебя! Сука, я думал он чисто по доброте душевной решил мне помочь, а оказывается вот оно что… Пидор конченный! Тэхён злился. Нереально злился. Но, если уж так подумать, на кого он злился на самом деле? На Чонгука? На мужчину, который точно знает, чего хочет от этой жизни? Или же на себя? На своего внутреннего ребёнка, который до этого момента не понимал и не знал, что может возбудиться лишь от одного поцелуя… мужчины. Тэхён подтянул на себе штаны (забыл надеть ремень) и аккуратно спустился с обрыва. Вышел на каменистый берег той самой реки, о которой говорил ему когда-то Чонгук. Вода бежала, журчала, создавая незатейливые водовороты внутри себя, как и Тэхён: бежал, спотыкался и снова бежал, накручивая в своей голове вихри бесконечных мыслей. Он снова подтянул штаны — там внизу давно всё опало. Сдулось. Пуф, обмякло, поникло словно огурец, побитый морозом. Тэхён не был тупым. Он знал, как рождаются дети и понимал, что куда тыкать. Но… он даже представлять себе не желал, куда — чисто теоритически — пришлось бы совать свою тычинку (назовём это так) в тощий тэхёнов… пестик? Кхм, даже думать об этом было неловко. Парень нервно передёрнул плечами. Сейчас он явно проходил стадию отрицания. Он в очередной раз осмотрелся по сторонам, набрал воды в бутылку, которую успел прихватить с собой и мигом скрылся в лесу. Пошёл вдоль реки, сливаясь с собственной тенью в бамбуковых дебрях. Тэхён надеялся, что так ему удастся сбежать. Тем временем Чонгук решил, что явиться в хижину с пустыми руками, будет слишком неправильно. Поэтому он посетил сначала Бамбуковый город, набрал там свежих булочек с маком и только потом вернулся домой. Но… Но там его никто не встретил. Чонгук осмотрел все комнаты — пусто. Вышел наружу, обошёл дом, надеясь, что Тэхён решил просто от него спрятаться, посидеть в тишине, всё обдумать, но и тут его не обнаружил. Не было ни Тэхёна, ни его проворной собаки. Чонгук забил тревогу лишь тогда, когда вернулся с водного источника ни с чем. Вернее — ни с кем. «Сбежал», — чересчур спокойно вынес вердикт, поставив руки в бока. Этого и следовало ожидать. Тэхён был слишком впечатлительным. Не следовало его вот так опрометчиво целовать. Испугался, поддавшись любовному наитию, птенчик. Убежал. Чонгук всегда себе говорил: умей скрывать свои намерения, но как было их тут скрыть, когда на тебя упал самый красивый цветочек, цветущая магнолия, прижавшаяся своими лепестками к твоим?.. Как?! Ладно. Чонгук не станет срываться с цепей. Он возьмёт себя в руки и спокойно его нагонит, а пока… Пока его птенчик пусть подумает, что ему удалось упорхнуть.

✦✦✦

Когда Тэхён добрался до Чунцин, солнце лишь раз успело спрятаться за горизонтом и выглянуть. И когда парень ступил на поросшую сорняком улицу города-призрака, ему стало в разы легче. Душа его и сердце стали весить с пушинку. Он будто реально от него убежал. Почувствовал долгожданную свободу! Ветер в своих волосах… По пути сюда он много думал, анализировал ситуацию, в которую попал, и даже успел немного остыть. Отныне он решил, что всё это было теперь в прошлом, не стоило его ворошить. А всё, что было в прошлом, оставалось в прошлом. Там ему (ему!) было и место. Парень припал к ближайшему дому, осел на одно колено, снял со своих уставших плеч рюкзак и быстро осмотрел его содержимое. Было уже довольно темно, тонкий полумесяц на небе не мог осветить город в достаточной мере, поэтому Тэхёну пришлось щуриться. Он почти на ощупь прикинул возможности своих пожиток. Сахар, колбочка марганцовки (Чонгук научил, как с помощью этого можно было добыть огонь, не имея при себе спичек), пачка угля (для чистки воды), сама бутылка воды, дождевик и кусок зачерствевшего маньтоу — вот и всё скромное богатство. А! Ещё Тэхён успел с собой прихватить перочинный ножик, которым Чонгук чистил картофель. Тэхён достал его, осмотрел, разложил и снова сложил пополам; спрятал себе в карман куртки, которую он тоже впопыхах напялил на себя. И поверьте: не зря. Ночью в Чунцин было довольно холодно. — Ничего, раньше у нас было и того меньше, и выживали же как-то, — прошептал сам себе и погладил рядом стоящего Эхо. Тот послушно сложил ушки, немо поддерживая своего хозяина. — Пойдём, — Тэхён сложил всё обратно, застегнул рюкзак и встал. Они неспешно поплелись по одинокой улице в поисках, где бы им переночевать. Тэхён ничего не боялся. Сначала да, он испытывал крайнюю степень паники, что его вот-вот нагонит Чонгук и уволочит к себе обратно в логово, но теперь, когда он находился так далеко от его дома, страх перестал терзать его сердце. Тэхёну не было страшно. Он не сделал ничего плохого, чтобы бояться. Поэтому он уверенно шёл вперёд. Так что ближе к глубокой ночи они совершенно спокойно нашли заброшенное, вполне пригодное для временной остановки здание. Забрались на второй этаж потёртой многоэтажки и там же обустроились на каком-то пыльном, местами дырявом и прогнившем временем диване. Было тихо. Рядом никого не было слышно. Прошёл час, другой. Но сон никак к нему не шёл. Тэхён всё ещё думал о Чонгуке. И, как ни странно, о его губах. «Он всё же, наверное, погонится за мной, — как-то даже обречённо подумал про себя парень и заправил свои белые волосы за уши, которые так и лезли в глаза. Мышцы на ногах дико болели и иногда при частом дыхании к горлу подступал металлический привкус: всё от долгого бега. — Хотя с чего бы? Я же никто. С какой стати главе Бамбукового города гнаться за каким-то непонятным хилым парнем?» Но он знал ответы на все свои вопросы. Просто предпочитал пока это отрицать. Тогда Тэхён подогнул под себя ноги, спрятал руки подмышки и поудобней улёгся на диване, от которого нестерпимо пахло сыростью. Рядом запрыгнул и Эхо. Уместил свою мордочку у него на коленях и тут же засопел. Тому было всё равно, где ночевать. И всё же! Чонгук не был из тех, кто любил незаконченные разговоры, так что вероятность того, что мужчина организует за бедной ланью погоню, была вполне реальной. «Ну, и пусть! — последняя мысль раздалась в его голове, прежде чем Тэхён смог отключиться. — Пусть попробует поймать. Такая уж важная персона. Я давно брожу впотьмах, что даже мне порой трудно себя отличить от остальных. Пусть попробует меня найти, если получится. Тогда и поговорим, кто тут оказался не прав…» Этой ночью ему снилась бабушка. Она была такой, как и при жизни: маленькой, скукоженной, как сухофрукт, лицо пронизывали множество глубоких морщин. Кожа загорелая от долгого провождения на огороде, а руки покрыты пигментными пятнами. Тэхён не верил, что покойники могут приходить во сне и таким образом общаться. Он спихивал это всё на впечатление ума, транслирующий прошлые события жизни. И когда сейчас он увидел во сне свою бабушку, подошедшую к нему и нежно взявшую его за руку, он был рад такому её «приходу». Он понял, что связь с ней всё ещё осталась. Парень положил свою ладонь поверх её и тактично поинтересовался делами. Она ничего не ответила (а ведь и вправду: какие у мёртвых могут быть дела?), и именно тогда Тэхён понял, что пребывает во сне. Бабушка повела его на какую-то