Сбежать

Вилла-Роза Сасадзука, Сибуя, Токио

— Мао, скажи, а почему вы с Маркеллой поругались? — Что? С утра, Мао как обычно собирался на работу. Не успел он выбрать футболку, как его принялась засыпать вопросами доставучая маленькая девочка. Ашиес порядком напугала Садао, но тот продолжал вести себя тихо из уважения к своим сожителям. Ашия проснулся и начал готовить завтрак, сонно помешивая рис, Урушихара и вовсе спал. — Есть вещи, спрашивать о которых некрасиво. Знаешь об этом? Ашиес нервно грызла прядку волос. — Знаю, прости. Просто не понимаю, что такого я сделала вчера. Я пыталась помочь ей. — Значит не стоило ей помогать. Она же такая самостоятельная. В голосе парня прорезалась нотка презрения, уголок рта дернулся, и Мао отвернулся. — Чего ты… — надулась Цубаса. — Не порть настроение, мне на кассе весь день стоять. После этих слов Мао мужчина у плиты одарил Ашиес презрительным взглядом. Сефира походила по комнате, не желая мириться с тем, что никто не рассказывает ей о Маркелле. За последний месяц она словно в стену послала миллион вопросов и ни на один не последовал ответ. Маркелла была запретной темой в этой квартире. Цубаса достала из кармана мобильник, в чехле которого лежала визитка. — Сейчас позвоню Керо и попрошу у него дать Мару трубку. — Валяй. Мао, наконец определившийся с выбором, отошел от шкафа и теперь в нем можно было спокойно рассмотреть фиолетовые волосы, распределившиеся равномерно по тонкой низкой подушке. — Алло, — начала Цубаса, прочистив горло, — господин Накамура? Скажите, я могу поговорить с Мару? У меня нет ее номера, поэтому… что? Она не на работе? Выходной? Но ведь сегодня среда! Цубаса поглядела в окно. С самого утра поднялась метель, припорошившая все крыши и дороги. Балкон было не открыть из-за толстого слоя снега, блокировавшего дверь. Во двор заехал знакомый зеленый велосипед. Почтальон, закутавшийся в теплый кардиган плотной вязки с рядом пуговиц явно не угадал с погодой. Ему задувало шею и приходилось вжимать голову в плечи. Он поскользнулся около почтового ящика и распластался на снегу вместе с рассыпанными газетами. Зима в этом месте казалась Ашиес, впервые зимовавшей в Японии, уж слишком непредсказуемой. Здесь в этом сезоне погода менялась с неумолимой скоростью: сугробы то таяли, то росли, то поднималась вьюга, то крупные градинки начинали бить по крышам. На улице было сыро и грязно. Почти никто по собственному желанию не высовывал носа из дому. — Вот оно как. Хорошо, спасибо. До свидания! Ашиес убрала телефон обратно в карман. — Оказывается начальник Мару тот еще картежник. Мару поставила на кон целую неделю работы в лаборатории против одного выходного дня и Накамура ей продул. — Очень интересно, — буркнул Мао, уже обувавшийся. Ашиес было смирилась с тем, что весь сегодняшний день она проведет как на иголках из-за ссоры с Мару. Но гениальности и находчивости ей было не занимать, и она быстро придумала, как решить эту проблему. По сути, у Ашиес было все, что нужно: не занятая работой Мару и ее адрес. Перспектива сходить к Маркелле в гости заставила Ашиес светиться от счастья. — Люцифер! — она схватила парня за плечо. — Люцифер, просыпайся! — Ты дурная… — простонал Урушихара, — отстань… Он сквозь сон отмахнулся от девочки и набросил на себя сползшее пуховое одеяло — подарок Мики Шибы на прошлый новый год. Так сама женщина назвала комплект из трех пуховых одеял, которые внес в комнату доставщик подстать после самой морозной в том году ночи. — Мне нужно сходить к Мару в гости, и ты идешь со мной! — Нет. — Это был не вопрос! Вылезай! Парень перевернулся. В пространстве между одеялом и подушкой появился заспанный глаз. Урушихара прилагал море усилий для того, чтобы он оставался открытым. Ашиес молча улыбалась всем своим детским сияющим личиком. Она следила как Ханзо медленно встает на локти, теряя надежду на то, что девочка отстанет. Парень вынырнул из-под одеяла, оно сползло с разгоряченных плеч, которыми Урушихара передернул от холода. — Почему именно я? — Потому что Мао идет на работу, Альсиэль готовит, а мы с тобой… ну, как сказать… Люцифер, предугадав финал предложения и не желая дослушивать, спрыгнул с полки и направился к своему столику. — К тому же, — прошептала Ашиес, когда парень склонился над монитором, — разве тебе она не интересна? Урушихара разом вырвал из ноутбука все провода, захлопнул крышку и взглянул на девочку: «Хватит». Он был сыт по горло намеками Ашиес, ведь стоило ей только увидеть его рядом с ноутбуком — она тотчас подбегала проверить, не за Маркеллой ли он наблюдает. Каждый раз, когда они оставались наедине, девочка расспрашивала о жизни Маркеллы на Энте Исла, а позже, когда Урушихара начинал открыто ее игнорировать, делала хитрое лицо и на весь этаж кричала «интересно, какой парой были бы Люцифер с Маркеллой?», «почему Люцифер с Маркеллой до сих пор не вместе?», «Люцифер, а ты бы выбрал меня или Маркеллу?» — Меня от этого имени блевать тянет, — пробурчал Ханзо, — из-за тебя. — Да ладно тебе… ну хочешь, буду звать ее по фамилии? Урушихара взял ноутбук, сложил его в рюкзак и направился в прихожую. — Просто прекрати свои намеки. Он выдохнул, надел бежевую куртку. обулся и уже готов был выйти из дома, но слова Мао заставили его остановиться, крепко сжать дверную ручку и стиснуть зубы. — Ты фанфик напиши про них… — предложил Мао. — Издеваешься?! — не выдержал Люцифер, — Она меня месяцами достает, теперь и ты туда же? И почему вы меня выбрали? — Да потому что вы смотрели друг на друга влюбленными глазами! — Не правда! — И заигрывали друг с другом! — Не было такого! На минуту в комнате воцарилась тишина. Ашия наблюдал за происходящим, мешая рис, и вот хотел было задать вопрос. — Не вздумай, — остановил его Урушихара, догадавшись, что слово «фанфик» знают тут не все. Ашиес была непобедимой по части позитива и отходчивости. Не предавая внимания крикам Люцифера, она весело прошагала в коридор.

