Escaping Tragedy

Майкл рвался, его тело было обременено тяжестью в десять раз тяжелее обычного. Казалось, что его тело пыталось утащить его в землю, якорь, решивший утопить его. Большинство гаджетов выскальзывали из его усталых рук, неспособных крепко держать их. Когда он наклонялся, чтобы поднять их, его колени подгибались, часто оставляя его сидящим на полу столовой, полностью обессиленным. Каждая мышца пульсировала, яростно протестуя против любого движения. Поддержание вертикальной позы требовало огромного проявления силы воли, поскольку его истощение тяготило его поникшую позу. Его разум окутывала туманная дымка, мысли кружились, как разбросанные кусочки пазла. Даже бесконечные чашки кофе не могли рассеять ментальный туман. Независимо от того, сколько раз он проверял часы, время отказывалось двигаться быстрее. Обыденные задачи, такие как нарезка хлеба, протирание стойки или чистка лука, превратились в навыки, столь же сложные, как восхождение на Эверест. Мир вокруг него размывался, превращаясь в сюрреалистическую картину с приглушенными цветами и смягченными краями.   — Тебе нужно немного развеселиться, Майк. Гости начинают волноваться. Ты выглядишь так, будто выполз из глубин преисподней, — посоветовал Джереми, старательно протирая тряпкой стойку.— Без обид. — быстро добавил он. Майкл крепко прижал руки к стойке, прислонился к ней. Окружающий шум и грохот стали просто заморозкой мозга. Каждый раз, когда он закрывал глаза на мгновение, на глаза наворачивались слёзы. Все, чего он жаждал, — это две минуты сна.    — Я знаю, как поднять тебе настроение.— Джереми подошёл к нему сзади, не обращая внимания на любые признаки того, что он не в настроении разговаривать.— Это наша последняя неделя общественных работ. К следующему понедельнику мы будем свободны настолько, насколько это возможно.— Джереми сверкнул улыбкой. Майкл изо всех сил пытался понять слова, сказанные ему, но безуспешно. Его рот наполнился слюной от чего-то сладкого или кофеинового. Потянувшись за чашкой, он выпил последнюю каплю кофе. Пять чайных ложек сахара, которые он добавил, едва растворились в горячей жидкости, проскальзывая в его рот, как слизняк, покалывая язык и вызывая рвоту. При таком раскладе он закончит тем, что заработает диабет, как только выйдет из церкви.   — Тебе будет грустно? Думаю, мне будет немного грустно. Это место стало для меня вторым домом. В следующий раз, когда меня поймают, меня отправят в тюрьму. Таков приказ судьи. — заметил Джереми. Майкл выпрямился и вытянул руки, наслаждаясь приятным треском, который раздавался, когда он сгибал их влево и вправо. Несколько шлепков по щекам вернули его на полпути к бодрствованию. Ему нужно было закончить работу, и, возможно, сосредоточение на одной задаче поможет ему не заснуть. Но когда он уставился на металлическую крышку кастрюли, он не мог не заметить своего жалкого вида. Под глазами у него был глубокий фиолетовый оттенок, а глаза казались такими красными, как будто его кровеносные сосуды лопнули. Слабая синева, скрытая в них, была едва различима. Несмотря на то, что он принял душ несколько часов назад, его волосы выглядели жирными и лишенными жизни. Кожа его лица приняла отпечатки его рукава, когда он прижал его к лицу для короткого сна, из-за чего он выглядел на 35 лет старше своего реального возраста. Как он в итоге стал выглядеть таким жалким? Он схватил половник и поднял крышку кастрюли. Пар от небрежно приготовленных джо поднялся вверх, окутав его ароматной смесью лука, говядины и томатов, что резко контрастировало с теми сладкими излишествами, которые он поглощал. Джереми наклонился, к большому раздражению Майкла. Возможно, у них и сложилось что-то вроде дружбы, но это не означало, что Майкл хотел проводить с ним каждую свободную секунду. Почему этот парень просто не мог дать ему передышку?   — Говоря о вещах, по которым я буду скучать, суббота была потрясающей!— Джереми пропел слово «потрясающе».— Это была лучшая ночь в моей жизни. Я вполне могу представить себя занимающимся этим профессионально. Майкл знал, что Джереми говорил это только для того, чтобы получить от него какую-то реакцию. Но он был слишком измотан, чтобы ехидно пошутить или закатить глаза. Если этот парень был полон решимости разрушить свою жизнь, кто такой Майкл, чтобы спорить об обратном? К тому же у него было достаточно своих проблем, главная из которых — собраться с силами, чтобы подать еду стоявшему перед ним пожилому мужчине, который последние две минуты терпеливо ждал, пока Майкл раздаст ему ужин. Майкл потянулся за миской.   Джереми подошел еще ближе: — Я никогда не спрашивал. Как всё было после? Твой отец был в ярости?   Майкл оттолкнул его. — Чувак, пожалуйста, оставь меня в покое и дай мне делать свою чертову работу.   Джереми усмехнулся. —Кстати, я сделал то, о чем ты просил, и я... Майкл, берегись! Но было слишком поздно. Майкл даже не заметил боли. Что-то ужалило, и необъяснимым образом он почувствовал, как по телу разлился сильный жар. Но все это не имело значения. Он уставился, зациклившись на липкой красной крови, покрывающей его руку, волосы запутались между его дрожащими пальцами. Над ним нависла внушительная тень его отца, шепот, который, как кислота, просачивался в его уши. — Разве это не великолепно?