The stench of hope.

       Пока Хината отрицал происходящее, Нагито подходил ближе, оставляя дверь незапертой. Подозрение в том, что Хаджиме мог найти способ самообороны, заставляло его беспокоиться. У Комаэды виднелся небольшой черный рюкзак, в котором наверняка лежали другие принадлежности помимо инструментов в кармане. Небрежно оставляя сумку вблизи постели, белобрысый с неким садизмом смотрел в зелёные глаза.       Расстояние лишь уменьшалось, прижимая парня в белой рубашке с двухцветным галстуком, чувство возбуждения только нарастало. Хаджиме абсолютно не хотелось сдаваться. Хината никак не мог понять, почему по всему телу ощущал слабость. «Неужели я ничего не могу сделать.. Нагито стоит рядом, но я ничего не могу возразить.» Отдаленная тревога охватывала тело.       — Не подходи ко мне! — Хаджиме попытался толкнуться одной ногой от стены, набираясь смелости, чтобы слегка получилось припугнуть. В считанные секунды он схватил ледяную шею, удерживая сероглазого на месте, не подпуская к себе. На удивление себе прежних сил не было, однако сопротивления с другой стороны не последовало. На более грубую хватку решимости не хватило.       Необъятное волнение подкашивало тело Хаджиме, цепкость спадала. Прямолинейным толчком обоих парней сдвинуло в другую сторону. Теперь Хината стоял у кровати, но старался сместиться в любое другое место. Он не понимал, почему Комаэда вёл себя спокойно, словно затихая перед бурей, как в случае со взрывами. Доверия наигранное спокойствие не внушало.       — Хината-кун, тише. Я тебе не наврежу. — С ухмылкой на лице говорил он, якобы передразнивая Хинату и давая намек, что поступит так же, как поступил сам, поставив шатена в тупик.       Шансов напасть во второй раз критически было недостаточно. Безудержный смех вновь охватил стены комнаты, где звукоизоляция предательски выдавала себя идеальностью. Отвечать совсем не хотелось, оставалось одним молчанием игнорировать, не более.       Немного стоя в странном припадке, Хината заметил вновь опасный отблеск глаз, который не предвещал ничего хорошего. Как только удалось заподозрить что-то неладное, шатен смог разглядеть несколько вещей, которые упали из рюкзака. Ощущение страха било по виску, последнее, что удалось запечатлить — тесак. Остриё выпирало сквозь ткань рюкзака, пронесённое явно не с добрыми намерениями. Не успев опомниться, оружие оказалось в руках у везунчика.       — Гх.. Чёрт с тобой, Нагито. — Тело хотело инстинктивно двинуться в противоположную сторону, но затуманенная часть сознания и давление рук в области бёдер заставили опешить. Иногда Хината действовал достаточно импульсивно, совсем не задумываясь, что может произойти. Поглаживания едва удавалось терпеть. Мысли накручивали навязчивый образ, как Нагито готов был проткнуть тесаком джинсы, заливаясь безумством на весь номер.       Тот только стал сильнее сжимать бёдра, довольствуясь видом резервника, который пытался скрыть своё отвращение. Нож начал подрагивать, не оставаясь в стороне. Предпринимать ничего против уже не хотелось. Едва смирившись, глаза непроизвольно закрылись.

***

      «Я мог бы. Мог бы сейчас убить. Как хочется смотреть на кровь, которая станет стекать по всему телу, брызгая и заливая поверхность постели, ах…» – Но наблюдать за Хинатой тоже приносило некое удовольствие. Не пытаясь сдерживаться от своей мечты, Комаэда приложил холодный тесак к телу Хаджиме, проводя острым краем вдоль шеи, спускаясь к груди, но не давя на её середину.       Линии от ножа стали вырисовываться на верхней части тела, плавно переходя к порезам плеч. Руки были покрыты менее глубокими порезами и из них вытекала багровая кровь. Возбуждение переполняло, ведь можно было перерезать вены, но.. Надежда Хаджиме была не такой сильной, чтобы выдержать задумку убийства. Отойдя в сторону, белобрысый стал любоваться своей работой. Всё-таки хотелось зайти чуть дальше. Нагито знал, почему в зелёных глазах он видел отчаяние и расслабленность. Такой образ даже забавлял, ведь в другое время Хаджиме сторонился его, не давая запустить руки в волосы, прикоснуться к руке.       Но так хотелось и наказать за временное отчаяние. Комаэда мог терпеть его сколько угодно ради высшей надежды. Сейчас же ждать приходилось слишком долго. "Надо было меньше класть успокоительного. Но.. Зато сейчас он будет тихим." Рукоятка ножа с каждой секундой сжималась сильнее, белобрысый смотрел прямо в глаза, притупленные испугом.

