по осколкам.

      Резкий звук разлетающихся осколков заставляют вздрогнуть застывшую в молчании толпу. Кислов с размаху разбивает окно, даже не додумавшись обмотать чем-нибудь руку. Кровь течёт по его запястью, капая на подоконник с давно облупившейся краской, но тот даже не придаёт этому значения. Он залезает на окно, спотыкается об раму и вываливается наружу, громко приложившись об потрескавшийся асфальт. Меленин несётся следом, высовывается из окна и пытается высмотреть друга. — Пустите, больно! — Истошно вопит уёбок, а стоящая рядом с Борей Рита испуганно дёргается и несётся к окну следом за Мелениным. — Опять ты, Кислов?       Услышав отцовский голос, испуганно дёргается уже сам Боря. — Константин Анатольевич, тут девчонка с передозом. — Кричит с другого конца помещения ещё один мужик в форме. — Живая? — Орёт в ответ отец. — Наверное. — Ну так в скорую звони, чтобы без "наверное"! Или дело о смерти школьницы разгребать не терпится?       Боря осторожно залезает на подоконник и, стараясь не зацепиться за торчащие по углам остатки стекла, вылезает на улицу вслед за ошарашенным Мелениным. Кислов лежит лицом в асфальт, а отец угрожающе нависает сверху, заломив ему обе руки за спиной. Теперь понятно, почему папа постоянно жалуется на больную поясницу: исполняет долг и нагибает патлатых уёбков по ночам. — Да не я это! — Болезненно кряхтит Кислов, пытаясь извернуться под весом мужчины. — Лимонад тут всю ночь пил и барбарисками закусывал? — Устало говорит отец, а после наконец замечает в желтушном фонарном освещении собственного сына. — А тебя какой хрен в этот гадюшник понёс? — Анжела позвала... — Безуспешно оправдывается Боря. — Пап! — Оксана несётся по улице, а лицо отца окрашивается лишь большим изумлением. — Ещё одна красавица, — причитает он, — вам тут мёдом намазано? — Отпустите его. — Вмешивается Меленин, не сводя взгляда с зажатого отцовской хваткой Кислова. — Вы же ему сейчас руки переломаете. — Вы не можете его вот так без суда и следствия задерживать, он несовершеннолетний! — Впрягается следом и Рита, а Боря даже красноречиво приподнимает брови, вспоминая её недавние разборки с Кисловым в стенах школы. — Законы, я смотрю, выучили? — Рявкает отец, лишь сильнее надавливая Кислову на руки, отчего тот громко стонет. — Вашему дружку через пять минут статью повесят и старыми заслугами подкрепят, под ногами не путайтесь, если не хотите оказаться в соучастниках. Мой вам совет – валите домой, время уже не детское. — У меня ничего не было! — Продолжает безуспешно оправдываться Кислов, причастность которого была бы ясна и слепому. — Семёныч, ты где застрял? — Вновь кричит отец, сотрясая всю округу неприятным эхом. Ответа не слышно, а отец лишь устало вздыхает. — Борь, там рюкзак его валяется, открой-ка.       Он ловит на себе нечитаемые взгляды одноклассников и в этот самый момент убеждается, что наладить с ними отношения не выйдет уже никогда. Прямо сейчас они видят его пособником в задержании их друга, и никакие оправдания этого первого впечатления никогда не исправят. — Борь, ну чего застыл?!       