Шёпот смерти

Селена проснулась от тягучего аромата, проникшего в комнату через приоткрытое окно. Запах свежего хлеба, жареного мяса и пряных трав смешивался в воздухе, щекоча ноздри и вырывая из сна. Она повернула голову и почувствовала, как раскалывается голова. Головная боль была почти невыносимой, словно каждое воспоминание о последней ночи пыталось прорваться через её сознание. Единственное, что оставалось в памяти — это разговор с Мартином, его холодный, насмешливый голос, который до сих пор звучал в её ушах, не отпуская. Она слабо приподнялась, чувствуя, как с каждым движением боль в голове становилась всё сильнее. Потянулась к вискам, пытаясь хоть как-то облегчить мучительное ощущение. Ночь казалась мутной, как дымка, что покрывает всё вокруг, не давая чётко различить грани. Но запах с кухни не отпускал. Он манил, заставляя её забыть о боли, давая надежду, что утро принесет что-то более спокойное. Селена с усилием встала с кровати, пошарила рукой по полке в поисках платья. В комнате было темно, свет едва пробивался сквозь маленькое окно, только ещё более усиливая атмосферу покоя, которая тут же рассеивалась запахом готовящейся пищи. В её голове было много вопросов, но сейчас, среди того хаоса, она решила сосредоточиться на чём-то простом — на том, чтобы вернуть хотя бы немного контроля над собой. Склонив голову, она надела лёгкое платье, чувствуя, как ткань скользит по коже. Процесс казался почти механическим. Несколько секунд, и вот она уже направляется к двери, готовая встретить новый день, который, как бы она ни старалась, всё равно не мог быть простым. Селена вышла из дома, чувствуя, как свежий утренний воздух немного остужает её горячую кожу. Живот заурчал от голода, когда она заметила, как Элайджа аккуратно разрезал только что приготовленного поросёнка, его нож легко скользил по мясу, оставляя аппетитные кусочки. Пахло восхитительно и её желудок с каждым секундой напоминал о себе всё громче. Ребекка, сидя за столом, разливала тёмный напиток по деревянным чашам, его запах был густым и острым. Она взглянула на Селену с легким, почти скрытым любопытством, но не сказала ни слова, просто протянула чашу к ней. Клаус, стоящий возле ведра, в котором плещется темная жидкость, кажется, только что вернулся с охоты. Он старательно обмывал свои руки, на которых ещё оставались следы крови. Его взгляд скользнул по Селене с лёгкой усмешкой, словно наблюдая за её реакцией. — Разбудили? Элайджа, не поднимая взгляда, продолжил разрезать свинину, а Ребекка, слегка улыбнувшись, отставила пустую чашу и предложила Селене присесть рядом. — Присаживайтесь, — мягко произнесла она. — Мы разбудили? А не вы мешали нам спать этой ночью? Щеки Веллингтон слегка зарумянились, на что Никлаус лишь довольно улыбнулся и приподнялся, вытирая руки об ткань на своем плече: — О, ты нас и не такими звуками удивляла, так что лучше помалкивай. Ведьма присела на край скамьи возле Ребекки и та лишь улыбнулась ей. — Я не хотела задеть, если что. — Я и не задалась. Элайджа, с его неизменным спокойствием, улыбнулся и протянул ей блюдце с горячей едой, на котором сверкали аппетитные кусочки мяса. Его голос был мягким и спокойным: — Доброе утро. — Доброе, господин Элайджа. — Улыбнулась ведьма, принимая долгожданную еду. Клаус присел напротив, наполняя свою чашу: — Местные леса полны дичи, — сказал он с лёгкой усмешкой. — Мы с Элайджей охотились с самого рассвета. Удивительно, сколько здесь всего можно найти. Она посмотрела в свою тарелку и принялась за разделку мяса, забрасывая небольшой кусочек мяса в рот. — Вкусно! Очень вкусно! — прожевав заметила она. — Ещё бы, я таких маленьких кабанов ещё в жизни не видела. — Довольно усмехнулась Ребекка и от представления маленького поросенка с мамой в лесу у Селены чуть утих аппетит. Но когда её взгляд поднялся, она заметила ухмылку на лице Клауса, который точно заметил её реакцию. — Вижу, что уже не совсем по вкусу. Блондинка тихо рассмеялась, отодвигая свою порцию в сторону: — Чем сегодня займемся? Может сходим к водопаду? Или в центр? Хочу заняться какими-нибудь девичьим делами, мне надоела охота с братьями и их несмешные шутки. — Она умоляюще уставилась на Селену. — Вдвоём? Вампирша мгновенно отреагировала, весело улыбнувшись: — Да, мы же с вами подруги. Расслабимся где-то, подальше от всех этих «охотников» и разговоров о дичи. Селена задумчиво кивнула, но не успела продолжить, как вмешался Клаус, сидящий напротив с лёгкой, почти невидимой усмешкой на губах: — Ещё бы, тут может быть не так безопасно, как вам кажется. Ребекка не растерялась, вертя в руках деревянную чашу и кидая взгляд на Клауса: — Да прослежу я за твоей драгоценной, Никлаус. Нужно же иногда и делиться. Селена, наблюдая за этой перепалкой, едва заметно улыбнулась: — Да, неплохая идея. Как насчёт купальни? Ребекка моментально отозвалась: — Отлично. Найдем такую. Клаус, слегка приподняв бровь, но все же не вмешивался. День прошел в спешке, с одним местом сменяя другое. Селена и Ребекка, не торопясь, бродили по сельским улицам, словно не замечая времени, которое пролетало мимо. Сначала они посетили ткачиху, где нашли несколько красивых тканей, подходящих для новых платьев. Продавщица, сгорбленная от возраста, показала им чудесные узоры и предложила сшить что-то особенное. Веллингтон скептически осмотрела ткани, пока Ребекка, полностью поглощенная процессом, выбирала материалы. Затем они заглянули на прилавки с украшениями. Туда приходили покупатели, заинтересованные в драгоценных камнях, изысканных кольцах и ожерельях. И вот, наконец, после всей этой суеты и быстрых прогулок, они оказались у купальни. Деревянные конструкции и каменные стены скрывали вход, а из-за высоких стен слышалась лишь еле уловимая тишина, которая контрастировала с оживлением, царившим вокруг. — Прямо то, что нужно, — сказала Сел, улыбаясь, несмотря