Лжец

Победа достается тому,

кто сделал ошибку предпоследним.

© Савелий Тартаковер

      — Я знаю это место, — сказал Гарри, оглядываясь. — Здесь мы с профессором Дамблдором нашли Горация Слизнорта.       Они приземлились в маленькой магической деревушке под названием Бадли-Бэббертон, волшебное поселение с одной-единственной площадью и старыми домиками. Бадли-Бэббертон был очень схож с Хогсмидом, как показалось Гермионе.       Подняв взгляд к небу, она заметила, что метка почти исчезла, но удушающая атмосфера, что та с собой несла, все еще витала в воздухе.       Пустынные улицы деревушки вкупе с пасмурной погодой невольно вернули Гермиону в военные времена, когда волшебники боялись выходить на улицу, дабы не схлопотать проклятье от скучающего Пожирателя.       — Я предполагал, что мирное время продлится подольше, — вздохнул Гарри, видимо, испытывая те же чувства, что и Гермиона. — Нам туда.       Он махнул рукой в конец проулка, где, судя по всему, находился дом Кингсли. Коттедж в классическом английском стиле с небольшим садом, что был огорожен заборчиком.       Гарри и Гермиона медленно шли по улице, смотря по сторонам. Гнетущая тишина окутала каждый закоулок. Из пары окон выглядывали волшебники, но быстро скрывались за шторами.       — Не могу поверить, что мы снова вернулись в это ужасное время, — прошептала Гермиона.       — Ну, ты же поклялась своей магией. Значит, скоро это закончится, — проворчал Гарри.       Грейнджер остановилась и, слегка прищурившись, бросила на друга взгляд.       — На что ты намекаешь?       — На то, что твой поступок, как минимум, глупый! — всплеснув руками, воскликнул Поттер. — Ты можешь лишиться волшебства только лишь потому, что поддалась эмоциям. О чем ты думала, когда клялась магией?       Гермиона преодолела расстояние в несколько шагов и, насупившись, процедила каждое слово почти по слогам:       — Я думала о том, как спасти людей, которых я люблю. Я думала о том, что больше не готова хоронить родных и близких. Я думала о том, Гарри Поттер, что не переживу, если с тобой или даже Роном что-то случится. И если ценой будет моя магия, я ей пожертвую.       Закончив речь, она еще несколько мгновений сканировала взглядом Гарри, который явно не был удовлетворен ее ответом, судя по нахмуренным бровям и недоверию в глазах, и отвернулась, продолжая идти.        — Ты могла бы посоветоваться со мной, Гермиона, прежде чем поступать настолько опрометчиво, — буркнул Поттер где-то позади. — Это не твоя война, всё это происходит из-за меня…       — Это не чья-то война! — сорвалась на крик Гермиона. — Это просто случилось со всеми нами, и не из-за тебя или меня, а потому что Волдеморт и его последователи — больные ублюдки, жаждущие крови. Люди боролись не только за тебя, Гарри, они боролись за мирное будущее.       Замолчав, она долго всматривалась в лицо лучшего друга, пытаясь отыскать там поддержку, надеясь узреть понимание.       Гарри смерил ее странным взглядом и, выдохнув, приблизился, заключая в объятия.       — Просто в следующий раз, пожалуйста, сообщай мне о таких кардинальных намерениях, — проговорил он ей в волосы. — Рон опять чудит, и неизвестно, когда он придет в себя. Тебя потерять я не могу.       Обняв друга в ответ, она улыбнулась.       — Конечно, Гарри, прости, что не посоветовалась.       — Эй, — отстранившись, протянул он. — Я даже не знал о фальшивых отношениях с Ноттом. Думаешь, Рон поведется?       