Он дёргается от отцовского голоса и нехотя наклоняется за брошенным в кусты рюкзаком. Слишком долго, по его мнению, возится со странной застёжкой и для вида включает фонарик на телефоне, когда перебирает содержимое руками. Пустые пачки от сигарет, два презерватива, банка энергетика, тряпка, напоминающая футболку, зарядка и металлический портсигар. Последний Боря осторожно перекладывает на дно, делая вид, словно продолжает копаться в чужих вещах, и прикрывает сверху тряпкой. — Тут нет ничего. — Выдаёт он вердикт и для верности даже демонстрирует раскрытый рюкзак отцу. Тот лишь цыкает и вновь переводит взгляд на Кислова. Страшно представить, насколько униженным тот себя сейчас чувствует. — Всё толкнул, гадёныш? Мы Зуева уже недавно подловили, хоть этот урод и сбежал. Так что не ссы мне в уши, что у тебя нет ничего. — Да клянусь я! — Кислов орёт уже истерически, продолжает брыкаться и скулит, когда отец давит на его руки сильнее. От развернувшейся картины у Бори пробегает табун мурашек. — Вань, мы же знаем, что ничерта твои клятвы не стоят. Не рыпайся и поехали в отдел. Как говорится, чистосердечное признание смягчает наказание.       Он пытается уёбка приподнять, а тот, видимо выдохнувшись от длительного сопротивления, лишь медленно поднимается на ноги, всё ещё удерживаемый крепкой хваткой. Взгляд Кислова скрыт за чёлкой, да и в темноте разглядеть его лицо – задача со звёздочкой.       Отец тянет задержанного за собой, Меленин застыл в оцепенении, а Рита начинает тихо хныкать. Боря никак не может избавиться от ощущения, что прям на его глазах бесповоротно рушится чужая жизнь. Хотя, какая ему разница? Кислов ведь действительно уёбок. Это ведь действительно он дал той девчонке наркоту. Он ведь действительно заслужил... — Пап, это не он был. — Выпаливает вслед отцу Боря и сам себе поражается. Благородство зашло совсем не в ту сторону.       Отец непонимающе оборачивается, выжидая каких-либо объяснений этому внезапному заявлению. — Он весь вечер с нами плясал и с Риткой в дёсна долбился, все подтвердить могут. — Врёт так, словно и не он вовсе застал одноклассника за скручиванием косяков и фасовкой цветных таблеток. — Борь, ты выгородить его пытаешься, или что? — Да нахрен он мне сдался! — Выдаёт единственную за этот разговор правду. — Тебя просто совесть мучить не будет, если первого встречного за решётку упечёшь? — Ты понимаешь, что он может быть к убийству причастен? — Отец задаёт резонный вопрос, а Боря едва не скрещивает пальцы по детской привычке.       Он понимает прекрасно. А ещё понимает, что уёбок не пытался убить девчонку умышленно. В конце концов, каждый наркоман знает, на что идёт, принимая дозу. С другой стороны, каждый закладчик тоже знает, что его могут накрыть в любой момент. Хенкин просто не может забыть этот застывший в чужих глазах страх и отчего-то хочет дать уёбку второй шанс. Может, зачтётся в карму? — Понимаю.       Патлатый уёбок даже приоткрывает рот в удивлении, наблюдая за картиной с неприкрытым шоком, благо отец этого не видит. — Константин Анатольевич, Киса не без греха, но тут правда его вины не было. Сегодня пятница, мы все просто отдохнуть пришли. Без херни. — Пользуется моментом Меленин и вовремя вставляет свои пять копеек. Они втроём могли бы быть идеальными подельниками. — Свалил отсюда, и чтобы на глаза мне не попадался. — Грозно бросает отец Кислову, наконец его отпуская. — А вы чтобы через полчаса дома. — Переводит взгляд на изумлённо стоявшую с подружками Оксану, а следом и на сына.       Отец вскидывается на звук сирены скорой и быстрым шагам несётся ко входу в здание. Они вчетвером так и остаются стоять на местах, пока Кислов молчаливо растирает будущие синяки на руках. — Борь, идём домой. — Зовёт сестра, и он лишь рад пойти следом, но уёбок его планы в очередной раз портит. — Он догонит. — Бросает он Оксане, и убрав со лба слипшуюся чёлку, грозно взирает на Борю. — Отойдём-ка.       