***

Люцифер и Ашиес могли оказаться в Дзимботе намного раньше, если бы сефира не решила вдруг сменить одежду. Она сбегала в соседний корпус, топотом разбудила Норда, надела черные узкие джинсы и черную объемную толстовку, руководствуясь тем, что Мару, по ее памяти, носит черный кожаный костюм и ездит на черном мотоцикле. «Черное ей точно нравится» — думала Ашиес. Она очень хотела расположить Мару к себе, это дало бы ей больше шансов на примирение. Урушихара же был не при параде. Белая футболка, отведенная для сна, была помята, шнурки кедов приобрели сероватый оттенок, а штанины джинсов на местах подворотов, постоянно цеплявших один за другой, уже совсем протерлись. В любом случае, это была всего лишь Мару, которая знает Люцифера всю свою жизнь, и максимум пятнадцать минут общения с ней. Они вышли на территорию жилого комплекса, состоявшего из двух кирпичных башен: черной и бордовой. Как бы не была разочарована Цубаса, Мару не отдала предпочтение черному в этот раз. Пройдя мимо будки охраны и полосатого шлагбаума, они увидели огромный красный клен прямо посередине двора. Алые листья давным-давно опали, остался только корявый ствол, расползавшийся к верху на множество волнистых ветвей. Цубаса предложила обхватить ствол руками. Урушихару это предложение не вдохновило. Он шмыгнул замерзшим носом и переступил с ноги на ногу. В тот день ему не помешала бы пара хороших зимних сапог. За небольшим двориком начиналась частная автомобильная стоянка, опустевшая в этот час, а в самом углу под выпирающим навесом стоял одинокий мотоцикл, прикрытый специальным чехлом. — Это тот самый! — обрадовалась Цубаса, — Черный! — Черная Яма… — сказал Люцифер, чем вызвал у девочки недоумение, — в смысле, Ямаха. — Ты даже ее мотоцикл в интернете нашел? Сбоку на чехле была белыми буквами написана марка, а чуть ниже виднелась глянцевая наклейка «R6». В это место Урушихара ткнул пальцем, разочаровав Цубасу. Они еще немного постояли около мотоцикла и, когда сефира так и не решилась сесть в седло, направились к подъезду. Ашиес ввела на экране дверей цифровой код, дверь пропела и разрешила гостям войти. Лифт был высоким и поднимался до тридцать седьмого этажа. — Как думаешь, какая у нее квартира? Люцифер нахмурился. — Честно, меня больше интересует, откуда ты знаешь код, этаж и номер квартиры. — Микити мне все рассказала. А все-таки, почему ты согласился пойти? — Будто ты оставляла мне выбор. Нет, я бы мог остаться… — Но? Люцифер посмотрел в лукавые фиолетовые глаза: «Ладно, мне интересно посмотреть». — Наконец-то, — выдохнула Цубаса, — наконец-то ты это признал. Так что думаешь? Урушихара вновь шмыгнул покрасневшим от холода носом, что-то вспоминая. Он слегка наклонил голову, его челка скрыла от девочки все лицо. — На самом деле, мы не сильно близки. На Энте Исла мы были просто знакомыми: она была девочкой, я — ее временным наставником. Мы почти не разглваривали. Но она всегда так внимательно слушала, аж не по себе становилось. Она вообще была внимательной, это компенсировало ее неспособность к магии. И если Мао схватывал все на лету, ей приходилось усердно учиться каждому заклинанию. Больше всего ей нравилась магия воды и льда — это у нее от Адрамелеха — и некромантия с зельеварением — это влияние Малакоды. По итогу, она и колдует тем, чем умеет, но делает это куда качественнее, чем Мао, который умеет всего понемногу. Не мудрено — король должен знать и уметь все то, что знает и умеет его народ, только так можно завоевать доверие. Но если сравнивать их двоих, мне больше нравится подход Маркеллы. Она всегда хваталась за любую доступную информацию, во всем находила связи и разбирала их, пыталась… достать до дна океана? И вроде как делала это не просто потому что была вынуждена… все равно, я абсолютно ничего не знаю о ней. Цубаса была готова поспорить с этим утверждением. Откровение Урушихары потрясло ее. Еще никто так подробно не расписывал характер Маркеллы, как это сделал он. Лифт затормозил, Урушихара и Цубаса оказались на тридцать шестом этаже. Длинный коридор, напоминавший коридор одного из фешенебельнейших гостиниц Санкт-Эйр, позволял попасть в четыре квартиры. Самая дальняя слева — двести шестьдесят вторая — была целью демона и сефиры. Они прошлись по красному коврику с коротким ворсом и золотистой окантовкой и постучались в дверь. — Только солнце взошло, может она спит? — предположила Ашиес после затянувшейся безмолвной паузы. Она неуверенно стукнула в дверь, затем отдернула руку, засомневавшись в разумности третьего удара. — Дай-ка я, — Люцифер со всей силы треснул по двери. — Есть кто дома? — Это мы, Мару! За стеной что-то зашуршало, дверь звякнула. Ашиес показала язык в дверной глазок, оповещая хозяев о мирных намерениях своего визита. Дверь снова звякнула, затем раздались звуки, напоминающие движение тяжелого ручного механизма, грохот замочной скважины и скрежет железа, режущий слух. Некто по ту сторону прилагал большие усилия чтобы сдвинуть с места железную деталь. Ручка щелкнула, дверь приоткрылась. Сквозь щель на гостей уставились уставшие синие глаза. — Вы как меня нашли? — прохрипела девушка, — И как попали сюда? Точно… магия. Все никак не свыкнусь с ней. — Не угадала, — Урушихара выхватил из рук Цубасы визитку, которую та готовила для оправдания. Мару прищурилась, вглядываясь в буквы на визитке. — Вот гад, Накамура… Она открыла дверь до конца. Девушка была совсем не готова к приходу гостей: на ней была черная футболка на три или даже четыре размера больше нужного; из-под нее виднелись коротенькие спортивные шорты такого же цвета. На голове творился хаос — как, впрочем, и всегда. Волосы