I’m More Than This Body of Mine

Как только Нил сел в машину, дверь за ним захлопнулась, и колеса заскользили по асфальту, выруливая прочь. Не было никакого значения, заблокированы ли двери (они были), как и то, что машина ехала медленно (Нил на ходу выпрыгивал и на более высоких скоростях), он все равно оказался в ловушке. Это было жестоко, ибо все варианты побега, которые Нил раньше считал естественными, оказались недоступны просто потому, что месяц назад ему ампутировали ногу, и теперь он застрял здесь с главой клана Морияма без малейшего шанса удрать. Нил знал, что лучше ему молчать, пока не спросят, а еще лучше даже не смотреть на господина, пока ему не прикажут – годы жизни с отцом кое-чему его научили. Он ждал, терпеливо ждал, пока Ичиро сделает первый шаг. К нему обратились лишь после того, как водитель, обогнув стадион, поехал на территорию кампуса. — Натаниэль, — поприветствовал Ичиро. Нил повернулся лицом к Ичиро и буравил взглядом воротник его костюма. Он обдумывал, что сказать, ему никогда не говорили, как вести себя в подобных ситуациях, а он не удосуживался спрашивать. — Мой господин, — произнес он как можно более уважительно. К счастью, Ичиро это, похоже, понравилось. — Знаешь, зачем я здесь? Нил вздрогнул, когда понял, что должен ответить, но мысли разлетались, прежде чем он успевал их поймать, и ни один из ответов не был достаточно хорош, чтобы удовлетворить босса японской мафии. Но потом он вспомнил. Кевин. Жан. Он сам. — Из-за вашей собственности, сэр. Ичиро изучал его взглядом, будто решая, будет ли Нил хорошей инвестицией или же пустой тратой времени. — Да. Мои дядя и брат считают тебя и Жана Моро собственностью, а Кевина Дэя, похоже, своим ручным зверьком. Это был не вопрос. Нил знал, что лучше не отвечать. — И Кевин, и Жан доказали свою ценность, — продолжил Ичиро. — Я должен посмотреть, как они сыграют в следующем сезоне, и в случае успеха я буду открыт для переговоров. — Переговоров? — спросил Нил. Он тут же распахнул глаза, осознав свою ошибку, и добавил: — Мой господин, — и уставился на носовой платок, торчащий из нагрудного кармана Ичиро. — Да, — ответил Ичиро, хотя это не было ответом. Нил подумал, что, возможно, господин ждал, пока Нил спросит, что повлекут за собой переговоры, но воспоминания об ударах кулаком и синяках на нежной плоти в течение нескольких недель, а также о воспаленных порезах от ножей и открытых огнестрельных ранах заставили Нила держать рот на замке. Мимика Ичиро почти ничего не выражала, за исключением лишь еле-заметного подергивания левого уголка рта вниз, но Нил, с детства привыкший считывать выражения лиц бандитов и мафиози, мгновенно это разглядел. Он напрягся, готовый к удару, и оставался настороже, пока Ичиро продолжал. — На данный момент мне больше интересно обсудить твою ценность. — Мою ценность, сэр? — переспросил Нил, которого бесило снова повторять за Ичиро. Если он продолжит в том же духе, ни к чему хорошему это не приведет. — Да, — Ичиро взглянул через окно на кампус, освещенный уличными фонарями, и несколько окон аудиторий, в которых поздно вечером горел свет. — Кевин и Жан представляют ценность, даже помимо экси. Их лица узнаваемы, и я до сих пор получаю чеки от их последних рекламных кампаний. — Однако, — Ичиро замолчал, повернулся и пригвоздил Нила тяжелым взглядом. Если бы он не был осторожным, то поднял бы глаза и встретил Ичиро лицом к лицу, но, несмотря на то, что он был осторожным, он все равно почти посмотрел ему в глаза. — Ценности не хватает именно тебе. Это был не вопрос. Нил знал, что лучше не отвечать. Ичиро легко положил руку к Нилу на сиденье, прямо туда, где лежало бы его левое колено, если бы оно у него еще было. — Я здесь, чтобы выяснить, чем твоя