***

      Линия разрослась в ширь от металла, который оставлял глубокий порез на правой стороне бедра. Кровь стекала вниз, растекаясь по бедру. Хаджиме едва улавливал расстояние между им самим и кроватью, пытаясь не свалиться с ног. Он не понимал, о чём мог думать Комаэда, зачем он так поступает.       "Разве он уже смирился? Никчёмный резервник!". Отношение со стороны Нагито всегда оставалось неопределенным, переходя от ненависти к любви.       Тесак Комаэда отложил в сторону, сразу же прикасаясь к окровавленной части тела и плавно прижимая руку к ране, Нагито лишь давил сильнее, дабы испустить лишние сгустки крови. Порез оказался настолько глубоким, что в ближайшее время совсем не засыхал. Хаджиме морщился от боли, но пытался не показывать виду. "Как и ожидалось. Но отчаяния почти нет.. Его надежда такая сильная. Неужели выше моей? Если так продолжится, недалеко и до истинной любви."       Хаджиме запнулся, упав на кровать. В считанные секунды он попытался встать, но чужая сила, казалось, будто бы придавила. В низу живота резко нахлынуло странное и приятное чувство.       Всё время Хината отворачивался от Нагито, но решив взглянуть на него, понял, что тот одним коленом давит в область паха. От неожиданных прикосновений шатен лишь простонал, пытаясь сдерживаться и упираясь локтями в кровать.       Ему хотелось оттолкнуть Нагито, но в то же время он понимал, что если упадет всем телом на кровать, тот попытается схватить. Во всём теле ощущалось непривычная слабость. Хаджиме заметил только недавно: сил не хватало. В обычное время он всегда злился, пренебрегал отношением монокумы, однако сегодня он чувствовал себя более расслабленно, чем во все дни.       — Что такое, Хината-кун? Я всего лишь добавил половину капель от всей банки успокоительного. Как ни странно. Оно находилось в комнате абсолютного оружия. — Нагито лишь сильнее надавил на Хинату, наслаждаясь его жалким видом.       — На меня никто не нападал, все ушли. Наверняка чувствуют себя очень плохо. Как и ты. — В аргумент своим козырям, Комаэда схватил Хаджиме за руки, прижимая ближе к себе.       — Знаешь. Ты такой жалкий, но твоя надежда велика, пускай ты всего лишь резервник. Остальные по сравнению с тобой лишь тупицы. Но.. Убивать я тебя сразу не хочу, не переживай.       Белобрысый одной рукой сжимал руку Хинаты, давая понять, что если тот дёрнется, ему будет хуже. Второй рукой Комаэда потянулся за веревками, ища их в капюшоне.       — Превосходно. Мы сольёмся в одно целое, надежда настигнет своего предела. Ах.. Хината-кун, что может быть лучше.? — Нагито говорил с каждой фразой лишь тише.

***

      На бледном лице просчитывались явные нотки сумасшествия, в глаза смотреть абсолютно не хотелось. В них лишь можно было разглядеть безумие. Хаджиме было страшно, но все чувства казались отдаленными. Он чувствовал неприязнь, но не мог ничего сделать. Шатен лишь выгнул спину и покрылся румянцем, когда ледяная рука дотронулась кожи, скрытой под помятой от давления рубашки.       Ощущалось, как пуговицы ткани постепенно становились расстёгнутыми. Противиться не получалось. Находясь в подавленном состоянии, Хината только мог понять, что раньше ему даже хотелось.. Хотелось встречаться с Комаэдой, проводить ни одни сутки вместе, общаться. Между тем Хината испытывал желание проявлять доверие к Нагито со своей стороны. Но только до первого убийства.       Понимание, какой оказалась его истинная личность на самом деле, едва бы сохранило между двумя парнями дружбу. Шатен лишь сторонился его. Он хотел счастливой жизни, но не такой, не при таких обстоятельствах. Сейчас прикосновений совсем не хотелось.       Сил не было ни на что, даже на обычный голос. «Неужели эффект успокоительного так медленно проявляется?» Хината лишь закатил глаза, смиряясь со всем, что хотел сделать белобрысый.

