Шёпот смерти

Селена опустила взгляд, пытаясь скрыть дрожь, что коснулась тела, но тут же её взгляд невольно привлекли два парня, стоявшие за разливочной стойкой. Вначале, при беглом взгляде, они казались точными копиями друг друга — настолько одинаковыми, что это было почти жутко. Высокие, с темными волосами, что немного вились на самых концах, они оба носили ту же одежду — простые, но аккуратные белые рубашки с черными передниками и оба были почти одинаково хороши собой. В их движениях, в их жестах и даже в выражении лиц была некая синхронность, будто они были частью одного целого. Но если бы Селена присмотрелась внимательнее, она бы заметила, что среди их сходства были и детали, которые не сходились. Близнецы выглядели совершенно одинаково только в первые несколько мгновений, когда глаза ещё не успели адаптироваться. Один из них был чуть выше, с более спокойным, даже несколько холодным выражением лица. Его глаза, строгие и внимательные, выдали опытного человека, который привык быть в центре событий, наблюдать и контролировать. Другой был более живым, с лёгкой искоркой в глазах, он постоянно что-то замечал, искал глазами возможных клиентов или же просматривал окружающее с нескрываемым интересом. Он часто перемещался, как будто не мог стоять на месте, и, кажется, его внутренний мир был гораздо более бурным. У первого были более светлые глаза, почти прозрачные, как утренний иней, а у второго — тёмные, глубокие, будто затмённые чем-то мрачным. На одном лице, несмотря на одинаковое строение, выражался лёгкий намёк на усталость, как у человека, который прошёл через многое. У другого же — игривая, даже немного насмешливая улыбка, которая как будто скрывала за собой что-то большее, чем простое любопытство. За соседним столиком раздался диалог двух мужчин: — Там что, одинаковые юноши или я перебрал пива? — спросил один, слегка наклонившись к своему другу. — Да, это ж и есть та изюминка этой таверны, — ответил второй, с интересом посматривая в сторону стойки. Селена не могла отвести взгляд от близнецов. Тот, что стоял за прилавком протянул брату кружку с водой и что-то шепнул на ухо, заметив как девушка наблюдает за ними. Она себя одернула. Нельзя же было настолько явно пялится. В этот момент один из близнецов, тот, что стоял у стойки, подошел к ней, не сказав ни слова, протянул ей кружку. Лёгкая, почти незаметная улыбка заиграла на его губах и она почувствовала, как её сердце сжалось. Он был слишком похож на Луку и это ощущение было таким болезненным и беспокойным. — Вот, возьмите, — сказал парень тихо, его взгляд не отрывался от незнакомки, но в глазах не было и намёка на нахальство. Он как будто ожидал чего-то, что не мог объяснить. Селена взяла кружку, пытаясь не выдать того волнения, которое ощущала внутри. — Благодарю. — Вы ведь Веллингтон? — продолжил он, не спуская глаз с неё. — Да. Я Селена. Он слегка поклонился. — Простите, госпожа, не сразу узнал, — сказал он с уважением, но в его голосе не было излишней льстивости. — Могу я чем-то ещё помочь? У нас не так много еды в заведении, но быть может могли бы Вас чем-то угостить. Вы голодны? Селена немного прикусила губу, прислушиваясь к ощущению голода, что слегка начинало тянуть внутри. — Слегка. — Она взглянула на входную дверь. — Но я не одна. Я с друзьями. Нас будет четверо. Я заплачу. — Конечно, госпожа, — он поклонился чуть глубже, но его взгляд оставался искренним, без лишнего вожделения или робости. — Пожалуйста, подождите немного, я распоряжусь нашему кухарю. — Благодарю. Простите, как я могу к Вам обращаться? — Я Томас Вартинальд. Зовите просто Томас. Она благодарно кивнула и опустила взгляд на кружку с водой. — Я скоро вернусь, — добавил он, развернулся и направился к кухне, ловко лавируя между столами. Селена проследила за ним взглядом, но затем её внимание вновь переключилось на разливную стойку. Там, в полумраке, стоял второй близнец. Он не двигался, не разговаривал, просто стоял, опершись о стойку и смотрел на неё. Глаза у него были другие. Темнее. Будто впитывали в себя окружающий свет. — Как же хорошо начинается этот день. — Радостно произнесла Ребекка, усаживаясь рядом с Селеной. — Уже вечер. — Ответил Ник, усаживаясь с братом напротив девушек. Тут же обратив внимание на ведьму. — Все в порядке? — Да. Скоро должны принести еду. Клаус внимательно посмотрел на неё, будто пытаясь что-то разгадать. Но Селена уже взяла себя в руки — она одарила его лёгкой улыбкой и он не стал настаивать. — Еда? — протянула