— Слова его отца пронзили воздух. Майкл закричал, отчаянно пытаясь соскрести кровь с руки, лихорадочно размазывая ее по фартуку, но она упрямо держалась. Теперь обе его руки были залиты кровью. Дрожь пробежала по его телу, когда он уставился, кончики пальцев все еще покалывали от остатков мыльных химикатов. Вокруг него раздавались голоса. Прикосновение к плечу заставило его успокоиться. Успокойся? Как они могли требовать спокойствия, когда ему нужно было избавиться от этой крови? Он пролил кровь и нес за неё ответственность.   — Мне жаль. — всхлипывал Майкл в ладони, его голос был сдавлен раскаянием.— Мне так, так жаль.   — Чувак, это просто рагу. Поверь мне, у них хватит еды, чтобы накормить весь Вегас, если они захотят. Не беспокойся об этом.— прорезался сквозь дымку голос Джереми.   — Мне очень жаль! — Майкл покачал головой, пытаясь понять сказанные ему слова. Отец нежно схватил его за плечо, уводя прочь. Непослушание только ухудшило бы ситуацию.   — Мне так жаль. — всхлипнул Майкл, зная, как отец наслаждается этими словами. Отец взял его за руку, за руку, которая все еще болела. Без сомнения, он отрежет её. На заднем плане гремели цепи, шипящий звук был таким же оглушительным, как водопад.   — Прости меня. Я больше так не сделаю! — взмолился Майкл, отказываясь убрать руку от лица. Неожиданно цепи так и не появились. Вместо этого по нему пробежал холодок.    — Чувак, ты в порядке? — прорвался сквозь тишину голос Джереми, полный беспокойства. Майкл осторожно убрал руку от лица. Обеспокоенное выражение лица Джереми оценивало его, как будто ожидая, что он в любой момент рухнет. Когда он более внимательно осмотрел свое окружение, он понял, что не в подвале. Там не было темно, холодно и воняло разлагающимися телами. На заднем плане он услышал, как кухонный персонал занят нарезкой овощей. Кто-то поинтересовался, всё ли в порядке.   — Да, Майкл только что пролил немного рагу себе на руку.— крикнул Джереми через плечо. Рагу... Майкл уставился на грубую текстуру на своей руке. Она была ярко-красной, с вкраплениями коричневой говядины и лука, даже с зелеными вкраплениями, намекающими на сушеные травы в рагу. Майкл глубоко вздохнул и протянул руку под холодной водой, вытягивая ее. Ощущение холода принесло облегчение его огрубевшей коже. Он наблюдал, как краснота исчезла с его руки и потекла в слив.   — Может, нам позвонить твоим родителям? — спросил один из волонтеров.   Майкл вздрогнул. — Нет, в этом нет необходимости. Я в порядке. Майкл и Джереми задержались у раковины, не отрывая взгляда от воды. Холод сковал его кожу, но он не смог убрать руку. То, как кристальная жидкость каскадом лилась по его руке, было завораживающим.   — Ты заболел?— прошептал Джереми.    — Что-то в этом роде. — ответил Майкл столь же тихим тоном.     — Я понимаю, чувак. — сказал Джереми, наблюдая, как Майкл наконец выключил кран и протянул ему полотенце.   Они вышли из кухни и вернулись в главный зал, где собралось ещё несколько человек. Майкл заметил пожилого мужчину, сидящего среди других гостей. Казалось, что другой доброволец занял место Майкла.   — Думаю, для меня это по-другому», — продолжил Джереми тихим голосом, — Потому что это не было моим семейным делом, но чувствовать небольшую вину нормально. Это делает тебя не таким уж идиотом. Но со временем ты привыкаешь к этому. Чем больше опыта ты приобретаешь, тем меньше чувствуешь себя виноватым. Майкл поднял бровь на слова Джереми, понимая, что он имел в виду. Джереми считал, что Майкла мучает тот факт, что он украл из ресторана своего отца и крестного дяди. Он действительно чувствовал, что тот был защищенным образцом добродетели.   — Мне нужен кофе.— заявил Майкл, радуясь, что нашёл повод закончить разговор.    Джереми выгнул обе брови. — Это твоя шестая чашка за два часа. Майкл проигнорировал его, взяв чашку и вылив в нееёчерную жидкость. Он раздумывал, стоит ли добавлять молоко на этот раз, но, учитывая, что он едва не обжег руку, пытаясь держать глаза открытыми, Майкл выбрал черный с шестью кубиками сахара. Надеюсь, это сработает.   Под осуждающим взглядом Джереми Майкл не мог не заметить, что даже другие добровольцы обратили на него своё внимание. Очевидно, все были заинтригованы привычками Майкла в отношении кофеина. Не то чтобы это делало его менее заботливым. Он был здесь, чтобы выполнить задачу, не так ли? Можно было бы и сделать это, даже если он функционировал только наполовину. Однако это не помешало одной из монахинь подойти к ним. Майкл издал стон, сделав большой глоток кофе и скривившись от отвращения. Его желудок грозил опустошить себя прямо здесь и сейчас. После сегодняшнего дня он поклялся больше не пить ни капли кофе, как только покинет это здание.   — Мистер Афтон.— обратилась к нему монахиня средних лет. Она стояла прямо, её лицо было морщинистым, но добрым. Она редко вступала в долгие разговоры с волонтерами, за исключением четких указаний. Однако Майкл часто видел, как она была поглощена личными разговорами с гостями.