Ink Blotted Memories [Запятнаные чернилами воспоминания]

Аарон

Весь мир Аарона рухнул, когда тетя Мария пришла забрать его из школы. Он надеялся, что, может быть, его мама приедет и заберет его из-за погоды, или даже дядя Лютер, если он был щедрым и мама позвонила ему. Но он полностью ожидал, что будет идти пешком. Поэтому, выйдя и увидев машину Хеммика, стоящую на обочине, с его тетей за рулем, он понял, что что-то не так. Запрыгнув на сиденье, Аарон поставил сумку у ног. — Пристегни ремень, — сказала тетя Мария немного резко. Сглотнув, Аарон сделал, как она просила. Только когда он сел, она привела машину в движение и направилась домой. Было тихо, если не считать звука стука дождя по машине и тихого гудения радио. Аарон не знал, что сказать своей тете, а ее челюсти были сжаты так сильно, что она могла сломать зубы, поэтому вместо этого он молчал. Подъехав к дому, он заметил машину дяди Лютера, но не мамину. Что-то твердое формировалось в его животе, но он изо всех сил старался не обращать на это внимания, подбежав к двери, чтобы не попасть под дождь. Дядя Лютер ждал внутри, и его суровые глаза были налиты кровью, его обычно напряженная поза поникла. — Дядя Лютер? Что происходит? Голова мужчины поднялась, откуда он раньше смотрел в никуда, сосредоточившись на Аароне. Он знал, он знал, что не хотел слышать то, что собирался сказать его дядя. — Иди, собери сумку, Аарон. — Что? Почему? — что, черт возьми, происходит? Тетя Мария вошла в дом, тихо прикрыв за собой дверь. Она нерешительно похлопала Аарона по плечу, проходя мимо него на кухню. — Произошёл несчастный случай,— и нет. Нет-нет- нет, Аарон не хотел этого слышать. — Где Эндрю? Где мама? — из комнаты выкачали весь воздух, и Аарон чувствовал, как земля уходит из под его ног. Взгляд дяди Лютера стал жестким: — Твой брат у тебя в комнате. — Мама? — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Он не ответил Аарону, просто покачал головой и отвернулся. Рыдание вырвалось из горла Аарона. Этого не могло быть. Это не было правдой. Это должно было быть каким-то извращенным кошмаром. Спотыкаясь по коридору, он распахнул дверь в свою комнату. Первое, что он увидел, была спина Эндрю, наполовину собранная сумка на его кровати. Затем Эндрю повернулся, и Аарон сломался. Лицо его близнеца было покрыто синяками и небольшими порезами, одна сторона его головы была темно-фиолетовой. Его рука была в перевязи, а несколько пальцев были забинтованы. Аарон не думал, что он мог бы видеть это во сне. Но «Скажи мне, что это неправда. Скажи мне, что с ней все в порядке». Что-то темное промелькнуло в глазах Эндрю, тут же исчезло. — Машина перевернулась, — сказал он своим обычным скучающим тоном, и Аарон ненавидел этот звук, — она не была пристегнута ремнем безопасности. Истекала кровью на капоте. Его сейчас стошнит. Он сейчас потеряет сознание. Его колени не выдержат. Он едва добежал до ванной, прежде чем опорожнить желудок. Лицо Аарона было в луже слюны и пота, он сидел на кафельном полу и плакал. Два дня прошли в тумане, которому способствовали лекарства. Ничто не казалось реальным. Эндрю отказывался смотреть на него, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ним, а дядя Лютер и тетя Мария были заняты планированием похорон. Однажды прозвучал комментарий о том, как они будут забирать близнецов. Эндрю разбил свой стакан о стену и выбежал. Комментарий дяди Лютера «почему Тильда?» заставил Аарона сбежать вскоре после своего близнеца. Он пытался поговорить с Эндрю обо всем, но тот был отстранен. Он не знал, что сделал, чтобы разозлить своего близнеца, и он был зол на Эндрю за то, что тот закрылся от него, когда он был нужен. Аарон страдал, он только что потерял свою чертову маму, и у него даже не было брата, с которым можно было бы поговорить. У Аарона не было абсолютно никого. Это было ночью, когда принятие слишком большого количества таблеток казалось почти приемлемым, когда Аарон достал свой телефон. Если ему повезет, он сможет поймать его, когда тот будет завтракать. Телефон прозвонил дважды, прежде чем на него ответили. — Аарон! Малыш, кузен, чем я обязан такому удовольствию? — Ники, — выдавил Аарон, — иди домой.