Соцветия лунной орхидеи

      «Перевоспитание» заключалось в постоянном повторении выданного всем сборника о славных подвигах, поедании жидкой похлёбки, которая не сильно отличалась от простой воды, и постоянных бахвальств Вэнь Чжао, невпопад важничающего без всякой на то причины. Он не проводил ни дня, не забравшись куда повыше и не разглагольствуя о своих славных подвигах. И требовал громко и в унисон приветствовать его одобрительными возгласами, принимая за образец каждое его слово и действие.       Если вдруг находились недовольные, или просто ему кто-то не нравился, то он прилюдно оскорблял этого человека, словно тот был хуже чем обыкновенный червь под ногами. Униженный, как он считал, на прошлом совете кланов, он вовсю отрывался на Лань Ванцзи, Вэй Усяне и Цзинь Цзысюане. Последний, с малолетства нежно леемый, привыкший к заботе и защите от всех невзгод, молодой господин Цзинь совершенно не привык подвергаться подобным оскорблениям и, если бы не страх перед Вэнь Чжулю и не ученики Ордена Ланьлин Цзинь, сдерживающие его, то Цзинь Цзысюань в первый же день рванул бы в атаку, отправившись к праотцам вместе с Вэнь Чжао. Лань Ванцзи же, наоборот, всегда оставался безучастным и отстранённым, словно освободившемся от мирской суеты, являл собой образец спокойствия и благоразумия. А Вэй Усянь только дурачился и тихонько хихикал каждый раз, когда на него обрушивалась несусветная брань, и едва ли вообще обращал внимание на происходящее.       Баовей уже подташнивало от Вэнь Чжао и его выходок, но бросать всё на пол пути было бы глупо и бессмысленно, так что девушка, скрепя сердце следовала за всеми, стараясь не выделяться. С Ло Цинъян и ещё несколькими девушками, черноволосая довольно быстро подружилась, нашлись и темы для бесед: от различных трав, до раздражающего окружения. Время от времени Баовей ловила на себе пристальный взгляд Вэй Усяня, но ни разу юноша не подошёл и не спросил ни о чём, и девушка сама тоже не спешила выдавать себя.       Следующей же ночью, адепты, во главе с Вэнь Чжао, погнали учеников на ночную охоту, заставляя их идти впереди себя. Они нестройной гурьбой продирались сквозь местность, расчищая путь и отвлекая на себя различных тварей. Ученики выбивались из сил, борясь с ними — без мечей это было особенно тяжело для каждого. В последний момент в сражение врывался сам Вэнь Чжао, с лёгкой непринуждённостью добивая добычу, уже полумёртвую усилиями других. И, отсекая голову твари, он обязательно принимался хвастаться тем, что победил её в одиночку, кичясь и присваивая себе заслуги. В душе Баовей всё сильнее вскипала злоба по отношению к нему, она как могла старалась её скрыть, сжимая кулачки и скрипя зубами от бессилия.