Признаться, меньше всего Гермионе хотелось вспоминать Рональда Уизли. Его оскорбление пробило брешь в ее истончавшемся спокойствии, разбивая сердце на куски. В столь тяжелое для всех время Рон вел себя как чертов эгоист. Конечно, это был далеко не первый случай, когда его поведение выходило за рамки, но сейчас все изменилось. К эгоизму добавились неконтролируемые вспышки гнева и знания, которые ранее были ему неизвестны. Гермиона нутром чуяла: здесь что-то нечисто, а брошенное им оскорбление окончательно убедило ее в этом.        Да, в общих чертах, Рон поступал приемлемо, невзирая на гнусное оскорбление и смену образа (что всецело можно списать на стресс после войны), он не сделал что-то из ряда вон выходящее, но интуиция буквально кричала: стресс не наделяет беспалочковой магией и молниеносной реакцией.       За прошлую ночь между слезами, обидой и сожалением Гермиона возвращалась к этим мыслям из раза в раз, но так и не пришла к единому мнению, ибо не ведала, что могло произойти с некогда возлюбленным.       Оборотное зелье? Точно нет. Он ничего не пил каждый час, да и хорошо осведомлен о событиях их жизни. Посему Гермиона пришла к тому, что, возможно, его прокляли. Но как и чем? Она не знала.       Грейнджер внимательно посмотрела на Гарри и ответила вопросом на вопрос:       — Тебе не кажется, что Рона словно подменили?       Поттер нахмурился и, пару раз моргнув, пожал плечами.       — Рон часто вел себя как придурок. Вспомни, как он иногда срывался.       — Он бы никогда не назвал меня… тем ужасным словом. Кто угодно, только не Рон.       — И что ты думаешь?       Гермиона оторвала взгляд от созерцания брусчатки, ощутив капли на макушке. Задрав голову, она увидела, как сгустились кучевые облака. Разошёлся дождь.       — Я думаю, что его прокляли, — твердо заявила Грейнджер, вернув внимание другу. — Не знаю, чем именно, но здесь точно что-то нечисто. Я планирую выяснить это. Буду следить.       Гарри наколдовал водоотталкивающие чары и, хмыкнув, спросил:       — Как ты собираешься за ним следить, если ты буквально его послала минут пятнадцать назад?       — Сорвалась, — коротко ответила Гермиона без тени сожаления. — Круто я его, да?       Гарри рассмеялся.       — Знаешь, я обычно против ваших конфликтов, но в этот раз заслужено. Я бы еще ему врезал! — он сделал движение рукой, изображая хук справа.       Стоя под дождем, друзья наконец-то впервые за сутки искренне улыбались, несмотря на все происходящее вокруг них.       Дружескую атмосферу нарушил хлопок аппарации. Как только они заметили, кто к ним прибыл, смех мгновенно стих, а Рон стремительно направился к ним быстрым шагом с не самыми добрыми намерениями, судя по хмурому лицу.       Гарри резко закрыл собой Гермиону, одарив друга тяжелым взглядом.       — О, Гарри, ты же не думаешь, что я что-то с ней сделаю? — с деланной небрежностью уточнил Рон, приблизившись.       — Ну, вдруг ты снова решишь назвать ее тем мерзким словом, — выплюнул Поттер, выпячивая грудь.       Лицо Рона покраснело от гнева, прямо как в старые добрые, и он процедил сквозь зубы:       — Я хотел извиниться, потому что сорвался, но она, — он указал на Гермиону, — послала меня. Весьма грубо.       Ехидно усмехнувшись, Гермиона пожала плечами.       — И правильно сделала, ибо нечего меня унижать, — заявила она.       Рон закипал, словно чайник, — кончики ушей покраснели. Он рвано дышал, раздувая ноздри. Желваки заходили на скулах, и он прожигал ее самым недружелюбным взглядом. Благо хоть что-то осталось неизменным — в гневе Рон вел себя как обычно.       — Ты невыносимая…       — Не похоже на извинения, Рональд, — прервала его Гермиона, делая шаг навстречу. — Мы пойдем работать или продолжим ругаться посреди улицы? Смотрите, — она указала на окна, где украдкой выглядывали волшебники. — На нас все смотрят.       Ребята огляделись и, повернувшись обратно к ней, сухо кивнули. Напряжение между золотой троицей не улетучилось, лишь повисло в воздухе эфемерной тяжестью.       