Ребекка, сложив руки на столе и оглянувшись. — А я уже поужинала. Элайджа бросил на неё строгий взгляд, но ничего не сказал. Он сел ровно, с привычной грацией, на которую Селена уже давно не обращала внимания. Она отвела взгляд и снова встретилась с темными глазами второго близнеца. Он всё ещё наблюдал за ней из-за прилавка, но теперь на его губах играла лёгкая, почти невесомая ухмылка. Как будто он знал. Что именно — она не могла сказать, но внезапно ей стало холодно. — И что будем делать дальше? — спросила Ребекка, проводя пальцем по вырезу платья, убирая последнюю каплю засохшей крови. — Ты могла бы не делать этого за столом? — Элайджа бросил на неё укоризненный взгляд, когда заметил облизывающихся мужчин недалеко от них. — Ох, прости, — она закатила глаза, но всё же убрала руку. — Какой ты у нас утончённый. Клаус тем временем откинулся на спинку стула, осматриваясь. — Кто знает может нам повезет и прямо тут мы встретим эту Женевьеву. Элайджа говорил скорее себе, чем остальным, но Ребекка уже расправила плечи: — Мне нравится здесь. Тут довольно… живописно. — Ты имеешь в виду мужчин или трупы у входа? — уточнил Клаус, поднося к губам керамический кубок с вином, который только что появился перед ним. — И то, и другое, — усмехнулась Ребекка. — А ты, Элайджа, что скажешь? — Думаю, из-за тебя скучать точно не придётся, — спокойно ответил он, легко перекатывая в руках кубок. — Это звучит как комплимент, — довольно заметила блондинка, скрестив ноги. — Это наблюдение, — уточнил Клаус, делая небольшой глоток. Томас вернулся бесшумно, ловко расставляя на столе блюда. Он поклонился, приветствуя остальных за столом, но его взгляд едва заметно задержался на Селене. — Прошу, господа. Это лучшее, что у нас есть сегодня. Перед ними оказались деревянные блюда с простыми, но сытными яствами — поджаренный хлеб, мясо с пряностями, сыр и немного фруктов. Поставив перед Клаусом и Элайджей кувшин с вином, юноша отступил назад, сложив руки перед собой. — Если понадобится что-то ещё, только скажите, — вежливо добавил он. Ник окинул его взглядом, будто оценивая, но не сказал ни слова, только снова поднёс кубок с вином к губам. Ребекка первой протянула руку к хлебу, небрежно отломив кусок: — Какой обходительный. Это всегда так или Вы для приезжих так стараетесь? — Я стараюсь для всех наших гостей, госпожа, — ровно ответил Томас. Ребекка усмехнулась, но не стала продолжать. Клаус едва заметно нахмурился, чуть дольше задержав взгляд на парне. Затем его глаза скользнули к Селене, которая, казалось, пыталась сосредоточиться на еде, но чувствовалось, что её мысли были где-то далеко. Никлаус снова перевёл взгляд на разливную стойку, где второй близнец, не торопясь, протирал кружки, следя за происходящим из-под тёмных ресниц. Эти парни… У них были те же резкие черты лица, что и у Селены. Тот же взгляд — упрямый и чуть настороженный. Они были более похожи на неё, чем её младшие — Лилиан, Мария или даже Итан. Скорее уж они напоминали Терезу и Селену — как будто те же линии и изгибы, те же тени в глазах… — Ник? — позвала Ребекка, оторвав его от раздумий. Он лишь кивнул, отводя взгляд и возвращаясь к беседе. — Да? — Желаете ещё что-нибудь? — спросил Томас, обращаясь к гибриду. — Нет. Благодарю. И парень отошел вновь к брату. Клаус проводил его взглядом, но затем он снова расслабился, разрезав мясо. — Селена, точно все в порядке? — заметила Ребекка, склонив голову набок. — Устали от дороги? Или быть может дело в чем-то ещё? — протянул рыжеволосый, скользнув глазами по ведьме, но ничего не добавил. Селена поджала губы, отодвинула блюдо от себя: — Посмотрите на разливную стойку. Клаус лениво поднял взгляд, точно так же, как и Ребекка с Элайджей. Томас стоял за прилавком, опершись на деревянную поверхность и негромко разговаривал с братом. Их силуэты казались зеркальным отражением друг друга — одни и те же черты лица, одинаковая осанка, жесты, выражения. Однако если присмотреться внимательнее, различия становились очевидны. Селена чуть сильнее сжала пальцы, спрятанные в перчатках. — Они похожи на Вас, — негромко сказал Клаус, первым нарушая тишину. В его голосе не было удивления, скорее лёгкий оттенок размышлений. Ребекка нахмурилась, ещё раз окинув парней взглядом: — Неужели это и есть наши близнецы? Тогда чего ждём? Клаус не спешил отвечать. Он медленно откусил кусок мяса, с задумчивым видом пережёвывая его, словно вкус пищи помогал ему разложить мысли по полочкам. Вино в его кубке чуть