крошечная жизнь надеется быть полезной мне и моей империи. Опять это слово. Надеяться. Нилу нужно было за это зацепиться. Надеяться, что он скажет правильные слова. Надеяться, что Ичиро поверит в то, что живым он будет куда полезнее, чем мертвым. Надеяться, что он вернется к Эндрю сегодня вечером. Надеяться. — Мне скоро сделают протез, мой господин, — уважительно сказал Нил, стараясь, чтобы тревога не просочилась в голос. — После этого мое возвращение к экси станет лишь вопросом времени. — А если ты не сможешь играть? Это был простой вопрос, который не должен был так сильно повлиять на Нила. И все же, услышав эти несколько слов, Нил почувствовал, как весь его мир рушится и рассыпается на куски, каждый из которых падает на пол и крошится еще сильнее. — Что? — выдавил он, не сумев сохранить твердость голоса. Перемена была очевидной, слишком, черт возьми, очевидной, потому что Ичиро, скосив взгляд и слегка сморщив нос, заметил разницу. — Я не хочу создавать тебе проблемы, просто спрашиваю, что произойдет, если ты не сможешь снова играть. Мне нужно знать, есть ли у тебя навыки в чем-то другом, или мне пора от тебя избавиться, — фраза прозвучала небрежно, почти успокаивающе, если бы не последние слова, которые он произнес, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака пистолет, кладя его рядом на сиденье и направляя на Нила, держа палец на спусковом крючке. Нил решительно не смотрел на пистолет и не сводил глаз с носового платка Ичиро. — Это может занять некоторое время, и поначалу результаты могут быть не очень, но я смогу снова играть в экси. — на этот раз его голос звучал уверенно, отражая то, что он на самом деле чувствовал. То, что он хотел чувствовать. Ичиро, задумавшись, промычал, равномерно постукивая пальцем по спусковому крючку, недостаточно для того, чтобы сделать выстрел, но достаточно, чтобы вызывать у Нила мини-паническую атаку каждый раз, когда его палец соприкасался с изогнутым куском металла. — Какими еще навыками ты обладаешь? — спросил Ичиро, в ожидании ответа внимательно изучая подголовник водительского сиденья перед собой. — Я свободно владею английским и немецким, почти свободно говорю по-французски и хорошо знаю испанский, итальянский и чешский. Ответа не последовало, только постукивание по пистолету со стороны человека, который даже не удосужился взглянуть на него. — Когда ты планируешь снова начать играть? — был следующий вопрос. Нил помедлил, прежде чем ответить, – еще одна ошибка, которой ему следовало избегать. Он собрался с духом и заговорил. — Врачи сказали, на то, чтобы заново научиться ходить, может уйти около года, но они не думают, что мне понадобится так много времени. И снова, никакой реакции, кроме постукивания. Тук. Тук. Тук. Секунда, минута, час, – Нил не знал, сколько прошло времени, прежде чем Ичиро наконец повернулся к нему лицом и сказал: — У меня есть предложение. Я даю тебе год, до финального чемпионата в следующем году, чтобы ты снова сыграл свою первую игру. Сможешь ты играть к тому времени или нет, мы обсудим еще раз. Если сможешь, я ожидаю, что ты выведешь свою команду в финал. Если не уложишься в годичный срок, то я либо найду для тебя новую должность, либо с тобой поступят соответствующим образом. Нил наблюдал, как водитель развернулся, направляясь обратно к стадиону, и понял, что его аудиенция с боссом японской мафии почти закончилась. Он не мог просто сидеть сложа руки и упустить этот шанс; он должен был воспользоваться им. Если не ради себя, то хотя бы для тех двоих, которым надеялся помочь. — А что насчет Кевина и Жана? — Что ты имеешь в виду? — спросил Ичиро. — Вы сказали, что и Кевин, и Жан доказали свою ценность. Что это значит для их будущего? — уточнил Нил. Ичиро