***

      Нагито чувствовал эйфорию. «Надежда.. Ах, как прекрасно! Хината станет прекрасной ступенькой, я дам ощутить ему отчаяние сполна. Надежда в нём возрастёт.» Контроль над собой становилось труднее ухватить.       — Нг… Нгххх. — Парень с белыми волосами старался сдерживать порывы, но он проиграл сам себе. Невзирая на свою слабость уверенность прибавилась. Крепкой хваткой Комаэда держал руки шатена.       Рубашка была полностью расстёгнута. Нагито гладил Хинату левой рукой, считая её «чистой», без вмешательства Эношимы. Прикосновения становились грубыми, хотя по началу хотелось всего лишь ласкать грудь. Комаэда прильнул к соскам Хинаты, позволяя кусать себе их очень сильно. Его голова нависла чуть ниже лица зеленоглазого, а пушистые волосы наверняка щекотали подбородок «жертвы».

***

      — Н-нагито. Прекрати. — Хаджиме дёрнулся от боли. Он не мог понять, где именно тот укусил. Чувствовались только странные соприкосновения с телом. Попытка сдержать стон не удалась. В полголоса Нагито услышал слабый звук, он наслаждался.       — Расслабься. Ахах... Ты такой слабый, но я только начал. Ты ведёшь себя неподобающе ступеньке! — Белобрысый приподнялся, смотря прямо в глаза. Он отпустил вторую руку Хинаты, ведь тот и так в слабом состоянии не мог ничего предпринять. Дав грубую пощечину, которая оставила красный след, Нагито успокоился.       — Н-но.. Три дня я с тобою буду обходиться мягко. Ты должен испытать сильный облом, чтобы ощутить надежду, которая преодолеет любое отчаяние. Я оставлю тебя в живых, если ты будешь послушным. – Словно проростки в семенах отчаяния не останутся без внимания.. Они проявят себя на свету, пытаясь тянуться к солнцу.