скамейку, которая таким удобным образом оказалась рядом с ними, и попросила присесть. Они припали в тени оливкового дерева, там им не было ни холодно, ни жарко. Вокруг царила и вправду умиротворённая атмосфера. Они долго молчали, пока старушка не заговорила первой. Нежно погладила его ладонь. — Будь всегда корректным, Тэхён-и. Никогда не ругайся, какой бы конфликтной ситуация не была. — Но я и не подумал ругаться, бабушка, — Тэхён застопорился и не понял, что женщина имела ввиду. Почему их разговор начался именно так? — Ты сбежал, мой мальчик, — она посмотрела на него и похлопала по плечу. Тэхён продолжил отупело смотреть на неё. — Но сбежал ли ты от самого себя? — и не дождавшись ответа, настоятельно помахала указательным пальцем перед его носом. — Будь корректным, Тэхён-и. Будь всегда корректным… Тэхён осознал смысл этого сна только на утро. Он проснулся и не сразу понял, где находился. И лишь спустя какое-то время, когда рядом с ним заёрничал Эхо, он и вправду подумал, что чересчур погорячился. Не стоило ему было так слепо руководствоваться эмоциями. Раз ты сбежал, значит, ты принял сам факт этой абсурдной ситуации. Ты себе же воспротивился, а не Чонгуку, который поцеловал. — Эхо, мы возвращаемся назад, — Тэхён протёр ото сна глаза и аж подпрыгнул на месте. Вскочил с дивана на ноги и немного размялся. Тэхён замер на месте ровно в тот момент, когда в его нос ударила вонь гниющей плоти. Она так сильно удушила его вокруг шеи, что можно было подумать, будто у них под диваном затерялся один протухший труп, который однажды забыли завернуть в циновку. Парень вышел на лестничную площадку и осторожно посмотрел через периллы. На первом этаже толпились с десяток «людей». Но это были не живые люди, а мёртвые. Это были зомби! Кожа с их лиц пугающе свисала, а на оголённых частях тела: шее, руках и ногах, — виднелись многочисленные укусы. Они походили на кошмар наяву: кряхтели, шипели и пускали слюну пузырями. — Чёрт, — тихо выругался себе под нос Тэхён и быстро вернулся обратно. — План «Б», Эхо. Попробуем выбраться через окно, — но как только парень посмотрел, в какую сторону выходят ставни, его затея тут же провалилась на месте. — Да уж… — задумчиво почесал затылок, наблюдая за раскинувшимся перед ним пейзажем: второй этаж, на котором они находились, с другой стороны здания выходил на пятый. — План «Б» не подходит. Может, тогда план «В»?.. — и они направились наверх, на крышу, в надежде, что так они смогут перепрыгнуть на соседний дом, которые, во-первых, ютились тут очень близко друг к другу, а во-вторых, так можно было бы спуститься по другой лестнице и выйти наружу. Дело в том, что Чунцин был из таких городов, которые принято называть многослойными. Каждая улица тесно переплеталась с другой и образовывала новую. Тэхён не подумал об этом, когда выбрал этот дом для ночёвки. Конечно, даже если спрыгнуть через окно и спуститься вниз по дереву, не выйдет. Только ноги себе переломает. Да и Эхо так сделать не сможет. Так что пока Тэхён заберётся на крышу и подумает хорошенько, как им быть дальше. Он тихо и медленно вышел на лестничную площадку и направился вместе с собакой вверх по ступенькам. Мертвецы внизу ничего не поняли и не услышали. Хоть там они и кишмя кишели, но всё же были немного туповаты. Из-за переваренного мозга в манную кашу они мало что понимали. Максимум, что у них сохранилось, так это условные рефлексы: вижу человека — не вижу препятствий, нужно покусать; заразить. Можно было бы их как-то обмануть и, допустим, бросить какой-то камень в противоположную им сторону, от чего они среагировали бы на звук и свалили, но Тэхён не смог найти что-то под рукой. В доме и так было много хлама, но не было хотя бы одного завалявшегося камушка. Да и, если подумать, рисковать он тоже не хотел. Их много, а он один. Тем более по живости их реакции, как потом понял Тэхён, им было где-то с месяц с момента перерождения. Небось, ещё догонят, а парень уже порядком набегался. Без труда взобравшись на пятый этаж, Тэхён замер. Вид ему открылся прекрасный. Он подошёл к металлическому ограждению и посмотрел вниз. Высоты Тэхён не боялся, но боялся упасть, так что немного попятился назад. Эхо рядом присел и спрятал морду под лапы. — А мне вот не страшно, — Тэхён усмехнулся. — Ты только посмотри, какая свежесть! Какое утро замечательное! — он вдохнул полной грудью осенний воздух. Конец сентября выдался на славу. Перед глазами раскинулся прекрасный рассвет цвета рыбьего живота, внизу между домами и пожелтевшими деревьями стелился молочно-белый туман. — Какие краски! На такое можно смотреть вечность. Тэхён был прав. Им успешно удалось перепрыгнуть на другое здание, и они стали спускаться по лестнице вниз. Всё шло хорошо ровно до того момента, пока он не услышал голоса. На чистом китайском: — Тебя послушать, так мы гиблым делом промышляем, — ерепенился молодой женский голос. — Бэй, не неси чепухи! — Я просто сказал, что нам надо искать для себя что-то другое. Не всю жизнь же нам этим заниматься, — ответил некто по имени Бэй. Судя по голосу, тоже молодой. Парень. — Ну, так и занимайся! Можешь даже валить прям сейчас, никто тебя держать не станет, — девушка прыснула несдержанным смехом, из которого Тэхён понял, что этажом ниже находились как минимум двое людей. Похоже, они были парой. В голове смутно замигали далёкие события. Почему-то эти голоса ему показались чересчур знакомыми, но Тэхён никак не мог вспомнить, где в последний раз он их слышал. Он аккуратно спустился и выглянул из-за угла. Посмотрел, чем те занимались: сидели на каких-то деревянных ящиках у небольшого огня, разведённого в металлической бочке, и жарили хлеб и сосиски на длинных тонких шампурах. «И что мне теперь делать? — подумал Тэхён и тихонько отошёл обратно. Спрятался в соседнем блоке. — Назад пойдёшь — на зомби наткнёшься, вперёд — нарвёшься на сталкеров». Тэхён решил пока выждать время и, прислонившись к выбеленной стене, присел. Эхо рядом даже перестал дышать. Всё понимал, что крупно попали. Сначала парень надеялся и думал, что те, наевшись и наговорившись, вскоре уйдут, но не тут-то было. Эта парочка удобно там разместилась. Вроде даже в карты стали играть, от чего у Тэхёна голова разболелась. Пустой желудок заурчал от витающего вокруг аромата. С Чонгуком они не пропускали обедов, а как правило, к хорошему привыкаешь быстро, так что Тэхён пока просто погладил свой живот, чтобы тот немедленно успокоился. Тэхён снова подумал, как ему быть и в конечном счёте решил, что безопаснее всего там, где опаснее, и встал на ноги. Огляделся. — Эхо? — как можно тише позвал собаку по имени, но он куда-то исчез. — Эхо! — снова кричащим шёпотом. Тэхён заволновался. Ещё ни разу не было такого, чтобы Эхо вот так своевольничал. Он всегда понимал, когда приближалась опасность, и всегда слушался при этом своего хозяина. Тэхён почти отчаялся, когда он, резко развернувшись, врезался в чью-то грудь. Он ошарашенно тут же отскочил на пол чжаня назад. Перед ним стоял какой-то мужчина, а точнее — самый настоящий мужлан, крепко сбитый китаец на две