Честно говоря, на благодарности он и не рассчитывал, но этот угрожающий тон окончательно выбил из колеи. Он молчаливо плетётся за Кисловым следом, пока тот не останавливается у какого-то разрисованного граффити забора подальше от места преступления. — Ты чё за это хочешь? — Сходу выпаливает он, но смотрит исподлобья с такой злобой, словно это он Хенкину одолжение только что сделал, а не наоборот. — В смысле? — Ты тупой? — Повышает голос Кислов. — Что хочешь за то, что перед папашкой своим меня отмазал? — Ничего. — Удивлённо отвечает Боря.       Видать, в дилерских кругах подобные услуги задаром не оказывают, раз уж уёбок решил, что ему может понадобиться что-то взамен. — А зачем тогда? Манипулировать тем, что папаше сдашь?       С этого пацана Боря не устаёт поражаться. Это как его жизнь так помотала, что он даже не представляет, что добрые дела могут делаться безвозмездно. Единственный запрос к уёбку лишь один: не вскрыть правду и не дать Бориному отцу узнать, что ему нагло солгал собственный сын, зачем-то выгораживая мелкого барыгу. — Да нахуй ты мне сдался? Просто подумал, что рано тебе на зону в свои шестнадцать. — Типа благородный? — Зло выплёвывает Кислов. — С таким благородством по папочкиным следам не пойдёшь. — Блять, ты чего до меня доебался? Или надо было сразу рассказать, что у тебя трава в рюкзаке, и как ты косяки на унитазе скручивал? Или показать, в какие кусты ты швырнул таблы?       Уёбок поражённо молчит, что Боря воспринимает за маленькую победу. — Скажи, что я тебе должен, и разойдёмся. — Да ни черта ты мне не должен, заебал. Если тебе обязательно расплатиться надо, то перестать кидать мне предъявы и вбрасывать хуйню про ментов. А ещё не оскорблять моего отца. Хотя бы в моё присутствие.       Кислов таращится на него молча, однако мыслительный процесс отчётливо прослеживается на его физиономии. Хенкин выжидающе смотрит в ответ. — Забились. — Наконец отвечает одноклассник, протягивая ладонь. Вновь левая. Уёбок заминку замечает и быстро меняет руку на правую, дожидаясь, пока Боря протянет свою.       Рукопожатие длится всего секунду, и они расходятся, даже не попрощавшись. На душе чувство странное: вроде и помог человеку жизнь не запороть, а вроде и выгородил среднестатистического закладчика, который с первыми петухами вновь пройдёт промышлять.

***

      Вообще, понедельник не предвещал беды, но отец без зазрений совести решил это исправить: — Не обсуждается. — Отрезает он, не оставляя сыну выбора. — И что мне там делать? Смотреть, как вы втроём бухать будете? — Недовольно бурчит Боря, хоть и понимает прекрасно, что никакие аргументы отец слушать не станет. — Дружбу семей налаживать. — С хитрой ухмылкой стебёт его Оксана. — Дядя Стас и дядя Артём тебя столько лет не видели!       Легко над братом подшучивать, когда сама отлыниваешь от этой посиделки из-за очередной тренировки. А Боря отдуваться будет за двоих. — Анжелка с Илюшей будут, не соскучишься. — Заверяет отец. — Ты умнее будь, у нас, вон, один Бабич бабла поднять смог, а по дружбе и нас со Стасом в люди вывел.       Жаль, папа не учитывает, что у них дружба с детства была, и если их детей друг перед другом посадить, то лучшими друзьями они не станут.       Если раньше звонок с последнего урока был для Бори любимой частью дня, то сегодня от прозвучавшей трели ни чуть не было радостно. Патлатого уёбка сегодня не было, а сидящий на соседнем ряду Меленин искренне поблагодарил Борю за оказанную в пятницу помощь. Кажется, вся школа знала о причастности Кислова к инциденту с девчонкой, но ни один его не сдал. Видимо, в здешних кругах принято держать язык за зубами, что довольно логично. В крохотном городке все друг о друге знают, и вычислить крысу будет довольно легко. И кто знает, какие у стукачества могут быть последствия.       