Escaping Tragedy

Несмотря на то, что говорят люди, Майкл не был точной копией Уильяма. Если уж на то пошло, он был больше похож на своего отца, чем Уильям в детстве. Уильям был пухлым, ему пришлось дорасти до своего долговязого тела и острых углов. С другой стороны, Майкл уже обладал теми чертами, которые Уильям развил в зрелом возрасте. Уильям часто задавался вопросом, перерастет ли Майкл их, но по мере взросления он становился все больше и больше похож на своего отца, даже его темно-синие глаза стали светло-серебристыми, как у Уильяма в позднем подростковом возрасте.   Но на этом сходство заканчивалось. В то время как Уильям был хитрым, стратегическим и аналитическим, Майкл был плотным, как кирпичная стена, бросался в неприятности с головой, не останавливаясь, чтобы подумать. Он никогда не учился на своих ошибках и был скорее смелым, чем храбрым. Его комплекс героя заставил его поверить в то, что его невозможно остановить, и что его планы и схемы сработают, потому что он «делал это ради благого дела». Майкл не понимал, что, в отличие от его любимых комиксов, это реальный мир. Неважно, насколько несправедливым он это считал — хорошие люди приходили последними, что наглядно доказал его сын.   Майкл понятия не имел, что делает. Насколько мог судить Уильям, он просто придумывал непродуманные планы и действовал по ним, полностью рискуя, даже не задумываясь о том, знает ли Уильям, что он делает. Неужели Майкл действительно думал, что его планы увенчаются успехом просто потому, что он был самопровозглашенным «хорошим парнем» , а Уильям в его глазах — «плохим парнем» ?   Уильям видел ненависть в глазах Майкла, когда тот пришел на ужин. Майкл смотрел на него так, словно тот уже был мертвецом. Он наблюдал, как Майкл разговаривал со своими братьями и сестрами, уверяя их, что все будет хорошо. Было забавно наблюдать, как его сын пытался превзойти его. Майкл даже не обнаружил чипы и камеры, вызывающие галлюцинации, имплантированные в плюшевого медведя Эвана. Он предполагал, что Майкл уже знает, но, видимо, Уильям переоценил его интеллект. Уильям не мог не задаться вопросом, насколько неприятно играть героя, живя под крышей злодея, завися от него и находясь в его власти. Это было постоянным напоминанием о том, что в конце концов Майкл был всего лишь ребенком, живущим во взрослом мире. Уильям знал, что однажды Майкл тоже это поймет.   О, но вершиной айсберга было то, что Уильям был серьезен, когда обещал сыну заботиться о нем, даже после того, как тот попытался отомстить. Он позаботился о том, чтобы его сын был накормлен, одет и воспитан. Это было ради него самого, он сказал ему отпустить свой гнев и свой акт мести. Не потому, что Уильям боялся того, что мог сделать Майкл, а потому, что это сводило его сына с ума, и он только причинял вред себе. Несмотря на то, что Майкл не был противником Уильяма, но он должен был гарантировать, что Майкл не помешает его планам, поскольку мужчина не собирался оставлять никаких улик. В тот момент, когда Майкл распахнул дверь в комнату для хранения деталей и технического обслуживания, Уильям уже строил планы. Пока Майкл мирно спал в своей постели, пока Уильям находился в своей комнате, разрабатывая планы. Всё было на месте, и Майклу некуда было бежать. Наказания уже были предусмотрены для сына, если он не слушался. Некоторые наказания будут более болезненными, чем другие. Уильям даже вырыл могилу Майклу на всякий случай, но это был его последний выход.   Было бы гораздо проще отвезти его в больницу. Майкл уже дважды попадал в больницу из-за недиагностированной истерии, когда был молодым парнем. Один раз это произошло из-за того, что мать Уильяма что-то добавила в еду, а во второй раз это тоже было связано с действиями его матери. Уильям так и не узнал, что это было. Майкл кричал и кричал и не мог остановиться. Милли сломалась у врача и призналась, что мужчины в её семье страдают истерией. Она надеялась, что это просто из-за войны, а не генетическое. Уильям никогда не говорил ей правды, чтобы пощадить её чувства. Врач лишь посоветовал им понаблюдать за ним и прописал лекарства. Даже если у Майкла больше никогда не было истерики, у Уильяма она была зафиксирована на бумаге, подписанной самим доктором: Майкла Эфтона дважды госпитализировали из-за истерии, и во время второго визита врач отметил в своих записях, что у него, вероятно, есть генетическое заболевание, унаследованное по материнской линии. Пока сын спал, Уильям нашёл время, чтобы пересмотреть свой дневник за прошлый год, на случай, если ему действительно понадобится от него избавиться. Он задокументировал, как Майкл особенно тяжело перенес смерть матери, как он был цепок к своим брату и сестре и как подросток пытался убежать, чтобы «спасти» их. Он также отметил, что Майкл почти никогда не выходил из своей комнаты. Несмотря на популярность Майкла в школе, у него было не так много друзей. Уильяму не нравились друзья Майкла, поэтому они не приходили. Имея судимость, было бы легко убрать Майкла с дороги.   