головы выше его. Он не отрываясь смотрел на Тэхёна через свои узкие глаза-щёлочки и задумчиво теребил в руках огромный тесак. Парень успел даже рассмотреть на нём капельки засохшей чей-то крови. Тэхён онемел весь от страха. — Диди, ты часом не заблудился? — низким голосом как бы невзначай поинтересовался на китайском. Тэхён в разные стороны помахал головой. — А может всё же заблудился, а? — Нет… я просто… просто шёл… — замямлил на его языке и указал на первый этаж пальцем, так и зависнув в пространстве. — Мне нужно туда. — А мне кажется, что ты заблудился. Пойдём-ка, малыш, со мной. С друзьями познакомлю, — он не стал дожидаться, пока Тэхён что-то ответит. Подошёл к сконфуженному парню, схватил его, как котёнка, за шкирку и поволок к остальным. — Смотрите, кого я вам привёл, — и со всей силы швырнул парня к ногам тем двоим. Прямо к раскалённой от огня бочке, чуть носом в неё не въехавши. — В прятки с нами играл. Тэхён не стал вставать. Он притих, но аккуратно из-под лба осмотрелся. Их было трое: одна девушка примерно его возраста, лицо которой было в форме дынной семечки, и она смотрелась бы довольно мило, если бы не её сморщенная от гнева гримаса, будто под нос ей постоянно давали нюхать протухшую рыбу; парень средних лет невысокого роста, да и выглядел он не особо страшно, полная противоположность этой разбойницы; и мужчина с ножом, что сейчас стоял за тэхёновой сгорбленной от несчастья спиной и тяжко пыхтел. Тэхён сделал вывод, что у того были проблемы с дыханием. Трое на одного. Несправедливо. Даже если Тэхён сейчас побежит или накинется на кого-то с кулаками — в любом случае проиграет. Нужно было подумать. Ситуация не из приятных. Сердце его забилась чаще. Он пока не знал как ему быть. Но Эхо куда-то пропал. Это ведь должно что-то значить. Его собака никогда не бросила бы его в беде просто так. — Слушай, Джундже, — обратилась девушка к мужчине, который наверняка был тут главный. — А это не тот паренёк, которого мы однажды чуть по ошибке не грохнули? — она подошла к упавшему на бетонный пол Тэхёну и бесцеремонно, будто тот в её глазах и гроша ломанного не стоил, ухватилась за его белёсую чёлку; резко задрала ему голову назад, чтобы получше рассмотреть. — Точно! Это он! Сами посмотрите, — другой рукой она повернула его в их сторону за щёку. — Какой упитанный стал, вон какую харю отъел. Признавайся, чем всё это время кормился? Надеюсь, не человечиной, а то даже мне от такого противно, — лишь тогда, ехидно рассмеявшись, она оттолкнула парня от себя. Тэхён завалился назад, припав на локтях, но потом быстро сориентировался. Адреналин делал своё дело. Решил всё же наладить контакт. — Послушайте, — Тэхён медленно встал, стёр пыль со своих колен и ободранной куртки. Обтёр ладони, только недавно успевшие зажить. — Давайте мы как-нибудь договоримся… — но вместо ответа он получил кулаком по хлебалу. Так неожиданно. От девушки. — Со своей шавкой будешь договариваться, — китаянка зашипела от боли и небрежно отрясла ладонь. Парень рядом подскочил к ней, чтобы та успокоилась. — Отвянь, — одёрнула от него плечо. — Кстати, где она? — спросил мужчина и вразвалочку подошёл. — У него ведь была собака. Сбежала? — Тэхён ничего не ответил, только до губы аккуратно дотронулся. От удара он не упал, но кровавую слюну себе под ноги сплюнул. Похоже, дипломатией здесь ничего не решить. Гиблые люди. — Глава, что будем с ним делать? Помнится мне, что он проштампованный, но… ногу ведь всегда можно отрезать. Скажем, что под рельсы попал и продадим кому-нибудь. Мужчина, который действительно возглавлял эту банду, одним движением руки сорвал с Тэхёна рюкзак. Расстегнул и вывернул его содержимое. Пластиковая бутылка, которая быстро опустела по дороге в Чунцин, эхом прокатилась по пыльному залу и закатилась куда-то под пожёванные крысами коробки. Тогда мужчина, не увидев ничего, что могло бы его заинтересовать, кинул ранец себе за спину. — Его можно было бы продать на органы, но таких там не любят: он носитель, — китаец стал осматривать Тэхёна, воротя его в разные стороны, как товар. От каждого произнесённого этим громилой слова у Тэхёна в душе всё холодело. Он стоял и слушал, будто воды в рот набрав; даже против ничего не мог сказать. — Под опыты тоже нельзя, потому что учёные избавляются потом от свидетелей, так что остаётся одно… — И что же? — Джундже, что ты имеешь ввиду? — парень рядом заметно заволновался. Похоже, быть ему здесь не нравилось, но отчего-то он всё равно находился рядом с ними. — А то: давайте наиграемся вдоволь. Давно мы это не делали. — Точно! Поиграем с ним! В мою любимую игру! Ну, пожалуйста! — девушка стала в подобии молитвы тереть ладони друг о друга. У парня рядом заметно расширились глаза. Почему-то его Тэхёну стало даже жалко. — Хорошо, Ксу, в твою любимую игру, — мужчина отвлёкся на парня, по-прежнему держа пленника за куртку одной рукой. — Бэй, принеси нам самые крепкие цепи. Таких как Тэхён в этом мире было немного (очень немного!), но достаточно, чтобы начать их бояться. Да, в их крови тёк тот самый опасный смертельный вирус, который превратил мир в ад, но многие таких носителей всё же боялись. Все считали, раз они заразились и выжили, то значит они опасны. Потенциально опасны. Бомба замедленного действия. Не известно когда, но эта бомба могла точно взорваться. Ещё их ненавидели потому, что они были единственными, на кого вирус не действовал. Отчасти это было ведь и несправедливо. Почему другие должны страдать, когда они не страдают? Почему все должны платить за грехи, а они в них купаться? Почему? Тысячи «почему» и сотни тысяч «не знаю». Учёные же охотились на таких и убивали любого, кто приводил им подобную генетическую ошибку в их белые стены. Расправлялись жестоко, чтобы информация не выходила за пределы их лаборатории и не породила панику среди и без того перепуганных людей. Они не раз исследовали кровь таких носителей, но так и не смогли научно объяснить, что в ней не так. Антител там не обнаруживалось, а что делает кровь особенной и в чём была фишка их необычного иммунитета, они пока не знали. Это тоже была одна из главных причин плохого отношения народа к таким особенным людям. Они были другими. Не такими, как все. Все только знали одно: раз ты выжил после укуса — должен скрываться. Должен молчать, как бы тяжело тебе не было. Потому что таких либо избивали свои же и клеймили тело похуже шрама на ноге, либо забирали чужие — люди в белых халатах и, как правило, в обоих случаях к свободной жизни они уже не возвращались. Тэхён это ясно понимал. Рабом или подопытной мышью он становится не желал. Лучше уж прозябать всю жизнь в нищете и голоде, чем довериться кому-то и рассказать свою тайну, а после эта тайна загонит тебя в угол, чтобы в итоге расплатиться. Поэтому таких как он сильно боялись. Боялись, издевались или обходили стороной. Но не в данном случае. От страха, распространившейся морозным инеем по его позвоночнику, он осел на колени. Тэхён не знал, как ему быть. Сейчас он дико хотел вернуться в бамбуковую рощу назад и от души накричаться во всё горло.