∆∆∆∆∆

      На рассвете одного из дней, адепты растолкали молодых людей, гоня всех на гору Муси. И Баовей, узнав название, прошиб холодный пот. Всё должно случиться сегодня. До сих пор ей весьма хорошо удавалось просто следовать за толпой заклинателей, не привлекая к себе внимания. Несколько раз она замечала на себе сальные взгляды Вэнь Чжао, заставляющие дрожать от отвращения. Но, слава Небесам, он постоянно отвлекался на что-то другое.       Ученики проникали в лес всё глубже и глубже в тягостном молчании. Деревья с каждым шагом становились всё плотнее друг к другу, а листва над головами всё гуще укрывала идущих от солнца. Звуки шагов и хруст веток под ногами время от времени разбавляло редкое пение птиц, шуршания зверей и насекомых, которые звучали весьма отчетливо и громко в царящем безмолвии. В какой-то момент девушка, шагавшая вслед за Ло Цинъян и ещё несколькими девушками, услышала слабое журчание воды, которое слегка разбавило всеобщую атмосферу угнетённости. Спереди послышался лёгкий смех и тихие воодушевлённые разговоры, когда ученики вышли к горному ручью, весело бегущему среди деревьев. На поверхности воды безмятежно плыли, лениво кувыркаясь листья клёна. Баовей вдохнула поглубже, позволяя себе тоже проникнуться умиротворением от журчания воды. Девушки, с которыми она шла рядом, весело защебетали, при виде ручья, сбившись в кучку. Черноволосая, по привычке, тоже встала рядом, не сильно вслушиваясь в их разговоры, только время от времени кивала и улыбалась, если к ней обращались.       — Мянь-Мянь, твой мешочек для ароматных трав и в самом деле чудесен: когда он со мной, комары совсем не досаждают мне. И запах стоит приятный, я бы даже сказала, бодрящий — засмеялась одна из девушек, вдыхая аромат сквозь ткань мешочка у себя в руках.       — Внутри мешочка толченные лекарственные травы, поэтому он может пригодиться в разных случаях. У меня есть еще парочка. Кто-нибудь хочет один? — мелодично и мягко прозвучал ответ Ло Цинъян.       — Мянь-Мянь, оставь его для меня! — в девичий разговор внезапно вмешался весёлый голос Вэй Усяня, подлетевшего к ним как ураган.       Говорившие опешили, не ожидая, что в их компанию ворвётся незнакомец. Баовей сглотнула вставший в горле комок, постаравшись незаметно сдвинуться и спрятаться за спинами других девушек.       — Ты кто такой? И почему тоже зовешь меня Мянь-Мянь? — Ло Цинъян недоумённо сдвинула брови, разворачиваясь к юноше.       — Я слышал, что все зовут тебя Мянь-Мянь, поэтому подумал, что это твое имя. А разве нет? — ухмыльнулся в ответ Вэй Усянь.       — Тебе нельзя так звать меня! — мгновенно залившись краской, грозно произнесла заклинательница.       — Почему нельзя? Давай ты скажешь мне свое имя, а я больше не буду называть тебя Мянь-Мянь, идет? — расправил свои плечи юноша, шаловливо смотря на девушку и слегка изогнув кончики губ в дразнящей ухмылке.       — Думаешь, я должна сказать тебе свое имя, только потому, что ты его спросил? Между прочим, перед этим тебе следовало представиться самому! — в ответ притопнула ножкой Ло Цинъян.       Баовей заметила за спиной юноши равнодушное лицо Лань Ванцзи, наблюдающего за ними, и Цзян Чэна, страдальчески закатывающего свои глаза, и попыталась ещё сильнее спрятаться, случайно врезавшись в одну из девушек.       — Фэн Руолан, ты чего? — громким шёпотом спросила та, недовольно отодвигаясь.       Баовей ошарашенно округлила свои глаза — теперь взгляд Вэй Усяня переместился на неё. На секунду нахмурив свои брови, юноша вглядывался в её, медленно краснеющее, лицо. Руки девушки вспотели, а сердце быстро забилось, распространяя по телу волнение.       — Фэн Руолан?.. — тихо произнёс он, словно копаясь в своей памяти, но затем вновь перевёл взгляд на Ло Цинъян, говоря уже ей: — А моё имя совсем простое. Запоминай. Меня зовут Юань Дао.       — Юань Дао… Юань Дао… — задумчиво пробормотала себе под нос Мянь-Мянь, покусывая свою губу.       — Глупая игра слов. — внезапно донёсся до них ледяной голос Лань Ванцзи.       