За Анжелой приезжает личный водитель, и Боря нехотя плетётся следом, примечая подбежавшего к ним Илью. Семейство Бабичей всегда поражало своим состоянием. Их дом Боря видел лишь на отцовских фото, но даже эти кадры заставляли оценивающе присвистнуть.       Адских усилий стоит не таращиться на огромный дом, гарантированно спроектированный по высшим стандартам. Продуманно всё до мелочей, и страшно вообразить, сколько сил, рабочих и денег было сюда вложено. Так и хочется запрокинуть голову и как маленькому тыкнуть пальцами в сторону величественной лестницы или виднеющегося бассейна.       Отец с Кудиновым и Бабичем уже накрыли стол и опрокинули несколько рюмок. Боря ловит взгляд Ильи, но тот лишь пожимает плечами, очевидно не зная ответа на вопрос, зачем они тут вообще нужны. — О, Борька, вымахал как! — Громко кричит дядя Артём, жестом подзывая подойти ближе.       Боря неловко подходит к столу, усаживаясь по правую руку от отца. — Ну что, нравится у нас?       Глупый вопрос. Язык не поворачивается ответить утвердительно, и Хенкин лишь сидит с глупой улыбкой, пытаясь сообразить наиболее подходящий ответ. Бабич лишь громко смеётся, даже не удивлённый его заминкой. — Ничего-ничего, привыкнешь. — С сестрой всё лето истерили, что ехать никуда не хотят. — Без зазрений совести сдаёт отец. — Это Маринка решила, что семья вместе должна быть. — Соскучилась женщина, что ты хочешь. — Бросает в ответ Бабич, наливая очередную рюмку. — Ну что, молодёжь, может и вам налить чего? — А ты купил? — Довольно улыбается Анжела и тянется рассматривать бутылку шампанского.       Илья сразу же отказывается, младшая Бабич утаскивает бутылку и два фужера, а после зовёт их двоих за собой. Усаживаются около бассейна, подальше от родительского стола. Анжела умело открывает бутылку со звонким хлопком и разливает содержимое по бокалам.       Разговор идёт странно: Анжела выпутывает у Ильи про то, что у них с Наташей, а Боря лишь даёт неумелые подсказки, как за девушкой приударить. — Маленькие подарки можно подарить, они такое любят. — Продолжает Хенкин. — Косметику там какую, украшения. Только ты её вкусы учитывай, или у подружек её спроси. — И нет, очередной набор папочкиных пирожных ей дарить не надо, мы их с девчонками потом на курилке всем классом едим. — Смеётся Бабич. — Боря прям на опыте как будто. У самого как на личном? — На личном пока пусто. — Не скрывает Хенкин. — А был кто? — Не унимается Анжела. — Была девушка, но из-за переезда расстались. Давайте не об этом. — А из наших нравится кто? — Да у вас тут в целом все со странностями. — Без зазрений совести жалуется он, на что ребята лишь громко смеются.       За подобными странными разговорами пролетает ещё два часа, пока отец с Бабичем и Кудиновым не решают податься на внеплановую рыбалку. Кричат громко и очевидно пьяно, что ни одна адекватно мыслящая рыба к ним бы и на пушечный выстрел не подплыла. Боря, конечно, не рыба, но тоже к ним бы соваться не стал. Илья сваливает через минуту после того, как отдаляется гудящий звук мотора Бабичевской тачки.       Сперва хотелось последовать его примеру, но Анжела не переставала болтать, и было бы крайне некультурно прервать её простым «я домой, бывай». То ли это распитая на двоих бутылка так на неё действует, то ли ей действительно было необходимо поговорить с кем-то новым. Бабич, судя по всему, испытывает те же терзания, задыхаясь в этом крошечном, словно затягивающим в свою серость городе. Да уж, страшно представить, каково прожить так всю свою жизнь. В любом случае, сочувствием к ней Боря не проникся. Просто не смог. Судя по историям отца и фоткам в Анжелкиных соцсетях, заграницу та ездит как к себе домой. Франция, Дубай, Тайланд, стабильный отдых дважды в год, а после школы любые дороги открыты.       