✦✦✦

Когда Чонгук целовал Тэхёна, сначала он почувствовал такое невероятное возбуждение… Парень вызвал в нём нестерпимый физический интерес. Он готов был взять его прямо там: на холодной, промокшей утренней росой, земле. Но потом, спустя какое-то время, когда непокорные губы Тэхёна перестали сопротивляться, и сам он расслабился, сердце Чонгука внутри него затрепыхалось. За спиной будто выросли крылья. Больше не хотелось терзать эти мягкие клубничные губы. Только целовать. Нежно, бережно, со всей любовью, которая во всей враждебной сути Чонгука зарождалась. Тогда он понял, что окончательно влюбился. Намджун тогда ещё пошутил на его счёт, когда мужчина вернулся в лавку Сокджина за булочками. «Ну, что? Засохшее дерево вновь расцвело?» — и незлобно рассмеялся. Стукнул его по спине как-то по-братски, обратив внимание на припухшие алые губы Чонгука. Тот ничего ему не ответил: витал в облаках. Но, не найдя Тэхёна в доме, Чонгук подумал, что поторопился с выводами. Он и вправду любил Тэхёна, тем временем когда Тэхён не любил его. Пока. Пока не любил. А, может, он и любил его, но по-своему. Ведь это была не такая любовь, которую испытывал к нему Чонгук. Скорее всего Тэхён видел в нём брата. Он любил его как старшего брата, которого у него никогда не было. — Букет, ты что-то нашёл? — Чонгук обратился к волку с чёрной блестящей шерстью, который вышел к ним из-за кустов. В пасти он принёс ему кусок ткани серого цвета, которая явно была оторвана от чьей-то куртки. — Это от ветровки Тэхёна? — отозвался за спиной Намджун. — Да, — Чонгук долго рассматривал обрывок ткани в своих пальцах, а потом задумчиво произнёс: — Он много пробежал. Скорее устал и остановился где-то поблизости. Он внимательный, но порой бывает рассеян. Даже не заметил, что оставил нам зацепку. — Значит, к вечеру найдём. Твой волк мог бы облегчить нам работу и взять след. Они и небольшая группа за их спинами, состоящая из пятерых хорошо сложенных мужчин, стояли в закоулке Чунцина, в начале самого города и пытались прощупать направление подходящего им ветра. Парень сбежал — это факт. С таким в Бамбуковом городе точно мириться не стали бы. Пусть Чонгук называет это как угодно, но возвращение беглеца происходит не только по его воле. На кону стоит репутация города и всех живущих там людей. Бамбуковый город должен оставаться в тени, как и его жители в нём. Это безоговорочно. Нерушимо. Сбежать оттуда нельзя, а если такое и произошло, то это должно быть последнее, что сделал беглец. Конечно, Чонгук этого не допустит, но Тэхёна он по-любому вернёт. Иначе нельзя. Он даже взял с собой натасканного волка. Он тоже нашёл его в лесу. Два года тому назад. Рядом с мёртвой матерью, которая по неизвестным причинам скончалась. Маленький щеночек, у которого ещё материнское молоко на морде не обсохло, рисковал тоже умереть, если бы не Чонгук. А мужчина его нашёл и выходил. Выкормил и, можно так сказать, поставил животное на ноги. На лапы. Стал его вожаком. Букет — а так звали шакала, — был не таким милым, как его кличка. Это был огромный, больших размеров волк, который ступал по земле так тихо и мягко, что складывалось впечатление, будто тот плыл при ходьбе, а не шёл. Никто не смел смотреть ему в глаза, только хозяин. Только Чонгук в его глазах что-то значил. Он был для него подобен богу. С той поры черношёрстый волчара служил ему в знак благодарности и больше не в ком не признавал в своих одичалых глазах хозяина. Чонгук дал понюхать кусок ткани молодому волку и велел взять след. Они незамедлительно ринулись вперёд. — Ты не сказал, что он проштампованный, — Намджун занудил над ухом, когда они лёгкой трусцой последовали по следу ищейки. — А был обязан? — Нет, но это накладывает на нас определённые обязательства. — История не повторится, если ты об этом. — Ты в этом уверен? — Вполне. — Сонгён не хотела бы… — Откуда ты знаешь, что хотела бы Сонгён? — сдержанно, но тон разговора сразу сменил. — Ладно. Делай, как знаешь, — и Намджун решил на время отстать. Чонгук не злился ни на брата, ни на Тэхёна, но он злился на себя. В голову стали зарываться неподходящие мысли: «А вдруг парнишка наткнётся на зомби? Или ещё хуже: снова попадётся сталкерам?» Тогда кто его защитит? Тэхён хоть и кажется непоколебимым и самостоятельным, но всё равно: один в поле не воин. Он дико хотел подогнать волка, который шёл по следу так, как мог, но Чонгук даже представлять не хотел, каким он мог найти Тэхёна. Своего Тэхёна. Вдруг с ним уже что-то случилось? Душу Чонгука брала первобытная жуть. Ему никогда не было страшно, но ему стало безумно страшно за Тэхёна. Он не желал, чтобы их знакомство вот так ужасно закончилось. — Да не волнуйся ты так, — снова заговорил Намджун, следовавший за ним по пятам. — Прожил же он до тебя как-то и сейчас справится, — Чонгук промолчал. — Кстати, раз уже заговорили на эту тему… у вас уже было? — Ты о чём? — Ты же понял о чём. О том. — Слушай, Намджун, — Чонгук даже остановился. Группа за ним тоже, запыхавшись. — Сначала разберись со своим Сокджином, а потом лезь к другим в штаны, хорошо? — Спасибо за совет, брат, доброты в тебе не занимать, — Намджун наиграно ахнул, но потом насупился. Они быстрым шагом поплелись дальше. Вышли на главную улицу, когда вечернее солнце показалось из-за потресканных стен какой-то ободранной пятиэтажки. — Кто это там? — вдали они увидели бегущую им на встречу чёрно-белую собаку. — Это случайно не пёс твоего Тэхёна? — Он самый, — Чонгук заметно обрадовался, а внутри него всё загорелось. Он прям почувствовал, что Тэхён где-то рядом. — Начальник, что-то не так, — отозвался один из японцев позади. Собака, когда увидела на своём пути настоящего волка, не стала больше к ним приближаться. Остановилась