Гермиона полезла в карман и вынула клочок бумаги. Дотронувшись палочкой до пергамента, она произнесла:       — Ревелио, — на листе появились адреса и фамилии. — Нужно зайти к миссис Локхарт, мистеру и миссис Блишвикам, мисс Белко… Белка, ах, — Гермиона нахмурилась, пытаясь прочитать русскую фамилию.       Рон подошел к ней вплотную и, прижавшись грудью к ее лопаткам, подсказал:       — Мисс Белковская.       — Спасибо, — буркнула Гермиона, — мистер Аббот, дедушка Ханны, и последние мистер и миссис Дирборны.       Перестав перечислять имена, она повернулась к ребятам, невольно отметив, что Рон все еще стоял чересчур близко, и поинтересовалась:       — С кого начнем?       — Здесь написано, что дом мисс Белковской находится прямо тут, — Рон показал на дом примерно в пяти метрах от них. — Начнем с него.       Ребята бросили взгляд на яркий домик, который явно выделялся среди серых коттеджей своей вычурностью.       — Какой-то он броский, — заметил Поттер, но без осуждения, а скорее с удивлением.       — Не броский, а традиционный. В русских деревнях все такие, — поправил его Рональд с важным видом.       Гермиона и Гарри тотчас одарили его пристальным взглядом, ибо вновь он поразил их своими знаниями. Откуда ему, человеку, который забывал, где лежат собственные трусы, известно об экстерьере русских деревенских домов?       — Читал на днях об этом, — ответил Рон на неозвученный вопрос.       Гарри пожал плечами и пошёл к красному домику с резными белыми окнами. Рон отправился за ним. Гермиона ещё пару мгновений хмуро смотрела на спину друга в кожаном плаще, а затем тоже пошла следом.       После пары стуков на крыльце появилось странное лохматое существо низкого роста, чем-то напоминавшее эльфа, но для эльфов у него было слишком много не то шерсти, не то волос.       — Домовой Степан к вашим услугам, — низко поклонилось нечто.       — Добрый день, — улыбнулась Гермиона и достала значок ДМП. — Мы прибыли из Аврората по случаю убийства вашего соседа, мистера Бруствера. Нам бы поговорить с вашей хозяйкой, мисс Белко… Белкос…       — Мисс Белковской, — нарочито надменно поправил Рон, и она кинула на него предупреждающий взгляд. Он же демонстративно растянул губы в усмешке.       Степан недоверчиво взглянул на гостей и кивнул, приглашая в дом. Запах чего-то съестного тут же ударил в нос, и в животе Гермионы заурчало.       — Ты голодна? — обеспокоенно спросил Рон, но, словно осознав свой вопрос, быстро вернул лицу непроницаемость. — Отвлекаешь неприятными звуками.       — Ты!..       — Так, вы двое, — встрял Поттер, — ведите себя прилично, Мерлина ради!       Обменявшись напоследок ядовитыми взглядами, бывшие возлюбленные отвернулись друг друга.       Домовой проводил их в комнату, которая явно была гостиной. Вместо камина находилась большая белая печь, на стенах висели деревянные доски, расписанные под хохлому, а посреди комнаты стоял стол с огромным железным чайником. Гермионе стало стыдно, что она забыла, как это называется.       — Это?..       — Самовар, — подсказал Рон, присаживаясь за стол.       — Ты-то откуда знаешь?       — Я тебе несколько минут назад сообщил, что читал. Уже забыла? — скучающе продолжил он.       — Я вас сейчас заколдую! — не выдержал Поттер. — Хватит.       Рону явно не понравился приказной тон Гарри, и он порывался что-то сказать, но в комнату вошла маленькая старушка в желтой мантии. Ее седые волосы выбивались из-под алого платка, а близко посаженные глаза совсем потеряли цвет, лицо исполосовали глубокие морщины. Волшебнице на вид было около ста лет, но для своего возраста она выглядела очень жизнерадостной и энергичной.       — Ах, мои хорошие, — протянула она. — Присаживайтесь. В ногах правды нет ведь. Там пироги как раз подоспели. Степан! Пошто ты гостям не накрыл, окаянный, аль сжечь тебя в печи бесам на потеху?! Подь сюды! Бегом!       — Простите, барышня, так не гости это, мракоборцы!       — И что? — удивилась старушка. — Ты меня пошто позоришь перед людьми? Бегом давай, а то скормлю лешему, бестолочь старая.       Пробубнив извинения, домовой ретировался выполнять указания, а волшебница, улыбнувшись, повела рукой на самовар, и тот, словно ожив, стал сам доставать чашки и разливать чай.       Ребята поздоровались и, хотя времени было в обрез, присели за стол, решив не спорить с грозной бабушкой.       — Евдокия Федоровна Белковская, — представилась волшебница в платочке, сев во главе стола, — зачем пожаловали? Регистрацию на палочку опять требовать? Так не колдуют в России палочками! Только перстнями и руками, — она покрутила перед ними ладошками.       Гермиона не смогла сдержать улыбку, но быстро вернула серьезный вид.       — Нет, регистрация не нужна. Мы по случаю убийства вашего соседа…       — Ааа, того черненького? Ой, хороший мужчина был! Помогал мне всегда. Горе-то какое, — всхлипнула старушка. — Эти темные маги совсем распоясались! Вот в наше время знаете, что делали? В печь и всё! А сейчас что? Суды-муды! Кому надо это? Сжечь окаянных к чертовой матери! Негоже магию осквернять чернью своей.       На столе появились пироги. Живот Гермионы снова заурчал, и мисс Белковская тут же отлевитировала ей целую тарелку еды.       — Кушай, деточка. Смотри, худая какая, тебе ж рожать еще. А ты, — обратилась она к Рону, — пошто за невестой своей не следишь? В ссоре вы или нет, следить надо!       Рон скривился и сглотнул, а Гермиона поперхнулась. Волшебница услужливо похлопала ей по спине.       — Она мне не невеста, — твердо заявил Рон.       — Да будет тебе, я-то знаю. Мне-то лет знаешь сколько? Я всё вижу! — подмигнув, сказала старушка, и Рон резко побледнел.       Гарри сдавленно хихикнул, наблюдая за калейдоскопом эмоций, которые сменялись на лицах друзей.       — Давайте вы поедите сначала, а потом все обсудим. Негоже на голодный желудок о делах говорить, не принято у нас так.       Ребята принялись за обед, только Рон вяло ковырял в тарелке.       Спустя десять минут Гарри, как положено в Аврорате, обрисовал процедуру допроса, и волшебница кивнула, подтвердив, что согласна.       — Так вот, что вам известно о деятельности темного колдуна Волдеморта? — продолжил Гарри с серьезным видом.       — Как-как ты сказал? Ой, милок, мне ж сто тридцать лет от роду. Не слышу совсем.       Старушка придвинулась к Гарри, прислушиваясь.       — Темный колдун. Волдеморт, — повторил Гарри чуть громче.       — Темный… драчун Волдеврот? Ай, милок, не слышала о таком, я ж по аглицки-то совсем плохо.       Гермионе стоило больших усилий, дабы не разразиться смехом прямо посреди опроса свидетеля, так же, как и Гарри, а Рон стал сродни камню. Он ошарашено глядел на старушку, видимо, обдумывая ее слова о Волдеморте.       Признаться, Грейнджер тотчас захотелось сдружиться с мисс Белковской.       Старая волшебница даже виду не подала, что сказала нечто невероятно смешное. Она непонимающе смотрела на ребят, которые всеми силами старались не засмеяться.       Взяв себя в руки, Гарри снова спросил:       — Хорошо, расскажите, все что вы помните за вчерашний день.       И старушка начала вещать о всех своих делах добрых полчаса. Она так детально поведала обо всем, что Гермиона ненароком восхитилась ее безупречной памяти.       Поняв, что ценной информации им не заполучить, они решили покинуть мисс Белковскую и двинуться дальше по списку.       