на усталость. Ребекка подтвердила её слова, скользнув взглядом по пышным зелёным кустам и маленьким водоемам, которые виднелись через решётки. Вода, блестящая на свету, манила их. Девушки, молча взглянув друг на друга, шагнули внутрь. Мгновенно запахло дымом от костра, который поддерживал теплоту в помещении. Мягкие струйки пара витали в воздухе, создавая едва различимую дымку, которая сглаживала резкие линии, растворяя в себе окружающие детали. Вокруг было много оголенных фигур, как женщин, так и девушек, которые, казалось, поглощались своим собственным уединением в этом месте. Все они были сосредоточены на расслаблении — кто-то мылся, кто-то погружался в воду, а кто-то сидел у камня, причесывая волосы. Селена с Ребеккой медленно начали раздеваться. В помещении было достаточно темно, освещаемое лишь тусклым светом, который пробивался через дымку, так что они не чувствовали себя неудобно. Ребекка уже стояла почти полностью обнаженная, её фигура затмевалась дымом, создавая неясные очертания. Она обернулась к Селене, её взгляд был спокойным и немного игривым. — Славно тут, — прошептала она, наслаждаясь каждым мгновением. Селена в ответ только кивнула и, сняв свою одежду, тоже погрузилась в тепло воды. Она была удивительно приятной на ощупь, обволакивая тело, успокаивая и даруя мгновенное расслабление. Девушки стояли, погруженные в тёплую воду по ключицу, её мягкая гладь закрывала всё до плеч, обвивая тела как живое сукно. Легкий пар, как пелена, скрывал всё вокруг, придавая всему таинственное очарование. Вода плескалась, когда они шевелились, но в целом здесь царила умиротворённая тишина, нарушаемая лишь приглушённым разговором и звуками погружающихся в воду тел. Ребекка обвела взглядом пространство, где размытые фигуры женщин, без стеснения оголённых, поглощались дымом и атмосферой уединения. Каждая из них наслаждалась моментом, не обращая внимания на других. Кто-то скрывался в углу, кто-то мягко шевелился, направляясь к камням, чтобы поболтать или просто молча погрузиться в свои мысли. Селена повернулась к Ребекке, слегка приподняв одну бровь. В её глазах искрился интерес. — Мне всегда было интересно. Каково быть вампиром? Блондинка, слегка улыбнувшись, погладила воду руками, как бы ощущая её на себе: — Это одновременно удивительно и тяжело. Быть вампиром — это не просто бессмертие, как думают многие. Это быть чуждым, быть всегда в поиске чего-то, что сможет утолить эту бездонную пустоту внутри. Мы можем прожить века, но никогда не можем избавиться от ощущения того, что нам чего-то не хватает. Она немного замолчала, её взгляд стал более отстранённым. — Я часто задумываюсь, что всё это… больше наказание, чем дар. Мы вечны, но за это приходится платить. Всё меняется вокруг, а ты остаёшься таким же. Иногда кажется, что за столько лет ты просто перестаешь чувствовать, как раньше. Но в то же время ты привыкаешь. Ты привыкаешь к этому состоянию, к этим темпам, и оно становится частью тебя. Она повела рукой по поверхности воды, создавая лёгкие волны. — И, да… быть вампиром — это быть сильным, но, в то же время, это значит быть человеком с невыносимыми желаниями и страхами, которых ты не можешь избавиться, а значит ты слабее любого смертного. — То есть Вы бы вернули человечность, если бы была возможность? Ребекка немного наклонила голову, её взгляд стал серьёзным, но в нём всё равно сохранялась некоторая мягкость, словно она всё же размышляла о возможном исходе. — Думаю…да. Быть человеком… Это значит иметь всё. Эмоции, отношения, возможность ошибаться и учиться на этих ошибках. Быть вампиром, хоть и даёт силу, лишает тебя столь многого. Я бы вернула всё, если бы могла. Те моменты, когда ты можешь почувствовать радость, любовь, или даже боль, — они важны. Ибо без них вся эта бессмертная жизнь кажется лишь пустым существованием. Она сделала паузу, как если бы слова, вышедшие из её уст, вдруг отозвались в глубинах её собственных мыслей. — Мы лишены самой жизни, несмотря на то, что живём вечно. Селена мягко улыбнулась, её взгляд стал немного задумчивым: — Я бы тоже хотела другую жизнь. Хотела бы быть обычной… без магии. Просто жить, без постоянной борьбы и тревог. Но, увы, мы не можем выбрать свою судьбу, верно? Она опустила взгляд на воду, наблюдая, как её пальцы нежно касаются поверхности, будто пытаясь зацепиться за что-то, что не сможет уйти. — Да быть бы хотя бы обычной ведьмой. Иногда я завидую даже сестрам. Сифон — настоящее проклятие. Быть тем, кто только забирает, а не создаёт — тяжёлая участь. Она замолчала на мгновение, оглядывая окружающих женщин в купальне, потом снова обратила внимание на Ребекку, что улыбнулась ей в ответ: — Может, это и не идеальная жизнь, но я, например, горжусь тем, кем стала. Вся эта сила… порой она открывает перед нами возможности, которые для других были бы недоступны. Кто знает, может силы сифона станут куда полезнее, если найти им правильное применение? — Возможно, мне кажется я начинаю делать успехи. — Она взглянула на свои руки, не покрытые перчатками. — Стала контролировать магию. По крайней мере я могу касаться любимого мужчину. — Фу, только не нужно говорить о том как и где трогаете моего брата, — скривилась вампирша и Селена рассмеялась. — И не подумала бы! Ребекка тихо усмехнулась, взгляд её был спокойным, даже тёплым: — Знаете… Я на самом деле счастлива за вас с Ником. Вижу, что он счастлив, что делает счастливой и Вас. Пускай мы ещё не совсем хорошо знакомы, но Вы мне импонируете. Не хочу, чтобы он обидел Вас, но думаю и дураку понятно, что этого не случится. Селена тихо вздохнула, её взгляд стал более задумчивым, и, хоть её лицо оставалось спокойным, в глазах мелькнуло нечто большее, чем просто благодарность. — Знаю. Я люблю Никлауса, но знаю что судьбой быть вместе нам не предначертано. Он бессмертен. — Милая, это легко можно изменить. Знаю, в