и несдержанно залаяла, поднимая перед собой передними лапами пыль. Лаяла так громко, истошно надрывая свои связки, будто… — Что-то случилось. Пёс нервный какой-то. — Он будто зовёт нас на помощь, — догадался второй японец, и мачете в его руках блеснул холодным бликом. Огляделся по сторонам. — Букет, ко мне, — Чонгук подозвал к себе волка и велел оставаться рядом с третьим японцем. Сам он подошёл к Эхо и возле него присел на корточки. Собака перестала лаять, узнала в нём друга Тэхёна, но жалобно заскулила. Эхо крепко ухватился за его рукав, а потом перекинулся на штанину и стал куда-то тянуть, указывая ему путь. В душе зародилась тревога. Встал. — Я, Намджун и ещё двое пойдут со мной, остальные пусть останутся здесь. — Наверху кто-то развёл огонь, — Намджун профессионально обвёл стоящий перед ними дом взглядом и быстро нашёл предполагаемую опасность. Туда их и гнал Эхо. Чонгук позволил собаке притащить его к некому дому. Первый этаж пустовал, но зато на втором… творилась нечто непонятное. Нечто страшное и ужасное! Даже Намджун от увиденного на миг замер. Остолбенев, он не сразу понял, кто перед ним находился. Забившейся в углу полуголый парень с головы до ног покрытый грязью и какой-то слизью, с багровыми подтёками на спине и многочисленными ссадинами на руках пытался хоть чем-то прикрыть своё побитое тело. Только цвет волос выдавал в нём того худого блондина, которого он впервые увидел на мостовой. Над ним, всего клокочущего страхом и едва сдержанным плачем, нависал полуразложившейся труп, которым управлял тучный высокий китаец. Он придерживал мертвеца за цепь, отходившая от его гнилой шеи. Вокруг пленника гоготали ещё двое: девушка, которая первой заметила незваных гостей (она так и застыла с разинутым ртом и выпученными глазами на месте) и парень, явно не понимающий, почему тут находился. И на что подписался… — Твою налево, — только и выдал Намджун, когда рядом с ним сровнялся Чонгук. Зрелище поистине отвратное. У этих нелюдей не было цели убить свою жертву, а просто над ней поизмываться. Затравить Тэхёна до такой пугающей степени, чтобы тот спустя время сам начал бы просить кинуться в лапы смерти и наконец умереть. Намджун не стал терять больше ни секунды. Он ступил в сторону этой злосчастной парочки, чтобы первыми их обезвредить. Чонгук кинулся к Тэхёну. Остальные окружили сталкеров так, чтобы у них не оставалось даже шанса на побег. — Кто вы? — отозвался китаец, став быстро наматывать цепь на руку. — И какого хера сюда заявились?! Чонгук прошёл мимо него. Первое, что он сделал, — это окрасил воздух и стены вокруг каскадом кровавых брызг. Один взмах мачете, и голова мертвеца слетела так быстро и легко, будто он сбил её клюшкой для гольфа. Тэхён не поднял головы, но от всего происходящего он сжался посильнее в комочек. — Какого хуя?! — взревел главарь, лишившись любимой игрушки. Теперь Чонгук повернулся и к нему. Богомол думал, что схватил цикаду, не заметив позади себя чижа. — Ты кто вообще такой?! — китаец крепко сжал в руках цепь и потянулся к ножу, который был спрятан у него за спиной, но… Второй удар Чонгука прошёлся чётко по предплечью главаря, державший цепь от зомби, которым он ради смеха управлял. Не поняв и не до конца осознав, куда делать его рука, китаец сначала растерялся. Как рыба, выброшенная на берег реки, стал немо хлюпать губами. Но потом, когда боль достигла своего пика и дошла до центра в голове, от увиденной крови, которая фонтаном хлынула из его обрубленной конечности, китаец упал на колени, выкатив до предела глаза, и стал истошно кричать. — Оооаааа! АААААА!!! — Аааааа! Что за нахуй?! — следом взревела и девушка. Она, увидевшая, как её лидеру отсекли по локоть руку, кинулась к ногам Намджуна и стала молить о пощаде. — Прошу, только не убивайте нас… меня! — стала бездумно целовать Намджуну ботинки. — Я сделаю что угодно. Что угодно! Давайте сначала разберёмся. Договоримся! — Ты не того просишь о пощаде, мерзкая тварь, — он отпихнул её от себя. Но китаянка всё равно продолжала скулить, пока не угомонилась от звонкой пощёчины. Тем временем Чонгук расстегнул на себе куртку и подошёл к перепуганному, всего в слезах Тэхёну. — Не бойся, это я, — накрыл его своей одеждой, заслонив от остальных. Снова позвал: — Тэхён? — теперь тот отозвался, вдохнув в себя знакомый свежий аромат. — Я здесь, я рядом, всё хорошо. Теперь ты в безопасности. А Тэхён в его глаза даже не посмотрел. Он просто протянул к нему руки и крепко обнял. Уткнулся мокрым носом и не сдержался, заревел. Даже окружающих не постеснялся. Нервы уже просто сдали. — Прости меня, Чонгук-сюн, — единственное, что сказал Тэхён и стал чаще дышать. Он всхлипывал почти каждую секунду. То, что ему устроили эти трое, уму не постижимо. Даже изверги в его глазах выглядели бы добрее. Чонгук, крепко обняв его в ответ, стал мерно оглаживал его спину до тех пор, пока тот не успокоился и не перестал плакать, а потом поднялся с ним на руках и повернулся к брату. — Унеси его. Я скоро буду, — он бережно передал Тэхёна, замотанного в его тёплую куртку, Намджуну. Мужчина тут же прижал голову парня к себе, когда тот стал ворочать ею по сторонам, дабы узнать, что Чонгук собирался сделать. Не удалось: Намджун быстрым шагом спустился наружу к своим. От перенесённого в тот день стресса Тэхён мало что помнил, но в его памяти чётко отпечаталось одно: прохладный осенний ветерок, ударивший в лицо и вмиг высушивший его мокрые щёки, и душераздирающий громкий за спиной вопль, заставляющий волоски на его теле подняться даже там, где их не было. Под звуки пыток своих обидчиков в заиндевелой колыбели Тэхён так и уснул, радуясь где-то в душе, что не смог увидеть вот такого Чонгука. Градоначальника во всей своей красе.