Рон и Гарри, попрощавшись, ушли первыми. Когда Гермиона хотела последовать за ними, русская волшебница схватила ее за руку и серьезно сказала:       — Выбор тебя ждет, девочка. Сложный. Но знай, что не все белое есть белое, и не все черное есть черное. Порой черное может стать белым, а белое — черным.       Нахмурившись, Гермиона проанализировала услышанное, но все же решила уточнить поподробнее:       — Что это значит?       — Поймешь. Со временем.       «Спасибо, профессор Дамблдор», — чуть не ляпнула Гермиона.       — Спасибо за обед и до свидания.       — Прощай, дитя. Сил тебе, — и дверь с треском захлопнулась.       Гермиона задумчиво взглянула на деревянную преграду и пришла к неприятному выводу, что речь старушки не звучала как дурацкое предсказание, а скорее, как предупреждение.       Спустившись с крыльца, она посмотрела на друзей. Гарри что-то говорил Рону, пока тот курил и выпускал клубы дыма. Его рыжие волосы намокли, и капли воды падали с них на кожаный плащ, почему-то эта картина ее завораживала.              Почувствовав ее взгляд, он обернулся, но Гермиона не отвела глаза, ее не отпускала мысль, что слова русской волшебницы имеют прямое отношение к Рональду Уизли. ***       Спустя четыре часа бесполезного опроса соседей, золотая троица решила передохнуть в маленьком пабе Бадли-Бэббертона, что находился на главной площади деревушки.       — Мне определенно нужно выпить, — оповестил всех Гарри и отправился к бару.       — Но нам еще отчет сдавать, Гарри! — воспротивилась Гермиона.       — Пару бокалов, пожалуйста, Герми. Это был ужасный день, — простонал Гарри в ответ, — Рон, тебе взять?       Рон перестал созерцать вид из окна и повернулся к другу.       — Да, — коротко бросил он.       — Гермиона?       — Сливочное пиво, пожалуйста.       — Хорошо.       Гарри упорхнул к барной стойке, оставив двоих друзей наедине. Неловкое молчание, повисшее в воздухе, снедало Гермиону, ибо она порывалась разразиться гневной тирадой, но и не хотела выглядеть еще большей истеричкой.       Голубые глаза напротив пристально глядели на нее, словно в ожидании. Грейнджер твердо смотрела в ответ, как вдруг острая вспышка боли пронзила висок.       — Ай, — прошипела Гермиона, хватаясь за голову.       Рон дернулся вперед и взял ее за руку.       — Ты как? — его голос сочился неподдельным беспокойством.       — Нормально, — пробубнила она, вырвав кисть из захвата, и добавила: — Не делай вид, будто тебя заботит мое состояние.       Громко фыркнув, Рон опустился обратно на диван и растянул губы в усмешке.       — Ты драматизируешь, — бросил он насмешливым тоном.       — Я? — негодовала Грейнджер. — Знаешь, Рональд, не зря говорят: «Страшен не грех, а бесстыдство после него!»       — Цитируешь маггла, — скучающе вздохнул Рон. — Как же это на тебя похоже — бросаться фразами, смысл которых тебе мало понятен. Что есть грех, Гермиона?       Она была настолько ошеломлена неожиданно прозвучавшим вопросом, что не смогла найти ответ. Глупо моргая, Гермиона нахмурила брови, искренне пытаясь узнать человека, сидевшего перед ней. Да, внешность принадлежала Рону, но личность — явно кому-то другому.       — Кто ты такой? — прошептала она.       — Так значит, ты предполагаешь, что меня подменили? — лукаво ухмыльнулся Рон.       — Подменили — громко сказано, но с тобой определенно что-то не так, — спокойно ответила Гермиона, взяв меню с нарочитой небрежностью. — Если изоляция от всех нас еще может быть обусловлена посттравматическим стрессовым расстройством, то все остальное — нет.       Она оторвалась от разглядывания блюд, чтобы узреть реакцию Рона. К ее сожалению, он оставался беспристрастным.       — Что конкретно остальное, позволь узнать? Оскорбление я объяснил, немного приревновал, и даже готов извиниться, несмотря на публичное унижение в ДМП…       — Рональд, — Гермиона сделала резкий выпад вперед и сузила глаза до щелок, — люди не овладевают беспалочковой магией, ловкостью или знаниями о маггловских философах и их изречениях за три дня. Это априори невозможно.       Хмыкнув, он тоже приблизился к ней и облокотился о стол.       — Так тебя пожирает зависть? Раздражает, что я всегда был на третьих ролях самой яркой ведьмы своего поколения и Избранного, а тут вдруг поумнел и даже решил использовать магию по назначению, как настоящий волшебник?       — Ради Годрика, Рон! — закатила глаза Гермиона, — я тебе не завидую…       — Неужели? — картинно удивился он. — Удобно было всегда мной помыкать и казаться на моем фоне умнее? Так, может, я, пережив войну, сделал кое-какие выводы из своего существования? Может, я решил в корне поменять свою жизнь, так как устал быть посмешищем? Даже моя мать не воспринимала меня всерьез. Лишь только после переезда и временной изоляции она изъявила желание пообщаться поближе. Или ты хочешь сказать, что Молли всегда была ко мне благосклонна и относилась так же, как, например, к Джинни?       Как бы ей ни хотелось отрицать, сейчас Рон был прав. Большая часть волшебников из их окружения, даже собственная семья, не воспринимала его всерьез. Для всех он был веселым, свойским парнем Роном без жизненной цели и каких-либо амбиций. И как бы Гермиона ни уважала Молли, та иногда забывала о младшем сыне или пренебрегала им на фоне других детей. Порой это выглядело слишком очевидно.       — Допустим, ты вдруг резко взялся за голову. Возможно. Это имеет место быть, но магия? Знания? Сделка с Малфоями? Чушь, Рональд, — выплюнула Гермиона и откинулась обратно на диван, бросив взгляд на барную стойку, где все еще торчал Гарри Поттер.       Вернув внимание Рону, она увидела, что он снова широко улыбается.       — Прошу прощения?       — Ты читала когда-нибудь исследования Юстаса Берка? — спросил он издалека, но она уловила нотки самодовольства.       Гордость неприятно сковырнуло его вопросом, и Гермиона резко вытянулась.       — Нет, — сухо ответила она.       — А я после всех странностей, со мной произошедших, решил погрузиться в его исследования и особенно узнать, как ПТСР воздействует на волшебников, — его голос так и сочился высокомерием, будто Рон радовался тому, что в чем-то ее обошел. — Представь себе мое удивление, что у пяти волшебников в мире после пережитого стресса были те же самые симптомы: вспышки агрессии, новые магические… прибамбасы и все такое. Оказывается, магия в периоды беременности или стрессовых ситуациях ведет себя крайне… интересно. Тебе ведь известно, что у беременных волшебниц порой шалит магия?       Конечно, ей было известно. Она, будучи девушкой, изучала данный момент, потому что Гермиона Грейнджер желала быть подкованной во всех насущных вопросах. Волшебницы часто не могли контролировать магию и иногда творили поистине невозможные вещи.       — Известно, — чуть слышно ответила она, — но как это связано с ПТСР?       Гермиона хорошо знала Рона, и когда он врал, скрыть этого не мог. К ее удивлению, следов лжи в его мимике и действиях не обнаружилось.       Нарочито громко вздохнув, Рон сложил руки в замок и вкрадчиво произнес:       — Есть лишь одно объяснение тому, почему при беременности и ПТСР магия выходит из-под контроля — это стресс.       — Да Мерлин, Рон. Что ты заладил с этим стрессом? Ни за что не поверю, что ты стал великим волшебником из-за стресса.       — Так ты считаешь меня великим? — насмешливо уточнил он.       — Не уходи от темы, — процедила она.       — Если ты в это не веришь, не значит, что этого не существует. Давай спроси меня о чем-нибудь, что может знать только Рон.       Он картинно всплеснул руками и выгнул бровь в ожидании ее вопроса, и Гермиона задумалась. Что ж, пожалуй, если Рона неведомым образом все же подменили, то он точно не знает о каких-то личных моментах.       — Кто уничтожил Чашу в Тайной комнате?        Его лицо странно вытянулось, и Рон напрягся.       — Ты, — прозвучал приглушенный ответ.       Она долго всматривалась в него, пытаясь вновь отыскать в его реакции ложь, но той не наблюдалось. Рон без тени сомнений озвучил факт из жизни, о котором ни одна живая душа знать не могла.       — Допустим. Но как это объясняет твои резко появившиеся философские размышления? — ехидно спросила Гермиона, будучи уверенной, что такому оправдание он точно не найдет.       — Да, Юстас Берк писал об этом, — он остановился, погрузившись в раздумья. — Он объяснял это так: в связи с тем, что из-за стресса магия начинает вести себя иначе, она также воздействует на мыслительный процесс, и мозг начинает работать быстрее. Возможно, ты как-то цитировала Ницше или Иоанна Златоуста, и это отложилось в моей памяти.       Вся приведенная им аргументация, конечно, имела место быть. Он излагал свои мысли четко и уверенно, без запинки, как человек, всецело разбирающийся в данном вопросе, и Гермиону это изумляло до глубины души. Она просто не могла поверить во все им сказанное.       Заметив ее удивленный взгляд, Рон добавил:       — А если ты мне не веришь, то завтра же пришлю тебе книгу с его исследованиями, где черным по белому изложена озвученная мною информация.       Она хотела возразить ему, оспорить его слова, но не нашла, что сказать, ибо Гермиона не читала никакую литературу по психологическим исследованиям у волшебников. Подобное не являлось распространенным. Магическое сообщество просто-напросто не ведало, что такое психология, и не пыталось никогда узнать, посему вступать в заведомо проигрышный спор она не рискнула, так как все аргументы Рона были подкованы словом целителя Юстаса Берка, о котором она, кстати, пару-тройку раз слышала.       — Обязательно пришли мне книгу, — кивнула Грейнджер. — Не поверю, пока лично не прочитаю.       Да, Рон звучал весьма убедительно, но зерно сомнения никуда не делось, разрастаясь внутри. Интуиция буквально кричала, что дело здесь не совсем чисто.       — Хорошо, Гермиона, но тогда… — он вновь поддался вперед. Ее руки покоились на столе, и она заметила, как Рон протянул свою ладонь к ее и накрыл сверху. — Ты дашь мне шанс на прощение.       Его большой палец нежно помассировал участок кожи, и Гермиону охватила приятная дрожь. Прикосновение ощущалось таким родным.       Рональд улыбался краешком губ в ожидании ее вердикта. Сейчас в его глазах не играло самодовольство с толикой высокомерия. Он смотрел на нее так же, как всегда — с теплотой и искренностью.       Возможно, Рон прав, и она зря себе надумала все эти ужасы про проклятье и подмену личности. В конце концов, зачем кому-то вселяться в Уизли? Будь это Пожиратели, они бы выбрали кого-то повыше статусом.       — Я подумаю, — надменно бросила Гермиона и убрала руку из-под его касаний. — Кстати, как Лаванда?       — Ревнуешь?       Резко брошенный вопрос огорошил ее, но она не подала виду.       — С чего бы? — деланно изумилась Гермиона. — У меня хорошие взаимоотношения с Тео. Я не претендую на тебя, — добавила она, небрежно пожав плечами.       Она повернулась к окну, но краем глаза заметила, что на лице Рона мелькнула ревность. Эта едва заметная эмоция доставила ей неимоверное удовольствие, и Грейнджер слегка улыбнулась.       — Замечательно. Надеюсь, ты будешь счастлива, — буркнул он, и Гермиона уловила нотки недовольства в голосе.       — Надеюсь, ты тоже, — сардонически бросила она в ответ.       — Отлично.       — Отлично.       Стол на несколько минут погрузился в молчание, которое нарушил Гарри Поттер, появившийся с подносом напитков.       — Так вот…        Договорить ему не дали, ибо Гермиона и Рон резко поднялись со своих мест и чуть ли не вырвали алкоголь из рук ошарашенного таким поведением Поттера.       — Вы, ребята, меня в могилу сведете раньше сбежавших Пожирателей.       Сделав большой глоток, Рон подмигнул ему и весело хмыкнул.       — Не переживай. То ли еще будет. ***       Вернулись они в Аврорат под вечер. Благо, Гермиона знала отрезвляющее заклинание, ибо Поттер еле на ногах стоял, выпив три стакана огневиски в память о Кингсли. Как алкоголь чтит память, Том не ведал, но всецело поддерживал «друга». Пьяный Поттер — бесполезный Поттер.       Несмотря на очередное унижение, которое он испытал в доме старой ведьмы, Том был удовлетворен, что Гермиона отчасти поверила в его наспех сыгранный спектакль с Юстасом Берком и деланной ревностью. Хотя весть, что после работы она направлялась к Нотту, неприятно кольнула в груди. Списав сие чувство на бушующие юношеские гормоны, Том подумывал наведаться в дом терпимости, чтобы избавить себя от эротических фантазий о девчонке.       Конечно, он знал, что Грейнджер продолжит за ним пристально наблюдать, но временно притупил ее сомнения. Осталось пару-тройку раз заявиться к Уизли и сыграть роль примерного сынишки.       Том уже двигался к каминам, дабы вернуться домой, когда на пути ему встретился Робардс с весьма интересной папкой «Каминная сеть».       Любопытно.       — О, Уизли. Домой после первого рабочего дня? Неплохо справились, я читал отчет, составленный Гермионой, — вежливо начал разговор глава аврората.       — Благодарю, мистер Робардс. Мы старались. А это у вас?..       — Совсем забыл проверить камин в доме Бруствера…       Как же Том так просчитался? Не встреть он его на пути, канула бы в Лету вся конспирация. Не теряя времени, Том буквально ворвался в сознание мужчины и стал корректировать память. Взгляд Робардса резко стал осоловелым и опустел.       Окллюменционные щиты главы ДМП были хороши, но и Тома не зря нарекли самым могущественным волшебником. Ему не составило труда проделать ювелирную работу по искажению воспоминаний прямо посреди министерства.       — Так вы хотите, чтобы я просмотрел все передвижения по каминной сети в доме Кингсли?       — А? Да, пожалуйста, Рон.       Мужчина передал ему папку в руки и тотчас удалился.       Победный оскал скривил веснушчатое лицо, и Том, будучи всецело собой доволен, отправился домой.       Как только он вышел из камина, то заметил скучающих слуг, что играли в покер.       — Добрый вечер, друзья мои.       — Милорд, — мужчины почтительно кивнули.       — Руквуд, к тебе есть дело. Купи три книги целителя Юстаса Берка и добавь туда кое-какой текст, который я позже тебе напишу. И подделай тут, — Том указал на папку в своих руках, — записи. Сам разберешься какие.       — Будет сделано, милорд.       Том уже собирался пропасть в своем кабинете, как вдруг вспомнил нечто важное.       — Рабастан, мне нужна ведьма. Кудрявая, каштановые волосы, бледная кожа и карие глаза. И чтобы молчала.       — Живая? — уточнил Лестрейндж.       Все сидящие за столом прыснули со смеху.       — Живая, Рабастан, живая. Еще подробности нужны?       — Нет, милорд, — покачал головой Рабастан. — Скоро будет.       Том сухо кивнул и отправился в ванную, уповая на то, что схожая с Гермионой девушка избавит его от порочных помыслов.       — Шах, маленькая ведьма.