Escaping Tragedy

— Горошек или морковь? — спросил Майкл у женщины средних лет, стоявшей перед ним. На ней была заляпанная рубашка свободного покроя и спортивные штаны. В руках она держала пару пакетов с покупками. Она осмотрела оба варианта, прежде чем указать на горох. Майкл попытался улыбнуться, разнося тарелки с супом, и тепло просачивалось сквозь его пальцы в ладони. Разливая суп по тарелкам, он заметил различную текстуру еды — мягкую лапшу, крупные овощи и нежные кусочки мяса. Запах кипящего бульона и свежего хлеба ударил ему в нос и заставил желудок заурчать от голода. Пытаясь отогнать это чувство и сосредоточиться на своей задаче, он потянулся за половником и наполнил миски дымящимся супом. Воздух наполнился звуками благодарности, когда Майкл обслуживал каждого гостя, их голоса смешивались со стуком ложек по мискам. Ему хотелось бы сказать, что он испытывает чувство выполненного долга, наблюдая, как люди наслаждаются теплой и сытной едой, которую он им приготовил, но этого не произошло. Он совершил серьезную ошибку, оставив своих брата и сестру наедине с отцом, который всё ещё был на свободе.   Майкл уже мог представить, как его отец громко смеётся, увидев его в оранжевом фартуке и сетке для волос, раздающего тушеное мясо тем, кому повезло меньше. Воспоминание о радостной улыбке отца, когда он желал ему хорошо провести время во время его первой смены сегодня, заставило мальчика внутренне съёжиться. Он не мог поверить, насколько унизительной была вся эта ситуация. Ему было плохо работать в столовой для бездомных, но мысль о том, что его отец находит это забавным, была почти невыносимой. Майклу хотелось заползти в яму и никогда из неё не выбераться. Но он не мог бросить Лиззи и Эвана. Они нуждались в нём. Несмотря на то, что ненавидели его. По мере того, как тянулись часы, Майкл чувствовал, что он все глубже и глубже погружается в пучину отчаяния. Он чувствовал, как на него навалилась тяжесть унижения, раздавливая его своим несправедливым бременем.   —Йо, Майк!— Майкл усмехнулся, услышав голос. Этот Джереми был для него настоящей неприятностью с первой секунды, как он вошёл в столовую при больнице Святого Иосифа. Он постоянно что-то бормотал о том, что они ходят в одну школу. Майкл понятия не имел, кто он такой, и особенно чего он от него хотел. Хуже всего было то, что у них были одинаковые смены в один и тот же день. Это, пожалуй, было худшей частью наказания.   — Чего ты хочешь, Джереми? — спросил Майкл и отступил от него на шаг. Джереми нахмурился. — Я просто хотел поздороваться.   — У меня здесь дела. И меня зовут не Майк. Меня зовут Майкл. Мы не настолько близки.   — Знаешь, для человека, у которого сегодня первый рабочий день, у тебя действительно плохое настроение.   — Разве это не твой первый день? О, да.— рассмеялся Джереми. Майкл хмуро на него посмотрел. Его плохо подстриженный кефаль был скрыт под сеткой для волос. Оранжевая блузка не сочеталась с его розовой рубашкой-лягушкой и красным галстуком-бабочкой. Забавное существо.   —Зачем ты вообще здесь?— спросил Майкл.   —Поджог.— сказал Джереми с довольной улыбкой.   — Поджог? — удивлённо спросил Майкл.   —Да, поджог. Но не просто поджог. Я поджигаю вещи, чтобы сделать жизнь людей немного более раздражающей.   — Что, например? Ты поджигаешь дома людей или что-то в этом роде?   — Больше похоже на мусорные баки, бутылки, все, что я найду. Мне просто нравится смотреть, как вещи реагируют на огонь. Мне также всегда смешно видеть, как люди пугаются из-за небольшого пламени.   — Понятно..   — Да, — продолжил Джереми, не заметив, как Майкл отошел от него еще на шаг. — Мне нравится видеть разочарование на лицах людей, когда они понимают, что это снова был я. Майкл закатил глаза. Мальчик действительно думал, что он чудаковатый или что-то в этом роде. Это напомнило ему о том времени... Майкла осенило, когда он повернулся и посмотрел на четырнадцатилетнего подростка.   — Подождите-ка... В прошлом году кто-то поджег мужской туалет в школе. Это тоже был ты?   Джереми рассмеялся и хлопнул себя по колену. — Это было потрясающе, не так ли? Видеть всех этих мальчиков, которым приходилось ссать за школой, потому что им не разрешалось ходить в женские туалеты, было потрясающе. Имя Джереми Фрицджеральда навсегда останется в памяти учителей. Майкл помнил тот день так, словно это произошло вчера. Запах от пожара был настолько ужасным, что школу пришлось эвакуировать в тот же день. Он вспомнил, как кто-то говорил, что поджигателя приговорили к месяцу общественных работ. Но он больше не думал о том, кто это был.   —Да, как хочешь, чувак. Ты странный. Оставь меня в покое.   —Мы не можем поговорить еще немного?   — Нет, оставь меня в покое. Иди, приставай к кому-нибудь другому. — Джереми нахмурился и повернулся в другую сторону комнаты.   — Следующий, пожалуйста. — сказал Майкл с тяжелым вздохом.   — Для меня ничего.— раздался голос молодой девушки. Майкл поднял глаза и увидел, что Чарли улыбается ему.   — Привет, Майк! — улыбнулась она. На ней было простое серое платье, на груди красная сумочка. В левой руке она держала обертку флейты — вероятно, из церковного хора.   —Привет. — сухо ответил Майкл. Хотя он и не мог отрицать, что часть его была рада её видеть, ему совсем не хотелось выслушивать ещё один упрек. Его брат и сестра отказались с ним разговаривать. Лиззи даже не взглянула на него. Эван избегал его. И, честно говоря, Майклу это нравилось. Он всё ещё не знал, как относиться к своему младшему брату.   — Итак,—Чарли огляделся вокруг.— Как долго тебе еще здесь оставаться?   Майкл посмотрел на часы, висящие на потолке. — Ещё полтора часа, до 5 вечера.  — Хорошо, я подожду. — Тебе не обязательно. Я не против побыть один.   — Ничего страшного, мне все равно нужно поговорить с некоторыми людьми. Майкл вопросительно посмотрел на неё, но она уже шла к столу. Тем временем Майкл наблюдал, как она завязывает разговор с несколькими людьми и делает несколько заметок в своём блокноте. Иногда она смеялась, иногда кивала в знак согласия. В основном она слушала, что говорили люди, которые с большим энтузиазмом рассказывали ей вещи, которые Майкл не мог слышать. Только то, что это, казалось, были американские горки эмоций. Как только смена Майкла закончилась, он захотел покинуть это место как можно быстрее.   —Тсссс, — прошипел Джереми позади него, —Хочешь увидеть что-нибудь крутое?— Джереми высунул голову из кухни.   — Нет, я не в настроении.— Майкл надел куртку.   Джереми нахмурился. — Ты не очень-то разговорчив, да?   Майклу хотелось уйти и не отвечать. Но, учитывая тот факт, что ему предстояло работать с этим парнем в течение следующих нескольких недель, ему пришлось смириться. —Боюсь, что нет.— прямо ответил он.   — Жаль, жаль. В конце концов я заставлю тебя говорить.   —Ладно... Мне пора идти.   —Получай удовольствие от общения со своей девушкой.   — Она не моя девушка.   — Ха! Я заставил тебя говорить!— сказал Джереми с ухмылкой. Майкл закатил глаза, схватил куртку и подошел к Чарли, которая что-то деловито записывала в своем блокноте.   — Пока, Майки!— крикнул ему вслед Джереми. Майкл поморщился.   — Это твой друг? — спросила Чарли, собирая свои вещи.   — Нет — покачал головой Майкл, — Просто знакомый.   — Хочешь немного прогуляться? — спросил Чарли.   —Конечно.   Хруст гравия под ногами Майкла, когда они шли по тихому району. Вдалеке он видел скалы из красного песчаника, их зубчатые края вдавались в ясное голубое небо. Пейзаж был широким и открытым, изредка встречались кактусы и перекати-поле.   — Ну... как прошла твоя смена?— спросил Чарли. — Хорошо.— Майкл пнул камешек и наблюдал, как он отскочил в нескольких футах от них.   — Могло быть и хуже, да?— Она одарила его яркой улыбкой.   — Возможно.— сухо сказал Майкл.   — Что это вообще было?— осторожно спросил Чарли. Майкл вздохнул, поскольку слова отца, сказанные им этим утром, все ещё глубоко запечатлелись в его памяти. «Если кто-то спросит, почему ты не можешь выйти из дома, скажи, что ты под домашним арестом. Если кто-то спросит, почему ты это сделал, скажи, что ты поступил нахально и не подумал о возможных последствиях. Лучше приложи усилия к своим словам, Майкл. Или я приложу усилия, чтобы наказать тебя и твоих брата с сестрой».   — Я был наглым. Это было глупо. Я больше никогда так не сделаю. — Сказал Майкл, не смея посмотреть ей в глаза. Он видел, как Чарли пристально разглядывает его своими глубокими карими глазами, которые она использовала для всестороннего анализа.  — Ну, это ложь. — сказала Чарли после нескольких минут молчания. Майкл повернулся к ней и молча проклял себя. — Что ты имеешь в виду? Я говорю правду!— Солгал он.  — Майкл, которого я знаю, хвастался бы своей поездкой и относился бы к наказанию как к какой-то награде. А ты, с другой стороны, кажешься грустным. Как будто хочешь уйти. Лиз также сказала, что ты все это время вёл себя очень странно..   — О, так ты разговаривала с Лиз?— Майкл скрыл гнев в голосе.— Что ещё она сказала? Что я жалок? Как сильно она меня ненавидит?  —Она сказала, что ты плачешь. Майкл замер. — Она сказала, что в последний раз видела, как ты плачешь, когда умолял дядю Уилла вызвать скорую помощь вместо того, чтобы отвезти твою мать в морг. Она сказала, что ты выглядел таким обеспокоенным. Как будто ты боялся, что произойдет что-то очень плохое. Майкл отвернулся, когда Чарли попытался посмотреть ему в глаза. Он чувствовал, как его слёзы снова подступают. Но он не мог позволить себе плакать. Это его выдаст. Он должен был оставаться сильным. Он не мог потерять еще одного члена семьи.   —Лиз это сказала?  — Да.   Майкл выдавил из себя смешок: — Ну, она, как обычно, драматизирует. Я забеспокоился, потому что за нами приехало пять полицейских машин. Я не думал, что папа вызовет полицию. Поэтому, конечно, я немного запаниковал. Но я не плакал. Было ветрено, и мы бежали. Мне в глаза попал песок, и они слезились. Единственный, кто плакал как ребёнок, был Эван. Но он всегда был плаксой.  — Ну... ты в порядке? — наконец спросила она.  — Да. Не пойми меня неправильно. Я злюсь, что теряю три недели летних каникул ради какой-то дурацкой волонтерской работы. От меня пахнет жирной едой, и мне приходится носить эту нелепую одежду и работать с этим странным парнем Джереми. Так что извини, если я не «хвастаюсь», как ты любишь это называть. Майкл видел, что Чарли всё ещё не верит ему, но был рад, что она не стала вдаваться в подробности. Пока они шли, Майкл чувствовал сладкий аромат цветущих цветов, смешивающийся с сухим, пыльным воздухом. Запах приятно контрастировал с сухой окружающей обстановкой.  — Что ты там делал? — спросил Майкл.  — Я собирал доказательства.   — Доказательства? Чего?— Хотя у Майкла уже возникло странное подозрение, в чем тут дело.  — Я собираюсь найти пропавших детей.— Она достала газету.— Послушай:     «Fredbear's Family Diner под обстрелом: скрывает ли любимый ресторан похитителя и убийцу детей? Исчезновение 6-летнего Фрица Мауэра на вечеринке по случаю дня рождения, состоявшейся в ресторане Fredbear's Family Diner 9 июля 1983 года, потрясло общество. Это не первый случай исчезновения ребенка в этом заведении, что вызывает подозрения, что ресторан может укрывать похитителя детей или даже убийцу. Несмотря на многочисленные расследования, полиции до сих пор не удалось установить личности подозреваемых и не найти никаких доказательств преступления. Отсутствие прогресса заставило многих задуматься, как этот семейный ресторан все еще может работать, учитывая серьезные обвинения, выдвинутые против него. Возникают вопросы о владельцах ресторана, которые хранят молчание и отказываются делать публичные заявления относительно тревожных обвинений. Поскольку над закусочной Fredbear's Family Diner нависло облако подозрений, обеспокоенные граждане требуют ответов и действий от власть имущих. Тем временем родители задаются вопросом, безопасно ли приводить детей в это заведение, а другие призывают вообще закрыть ресторан. Судьба Fredbear's Family Diner висит на волоске, пока сообщество ждет ответов на эту тревожную тайну».    Закончив читать, она стала ждать его реакции. Майкл слегка пожал плечами, не совсем понимая, что она хочет услышать. Его отца могли поймать и в одиночку, и Майклу не пришлось бы рисковать безопасностью своих брата и сестры.  — Они явно поляризуют, — сердито сказала она, — Они пытаются представить свои гипотезы как истину, как стоимость ресторана. У них нет никаких доказательств своих утверждений, и они портят репутацию наших отцов.  — Меня больше волнует поимка убийцы. — честно признался Майкл.  — Меня тоже».— кивнула Чарли и убрала газету обратно в сумочку.— Думаю, похититель, скорее всего, ошивается около Фредди. Это имело бы смысл. Это место, куда ходит много детей, так что это не проблема для тех, у кого плохие намерения по отношению к детям. Поэтому я решила спросить людей, не видели ли они чего-нибудь подозрительного. Это безумие, как те, кого многие считают наименее полезными, оказываются обладателями самой важной информации. Это просто показывает, что нельзя судить о ком-то по тому, как он выглядит или действует. Я имею в виду, что в этом и заключается суть журналистики: слушать и смотреть всё. Удивительно, как много люди общаются посредством языка тела, даже больше, чем словами, которые они произносят вслух. Майкл шёл рядом с ней. Внутри у него все дрожало от чувства вины. Он чувствовал себя самозванцем. Как будто у него было злое раздвоение личности, которое лгало и обманывало. Но он не обманывал ее намеренно. Майкл пытался защитить свою семью. И ему тоже нужно было защитить Чарли Эмили.   — Это здорово, Чарли. Но я не думаю, что это имеет большое значение. Ну и что, что несколько человек говорят гадости о ресторане. Свобода слова, я прав?— Он смущенно ухмыльнулся.   Чарли покачала головой: — Ты не знаешь, как работают СМИ. Они пишут то, что продаётся. И когда люди хотят услышать о серийном убийце на свободе, они именно это и пишут. Они идут молча. Ветер усиливается, развевая волосы Майкла и заставляя его рубашку развеваться на коже. Он слышал шелест листьев на деревьях и шум проезжающих вдалеке машин. Майкл попытался сосредоточиться на звуках природы. Но грызущее чувство в груди не отпускало его. А что, если Чарли зайдет слишком далеко? А что, если что-то случится, и это будет его вина, что он не сказал ей? Он должен был что-то сделать.   — Чарли, — начал он, — Я не думаю, что тебе следует вмешиваться во всё это. Это небезопасно.  — А сбежать с братом и сестрой безопасно? Майкл замер, его глаза расширились от потрясения от только что услышанных слов. Он почувствовал, как в животе у него образовался ком, а в горле застрял комок, пока пытался подобрать нужные слова для ответа. Майкл увидел сожаление в глазах Чарли, когда она осознала всю серьезность своих слов.  — Майкл, мне так жаль, я не хотела, я просто. Мне так жаль. — Пробормотала она, расчесывая волосы пальцами, как будто могла найти ответ в них.  — Всё в порядке. Просто...— Он вздохнул и ободряюще улыбнулся.— Пообещай мне, что не будешь вмешиваться в это. Как ты и сказала, мы не знаем, где убийца, и..   — Похититель, — поправил его Чарли.— Мы пока не знаем, мертвы ли дети. Так что это похититель.  — Хорошо, ты не знаешь, где находится похититель , поэтому, пожалуйста, найди другую историю для расследования. Чарли не ответила. Она, казалось, погрузилась в мысли, словно обдумывая слова Майкла и не понимая, почему он так себя ведёт.   —Я подумаю об этом. — сказала она.   Повернув за угол, они увидели группу играющих на улице детей, чей смех эхом разносился по тихим улицам. Майкл чувствовал их энергию и волнение и не мог не улыбнуться их невинной радости.   — Эм, Майкл?   —Хм?— Майкл повернулся к ней с вопросительным взглядом.   — Я не могу обещать тебк, что не буду расследовать это дело в одиночку. Но, может быть, ты мог бы сделать что-нибудь, чтобы на какое-то время отвлечь меня от шпионажа», — Застенчиво сказала она.  — Правда? — удивился Майкл. Но он бы воспользовался этим шансом, если бы ему его предложили.— Что мне нужно сделать? Шарлотта потерла нос. Она всегда так делала перед экзаменом или соревнованием по гимнастике. Майкл попытался скрыть своё беспокойство. Она открыла сумочку и поискала что-то. Яркая улыбка озарила её лицо, когда она достала два блестящих красных билета.   — Не знаю, слышали ли вы, но цирк Роволи приезжает в Харрикейн через неделю. Майкл уставился на неё, не понимая, к чему все идёт.   — Папа дал мне эти два билета для меня и моего друга, и я подумала, может, мы пойдем вместе? Вместо того, чтобы встретиться взглядом с Майклом, она поиграла прядью своих волос. — Но не чувствуй себя обязанным что-либо говорить! Ты не обязан идти, если не хочешь. Или если ты ненавидишь цирки. Или клоунов. Или и то, и другое.. — быстро добавила она. Майкл уставился на красные билеты в её руке, а затем на неё саму. Он всегда хотел посетить цирк. В детстве он умолял родителей отвести его туда. Отец сказал нет. Мама боялась клоунов. Поэтому эта тема была снята с обсуждения. Он задавался вопросом, что это за шумиха. Конечно, будут клоуны и акробаты. Но разве это было так уж особенно, что люди платили деньги, чтобы увидеть шоу? Он, вероятно, никогда об этом не узнает.   — Извини, Чарли, но я наказан.   — Как долго?   «Навсегда». Майкл не мог сдержаться, чтобы слова не вырвались из его уст. К счастью, Чарли просто рассмеялась. — О, чувак, это отстой. Майкл слабо улыбнулся ей. — Ты не можешь просто помириться со своим стариком? Майкл поморщился.  — Я знаю, что ты облажался, но если ты постараешься искренне извиниться, может быть, дядя Уилл отпустит тебя на эту ночь?  — Боюсь, все немного сложнее... — вздохнул Майкл.  — Хотите, я поговорю с ним?  —Нет! — слишком быстро сказал Майкл.  — Ладно...— Она посмотрела на него сбоку.   Когда они приблизились к дому Афтонов, Майкл почувствовал себя чужаком в своём же районе. Знакомый вид дома теперь показался ему чуждым, и он почувствовал себя чужим в собственной шкуре.  —Если это поможет, — Сказала Чарли.— Я знаю, что ты чувствуешь. У нас с отцом тоже было немало разногласий, так что я понимаю, каково это. Но не забывай, твой отец действительно заботится о тебе. Я не думаю, что он хотел, чтобы ты пропустил три недели лета, он просто беспокоился о твоей безопасности. Очевидно, что он очень сильно любит тебя и хочет уберечь от опасности. Так что не волнуйся слишком сильно, в конце концов все получится. Просто помни, что дядя Уилл заботится о твоих интересах, потому что он твой папа.  — Конечно. — с горечью сказал Майкл. Они остановились перед входом. Майкл не упустил из виду, как двигались занавески в комнате Лиз. Как он боялся снова войти в этот дом...  — Спасибо, что проводила домой, Чарли. Он улыбнулся ей.  — Нет проблем. Мы могли бы делать это чаще, если хочешь. И я могу держать тебя в курсе моих исследований. Увидимся завтра вечером!— Она помахала ему на прощание. — Возвращайся домой в целости и сохранности!— помахал он ей вслед. Пока он смотрел ей вслед, легкое чувство в его груди постепенно сменилось тяжелым беспокойством. Он никогда бы ей этого не сказал, но Чарли пошла с ним до дома и стала его спасением. На мгновение показалось, что всё в порядке. Они вместе разберутся с этой проблемой, как они часто делали в прошлом. Если бы только она осталась. Мысль о том, что он снова останется один, заставила его грудь заболеть. Он хотел бы повернуть время вспять, всё исправить и показать всем, что он не такой уж плохой парень, каким они его считали. Но теперь уже было слишком поздно. Часть его хотела побежать за ней и спросить, может ли он провести ночь в их гостевой комнате. Все, что угодно, лишь бы избежать того, что ждало его за деревянной дверью. С тяжелым вздохом Майкл повернулся, чтобы принять свою судьбу. Ему оставалось только притворяться. Ему не нужно было разговаривать с отцом, если только это не было абсолютно необходимо. Но ему нужно было поговорить со Эваном и Элизабет.  Он услышал скрип деревянного крыльца под ногами и шелест листьев на деревьях неподалеку. Когда он потянулся к дверной ручке, звук открывающегося замка, казалось, заполнил тишину и прозвенел в его ушах, словно колокольчик, возвещающий о его прибытии. Воздух казался тяжёлым, как будто атмосфера давила на него неумолимой тяжестью. Он вошёл, но знакомый запах его дома изменился. Место, которое он когда-то называл домом, теперь ощущалось по-другому, как будто он случайно зашёл в дом незнакомца/убийцы. Он чувствовал себя незваным гостем, словно ему не хотелось появляться в собственном доме. Майкл не мог игнорировать чувство одиночества, которое его одолевало. Мир изменился, и он больше не знал, как найти в нём свое место. Он чувствовал, как его сердце колотится в груди, словно пытаясь избежать неприятного ощущения себя чужим в собственном доме. Он попытался избавиться от этого чувства, но оно прилипло к нему, словно вторая кожа. В гостиной звучала тихая мелодия. Майкл решил пойти на звук, надеясь, что это будет кто-то из его младших. Он расслабился, увидев Эвана на ковре. Майкл наблюдал из дверного проёма, как его младший брат растянулся на полу в гостиной, вокруг него была разбросана пачка цветных карандашей. Его маленькие пальчики крепко сжимали зеленый карандаш, пока он что-то писал на бумаге, высунув язык от сосредоточенности. Он нахмурился, пытаясь вывести линии правильно, и тихо вздохнул от разочарования, когда допустил ошибку. Майкл не мог не улыбнуться.  В детстве он любил рисовать. И до сих пор любит. — Думаю, это у нас семейное. Когда Эван увидел Майкла, его улыбка померкла. Майкл слегка помахал ему рукой. Услышав это, Эван вскочил и помчался на кухню.  — Эван, подожди!— Майкл побежал за ним, но замер, увидев, к кому побежал его брат.  —Майкл, уже вернулся?— Отец продолжал резать морковь. Эван оглянулся за ноги отца, чтобы увидеть, осмелится ли Майкл подойти поближе. Он не осмелился.  — Здравствуй, отец.