торчали в разные стороны и представляли собой нечто, напоминающее метелку или веник. Под глазами виднелись фиолетовые синяки. «Вы так похожи» — улыбнулась Цубаса, сравнивая невыспавшихся Мару и Урушихару. — Проходите, — Мару зевнула, — честно, я не ждала гостей. — Зачем тебе такие замки? — спросил Урушихара, рассматривая железный засов в руках у Мару. — Какие гости, такие и замки. Я осталась без магии и была в розыске, напряги извилины и вспомнишь. — Эй! — Что? Вы меня вообще-то разбудили, можно мне вам хотя-бы разок нахамить? Какая-то неведомая сила заставила Цубасу остановиться у порога. Она встала одним носочком на ковер и быстро выпалила: — Мару, прости, что вчера прогнала Рагуэля! Мне не стоило вмешиваться в твои дела с ангелами! — Да это я вспылила, не парься. Цубаса ждала долгого разбирательства или хотя бы пары слов о том, какая она плохая. Однако Мару лишь махнула рукой, снова зевнула и жестом пригласила девочку войти. После Кагаяки принялась закрывать за гостями дверь — всего Цубаса насчитала четыре замка и засов. В это время Урушихара уже прогуливался по квартире; он разглядывал высокие стены, лестницу на второй этаж, замшевый диван, который казался ему таким просторным. Вся квартира была дворцом в сравнении с маленькой комнатой в Сасадзуке. Позже он заметил длинные бархатные вермиловые шторы и огромное окно. — Ого! Вид отпадный… Ашиес прислонилась к стеклу: «А ночью тут на звезды будет классно смотреть». — Ребята, — прервала гостей Мару, — я так и не поняла, зачем вы пришли. В смысле, я рада видеть вас и все такое… — Я пришла только лишь помириться, а Люциферка очень хотел тебя навестить и посмотреть, как ты живешь. Урушихара показательно отвернулся от Цубасы и стал внимательно рассматривать домашнюю библиотеку: дубовые стеллажи, которые Мару вместе с доброй частью внушительного книжного собрания отхватила на мебельном аукционе у одной интеллигентной старушки, высились до потолка. Книги были расставлены по росту — самые высокие были придвинуты к стенке. В Японии, как понял Урушихара, книги не разделялись цветом по жанру и типу содержания, что было привычным для Энте Исла способом. К примеру, книги, связанные с историей, были исключительно в коричневых обложках, а церковные издания должны были в обязательном порядке иметь красный корешок. Обтягивали тканым неокрашенным льном книги с житейскими и бытовыми советами, а синим красили научные учебники. Здесь же все книги внешне отличались друг от друга и пестрили на книжных полках. Когда Урушихара все же перевел взгляд в противоположную часть комнаты, он понял, что Цубаса за все это время даже не посмотрела в его сторону. Девочка уже расположилась на диване, погладив перед этим бордовую замшу, переливавшуюся от прикосновений, и принялась листать один из журналов, пылившийся на нижней полке стеклянного столика, все из той же коллекции пожилой дамы, жившей в доме напротив несколько лет назад. Цубаса не выжидала его раздражения, которое она, возможно, могла счесть забавным, и не стремилась услышать от него оправданий. Если хорошенько вспомнить, Цубаса сказала правдивые вещи. Урушихаре правда было интересно посмотреть на квартиру Маркеллы и ее новый образ жизни. Что тогда его так напрягло в словах сефиры? Ему было совсем не свойственно приукрашивать реальность и надумывать. Ханзо решил поскорее забыть об этом, списав все на то, что Цубаса и ее несменная шарманка влияли на него наихудшим образом, и вот он уже начал методично сходить с ума. — Я так понимаю, вы не в курсе, где живет ваша домоправительница. — сказала Мару, расправившись с дверными замками. Она отряхнула ладони и вздохнула. — Пора бы снять эти железяки, раз я теперь без наручников… — А ты знаешь? — спросила Цубаса. Мару медленно подняла глаза. Ей пришлось объяснить, что хозяйка Вилла-Розы живет прямо над ней. Она рассказала, что периодически и сама подвергается «набегам этой мадам», в особенности в последнее время, когда у Мики участились ее видения. Урушихара сгорбился и уставился на потолок в надежде, что тот не обвалится. — Все-таки лучше не буду снимать замки… — Мару откашлялась. — А сейчас она дома? — спросил Ханзо. — Пианино не слышно. Скорее всего вышла погулять. Музицирует постоянно, способная мадам, виртуоз. Урушихара выдохнул и немного распрямил плечи. — Так мы можем остаться? — уточнила Цубаса. — Честно говоря, у меня были дела… — Ты нас выгоняешь? — спросил Урушихара. Он поправил челку, свалившуюся на лицо уж слишком сильно. Часть волос он спрятал за ухом, часть пригладил на лице, затем рука его перешла на маленькие сережки. Он прокрутил один фиолетовый гвоздик, затем принялся за другой. Мару наблюдала за действиями Урушихары, немного наклонив голову и дыша так тихо, как могла, боясь всколыхнуть воздух вокруг. Ее привлекали те легкость и воздушность, с которыми Люцифер двигался, говорил, смотрел. Маркелла с детства была влюблена в эту легкость. В эти плавные и размеренные, словно бриз, движения. Порой они становились быстрыми и порывистыми, а иногда застывали, чем влекли за собой полнейшее затишье, и Маркелла переставала ощущать мир вокруг. Казалось, это время застывало, а не Люцифер. Мару сталкивалась с этим чувством, когда в теплую пору ветер стихал и не обволакивал кожу нежным холодком. В такие моменты все вокруг казалось ненастоящим. Цубаса хлопнула журналом, напомнив о своем присутствии. Мару мечтательно моргнула и тут же вспомнила, что так и не ответила на вопрос. — Не выгоняю, конечно. Если хотите, можете остаться… Она собиралась было еще что-то сказать, но, вновь взглянув на Люцифера, судорожно захлопала ресницами, подтвердив