дрогнуло, когда он поднял его к губам, но пить не спешил — вместо этого снова бросил взгляд на Селену. Она сидела напротив, но казалось, была где-то далеко. Её спина была ровной, пальцы аккуратно сомкнуты на краю стола, но взгляд… Он изменился. Если утром её глаза ещё хранили что-то живое — отблеск тепла, лёгкую растерянность, — то теперь в них было нечто иное. Словно внутри неё медленно разгоралась безмолвная буря. — Ну не могу же я просто подойти и сказать «здравствуйте, вы мои братья, вам нужно пройти слияние, чтобы я убила своего отца». Элайджа аккуратно положил столовые приборы, посмотрел на неё с привычным вниманием. — Тогда имеет смысл просто понаблюдать. Узнать, кто они на самом деле, прежде чем делать выводы. — Следить за ними после закрытия таверны? — уточнила Ребекка, поднимая бровь. — Именно, — подтвердил Элайджа. — Это решается все куда проще. Подойти напроситься на ночлег и всё. — Вдруг произнес Ник и Селена подняла на него глаза. — Так они точно не сбегут. Ребекка усмехнулась, поднеся к губам кусочек яблока. — В твоём стиле, Ник. Грубовато, но действенно, — протянула она, склонив голову набок. — Ты же понимаешь, что тогда им придётся поверить в нашу благонадёжность? Клаус только ухмыльнулся, не отводя взгляда от Веллингтон. — И что же ты предлагаешь просто ждать пока они решат открыть нам свои маленькие секреты? — Это слишком рискованно, — наконец сказала ведьма, сцепив пальцы в замок. — Но куда быстрее, чем следить за ними, прячась по углам, — парировал Клаус, лениво покрутив в пальцах кубок. — Если уж Вы так хотите поскорее все закончить, разве не логичнее быть рядом с ними? Элайджа, наконец, вмешался: — Никлаус прав. Пойдем напролом. В конечном итоге, какими бы магами они небыли, у нас три первородных вампира и ведьма. Клаус пожал плечами, откинулся на спинку стула. — Да команда собралась неплохая. Ребекка хмыкнула, осматривая парней: — Может, мне самой заняться ими? — лениво протянула она, делая выразительный жест в сторону близнецов. — Думаю, они не устоят передо мной. Пригласят к себе, а там я и про вас не забуду. Клаус фыркнул, поставил кубок на стол и медленно поднялся. — Пойдёмте, — бросил он, глядя на Селену. — Я знаю, что делать. Ведьма задержалась на секунду, затем так же встала, молча последовав за ним. Майклсон уверенно пересёк зал, направляясь к разливной стойке, где близнецы как раз были заняты делами — один протирал деревянные кружки, другой принимал оплату от одного из клиентов. Подойдя ближе, гибрид достал несколько монет и бесшумно положил их на стойку. — Это за ужин. Всё было превосходно, благодарю, — его голос был ровным, чуть мягче, чем обычно. Близнецы переглянулись, но всё же один из них кивнул, принимая деньги. — Рад, что вам понравилось, господин, — ответил он вежливо. Клаус задержал взгляд на братьях, будто раздумывая, стоит ли продолжать, но затем слегка качнул головой, будто решаясь. — Есть ещё одно дело, в котором, возможно, Вы могли бы помочь, — он бросил короткий взгляд на Селену, стоявшую чуть позади, затем вернулся к близнецам. — Мы с моей возлюбленной… сбежали. Селена внутренне напряглась, но внешне осталась невозмутимой. — Отец её весьма строгий человек, — продолжил Клаус, чуть понизив голос, создавая иллюзию доверительного разговора. — И… как бы сказать… она ждёт ребёнка. А мы не в браке… Один из близнецов слегка вскинул брови, но тут же скрыл своё удивление, ведь тот знал фамилию девушки. — Мы не знаем, где можно остановиться, чтобы никто не выдал. Нас никто не ищет, но если кто-то увидит её или узнает меня… — Клаус качнул головой. — Нам бы не хотелось проверять, как отец этой прекрасной леди отреагирует. Он говорил уверенно, не запинаясь, его голос был проникнут лёгкой тревогой, как у человека, который действительно боится последствий. Близнецы переглянулись снова — их молчаливый диалог длился всего пару секунд, но Клаус знал, что этого было достаточно, чтобы посеять в них нужные сомнения. — Мы не хотим доставлять вам хлопот, просто правда находимся в безвыходном положении и никого тут не знаем… — добавила Селена, её голос был мягким, с едва уловимой дрожью. Она провела ладонью по животу, как будто и правда бережно защищала ребёнка. Томас снова покосился на брата, но тот лишь тяжело вздохнул, явно внутренне споря с самим собой. — Поймите нас правильно, мы сами не из богатой семьи, у нас маленький дом, а вас четверо… — наконец заговорил он, понизив голос. — Тем более мы хорошо заплатим, — спокойно вставил Клаус. Близнецы