— сухо сказал Майкл. Странное чувство было видеть Уильяма в белом фартуке, режущего лук и морковь. И еще более странным было то, что он, по-видимому, лучше нарезал овощи, чем Майкл. Запах ударил ему в нос.  — Надеюсь, у тебя был хороший день? Я решил заняться готовкой сегодня, так как у тебя был долгий день на работе. Почему бы тебе не переодеться? Ужин будет готов через час. Майкл не ответил. Его глаза всё ещё были прикованы к Эвану, который притянул ноги отца немного ближе, как будто Майкл был тем, кто угрожал его жизни. Майкл вздохнул, когда он повернулся обратно в свою комнату. Эван поговорит с ним.  — Пока я не забыл, — Майкл остановился, услышав голос родителя, — Генри был здесь ранее и оставил это для тебя. Уильям направил нож на книгу, лежащую на обеденном столе. Майкл с любопытством подошел к книге, но нахмурился, увидев название. «Абсолютно нелепые подростковые истины: руководство по выживанию в подростковом возрасте в крутые 80-е». Майкл усмехнулся, взял книгу и пошёл в свою комнату. Когда он проходил мимо комнаты Лиз. Майкл остановился. Он не хотел в этом признаваться, но скучал по смеху сестры, по её чудаковатому характеру и по тому, как она входила в мир, словно он был её собственностью. Он хотел вернуть свою сестрёнку. Майкл постучал. Ничего. Странно. Подросток знал, что Лиззи там, он видел, как она задергивала шторы, когда он вошёл. Это означало, что она не хотела с ним разговаривать. Майкл все равно медленно открыл дверь. Когда он открыл дверь, его сердце слегка подпрыгнуло. Яркие цвета и узоры встретили его. Он услышал тихий гул радио, наполнявший комнату звуками поп-музыки. Стены были увешаны плакатами поп-звезд и групп, которые, судя по всему, нравились девушкам. Лиззи сидела посередине, спиной к двери. Она расставила свои фигурки My Little Pony и кукол Strawberry Shortcake. Ящик для игрушек в углу был открыт и содержал её коллекцию мягких игрушек и настольных игр.   — Эй, Лиз, — тихо сказал Майкл. Она не ответила. Вместо этого девочка подтолкнула Пинки Пай дальше по полу к другим пони. Майкл сделал шаг вперед и сел на красочное одеяло с радужными полосками и оборками. Он наблюдал, как сестра молча передвигала пони по полу, отвернувшись от него.  — Ты играешь со своими пони?— Старший брат попробовал ещё раз. Никакого ответа. Вздохнув, Майкл взял одну из её подушек, украшенную цветочными узорами и кружевами. Ему пришла в голову идея. Он ухмыльнулся.   — Если ты не заговоришь со мной, я брошу в тебя эту подушку.  — Я не хочу с тобой разговаривать. Убирайся из моей комнаты! — рявкнула она, по-прежнему избегая его взгляда.  — Но ты только что это сделала.  —Убирайся из моей комнаты, или я закричу.   — Да ладно, Лиз, не будь такой.   — Убирайся.   — Пожалуйста, Лиз...   — Убирайся!   — Лиз, я просто хотел сказать...   —Я сказала, убирайся!— закричала она, поворачиваясь к нему лицом. Слёзы катились по её щекам, грудь вздымалась и опускалась. Майкл уронил подушку. Лиз схватила Рэйнбоу Дэш и маленькую расчёску, которая прилагалась к пони, и начала расчёсывать ей волосы, отвернувшись от Майкла. Майкл некоторое время наблюдал, как она это делает. Когда он решил, что находится в безопасности, он медленно опустился на пол и подполз к ней, стараясь не вызвать никакой дальнейшей реакции. Майкл взял розовую пони по имени Пинки Пай и блестящую щетку, которая к ней прилагалась. Так они сидели там, расчесывая гривы своих пони. Пока Лиз брала заколки для волос, Майкл делал то же самое. Он наблюдал, как она аккуратно заплетает гриву пони и закрепляет конец заколкой. К его разочарованию, плетение пластиковых волос оказалось более сложной задачей, чем он ожидал. Время от времени Лиз оглядывалась через плечо, чтобы посмотреть, что делает её брат. Когда коса Майкла распустилась в пятый раз, она даже хихикнула. Майкл почувствовал, как его сердце затрепетало. Поэтому он попробовал ещё раз.  — Давай я это сделаю. — наконец сказала Лиз. Майкл передал ей его, не говоря ни слова. Он наблюдал, как она расплела косу пони и расчесала колтуны.  —Зачем ты это сделал?— Спросила Лиззи через некоторое время.   —Я..— Майкл посмотрел на свои руки. Ложь, которую сказал ему Уильям, внезапно показалась ему тяжелой.— Я был глуп. Мне так жаль, Лиз. Я думал, что всё будет хорошо.— Он сказал правду. Лиз ничего не сказала. Парень наблюдал, как сестра закончила заплетать пони.   — Я всё ещё злюсь на тебя! — шмыгнула она носом.   — Я знаю. Мне так жаль, Лиз. Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы загладить свою вину?