все догадки Цубасы, и под конец выдала твердое, завершающее мысль «да». — Тогда мы пройдемся по комнатам? — Да. — повторила девушка. — По всем? Мару кивнула. — Нет чего-то, что я не должен видеть? — спросил Ханзо. Лицо Цубасы вытянулось. — Нет, идите. Мару провела ладонью по волосам, откинув их назад, и прошагала в кухню, удивляясь самой себе. — Ты что такое говоришь?! — прошептала сефира, поднимаясь по лестнице вместе с Урушихарой. — А что я сказал? — А на что ты намекал, говоря про «вещи, которые ты не должен видеть»?! — Я… должен был сказать «мы». — Сказал то, что сказал! Ханзо остановился: «Было бы лучше, если бы я ничего не сказал? Это просто вежливость. Не надо делать из меня извращенца». Интерьер второго этажа оказался не таким вычурным, каким был зал со всей той бархотной роскошью. Этот комплект из громоздкого дивана, двух кресел, штор, стеллажей из душистого, словно живого, дуба и круглого столика с деревянными ножками был единственной мебелью, которую Мару добавила в квартиру сама, потому зал был ее любимой комнатой. Иногда Мару ночевала не в спальне, а на диване, глядя в широкое окно с видом на высотные здания центрального Токио и небольшую часть императорского дворца в Тиеде. На втором же этаже все было обставлено проще: тепло-серые обои в коридоре и белые двери. В центре стены, между двух дверей висела маленькая белая полочка. На ней ничего, даже пыли. Кажется, недавно здесь хранилось нечто ценное, но Мару решила его переставить. Всего комнат было три. Ближняя к лестнице, ванная, была слева от ступеней. Она оказалась небольшой и все того же цвета, что и коридор; на раковине лежала зубная щетка, паста, кусочек мыла и масло для волос, сверху висело зеркало, за ним вмонтированный в стену шкафчик, сбоку пара полотенец. Ашиес открыла зеркало: шкаф был полностью пустой. Ванная комната была самой обыкновенной и необыкновенно чистой. Тот, кто здесь прибирал, был достоен крепкого рукопожатия. Под раковиной был еще один шкаф: в нем то Ашиес и нашла бутыли с чистящими средствами, пару тряпок и хозяйственную губку, которая, на вид, застала японскую революцию. Вторая дверь была чуть правее лестницы. Люцифер крутанул ручку: у левой стены стояла двухместная кровать, по бокам стеллажи, забитые книгами и всякой всячиной. На правой висела огромная изогнутая плазма, сверху была полка с вытянутой колонкой. Снизу комод, на котором лежала игровая приставка и одинокий джойстик. Ханзо медленно прошел внутрь и приоткрыл верхний ящик комода. Он был достаточно тяжелым и полностью заполненным дисками. — Цубаса… Девочка щелкнула выключателем в ванной. — Что? — Посмотри на это… Сефира подбежала к парню. Они оба застыли у открытого ящика, любуясь содержимым, словно золотом из сундука. — Какая прелесть… — Цубаса погладила приставку. — Может быть, пока никто не видит, украдем? — Что? — Украдем, говорю. Урушихара очнулся от своих мечтаний. — Ты совсем тронулась? — Да шучу я, шучу… Последней комнатой была спальня. Двухместная кровать, скомканная футболка на полу, маленький телевизор на комоде и кружка с остывшим чаем на прикроватной тумбочке. Почти точная копия соседней комнаты с игровой приставкой. Урушихара чутка пихнул Цубасу в бок, желая вернуться на первый этаж. Она прихватила кружку с тумбы, и вместе они направились обратно. — Мару, мы пришли! У тебя очень красивая квартира! Правда, я думала, что она будет темнее, черные шторы там, стены… а еще мы принесли кружку! Кухня казалась самой светлой комнатой за счет отсутствия гротескной мебели и светлого, почти белого, кухонного гарнитура. Мару сидела за вытянутым белым столом и размешивала только что сваренный терпкий кофе. — Можете сделать себе завтрак, — предложила девушка, — но у меня есть только хлопья. — А в приставку можно поиграть? — Да, но там один джойстик. — Ничего! — улыбнулась Цубаса, — Мы по очереди поиграем. Люцифер, возьми молоко! Они ушли, прихватив с собой пачку молока и коробку хрустящих радужных шариков. В коридоре были слышны их шаги и скрип лестницы. Она уселись на кровать, договариваясь о том, с какой игры начнут. Мару глотнула кофе, закрыла глаза. Затем открыла, сделала еще глоток и вновь зажмурилась. Она вновь оторвала чашку от стола, намереваясь сделать глоток, всмотрелась в кофейную гущу, уже видневшуюся на дне, и, отчаявшись, поставила чашку обратно. Призвать черноту в глазах нарочно не получалось. — Бесполезно. Она сильно сжала кулак. Стукнула по столу. Стукнула сильнее. Снова зажмурилась. Еще один удар и отчаянный вздох. — Бесполезно… Она встала из-за стола и отправилась проведать гостей. — О, Мару, ты пришла! Смотри, я тебе новое достижение открыла! Цубаса лежала на животе головой к экрану и ногами к стене. Рядом валялся Урушихара, который уступил девочке джойстик и теперь вовсю хрустел сладкими хлопьями, закидывая горстями в рот. Он облокотился на спинку кровати, подложив себе под плечи мягкую подушку. Кагаяки села на край кровати когда парень, заметив ее, подвинулся. Уворачиваясь от нападок противника и нанося редкие удары, Цубаса сражалась уже довольно долго. Бой затягивался, а судорожные взаимодействия девочки с джойстиком начинали сопровождаться нервными комментариями. — Да помри ты уже, мешаешь… — пыхтела Цубаса. — Ты его убивать собираешься или как? — спросил Урушихара, — Тебе еще босса бить, а тут солдатик обыкновенный. — Замолчи! Тут сложно… Внезапно на экране впыхнули языки пламени. Цубаса не успела увернуться, и в итоге персонажу был нанесен приличный урон. — Аптечка, аптечка! Нет!.. После окончания боя Мару и Урушихара молча наблюдали за неподвижной Цубасой и возрождением персонажа на