— Если вы плохо себя чувствуете, я думаю, что есть другая задача, с которой вы могли бы справиться вместо этого.   Майкл взглянул на Джереми, который просто пожал плечами. — Хорошо..— вздохнул Майкл, украдкой бросив последний взгляд на Джереми. Они пересекли коридор и вошли через дверь, ведущую в одну из задних комнат. Когда они вошли, затхлый воздух с силой окутал их. В комнате стало немного прохладнее. Груды пожертвованных коробок были сложены друг на друга. Маленькое окно в верхней части стены едва пропускало свет. В центре комнаты стоял уютный зеленый диван.   — Нам нужен кто-то, кто будет охранять материалы. — объяснила монахиня, уже сосредоточив внимание на кушетке.— Вы не против остаться на пару часов наедине с пожертвованиями? Это важная работа, мистер Афтон, и я верю, что вы с ней прекрасно справитесь. Взгляд Майкла переместился в сторону манящего зеленого дивана. Его подушки внезапно показались невероятно мягкими. Когда он снова взглянул на монахиню, то понял, что она уже закрыла двери и ушла.   — Спасибо.— пробормотал он, понимая, что она его не слышит. Парень доковылял до дивана и погрузился в его. Через несколько минут он крепко заснул, совершенно не осознавая происходящего вокруг.   Время пролетело незаметно, пока кто-то нежно не потряс Майкла за плечо, пробудив его ото сна. Он застонал и потер глаза, обнаружив перед собой брата Эмилиано, знакомое лицо. Эмилиано поприветствовал его легким помахиванием и зубастой улыбкой.   — Прошу прощения, что разбудил тебя, Майкл. Здесь некая миссис Ребекка Чарльстон, которая хочет поговорить с тобой.— сообщил ему Эмилиано. Майкл сел на диване и потер лоб. Он ущипнул себя за руку, надеясь, что боль даст выброс адреналина, достаточный для того, чтобы выдержать предстоящий разговор.   — Извините, миссис Ребекка кто?— спросил Майкл.    — Миссис Ребекка Чарльстон», — нахмурился Эмилиано.— Вы с ней не знакомы?    Майкл покачал головой. —Честно говоря, я не уверен.    — Мне попросить ее уйти?— предложил Эмилиано.   Майкл оттолкнулся от дивана. — Я подойду. Когда они вернулись в главный обеденный зал, Майкл заметил, что там стало немного люднее. Похоже, это было после обеда, так как люди начали расходиться и заниматься своими делами. Эмилиано указал на женщину, стоящую в стороне, что сразу привлекло внимание Майкла. Эта дама выделялась среди других в своем зеленом цветочном платье и атласном шарфе, источая ауру молодости, несмотря на свой возраст. Каштановые волны спадали по ее спине, и хотя трагедия, казалось, бросала на нее невидимую тень, она сохраняла вид изящества.   — Простите, мэм.— вежливо сказал Майкл, подходя к ней. Дама удивленно обернулась, встретившись взглядом с его взглядом.— Вы хотели поговорить со мной? — спросил Майкл, чувствуя намек на неуверенность. Он взглянул на Эмилиано, который показал ему большой палец, прежде чем уйти, чтобы присоединиться к другим волонтерам.   — Майкл Эфтон? — произнесла женщина с ноткой застенчивости в голосе.   — Это я. — ответил Майкл, на мгновение усмехнувшись, прежде чем осознать неуместность своей реакции. Сейчас было не время для шуток. Дама перед ним явно была не в веселом настроении.     К его удивлению, она грустно улыбнулась. — Ребекка Чарльстон, приятно познакомиться.— сказала она, пожимая ему руку и оценивая его.— Извините, я не знала, что вы так молоды. Могу ли я спросить, сколько вам лет?   — Мм, мне недавно исполнилось пятнадцать.— ответил Майкл, осторожно делая шаг вперед.   Она одобрительно кивнула. — Замечательно видеть, как молодые люди тратят свое время на помощь нуждающимся. Майкл не мог не улыбнуться. Хотя он не по своей воле выбрал быть здесь, было что-то в ее присутствии, что заставляло его желать ее одобрения. Возможно, это была доброта в её глазах, мягкость её тона, или, может быть, то, как она смотрела на него, напомнило ему о том, как его мать всегда смотрела на него - с непоколебимой убежденностью, что он заслуживает счастья и благосклонности.   — Я также работаю волонтером в приюте для бездомных, но не в St. Joseph's, а в Second Chance Styles — благотворительном магазине одежды», — объяснила она.— Один из наших клиентов упомянул, что вы здесь работаете, поэтому я пришла вас искать.   — Понятно..— неловко ответил Майкл. По правде говоря, он не мог понять, почему волонтерство имело для него значение. Ребекка села на подготовленную каменную скамью, похлопала по сиденью рядом с собой, жестом приглашая Майкла присоединиться к ней. Он повиновался, устроившись на прохладном камне. Это был первый раз, когда он заметил температуру в комнате, так как обычно стоял за стойкой, раздавая еду или занимаясь различными делами. Когда он прислонился к прохладной поверхности, окруженный гулом голосов и активности, Майкл не мог не почувствовать чувство расслабления. Он поднял голову, любуясь прекрасным пейзажем наверху — ангелами, облаками, пророками и нимбами. Подросток мог бы провести весь день, глядя на это, но он был здесь не для этого.   — Прошу прощения за то, что прерываю вашу смену, но мне нужно кое о чем вас спросить.— сказала Ребекка, ее тон стал серьезным.