✦✦✦

Чонгук нашёл Тэхёна ровно на вторые сутки. Не ел при этом и не спал, не мог успокоиться, хоть и виду внешне не подавал. Но Намджун всё видел. Видел, каким напряжённым ходил его брат. Как натянутая на гуцине струна, в любой момент готовая ударить по пальцам. Чонгук думал, что не вспомнит её, но на пути к Тэхёну он вспомнил Сонгён — прекрасную девушку, когда-то являвшаяся смыслом его жизни. Она была такой же, как и Тэхён — проштампованной. Они даже чем-то были внешне похожи: тот же широкий разрез глаз, такой же медовый цвет кожи. Только волосы другие — тёмные. Но её забрали у него, вырвали с корнем из сердца и ничего вместо него не оставили. Мужчина вспомнил, как они познакомились. Это был один из душных дней влажной весной. Ему было пятнадцать, а ей едва исполнилось семнадцать. Тогда ещё не было Бамбукового города, его Чонгук основал чуть позже, но жили они вместе в одном чарующем поселении на окраине Китая, где каждый занимался своим делом. Чонгук помогал отцу и старшему брату в охоте, а Сонгён — матери в земледелии. И вот однажды в первую майскую грозу она, проходя мимо с мешком батата на спине, просто улыбнулась ему, а Чонгук её улыбку заметил. Каждое её движение запечатал в своей памяти. На следующий день они переспали. Не только для него, но и для неё это было впервые. Она его будто околдовала, и парень бесповоротно влюбился. Так с Чонгуком они прожили три года: в гармонии, здравии и в любви. О своих отношениях родителям они рассказали не сразу, но узнав, те не были против. По правде сказать, они даже обрадовались. В особенности отец Чонгука, решив, что его сын наконец стал взрослым. Чонгук знал о секрете Сонгён и не раз рассматривал её шрам на плече после бурной страстной ночи, лёжа на рисовой соломе. Изучая укус подушечками пальцев, он однажды спросил её, где она его получила. Она ответила, что после неудачной вылазки в Хэбэй. Чонгук больше лезть не стал. Когда пошёл четвёртый год их отношений, юноша стал думать о браке. Зарегистрировать его на документах, как это было сотню лет назад, он, конечно же, не мог, но мог хотя бы устроить церемонию. У них все так делали. Но ей, к сожалению, не суждено было сбыться. Это был первый и последний раз, когда на деревню налетела бесконтрольная волна заразившихся. Тогда они много кого покусали. А до кого зубы их не успели дотянуться, дотягивались руки. Не покусали, так растерзали. В этой войне против нечисти Чонгук потерял не только Сонгён, но и своих родителей. Остался только старший брат Намджун. Больше никого. В один миг Чонгук потерял почти всё: семью, любимую и себя. И тогда он изменился. Чонгук основал город и стал им править. В этом месте не было пути для нечисти, но зло там было иного рода. Вместо светлого лучезарного Чонгука показалась его тёмная сторона, которая быстро о себе заявила на весь Китай. Чонгук охотился на зомби, истреблял её и почти всему миру объявил, кто он на самом деле такой. По территории когда-то могущественной страны быстро прошёлся слушок о Градоначальнике. Бамбуковый город стал средоточием зла и насилия. Днём здесь выращивали рис, пили чай, а ночью точили ножи и ковали железо. Чонгук, конечно же, не успел показать Тэхёну данную сторону монеты. И слава богу! Но парень и так догадывался, что тут творилось. Все знали, чем зарабатывало поселение. В основном это было изготовление оружия. Поговаривали, что здесь выращивали даже травку, но это были лишь теми слухами, в которые без доказательств слабо хотелось верить, а чем жил город на самом деле, знали только единицы. Ну, и его жители, разумеется. Когда-нибудь Чонгук ему всё расскажет. Когда-нибудь. С приходом Тэхёна мужчина стал о многом задумываться. Он взглянул на себя будто со стороны. На такого страшного и грешного. Он стал думать о будущем. Пусть весь Китай и другие близлежащие страны падали ниц перед ним на колени, но толку-то? Он не всегда будет править страхом. Или насилием. Или банальным контролем. Да и, если уж говорить на чистоту, жить ты не будешь вечно. Всему приходит конец. Сердце не может бесконечно падать в темноту. Теперь Чонгук хочет тянуться к свету. Но знаете, это как ведро с крабами: ты пытаешься вылезти, а тебя обязательно кто-то тянет назад. Так ведь всегда — тьма не любит конкурентов. Но Чонгук попытается. Он поднимет свои клешни к свету вверх так высоко, что голова закружится. Потянется к своему милому хорошему Тэхёну и обнимет его изо всех сил. — Чонгук?.. — Тэхён еле разлепил глаза. Он проспал около суток. Даже и не заметил, как они добрались до Бамбукового города. Чонгук снова нёс его на спине. Тэхён потёр веки кулаками и попытался поймать фокус. Сразу увидел знакомый потолок над собой и выдохнул. Он дома. — Чонгук? — Я здесь, — тихо раздалось рядом. Мужчина сидел у его кровати на плетёной табуретке и держался за уголок одеяла. — Всё хорошо, тебе ничто не угрожает. Я рядом. — Сколько я был в отключке? — Ты проспал около двадцати часов, — Чонгук помог ему привстать, подложив за спину подушку. Подал воду в стакане, который Тэхён быстро осушил. — Так бывает. Из-за стресса и обезвоживания. Как ты теперь себя чувствуешь? — Не знаю, — пожал плечами, вытирая рот ребром ладони. Попросил ещё воды. Чонгук ему налил второй стакан. — Всё тело болит, но в целом нормально, — осушил и его. — Пить дико хочется, — отдал стакан. Чонгук хотел налить ещё, но парень сказал, что пока хватит. Он молча осмотрел его раны, полученные во время недавних «приключений». Можно сказать, Тэхён отделался лишь нелёгким испугом. Парочка гематом и ссадин были лишь дополнением и наставлением, что впредь Тэхён так вести себя не будет. Подумает трижды, прежде чем что-то сделать. — Ничего серьёзного, травмы быстро затянутся. Просто будь к себе осторожным, — нежно и с непередаваемой заботой смахнул с его заспанных глаз белые пряди. Он не ругал его, не отчитывал. Просто осторожничал, боясь уронить хрустальную вазу. И когда из уст Тэхёна вырвалось неловкое «прости», Чонгук замер. Застыл нерушимой стеной. — Ты не должен извиняться, — по нему было видно невооружённым глазом, что тот искренне сожалел о случившемся. — Это я во всём виноват. И ты знаешь почему. Тогда Тэхён опустил глаза на свои покоцанные царапинами руки и окончательно замолчал. Он так хотел с ним обо всём поговорить, обсудить все детали, но