снова обменялись взглядами, но на этот раз без слов было ясно, что они уже приняли решение. — Хорошо. Но только на пару дней, — наконец сказал один из них, устало выдыхая. — Не хотелось бы потом иметь какие-то последствия. Томас кивнул, соглашаясь с братом, но его взгляд на мгновение задержался на Селене, словно он пытался понять, насколько её история правдива. — Благодарю вас, — Первородный чуть склонил голову, не убирая лёгкой, почти дружелюбной улыбки. Селена тоже благодарно кивнула, удерживая на лице спокойное выражение. — Наша смена скоро заканчивается, — отозвался один из близнецов, всё ещё пристально разглядывая их. — Мы живём тут рукой подать. Рядом есть родительский дом, матушка с отцом сейчас на заработках в Южных землях. Можно будет остаться там, на время. — Этого вполне достаточно, — кивнул Клаус, словно именно такого ответа и ожидал. Томас вновь переглянулся с братом, но тот лишь слегка пожал плечами, словно говоря: «Что уж теперь». — Тогда подождите нас здесь, — сказал он, снова возвращаясь к работе. Вампир и ведьма вернулись за стол, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Клаус сел на своё место, неторопливо взял в руки кубок, будто ничего не произошло. Селена же на миг задумчиво провела пальцами по краю тарелки, прежде чем посмотреть на Майклсонов. — Ну? — первой заговорила Ребекка, приподняв бровь. — Ночлег у нас есть, — спокойно ответил Клаус, делая небольшой глоток. — Да мы все слышали. Ты не умеешь врать. — Результат говорит об обратном. Но думаю, Вам, миледи, стоит удержаться от алкоголя. — Сказал он, усмерив взгляд на Селену. Девушка слегка вздохнула, её взгляд не спеша пересекся с Клаусом, но она лишь кивнула, не вступая в дальнейший разговор. В таверне становилось тише — посетители постепенно расходились, а работники убирали со столов опустевшие кувшины и тарелки. Томас, вытирая руки о фартук, обернулся к Клаусу и Селене. — Скоро закроемся, — сказал он негромко. — Можем проводить вас. К ним подошёл второй парень, который всё это время оставался чуть в стороне. Он был немного выше Томаса, но схож с ним настолько, что в тусклом свете свечей их можно было легко перепутать. — Я Мартин, — коротко представился он, скользнув взглядом по гостям. — Никлаус, — кивнул гибрид, затем жестом указал на Селену. — И моя возлюбленная — Леди Селена. Девушка лишь слегка улыбнулась, не спеша произносить имя вслух. — Хорошо. Тогда давайте без лишних разговоров, — сказал Мартин, оглядывая таверну. — Лучше уйти раньше, пока никому нет дела. Элайджа и Ребекка неторопливо подошли ближе. — Элайджа, — представился старший Майклсон, сдержанно кивая. — Ребекка, — добавила сестра, окидывая Томаса и Мартина внимательным взглядом. — Томас. — Мартин. Они выглядели спокойно, но любопытство всё же скользнуло в их глазах. — Тогда идём, — коротко бросил Мартин, двинувшись к выходу. Ночь окутала улицы прохладой, за таверной слышался редкий гул голосов, но сама деревня уже погружался в тишину. Лошади стояли там, где их оставили, нетерпеливо переступая копытами. Но стоило Клаусу подойти к Грому, как тот резко повёл себя неспокойно — фыркнул, вскинул голову и сделал шаг в сторону, едва не задевая Элайджу. Вампир отступил, бросив недовольный взгляд на животное. — Опять он за своё, — тихо усмехнулась Ребекка. Конь, привыкший признавать лишь Луку и Селену, не терпел чужих рук. Но в этот раз, заметив Томаса и Мартина, он внезапно остановился. Его уши дёрнулись, ноздри раздулись, а затем он медленно приблизился к ним, глубоко вдыхая воздух. Близнецы замерли, не понимая, чего от них хочет это могучее животное. Гром обошёл их кругом, нюхая одежду, руки, словно надеясь, что среди них вдруг оказался его потерянный хозяин. Но не обнаружив знакомого запаха, он резко заржал, громко и протяжно. Затем, будто с разочарованием, развернулся и направился к Селене. Мягко ткнувшись мордой ей в плечо, Гром задержался, будто ища у неё утешения. Девушка тихо провела рукой по его тёплой шее. — Всё в порядке, мальчик, — прошептала она, чувствуя, как конь чуть расслабляется. — Его тут нет. Майклсоны молча наблюдали за этой сценой. Ребекка слегка приподняла бровь: — Он вообще безопасен? — Не всегда. — Улыбнулась Веллингтон, поцеловав того в мордочку. Томас с Мартином обменялись взглядами, но промолчали. Они не знали, что сказать — подобное поведение животного, особенно такого крупного, их слегка смущало. — Ладно, — наконец заговорил Мартин, поправляя на плече сумку. — Нам лучше выдвигаться, пока