вампиризме много минусом, но эти минусы для меня. Это, конечно, не решение для всех, но иногда, знаете, стоит взглянуть на жизнь с другой стороны, возможно для Вас — вампиризм — это шанс. Шанс быть вместе с тем, кого любите, всегда, не думая о времени и смертности. — Она замялась. — Погодите, Вы вообще думали над обращением? — Что? Нет. Никогда. Быть вампиром — это не просто менять свою природу. Это значит менять всё… свою жизнь, свои принципы. Я не уверена, что готова на такой шаг. Может, это страх. Может, я боюсь потерять то, что осталось от меня человеческого. Боюсь той тьмы, что и так живет во мне. Ребекка кивнула, её взгляд стал более понимающим, и она вновь посмотрела на Селену с лёгкой, доброжелательной улыбкой. — Это не страх. Это просто осознание. Время не всегда даёт нам тот выбор, который мы бы хотели. Но если когда-нибудь Вы решите, что для вас это правильный путь… Вы знаете, что я всегда рядом, чтобы помочь. Селена, посмотрев в её глаза, едва заметно улыбнулась, но внутри она знала, что не была тем человеком, что гонится за бессмертием. Не боялась смерти, скорее иногда даже ждала ту, чтобы встретиться с тем, кого она забрала. Ребекка, поглощённая разговором, не заметила, как девушки начали покидать воду. Её взгляд задержался на одной из них, чьи локоны распадались на струи воды, сливаясь с полумраком. Она поднялась из воды и прошла к камням, оставив за собой лишь мокрый след на каменном полу. В этот момент первородная уловила шепот, почти незаметный, но чёткий для её вампирского слуха. — Старуха Гроуз идёт, — прошептала незнакомка своей подруге и та восторженно закивала. — Да, займем места поближе. Селена уловила, что внимание подруги было уже не на ней, обернулась, разглядывая девушек и тихо спросила: — Что там такое? Чего все собрались? — Не знаю, ждут какую-то Гроуз. В этот момент в купальню вошла старуха, её тело было покрыто морщинами, не оставляющими сомнений в её возрасте, который едва ли достигал девяноста лет. Она двигалась медленно, с опорой на двух девушек, которые вели её, поддерживая с обеих сторон. Ткань, едва прикрывавшая её тело, была тонкой, почти прозрачной и она едва скрывала старое, изможденное тело, которое несло на себе следы долгих лет жизни. Женщина была слепой, её глаза были закрыты, лишенные какого-либо блеска или признаков восприятия окружающего мира. Женщину аккуратно подвели к плоской вершине одного из больших камней, его поверхность была гладкой, словно выточенная специально для её усадки. Камень напоминал скамью, и, когда старуха уселась на него, её спутницы отошли в сторону, оставив ту наедине с теми, кто пришел за благословением. В этот момент в воздухе ощутимо повисло ожидание и несколько девушек, стоявших неподалеку, начали медленно склонять головы в знак уважения. Они выстраивались в очередь, безмолвно, как будто подсознательно ощущая важность момента. В их глазах была одновременно почтительность и трепет. Некоторые из них, закрыв глаза, шептали что-то себе под нос, молясь о благословении или мудром совете. Их тела, обнаженные и покрытые каплями воды, отражали ту же неуловимую атмосферу священного, как если бы сама природа смиренно ждала внимания этой женщины. Старуха сидела неподвижно, не выказывая никаких эмоций, но её присутствие словно наполняло пространство особой силой. Селена взглянула на Ребекку, её взгляд был спокойным, но в нём угадывалось лёгкое недоумение. Она едва заметно кивнула, следуя за её жестом, и сделала несколько шагов на месте: — Гадалка, скорее всего, — ответила она, прислушиваясь к тихим разговорам вокруг. — Не хотите пройти поближе? Селена неуверенно посмотрела на свои руки: — А это точно хорошая идея? — Да кто в них верит? Развлечемся. Селена замолчала на мгновение, но наконец кивнула. Вода стекала с их тел, когда они выходили из воды и вскоре девушки оказались на каменном полу, с его шероховатой текстурой, которая приятно ощущалась под ногами. Селена быстро оправила волосы, привела себя в порядок, оглядывая окружение. Толпа была сгущена вокруг большого камня, на котором сидела старая женщина. Её присутствие было настолько властным, что воздух, казалось, стал немного тягучим. Вокруг неё стояли те, кто искал ответы. Но среди них выделялась одна девушка, сидящая на коленях перед Гроуз. Её лицо было затуманено беспокойством, а руки дрожали, пока старуха водила пальцами по её ладоням, внимательно изучая её судьбу. Ребекка чуть наклонилась вперёд к уху Веллингтон: — Ну что, как думаете, что она скажет? Селена не ответила, её взгляд был устремлён на незнакомку, а всё вокруг казалось менее важным. Ребекка заметила, как руки Гроуз продолжала двигаться по ладоням девушки, как будто она искала нечто важное и вскоре её губы шепнули какое-то слово. — Судьба твоей матери была бы тебе не чужда, — сказала старуха тихо, её голос был мягким и дрожащим, как ветер, что щекочет сухие листья. — Но ты не возьмешь на себя её тяжесть. Это не твой путь. Ты не будешь виновна в её ошибках, хотя они долго будут преследовать тебя. Твоя жизнь — это выбор, не ускользающий, а всегда рядом. Ты, дитя, сделаешь всё правильно, только не забывай доверять своему сердцу, а не чужим словам. Девушка перед ней застыла, её дыхание замерло, как если бы она только что осознала нечто важное. В какой-то момент она облегчённо выдохнула и встала, её лицо прояснилось. — Я… я поняла, — шепнула она, оглядывая толпу и затем направилась к выходу, не оглядываясь. В очередь к гадалке стала подходить следующая. Она двинулась вперёд с некоторой осторожностью, её шаги были неуверенными, как будто перед ней стояло что-то большее, чем просто старуха с предсказаниями. Девушка поклонилась, сдерживая дыхание, и медленно опустилась на колени, точно так же, как её предшественница. Гроуз подняла свои ослабленные глаза, внимательно оглядывая новую посетительницу. В её пальцах