слова застряли где-то в горле. И он пока передумал начинать разговор. Полноценно они заговорили уже за едой, когда разместились за столом на задней части двора. Сёрбая ароматный бульон с лапшой, который Чонгук сам приготовил, Тэхён понял, что этого разговора всё равно было бы не избежать. Так что он начал с малого: — Кстати, а где Эхо? — как будто невзначай поинтересовался парень, осмотревшись по сторонам, а ведь собаки и вправду нигде не было видно. — В городе с Сокджином. — С Сокджином? — встрепенулся. — Не волнуйся. С ним всё хорошо. Он его не обидит. — Ладно, — снова опустил голову в тарелку, помешивая лапшу бамбуковыми палочками. — А что стало с теми? Ну, с теми сталкерами? — аккуратно на него посмотрел. — Их больше нет, если ты об этом. — Ты их убил? — Да. — … — Тэхён как-то громко проглотил слюну. Он никогда и никому не желал смерти, но понимал, что эти люди… нет, эти выбледки её заслужили, так что решил просто принять этот факт. — Ты точно хорошо себя чувствуешь? — в который раз уточнил Чонгук, наблюдая, как пальцы Тэхёна едва заметно задрожали. — Если что-то болит, просто скажи. — У меня ничего не болит, — как-то чересчур отреагировал Тэхён, приподняв брови, и тут же добавил: — Конечно, тело побаливает немного, но всё вполне терпимо. Я в порядке. Ты же сам мне сказал: что всё заживёт. И Тэхён понял, что тут он немного приврал. Его тело болело и ныло так сильно, что боль отдавалась волной пульсации при каждом движении пальца. Вся спина была усеяна гематомами, а ссадины чесались. Хорошо, что голову не отбили, и на этом спасибо. — Ты снова спас меня, — Тэхён положил палочки рядом с плошкой бульона и захотел раболепно рассыпаться в благодарностях, но его тут же перебили. — Извини меня. — Что? — блондин растерялся, схватил палочки обратно. — Извини меня, — посмотрел на него омутом чёрных глаз, в которых море сожаления плескалось. — Это всё моя вина. Если бы не я, этого всего не было бы и тебе не пришлось бы всё это пережить, — Тэхён только сейчас заметил, что Чонгук был не несдержанным всё это время. Он просто грустил. Сожалел, что не смог вовремя его защитить. В этот момент сердце Тэхёна впервые за всю жизнь так томно ёкнуло. — Чонгук-сюн, нет! Всё совсем наоборот! — Тэхён так занервничал, что палочки в его руках затрещали. Он всё же положил их обратно рядом с тарелкой, активно зажестикулировав. — Это всё моя вина! Это мне не стоило сбегать! Это всё я! — Это не так. — Всё так! Чонгук-сюн, мне сразу стоило извиниться, а я отреагировал на… всё это, как маленький ребёнок. Нужно было остаться, поговорить обо всём, а я взял и сбежал. Поэтому, что бы ты не говорил, часть вины лежит и на мне. Это всё я… Чонгук не проронил больше ни слова, но по нему было отчётливо видно, что он так не считает. — В следующий раз не сбегай. — Хорошо, — и они продолжили трапезу, не подумав, когда это будет следующий раз. Потом Чонгук ушёл по делам. Вечером к Тэхёну пришёл Сокджин, чтобы привести ему собаку. Сначала Эхо как будто застеснялся своего хозяина, ведь понимал, что он его бросил, в решающий момент отчасти предал, но Тэхён простодушно подозвал к себе Эхо, присев на корточки, и беззаботно погладил его за ушком. Так собака и растаяла. — Всё нормально, Эхо. Я тебя не виню, — на ласки хозяина собака быстро отозвалась и стала вилять хвостиком. — Выглядишь просто ужасно, — Сокджин как всегда: своему стилю не изменял. — Теперь понятно, от чего начальник ходит мрачнее тучи. На тебе же живого места нет. А что тогда скрыто под одеждой?.. — он попытался приподнять рубашку прямо на Тэхёне, но тот ловко стукнул его по пальцам, чтобы отстал. — Ты и так кожа да кости, так ещё и с синяками. Фу! — Я в порядке, спасибо. И я твоего мнения, кстати, не спрашивал. Знаю, что выгляжу неважно. Сам виноват, — встал. Молча посмотрели друг на друга. Но вместо неприязни и скрытой ненависти, Тэхён заметил в глазах Сокджина искру обеспокоенности. Почему же? — Чонгук себе место не находил, когда ты сбежал. Не делай так больше, — парень достал пачку сигарет, из вежливости предложил одну папироску Тэхёну, но тот отказался, и тогда он закурил. — Я серьёзно. Если выкинешь что-то подобное ещё раз, он не сможет тебя защитить. Хоть он тут и главный, но у нас есть установленный порядок: провинился — будь добр ответить и, как правило, одними извинениями уже не отделаешься. Придётся платить. — Спасибо, учту, — Тэхён не хотел знать, чем обычно платят за такую выходку, что сделал Тэхён. Он смахнул табачное облако, что выдохнул на него парень, и спросил: — А что он сделал, чтобы меня не трогали? Не наказывали? — Взял тебя под свою ответственность. — Ответственность? — Да, под полную ответственность. Пообещал, что больше такого ты впредь не выкинешь, ведь тебе теперь по статусу так не положено. Ты теперь с ним. «Что значит 'с ним'?» — Не знаю, что там на самом деле мне теперь положено, но лично мне положено… — На твое «положено», тут всем хуй наложено, одуванчик. Это Бамбуковый город. Слухи о нём ведь не просто такие ходят. Сам подумай. Пусть начальник и огородил тебя ото всего, поселил в своём доме, но ведь это пока временно. Хочешь не хочешь, а однажды тебе придётся выйти наружу и показать всем, чего ты стоишь. — Хочешь сказать, что скоро меня заставят делать что-то нехорошее?.. — Возможно, — уклончиво ответил, смачно затянувшись. — Можешь спросить его сам, — и выдохнул в лицо ядовитым дымом. Тэхён закашлялся, но от Сокджина не отошёл. — Я понимаю, что все здесь чем-то промышляют. Не тупой. — Значит умный? — рассмеялся. — Чтобы жить здесь, надо сначала чем-то пожертвовать. — И чем же пожертвовал ты? — Своей жизнью, разумеется, — сказал так, будто это было таким очевидным ответом. — Бред какой-то, — Тэхён скрестил руки на груди и отвернулся. Уставился на бамбуковый лес. Стремительно темнело. Где-то замерцали светлячки. — Это не бред, а реальность, дорогуша. Я здесь родился и вырос. Мне больше нет нигде жизни, как только здесь, — сделал затяжку и обречённо выдохнул. — От слов совсем. — А если я не хочу всего этого? Если такая жизнь мне не нравится? Что тогда? Забьют камнями до смерти, чтобы только молчал, и не выдал потом вашу тайну? И место? — Камнями не забьют, ведь ты с Чонгуком, но дурь с тебя хорошенько так выбьют. — Я не с Чонгуком… — у Тэхёна даже дыхание перехватило, и