— Майкл посмотрел на неё умоляющими глазами. На её лице появилась лукавая улыбка.   — Хочешь поиграть с моими Барби?   — Значит ли это, что ты больше не будешь на меня злиться?   — Может быть, если ты поиграешь со мной час, я больше не буду на тебя злиться.  — Тогда давай поиграем с Барби.— Майкл наблюдал, как она вскочила и достала всю свою коллекцию. Следующие 45 минут пролетели незаметно, пока они примеряли разную одежду. Они придумывали всевозможные сценарии. От тайного романа между Барби и Кеном до спасения Барби мира от злого пони-профессора по имени Доктор Баблз. Майкл улыбнулся, а Лиз громко рассмеялась. Он продолжал это делать, чтобы развлечь её. Он даже не заметил, как долго они играли, пока отец не позвал их на ужин. И тут словно вся радость снова покинула его. Но нет, это неправда. Он вернул себе сестру. Она больше не ненавидела его.   Он смотрел, как она сбегает вниз по лестнице, напевая мелодию, которую услышала по радио. Майкл последовал за ней. Просто ужин. Это был всего лишь ужин. Отец уже положил каждому своему ребёнку на тарелку по кусочку пирога Шепарда. Майкл занял место напротив отца. Справа от него Лиз без колебаний взяла кусок пирога, довольно напевая во время еды. Слева от него Эван тихонько откусил несколько кусочков, одновременно поглядывая на Майкла, чтобы понять, нужно ли ему бежать к отцу в случае необходимости. Взгляд Майкла вернулся к тарелке. Пряный аромат пирога наполнил его нос, соблазняя своим насыщенным вкусом. Майкл чувствовал запах маслянистого картофельного пюре и мясной начинки, приправленной луком, чесноком и травами. До вечера он голодал. — Что-то не так, Майкл? — ласково спросил его отец. Он сложил руки под подбородком и ждал, когда сын откусит кусочек. Майкл колебался. Почему отец так сильно хотел, чтобы он съел эту еду? Мысли Майкла омрачились, когда ему в голову пришла некая возможность.  — Он не ядовит. — усмехнулся отец, словно прочитав его мысли. Уильям даже откусил кусочек, словно желая доказать, что еда безопасна. Майкл наблюдал, как его брат и сестра едят. Казалось, у них всё хорошо. Если бы Уильям хотел убить его, он нашёл бы более легкий способ, чем отравить их всех. А если Майкл не ел, он убил его другим способом. У него всё равно не было особого выбора. Когда он взял вилку и откусил кусочек, наслаждаясь вкусом, у него потекли слюнки. По вкусу оно было точь-в-точь как то, что они ели в Эссексе. Во время жевания он почувствовал, как мягкий, воздушный картофель тает на языке, а затем наступает очередь пикантной говяжьей начинки. Текстура была успокаивающей, как теплые объятия матери.  Но, несмотря на восхитительный вкус, сердце Майкла все равно болело.  На мгновение он почувствовал себя перенесенным обратно на улицу Роудманс-роуд, дом 56. Дождь барабанил по окну. Нэн спала наверху. Были только Майкл, Лиззи, мама и папа. Старый папа. До того, как он начал убивать. Он скучал по смеху своих братаи сестеры, по беготне по улицам с друзьями и по звуку голоса мамы, когда она пела. Тяжело вздохнув, он откусил ещё кусок пирога и попытался отогнать тоску по дому. Но это было бесполезно, поскольку воспоминания захлестнули его и заставили почувствовать себя еще более одиноким. Когда он закончил есть, его охватило чувство меланхолии. Пастуший пирог был вкусным, но он не мог заменить тепла и уюта дома его детства. Он знал, что рано или поздно ему придётся найти способ остановить отца, но сейчас он был просто тоскующим по дому подростком, скучающим по простым вещам, которые раньше принимал как должное.  —Итак,— начал отец.— После закрытия ресторана «Фредди» мы собираемся поужинать там с Эмили. Я думаю, нам всем пойдет на пользу продолжить эти маленькие посиделки. Мы пойдем туда, как только Майкл вернётся со смены. Сам Майкл не возвращался к Фредди с тех пор, как... ну... он стал свидетелем смерти девочки. Тяжёлое бремя легло на его плечи. Он хотел бы, чтобы его утащили в глубины земли и он остался там. Неужели это была еще одна из жестоких шуток его отца? Разве не было достаточным наказанием то, что ему приходилось притворяться и лгать всем вокруг? Быть униженным и наказанным за преступление, заключавшееся в защите своих братьев и сестер? Чего пытался добиться Уильям? Когда ужин закончился, Майкл встал, чтобы убрать со стола. Элизабет с Эваном поспешили в свои комнаты, оставив Майкла наедине с папой. Его отец молча наблюдал, как Майкл убирает со стола. Против своей воли Майкл подошел к нему, чтобы забрать свою тарелку. Он ненавидел подходить так близко, чтобы дышать с ним одним воздухом. Но он знал, что сейчас не повиноваться бесполезно. Как раз в тот момент, когда Майкл собирался взять свою тарелку, отец схватил его за руку и притянул к себе. Майкл вздрогнул. Он почувствовал, как мужчина погладил имплантированный чип большим пальцем, проверяя, на месте ли он. Удовлетворившись, немного ослабил хватку, но не отпускал. Отец наклонился вперёд так, что его губы почти коснулись уха Майкла.  — Завтра вечером ты будешь вести себя наилучшим образом. Ты поблагодаришь Генри за подарок. Ты проявишь крайнее раскаяние в своих действиях и сдержишь себя, понял? Майкл кивнул. Как только убийца отпустил его, Майкл сделал шаг назад. Он наблюдал, как отец идёт к лестнице, прежде чем остановиться у дверного проёма.  — Наслаждайся временем, проведённым с младшими, Майкл.— сказал глава семейства.— В конце концов, ты делаешь это для них. Майкл сдержал резкий ответ и пошёл мыть посуду. Когда он наконец закончил, он подумал о том, чтобы зайти к Лиз в последний раз. Отец был прав. Он должен был наслаждаться временем, проведённым с ними. Он ведь любил их. Но как только он подошёл к двери, то остановился. Он слышал голос Уильяма, читающего историю, и смех Эвана и Лиз над шутками. Боль разлилась по груди Майкла. Он решил вместо этого пойти спать. ---   Обычно Майклу не снились кошмары. Было бы чудом, если бы на следующий день он все еще помнил свой сон. В ту ночь ему приснился очень странный сон. Аниматроники, а точнее Чика и Фокси, сидели в серой, темной комнате. Нет окон. Нет света. Они сидели у стены, разинув рты. Но что-то в них было другое. В их глазах не было того дурацкого, почти комичного взгляда, к которому он привык. Они были черными как смоль. Только маленькая белая точка указывала на то, что они смотрели прямо на него. Всю ночь они просто пялились. И Майкл пялился в ответ. Само собой разумеется, что в ту ночь он спал не очень хорошо. Следующее утро было не лучше. В столовой для бездомных кипела жизнь: стоял шум и стояли запахи сотен людей, жаждущих еды. Звенели тарелки, скрежетали вилки, люди болтали и перекрикивали друг друга. Шум был настолько громким, что Майкл едва мог ясно мыслить. Не помогло ни то, что он проснулся с сильной головной болью, ни то, что вышел из дома натощак.   —Привет, Майк.— сказал Джереми, снова подходя к нему слишком близко.  — Я же сказал, меня зовут Майкл. — отрезал он, наливая одну порцию бульона за другой. Похоже, что вся Юта решила сегодня поесть в церкви Св. Иосифа. Люди хлынули в церковь, как будто от этого зависела их жизнь. Даже самые терпеливые сотрудники были на грани отчаяния. Их лица были мокрыми от пота, пока они пытались справиться с требованиями. — Как прошёл твой вечер?— Джереми спокойно налил суп и не спеша раздал его голодным людям.— Я видел, как ты вчера уходил с той черноволосой девчонкой.  —Может быть, тебе стоит держаться подальше от чужих дел.   К раздражению Майкла, Джереми рассмеялся. — Это подло, учитывая, что я видел, как твоя девушка разговаривала со всеми гостями, которые сюда приходили. Ты тоже сказал ей это, Майк, чтобы она не лезла в чужие дела? — В последний раз говорю, она не моя девушка.— Майкл был так близок к тому, чтобы ударить его черпаком. Но, зная Джереми, он, вероятно, всё равно не заткнется.  — Вчера вы двое казались довольно близкими.  — Чего ты хочешь, Джереми? — Майкл с грохотом опустил половник обратно в котел. Пот катился по его лбу. Майкл схватил грязное полотенце, чтобы вытереть его.  — Я хочу знать, о чем вчера спрашивала девушка у людей.— невинно сказал Джереми, хотя Майкл не упустил легкую обиду в его голосе. Не то чтобы его это волновало.  — Ты оставишь меня в покое, если я тебе скажу?— резко спросил Майкл.  — Я перестану к тебе приставать до конца нашей смены. — ответил Джереми, внезапно потеряв возможность смотреть ему в глаза. Майкл глубоко вздохнул. Воздух был наполнен ароматом кипящего бульона и дымящихся овощей, но также и резким запахом пота и отчаяния.  — Она спрашивала людей об убийце.— Сказал Майкл. — О, — Джереми посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — Тогда, полагаю, ей следовало поговорить со мной.   — И зачем ей с тобой говорить?— Майкл вернулся к своей работе.   — Потому что я видел, кто это сделал.