заиграл лёгкий огонь, как будто она почувствовала приход этой души и подготовила ответы, скрытые где-то глубоко внутри. В тишине, царившей в этом уголке купальни, можно было услышать только её шепчущие слова, когда она положила свои руки на ладони девушки: — Ты носишь в себе не просто прошлое, а целую жизнь, — её голос был глубоким, немного хриплым. — Но твой путь не будет усыпан розами. Ты будешь бороться, и, возможно, не один раз, за свою свободу. Будь готова к этому, ибо в твоих силах избежать того, что угрожает тебе. Ты — не жертва, ты — воительница. Верь в свою силу, когда мир захочет забрать у тебя всё. Спаси лишь себя и ребёнка. Слова Гроуз обрушились на девушку с такой тяжестью, что та затаила дыхание, переварив их. Всё её тело напряглось, но вскоре она расслабилась и кивнула, чувствуя, как ответ в её душе откликнулся. После того как старуха отпустила её руки, девушка вскочила, поклонилась и, не сказав ни слова, направилась прочь, оставляя за собой лёгкую трель тихого вздоха. Все молчали, поглощенные предсказаниями. Ребекка, заметив, как Селена следит за происходящим, слегка наклонила голову. — Впечатляюще, не правда ли? Может, и мне стоит узнать, что уготовано судьбой, — улыбнулась вампирша, предлагая ведьме присоединиться. Та неуверенно отмахнулась, но вампирша уже зашагала к незнакомке. Когда Ребекка опустилась на колени перед ней, её глаза встретились с теми глубокими, почти пустыми глазами Гроуз. Старуха слегка коснулась её рук и Майклсон почувствовала, как ее сердце замедлило свой ритм. Гроуз заговорила, её слова будто проникали в самое сердце, обвивая душу неуловимым холодом. — Ты была одинокой, не раз ощущала, что твоя семья — это не то, что тебе нужно, но ты не могла выбрать иной путь. Твоя привязанность, которую ты испытала, будет испытывать тяжёлые испытания. Ты отдашь всё, но это принесет лишь разрушение. Тот, кого ты поднимешь, обернется против тебя. Ты не сможешь выбраться, и будешь бороться с теми, кого когда-то считала союзниками. Ребекка сжала губы, её лицо стало напряжённым, и старуха продолжала. — Ты не сможешь избежать того, что придет с ним. Он близкий, друг, возлюбленный или брат, не вижу. Предаст, словно нож в спину вставит. Вражда между вами превратится в невыносимую тяжесть. Он будет искать лишь свою выгоду, а ты будешь в тени его амбиций. Ты станешь пешкой, но всё это только чтобы позже понять: никто не может быть для тебя тем, кем ты надеялась. Но, возможно, один будет тем, кто способен тебе помочь. Мужчина. Любовь. Вы ещё не знакомы. Ты встретишь его не как врага, как друга, члена семьи, хоть таким он и не является. Ребекка приподняла бровь, её взгляд не отрывался от старухи. Гроуз продолжала: — Он будет тем, кто тебе нужен, тем, кто восстанет, когда всё будет потеряно. Но ты не поймешь этого сразу. Вначале он будет для тебя просто частью этого мира, такой же тенью, как и все остальные. Но в какой-то момент ты осознаешь: он был тем, кто стоял рядом, когда ты нуждалась в помощи, тем, кто поддержал, когда ты сомневалась. И его сила, его понимание, его… привязанность к тебе будет тем, что ты не сможешь проигнорировать. Она сделала паузу, позволяя словам проникнуть в душу Ребекки. — Вижу, как хочешь детей… знаю, как и ты знаешь, что не суждено этому произойти. Но всё же вижу в твоей судьбе двоих. Девочку, а затем и мальчика. Они будут частью твоей жизни, но ты не сможешь их держать так близко, как хочешь. Будешь смотреть на них с любовью, но с пониманием того, что они не твои по-настоящему. Это всё… это всё, что я вижу. В этих словах было что-то невероятно туманное и тяжелое. Ребекка почувствовала, как по её спине пробежал холодок. — Благодарю, — произнесла она спокойно, чуть наклонив голову в знак уважения, прежде чем подняться. Она отступила от камня, позволив воздуху вновь коснуться её разгорячённой кожи и неторопливо подошла к Селене. Вампирша выглядела задумчивой, но тут же расправила плечи и ухмыльнулась: — Ничего страшного, но и ничего понятного. Идите попробуйте, вдруг окажется интересным. Её взгляд чуть лукаво скользнул по лицу подруги, будто проверяя её реакцию, но ведьма только вздохнула и перевела взгляд на старуху. — Не нравится она мне, шаралатанка. Но по-другому Вы ведь не отстанете. Первородная усмехнулась, склонив голову набок, но ничего не ответила, лишь выразительно подняла брови, мол, вот и посмотрим. Сел глубоко вдохнула, шагнула вперёд и, пройдя через расступившихся девушек, опустилась на колени перед старухой. Влажные волосы прилипли к спине, а капли воды стекали по обнажённой коже, пока она, наконец, не вытянула руку, позволяя старым пальцам сомкнуться на своей ладони. Старуха кривилась, её сморщенное лицо исказилось ещё сильнее, будто в гримасе отвращения или боли. Она крепче сжала руку девушки, длинные ногти впились в кожу, оставляя красные отметины. Толпа замерла. Никто не проронил ни слова, все только наблюдали за ними, напряжённо, с какой-то настороженностью. — Ты… ты не должна была родиться, — прошипела старуха, её голос был слабым, но пробирал до костей. — Но кто-то… чья-то тёмная рука коснулась твоей матери… И вот ты здесь. Селена нахмурилась, но промолчала, чувствуя, как внутри что-то холодеет. — Вижу потери… — продолжала старуха. — Ты потеряла многих… и многих ещё предстоит потерять. Её пустые, слепые глаза метнулись в сторону, будто она что-то увидела за пределами видимого мира. — Но самое страшное… — голос её стал тише, зловещее шипение проникало под кожу. — Ты потеряешь саму себя. Старуха снова сжала её руку, пальцы её дрожали, но хватка оставалась крепкой, не давая Селене отдёрнуться. — Вижу мальчика… зеркало… — пробормотала она, её брови нахмурились, будто ей открылась пугающая картина. — Брат. Твой близнец? Селена почувствовала, как внутри что-то сжалось. — Ты гонишься за ним, ищешь способ связаться, выдернуть его