Когда они уезжали в США, мать Уильяма вручила ему прощальный подарок прямо из своего сада на случай, если он захочет избавиться от детей или жены. Немного цветочной пыли могло бы довести Майкла до истерики, достойной заключения в тюрьму или, что ещё лучше, лоботомии. Всё, что нужно было сделать Майклу — это разозлить отца, и ему конец. Если бы только Майкл послушал.  — Уилл?— Генри вывел его из транса, все еще крепко держа в руке чашку с кофе.— Я спросил, не хочешь ли ты просмотреть документы по ребрендингу. Уильям очнулся от своих мыслей и выпрямился в кресле, схватив документы. —Да, конечно, — Сказал он, прочищая горло.— Послушай: Fazbear Entertainment — место, где еда встречается с весельем. В этом новом ребрендинге будет автомат со слашем с восемью разными вкусами, пять новых аркадных игр, фотобудка, карусель и расширенная крытая игровая площадка. Но это ещё не всё: Я нанял компанию, чтобы превратить задний двор в прекрасный сад с хорошей погодой. А с редизайном наших аниматроников и нашим новым членом семьи, Balloon Boy, ни один конкурент не сможет даже приблизиться к тому, чего мы достигли. Люди будут приезжать со всех уголков Юты, чтобы увидеть наш ресторан! — сказал Уильям, и гордость переполнила его грудь.  Генри кивнул в знак согласия. — Мы действительно превзошли самих себя. Давай просто надеяться, что, учитывая недавние события, мы получим достаточно доходов, чтобы покрыть наши расходы. И что люди не поймут неправильно наши намерения.   Уильям закатил глаза, в его голосе проскользнул оттенок раздражения. — Генри, мы — бизнес. Мы планировали этот ребрендинг месяцами. Это не наша вина, что некомпетентность некоторых родителей привела к печальным событиям.  Глаза Генри расширились от шока. — Уильям, как ты можешь такое говорить?— Сказал Эмили, ошеломленный.  Уильям на мгновение замешкался, поняв, что фальшиво сказал. Он попытался быстро отступить: — Извини, Генри. Это было не правильно. Я хотел сказать, что мы не должны позволять внешним факторам влиять на наш успех.— Он изобразил грусть и стыд в глазах.   Генри ободряюще улыбнулся ему: — Всё в порядке, Уилл. Я знаю, как ты увлечён этим проектом. Давай просто сосредоточимся на том, чтобы сделать его как можно лучше.   Уильям кивнул, чувствуя, как его охватывает чувство облегчения. Он знал, что в будущем ему придётся быть осторожнее. Он не мог позволить себе ослабить бдительность и рисковать раскрытием своих планов. — Почему бы нам не просмотреть документы и не подумать, что ещё нужно сделать? — предложил Уильям, подкрепив свои слова громовым хлопком в ладоши. Генри кивнул в знак согласия, пока Уильям просматривал записи их последней встречи.   — Новые пластины?— спросил Уильям.   — Уже куплено!— подтвердил Генри, и Уильям отметил задачу как выполненную.  — Новые песни? — спросил Генри. — Audio Odyssey пришлёт нам образцы своих песен к концу следующей недели. Однако «Welcome to our Family» и «The Friends We Make on Our Way» будут доступны к открытию. — ответил Уильям, и Генри поставил галочку.   — Как ты и просил, я рассмотрел Мальчика с шариками», — сказал Генри, представляя свой план.— Он может наполнять шарики гелием и рассказывать анекдоты. И я добавил твою блестящую идею, чтобы он показал всем детям фокус с помощью счастливой монеты из призового центра.   Уильям просиял. —Спасибо.   — Хочешь, я посыплю Мальчика с шариками чем-нибудь вкусненьким? — спросил Генри.   Уильям задумался над вопросом. — Может быть, немного, просто чтобы сделать его движения более плавными вокруг суставов. Ты же знаешь, что говорят о Fredbear's Dinner, где самые плавные, самые реалистичные аниматроники в Штатах.   — Очень хорошо. — Генри нацарапал несколько заметок на бумагах, разбросанных по столу.   — Говоря о совершенстве, пришло время освободить больше места для новых персонажей, как только будут завершены проекты игрушечных аниматроников. Бонни и Фредди уже достаточно долго находятся на сцене. — сказал Уильям.   Генри поднял бровь. — Мы не избавимся от них?   — Конечно, нет! — Ответил Уильям. — Они всё равно появятся, но только как особое угощение для наших гостей. Немного ностальгии по старым временам. Уильям заметил, что Генри не совсем доволен этой идеей, но не стал противоречить его словам.  «Он скоро придет в себя» — подумал Уильям, заглядывая в свои заметки для следующего пункта.  — Что касается меню, я предлагаю пересмотреть его и предложить эксклюзивные блюда, которые можем предложить только мы.— предложил Уильям. К концу года они будут богаты. А с открытием Circus Baby's Pizza Palace они станут ещё более богатыми.   — Я не уверен, что Мэнни это одобрит. — усмехнулся Генри.   — Он одобрит дополнительные деньги! — ответил Уильям, поставив галочку в квадратике.— Наконец, он перешёл к последнему пункту в списке.— Я уже связался с прессой и мэром по поводу открытия. Генри кивнул, но Уильям видел, что его беспокоит что-то ещё. Он нахмурился: — С тобой всё в порядке, Генри? — спросил Афтон, и его голос смягчился от беспокойства.  Генри тяжело вздохнул, его плечи поникли, и он грустно покачал головой. — Не пойми меня неправильно, Уилл. — Сказал он, его голос был полон эмоций.