***

      Нагито отошёл от горячего тела Хинаты, зная, что тот не станет сопротивляться. Хотелось немного подготовиться, но времени не хватало. Быстро достав верёвки из капюшона и кинув на пол вблизи кровати, Комаэда вынул из кармана восковую свечу и зажигалку. — Превосходно. Тихо шептал он про себя. — В скором времени приготовления были закончены. Нагито приблизился к Хинате. Тот лишь поставил руки над собой. Хаджиме казалось бессмысленным что-либо предпринимать.       — Всё будет хорошо. — Нагито тихо рассмеялся, подбирая веревки с пола. — Не сопротивляйся, успокойся. — Комаэда грубой силой прижал его к кровати, пытаясь удержать на месте. Правой рукой сероглазый решился связать шатена. Тот в свою очередь был абсолютно против, так что задача была не из лёгких.       — Хината-кун, будешь сопротивляться, я разолью воск по всему телу. Ты же не хочешь такого начала, тупой резервник? Смирись. — Тон стал более повелительным. Нагито пытался ухватить две руки, которые у шатена были разведены в разные стороны.       — Что-ж. Хорошо, если ты так против. То у меня нет выбора. Ведь так? — В паническом припадке белобрысый несколько раз повторил вопрос. Хотелось задушить Хаджиме, но время ещё не наступило. «Держи, держи себя в руках. Надежда в нём не загорелась до конца. Нужно верить, он продержится.»       Немного успокоившись, со второй попытки удалось связать Хинату. Лицо полыхало красным румянцем от удовольствия. В глазах шатена виднелась тревога, он был напуган, но Хаджиме останавливали свои собственные мысли. Он не мог оттолкнуть Комаэду от себя. Парень с серо-зелеными глазами любовался таким зрелищем. Руки были связаны, свеча не давала о себе забыть. Послышалось щёлканье — Нагито включал зажигалку.       Голубое пламя с едва видным красным огоньком напористо трепетало, будто ждало своей участи. Хаджиме не хотел, чтобы воск плавился и остывал на его теле. Руками он попытался загородить свою грудь, не совсем отдавая отчёт своим действиям. — Нагито! Да что, чёрт возьми, такое? — С последними силами пытался говорить Хината.       — Не ори. — Хладнокровно кинул на последок взгляд белобрысый, уходя из виду. Он быстрым шагом подошёл к двери, желая её как можно быстрее закрыть на замок. — Ах.. Вот и всё. — Стон от представлений того, чего хотелось свершить над резервником, вырвался непроизвольно.       Комаэда продолжал держать свечу, успевшую поджечь. Приближаясь всё ближе к Хаджиме, свеча успевала постепенно плавиться. Небольшое горлышко образовало незначительные капельки воска, но этого было достаточно.       Как только под белобрысым оказалось наполовину оголённое тело, он принялся выливать капельки воска на его кожу. От боли Хината прошипел, но не мог ничего больше сделать. Нагито одной рукой убрал руки Хаджиме с груди, пытаясь вылить остатки воска ровно на середину. Хотелось добраться до надежды в самое сердце, проникнуть внутрь органов.       — М-м. Хината-кун, ты даже слова не скажешь? Произнеси как любишь меня и возвышаешь! Я мог стать Абсолютной Надеждой. Но ради тебя пожертвовал своими принципами.       Хината продолжал лежать, слегка постанывая от боли и проклиная Нагито. Он винил себя, ведь не смог попросту закрыть дверь. Хотя будто бы его спасло это? Руки были связаны, свеча не давала о себе забыть. Шатен всегда знал, что его бывший друг в любом случае смог бы найти способы заполучить то, что хочет. «Может на день позже, раньше? Ничего не спасёт. Лучше умереть. Только дотерпеть».       — Я знаю правду обо всем острове. — Резко заговорил Комаэда, ожидая, когда восковая свеча в очередной раз расплавится. — Тебя не существует в реальном мире, сколько себя не кори. Тебе сделали лоботомию. Если ты попытаешься выбраться, ты умрёшь. — Нагито попытался соврать. Он знал, что Хаджиме может забыть все его слова. Он игрался с зеленоглазым. Или же не мог принять действительность, ему было настолько одиноко?       Ответа не послышалось. Хаджиме лишь намеренно молчал. Он был в состоянии запомнить странную информацию, но осознавать ее приходилось довольно тяжело. — Что-ж. Раз мою скуку ты затмить не в состоянии, мне придётся.. Сделать с тобой несколько вещей.       — Ничего больше не говоря, Нагито стал по новой выливать воск, полностью игнорируя звуки сдержанных стонов и всхлипов. Воск, который был вылит раннее, уже застыл на теле, образуя твердую белую поверхность. Комаэда был в предвкушении. Все инструменты были выложены на стол. Хотелось воспользоваться для самого начала крайне банальным и лёгким — вилкой. Ни чуть не медля, белобрысый приглушённо посмеиваясь воткнул вилку в грудь, но лишь на половину.       В памяти проносились воспоминания, как Хината сам поднял руку, и пускай нож был вставлен слабо, отпечаток рана оставила. Хината вскрикнул от острия, пронзающего его тело. На самом деле, всего лишь несколько сантиметров холодного металла были погружены в кожу, но казалось, словно оно проткнуло насквозь. Из изумрудных глаз потекли слёзы. — Тише. Я сделаю всё безболезненно. — Раскачивая вилку посередине груди, дрожащим голосом произнёс Нагито. Он не собирался останавливаться, небольшими нажатиями он заметил, в каких местах кожа начала слоиться. Быстро выдернув вилку из груди, Нагито прильнул губами к слегка раненому месту, ощущая вкус крови на своем языке.

***

      Хаджиме было очень больно и страшно, несмотря на успокоительные. Ничего не спасало. Присутствовало ощущение, словно скоро придется умереть. Сегодня всё закончится. Связанными руками он лишь вцепился в волосы сумасшедшего парня и пытался наклонить его голову ближе к маленькой ране. Капельки воска давно отлетели в сторону. Сама вилка вонзилась не так уж и больно, место было изначально ошпарено.       Комаэда резко отстранился, но руки на своих волосах оставил. Хаджиме на мгновение подумал, что замутненность разума Нагито пропала, ему хотелось надеяться, что плохое отношение стихнет. — Нагито! — Попытался Хината достучаться до него. Ладонями он нежно попробовал погладить пушистые волосы. Казалось, будто Комаэде нравилось. И не хотелось отступать, боль по всему телу едва могла обездвижить, но приходилось терпеть. — Я сдамся, только пожалуйста, прекрати.