совсем не стемнело. Селена ещё раз провела рукой по шее Грома, затем слегка подтолкнула его, направляя в сторону дороги. — Тогда ведите, — коротко бросил Клаус, всё ещё разглядывая близнецов, но на этот раз с меньшим подозрением. Они тронулись в путь. Дом братьев стоял на окраине селения, скрытый за зарослями дикой ежевики и низкорослыми деревьями. Он оказался небольшим, деревянным, с покатой крышей, укрытой потемневшей от времени черепицей. Стены его были из брёвен, за долгие годы потрескавшихся и потемневших от дождей. Окна маленькие, с мутными стёклами, через которые едва пробивался свет от редких свечей внутри. Рядом, отделённый небольшим двором, стоял ещё один дом — тот самый родительский, о котором говорили близнецы. Он был немного больше, но так же прост: крепкий деревянный каркас, крыша из соломы, низкие двери. В углу двора виднелась небольшая хозпостройка — вероятно, сарай для скота или кладовая. Двор между домами был неровный, местами утоптанный до земли, местами покрытый редкой травой. По центру стоял покосившийся деревянный стол с лавками, над которым висел натянутый кусок ткани, защищающий от солнца и дождя. Несколько пустых вёдер стояли у колодца, выложенного грубыми камнями. На заборе, сделанном из криво вбитых кольев, сушились какие-то тряпки, вероятно, после стирки. Небо над ними оставалось тяжёлым и низким, будто грозясь снова пролиться дождём. Воздух был сырой, пахло мокрой древесиной и землёй. Томас первым шагнул к родительскому дому и отворил скрипучую дверь, жестом приглашая гостей внутрь. Вампиры замерли на пороге, но Мартин, идущий за ними, пригласил их уже словами. Жилье оказалось больше, чем казался снаружи. Внутри было две спальни, простых, но уютных. Одна с двумя отдельными кроватями — очевидно, здесь раньше жили близнецы. Вторая — просторнее, с одной большой кроватью, принадлежавшая родителям, теперь пустовавшая. Сел рассеянно провела ладонью по животу, продолжая поддерживать образ, даже если никто на неё не смотрел. Клаус и Элайджа молча осматривали дом. Старший Майклсон был сосредоточен, внимательно изучая каждую деталь, словно выискивал возможные угрозы, а Клаус неотрывно следил за близнецами. В это время Ребекка нашла себе занятие — её внимание привлек Мартин. Она невзначай поправила прядь волос, бросая в его сторону едва заметные взгляды. — Вы часто оставляете постояльцев у себя дома? — спросила она с любопытством. Близнец пожал плечами, бросая на неё короткий взгляд. — Только если постояльцы хорошо платят. Ребекка усмехнулась, но промолчала, переведя взгляд на его брата. — Значит у вас тут живет отец и мать? — спросила Селена, проходя за Томасом в гостиную. — Жили, — ответил близнец, не оборачиваясь. — Они уехали на Юг, как я уже говорил. Да и это не наш родной отец, — добавил он, проходя вглубь комнаты и садясь на деревянную скамью. — Матушка вышла замуж за местного кузнеца — Джексона. Он славный человек на самом деле и я за неё искренне рад. Комната, в которую они вошли, была скромной и просторной, но пустой. В углу стоял большой камин, на камнях которого ещё виднелись следы былого огня. Несколько кресел, сделанных из грубых досок, были поставлены вокруг стола, на котором красовались старинные предметы — кожаные книги, выцветшие от времени пергаменты и пустая чаша, покрытая пылью. Повсюду витал запах старой древесины и горелой древесной смолы. Веллингтон прошла вглубь комнаты, оглядывая её взглядом. Каждая деталь, каждый предмет здесь казался частью жизни, которой уже не было. Словно дом жил сам по себе, храня воспоминания, которые со временем всё больше и больше растворялись в воздухе. Она невольно подняла руку, слегка дотронувшись до одного из предметов — старого кресла с подлокотниками, покрытого вуалью пыли. Затем перевела взгляд с одного близнеца на другого. Имя совпало, Джексон действительно существует в их жизни, но платок по которому их нашли похоже принадлежал одному из близнецов, а не их матери, но им же было и лучше. Клаус, стоя у окна, наблюдал за её движениями. Ребекка же откинула голову назад, выпустив тихий вздох, но её глаза по-прежнему блуждали, изучая каждого из присутствующих, и в её взгляде читалась лёгкая насмешка. Тем временем, Элайджа, оставшись в стороне, обратил внимание на нечто другое. Он отошел от окна и подошел к большому столу, покрытому пылью. Стол был усеян разными предметами, в основном сделанными руками Джексона. Среди них можно было разглядеть бронзовые фигурки, не без грубости, но с