— Это всё отличные идеи, и я рад, что мы можем обеспечить лучший доход и будущее для наших собственных детей, но я не могу отделаться от ощущения, что мы делаем недостаточно для того, чтобы дети в нашем ресторане были в безопасности. Уильям прищурился, размышляя. Он надеялся, что ребрендинг облегчит ему убийства и скроет следы. Но Генри был прав. Люди все равно будут скептически относиться к ребрендингу. Ему придётся найти другой способ убийства в будущем. Возможно, в соседнем городе? Он всё ещё мог строить планы. Сейчас ему нужно было сохранить лицо порядочного человека. —Я понимаю, что ты чувствуешь, — сочувствовал Уильям.— Мы должны столкнуться с жестокой реальностью, что есть люди, которые хотят навредить нашим детям. Мне больно это признавать, но это правда. Я был бы опустошен, если бы что-то случилось с Лиззи и Эваном.— продолжал Уильям, и его голос становился всё сильнее по мере того, как он говорил.  —А Майкл?— вмешался Генри, но Уильям не позволил ему отвлечься от разговора. — Я пытаюсь сказать, что понимаю, что ты чувствуешь, — сказал Уильям. — Поверьте мне, безопасность наших гостей — мой главный приоритет.  — А что, если мы не сможем остановить похитителя?— спросил Генри, его голос дрожал от страха.— А что, если он заберёт ещё детей? Уильям стиснул челюсти, притворяясь расстроенным: — Мы должны сделать всё, что в наших силах, чтобы этого не произошло!— твердо сказал он. Я позабочусь о том, чтобы мои дети были готовы к любой ситуации, и я сделаю то же самое для наших гостей. Мы усилим безопасность, наймём больше охранников и сделаем все возможное, чтобы все были в безопасности.   Напряженное тело Генри расслабилось от слов Уильяма, и легкая улыбка тронула уголки его губ. — Спасибо, Уилл, это всё, что я хотел услышать. — Говорил Эмили, и в его голосе отчётливо слышалась благодарность.  —Тебе не нужно меня благодарить, Генри, — Уильям отмахнулся от благодарности взмахом руки.— Мы в одной лодке.  — Есть ли что-то ещё, что нам нужно обсудить, прежде чем закончить рабочий день?— спросил Генри, его пальцы ловко раскладывали бумаги на столе.  — Не помню, — ответил Уильям, с грохотом захлопывая книгу. Ему не терпелось уйти, но он не мог отделаться от ощущения, что у Генри что-то в рукаве.— Но если есть что-то, о чём ты хотел бы поговорить, давай. — Это не имеет никакого отношения к работе.— сказал Генри, и на его лице расплылась загадочная улыбка. Уильям почувствовал, как его кровь закипает при виде этого. Он ненавидел подобное. Что знал Генри, чего не знал Уильям? Он не мог позволить своему разочарованию проявиться. Ему нужно было сохранять спокойствие. Он — кукловод. Генри — его марионетка.   «Я не хочу задерживать вас здесь дольше, чем необходимо, но я подумал, что мы могли бы обсудить кое-что ещё. Раздражение Уильяма росло. Что Генри от него скрывает? Он должен был это выяснить, несмотря ни на что. — Конечно, давай выслушаю. — Сказал Афтое сквозь стиснутые зубы. Он не мог позволить Генри взять над ним верх.  — Я не хочу показаться слишком навязчивым»ю, — Начал Генри, его улыбка стала шире.— Но я думаю, нам следует поговорить о слоне в комнате. Сердце Уильяма пропустило удар. Он почувствовал, как холодный пот выступил на лбу. Генри узнал о его секрете? Он попытался вести себя спокойно.  — Какой слон?»— Спросил Уильям, и его голос едва скрывал страх. Генри наклонился вперёд, его глаза метались по сторонам, словно он боялся, что его подслушают. — Ты знаешь, о чем я говорю, — прошептал игриво его лучший друг, и в его глазах загорелся озорной блеск.— То, вокруг чего мы танцевали уже несколько недель.  Уильям почувствовал прилив паники. Ему едва пришлось вернуть себе контроль над разговором. —Извини, Генри, — Сделал равнодушный вид Афтон.— Я действительно не понимаю, о чем ты говоришь.  Ухмылка Генри превратилась в улыбку. —О, да ладно тебе, Уилл, — Утешил его Эмили, но через голос сочился сарказм. — Не притворяйся, что тебе это неинтересно. Я знаю, что ты умираешь от желания поговорить об этом!   Уильям почувствовал, как его лицо покраснело от гнева. Как посмел Генри играть с ним в игры? Он должен был положить конец этой шараде. — Ладно, Генри, — фыркнул Уилл, повысив голос.— Хватит загадок. Просто скажи мне, что ты знаешь.  — Тебе не кажется, что Чарли и Майкл становятся довольно близки?   Сердце Уильяма ушло в пятки. Кровь закипела. Майкл? Генри хотел поговорить о Майкле, из всех людей? Как могло случиться, что последние несколько недель все внимание было сосредоточено на его старшем ребёнке, хотя на самом деле всё внимание должно было быть сосредоточено на нём? После всего, что он сделал, и всех мер, которые он принял, чтобы его преступления остались в памяти, Генри захотел поговорить о Майкле.  — Я не вижу проблемы. Я бы предположил, что это неизбежно, учитывая, что они всегда были близки.— Уильям надеялся, что на этом вопрос исчерпан. Почему его должно волновать, с кем Майкл проводил время? Пока он делал то, что ему говорили, и подчинялся всем командам, он мог общаться с другими детьми своего возраста, если ему этого отчаянно хотелось.  — Я тоже не против, — сказал Генри, его глаза заблестели от восторга.— Хотя это странное ощущение. Я знаю Майкла с тех пор, как он был ребёнком, а Чарли — моя дочь.— Он глубоко вздохнул, на его губах снова появилась улыбка.  — Ну, дети есть дети. — просто сказал Уильям. Генри поднял бровь и уставился на него.  — Я рад, что ты так легко к этому относишься. Я думал, тебе хоть что-то есть сказать.  — Почему я должен?— Уильям больше не мог скрывать своего замешательства. Он отдернул рукав, чтобы «проверить время». Согласно имплантированному чипу, Майкл все еще был в St Joseph's, трудясь, как и положено. Он не уйдет еще двадцать минут. Генри покачал головой. — Нет, ты абсолютно прав. То, что Чарли и Майкл влюблены, не означает, что мы должны вмешиваться. Просто тяжело быть отцом, когда видишь, как твои дети так быстро растут... Сердце Уильяма замерло, когда слова Генри зазвучали в его мозгу снова и снова. «Чарли и Майкл любят друг друга». Откровение обрушилось на него, как тонна кирпичей. Майкл, ты тупой придурок, что ты наделал?  — Пожалуйста, скажи мне, что я тебя не расслышал, и что всё это было ужасным недоразумением?! — прошептал Уильям дрожащим от гнева голосом.   Генри усмехнулся:— Ты правда не знал? Это было очевидно, Уилл. Даже я мог видеть знаки. Уильям сжал кулаки, пытаясь собраться с мыслями. Он не мог поверить, что Майкл принял такое безрассудное решение. Глупый. Тупой. Майкл, ты идиот. Я заставлю тебя пожалеть об этом. Рациональная сторона его подсказывала ему ждать, быть терпеливым. Майкл не знает, что его любимый папа уже всё узнал. Это полезная информация против его сыночка. Ведь.. Уильям — кукловод, а Майкл — марионетка, танцующая под вашу дудку. И он будет танцевать.  — Признаюсь, я был застигнут врасплох! — выдавил из себя смешок Уильям, пытаясь скрыть гнев.  — Ему пятнадцать, Уилл. А Чарли исполнится четырнадцать меньше чем через четыре недели. Наши дети растут! — сказал Генри, забавляясь, принимая разочарование Уильяма за то, что он являясь родителем не может смириться с тем, что его маленький мальчик растёт.   Уильям покачал головой в недоумении. Хотя он и предполагал, что не должен был быть так удивлен. Майкл имел дело с гормонами и всем таким прочим. Уильяму пришлось бы столкнуться с этим рано или поздно. Но почему, черт возьми, из всех людей он выбрал именно Шарлотту Эмили? Уильяму пришлось признать, что, каким бы раздражающим ни был Майкл, он вырастает прекрасным молодым человеком — таким же, как и его отец. Чарли же, с другой стороны, была совсем не красавицей, в лучшем случае посредственностью, с её неопрятной головой и вялым характером. Кроме того, что она совала нос в чужие дела и время от времени узнавала какую-то полезную информацию, в ней не было ничего особенно приятного. Он сомневался, что его сын мог разглядеть в ней хоть что-то, но, с другой стороны, возможно, это было просто любопытство. Должно быть, так оно и есть. Майклу просто было любопытно узнать о противоположном поле. А поскольку Чарли была самой близкой неродственной девушкой, с которой он общался, возможно, это был для него самый простой способ играть «взрослую жизнь» .  — Мы не будем вмешиваться, но постараемся помочь всем, чем сможем. — решительно заявил Генри.  — Я думаю, у Майкла на уме другие вещи. — сказал Уильям. И говоря о «других вещах» , как именно Майкл планировал сосредоточиться на «спасении своих брата и сестры от злого злого Уильяма Афтона» и встречаться с Чарли? Думал ли этот мальчик когда-нибудь об этом как следует, или у него действительно было недиагностированное психическое расстройство, о котором Уильям не знал?  — Чарли ещё не рассказала мне о своих отношениях с Майклом, но говорил ли Майкл с тобой о своих чувствах? — С нетерпением спросил Генри.  — Нет, и мне так больше нравится. — сухо сказал Уильям.  — О, не будь таким, — Усмехнулся Генри и покачал головой.— Это было бы хорошо для вас обоих.  — Я бы предпочел, чтобы меня заперли на пружинный замок. — Сказал Уильям, его раздражение росло.   — Уильям, — голос Генри смягчился и приобрел серьезный тон,.— Это может быть идеальным шансом наладить ваши отношения с ним. У него, вероятно, будет так много вопросов, а ты был счастлив в браке. Я уверен, что ты мог бы дать ему хороший совет.   — Разве в школе не изучают подобные вещи?— Уильям потёр лоб, надеясь, что этот разговор закончится.   — Ты знаешь, что я имею в виду, Уилл, — сказал Генри, его смущение не совсем скрывалось в голосе.— Слушай, давай просто договоримся, что мы постараемся сделать всё возможное, чтобы поддержать их. Как долго Майкл будет под домашним арестом?   До самой смерти.   — До начала учебного года! — твердо сказал Уильям.   Генри нахмурился: —Ты что, наказываешь его на всё лето?   Уильям приподнял бровь. — Я думал, ты сказал мне быть с ним строже?   — Ну... да, но общественные работы и домашний арест? Тебе не кажется, что это немного жестоко?   — Вовсе нет. Это для его же блага. Ему нужно научиться уважать меня и то, что действия имеют последствия.   — Ты родитель, — сказал Генри с побеждённым вздохом.— Ты знаешь, что делаешь. — Это я знаю.— сказал Уильям скорее себе, чем Генри.   — Просто подумай об этом, Уилл. Но сейчас, я считаю, мы заслужили свой перерыв. Увидимся завтра! — сказал Генри.   ---   Уильям направился к двери, ведущей обратно в ресторан, изо всех сил стараясь не обращать внимания на пронзительные крики маленьких детей, бегающих вокруг его ног. Он подавил желание пнуть одного из них и мысленно сделал себе заметку сделать это позже, когда они останутся одни. Нацепив на лицо улыбку, он наблюдал, как дети бегают по его личным охотничьим угодьям. Их силуэты были всего лишь плотью, и ему хотелось снова напасть на них, пока они смеялись и кричали. Уильям заметил, что девочка блокирует игру руками, что сильно раздражает других детей.   — Это несправедливо, Кэссиди. — пожаловался мальчик, стоящий в очереди к любимой аркадной игре Star Racer. Девочка с черными косичками фыркнула и оттолкнула мальчика. — Я сказала, что я не закончила. Иди!   — Но ты же говорила это полчаса назад! — Заныл мальчик.   — Бу-бу, Габриэль, в следующий раз повезет больше. — Парировала ужасная девчонка, надувшись.   Лицо мальчика потемнело. — Мама говорила не бить девочек, но я ударю тебя прямо сейчас, если ты не уйдёшь из этой игры.  Девушка рассмеялась ему в лицо: — Я хочу посмотреть, как ты это попробуешь. Я оторву тебе лицо, ты, осёл с банановым головой.   — Что ты мне сказал?— спросил Габриэль опасным голосом.   — Я сказала, что твоё лицо похоже на осла с банановой мордой, а твоё дыхание воняет, как нижнее белье старика!— выплюнула девочка в ответ.  С громким криком мальчик бросился на неё. Они оба упали на землю и попытались выбить жизнь друг из друга. Уильям осмотрел игровые автоматы, но, как обычно, не увидел родителей. Дети не могли быть старше девяти лет. Такой тип воспитания делает похищение детей таким безумно легким.   Сдержанно вздохнув, он направился к игровому залу и нацепил на лицо самую дружелюбную улыбку.   — Ну, ну, дети, давайте забудем о насилии. Почему бы вам не рассказать мне, что не так, а? — сказал Афтон нежным голосом, который обычно заставлял его собственных детей прекращать драку.   — Исчезни, придурок! Никто не просил тебя о помощи! — прорычала девочка, отчаянно пытаясь убрать ногу мальчика от своего лица, одновременно сжимая его ногу.   — Это человек, глупый козёл. — Стиснул зубы мальчик. Это, казалось, отвлекло детей на достаточно долгое время, чтобы получше рассмотреть Уильяма, который спокойно стоял перед ними, заложив руки за спину.   Кэссиди оглядела его с ног до головы, прежде чем на ее губах появилась озорная улыбка: — Только слабаки носят фиолетовый и носят длинные дурацкие волосы! — Это у тебя длинные и дурацкие волосы! — Резко сказал мальчик, защищая Уильяма.   — О, да? Ну, по крайней мере, я не ношу фиолетовый!— выплюнула Кэссиди.  Мальчик расправил плечи.— Это потому, что он один из владельцев!— Он резко вскочил и поправил рубашку. — Нам жаль, мистер Афтон, — Прочитал мальчик на бейдже с именем Уильяма.— Мы с другом просто играли. Мы не хотели причинять вам неприятности или обзывать вас.— поспешно сказал ребёнок.   Кэссиди усмехнулась.— Если вы один из владельцев, я бы хотела обратиться к вам с несколькими просьбами. —  Касси, нет!— Габриэль попытался оттащить её.   — Уйди, придурок! — Оттолкнула его Кэссиди.— Я ещё не закончил говорить. И я тебе не подруга. Твой отец заставляет тебя тусоваться со мной только потому, что мой отец — его босс. Это, казалось, заставило его замолчать. Уильям не упустил из виду злой блеск в глазах мальчика. Девушка подошла к Уильяму, словно она была здесь хозяйкой. Уильяму хотелось бы ударить её и посмотреть, как она убегает, плача, но он наклонился. Он тоже мог играть в эту игру, и он был в ней очень хорош.   —Послушай, старик. — Начала девочка.— Весь этот ресторан — ерунда. Он скучный, дешевый и некрутой— Сказала она достаточно громко, чтобы все остальные дети услышали. Уильям увидел, как несколько детей ахнули от недоверия и лихорадочно затрясли головами.   — О? — Уильям изобразил удивление.— Но я видел тебя здесь довольно часто!   — Единственное, что круто в этом месте, — это аркадные игры, особенно эта.— Она указала на игру, в которую все остальные дети хотели поиграть, но боялись прикасаться, когда рядом был Кэссиди.— Мой отец — могущественный человек, он мог бы купить этот ресторан. Он мог бы заставить тебя называть его боссом . Так что если ты не хочешь проблем...  — Проблемы — это нехорошо. — Сказал Уильям, наклонив голову так, как всегда делал Спринг Бонни, разговаривая с детьми.   — Это не так, — прошипел Кэссиди.— Так что, если ты не хочешь, чтобы мой отец надрал тебе задницу, тебе лучше не вмешиваться в следующий раз, когда я буду занята этой игрой, ясно?  —Нет!— Уильям улыбнулся в изумлении, а её глаза расширились от шока. Видимо, она нечасто слышала это слово, особенно от незнакомцев.   — Кажется, я вас не правильно расслышала! — сказала она голосом, который Уильям счёл опасным.   — Ты можешь играть в аркадные игры и в любые игры, которые тебе нравятся. Но здесь, в Freddy's, не просто весело проводить время, но и делиться с другими детьми. Как бы мне ни нравилось видеть тебя здесь в качестве гостя, Габриэль тоже мой гость, и он заслуживает того, чтобы веселиться как можно больше. Уильям увидел, как глаза мальчика загорелись благодарностью, словно он был ангелом. Он сразу понял, что не многие люди делали то же самое для него. «Одинокие дети — легкая добыча».   — Подожди, пока придет мой отец, — Сердито прошипела девочка, — он покажет тебе, где место грязи !   — Я более чем счастлив познакомиться с твоим отцом. Вы оба будете моими гостями. Но сейчас некоторые другие дети хотят поиграть. Уильям встал, удовлетворенный тем, что у девочки больше нет лишних слов. Прежде чем она успела выплеснуть ещё больше яда, Габриэль схватил её за плечо и повел к двери.   — Отпусти меня, глупый жираф! — закричала она.   — Спасибо, мистер Афтон! — Сказал Габериель, — И нам очень жаль, что мы доставили какие-либо неприятности. — Я вернусь завтра! — Крикнула Кэссиди, прежде чем Габриэль успел выталкнуть её через входную дверь, —И я превращу твою жизнь в ад!   Уильям просто махнул рукой: — Посмотрим.— Ответил Афтон. Когда дверь закрылась и двое детей ушли, покалывание в пальцах вернулось. — Увидимся завтра, Кэссиди!— прошептал он.   Дети поспешили на освободившуюся игровую площадку и не стали дожидаться возможности поиграть. Что-то дернуло его за рукав и вывело из транса. Он посмотрел вниз и увидел своих маленьких детей, которые смотрели на них широко раскрытыми, мокрыми глазами.   — Папочка,— Сказала его дочка, —Эта девчонка была такой подлой.— Её губы дрожали, как будто слова были адресованы ей.   — Я уверен, что у маленькой девочки просто проблемы с поиском новых друзей. — С улыбкой ответил Уильям, прекрасно понимая, что несколько родителей с любопытством наблюдают за ним. Мистер Афтон взял на руки своих младших детей, чтобы показать, что эти дети принадлежат ему. Он был для них добрым человеком. Пусть они его помнят. Пусть они его видят.  — Папа, нам уже пора идти? Мы не можем остаться ещё немного? — спросила Лиз, обнимая его за шею. Уильям боролся с желанием выкинуть её.   — Мне жаль, милая, — Ответил он, надеясь, что голос у него был нежный и заботливый, —но, по-моему, Эван хочет вернуться домой. Верный своим словам, Эван прижался к отцу и заплакал. Уильям расчесал волосы под таким углом, что все остальные гости могли это отчетливо видеть. Любящий семьянин, заботящийся о своих детях. Он притянул Эвана к себе, а другой рукой взял Элизабет за руку. Прежде чем покинуть ресторан, Афтон пожелал своим сотрудникам спокойной ночи. Уильям уже давно привык не обращать внимания на слова своих детей, считая их болтовню не более чем шумом. Это был простой способ отвлечься во время поездок на машине, но также себе гарантировал, что они не закончатся аварией. Но были моменты, когда он был вынужден их слушать, когда их голоса требовали его внимания. Майкл просил продукты, Эван утверждал, что ему нужно блевать, Элизабет настаивала, что ей нужно в туалет. Это были моменты, когда Уильям не хотел ничего, кроме как задушить их, заставить замолчать их непрерывную болтовню навсегда. Несмотря на свою неприязнь к своим детям, мужчина знал, что никогда не сможет причинить им вреда. В конце концов, они были его творением, и он был обязан обеспечить их выживание. Он никогда не причинит вреда своей плоти и крови, как бы сильно они его ни раздражали. Но когда Элизабет закричала: — Смотрите, это Майкл! Глава семейства нажал на тормоза, его пальцы жаждали схватить ее за горло. Элизабет колотила в окно, пытаясь привлечь внимание брата. Уильям проследил за её взглядом. Вот он, его старший сын на скейтборде, за ним следовала не кто иная, как Шарлотта Эмили на роликах. В этот момент он колебался, не зная, что делать. Прежде чем успел принять решение, Чарли заметила машину и позвала Майкла. Мальчик повернулся и встретился взглядом с отцом, застыв на месте. Чарли врезалась в него, отправив их обоих на землю. Лиззи рассмеялась, хлопнула себя по колену и сказала: — Какой придурок!   — Нет, Майки! — в отчаянии завопил Эван. Уильям вздохнул и развернул машину, направляясь к двум подросткам. Майкл выглядел как потерянный щёнок, помогая Чарли подняться на ноги. Её колени начали кровоточить. Уильям не упустил из виду виноватое лицо Майкла.  — Садитесь», — сказал он подросткам. Майкл молча плюхнулся на пассажирское сиденье, его нежелание признавать присутствие Уильяма было очевидным по его холодному поведению. Уильям не мог не посмеяться над реакцией сына. Как будто он представлял угрозу безопасности Чарли. Майкл избегал зрительного контакта и не произнес ни единого слова приветствия или благодарности. Наглость мальчика. Уильям на мгновение задумался о том, чтобы заставить его идти пешком.   Лиз ахнула при виде кровоточащего колена Чарли. — Чарли, ты истекаешь кровью! — воскликнула она, обеспокоенная.   Чарли пыталась сохранять спокойствие. — О, всё в порядке.— Сказала она, пытаясь их успокоить девочку.  Пока Уильям ехал, он не мог не наблюдать за двумя подростками в своей машине. Майкл нервно ёрзал, постоянно оглядываясь через плечо, чтобы проверить Чарли и его младшего брата с сестрой. Время от времени он украдкой поглядывал на Уильяма, когда думал, что отец не смотрит. Но Уильям видел всё.   С другой стороны, Чарли пыталась поймать взгляд Майкла, как будто безмолвно говоря ему, что всё будет хорошо. Но судя по тому, как сузились глаза Майкла, он, похоже, не согласился.   Чем дольше Уильям наблюдал за ними, тем больше он начинал понимать, что, возможно, Генри не был совсем уж неправ. С этого момента ему нужно было внимательнее следить за своими детьми и их «друзьями». Ничто больше не останется незамеченным им.   