Он, вроде, и пытается поддержать её, но всё-таки положения их семей значительно отличались. Если Анжелка так переживает, потому что не может выбрать между Британией и Китаем, то для Бори единственной мотивацией не лезть в петлю от этой всепоглощающей тоски служит лишь возможность уехать в родной Севастополь после окончания школы.       Их прерывает громкий треск стекла, и Боря от неожиданности даже подпрыгивает на стуле. — Это что было? — Мел, скорее всего, — обыденно пожимает плечами одноклассница, — он всегда мне камни в окно бросает.       Бабич реагирует совершенно незаинтересованно, влезает в пушистые тапочки и спешит впустить незваного гостя. Боря сразу же влезает в кроссовки и плетётся следом, надеясь, что Анжелка отвлечётся на одноклассника, а ему наконец удастся отсюда свалить.       Меленин появляется в воротах с целым пакетом, на дне которого что-то отчётливо звенит. Улыбается как-то мягко и идёт в дом вслед за подругой, пока за его спиной маячит ещё и Кислов. Валить стоит как можно скорее. — Я пойду, наверное. — Неловко бросает он, наклонившись, чтобы наконец зашнуровать кроссы. — Да ладно тебе, — заявляет Меленин, — мы пива принесли, давай с нами? Как благодарность.       Благодарность за отмазку – понимает Хенкин. Приятно, что его не мешают с говном за ментовские корни, но даже от малейшей вероятности начать очередной конфликт с кем-то из этих двоих неприятно пульсирует в висках. — Я шампанское пил. — Ну тогда водку с соком тебе наебеним, хули. — Отзывается Кислов, отчего расклад начинает напрягать лишь сильнее. Эти двое однозначно планируют его споить. — Водка в планы, честно говоря, не входила. — Всё ещё пытается отмазаться он, но остальным откровенно наплевать на его отговорки. — Возражения не принимаются! — Гордо бросает ему Меленин, повернувшись лицом и продолжая шагать спиной, пока Анжелка не разворачивает его обратно. Боря лишь отчаянно вздыхает и нехотя плетётся следом. — Бля, ментёныш... — Нагоняет его Кислов, неприятно вцепившись в плечо ладонью. — А, ой... В смысле Хенкин. Просто попизди с ним, пока не успокоится, и оба сможем отсюда съебаться. — Да что я ему сделал-то? Вечно на меня таращится так, словно я ему весь род проклял. — Жалуется Боря, но покорно позволяет вести себя в сторону дома. — Ты тупой или прикидываешься? — Кислов так и замирает, корча вселенское удивление, пока Боря прикидывает в голове две недели своего пребывания в этой школе и моменты, где он мог так проебаться.       Меленин с Анжелой уже скрылись в доме, в то время как они с Кисловым так и остались стоять около бассейна. Последний ещё и руки на груди сложил, словно Боря действительно что-то не догоняет. — Ну так может вы мне расскажете, в чём дело? Я вас без году неделю знаю, и понятия не имею, чем успел так поднасрать. — В ебало мне дал? — Ты сам виноват.       Кислов заинтересованно таращится на блестящий в солнечных лучах бассейн, а после скидывает кроссы, прицеливается к плавающему в углу надувному фламинго и осторожно на него забирается, усаживаясь по-турецки и откидываясь на продолговатую надувную голову. — Чтобы ты там утонул. — Едва слышно шепчет Хенкин, глядя на то, как Кислов неумело пытается грести руками, отплывая на самую середину. — После тебя, пупсик. — Всё-таки расслышал тот. — Ну и нахрен мне с твоим Мелениным разговаривать? — Чтобы он убедился, что ты не будешь катить к Анжелке. — Чё, блять?       