удивительной симметрией, а также разнообразные поделки: маленькие ключи, кожаные сумки, детали для ремесла. Вампир осторожно провёл пальцем по одной из фигурок, рассмотрев бронзового всадника, запечатленного в движении. — Не самый роскошный дом, в котором мне доводилось останавливаться, но, думаю, на пару дней переживу, — усмехнулась Ребекка, привлекая внимание. Томас, бросив короткий взгляд на гостей, кивнул брату, и тот направился к небольшому деревянному столу, где стоял кувшин с водой и несколько глиняных кружек. — Воды здесь достаточно, — сказал он, наливая жидкость в одну из них. — Если понадобится ещё, за домом есть колодец. Томас тем временем подошёл к нише в стене, отодвинул тканевую занавесь и достал пару хлебных караваев, глиняную миску с сыром и вяленое мясо. — Простая пища, но на ближайшие дни должно хватить, — добавил он, выкладывая еду на стол. Клаус лишь мельком взглянул на предложенное, явно не испытывая особого интереса, а вот Элайджа вежливо кивнул: — Благодарим. Ребекка же только закатила глаза, но села за стол первой, беря кусок хлеба. Селена тихо стояла чуть в стороне, по привычке оценивая пространство, выходы, любые детали, которые могли бы пригодиться в случае необходимости. Но её мысли отвлёк взгляд — тяжёлый, внимательный, почти изучающий. Мартин. Он не разглядывал остальных, не интересовался Клаусом или Ребеккой — только ею. То ли из любопытства, то ли потому, что чувствовал что-то смутно знакомое. Она не подала виду, лишь на миг задержала дыхание, будто размышляя, стоит ли перехватить его взгляд или сделать вид, что ничего не замечает. В конце концов, выбрав первое, она плавно подняла взгляд на парня вскинув бровь, на что тот лишь улыбнулся. Селена не ответила ему ни словом, ни выражением лица. Томас, не заметив короткую перепалку между ними, бросил взгляд на окно, где сумерки уже стемнели, и тихо сказал: — Уже поздно. Завтра у нас будет напряжённый день, нам предстоит много работы. — Он сделал паузу, будто размышляя, затем продолжил: — Если понадобимся, не стесняйтесь обращаться. Его брат, стоящий у стола, коротко кивнул в знак согласия. Близнецы обменялись быстрыми взглядами и, не сказав больше ни слова, направились к выходу. Их шаги быстро затихли за дверью, оставив Майклонов и Селену в комнате. — Интересные люди, — произнёс Клаус, сдерживая усталую усмешку. — Не могу отделаться от ощущения, что скрывают больше, чем рассказывают. Элайджа, который всё это время молчал, поднес чашу с водой к губам, но в его взгляде тоже скользила мысль, не столь очевидная. Он не спешил высказываться, предпочитая наблюдать и анализировать. — Согласен. Селена, не реагируя на слова, направилась к камину. Она взглянула на полотно пыли, оставшееся на старых предметах, и её взгляд оказался пустым, поглощённым размышлениями. Она думала о Луке, о том, как близнецы напоминают его… Внутри сжалось сердце, но она не подала виду. На лице появилась лёгкая улыбка, едва заметная, но уверенная, как всегда. Сдержанность была её сильной стороной. Она резко развернулась, лицо её стало мягче и взгляд вновь приобрёл ту холодную непринуждённость, что так хорошо скрывает внутренние переживания. — Да ладно вам, — произнесла она с улыбкой, как если бы ничего не случилось. — Это же мои братья, ничего скрывать они не станут. Да и чего нам бояться? Клаус, наблюдавший за ней, отметил, как её глаза, несмотря на уверенность, слегка выдавали настоящее состояние. В них была тень боли, которую она так тщательно скрывала. Он не стал комментировать это, в тот же время почувствовал необходимость подойти ближе. Его шаги были мягкими, как и его действия, когда он слегка сжал её руку, одетую в перчатку. — Порядок? — его голос был низким, почти негромким, но в нем читалась забота. Селена, несмотря на всё, лишь кивнула, её взгляд теперь был твёрд и решителен. — Конечно, — ответила она, снова улыбнувшись. — Мы ведь займем спальню их родителей? Не хочу спать одной. — Думаю никто не будет возражать, — слегка улыбнулся Ник, замечая как Ребекка уже обходила вторую комнату, а Элайджа продолжал рассматривать полки. Ночь медленно опускалась на селение, затапливая дом тишиной. За окном слышался лишь редкий скрип ветвей и тихий шелест травы под дуновением ветра. Элайджа и Ребекка уже удалились в свою комнату, оставив Клауса и Селену вдвоём. Родительская спальня оказалась просторнее, чем казалась снаружи. В воздухе витал слабый запах древесины и застарелого травяного настоя, который некогда пропитал стены. В