Спектакль наконец подошёл к концу, когда они подъехали к дому. Уильям поспешил завести младших детей внутрь.   — Чарли, я отвезу тебя домой. — Сказал Уильям, поворачиваясь к Майклу. Он видел колебание в глазах сына.   Прежде чем он успел возразить, Уильям рявкнул: — В дом, Майкл, немедленно. Майкл неохотно вышел из машины, бросив последний взгляд на Чарли, словно он мог больше никогда её не увидеть. Уильям не мог не закатить глаза, увидев мелодраму своего сына. Глупый мальчишка. Уильям не собирался причинять боль дочери своего лучшего друга, но беспокойство Майкла всё равно его забавляло. Пока мальчик тащился внутрь, Уильям обратил внимание на Чарли, которая теперь сидела на пассажирском сиденье. Она излучала странную уверенность, несмотря на рану на колене. Уильям с любопытством наблюдал, как она промокает пятно салфеткой.   — Всё в порядке, дорогая? — Спросил он, стараясь казаться заботливым.   — Да, дядя Уилл. На самом деле всё не так плохо, как кажется. — Вежливо ответил Чарли. Уильям почувствовал укол разочарования от её ответа. Он надеялся на более сильную реакцию, на то, во что можно было бы вцепиться зубами. Пока говорил тем же голосом, которым манипулировал собственными детьми, он знал, что сможет обмануть и Чарли. Но все же, была в ней одна вещь, которая очень интересовала Уильяма.   —Как продвигается твое расследование?— невинно спросил Афтон, надеясь выудить из неё хоть какую-то информацию.   Чарли хихикнула. — Я обещала Майклу, что не буду говорить с тобой об этом, так что я не буду беспокоить тебя.   —Но ты никогда не сможешь меня побеспокоить. — ответил Уильям медовым голосом.   — Извини, дядя Уилл, но обещание есть обещание. — Ответила она оптимистичным тоном.— Как продвигается ребрендинг? Папа не затыкается. Я слышала, что будет новый аниматроник?   — Мальчик с шариками, да!— подтвердил Уильям, хотя его всё ещё раздражало, что Чарли не рассказала ему то, что он хотел знать. В зависимости от того, сколько она знала, это может быть ещё одна вещь, о которой ему придется позаботиться.— Твой отец и я потратили на него довольно много времени. Я уверен, что дети его полюбят. — А кто не любит? Всем нравится твоя работа!— с энтузиазмом сказала Чарли.   —Ты мне льстишь.— сказал Уильям, ухмыляясь.   — Вы с папой этого заслуживаете!— сказала Чарли, сияя. Они продолжили путь в тишине, пока не добрались до дома Эмили. Когда Чарли вышла из машины, она подняла свою сумку с земли, но, к сожалению, она взяла её не с той стороны, в результате чего все содержимое высыпалось и разлетелось по машине.   — Мне очень жаль! — Быстро извинилась Чарли и начала поспешно собирать свои вещи. Уильям проглотил своё раздражение, но затем ему в голову пришла идея. Если он возьмет её блокнот, он сможет быстро заглянуть внутрь и узнать, что она знает об убийствах. Однако к тому времени, как он протянул руку, чтобы схватить его, Чарли уже подняла его и положила в сумку, к большому разочарованию Уильяма. Вместо этого его рука схватила другой предмет, который был ему очень знаком.   — Я не знал, что у тебя всё ещё есть этот кинжал», — сказал Уильям, крутя оружие в руке. Его рукоятка всё ещё имела прекрасный огненно-красный цвет, которому так завидовал 12-летний Майкл. Он не переставал говорить о нём неделями, жалуясь на то, как несправедливо, что Чарли выиграл его на ярмарке, когда он хотел его больше.   —Зачем тебе это нужно? — С любопытством спросил Уильям.   Чарли самодовольно улыбнулась. — Скажем так, я приберегаю это на черный день .   — Понятно. — Сказал Уильям, возвращая ей кинжал. Когда все вещи были возвращены в сумочку, она вышла из машины.  — Спасибо, что отвёз меня домой, дядя Уилл. Увидимся!.   — Пока, дорогая! — Уильям смотрел ей вслед, как она идёт к входной двери. Странное чувство ярости наполнило его, когда она отошла, и он не мог точно определить это. Это было из-за того, что она была в тайных отношениях с его сыном? Или это было из-за того, что она не сказала ему, что знала о расследовании? Должно быть, это было что-то среднее. Через несколько минут он развернул машину и поехал домой.   Как и предполагал Уильям, Майкл стоял на кухне, чувствуя себя беспомощным и неуверенным, ожидая прихода отца. Уильям скинул куртку, игнорируя присутствие сына. Он видел, как пальцы Майкла нервно дергались, пока раздумывал, подойти к нему или нет. Пока Майкл продолжал стоять, Уильям обернулся, пристально посмотрел сыну в глаза и сказал: — Возьми себя в руки, черт возьми. Не дожидаясь ответа, Уильям направился в свой кабинет, оставив Майкла стоять там, не произнося ни слова.  --- Майкл встал перед зеркалом в ванной и попытался контролировать свое дыхание. Было 10:30. Ему нужно было выйти из дома через тридцать минут. Он мог бы это сделать. Его шея уже онемела от пакета со льдом. Майкл надавил на это место пальцем и был рад, что ничего не почувствовал. Даже небольшой укол, который он сам себе сделал, не причинил боли. Он глубоко вздохнул. Полотенца были на месте. Наушники были надеты, Дэвид Боуи играл для отвлечения внимания. Канцелярский нож был острым и милым. Он надеялся, что спирт будет достаточно стерильным. Глубокие вдохи. Он мог это сделать. Он должен был это сделать. Его палец щелкнул по кнопкам плеера, ожидая, когда зазвучит гитара. Глубокие вдохи. Пауза. Он поднял клинок к своей шее. Выдохните. Это не повредит. Кожа онемела. Но если он не поторопится, его нервы снова активизируются. Он попытался подавить дрожь пальцев. Человек в зеркале выглядел бледным, как призрак. Его глаза умоляли его передумать. Но он знал, что другого пути нет. Он поднял клинок. Вдохните. Торопись. Это не повредит. Кожа онемела. Подумай о Лиз. Подумай об Эване. Они будут в безопасности, благодаря тебе. Это всего лишь немного крови. Это не будет больно.   