оттуда… но не видишь, как сама тонешь. Болото засасывает тебя, ты всё глубже, глубже… Толпа вокруг затихла, кто-то переглянулся, но никто не осмелился вмешаться. Старуха подалась вперёд, её дыхание касалось кожи Селены, голос стал почти шёпотом, но от этого только страшнее. — Вижу мужчину. Сильного. Уверенного в себе. Он стоит высоко, но ты… ты не рядом с ним. Он изменится. Станет другим человеком. Опасным… Виной тому станешь сама… — она вдруг прокашлялась. — Замуж выйдешь за другого, любить тебя будет страшно этот юноша… Уже знакома с ним, не близко, судьба ещё не свела… Вижу и дитя вероятно от него понесешь… — голос старухи дрогнул, и внезапно её лицо исказилось в мучительной гримасе. — А быть может и нет… Селена вздрогнула, ощутив, как что-то зашевелилось под кожей. Необычное, чуждое… будто тысячи крошечных червей пробирались по её венам, извиваясь и оставляя за собой липкий след. Казалось, что её собственное тело стало чужим, как будто его внутри наполняла гнилая, движущаяся масса. Старуха резко задышала, хватая ртом воздух, её пальцы судорожно впились в руку Селены, ногти царапнули кожу. Затем она затряслась, её тело забилось в судороге, пена начала сочиться из уголков её рта. — О боги… — прошептала одна из девушек, вскакивая на ноги. Паника вспыхнула мгновенно. Женщины закричали, бросаясь к выходу, поскальзываясь, роняя одежду, разбегаясь по сторонам. Купальня мгновенно опустела, но Селена осталась на месте, судорожно пытаясь выдернуть свою руку. — Отпустите меня… — рванула она, но старуха вдруг с нечеловеческой силой сжала её еще крепче, впиваясь пальцами в плоть. — Предки говорят… Говорят убить тебя… Убить сейчас! Её мутные слепые глаза вспыхнули жёлтым, а губы исказились в злобной гримасе. — Praecantatores mecum loquuntur… — её голос захрипел, словно в нем были голоса ещё сотни человек. — Dicunt interfice eam… Occidere nunc! Рывок. Старая женщина, несмотря на хилое тело, потянула Селену к себе с нечеловеческой силой. В её глазах полыхнул неестественный огонь, а губы зашептали заклинание. Но не успела. Раздался глухой хруст. Ребекка Майклсон двигалась слишком быстро, слишком точно. Её рука пронзила грудную клетку гадалки, пробив старую кожу и ломая кости и в следующий миг сердце было вырвано. Старуха захрипела, мгновение сидела неподвижно, будто осознавая случившееся… — Пожалеешь… сама пожалеешь что живой останешься… А затем тело гадалки осело, но её пальцы всё ещё мёртвой хваткой сжимали запястье Селены. Ведьма застыла, чувствуя, как по её венам скользнула чужая, гнилая сила, затягиваясь внутрь, проникая в каждую клетку. Вдох. Её лёгкие наполнились воздухом слишком резко, грудь болезненно сдавило, а пальцы старухи, словно когти мертвеца, продолжали впиваться в кожу. Селена подняла глаза на Ребекку — расширенные, испуганные, потемневшие от впитанной магии. Липкий, застарелый ужас, будто затхлый запах смерти, переполнял её изнутри, мешая дышать. Ребекка не колебалась. Она медленно опустилась на колени рядом, её лицо оставалось спокойным, но в голубых глазах мелькнуло что-то внимательное, заботливое. Вампирша легко откинула сухую, дрожащую руку мёртвой женщины, разрывая её цепкую хватку. — Всё в порядке, — тихо проговорила она, выпрямляясь. Селена не ответила. Только перевела взгляд на собственные ладони, которые дрожали. Внутри всё ещё ощущался след проклятой магии, чуждой, липкой, словно к ней прикоснулась сама смерть. Ведьма сжала пальцы в кулаки, заставляя себя прийти в чувство. Гулко стучавшее сердце постепенно замедлялось, а дыхание выравнивалось. Она моргнула, отгоняя пелену страха и резко поднялась на ноги. Вампирша наблюдала за ней, чуть склонив голову, но ничего не сказала. Селена посмотрела на распростёртое тело старухи, её вывернутые пальцы, застывший в безумной гримасе рот. — Уходим, — коротко бросила вампирша и схватила подругу за руку, волоча к оставленной одежде. Ночной воздух ударил в лицо прохладой, когда они вышли за пределы купальни. Веллингтон глубоко вдохнула, пытаясь избавиться от гнетущего ощущения, всё ещё ползавшего по её коже, будто невидимые змеи. Она судорожно провела рукой по предплечью, точно надеясь стряхнуть липкий ужас. — Я… я не знаю, что это было, — тихо выдохнула она, сжимая пальцы. — В один миг я просто почувствовала, как что-то зашевелилось под кожей… словно меня кто-то коснулся изнутри. И её слова… у меня было чувство, что её подослали. Что она пришла, чтобы убить меня. Ребекка остановилась, внимательно вглядываясь в лицо ведьмы, а затем, не говоря ни слова, притянула её к себе, заключая в тёплые объятия. — Всё в порядке, — мягко сказала она, чуть поглаживая девушку по спине. — Я рядом. И это останется между нами… иначе Ник убьёт меня, если узнает, что Вас чуть не прикончили у меня на глазах. Селена усмехнулась, хоть в её улыбке не было лёгкости. Она обхватила подругу руками, словно всё ещё ощущала на запястье мёртвую хватку той старухи. — Думаю, мне нужно выпить, — наконец пробормотала она. — Теперь говорите разумные вещи, — усмехнулась вампирша, беря её под руку. — Как насчет таверны, где работает Томас и Мартин? — Да. Больше не хочу исследовать новые места этой деревни. Когда они наконец добрались до нужного завдения, пошел дождь. Небо сгустилось тёмными тучами, и воздух наполнился тяжестью приближающейся грозы. Селена поёжилась, чувствуя, как капли стекают по разгорячённой коже. Дождь становился всё сильнее, и, когда девушки наконец добрались до входа, их волосы и плечи уже успели намокнуть. Ребекка толкнула тяжёлую дверь, пропуская подругу внутрь. — Миледи, какой приятный сюрприз, — Томас, завидев их, тут же подскочил к самому входу, помогая снять им мокрые плащи. — Успели намокнуть погляжу. — Ну и погода у вас в этой проклятой дыре, — отозвалась Ребекка, стряхивая капли с волос. Мартин, стоявший за разливной стойкой, тоже заметил