Значение всех оценивающих взглядов одноклассника обрушивается красноречивым шоком. С хрена ли он вообще решил, что Боря мутить с Бабич собирается? — Ты постоянно с Анжелкой крутишься, а она на приезжих особо падкая, вот Мел и запереживал. — Вы все тут конченные? — Слишком резко выпаливает Боря, на что Кислов лишь громко ржёт. — Нахер мне ваша Анжелка сдалась, она со мной таскается лишь потому, что её отец попросил. — Вот это Мелу и перескажешь. Кста, за пивом не сгоняешь? — Нахуй не сгоняешь? И с хрена ли я должен перед ним оправдываться, если это они встречаются? — Они не встречаются. — Обыденно заявляет патлатый уёбок, вынуждая в очередной раз ахуеть с его порядка мышления. — Почему, блять, у вас всё так сложно? — И не говори. — Так и в чем претензии, раз она ему не девушка? — Он по ней со второго класса сохнет, к каждому встречному ревнует. — И почему не признается? — А ты думаешь, она не знает?       Этот разговор выматывает морально и физически, и Боря медленно опускается на корточки у самого края бассейна. Кислов продолжает кружить на своём фламинго и даже умудряется подкурить сигарету. — Мне ни Анжелка, ни их мутки не интересны, так и передай. — Передам, но сгоняй за пивом.       Под неприятный хруст колен Хенкин поднимается на ноги и тихо проскальзывает в дом, стараясь не потревожить мерный диалог развалившихся на диване одноклассников. На столе валяются несколько пачек чипсов, парочка бутылок пива и жестянок с дешёвым шампанским. Он по-тихому стреляет выпивку и выскальзывает обратно, жестом подзывая уёбка подплыть ближе. — От души! — Довольно голосит тот, забирая из чужих рук бутылку и прикладывая к бортику бассейна. Бьёт ребром ладони и даже не заботится об отлетевшей в воду крышке.       Сам Хенкин щёлкает открывашкой жестянки шампанского и делает большой глоток. Вновь опускается на корточки и наблюдает за развалившимся на надувном фламинго одноклассником. Как говорится, дурному не скучно и самóму. — Девчонка та живая кстати. — Внезапно вспоминает утренние рассказы отца. — Прокапали и домой отпустили. — Ну заебись, чё, — без толики интереса отзывается Кислов, — в следующий раз научится дозу не превышать.       Этот похуизм поражает. Стоит ли ему напомнить, с каким звериным страхом он пытался сбежать через окно? — Доза дозой, но тебя чудом в колонию для малолетних не отправили. Больше так везти не будет, и мой тебе совет – кончай заниматься этой хуйней. Вас, – мелких закладчиков, – ловить как нехуй делать. — О, ментёныш проявляет свою сущь, прям как папочка заговорил. — Мы же договаривались. — Простите, Борис, как вас там, Константинович? — Тебя реально Ваней зовут? — Внезапно вспоминает своё пятничное открытие. — А чё? — Для барыги как-то не солидно. — Обязательно приму к сведению.       Продолжая сидеть на затёкших ногах, Боря постепенно осушает свою банку, наблюдая за тем, как Кислов, словно так и надо, развалился на надувном фламинго с мобильным в одной руке и бутылкой пива в другой. Вроде даже не пытается выплюнуть очередное оскорбление, из-за чего дышать становиться чуть-чуть легче. Если повезёт, то больше никто не будет агрессивно толкать его плечом в школьных коридорах. Может, даже Меленин перестанет глазеть исподтишка. — Надо проверить героя любовника и можно съебывать, — сотрясает умиротворяющую тишину Кислов, — что-то подсказывает, что им там и без нас заебись. — Он прячет телефон в карман и принимается старательно грести к бортику. Боря с этой картины лишь втихую ржёт. — Помочь? — Всё-таки предлагает он, вдоволь насмеявшись с чужих попыток переместиться на сушу. — Ещё бы мне ментовские дети помогали. — Ворчит Кислов, но за протянутую руку всё равно хватается.       