— Я знаю, что у вас доброе сердце, полное сострадания, и это все, о чем я вас прошу — сострадать нуждающимся.— Слёзы навернулись на её глазах. Что-то внутри Майкла чувствовало, куда направляется этот разговор. Он рассматривал такую ​​возможность, но никогда не предполагал, что кто-то из родителей появится во время его смены. Почему она не пошла к Фредди вместо этого? Ребекка открыла свою коричневую сумочку и достала фотографию маленького мальчика, примерно того же возраста, что и Лиз, с каштановыми кудрями, ярко-зелеными глазами и широкой зубастой улыбкой. Она с любовью посмотрела на фотографию, прежде чем повернуться к Майклу.   — Это мой сын Габриэль, моя маленькая обезьянка. — сказала она, и слеза потекла по её щеке.— Он хороший ребёнок, который любит помогать другим. Он обожает своих младших сестер, катается на велосипеде и ходит в воскресную школу.— она указала на статую собора. Майкл неловко кивнул, не уверенный в ответе, которого она ожидала.— Он отличный ученик и лучший в своём классе. Несмотря на то, что у него обе левые ноги, когда дело касалось хоккея, он никогда не позволял этому отговаривать его от следования за своей мечтой. Ребекка повозилась в сумочке, доставая стопку бумаг.— Габриэль тоже был очень креативным. Он рисовал всех этих аниматроников, даже придумывал новых.— Она протянула Майклу картинку крокодила-аниматроника в очках-звездах и с дурацким хвостом. Глаза Майкла наполнились эмоциями. Ребекка посмотрела на него с отчаянием во взгляде.— Он пропал. Мой ребёнок пропал, и я знаю, что он не убежал. Он бы ни за что на свете не пропустил свои мультфильмы про Супермена.   — Я сожалею о твоей потере. — сказал Майкл, опустив голову. Только тогда он понял, что только что признался, что знал, что её сын мертв. Чувство вины пронзило его сердце, когда Ребекка разрыдалась.   — Нет», — решительно покачала она головой.— Я не оставлю надежды, что он где-то там, живой, ждёт возвращения домой. И я не перестану держаться за эту надежду, пока не найду своего сына.— Она смахнула слезу.— Вот почему я пришла к тебе.— Залитые слезами глаза встретились с глазами Майкла.   — Я не уверен, что могу что-то сделать.— сказал Майкл, уставившись на свои руки. В его сознании невольно прокрутились образы крови на ногтях, волос, запутавшихся в пальцах, и стойкий запах химикатов. —Им не нужно было умирать. Если бы не ты, они бы всё ещё дышали. Внезапно Майклу не захотелось ничего, кроме как отдалиться от Ребекки. Он наблюдал, как она достала платок и высморкалась.   Есть одна вещь, которую вы могли бы сделать для нас. — продолжила она, прежде чем он успел возразить.— Мы с мужем поговорили с мистером Эмили, и мы поняли, что все улики были переданы в полицию для расследования. Однако мы слышали от мистера Эфтона, вашего отца, что записи с камер видеонаблюдения не были включены, потому что грабители прошлой ночью перерезали линии, что привело к потере записей за последние несколько дней. Майкл нахмурил брови. Это неправда. Запись с камер наблюдения работала отлично, когда он и его отец провели ту странную ночь у Фредди.   — Я честно не уверен.. — честно ответил Майкл. Он обернулся, надеясь увидеть Эмилиано поблизости, но вместо этого заметил Джереми на другом конце комнаты, пристально наблюдающего за их разговором. Джереми поднял бровь, молча спрашивая, что происходит. Майкл просто пожал плечами, надеясь, что это передаст сообщение—Чувак, я тоже не знаю.   — Всё, о чём я прошу тебя, это спросить своего отца, есть ли способ получить отснятый материал с предыдущих ночей. Я знаю, что твой отец и его деловой партнер делали всё возможное, чтобы поддержать полицию во время расследования, но если ты знаешь что-то, даже маленькую деталь, пожалуйста, сообщи властям. Это может помочь им получить зацепку. — умоляла Ребекка.   —Конечно. — ответил Майкл, не уверенный в точных словах. Ребекка кивнула, поблагодарив его за уделенное время, и пожелала ему всего наилучшего, прежде чем уйти.    Майкл снова занял позицию рядом с Джереми, сжимая ковш все крепче, поскольку он чувствовал себя еще более несчастным, чем когда-либо. Он чувствовал желание Джереми что-то сказать, поэтому он тяжело вздохнул и спросил:— Что?   — Она спрашивала тебя о пропавших детях?— голос Джереми звучал тихо.   — Да. — ответил Майкл, чувствуя себя немного неловко.   — Тебе не нужно было с ней разговаривать. Она не должна была так с тобой разговаривать. Ты несовершеннолетний, так что я не уверен, законно ли это вообще. — с горечью сказал Джереми.   Майкл рассмеялся:— Поджигатель беспокоится о судебных исках?    — Я думаю, она поставила тебя в несправедливое положение.— запротестовал Джереми.    — Всё в порядке. Чувствовую себя не очень хорошо, но я ее понимаю. Любая мать поступила бы так же.    Джереми фыркнул:— Нет, моя мама устроила бы вечеринку, если бы я исчез.   — От тебя невозможно избавиться, Джереми. Церковь Святого Иосифа может это подтвердить. — ухмыльнулся Майкл, на что Джереми ухмыльнулся в ответ.    — Но ты и с отцом не очень-то близок, да?— спросил Джереми.   Майкл фыркнул:— На самом деле, мы никогда не были так близки.   