экране. Девочка уселась на краю дивана, сжимая в руках предательский джойстик, и пыталась понять, взаправду ли все это. — Аптечка на квадратике, — подсказала Мару, решив вдруг, что лучше поздно, чем никогда. Цубаса не отвечала. Она нащупала нужную клавишу, щелкнула ею и продолжила молча пялиться в экран. — Я была так близко… — прошептала она. — Ты даже четверти здоровья не сбила. — Замолчи, Люцифер! И ты туда же, Мару! — крикнула Цубаса, когда услышала хихиканье на галерке, — Ладно, пойду водички попью… — Штурвал то верни. Сефира бросила в обидчиков геймпад, по-детски надула губу и направилась в коридор, в результате чего, Урушихара и Мару остались наедине. — Что ж, — вздохнул Ханзо, — попробуем еще раз. Он взял в руки джойстик и продолжил игру. Мару постепенно привыкала к новой компании, звукам боя в игре и мелодии игровой заставки, которую Урушихара тихонько напевал себе под нос. — Как дела? — вдруг спросил он. Мару дернулась, прокрутила в голове последние события, и, полагая, что разъяснения излишни, ответила кратко: — Живем потихоньку. Ты как? — Впервые держу в руках эту штуку и смотри: у меня что-то получается! Мару улыбнулась. — Нет, правда, посмотри! — продолжал хвастаться Ханзо, — Я даже парировать могу! — Да-да, здорово… За коротким диалогом последовал момент тишины. Ханзо больше не пел, Мару неловко рассматривала ногти. Она шмыгнула носом, надеясь разбавить хоть как-то это невыносимое затишье. В самом разгаре была эпичная битва, звенели лезвия, нередко вспыхивало пламя, а враг после каждой ловкой атаки слабел. Но сражение представлялось лишь сменяющими друг друга картинками, оно было невсамделишным, несмотря на объемный звук и большой экран. Оба — и Мару, и Урушихара — телом и разумом находились в маленькой комнате, в которой света становилось все меньше и меньше с приближением коричневых туч. Они были пленниками витающей в воздухе неловкости. Великий генерал демонов, будучи в полной уверенности, что девушка пристально наблюдала за игрой, сейчас боялся сделать нелепую ошибку, неуклюже двинуться, причудливо махнуть локтем, либо же просто промахнуться и нажать не на ту клавишу, повторив подвиг Цубасы. В это время легендарный реформатор изо всех сил старалась изобрести универсальную формулу диалога на любой случай жизни, однако, при всей своей находчивости, так и не смогла сгенерировать ни одной подходящей мысли. Урушихара, сидевший рядом, будто бы блокировал все ее возможности, тогда как она, сидя рядом с ним, заставляла его внимательней следить за игрой и не переставать думать наперед. В комнату вернулась Цубаса и, кажется, очередное поражение настигло ее очень скоро после первого. Мару присмотрелась к ткани толстовки: еле-еле различимо было расплывавшееся пятно, охватившее грудь и живот. Как выяснилось позже, девочка умудрилась опрокинуть на себя целый стакан воды. По ее словам, ее отвлекла странная тень, пронесшаяся по коридору. — Я точно кого-то видела… — дрожащим голосом пробормотала Цубаса. Она отошла от двери и села поближе к Урушихаре, который нанес решающий удар и финал битвы был тут же ознаменовал яркой надписью. — Конечно, видела. У меня тут море призраков, — пошутила Мару. — Я серьезно. Мне показалось, что у нее золотистые волосы… Кагаяки вздрогнула, осознав, о чем шла речь. Она уже давно не сталкивалась с «тенью призрачного ангела» — так она называла неизвестного, похаживавшего время от времени у нее на кухне. Она даже перестала здороваться с духом, хотя раньше делала так каждый день, вне зависимости от того, встречалась она с ним напрямую или нет. И вовсе Мару не сходила с ума, о чем сама, ненароком, задумывалась. Теперь и Цубаса увидела тень. Сейчас она перестала пугать так, как пугала на первых порах — да и вообще, мало ли какая нечисть водится в Токио. Однако Мару все равно в миг стало не по себе. Она пыталась понять, что виделось ей более приемлемым: потеря рассудка или перманентное присутствие кого-то неуловимого, кто мог тихой ночью нависать над ней спящей, беззвучно переминаясь с ноги на ногу. У Мару было много преследователей, и лучше было не обсуждать этого с гостями. Она взяла себя в руки и пожала плечами. — Раз тебя потянуло на ужасы, — Мару поднялась с кровати и взяла пульт с комода. — Давайте посмотрим какой-нибудь триллер. Цубаса вгляделась в коридор. Шутки шутками, а ей все не давало покоя увиденное на кухне. Она переползла поближе к Мару, лицо которой теперь было видно только благодаря свету экрана. Небо затянуло грязно-бурой тучей, вот-вот должен был начаться сильный дождь. Пусть Цубаса и не была фанатом жанра, провести время с Мару ей хотелось уже давно, потому спорить с выбором она не стала. Главным анти-фанатом фильмов ужасов выступил Урушихара. Кажется, он был главным ненавистником ужастиков во всей Японии — никто так не плевался от этого жанра, как он. — Ужасы все одинаковые. — он съел новую горсть разноцветных шариков, хруст выдался максимально надменным. — Одинаково идиотские. Мару сдела челку вверх. — Я понимаю, не каждому дан нюх на качественное кино, но не переживай… — она возвышенно, словно древнегреческий поэт, подняла руку в воздух. — Я лучшая в этом и сегодня я тебе помогу! Она сказала это с улыбкой, потому Урушихара не обиделся. — Тоже мне, профессионал нашелся… — Слушай, Люциферчик, а ты случайно не боишься? Ханзо взглянул на Цубасу и снисходительно улыбнулся. — Я? Боюсь? — Хочешь я замотаю тебя в простынку и обниму? — предложила Мару, щелкая пультом и выбирая нужную библиотеку фильмов. Цубаса прикрыла рот ладонью, посмотрела на Урушихару и, убедившись по его растерянному лицу, что не ослышалась, издевательски