девушек. Однако, в отличие от брата, он не улыбнулся. Вместо этого его взгляд стал чуть настороженным. Он молча наблюдал, как Селена протягивает свой плащ близнецу и отложил кружку, которую протирал до этого, в сторону. Таверна гудела, наполненная мужскими голосами, смехом и звонким стуком деревянных кружек о столешницы. В воздухе витали густые запахи жареного мяса, крепкого эля и прелого дерева, а пламя в камине потрескивало, отбрасывая на стены неровные тени. Ребекка и Селена, оставив мокрые плащи Томасу, прошли дальше в зал. Их промокшие платья липли к телу, подчёркивая изгибы, а влажные пряди волос прилипли к щекам и шее. Несколько мужчин за ближайшими столами приподняли головы, скользнув по ним оценивающими взглядами, но никто не решился сказать что-то вслух. Мартин, всё так же молчаливо наблюдая за ведьмой, разлил напитки в тяжёлые деревянные чаши. Тёмный настой пах мёдом и травами, пар поднимался над поверхностью, пропитывая воздух тонким пряным ароматом. Это был горячий глинтвейн с можжевеловыми ягодами и корицей, — напиток, который подавали здесь в холодные вечера. — Вот, — он поставил кружки на стол в дальнем углу, у которого обычно сидели работники таверны. — Здесь будет потише. Действительно, вокруг было слишком шумно — мужчины спорили, громко рассказывали истории, кто-то уже начинал петь охрипшими голосами. Селена, краем глаза заметив, как кто-то из них скользнул по ней взглядом, чуть сильнее запахнула руками ткань платья, но села за стол, обхватив кружку ладонями. Мартин же, заняв место напротив, наклонился ближе, и тихо, так, чтобы никто не услышал, спросил: — Сделала выбор? Селена лишь смерила Мартина холодным взглядом и не ответила. Тот задержался ещё на мгновение, но, не получив от неё ни слова, откинулся на спинку стула и отвёл глаза. — Где же вы пропадали? — раздался рядом голос Томаса, полный искреннего интереса. Он подошёл к их столу, проводя ладонью по темным волосам, взлохмаченным после долгого дня. — Вас не было почти весь день. Надеюсь, не случилось ничего плохого? — Да так, осматривали эту вашу чудесную деревушку, — лениво отозвалась Ребекка, откидываясь на спинку скамьи и чуть скрестив ноги. — И как Вам? — Томас с лёгкой улыбкой посмотрел на неё. — Ужасное место, — без тени сомнения ответила та, поднося кружку ко рту. Томас рассмеялся, а затем снова взглянул на Селену. — А как Вы спали сегодня? Всё ли хорошо? — Как убитая, — ответила она, едва заметно усмехнувшись. — Это же хорошо, — кивнул он. — Но если вам что-то понадобится, сразу говорите, не стесняйтесь. Он бросил взгляд на кружку перед брюнеткой, но, прежде чем успел что-то сказать, заметил, что именно налил ей Мартин. В лице его что-то изменилось. — Ты совсем рехнулся? — недовольно пробормотал он, выхватывая напиток у неё из рук. — Что? — Мартин приподнял бровь. — Она беременна, кретин, — Томас осуждающе покачал головой. — И ты даёшь ей это? — Она сама решает, что ей пить, — Мартин пожал плечами и подорвался с места, раздраженно шагая прочь. Томас лишь раздражённо выдохнул, развернулся и пошёл обратно к стойке. Через минуту он вернулся, поставив перед Селеной кружку с тёплым напитком. — Мёд с молоком, — сказал он, мягко улыбнувшись. — Безопасно и полезно. Она лишь благодарно кивнула, но пальцы её тут же сжали деревянную ручку кружки. Напиток источал мягкий, сладковатый аромат, напоминая что-то далёкое, детское. Томас тем временем обернулся к Ребекке: — А Вам что-нибудь принести? Может, еды? — Дорогой мой, я питаюсь немного иначе, — усмехнулась та, наклоняя голову. — Скажем так, особая диета. Вечером стараюсь только пить. — Как скажете, — хмыкнул он. Пока они разговаривали, Селена задумчиво рассматривала брата. В неверном свете свечей его профиль казался ей пугающе знакомым. Этот прищур глаз, лёгкий наклон головы, то, как он поджимал губы, когда задумывался… Лука. Словно сейчас перед ней сидел не Томас, а её брат, живой, дышащий, говорящий с лёгкой улыбкой. В горле встал ком. Она сжала кружку чуть сильнее, чтобы руки не задрожали. Веллингтон не сразу осознала, что смотрит на Томаса слишком долго. Он почувствовал её взгляд и повернул голову, встречаясь с ней глазами. — Что-то не так? — спросил он, с лёгким беспокойством всматриваясь в её лицо. Селена быстро моргнула, отводя взгляд. — Нет, просто задумалась, — пробормотала она и сделала глоток горячего напитка. Томас не стал настаивать, лишь снова мягко улыбнулся. — Хорошо. Если что, дайте знать. Он поднялся и вернулся за стойку, когда зашли новые люди. — Вам нехорошо? — раздался рядом голос Ребекки. — Та карга успела что-то сделать? — Нет, всё в порядке, — ответила ведьма, но её голос был чуть тише обычного. — Просто думала о том, что они ведь мои братья. А значит этой ночью погибнет очередной мой член семьи. — Чтобы не погибли другие. Как бы жестко это не звучало. — Она мягко коснулась руки брюнетки. — Близнецы знают про слияние? — Да. Мартин по крайней мере, насчет Томаса я не уверена. — Поговорите с ним? — Что? Зачем? — Знаю ведь что потом жалеть будете. Селена метнула на Ребекку быстрый взгляд, её губы слегка сжались в тонкую линию, а в глазах мелькнуло нечто похожее на сомнение. Она была не готова к таким размышлениям, но слова вампирши, как всегда, попадали в самую точку. — Может, и правда, — наконец сказала она, отпив ещё глоток из кружки. Сел поднялась из-за стола, ощущая, как влажная ткань платья неприятно липнет к телу. Она направилась к стойке, в то время как Томас как раз что-то рассказывал одному из посетителей, не замечая её приближения. Мартин же стоял рядом, лениво пересчитывая монеты, но взгляд его тут же метнулся к ведьме. Он окинул её коротким, оценивающим взглядом, чуть приподняв бровь, но ничего не сказал. — Томас, — окликнула Селена и тот повернулся, мгновенно улыбнувшись. — Да, миледи? — У вас есть… — она на секунду замялась, подбирая