задумчиво уставился на него, словно препарировал насекомое под микроскопом, изучая, как оно устроено. — Они будут отдавать мне более 80% своего дохода. — Что-нибудь еще, сэр? — спросил Нил. — Нет, — сказал Ичиро. — Пока они платят мне соответствующую сумму, могут жить своей жизнью. Услышав эти слова, Нил кивнул, сдерживая вздох облегчения. Он думал, сказать ли ему еще одну вещь. Это было не важно, не так важно, как его жизнь, но ему нужно было кое о чем сообщить. О том, что могло бы посеять семена в голове Ичиро, которые, возможно, не были важны сейчас, но могли прорасти и превратиться во что-то большее и смертельно опасное в будущем. — Сэр, можно, я кое-что скажу. Прежде чем продолжить, он дождался одобрения Ичиро. Если уж он на это решился, то нужно сделать это правильно, а гнев господина сделает только хуже. — Ваш брат, Рико… — А что мой брат? — спросил Ичиро, лед пронизывал каждое слово. Нил знал: если он сейчас напортачит, последствия будут катастрофическими. — Не знаю, в курсе вы или нет, но его решения противоречат здравому смыслу. Единственная причина, по которой ценность Жана была поставлена под удар, заключалась в том, что Рико сильно пытал его, просто зверски, он мог умереть… — Я прекрасно понимаю, почему мой брат так поступил. Почему ты поднимаешь этот вопрос? — Ичиро был идеальным примером спокойствия, сдержанности и безразличия, но напряжение в его словах выдавало его истинный интерес к причиненному братом ущербу. Он подавил дискомфорт и сказал то, что, по его мнению, ему нужно было сказать, что в идеале могло бы помочь привлечь Ичиро на свою сторону и открыть ему глаза на реальную угрозу. — Рико чуть не стоил вашей империи важного актива, источника крупного дохода, при условии, что тот доживет до конца своей карьеры, — сказал Нил, раскрывая в себе все стороны, присущие сыну Мясника, которые он пытался забыть годами. — Он едва не разрушил карьеру Кевина Дэя, потому что позволил своей зависти взять над собой верх. Он сделал паузу, ожидая, скажет ли Ичиро что-нибудь, и, когда ответа не последовало, продолжил. — Извините за прямоту, но Рико неуправляем и непредсказуем, и он может принести больше вреда, чем пользы. Ичиро снова начал изучать Нила своим нервирующим взглядом. После долгой, неприятной паузы он произнес: — Рико – один из самых ценных активов клана Морияма. — Да, — легко согласился Нил. — Но что произойдет, когда он уничтожит все остальные ваши активы? — Ты больше не будешь говорить о моем брате, — сказал Ичиро, не став ни возражать, ни защищать своего брата. Ичиро отвернулся, обдумывая слова Нила. Нилу не нужно было отвечать, не нужно было отстаивать свою позицию. Маска Ичиро достаточно треснула, чтобы он понял: семя было посажено. Оно будет полито каждый раз, когда Рико сделает что-нибудь неприятное, что-то, что повредит имени Мориямы, и каждый раз Ичиро будет обращать на это пристальное внимание. Остаток пути прошел в молчании под звук колес, скользящих по неухоженным дорогам. Автомобиль остановился возле стадиона, на том же месте, где был припаркован ранее. Нил попытался сдержать облегчение, когда мужчина, который изначально привел его к машине, открыл дверь и поставил рядом инвалидную коляску. Не успел он этому обрадоваться, как Ичиро остановил его простым «Натаниэль». Как только Нил снова обратил на господина свое внимание, он продолжил: — У меня сложилось впечатление, что Кевин свободно говорит по-японски. — он ждал подтверждения от Нила. — Попроси его научить тебя. Это был не вопрос. И не предложение. Это был приказ. Нил мог ответить только одним способом. — Да, сэр, — и он наконец выбрался, оставшись один в своей инвалидной коляске, пока машина выезжала с парковки стадиона во второй раз за этот вечер.