спальне стояла большая кровать с высоким деревянным изголовьем, на которую была небрежно брошена простая, но добротная шерстяная ткань. В углу притулился резной сундук, запертый на кованый замок. На стенах, покрытых неравномерно потемневшими досками, висели несколько грубых полок с потрескавшимися глиняными мисками и деревянными фигурками, словно кем-то заботливо вырезанными в долгие зимние вечера. Сел вздрогнула, почувствовав, как чья-то тёплая ладонь мягко коснулась её запястья. — Посмотрите на меня, — тихо произнёс Клаус. Она не сразу подчинилась. Глубоко вдохнув, медленно подняла глаза, встретившись с его пристальным, внимательным взглядом. — Точно всё в порядке? — спросил он, чуть склонив голову, изучая её лицо так, будто хотел прочитать то, что она не говорила вслух. — Последние дни Вы сама не своя. Веллингтон смотрела в глаза напротив, чувствуя, как в груди что-то медленно сжимается. Первородный не отводил взгляда, не давал ей спрятаться за привычной маской уверенности и равнодушия. Она хотела сказать. Хотела уже давно. Каждую ночь, лежа в тишине на груди гибрида, прокручивала в голове слова, которые могла бы произнести. «Никлаус, я убила Кристофера». Или, может быть, мягче: «Он был добр ко мне, но я всё равно сделала это, не знаю что на меня нашло». Но всякий раз слова застывали у самого горла, словно в последний миг её собственная природа отказывалась их выдавать. Она знала, что он не уйдёт. Что останется рядом, даже если узнает. Но изменится ли что-то? Возможно, да. Возможно, нет. Но вдруг… вдруг он посмотрел бы на неё иначе? Не с привычным любопытством, не с той тихой заинтересованностью, которой ловко прятал что-то большее. Сел знала, что Ник способен на жестокость. Знала, что его жизнь была переплетена с кровью и насилием куда больше, чем её собственная. Он бы не осудил. Но тогда… тогда, быть может, он увидел бы её настоящую. А она не знала, готова ли к этому. Слишком долго ей приходилось быть разной для каждого. Но быть просто собой? Со всей этой пустотой, со всеми этими тихими, незаметными трещинами внутри? Селена приподняла уголки губ в лёгкой, почти рассеянной улыбке: — Да. Просто последние дни выдались очень насыщенными. Веллингтон задержала на нём взгляд, затем, не говоря ни слова, прошла к небольшому столику у стены, где стояли подсвечники. Она достала из одного из них свечу, зажгла её от уже догорающего огонька и принялась разносить мягкий, тёплый свет по комнате. Пламя дрогнуло, отбрасывая по стенам танцующие тени. — Не помешает немного расслабиться, — произнесла ведьма спокойно, расставляя свечи так, чтобы свет ложился мягко, не ослепляя. — Если хотите, я могу помочь. Клаус чуть приподнял бровь, наблюдая за ней с нескрываемым интересом. — И как же? Ведьма обернулась, склонив голову к плечу, в её глазах вспыхнул озорной огонёк. — Массаж, милорд. Скажете, что не нуждаетесь? Гибрид усмехнулся, но, едва уловимо прищурившись, шагнул ближе. — Боюсь мои мышцы не болят со дня смерти. Она не ответила сразу — вместо этого подошла ближе, неспешно, почти лениво, и, встречаясь с ним взглядом, провела рукой по вороту его рубашки. — Отказываетесь? Я в нём хороша, — тихо сказала она, начав расстёгивать тугие застёжки. Клаус молчал, позволяя ей действовать. Пальцы девушки двигались уверенно, без суеты и вскоре рубашка скользнула вниз, оставшись на полу. В отблесках свечей кожа его казалась тёплой, бронзовой, каждая линия чётко очерчена, словно высечена искусным мастером. Селена обошла гибрида, провела ладонью по плечам, словно изучая их, затем легко нажала на одну из мышц. — Лжете. Напряжены же, — заметила она, касаясь его спины. — Может дело в Вас? Раньше того не замечал. Она рассмеялась — тихо, почти беззвучно. Затем взяла тонкую ткань и небрежно набросила её ему на бёдра, давая понять, что остальная одежда тоже должна исчезнуть. Клаус лишь хмыкнул, но подчинился. Спокойно, с невозмутимой грацией, он обходился, прикрыв бедра тканью, затем опустился на кровать, вытянувшись на живот. Подперев голову рукой, он мельком взглянул на неё через плечо. — Надеюсь, Вы знаете, что делаете. Селена склонилась ниже, её губы дрогнули в лёгкой улыбке. — Убедитесь сами. Ведьма опустилась на колени перед небольшим дорожным мешочком, который всегда был в дороге на коне в путешествиях. Развязав кожаные завязки, она принялась аккуратно перебирать его содержимое. Внутри лежали мелкие вещицы: небольшая щётка из конского волоса, пара серебряных колец, флакон с маслами на основе