подходящее слово, — что-то тёплое? Накинуть сверху. Томас задумался, оглянулся, словно рассчитывал найти что-то неподалёку, но затем кивнул: — На складе должно быть. Я посмотрю и принесу. — Можно я пойду с Вами? Некогда не была в тавернах на той стороне. Этот вопрос явно застал его врасплох. На лице мелькнуло удивление, но он быстро взял себя в руки, бросив короткий взгляд на брата. — Конечно, если хотите, — сказал он с лёгким кивком и жестом предложил ей следовать за ним. Мартин же с прищуром наблюдал за ними, то переводя взгляд на брата, то на Селену. Казалось, он пытается разгадать её намерения, но, ничего не сказав, лишь сжал губы и вернулся к своим делам. Томас провёл её через зал таверны к задней двери, которая вела в небольшое подсобное помещение. Здесь пахло деревом, пылью и чем-то пряным, а полки вдоль стен были заставлены всевозможными бочонками, мешками и связками трав. Он провёл рукой по ближайшей полке, пробежавшись пальцами по ткани в поисках чего-то подходящего. — Должно быть где-то здесь… — пробормотал он, вытаскивая из груды вещей свёрток тёплой шерсти. — Думаю, это подойдёт. Селена наблюдала за ним, но её мысли витали где-то далеко. В свете одинокой свечи Томас казался ещё больше похожим на Луку. То же выражение внимательности, та же мягкость в движениях… Она непроизвольно сжала ладони в кулаки. — Селена? — Томас обернулся, заметив её странный взгляд. Она моргнула, возвращаясь в реальность. — Благодарю, — тихо сказала она, принимая покрывало из его рук. Но вместо того чтобы тут же развернуться и уйти, она вдруг добавила: — Милорд, я… Я знаю, что то, что я хочу сказать может показаться бредом. Но Вы ведь знаете, что приходитесь мне братом? По отцу? Вопрос прозвучал так тихо, что в первое мгновение он, кажется, не понял. Но затем его лицо изменилось. Глаза на секунду метнулись в сторону двери, потом снова вернулись к ней. — Знаю. И что с того? Мы бастарды, это ничего не меняет. Селена глубоко вдохнула, крепче сжимая в руках шерстяной свёрток. — Я ведь сейчас не о праве наследования. Я о магии, о клане Близнецов. Томас оперся спиной о полку и слегка задрал голову к потолку: — Знаю. Моя мать не из благородных дам, работала до нашего рождения в борделе, где и познакомилась с нашим отцом. Там оставалась тетушка Ара, звучит странно, но мы мы будучи детьми наведывались к ней прямо туда. В борделе работает много милых девушек, которые видя близнецов сразу же рассказали что ходят разного рода слухи о близнецах в семье графа. Там же работала и Ваша родственница, Софи кажется, она обещала ничего не рассказывать его Светлости и поведала о клане. И конечно же о слиянии… Селена внимательно наблюдала за его лицом, пытаясь уловить хоть тень страха или беспокойства, но Томас выглядел совершенно невозмутимым. Он говорил спокойно, словно обсуждал что-то обыденное, что его никак не касалось. — Значит, Вы знали с детства? — тихо спросила она. — Можно сказать и так, — он пожал плечами, продолжая смотреть в потолок. — Тогда это казалось чем-то вроде сказки. Истории, которыми пугали нас взрослые. — А теперь? Томас опустил голову и взглянул на неё, прищурившись. — Теперь мне плевать. Ответ был коротким и резким, но Селена почувствовала в нём нечто большее. — Вам плевать на то, что один из вас должен погибнуть? — А разве есть выбор? — он усмехнулся, но в его голосе послышалась горечь. — Я не мастер в магии, да и не особо-то ей интересуюсь. Что мне остаётся? Селена крепче сжала покрывало, не отводя взгляда. — Вы готовы просто принять это? Томас молча смотрел на неё несколько долгих секунд. — А если нет? Что вы предлагаете, миледи? Я слышал о Вашем брате, знаю что тот наложил руки на себя, чтобы спасти Вас и клянусь, думал об этом годами. Не хочу, чтобы Мартин погиб, чтобы убил меня, знаю что это будет тяжелее всего для него. Но мы с ним недавно общались на эту тему, пришли к тому, что будет, как будет. Такова судьба. В наших руках ведь и впрямь жизни других людей, Ваша к примеру тоже. Селена медленно вздёрнула бровь, но ничего не сказала. Её мысли метнулись к Мартину, к его решительному голосу, к тому, как он смотрел на неё, требуя выбора. Разве он не говорил иначе? Не требовал помочь убить близнеца? Томас и впрямь был другим. Ангелом. Хорошим мальчиком, что безмерно любил своего брата. — Могу я Вас обнять? — спросила ведьма, устало улыбнувшись. — Конечно, сестра. — Улыбнулся Томас. — Я ведь могу так сказать? Хотя бы однажды. Селена кивнула, устало улыбнувшись, и, едва заметным движением, стянула перчатки, будто бы поправляя рукава. Покрывало мягко сползло с её рук, опустившись на пол, но она не обратила на это внимания. Девушка сделала шаг вперёд и встала на цыпочки, обнимая Томаса. Прижимаясь к нему так, как когда-то прижималась только к Луке. На секунду ей показалось, что всё это неправильно — его запах, тепло, даже то, как билось его сердце под её ладонями, всё было таким знакомым. И всё же он был тоже её братом. Единокровным. Томас, хоть и удивился такому проявлению нежности, крепко обнял её в ответ. — Всё будет хорошо, я это точно знаю, — негромко проговорил он, чуть наклонившись к её уху. И так вечер прошёл на удивление спокойно. Томас оказался лёгким в общении, в отличие от более молчаливого Мартина, то и дело шутил, стараясь поддерживать настроение за столом. Ребекка, поймав его настрой, с удовольствием присоединилась, а Селена, хоть и пыталась держаться отстранённо, в какой-то момент всё же расслабилась. Таверна постепенно пустела, гости один за другим покидали её, но девушки ещё некоторое время оставались, согреваясь у очага и ведя беседу с близнецами. Когда они, наконец, покинули шумное заведение, ночь уже окутала деревню плотным саваном. Дождь прекратился, но воздух всё ещё был влажным, а лунный свет отбрасывал дрожащий свет на мокрую брусчатку. Близнецы проводили их до самого порога