* * *

Когда он въехал в лаунж-зону, все разом повернули к нему головы. Из-за внезапного и нежелательного внимания Нил слегка впал в ступор. Эндрю вскочил первым и подошёл так близко, что его ноги столкнулись с ногами Нила. Он сканировал каждый дюйм тела Нила, снова и снова проверяя, не пострадал ли он. — Я в порядке, — сказал Нил, пытаясь облегчить беспокойство Эндрю. Казалось, это возымело противоположный эффект; его глаза сузились, челюсти стиснулись, а руки сжались в кулаки. — Заткнись, — приказал Эндрю, едва не срываясь. Нилу не нужно было повторять дважды. Он закрыл рот и позволил Эндрю продолжать искать то, что ему нужно, чтобы успокоиться. Когда Эндрю это нашел, он встал сбоку от Нила, предлагая поддержку, но готовясь, если что, вмешаться, пока остальные Лисы выходили вперед. — Ну и? — спросила Дэн, нарушая напряженное молчание. Нил думал, как ответить. Все присутствующие всегда были на его стороне и оказывали ему непоколебимую поддержку и преданность, даже когда стало ясно, что Нил этого не достоин. Они поддержали его, когда узнали правду о его прошлом и о том, кем он был на самом деле. Они были его единственной константой в течение всего прошлого года. Он должен был сказать им правду – даже не просто должен, а обязан. Но несмотря на это, он хотел сперва рассказать все Кевину и Жану отдельно, прежде чем выслушивать от команды жалобы, протесты или что-то еще, чем они непременно начнут его забрасывать. — Сначала мне нужно поговорить с Кевином и Жаном, — велел Нил. — Хорошо, да, конечно, — начал Мэтт, — я позвоню Ваймаку и спрошу, сможет ли Жан… — Нет, — прервал его Нил. — Мне нужно поговорить с ними наедине. Эндрю положил руку ему на плечо; это был один из тех случаев, когда его действия говорили громче его слов, а говорили они – я больше не отпущу тебя. Нил постучал указательным пальцем по тыльной стороне ладони Эндрю – подтверждение просьбы и одобрение его решения слились в одно плавное движение. Эндрю сжал его плечо, дольше, чем это необходимо, после чего вытащил ключи и пошел к выходу. Кевин последовал за ним, заламывая руки и держа бутылку в сгибе локтя. Нил подтолкнул себя к двери, но, прежде чем выехать наружу, снова повернулся к Лисам. — Я вам завтра все расскажу, после того, как Кевин и Жан успокоятся. — он сказал это с улыбкой на лице, но не стал задерживаться, чтобы посмотреть, сколько из них уловили истинный смысл этих слов, лежащий не на поверхности, а намного глубже.

* * *

Первое, что сделал Эндрю, войдя в дом Эбби, – это зашел в гостиную, поднял Жана с дивана и потащил его по коридору к спальням. У Кевина хватило приличия хотя бы поприветствовать Ваймака и Эбби; Нил этого не сделал. Он поехал вслед за Эндрю по коридору и подождал, пока за Кевином закроется дверь, а потом еще немного. — Что происходит? — спросил Жан, рассеянно переводя взгляд между тремя парнями. Кевин сел рядом с ним на кровать и открыл рот, готовясь рассказывать, но отвернулся от Жана к Нилу, и его лицо омрачилось неуверенностью. События этого вечера не поддавались простым объяснениям, как бы он ни пытался приукрасить их или максимально смягчить: простого факта, что Ичиро Морияма приехал навестить его, было бы достаточно, чтобы вызвать у одного из них, а то и у обоих, полноценную паническую атаку. Поэтому, вместо того, чтобы ходить вокруг да около, Нил взял пример с Эндрю и сорвал метафорический пластырь так быстро и безжалостно, как только мог. — Я говорил с Ичиро. Несмотря на то, что Кевин уже это знал, он побледнел, сжимая бутылку крепче, но не пил из нее – вероятно, прекрасно осознавая, что в ближайшем будущем алкоголь понадобится ему куда больше, чем сейчас. — Что