захохотала. Она чуть было не свалилась с кровати. Это было ликование, вместе с попытками скрыть за смехом собственное смущение. Впервые она слышала что-то столь провокационное не от себя, а от своих подопытных, и это вогнало малышку в краску. Она схватилась за щеки и продолжала сдавленно хихикать. Мару не отводила глаз от экрана телевизора. Под детский победный смех на ее лице проскользнула самоуверенная ухмылка. — Да ну тебя! — Ханзо улыбнулся и демонстративно перевернулся на живот. Он ждал, что скажет Мару на этот раз. — Обиделся что ли? — усмехнулась девушка. — А если и так? Мару цокнула языком, прошептала что-то под нос и покачала головой все с той же, вновь появившейся на лице, задорной улыбкой. — Уговорил. — хитро сказала она, повернулась в сторону парня и немного придвинулась к нему. Урушихара сделал то же самое. — Я так и быть включу тебе свой самый любимый фильм! Она резко отпрыгнула обратно к телевизору и принялась вбивать название в строке поиска. Урушихара вновь отвернулся. Он слушал, как повторно залилась смехом Цубаса, как тихонько продавливались кнопки на пульте и как шуршало покрывало. Он осторожно прислонился кончиком носа к подушке и ждал, глупо улыбаясь и кажется, краснея. — Вот оно! — Мару, отыскав нужный фильм, звонко щелкнула пальцами, и Урушихара прижался к подушке чуть сильнее. Через несколько минут после начала киноленты, когда бесконечные начальные заставки еще не прошли, Цубаса напрыгнУрушихару и прорычала низким голосом: «Я съем твои мозги!» Люцифер повалился на бок и рассмеялся с идиотской детской выходки. — Эй, ты вся мокрая! Слезь с меня! Он отбивался от девочки, которая достойно сражалась с ним подушкой. — Тебе дать футболку? — спросила Мару. Она отсела на край кровати, не желая попасть под подушечный удар. Цубаса засветилась после предложенного. — Правда? Одолжишь мне футболку? — Конечно. Возьми в спальне. Сефира напугано посмотрела в коридор, слезая с Урушихары. — Сходи со мной, мне страшно… Ханзо вновь настал приступ смеха. Раззадорить его было довольно просто, в этом они с Цубасой были похожи. — Быстро, бежим, пока заставка! — скомандовала Мару, и девушки выбежали из комнаты. Вскоре они вернулись, Цубаса выбрала самую нарядную футболку, какую только ей удалось найти в комоде. Она была темно-бордовой, с эмблемой как на мотоцикле Кагаяки. — Ну ты и фанатик! — усмехнулся Урушихара. Мару собиралась было потрепать его за волосы, но Цубаса опередила ее и вновь завалилась на парня. Фильм начался. Это был стандартный ужастик про морг, куда в один прекрасный день привезли тело молодой девушки. С этого момента начали твориться всякие жуткие странности, включая восстание из мертвых, галлюцинации главных героев и далее-далее-далее. Фильм не тянул на мировой шедевр, однако обладал определенной самобытной изюминкой. — И как теперь им сбежать? — спросила Цубаса, когда работников морга окружили мертвецы. — У них же был топор… или лифт сейчас двинется… Ханзо про себя анализировал ситуацию, не отрываясь от экрана. Он незаметно повернул голову к пушистым волосам Кагаяки, которые с этого ракурса закрывали половину экрана. Краем глаза Мару заметила, как он прибрал волосы и задержал ладонь у лица, еще немного подождал, дабы убедиться, что движениями не встрепенул внимание девушек, и стал смотреть сквозь пальцы. Ему не было страшно, его не пугали шорохи в коридоре и гром за окном. Он не боялся свесить ногу с кровати и не боялся, что сидящая рядом Мару вдруг обернется страшным чудовищем. Однако видеть то, что сейчас должно было произойти в фильме он не хотел. Отвращение вместе с природным страхом неизведанного, заставили его прищуриться. Мару была единственной, кто ни разу не зажмурился или иным способом не загородил себе обзор. Это был третий раз, когда она смотрела этот фильм. Она надеялась разглядеть детали, которых не замечала раньше, но сегодня единственным нововведением, за которым ей хотелось наблюдать, был Люцифер. Точнее, это был Урушихара Ханзо. Он был той стороной Люцифера, с которой Мару не была знакома. Он смотрел страшный фильм, прижав колени к подбородку, словно ребенок, и все еще являлся тем самым загадочным генералом демонов, восхищавшим ее все детство. Мару потерла уставшие от яркого экрана глаза и вдруг услышала урчание в своем же животе. — Может пиццу? — Закажешь? — спросила Цубаса. — Оплатишь? — спросил Ханзо. — Закажу и оплачу. Ребята поставили фильм на паузу и стали выбирать, что бы съесть на ужин. — Давайте с грибами! — предложила Ашиес. — Терпеть не могу грибы… — сморщился Урушихара. — Мару, а ты ешь с ананасами? — Я все ем. Давайте закажем несколько. Ребята испуганно посмотрели на Мару. — Я оплачу. — успокоила она. — Тогда можно мне вот эту, — Ханзо ткнул на изображение пиццы с курицей и соусом терияки. — А мне грибную! Или с ананасами… Кагаяки молча добавила в заказ грибную пиццу, а за ней и пиццу с ананасами, наблюдая за счастливыми лицами гостей, которые никогда еще не сталкивались с такой щедростью. Заказ состоял из четырех пицц, остатки которой, по расчетам Мару, она должна была доесть потом. Однако все, что осталось — несколько обгрызанных хлебных корочек, которые Цубаса выбрасывала в одну из коробок, приговаривая: «вредно для фигуры». Мару складывала пиццу вдвое и целиком запихивала в рот, Урушихара растягивал сыр, хвастаясь Мару длинной сырных нитей, а Цубаса придерживала кусочек снизу, сложив ладошку в мисочку, чтобы не уронить ни кусочка и не запачкать чужую футболку. После окончания фильма сефира захлопала в ладоши, восхищенная по большей части не сюжетом, а вкусной едой. Урушихара высказал свое мнение, использовав одно