Баовей не помнила точную строчку стихотворения, которое упомянул Вэй Усянь, зная только, что он подшучивает над девушкой. Она тихо стояла и радовалась, что теперь всё внимание было приковано не к ней.       — Да кто тебя полюбит? Бесстыжий! — яростно топнув ногой, воскликнула Ло Цинъян, багровея.       Окружающие девушки прыснули со смеху, наперебой вставляя свои комментарии: «О, Вэй Усянь, ты и впрямь бесстыжий!», «Впервые встречаю такого надоеду!», «Я скажу тебе, её зовут…»       — Пойдёмте, пойдёмте! Не говори ему моё имя! — дёрнула за рукав чуть не проболтавшуюся девушку Ло Цинъян, потащив всех прочь.       — Хорошо, иди, но подари же мне мешочек с травами! Неужели ты вот так просто оставишь меня? Или тебе жалко? Если не подаришь, то я всё-таки разузнаю, как тебя зовут. Уверен, кто-нибудь обязательно скажет мне… — прокричал вслед девушкам Вэй Усянь.       Баовей, пошедшая вслед за остальными, ощутила толику ревности, кольнувшую её в самое сердце. Да, девушка знала, что юноша шутит и прикалывается, что он ничего такого не подразумевает под своими словами, но всё равно ощутила лёгкую досаду. Она отстегнула мешочек, висевший на её поясе уже несколько дней, и с размаху запустила его в Вэй Усяня, целясь тому прямо в грудь, лишь бы он замолчал. Юноша за спиной театрально охнул, схватившись за сердце и, покручивая мешочек за тесёмки, вернулся к Лань Ванцзи.       Только через секунду, когда наплыв ревности спал, до Баовей дошло, что она, можно сказать, украла у Мянь-Мянь возможность самой кинуть в Вэй Усяня её мешочек. Ло Цинъян поравнялась с черноволосой и, наклонившись, тихо сказала:       — Спасибо! Я всё думала, когда же он заткнётся, я сама уже хотела запустить в него этим мешочком, раз уж он ему так нужен, — тихо засмеявшись, добродушно сказала она Баовей.       Черноволосая почувствовала укол вины от её слов. Опять она влезла. Опять изменила, казалось бы мелочь, но, что если из-за этой мелочи изменится всё вокруг? Сознание живо подкинуло детали из снов, где она умирает от рук разъярённого Лань Ванцзи, а следом, от рук обозлённого Вэй Усяня. Баовей неосознанно схватилась рукой за живот, где не было никаких ран, но желудок скрутило, напоминая о развороченных внутренностях. Больше чем за себя, она боялась, что когда-нибудь увидит, как эти двое умирают у неё на руках из-за её порывистых действий. А у неё не будет сил им хоть как-то помочь... Слглотнув, она постаралась скрыть охватившее её беспокойство за ответной улыбкой. Полдюжина девушек продолжила путь, тихо переговариваясь между собой.       — Пока этот бесстыдник, Вэй Усянь, отпускал свои шуточки, вы заметили, что Лань Ванцзи хромает? С ним что-то случилось? — спросила одна из девушек, оборачиваясь.       — Естественно, что он выглядит хуже чем обычно, в прошлом месяце Облачные Глубины сожгли дотла. Вы не знали? Эта история у всех на слуху вот уже несколько дней. — ответила вторая, а затем продолжила, повторяя чьи-то слова: — Вэнь Сюй, старший сын главы Ордена Цишань Вэнь, приехал в Гусу, в чем-то обвинил главу Ордена Гусу Лань и заставил его адептов сжечь своё собственное жилище, заявив, что преподаст урок каждому, кто не станет выполнять его требование! Первым делом он приказал сжечь библиотеку, и Лань Ванцзи отказался выполнять его приказ, поэтому люди Вэнь Сюя схватили его и сломали ногу. Рана ещё не зажила, а его уже притащили сюда! Кто знает, чего они добиваются от нас!       — Верно-верно, — поддакнула третья, — сколько мы уже бродим по этой горе в поисках входа в пещеру?       Баовей беспокойно оглянулась, ища взглядом Лань Ванцзи. Он плёлся в самом конце строя, стараясь идти как обычно, но было видно, что он прихрамывал, пытаясь сильно не опираться на свою правую, повреждённую ногу. Черноволосая прикусила губу, она бы и рада была ему помочь. Да вот только помочь ей было нечем, и скорее всего, юноша помощь бы эту не принял, стараясь держаться на расстоянии ото всех. Баовей тяжело вздохнула и развернулась, бессильно плетясь вслед за остальными.