ты имеешь в виду? — боязливо спросил Жан, сдерживая истерику. — Что значит, ты говорил с Ичиро Морияма? Нил пожал плечами, стараясь сохранять невозмутимость. — Я говорил с ним. — Объясни, — приказал Эндрю. Нил напрягся всем телом и заявил: — Он сказал, что вы оба – очень ценные активы и что вы можете жить так, как хотите, при условии, что будете отдавать ему 80% от своего заработка, когда станете профессионалами. Кевина и Жана охватила смесь облегчения, ужаса и праведного негодования – они были благодарны за то, что их оставят в покое, но, вероятно, до чертиков напуганы мыслью, что босс японской мафии теперь знает их обоих по именам – полагая, что Ичиро еще не знал об их существовании и ценности, что было неправдой. — А ты? — спросил Эндрю. — Что ты имеешь в виду? — Нил повторил предыдущий вопрос Жана. Сегодня вечером он много за кем повторял. — Ты сказал про меня и Жана, — пояснил Кевин, отвечая на вопрос Эндрю. — А что по поводу тебя? — Знаешь, — Нил вновь пожал плечами, безуспешно пытаясь придать себе непринужденный вид под испуганными и обеспокоенными взглядами остальных. Плечи Нила поникли; он применил тот же подход, что и раньше, решив сказать прямо. — Он дал мне год, чтобы сыграть в другой игре, и тогда он определит мою ценность. Они переварили его ответ, некоторым потребовалось больше времени, чем другим – особенно Кевину, – и начали задавать вопросы. — Что, если в следующем году ты не сможешь играть? — Что, если ты провалишь свою первую игру? — И это все? Тебя просто убьют, если ты не сможешь играть в экси в рамках супер-строгих ограничений, которые Ичиро установил для тебя после потери ноги? Нил ответил не сразу, позволяя им задать дополнительные вопросы, а самому себе давая время подумать о том, как сформулировать ответ. — Мне нужно будет сыграть какой-нибудь матч в следующем году, желательно перед финалом. Если я не уложусь в срок или если моя игра не будет соответствовать его ожиданиям, он сказал, что проведет повторную оценку. После минутного молчания Жан пробормотал: — Ты сейчас сказал почти то же самое. — Что произойдет, если Ичиро решит, что ты не можешь играть в экси? — спросил Эндрю. Нил снова решил «сорвать пластырь». — Два варианта. Первый: меня убьют… — Ну нахуй, этому не бывать, — сказал Кевин в порыве негодования. В этой ситуации не было ничего смешного, но Нил почувствовал, как его губы тронула слабая улыбка. — Или второй: он сказал, найдет, чем я еще могу заниматься. — прежде чем кто-либо успел вздохнуть с облегчением, Нил добавил: — Он также просил меня передать Кевину, что ему необходимо научить меня японскому языку, так что, возможно, это как-то с этим связано. — Переводчик, — сказал Жан, к которому медленно приходило осознание. — Он хочет, чтобы ты стал переводчиком, поэтому приказывает тебе выучить японский язык. — Да, но почему именно я должен быть его учителем? — никто не обращал на Кевина никакого внимания. — Сколько языков ты знаешь? — спросил Жан. — Дофига, — ответил Эндрю, опередив Нила. Нил рассмеялся, и в этом звуке сквозило неподдельное веселье. — Свободно владею английским и немецким, почти свободно говорю по-французски и хорошо знаю испанский, итальянский и чешский. Брови Жана удивленно взлетели вверх. — Неудивительно, что он хочет, чтобы ты стал переводчиком. Когда уже знаешь так много языков, легче учить новые. — Откуда ты столько знаешь о методах мафии? — с подозрением спросил Эндрю, что прозвучало как угроза. Жан лишь небрежно отмахнулся. — Мои родители продали меня в побочную ветвь, когда мне было 14, у меня было достаточно времени, чтобы узнать, как устроен криминальный мир, прежде чем меня отправили