Его грудь дернулась, когда лезвие коснулось его кожи. Кровь капала на полотенце, которое он положил на плечо. Ох, черт... как больно. «Сделай глубокий вдох. Теперь ты не можешь остановиться». Майкл стиснул зубы, когда боль пронзила его вены. Обед зашевелился в его животе. Теплая кровь потекла по его пальцам. Он сделал глубокий вдох. «Боль терпима. А хоронить братьев и сестер будет гораздо хуже. Ты старший брат. Это твоя ответственность». Рана была открыта. Майкл взял пинцет в руку. Все силы покинули его. Полотенце стало ярко-красным. Человек в зеркале стал мокрым от пота. Его волосы прилипли ко лбу, а глаза слезились. Когда он искал чип в ране, его охватила тошнота. Это было так больно. Майкл чувствовал, как пинцет вытаскивает чип. Дрожащими, окровавленными руками он положил чип на приготовленный им платок. Теперь ему нужно было действовать быстро. Он прижал платок к ране. Острая боль. Ему стало так плохо. Перед глазами заплясали белые точки. Он знал, что ему нужно продолжать давить. Если он потеряет слишком много крови, это может быть опасно.   Подождав несколько минут, он взял один из больших бинтов и обмотал шею белым компрессом. Когда он снова посмотрел в зеркало, то увидел, что его голова была обезглавлена. Глаза были пустыми, губы потрескались. Кровь повсюду. Несмотря на головокружение, которое хотело отправить его в постель, Майкл принялся за работу. У него действительно оставалось не так много времени. По телевизору люди используют отбеливатель, чтобы скрыть пятна крови. Майкл надеялся, что это сработает. Он просто собрал все полотенца, которые разложил в ванной, и положил их в черный пластиковый пакет. С помощью мыла Майкл отмыл кровь с рук и лица. Он надеялся, что ничего не пропустил.   Когда место было чистым, он проскользнул обратно в свою комнату. Майкл не был новичком в тайных побегах. Отец был не из тех, кто проверяет своих детей после того, как они легли спать. Если они не кричали, ему было всё равно. Поскольку отца не было, ему пришлось иметь дело с Эваном. Майкл сказал ему не беспокоить его сегодня ночью, потому что он очень устал и ему нужен был сон. Надеюсь, он не попытается его разбудить. Что касается Лиз, то ему было более чем полезно иметь сестру. Огромная голова Барби, с которой маленькие девочки практиковались в макияже, всё ещё была полезна. После того, как он разложил подушки и одежду, он мог с уверенностью сказать, что она выглядела настолько реалистично, насколько это вообще возможно. Но чтобы завершить шедевр, Майкл взял окровавленный чип и поместил его рядом с головой Барби, там, где должна быть шея. Отец не узнал бы, что его больше нет, даже если бы чип показывал, что он находится в своей комнате. «Спасибо, папа». У него оставалось только одно дело. Найти черную одежду и толстовку оказалось гораздо проще, чем ожидалось. Кроме фонарика, ножа, перчаток и случайной зажигалки, Майклу больше ничего не нужно было. А еще были маски четырех аниматроников. Это была всего лишь идея, но, возможно, это был бы хороший способ замаскироваться. Майкл положил их в сумку. Он открыл банку лимонада и выпил её так быстро, как только мог. Потеря крови сделала его гораздо более уставшим, чем он думал. Закончив, Майкл посмотрел на часы. 11:15. Момент настал. Майкл устремил взгляд на кровать, залитую тусклым светом, и приготовился к тому, что должно было произойти. Он горячо молился, чтобы его брат, сестра и отец всё ещё спали, не замечая его движений. Подросток выскользнул из комнаты, стараясь не шуметь, каждый его шаг был полон напряжения. Малейший скрип половиц под его ногами, казалось, разносился по всему дому, заставляя его замирать от страха. Когда снова наступила тишина, он продолжил крадучись продвигаться, пока не достиг лестницы. Дерево стонало и скрипело под его тяжестью, словно пытаясь выдать его движения всему дому. Он замер, чувствуя, как колотится сердце в груди, ожидая каких-либо признаков беспокойства со стороны остальных членов семьи.   Когда ничего не произошло, он спустился по лестнице, его тело было напряжено от ожидания. Его ноги коснулись земли, и он был почти свободен. Но ему предстояло выполнить еще одну задачу. Майкл заглянул в гостиную, его глаза метались в поисках любого движения. Комната была пуста, если не считать плюшевого медведя Эвана, безобидно стоявшего на столе. Медведь, которого подарил ему отец. Майкл усмехнулся и поднял к нему средний палец, словно бросая вызов отцу, чтобы тот его увидел. Казалось, взгляд медвежьих глаз сверлил его насквозь, вызывая дрожь по спине. Закончив, он повернулся, чтобы уйти.   Глубоко вздохнув, Майкл вышел на улицу, чувствуя, как в нём зашкаливает адреналин, и побежал к ресторану.