***

      Промурлыкнув что-то неразборчивое, Нагито нежно убрал руки Хинаты. — Ч-ш… Мне нужно идти. Не оставлять же тех тупиц на острове. Я скоро вернусь. С удовольствием хотелось взрастить в тебе больше отчаяния, но позже. Ничего не натвори. Тебе ещё нужно жить. — Нагито тяжело вздохнув отстранился от шатена полностью.       — Сейчас тебе нужно проглотить несколько таблеток. Если ты не станешь противиться, то возможно я не наврежу.       В глазах у Хинаты плыло, но он не сопротивлялся. Нагито лишь ухмыльнулся доброй улыбкой, которую приходилось видеть раньше во времена, когда убийства ещё не начались. Но только хотелось предаться воспоминаниям, как ко рту приставили два пальца, давая понять, что стоит разомкнуть губы. Хаджиме было противно от себя, но он не мог сопротивляться и был вынужден слабо открыть рот.       Нагито протянул три таблетки, пихая их прямо в глотку. На вкус каждая была разная, однако это не имело значения. Дав стакан воды, чтобы запить противный вкус и они растворились как можно быстрее, Нагито осмотрел карманы Хаджиме, явно выискивая какой-то предмет. После обыска он нашел ключи, которые так долго хотел найти. Быстро вынимая их из внутренней ткани джинс, он следил за тем, чтобы Хината проглотил все таблетки в сидячем положении. Открыв его рот вновь и удостоверившись, что его не обманули, Комаэда скрылся из виду. Были слышны щелчки закрывающейся двери.

***

      Находясь одному в доме легче не становилось. Счёт времени давно был неизвестен. Приподняв голову, было трудно понять, что скрывается за окном — ночь или день. Свет в комнате всегда оставался включённым. Не глядя на него, сдержанное чувство паники нарастало, но оно не просачивалось наружу, тяжело становилось понять, какие эмоции приходилось испытывать. От лёгкой боли слёзы просто стекали с лица, разум будто что-то разъедало.       Причину оказалось тяжело понять, однако свет в комнате словно темнел. И не только он. В глазах искажались изображения и через несколько секунд резко начало клонить в сон. Не успев ничего понять, Хината уже был в отключке.       Прошло достаточно большое количество времени. К счастью, никто из учащихся не заподозрил, что оба парня находились на протяжении всего времени вместе. Нагито ждал с нетерпением осуществления своего плана для взращивания надежды. Как только все разошлись, белобрысый зашёл к себе в номер ища припасы яда, снотворных и других полезных принадлежностей.       Нагито торопился достаточно сильно, ведь хотел успеть обколоть обезболивающими некоторые части тела. Он пообещал Хаджиме, что будет делать всё безболезненно. Небольшая нотка сочувствия всё-таки существовала в его душе. «Я желаю лишь великой надежды, способной победить любое отчаяние. Хината-кун пройдет через все мои испытания. Я буду врать столько, сколько потребуется.»       Через несколько минут недолгой заминки у себя в доме, Комаэда вновь обняв себя руками и слегка гладил поверхность кофты, пытался сбросить лишнее напряжение от возбуждения. Выйдя из своего номера он наблюдал, как солнце постепенно уходит в закат. «Я дал Хинате три таблетки. Должно хватить ещё на несколько часов. Мне стоит поторопиться.»       Не теряя ни минуты, Комаэда довольно быстрым шагом пытался идти вперёд, попутно думая о своём желании расчленить Хаджиме. По дороге повезло никого не встретить. Он всегда полагался на удачу, когда выходил из дома, надеялся, что никто его не заметит. Быстро открыв дверь и зайдя в номер, Нагито так же проворно закрыл за собою дверь.       Он приблизился к Хинате, рассматривая его внешность вплотную. Каштановые волосы красиво свисали, их всегда хотелось потрепать. Нагито даже позволил себе запустить обе руки в его волосы, но тут же давая шатену слабую пощёчину, чтобы проверить чувствительность. К счастью тот ничего не ощущал в объятиях сна, Комаэда лишь облегчённо вздохнул.

