Сбежать

Все живое на Земле Мишель нравилось. На Энте Исла она бывала не часто, но там ей тоже было по душе. А если бы поблизости располагались другие «живые» планеты, ей бы понравились и они. Мишель бы хотелось остаться на Земле подольше. Может на месяц или около того. Однако довольствоваться приходилось парой-тройкой часов в день, а то и в неделю. Директорат Ахот-Брах был строг, и надолго отлучаться от работы не позволялось. Но натуралистичному ангелу нужно было больше простора. Зачем? Чтобы любить все вокруг, конечно же. Поэтому иногда Мишель брала внеплановые перерывы, которые, бывало, затягивались. В один из таких дней — в день, когда директорат Ахот-Брах зазевался и выпустил из виду своего ведущего механика — Мишель быстренько сменила рабочую форму на легкое платьице, которое имела обыкновение носить во время визитов на Землю, ступила на ближайшую платформу и отправилась на прогулку. Канал соединявший станцию с Землей, привел ангела в случайную точку. Мишель осмотрелась: опознавательным якорем стал маленький флаг с красным кленовым листом, воткнутый в крышу ларька с хотдогами. Всех земных флагов Мишель не знала, поэтому ей пришлось воспользоваться поисковой системой в своем браслете, заменявшем ей и всему экипажу Ахот-Брах и телефон, и нааигатор, и наручные часы. Довольно удобная штука. Тем временем Мишель определила, что находится в Канаде. «Не так уж далеко от Японии», — подумала Мишель. Точно таким же образом она повидала множество стран и ландшафтов и по количеству своих командировок могла сравниться разве что с неутомимой путешевственицей Мики Шибой. В этот раз Мишель прибыла в центр Ванкувера. Она стояла перед Ванкуверским аквариумом. «Почему бы и нет», — решила ангел. В стеклянном коридоре, стены которого были заполнены водой, мелкие рыбешки мешались с большими, пестрили боками и плавниками. Стайки их кружились в танце, и Мишель наблюдала за ними, не отрываясь. Даже когда над ее головой проплыла крупная рифовая акула, заслоняя собой свет, Мишель не отвлеклась от ярких рыбок. И все же что-то не давало ей расслабиться и насладиться подводным миром. В неволе все эти существа смотрелись не достаточно естественно и грациозно. Мишель решила, что прогуляется по соседней экспозиции, погладит электрических скатов по пупырчатой спине и отправится в место более подходящее для любований земной формой жизни. Она оказалась неподалеку от побережья Честерман в Торфино. От большой земли ее отделяли несколько островов, а перед глазами раскинулся бесконечный океан. Вода в непогоду казалась черной. На горизонте проглядывалась тонкая струйка закатного света. Из последних сил солнечные лучи сопротивлялись тучам, затянувшим небо. Мишель любила непогоду. И дождь с грозой. Как и другие погодные явления, они делали день особенным, запоминающимся. Мишель надеялась, что этот день ей запомнится, как и остальные дни, проведенные на Земле. Неизвестно, как долго еще ей будет удаваться исподтишка сбегать с работы. Возможно, когда-нибудь она утратит возможность любоваться этой планетой. И тогда останется только вспоминать то, что удалось запечатлеть. По правде, Мишель любила экипаж Ахот-Брах. Они стали ей семьей, когда приняли на борт станции и согласились обучать. Это было так давно, что и не вспомнить. И всё же Мишель была готова остаться на Земле. Прошло почти десять тысяч лет с тех пор, как погибла их родная планета, и за это время семья успела стать настоящим бременем. Почти все на станции помешались на разработке оружия. С каждым новым проектом оно установилось все изощренней, а люди все больше теряли себя. Как запрограммированные машины, они изобретали и изобретали. Плюс у этого был один: своими иновационными разработками они подпитывали ослабевший Сефирот. Но сами они уже давно