емкое слово: — Бред. — зафиналил он, и все вместе они спустились на первый этаж. Мару ничего не сказала. Она только ласково посмотрела на Урушихару, поймала на себе его негодующий взгляд и улыбнулась. На улице стало темнеть. В декабрьскую пору вечерело рано. Дождь все не прекращался, отстукивая по окнам непостижимый сбивчивый ритм. Мару пригласила гостей в кухню. Она сказала, что сделает им самый вкусный кофе, какой только умеет. Они прошли к столу, кухонный гарнитур залился светом. Мару достала набор изящных инструментов, привезенный из Осаки. Он остался у нее еще со времен работы в баре. Она купила его специально, чтобы в общежитии тренироваться делать коктейли. Как Мару попала в общежитие — история совсем другая. Она вынула железный стаканчик, поставила кофемашину на прогрев, достала из шкафа бутыль с любимым сиропом, а из холодильника выхватила легкой рукой пачку жирных сливок. Пока кофе варился, Мару взяла пакет с какао порошком и перемешала его с небольшим количеством сливок в блюдце. Она отставила его и залила в стакан сливки, взбила их с помощью серебристой трубки, встроенной в кофемашину. Трубка засопела мягкой пенкой. Мару вылила ее в кружку, предварительно залив туда немного ягодного сиропа, и принялась зачерпывать маленькой шпажкой густую шоколадную смесь. На высокой пенке вскоре появился рисунок. Мару понадобилась минута для того, чтобы нарисовать паутину на всей поверхности кофе. Она вывела маленького черного паучка и посыпала напиток яркими конфетти. Цубаса захлопала в ладоши после получения своей кружки. — Надо сфоткать, — она достала телефон. — Как ты так нарисовала? — Рисовать я не умею, это так… каракули. Мару продолжила делать кофе по той же схеме и приготовила еще две кружки. Сделать это ей удалось намного быстрее, она поставила кофе на стол и села напротив Урушихары. С этого места был шикарный обзор на довольную Цубасу, благодарно смотревшую на Мару поверх кружки. После глотка над губой у нее остался сливочный след с пестрыми конфетти. Она облизнулась. Кофе, который Мару приготовила для Урушихары и для себя немного отличался подачей: никаких рисунков и конфетти. Мару поднесла кружку в лицу, вдохнула сладкий запах и окунула губы в нежнейшую пенку. Ханзо сперва задумался, в чем он провинился и почему его обделили вниманием, но быстро вспомнил, кем приходится Мару, и о своем возрасте. Он попробовал. Кофе представлялся ему совсем другим: горьким и сводящим скулы, пахнувшим ранним утром и пробуждением через силу. Такой кофе делал Ашия, заваривая его из продолговатого блестящего пакетика. Мару любовалась на Цубасу. Девочка вылила последние капли себе на язык. — Ну как? — Очень вкусно! Они обе посмотрели на Урушихару, подводящего к тому моменту итоги своих размышлений о том, как хорошо было бы пожить здесь хотя-бы немного. Он допил малиновый кофе и открыл глаза. — Вкусно, — выпалил он, испугавшись внимательного взгляда Мару, — очень. Оставшийся день ребята провели в том же темпе. Хироши пару раз звонил дочери, выясняя, все ли хорошо, и чем они занимаются. Почти все время Урушихара сидел с джойстиком и, на радость публике, расправлялся с врагами, пусть иногда и не с первого раза. Цубаса то и дело просила у Мару повторить ей малиновый кофе. Мару смеялась, что такими темпами у нее закончатся все сиропы. Они играли в карты, точнее, Кагаяки пыталась обучить их этому ремеслу. Когда им надоело, они включили центральное телевидение и стали передразнивать разразившихся в полемике государственных деятелей. Мару рассказывала анекдоты, с чувством отыгрывая роли, Урушихара рассказывал истории, какие знал. Когда город затянула вечерняя темнота, они снова заказали на дом еду. На этот раз это была огромная коробка шоколадного мороженого, которое, после запоздалой доставки, пришлось ненадолго положить в морозильник. — Вам не пора домой? — спросила Мару. Они смотрели очередной фильм, уже третий за этот день. Неловкости стало куда меньше, они втроем улеглись рядышком, а Цубаса даже не стеснялась приобнять Мару за руку, когда та шутила очередной анекдот и сама же с него смеялась. — А который час? — спросила сефира, выуживая из упаковки последний чипс. — Одиннадцать вечера. — Сколько?! Цубаса спрыгнула с кровати и стала искать толстовку, закинутую невесть куда. — Папа сказал вернуться к девяти! Мне крышка! — Тише ты, тише, — успокаивала ее Мару, — я закажу вам такси, быстро доедете. В одиннадцать уже почти нет пробок. Цубаса натянула толстовку, которая чудом оказалась под кроватью, и подошла обнять Мару. — Спасибо, Маркеллочка, ты самая добрая на свете! Смятое в неуклюжих объятьях лицо Кагаяки приняло удивленный вид. Впервые Мару слышала подобное. — Да ты что, не за что… Урушихара нехотя поднялся с кровати. И пусть документалка про черные дыры не была столь интересной, как компьютерные игры, ему искренне хотелось остаться и досмотреть до конца. В коридор они пришли очень быстро. Цубасе захотелось самой попробовать открыть замки. Она стала тянуть засов, создавая уйму шума, который вскоре ей самой надоел, и она передала дело в более опытные руки. — Вас проводить до подъезда? — На надо, мы сами. Гости обулись. Пришло время прощаться. Цубаса встала на носочки и повисла на шее у девушки. — Ну-ка иди сюда!.. — Мару подхватила ее под руки и приподняла в воздух. Цубаса радостно взвизгнула и зажмурилась. — Пока-пока! — Приходите еще! Мару кивнула Урушихаре. Он кивнул ей в ответ и закрыл за собой дверь. Теперь Кагаяки предстояло закрыть все замки. Разделываться с этой морокой стало куда приятней, когда сверху донесся всплеск величавого мажорного аккорда. — Добрый вечер, маэстро.