***

      У белобрысого всегда присутствовали проблемы с физическим здоровьем. Однако в комнате Нагито находились капельницы, которые способствовали улучшению здоровья. Через иглу можно было воткнуть Хинате необходимые вещества и обезболивающие. Комаэда обхватил тело своего возлюбленного, сажая его. Хотелось ввести инъекцию аккуратно.       Хаджиме спал, и вводить становилось слишком опасно. Зато за то время, пока он был в отключке, можно было сделать множество любопытных вещей. Нагито коснулся пальцем губы шатена, а после обернулся. На столе среди небольшого выбора оружия некоторые виды хотелось испробовать прямо сейчас. Одна идея давно залегла в голове. Комаэда не сдерживался, когда смеялся.       Начать хотелось с более простых вещей. «Надо бы связать для начала конвертом. Как раз с обездвиженным телом возиться будет проще. Хината-кун должен мне верить, что я буду аккуратен. Мх… Ремень вполне подошёл бы для нижнего связывания. Однако он находился на джинсах». Выбора особо то и не было, Нагито снял с себя ремень, смотря на милого ему Хинату.       Пряжка от ремня слегка побрякивала. Присев на колени, всю подготовку пришлось проводить аккуратно. Обхватив Хаджиме за джинсы, ремень потребовалось крепко затянуть за две ноги. Пройдясь ещё один раз по торсу Хинаты, ледяные руки изучали все области, лаская обнажённое тело.       Оставлять укусы, через которые сочилась кровь — прекрасное времяпровождение. Взяв скальпель, валявшийся вблизи кровати, белобрысый пронизывал остриё в области шеи. Так хотелось заколоть столь прекрасное на вид тело, хотелось присвоить полностью Хаджиме себе. Поток ревности заставлял делать лишь глубже. Опасаясь, как бы не задеть сонную артерию, пришлось отложить в сторону скальпель, слизывая остатки крови, стекающие с шеи.       «Или.. Связывать для пыток ещё рано.?» — Пытался мысленно себе ответить Комаэда, но ответа на свой вопрос найти не удалось. Прошло не так уж и много времени, как послышались шорохи на кровати. — О, ты проснулся? — Не дожидаясь ответа от измотанного Хаджиме, Нагито вновь навис над ним, смотря прямо в глаза, в которых уже не виднелась надежда на спасение.

***

      Боль распространялась на всё тело. Некоторые раны очень сильно ныли. Оглядеть себя не было возможности. Футболка Нагито от худого телосложения свисала с него и падала прямо на некоторые из порезов. Расстояние между парнями сокращалось с каждой минутой. Было больно, но слёзы никак не хотели течь.       Нагито сел к Хинате на колени, обвивая его талию. Недолго его обнимая, пришлось высвободить того из объятий, нехотя отпуская. На короткое время потребовалось развязать скреплённые руки, как бы сильно того не хотелось. Одной рукой Комаэда держал запястье зеленоглазого, а другой иглу. Держа иглу, которая находилась паралельно вене, он лишь сильнее надавил на одну из вен, чтобы яснее увидеть место прокола.       Введение обезболивающих проводилось не гигиенично, но ради нескольких дней жизни Хинаты приходилось предпринимать хоть какие-то меры. Убирая колпачок с «воздушки», пробка прокололась.       Капельница постепенно заполнялась, из канюли медленно вытекала жидкость. Под руку Хинате подложить ничего не находилось, да и сам Нагито не заботился об его удобстве.       Комаэда медленно ввёл иглу до упора, целясь в одну точку, чтобы кровь не вытекла лишний раз. Ведь самого препарата было не так уж и много. Хаджиме приглушённо пытался сдержать свой голос, в глазах размывалось восприятие происходящего, в теле с каждой проведенной минутой словно наполнялась тяжесть.       — Что ты собираешься делать? – Сказал шёпотом Хината. Отстраниться не получалось, да и если бы игла дёрнулась от резких действий, то обязательно был бы виноват шатен. Он постепенно стал смиряться. Через пару минут боль перестала ощущаться. Удавалось уловить, как Комаэда убирает средства, с помощью которых вводил лекарства.       Единственное, что не устраивало - никак не проходил голод. "Разве Нагито собирается пытать и не кормить? Чёрт, неужели голод казалось бы, что прекратился, но.." – поток мыслей в голове оборвал столь знакомый голос. — Что такое, Хината-кун? Ты так рано смирился. Знаешь.. мне не нравятся твои перепады между надеждой и отчаянием, ты ничего не делаешь, ты жалкий..       Хаджиме будучи не в силах пошевельнуться, просто молча наблюдал, как сероглазый.. связывал? Он лишь смотрел, как тот перетащил его с кровати. Поза менялась насильно. Удобное ранее положение проносилось в памяти.

***

      Комаэда вывернул руки зеленоглазого, чтобы оставить того в неудобной позе на долгое время. С трудом, но верёвку удалось продеть сквозь руки и ноги, прижимая резервника к стене, со скованными конечностями, оставил его на полу. Вдавив со всеми силами Хаджиме в пол, упираясь ногой в спину, Нагито был искренне рад. — Встань на колени. – Холодно приказал Нагито. Однако в его голосе чувствовалась нотка мягкости, с которой тот не мог справиться. Хината бы умилился, если бы оказался в другой ситуации.