в Штаты. Будто бы только что присоединившись к разговору, Кевин прервал словесную перепалку Жана с Эндрю и спросил: — Подожди, он сказал, что ты можешь умереть? — Он сказал, что убьет меня, если с экси не получится и он не сможет найти для меня другую работу, — пояснил Нил. — Это ничем не лучше! — вскрикнул Кевин. Нил развеял его беспокойство: — Все в порядке. — Вообще не в порядке… — начал Кевин. Нил прервал его: — Послушай, я же сказал, что придумаю что-нибудь для Жана, верно? Чтобы ему не пришлось возвращаться в Гнездо? Пьяный мозг Кевина изо всех сил старался не отставать от остальных, но с каждым глотком из бутылки он мыслил все хуже, а вот Жан сообразил сразу. — Да. И ты придумал? Кивнув, Нил сказал: — Вы можете жить как хотите. Вы оба. Если вы будете платить Ичиро 80% от дохода после того, как станете профессионалами, вы сможете делать все, что захотите. Его не волнует ни ваша личная жизнь, ни то, за кого вы играете. Глаза Жана и Кевина одновременно расширились. — Мне не обязательно играть за Воронов, — сказал Жан, а Кевин одновременно с ним произнес: — Ты можешь играть за Троянцев. Жан нахмурился, скорее всего, все еще был против Университета Южной Калифорнии, но Кевин уже открыл на телефоне контакт Джереми. — Я могу позвонить ему прямо сейчас! Выхватив телефон из вялых пальцев Кевина, Жан сказал: — Давай когда протрезвеешь. Кевин надулся; казалось, он хотел поспорить, но уступил, позволив Жану взять телефон и убрать его подальше. Их разговор прервали звуки чего-то падающего, сопровождаемые громким, хриплым смехом, причем голос Ники звучал громче всех. Эндрю вздохнул и первым вышел из спальни Жана в гостиную, где собрались Лисы и Эбби с Ваймаком, пытаясь усесться поудобнее. — Я же вроде сказал, что мы завтра поговорим, — осторожно напомнил Нил, медленно катясь в комнату, подталкиваемый Эндрю. — Мы так и собирались, — подтвердила Эллисон, восседая на одном из подлокотников дивана, — но я потеряла терпение и решила, блядь, выяснить все сейчас. Кроме того, у вас у всех было достаточно времени порешать свое дерьмо. Эндрю посмотрел на Нила и склонил голову набок. Она права: так будет справедливо. Тогда ладно. — Что произошло? — спросила Дэн, взяв первый вопрос на себя. — Ичиро просто хотел похлопать тебя по спине? Сказать: круто, что тебя не убил твой отец? Чего ему надо? — Сперва хорошие новости, — начал Нил. — Жан и Кевин могут прожить остаток своей жизни так, как захотят. — Что? — спросил Мэтт, широко раскрыв глаза. — Мы должны выплачивать Ичиро часть нашего профессионального заработка, но кроме того… — Кевин замолчал, его отсутствующий взгляд говорил о том, что он все еще не может в это поверить. Либо так, либо он был пьянее, чем думал Нил. — Это хорошие новости, — сказала Рене. — Я рада за вас обоих. — Спасибо, — ответил Жан. — И спасибо, что вытащила меня. Не знаю, говорил ли я тебе это. — Рада была это сделать, — отозвалась Рене со своей спокойной и искренней улыбкой. — С Жаном и Кевином понятно, — сказал Ники, — а ты, Нил? — Это… сложно, — честно признался он. — У меня есть год, чтобы снова начать играть, и тогда он подумает, насколько я ценный, — он не уточнял, кто именно, все и так это знали. Комната наполнилась недоумением. — Ты серьезно? — с тихой яростью спросила Дэн. — Он что, реально сделает это? — Мэтт, в отличие от Дэн, был громким, заботливым и напуганным. — Он босс мафии, конечно же да, — скучающе ответил им Жан. — Он не доберется до тебя, Нил, мы не позволим ему угрожать тебе, — Эллисон оглядела комнату, остановившись взглядом на Эндрю, а затем снова обратившись к Нилу. — Эндрю не позволит ему угрожать тебе. — Спасибо, конечно, — неуверенно