перестали быть теми светлыми умами, первооткрывателями, пробивавшими себе путь и совершавшими один научный прорыв за другим. Спасение от этого недуга Мишель находила на Земле и только здесь: все же нельзя отделять человека от природы и запирать в космосе. «Почему Метатрон не может ввести обязательные прогулки на свежем воздухе для членов экипажа? Это точно пошло бы всем на пользу», — размышляла Мишель каждый раз, когда вот так вот гуляла. Волны окатывали прибрежные скалы, обволакивали острые камни морской пеной. Мишель зависла в воздухе, наблюдая, как одинокая белокрылая птица села на воду. Она была совсем одна, хотя, по разумениям Мишель, должна была перемещаться вместе со стаей. Отбилась из-за усталости, или непогода разлучила с собратьями — этого Мишель не дано узнать. А горизонт медленно потухал. Лучше крылатой путешественице поскорей осесть где-то на суше, иначе она рискует попасть в бурю. Вряд ли шторм воодушевлял ее также, как и Мишу. Но торопиться ничего не подозревавшей птице было уже некуда. Вдали Мишель заприметила заостренный плавник, разрезавший волны. Косатки дали понять о своих намерениях, словно говоря Мишель: «не вздумай рыпаться, это наша птица». Но Мишель и не собиралась ничего предпринимать. Такая природа — настоящая, живая природа — ей нравилась куда больше, чем рыбешки, запертые за стеклом. Недолго оставалось птице дрейфовать по волнам и вскоре она изчезла. В мновенье ока. Так быстро, что Мишель поперву искала ее, воспарившую в небе. Но вода окрасилась в буро-красный, отвечая на вопрос, куда делать пташка. Она там, под водой, в зубах морского чудища. Увиденное впечатлило Мишель до потери дыхания, тем не менее, она все равно поморщилась. Природа коварна и жестока и при этом остается прекрасной. «Какие сообразительные животные, — думала Миша, — Какие кровожадные». Не сможет косатка прокормиться мелкой птицей, даже если будет одна. Это убийство лишь каждодневная забава. Как жестоко. И как натурально. Из кровавого пятна высунул черный плавник победитель: умилительный теленок. В зубах он держал окровавленную добычу. Он еще не окреп окончательно, но уже уверенно вел охоту, вгрызался в длинную шею птицы и подкидывал ее мертвую вверх, игрался, как самый настоящий кит-убийца. Мишель улыбнулась, наблюдая за движением вытрепанных белых перьев по водной глади. Она вспомнила о Клипот. О своем маленьком воспитаннике и, пожалуй, самом завораживающем явлении природы. Как и детеныш в воде, Клипот — опасное существо, хищник — учился быстро и легко держался на плаву. Каких только сюрпризов не преподносила природа. Она могла убить, могла ранить, могла спасти. Мишель было приятно осознавать, что она сделала что-то доброе и полезное в ответ на свое спасение. Что она взрастила столь удивительное проявление жизни. Со всей своей опасностью Клипот, как и маленькая косатка, обеспечивал баланс жестокости и тем удерживал великолепие жизни. С появлением Клипот природа стала еще разрушительней, и оттого еще красивей. И в том была заслуга Мишель. Она вдруг пожалела, что не взяла Клипот с собой. Ему бы послужило уроком. Впрочем, не столь важно было учить правду жизни сейчас. У Клипот на это еще куча времени. Да и не входило это в образовательный план: Мишель планировала лишь обучить Клипот контролировать себя, чтобы его губительность не изничтожила природу в целом и не нарушила тот самый баланс. Дальше — Мишель была уверенна — Клипот справится сам. Прямо как малыш косатка. — Ты хорошо охотишься, — сказала Миша, и вряд ли в море ее кто-то услышал. Поднялся шторм, а кровавое пятное заслестнуло волной. Небо потемнело. Косатки вместе с детенышем уплыли. Они будут вести охоту в других водах, более спокойных. Снова подкараулят беззащитную птичку и разоврут на части, оставляя одни белые перья.