он немного замялся, ведь слышать такое из чужих уст было чертовски странно. — Почему все думают, что я с ним? Это ведь совсем не так. — А я думал, ты свалил от него после того, как вы пососались. — Что?! Такого не… Да как ты…?! Что за чушь?! — Тэхён снова себя выдал покрасневшими ушами. Хоть было темно, но Сокджин всё и без этого понял. Он лишь усмехнулся каким-то своим мыслям, пока Тэхён перед ним ерепенился, и снова сделал затяжку. — Не пытайся увильнуть от правды, птенчик, — зачесал рукой фиолетовые пряди назад. — Ты прекрасно знаешь, что всё это значит. — Я не птенчик! От кого ты вообще это услышал? Но Сокджин пропустил его вопрос мимо ушей: — В том, что тебе нравится мужчина, в этом нет ничего плохого, — Тэхён всё же попросил дать ему закурить. Сокджин достал из пачки сигарету, прикурил от своей и передал её в дрожащие руки Тэхёна. Теперь со стороны можно было подумать, что они были закадычными друзьями. Вообще Тэхён не курил, но сейчас это было жизненно необходимо. — Кстати, если уж заговорили об этом, — Тэхён перестал хорохориться и взял себя в руки. — Все думают, что я живу с Чонгуком, потому что мы… Ну, что мы… — Трахаетесь? — Я бы так не сказал, но да, — не хотя кивнул. — Скажу так: все безумно рады и счастливы знать, что у нашего начальника кто-то появился. — … — от такого ответа у Тэхёна задёргался уголок рта, а брови поплыли высоко вверх. — Но я ведь не гей, — последнее слово произнёс шёпотом, даже по сторонам осмотрелся, чтобы никто не услышал. — Я тоже. — В смысле? — В коромысле, дружок. Не важно, какая у тебя ориентация, главное — как ты себя чувствуешь с тем или иным человеком. Если тебе с ним хорошо, то почему и нет? — Но я ведь… я ведь самый обычный! — Ну, да, — Сокджин оценивающе обвёл его взглядом. — Самый что ни на есть. Но лицо у тебя симпатичное, а если откормить хорошенько, то и попка у тебя заебись, — от смеха Сокджина у Тэхёна задёргался ещё и глаз. — А ты? Тебе когда-нибудь нравились… ну, мужчины? — от этого вопроса у Тэхёна аж внутри всё засвербело. Почему-то ему был катастрофическим важен ответ на этот вопрос. Он подумал, раз Сокджин тоже не против мужчин, то это… возможно, было нормальным. Просто он, дурак, неотёсанный в таких вещах, никогда не интересовался подобным. — Не просто кто-нибудь нравился, я и живу с мужчиной. — Ты живёшь с мужчиной?! — Тэхёну и вправду стоило пересмотреть свои приоритеты к своему полу. — Ты чё так разорался? — Сокджин аж в плечо его стукнул. Не сильно, по-дружески, любя. — Да, живу. С мужчиной. Между прочим, с самым сильным в этом мире, — горделиво задрал голову и лукаво ему подмигнул. — С кем же?.. — С Намджуном, а с кем же ещё? Он у меня лучший. Люблю его безумно. У Тэхёна чуть голова не задымилась от информации, что поступала к нему. Одной крепкой затяжкой он скурил почти пол сигареты. — А я всё время думал, что ты ревновал меня… Что я живу тут с Чонгуком и всё такое… — Сдался мне твой Чонгук. У меня свой хуй есть. — И ты не жалеешь, что выбрал так жить? — А чего должен жалеть? Мне с ним хорошо, ему хорошо со мной. Мы счастливы. А что ещё для счастья надо? — Но вы ведь мужчины… Сокджин докурил сигарету, потушил бычок о рядом растущий бамбук и щелчком пальцев бросил его куда-то в темноту. Выдал: — Тебе, Тэхён, стоит сначала разобраться со своей головой, а лишь потом уже думать об остальном, — он как-то по-детски стукнул ему по лбу средним пальцем. — Ты вроде не дурак, но тут совершенно пусто. Зацикленный на одном ты, короче. Живёшь мехом внутрь и очевидного не видишь. — А что я не вижу?.. — А то: ты нравишься Чонгуку. Не только как друг, — не увидев никакой ответной реакции, Сокджину пришлось сказать прямым текстом: — Неужели ещё не догадался? Ты привлекаешь его как мужчина. Как партнёр, — а потом ещё доходчивее: — У него на тебя колом стоит, едрить твою налево! Ну, дошло теперь наконец? Тэхён предпочёл бы сейчас окунуться в котёл кипящего масла, чем услышать подобное от Сокджина. Он втянул в себя голову так, что шеи не было видно, а лицо сделалось опасного цвета: цвета зелёной бронзы. Даже слюна от волнения перестала выделяться, во рту пересохло, как в пустыне. Сигарета продолжала медленно тлеть между тонкими пальцами Тэхёна, замершие в движении в темноте, так и не достигнув раскрытых от ужасающей правды потресканных губ. Стало так тихо, что можно было услышать мысли друг друга. Сокджин забеспокоился и даже пару раз щёлкнул пальцами перед носом окаменевшего в пространстве Тэхёна — безрезультатно. Парень замер, как статуя, сильно задумавшись. — Сокджин, ты снова его поучаешь? — откуда-то появился Чонгук. Он материализовался из сумерек, будто фантом. Они резко обернулись в его сторону. Тот шёл по тропинке в их сторону с кулёчком еды в руках. — Да нет, начальник. Просто говорили по душам, — Сокджин выхватил недокуренную сигарету из пальцев Тэхёна и быстро кинул её под свои ноги; потушил. — Ну, ладно, одуванчик, бывай. Я пошёл. Подумай о том, что я тебе сказал, — откланявшись, он исчез быстрее, чем Тэхён успел прийти в себя. Чонгук подошёл к нему, погладил собаку, что тихо сидела рядом и за всем наблюдала, потом поднял окурок с земли, чтобы после спалить его в костре, и спокойно сказал: — Не знал, что ты куришь. — А, это просто… — Тэхён будто вышел из транса. Мужчина сощурил глаза и понял, что Сокджин не о погоде с ним всё это время миндальничал. — Чонгук-сюн, нам нужно серьёзно поговорить. Чонгук действительно удивился. — Поговорить. Да ещё и серьёзно. О чём же? — О нас, — решительно выдал Тэхён. — Я хочу поговорить о нас. О том, что произошло в лесу, — прокашлялся, потому что в горле действительно всё пересохло. — Я просто хочу выразить свою точку зрения. Ты выслушаешь меня, а я тебя. Чтобы потом между нами не было недопонимания. Что скажешь? Чонгук виду не подал, но выдохнул через нос он шумно. — Хорошо, конечно. Давай тогда зайдём внутрь. Уже холодает, а ты на себя ничего не накинул, обсудим всё дома, — Чонгук в этот момент понял, что впредь он будет сразу называть вещи своими именами. Незаконченные разговоры выливаются потом вот в такие неловкости. Нужно было не просто его поцеловать в лесу, а… Этим вечером их и вправду ждал серьёзный разговор. Сегодня кому-то из них двоих придётся заварить солёный чай, а кому-то его нужно будет выпить залпом.