Боря осторожно тянет одноклассника на себя, пока тот пытается приподняться и переставить ноги на плитку у бассейна. Момент, когда что-то пошло не так, Хенкин уловить не успевает, и видит уже всплеск воды, отлетевшего в сторону надувного фламинго и нырнувшего бомбочкой Кислова. Благо, он хотя бы додумался не утащить за собой и Борю. — Заебись помог, хули! — Бросает Кислов, быстро опираясь на бортик и выпрыгивая из воды. Даже тяжело выбрать, выглядел он смешнее на надувной хуйне, или же сейчас, в прилипшей к телу футболке и с прилизанными волосами. — Так нахуй ты встать пытался, надо было ползком.       Кислов достаёт из вымокших джинсов телефон и агрессивно зажимает кнопку включения. Устройство не поддаётся, и Боря словно нутром чувствует приближение атомного взрыва. — Рис нужен. — Выпаливает он прежде, чем раздражающий одноклассник успеет разлететься на атомы.       Скажи бы ему кто, что однажды ему предстоит рыскать по чужой кухне с самым отбитым одноклассником – он бы всё-таки рассмотрел вариант детдома вместо переезда в Коктебель. Хозяйки на кухне не находится, поэтому искать несчастный рис приходится вдвоём. Телефон кладут в большую миску, а сверху высыпают целую упаковку. С минуту гипнотизируют крупу взглядом, пока Хенкин не обращает внимание на лужу под ногами. — С тебя, блять, течёт. — Нихуя себе, давно догадался?       Боря выразительно закатывает глаза, вновь возвращаясь к созерцанию риса в миске. Кто знает, вдруг этот гипноз всё-таки поможет спасти несчастный айфон. Кто вообще этот спешл эдишн в их-то время берёт? — В прихожей мой рюкзак где-то быть должен, там форма с физры. — Ну нихуя себе. Ты мне в спонсоры решил заделаться? — Тогда ходи в мокром, как чмо.       Кислов смиренно отправляется на поиски рюкзака, пока Боря сообща с рисом пытается воскресить мобильник. Трёт полотенцем, осторожно проходится скрученной салфеткой по разъемам и зажимает кнопку включения. Реанимация прошла успешно, что подтверждает вспыхнувший на экране логотип. — Жива твоя развалюха. — Осведомляется Боря, когда Кислов возвращается на кухню в чужих спортивках и футболкой в руках. — Сам ты, блять, развалюха. Я его в лагере на свой доисторический ноут выменял. — Бурчит он, безуспешно пытаясь натянуть футболку на мокрое тело.       Ну и кретин, хоть бы полотенце взял. Боря нехотя помогает ему влезть в футболку, дабы уёбок не порвал ненароком, возвращает телефон и с чистой совестью вновь влезает в свои кроссовки. — Чтобы завтра в школе вернул. — Бросает он напоследок, хватает рюкзак и направляется к выходу.       Он уже надевает наушники и предвкушает умиротворительный поход домой под пейзажи блестящего вдалеке моря, но уже через минуту чувствует спиной чужое присутствие. Кислов шагает рядом как ни в чём ни бывало, жалуется на то, что у Бори слишком убогий спортивный костюм и распрашивает всё подряд о его семье. Кажется, этому чуваку вообще понятия вежливости и личной жизни не знакомы. И про место работы мамы расспросил, и про ментовские зарплаты, и про Оксанку даже, которую назвал «симпатичной девчулей», пока под грозным взглядом Бори просто не закрыл рот.       Момент, когда им наконец предстояло разойтись по разным сторонам дороги, был поистине лучшим за этот день.