сказал Нил. — Но я уже с этим разобрался. — Как вообще ты мог с этим разобраться? — недоверчиво спросила Эллисон. Рене спокойно положила руку ей на плечо: — Если он говорит, что разобрался, мы должны ему доверять. — ее привычная наружность ускользала, обнажая тьму, которую она так тщательно скрывала от всех, кому не желала навредить. Казалось, все всегда забывали о прошлом Рене, не обращая на него внимания и делая акцент на милом поведении, которое она выдвигала на передний план. Но в такие моменты было легко увидеть ту Натали, которой она была раньше. После этого никто больше не задавал вопросов, все поверили Рене на слово и сделали так, как она велела. Это была одна из причин, почему Нил был рад ее присутствию: она всегда могла справиться с диким нравом остальных Лис и держать их в узде одним-единственным заявлением. Это было необычно и более чем полезно. Нил кивнул в знак благодарности, на что она ответила так же спокойно, как и всегда, и ее маска скользнула обратно на место, снова запирая Натали внутри. Разговор особо не клеился, почти все были погружены в свои мысли, переваривая услышанное. В ту ночь никто из Лис не стал возвращаться в Башню, решив вместо этого переночевать у Эбби в гостиной. Еще одна попытка укрепить солидарность, товарищество и уют. Нил ценил это, даже очень, но у него голова шла кругом от последних событий, и ему нужно было немного побыть одному, чтобы привести свои мысли в порядок без любопытных и обеспокоенных глаз сокомандников. Он поехал в свою комнату один, сзади шли только Жан и Кевин, молча свернувшие в комнату Жана, и Эндрю. Вслед за Нилом Эндрю вошел в его спальню, закрыл дверь и начал помогать им обоим готовиться ко сну. Он ничего не говорил, позволив Нилу сесть и обдумать, как быть дальше. Скоро ему нужно будет приступить к тренировкам. Если врачи сказали ему правду, и научиться ходить с протезом он сможет не раньше, чем через год, то чем скорее он начнет, тем лучше. Но, несмотря на это, он не мог заставить людей, изготавливающих его протезы, работать быстрее. Придется набраться терпения и дождаться, пока они закончат. Однако времени у него было мало, слишком мало. Ему нужно было начинать учиться ходить заново как можно скорее, чтобы хотя бы через год иметь шанс сыграть еще одну игру. Он не знал, что будет делать, и как это делать вообще. Было такое чувство, будто его настроили на провал, будто Ичиро просто искал повод, чтобы уничтожить его. При определенных обстоятельствах его можно было бы обвинить в смерти отца; возможно, Ичиро расстроился, что из-за него был убит Мясник Мориямы. А может, дело было совсем в другом. А может, Ичиро вообще не хотел его убивать. Именно поэтому велел ему выучить японский, не так ли? Таким образом, он мог доказать свою ценность и приносить пользу семье Морияма в качестве их собственности, и им не нужно будет беспокоиться о том, что он нанесет им удар в спину. Или, возможно, это тоже был заговор, ложь, иллюзия безопасности, которая обрушилась бы сразу же, стоило к ней прикоснуться. А может, он просто себя накручивает. Понятно, что так и оно и было. Он успешно договорился о жизни и свободе для двух разных людей, так кто сказал, что он не сможет сделать то же самое для себя? Эндрю улегся спиной к стене, Нил между ним и дверью. Нил смотрел в потолок. Было темно, и сквозь жалюзи просачивался скудный беловатый свет, который в сочетании с тенями мог помочь ему представить что угодно. Его мысли зациклились на собственной смерти, снова и снова прокручивая разные варианты ее развития, поэтому единственным, что рисовало его воображение, были пятна крови. Пятна крови. Пятна крови. Пятна крови.