***

— Бежим! — Урушихара поспешил к лифту, схватив девочку за руку. — Что случилось? — Пианино, ты не слышишь?! Он удирал от страшной участи, которая могла постигнуть его за приближение к логову чудовища. Добежав до конца красного ковра, Урушихара нервно нажал на кнопку. Лифт обещал ехать долго, и все это время сердце Урушихары словно тисками сжимали. Он позабыл о тихом вечере у Мару, о том, что внизу их ждет такси, и об Ашии, который наверняка начнет скандал, как только Урушихара приведет Цубасу домой. Все, чего ему сейчас хотелось — поскорее покинуть этот этаж. — Ты ведешь себя так, будто Микити хочет нас съесть. — Мало ли… Они стояли в пустом коридоре и ждали, когда спасительный лифт прибудет. Пианино Мики играло шустрый, завораживающий каприс. Урушихара не мог вообразить себе пухлые пальцы Мики, бегающие по клавишам с такой скоростью. Мелодии стала вторить песня из хорошо знакомой игры. Урушахара сперва не понял, откуда она зазвучала. — Поставила на рингтон тему из Мортал Комбат? — Наверняка папа звонит! Сефира вытянула телефон из кармана и облегченно выдохнула. На экране высветилась надпись «Сестрица Мару». — Как мило… — прыснул Ханзо. Ему резко вспомнился тот особый кофе, усыпанный конфетти, что Мару приготовила специально для Цубасы. — Алло-алло? Мару! Поставить на громкую? Цубаса по просьбе Мару переключила звонок на громкую связь, и теперь все в коридоре могли слышать их разговор. — Я прислала тебе номер авто в сообщении. Не спутайте, тут многие катаются на такси, машин может быть много. — Хорошо! Мару закашлялась и зашуршала. Урушихара и Цубаса тут же представили, как она переворачивается с одного бока на другой, лежа на своем замшевом любимце. — Забыла кое-что спросить: вы знаете, зачем я Рагуэлю? Ребята молчали. — Я знаю, — продолжала Мару, — что ангелы собирают фрагменты Йесод, но у меня ни одного нет. И Рагуэль не пытался напасть, а лишь расспрашивал меня о работе и прошлом. Урушихара и Цубаса — оба нахмурились при упоминании этого имени. Вопрос был сложным, и они не знали ответа. — Как я выяснила, я не обычный ангел, — вставила Мару. — Конечно не обычный! — усмехнулась Цубаса, но улыбка сразу исчезла с ее лица, — А с чего ты взяла? Урушихара виновато потупил взгляд. — Иначе зачем я Небесам? Но, сейчас мне это не так интересно. Объясните мне, что такое Клипот... — Мы выясним, — пообещала Цубаса, - Через Габриэля. — С ним мы уже все обсудили. Он ничего не знает. Новость о том, что Мару знакома с Габриэлем не могла не удивить. — Познакомились в кафешке. В тот же день, что и с Рагуэлем. Абсолютно случайно, как я думала, — Мару помедлила, не зная, как выразить мысль. — Может он все-таки… — Нет, — отрезал Ханзо, — Не хотел он с тобой подружиться. Рагуэль не спускается просто так. Когда Мао его отмутузил, он ненпдолго скрылся, но теперь, по всей видимости, охотится на тебя. — Но он не… — Мару цокнула языком, осознав, что объяснять бесполезно, и устало закрыла глаза. — Если Габриэль не знает про Клипот, то Рагуэлю и подавно ничего не известно, — продолжал Урушихара, — После моего ухода Габриэль занял самый высокий чин, а это значит, что вся информация приходит к нему первым делом. — А выше? — А вот там уже могут быть недомолвки. Он не все нам рассказывал. — Он? — переспросила Мару. — Пошевели извилинами. Цубаса дернула телефон, не желая, чтобы Мару слышала гадости. — Прости, Мару, но мы не знаем ничего. Возможно, удастся выпытать что-то из Габриэля. Для тебя я готова сутками напролет его допрашивать. — Это звучит жутковато, но спасибо. Устала от того, что все молчат. Кстати, приходите ко мне на выходных. Сделаю вам еще чего-нибудь кофейного. — Окей! — Тогда до скорого. — До скорого! Цубаса завершила звонок. Двое зашли в долгожданный лифт, выбрали нужную кнопку и поехали вниз. — Эй, Люцифер. — Что? — Почему ты сказал «он»? В лифтах высотных домов всегда с непривычки захватывало дух. Вот и сейчас, ощущение падения сбило Урушихару с мысли. Он схватился за перила, потом понял, что вовсе никуда не падает. — Ну… — начал он, когда Цубаса посмотрела ему в глаза и подняла тонкие светлые бровки, готовая услышать ответ, — просто привык, наверное. Всегда говорил так. Помню, все так говорили. Цубаса скривилась, как кривилась обычно, когда в ее рот попадала пригоревшая еда. Ее носик задергался, и девочка отвернулась. Слушать об ангелах, бем более о так называемом «нем» ей было невыносимо. За шлагбаумом их и правда ожидало такси, а дома, как и предполагал Урушихара, ждал взволнованный долгим отсутствием дочери Хироши Сато и успокаивающий его Ашия, чьи упреки, конечно же, полетели в адрес Ханзо. Ночью Цубаса почти сразу уснула. Урушихара же ещё долго бодрствовал, лежа в шкафу. Он всерьез задумался о том, что ангелам нужно от Кагаяки, и почему они стали искать ее только сейчас. Одна реалистичная догадка посетила его голову. Она напрямую переплеталась с ним самим и его прошлым, поэтому он решил не спешить с озвучиванием своим мыслей. Он был уверен, что тот, кто настоятельно рекомендовал ангелам ограничиваться местоимениями при его упоминании, задумал что-то неладное.