Джереми внезапно замолчал, словно тщательно обдумывая свои следующие слова.— Я знаю, что это не мое дело, — начал Джереми.— но Сидни упомянул, что ты хотел сбежать.   — Ты прав, это не твое дело. — резко бросил Майкл. Джереми прикусил губу, и это заставило Майкла почувствовать укол вины внутри.    — Послушай, у меня была худшая ночь в моей жизни. И всё, чего я хочу сейчас, — это не думать, понятно?    — Конечно, чувак. — сказал Джереми, хотя Майкл всё ещё видел, что тот слегка ранен.  Они работали бок о бок в тишине, пока Майкл наконец не заговорил: — Мой отец — придурок.    — Он тебя бьет? — спросил Джереми через некоторое время.   — Иногда.— честно ответил Майкл. Джереми понимающе кивнул.     — И я ничего не могу сказать о его действиях из-за того, какое большое влияние имеет отец. И я не хочу подвергать своих брата и сестру опасности. — объяснил Майкл. Это была частичная правда, но я чувствовал свободу, говоря это.   — Я понял, чувак. Я тоже был там. Только моей сестре было все равно, что со мной случилось. Она просто ушла. Ты присматриваешь за своими братьями и сестрами. Это довольно круто, если хочешь знать моё мнение.    Майкл улыбнулся:— Спасибо, чувак.    Они продолжали молча работать бок о бок, пока Майкл наконец не сказал: — Я бы хотел, чтобы все было по-другому.    — Я тоже. — ответил Джереми.     Прошло некоторое время, и Чарли вошла в столовую. Улыбка Майкла мгновенно сменилась хмурым выражением, когда он увидел, в каком она состоянии. Она не помахала рукой и не присоединилась к другим гостям, а вместо этого засунула руки в карманы и уставилась на свои туфли. Её черные конские хвосты свободно свисали, и, к его удивлению, на ней была униформа Фредди, фиолетовый цвет делал её еще бледнее обычного.   После окончания смены Майкл развязал фартук и попрощался с Джереми. — Ты завтра работаешь?— спросил он.   Джереми покачал головой. — Нет, не раньше среды.   — Это отстой, потому что у меня выходной.— ответил Майкл.    — Тогда увидимся в четверг?    Майкл кивнул. — Увидимся. — сказал Афтон и подошёл к Чарли.   — Ты носишь форму Фредди? — усмехнулся он, заметив, что она явно слишком велика для неё, а шляпа частично скрывает ее лицо.   — Просто помогаю. — вздохнула девушка, протягивая ему скейтборд, и они направились к дому Афтонов.   По дороге домой Чарли рассказала ему события этого дня. По-видимому, сразу после открытия ресторана утром группа мужчин ворвалась туда и провела тщательный обыск. Когда отец Майкла столкнулся с одним из мужчин, главарь ударил его в лицо и потребовал сообщить местонахождение его дочери — зрелище, которое Майкл хотел бы увидеть сам. Мистер Эмили пригрозил вызвать полицию, если они не уйдут, но Уильям, будучи отцом, сказал дяде Генри оставить их в покое и дал им разрешение обыскать все место. Ошеломленные, мужчины подчинились, а Афтон поручил одному из их сообщников достать хороший виски из его сейфа, даже предоставив код доступа. Отец даже пригласил главаря выпить несколько напитков, пока они ждали завершения обыска. Чарли, будучи любопытной, подкралась и сумела подслушать часть их разговора. Из того, что она узнала, лидер был скользким и опасным, одетым в дорогой на вид темный костюм, с черными волосами и акцентом. Чарли описала его как самого грозного человека, которого она когда-либо видела, человека, который, казалось, всегда получал то, что хотел, так или иначе. Мужчина задавал острые вопросы отцу Майкла, который отвечал спокойно, но с подспудным чувством беспокойства, которое и Чарли, и мужчина могли заметить. Когда мужчина потребовал рассказать, что беспокоит Уильяма, он выразил понимание как родитель, сопереживая беспокойствам других родителей и желая, чтобы они могли сделать больше для своих гостей. Однако он боялся, что его руки связаны, и если что-то не изменится, неизвестно, сколько ещё детей может исчезнуть. В этот момент мужчина, как сообщается, вскочил со стула, ударил кулаками по столу и обвинил Уильяма в том, что ему было всё равно, когда пропал первый ребёнок. Афтон защищался, объясняя, что они были всего лишь рестораном и предполагали, что полиция разберется с ситуацией, направив детективов, офицеров для патрулирования территории, установив камеры или даже привлекая ФБР. Отец выразил недоумение относительно того, почему убийца до сих пор не пойман. На это мужчина отругал Уилла и сказал следующие слова:— Я вижу вас насквозь, мистер Афтон. Вы змея. Чтобы ее узнать, нужно быть змеей. Когда соратники мужчины вернулись с пустыми руками, мужчина снова повернулся к Афтону, поблагодарил его за сотрудничество и наклонился к нему, прежде чем уйти. Он сказал: — Как состоятельный человек, я понимаю, мистер Афтон, какое разрушительное воздействие может оказать на ваш бизнес плохая реклама, не говоря уже о тревожном присутствии умерших детей в связи с вашим бизнесом. Непрекращающийся поток обвинений и расследований, несомненно, должен сказаться на благополучии человека. Но если я обнаружу хотя бы малейший намек на подделку и обман, скажем так, это не сулит ничего хорошего для целостности вашей семьи. Хорошего вам дня, мистер Афтон. Дядя Генри крикнул мужчине, чтобы тот убирался, но тот только рассмеялся и ушёл.   — Но это даже не самое худшее. — сказала Чарли, катаясь рядом с ним. Майкл поднял бровь, ошеломленный и без того хаотичной историей. Он задался вопросом, ожидал ли его отец такой реакции от родителей пропавших детей. Родители Сьюзи и Фрица только умоляли и умоляли, но никто никогда не пытался напасть на Уильямс, кроме Майкла.   — Сегодняшние новости продолжили инцидент с пропавшими детьми. Одного из детей зовут Кэссиди Фаббрини, она дочь Сиело Фаббрини, генерального директора Fabbrini Debt Solution . Звонок в колокольчик? — сказал Чарли. Майкл покачал головой, хотя это имя и звучало смутно знакомым где-то в глубинах его сознания. Но он знал, что все это подразумевало. Кэссиди была не просто каким-то случайным ребёнком, погибшим от рук своего отца. Она была дочерью очень влиятельного человека, человека с властью, деньгами и связями, чтобы гарантировать, что убийца его дочери будет привлечен к ответственности. Всё вставало на свои места. Отец в мгновение ока окажется в тюрьме, и все потому, что связался не с той семьей. Майкл не мог не улыбнуться.   — В 1950-х годах против компании Fabbrini Debt Solutions было возбуждено крупное дело из-за связей с мафией.— объяснила Чарли.   Майкл остановил свой скейтборд и в ужасе уставился на Чарли. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не права.— взмолился он. Чарли покачала головой и вытащила газету. Майкл просмотрел слова, выхватывая ключевые слова, такие как «пропавший без вести», «дочь генерального директора Fabbrini Debt Solution», «по слухам, о связях с мафией» и «дело прекращено из-за отсутствия доказательств и загадочной смерти свидетелей».   — С другой стороны, наши проблемы теперь решены, не так ли?— заметила Чарли. Майкл посмотрел на неё с явным замешательством.   — Тот, кто её убил, не знал, кто она. И теперь мафия идет по их следу. Они убьют его прежде, чем у копов появится шанс. Это закончится ещё одним загадочным самоубийством, которое никто не сможет объяснить. Майкл вернул ей газету и молча вскочил на скейтборд.    — Если только... — она замолчала. Майкл повернулся к Чарли, которая задумалась, поглаживая подбородок.    — Если только убийца не знал, кто она, и не пошёл на риск. Может быть, он тоже состоит в преступной организации или сделал это из злости, чтобы показать, что они никогда не смогут его поймать. Вот это больше похоже на его отца. Но даже Уильяму следует знать, что провоцировать мафию — это последнее, что следует делать.   — Думаю, это как раз соответствует нашей удаче, не так ли?— сказалв Чарли, горько усмехнувшись.   — Я полагаю... - ответил Майкл, и усталость просачивалась в его голос. Мимо пронеслась машина, снова нарушив затянувшуюся тишину между ними. Где-то неподалеку защебетала птица, по-видимому, предупреждая своих пернатых спутников о приближающихся подростках. Постоянный фоновый шум грозил убаюкать Майкла и погрузить его в глубокий сон прямо здесь, на траве.    — Майкл, как ты думаешь, дальше дела пойдут лучше? — спросила Чарли.   — Я не знаю.    — Дома все очень напряженно», — прошептала Чарли, ее голос был полон грусти.— Отец все время заперт в своем кабинете, работает над чем-то, чтобы защитить детей в ресторане. А мама... мама... Чарли разрыдалась, ее ролики остановились, когда она закрыла лицо руками. Майкл быстро остановил свой скейт и бросился к ней.   — Эй, все будет хорошо.— сказал Майкл мягким голосом, пытаясь придумать, как помочь.   — Нет, это не так!— Чарли неожиданно оттолкнул его, удивив Майкла. Она повернулась к нему спиной, крепко обняв его за руки. Майкл стоял там, чувствуя себя беспомощным, пытаясь решить, что сделать или сказать. Прежде чем он успел сделать выбор, Чарли сделала за него.   — Мама много раз ложилась в больницу.— голос Чарли был тихим и дрожащим от рыданий.   — Тётя Нина?— Майкл осторожно приблизился, стараясь не напугать друга. Чарли кивнула, вытирая слёзы рукавом.   — Знаешь почему?— спросил Майкл, и в его голосе прозвучала тревога.   Чарли покачала головой.— Мне никто ничего не скажет. Мама и папа постоянно говорят, что все будет хорошо. — она повернулась к Майклу, её красные глаза наполнились слезами.— Но если все в порядке, то почему она так часто ходит к врачу? Почему они ничего мне не говорят, если всё в порядке? Не в силах устоять, Майкл сделал шаг вперёд и обнял её, а она зарыдала у него на плече.   — Мне так жаль, Чарли. — тихо проговорил Майкл. Её слёзы промочили его рубашку, но он не обращал внимания. Легкий ветерок, казалось, приносил некоторое утешение, когда он держал её.   — А теперь, когда пропало так много детей.. — она посмотрела ему в глаза.— Майкл, мне неприятно это говорить, но я не думаю, что они вернутся. Я думаю, мы должны признать тот факт, что это вполне может быть убийство. Майкл ничего не сказал. Вместо этого он нежно откинул пряди волос с её лица.   Чарли вытерла слёзы рукой.— Ненавижу чувствовать себя такой беспомощной.— икнула она.   — Я тоже.— честно признался Майкл.   Девушка глубоко вздохнула и ослабила хватку на плече Майкла.— Мне жаль за все это. — сказала она, её щеки всё ещё были красными от слёз и смущения.   — Тебе не нужно извиняться.— заверил Майкл, нежно улыбнувшись.   Чарли покачала головой. — У тебя и так достаточно поводов для беспокойства.   — Но я знаю, каково это — потерять мать, — поделился Майкл.— Не то чтобы я намекал, что это произойдет, — быстро добавил он, увидев, как побледнело её лицо.— Просто я знаю, каково это — быть напуганным».   Чарли шмыгнула носом и выдавила из себя легкую улыбку. Затем ее выражение лица сменилось на хмурое, когда она указала на его шею.— Что случилось с твоей шеей?    — Хм? О, эээ...— Майкл потер повязку на шее.— Я пытался побриться? Чарли расхохоталась. Видя ее смех, Майкл согрелся на сердце. Было приятно снова видеть, как его подруга смеётся.   — Ты такой лжец, Майкл. — сказала она, всё ещё посмеиваясь.— Но это нормально. Ты не обязан мне говорить, если не хочешь.   Майкл с благодарностью кивнул. —Честно говоря, мне больше не хочется кататься на скейте. Давайте лучше пройдемся.    — Я думал, ты торопишься домой?    — Забудь об этом. Дома и так всё напряженно, так что чем меньше времени я там провожу, тем лучше.— заявил Майкл, взяв Чарли за руку.     Чарли кивнула: — Я поняла.   Они прогуливались по улице и позволяли летнему полудню окутывать их: лучистые солнечные лучи ласкали их кожу, а редкие облака давали краткую передышку в их тени. Улицы казались скорее пустынными, чем оживленными в этот воскресный полдень, не было никакой активности. Палящее солнце высушило их слезы и заплаканную рубашку Майкла. Пока они шли, мысли Майкла свободно блуждали. Он думал, что почувствует все виды эмоций: от истерики после наказания до беспокойства после преследования аниматрониками. Возможно, даже страх того, что может случиться с тетей Ниной, или горечь, исходящую от Ребекки. Однако неожиданно Майкл обнаружил, что тоскует по маме. Он взглянул на улицу, на которой не было ни крови, только черные следы шин от проезжающих машин. Он живо вспомнил тот день. Они, как всегда, отправились за продуктами, но решили привезти несколько дополнительных пакетов с продуктами. Из-за ремонта гаража отец припарковался на улице напротив, с разрешения соседей. Каждому из детей мать поручила отнести в дом несколько ингредиентов. По какой-то причине Майкл был полон решимости нести две тяжелые сумки, слишком тяжелые для него. Несмотря на то, что ему было 13 лет, он отчаянно хотел доказать, что его сила превосходит силу обычного подростка. Отец даже унижал его за то, что он с трудом мог сделать четыре шага, не задыхаясь. Но гордость Майкла заставила его идти вперед, к дому. Позади него мама спросила отца, не видел ли он её сумочку. Отец крикнул, что не знает. Поэтому мама решила проверить машину. Она не посмотрела по сторонам, прежде чем перейти улицу, хотя и просила своих детей сделать это. Машина приближалась на чрезмерной скорости, хотя они жили в оживленном районе. У неё не было ни единого шанса. Майкл услышал визг тормозов и чьи-то крики. Он обернулся, увидев, как улица залита красным. Прежде чем он успел сделать ещё один шаг, чтобы разобраться, Уильям схватил его за руку, закрыв глаза руками, заслоняя его от ужасного зрелища. Майкл кричал и пинался, требуя, чтобы он увидел маму, но папа отказывался слушать. Как раз когда Майкл собирался укусить за руку, он почувствовал, как его схватили за плечи, и отец встал перед ним, заслоняя его от вида. — Майкл, послушай меня, — строго сказал Уильям. Майкл попытался заглянуть ему через плечо, но отец держал его за подбородок, заставляя смотреть только ему в глаза.— Ты должен повернуться, вернуться в дом и посмотреть телевизор с братом и сестрой. Не смотри наружу и не выходи, пока я не отдам приказ. Понял? Майкл хотел было возразить, но непоколебимый голос отца заставил его замолчать. Он помнил, как искал в глазах отца хоть какое-то подобие утешения, но ничего не нашёл. Ни страха, ни ярости, ни отвращения. Только пустота. Нет, это не совсем так. В глазах отца был проблеск, слабая искорка, что-то почти животное. Казалось, что-то изменилось в нём самом. Что-то действительно изменилось в отце. Отец не проливал слез, когда её не стало. Он делился жалостными историями о ней, когда люди спрашивали, но Майкл мог почувствовать их пустоту. Когда дети плакали по своей матери, отец просто гладил их по голове, отмахиваясь от их горя как от тривиальных детских забот. Генри называл это горем, утверждая, что люди делают это по-разному. И, возможно, это было правдой, но отец продолжал жить так, как будто его жена никогда не была частью семьи. Пустоту, которую она оставила, легко заполнил Майкл, который взял на себя роль смотрителя, выполняя работу по дому, готовя и воспитывая своих брата и сестры. Отец... Почему все было сосредоточено вокруг Отца? Майкл тяжело вздохнул, понимая, что они уже прибыли в их район. Мысль о том, чтобы войти в этот дом, наполнила его ужасом. Если бы только его мать выжила... Их жизнь, несомненно, изменилась бы к лучшему, в этом Майкл был уверен.   — Спасибо, что позволил мне присоединиться к тебе, — сказала Чарли, её слова были пронизаны благодарностью.— Не стесняйся, дай мне знать, когда захочешь не видеть меня.   — Нет, с тобой всё в порядке. Мне действительно нравится проводить с тобой время.— ответил Майкл, вызвав улыбку и румянец у Чарли.   — Ладно, я пойду — заявил Чарли.— Встретимся завтра снова?   — Конечно. Увидимся завтра — помахал ей на прощание Майкл.   Майкл выбил дверь ногой, готовый вступить в конфронтацию. Или, может быть, просто уснуть... скорее всего, последнее. Но сначала... Он обнаружил Уильяма в гостиной, держащего Эвана на руках, пока его раненая нога лежала на коленях. Эван уткнулся лицом в грудь папы, слёзы текли по его подбородку, пока их родитель взъерошивал ему волосы. Взглянув на решительное приближение Майкла, отец признал его присутствие.   — Эван, мне нужно поговорить с отцом, — твердо заявил Майкл, — наедине. Улыбка отца была полна веселья, когда он осторожно опустил Эвана на землю.   — С тобой всё будет хорошо.— мягко успокоил Эвана отец, протягивая ему игрушку. Эван кивнул, потёр глаза и направился в свою комнату. Уильям откинулся в кресле, встретившись глазами с Майклом, когда Эван исчез. Как только дверь закрылась, Майкл переключил свое внимание на отца.   —Уже соскучился по мне? — поддразнил отец.    — У тебя был тяжелый день?— выплюнул Майкл.    — Ночь была ещё более бурной.— парировал Уильям с той же дерзостью.       Майкл стиснул зубы, пытаясь контролировать дыхание. — Эта девчонка Кэссиди? У её семьи есть связи с мафией.   — О, боже... — сухо ответил отец.    — Это не шутка!— прошипел Майкл.    — Я не смеюсь — заметил отец.    — Ты подвергаешь всех нас опасности!— Майкл сжал кулаки. Отец молча изучал его, словно пытаясь понять, была ли вспышка гнева его сына проявлением неуважения или нет. Он перевёл взгляд с обуви Майкла на его взъерошенные волосы. Когда Отец не ответил, Майкл продолжил:— Уговор был таков, что я не буду путаться у тебя под ногами, пока мои брат и сестра в безопасности.— твердо сказал он.   — Ты и твои брат с сестрой — поправил отец, — это была сделка, которую ты, кстати, нарушал много раз.   — Ну, никто из нас не в безопасности. — резко ответил Майкл.   — Ты, как обычно, слишком много думаешь. У меня всё под контролем. — отмахнулся отец, махнув рукой.   Майкл фыркнул, не в силах сдержать свое разочарование. — О, правда? Ну, папа, не хочу тебя разочаровывать, но у тебя на щеке что-то маленькое, что доказывает обратное!— Майкл указал на небольшой фиолетовый синяк, украшающий правую щеку отца. Уильям резко поднялся со стула, глаза его блестели от опасности, а губы изогнулись в хмурой гримасе. Тут же пожалев о своих словах, Майкл инстинктивно сделал шаг назад. Отец приблизился размеренными шагами, возвышаясь над Майклом, его взгляд пронзал.  — Прежде всего, не будь со мной дерзким! — предупредил Уилл, и его голос был полон властности.    — Я знаю, мне жаль. Это больше не повторится, я... — начал Майкл, но отец быстро поднял руку, заставив его замолчать.    — Не перебивай меня. — строго приказал родитель, занеся руку, словно готовясь ударить. Майкл молча кивнул, признавая свою ошибку.   — Во-вторых, несмотря на твои убеждения, твои наблюдения и то, что ты считаешь правдой, у меня всё под контролем. Это ты не понимаешь и не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит на самом деле. Так что сделай себе одолжение и перестань приставать ко мне. Единственное, чего вам следует бояться, это меня. Не мафию, не аниматроников и никакую другую силу в этом мире. Ясно?    — Да, сэр. — ответил Майкл, его тело застыло, он боялся сделать даже малейшее движение.    — Хорошо, — Уильям повернулся и занял свое место, небрежно вытянув ноги на чайный столик, что было строго запрещено его детям. Он проверил запястье и нахмурился.— Если бы я был тобой, я бы поспешил приготовить ужин. Уже почти 6:30. Майкл вздохнул в отчаянии, его тело жаждало сна. — Об этом...— Внезапная идея пришла в голову Майклу. Отец поднял бровь, предостерегая его от дальнейших мыслей.— Я думал, мы могли бы съесть сэндвичи. Майкл подошёл к шкафу, достал хлеб, а затем обыскал холодильник в поисках масла, сыра и ветчины.   — Простая, но питательная еда!— Майкл разложил продукты на столе, прежде чем направиться к лестнице.   — Куда ты направляешься?— раздался сзади голос Уильяма.   Майкл глубоко вздохнул.— Я был на ногах почти 24 часа. Мне нужно пойти спать.   Он услышал, как отец усмехнулся. — Очень хорошо, Майкл. Только на этот раз я это позволю. Но тебе лучше изменить своё отношение к завтрашнему дню, иначе у нас будут проблемы. Майкл не ответил, но продолжил свой подъем по лестнице. Он бросил сумку в угол своей комнаты и пошел к своей кровати, не беспокоясь о том, что ему придется раздеваться по пути. Как раз когда он собирался упасть на кровать, одетый только в шорты, он заметил на своей подушке плюшевого кролика, напоминающего дизайн Спринг Бонни. К нему прилагалась записка, лежащая на подушке. В ней говорилось:  — Чтобы защитить тебя от страшных призраков и монстров, таящихся в тенях — С любовью, твой Папа.   Майкл выругался, схватив плюшевого кролика. Он открыл окно и выбросил его наружу, прежде чем наконец позволить себе рухнуть на кровать и уснуть.