временного дома, где они остановились, обмениваясь последними словами. — Если вдруг что-то понадобится — приходите, — сказал Томас, тепло улыбнувшись. — Или если решите напиться, — добавил Мартин с кривой ухмылкой, за что получил лёгкий подзатыльник от брата. Девушки наблюдали, как они скрываются в темноте, прежде чем, наконец, войти внутрь, оставив за спиной долгий вечер, наполненный и смехом, и грустными рассказами, и веселыми историями. Селена на цыпочках прошла в спальню, надеясь не разбудить Клауса. Комната была погружена в полумрак, лишь пламя свечей отбрасывало мягкие отблески на стены. Она на секунду замерла у кровати, подумав, что он уже спит, и осторожно села на край, опустив голову на ладони. Чёрные вены, змеящимися узорами проступавшие по коже до самых локтей, пульсировали, напоминая о содеянном. Она закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание, но внезапно почувствовала тёплое дыхание у себя на шее. Сел едва заметно дёрнулась и медленно повернула голову, встречаясь взглядом с Клаусом. Он лежал вполоборота, опираясь на локоть, его лицо оказалось совсем рядом. В полумраке светлые кудри отливали золотом, а в глазах плескалось что-то мягкое, почти ласковое. — Я уже начал волноваться, — его голос прозвучал низко, с легким оттенком хрипотцы. Клаус склонился ближе и легко поцеловал её в шею — так нежно, будто пробуя прикоснуться к мысли о ней. Селена вмиг улыбнулась, отбрасывая тяжесть прошедшего дня, и наклонилась к нему, коснувшись его губ своими. Поцелуй вышел коротким, но в нём читалось многое — тёплая привязанность, скрытая усталость и что-то ещё, неуловимое, словно отблеск луны на воде. — Вам не стоит бояться за нас с Ребеккой, — тихо сказала она, задержавшись у его губ. — Если уж кто и представляет опасность, так это мы. Клаус усмехнулся, но в его глазах не было ни тени веселья. Он скользнул взглядом по её лицу, а затем медленно опустил его ниже. — Вы уверены? — его пальцы, тёплые и уверенные, коснулись её руки, чуть сжав её запястье. Селена знала, что он почувствует — под кожей всё ещё скрывались чёрные вены, след магии, забранной у той гадалки и Томаса. Она не отдёрнула руку, лишь слегка сжала его пальцы в ответ. — Я ненавижу себя за это. За то, что вмешалась… Клаус вмиг приподнялся, его улыбка исчезла, уступив место пристальному, внимательному взгляду. — Что случилось? Селена чуть вздрогнула, но не отвела глаз. Она знала, что он не успокоится, пока не узнает правду. Да и сама… она больше не могла это держать в себе. — Я… — она провела языком по пересохшим губам, отвела взгляд, будто раздумывая, с чего начать. — Томас. Я… Я не могла просто стоять в стороне. Он хороший, но Мартин прав, он слабый, его бы убили… Слезинка скатилась с уголка её глаза, и Клаус, не раздумывая, коснулся её лица, его ладони мягко обвили её щеки, заставляя встретиться с его взглядом. В его глазах не было осуждения, только спокойствие и забота. — Только плакать не нужно, прошу. Расскажите, что случилось. Селена молча кивнула, но её глаза всё ещё не могли отвести взгляд от его. Она собиралась с мыслями, решая, как говорить. — Этой ночью я проснулась от странного ощущения, что меня кто-то зовёт. Я вышла во двор, встретила там Томаса. Он сказал, что всё знает про наше родство, про Слияние. Сказал, что станет хорошим союзником, поможет со всем, чем только сможет помочь, в обмен на то, что я заберу перед слиянием часть сил у его брата. Сказал, что тот слабый, а на главу найдутся много врагов, что убьют его… а с тем и сестры погибнут и Итан. Клаус молчал, его лицо становилось всё более мрачным. Он приподнялся, его руки медленно спустились с её лица, но взгляд оставался неотрывным, словно пытался понять её слова, выстроить каждую деталь в единую картину. — Этой ночью? Селена, почему не сказали мне? Почему не поделились? — Он поднялся на ноги, шагнув к ней, как если бы хотел стать для неё стеной. — Я бы убил его. Селена едва ли заметила, как её сердце сжалось. Слова Клауса звенели в воздухе, но вместо облегчения от того, что она наконец-то поделилась этим бременем, она почувствовала лишь ещё большую тяжесть на душе. — Вот поэтому и не сказала, Никлаус. Он подошёл к ней ближе, его пальцы вновь коснулись её плеча, заставив её взглянуть на него. — Хорошо, значит останется Мартин. Пускай. Может это и впрямь хороший исход. — Он ласково погладил её по спине. — Нет? Значит убью сейчас хоть двоих. Поддержу любое Ваше решение, Селена. Веллингтон не смогла сдержать чувства, которые взрывались внутри. Она подняла взгляд и, несмотря на всё, что происходило, кивнула, как будто окончательно приняв своё решение. С её губ сорвалось что-то похожее на усталую, но твердую улыбку, и, подойдя к Клаусу, она поцеловала его. Ласково, но с какой-то бездонной тоской, как если бы в этот поцелуй вложила все свои переживания, все свои страхи и боль. — Это уже не важно, — прошептала она, отрываясь от его губ и опуская взгляд. — Всё уже решено. Клаус смотрел на неё, его глаза выражали решимость, а голос был полон уверенности: — Да, скоро всё закончится. Мы вернемся домой, убьём графа и уедем отсюда как можно скорее. Вместе. Селена почувствовала, как тёплые слёзы вновь начали катиться по её щекам. Она убрала их тыльной стороной ладони, но в тот момент её взгляд застыл на черных венах, проступающих на её коже и слёзы начали литься ещё сильнее. Клаус не сказал ни слова, он просто подтянул её к себе, прижимая крепко. Его губы встретились с её, тёплый, жгучий поцелуй, и, несмотря на горечь, он был полон утешения. Он почувствовал солёные слёзы на своих губах и, обняв её сильнее, снова поцеловал, не давая ей упасть в бездну одиночества. — Я не отпущу Вас, Селена. Никогда. — Шепот его слов был как обещание, от которого не было пути назад. — А я Вас и не оставлю. — Усмехнулась она и мягко коснулась губами уголка его губ. — Никогда.