древесной смолы. Но её рука замерла, когда пальцы нащупали гладкую стеклянную бутылочку. Вытащив её, брюнетка внимательно осмотрела содержимое на свету свечей. Тёмное стекло скрывало большую часть оттенков, но она знала, что внутри — масло сандала и мирры, настоянное для массажей. Аромат был насыщенный, тёплый, терпкий, с лёгкими древесными нотами. Оно всегда помогало расслабиться, снимало усталость, оставляя на коже лёгкий янтарный шлейф. Веллингтон медленно сняла с рук перчатки, пальцы привычно скользнули по бархатистой ткани, прежде чем она аккуратно сложила их на край кровати. Затем развернула пробку флакона и, наклонив бутылочку, позволила густой жидкости стечь на ладони. Масло оказалось тёплым, будто хранило тепло собственного дома. Селена медленно растёрла его между пальцами, чувствуя, как оно смягчает кожу, а затем мягко присела на край кровати, чуть подогнув одну ногу. — Готовы? — тихо спросила она, проводя кончиками пальцев по его плечу, пробуя, как масло ложится на кожу. Магия не собиралась, она не чувствовала на подушечках ничего, кроме тепла первородного. Клаус, лежавший с закрытыми глазами, приоткрыл их, устало посмотрев на неё. — Думаю, это я должен делать массаж Вам. Какой же я джентльмен после подобного? Селена, всё так же мягко касаясь его плеча, чуть склонила голову набок, будто раздумывая, прежде чем ответить: — Мне больше доставляет удовольствие, когда довольны Вы. Поверьте, мне массажи уже успели надоесть. Слова легли в воздухе, пропитываясь ароматом масла и теплом свечей. Клаус чуть приподнял голову, его взгляд задержался на её лице. В полумраке комнаты, в мерцании огня, её глаза казались глубже, чем обычно. — К хорошему быстро привыкаешь. Селена только улыбнулась, чуть сильнее надавив пальцами, вдавливая масло в его кожу. Ведьма двигалась плавно, уверенно, будто знала, как именно следует касаться, чтобы каждая её ласка приносила не просто облегчение, а удовольствие. Тёплое масло растеклось по ладоням, и, едва коснувшись его кожи, оно сделало её ещё более гладкой, податливой. Девушка склонилась ниже, начиная с мужских плеч — осторожно, почти невесомо. Её пальцы легко скользили по напряжённым мышцам, мягко разминая их, прогоняя усталость, забирая с собой остатки всех тревог. Девичьи руки не просто касались — они изучали, пробовали, ощущали. Где-то нажимала сильнее, где-то лишь слегка касалась, позволяя теплу масла проникнуть глубже. А затем — первое прикосновение губ. Лёгкое, почти мимолётное. Она даже не дала ему сразу ощутить его, оставив на коже едва уловимый след. Но вскоре поцелуи стали смелее. Селена прижалась губами к линии его позвоночника. Медленно, неспешно, она прошлась вдоль позвонков, позволяя дыханию касаться кожи, подмешиваясь к аромату масла. Клаус издал глубокий выдох, не открывая глаз. — Вы определённо знаете, что делаете, — его голос был хриплым, низким, словно он заставлял себя говорить. Селена улыбнулась, но ничего не ответила, лишь продолжила. Она наклонилась ещё ниже, позволяя своим волосам скользнуть по его плечу, ощущая, как дыхание мужчины становится чуть глубже. Её губы снова коснулись его кожи, теперь у самого основания шеи, где пульс бился медленно, лениво, отражая расслабленность. Руки скользнули ниже, по рельефу спины, к бокам и снова вверх. Она наслаждалась каждым его движением — как его тело едва заметно поддавалось её прикосновениям, как реагировал на её ласку, как в дыхании появлялись новые ноты. — Вам приятно? — прошептала она, задержавшись у его уха. Клаус чуть приоткрыл глаза, но не повернулся. Он не хотел прерывать этот момент. — Опасный вопрос, — пробормотал он. — Если я скажу «да», Вы воспользуетесь этим? Селена улыбнулась, снова мягко проведя ладонями по его плечам. — А если я уже воспользовалась? Клаус чуть приподнялся на локтях, лениво открывая глаза. Его взгляд был тяжёлым, наполненным смесью удовлетворения и чего-то более глубокого. Не сводя с неё глаз, он развернулся на спину. — Хочу наблюдать. — Прошептал тот. Селена усмехнулась, но не стала медлить. Её пальцы, всё ещё тёплые от масла, скользнули по мужской груди, очерчивая каждую линию, каждую впадину. Она изучала его так, словно впервые прикасалась к мужскому телу, но в девичьих движениях не было неуверенности, лишь желание доставить удовольствие. Её губы нашли его почти сразу. Сначала лёгкий, пробный поцелуй, затем чуть глубже. Губы гибрида были тёплыми, податливыми, но когда он потянулся за продолжением, она внезапно отстранилась, прижав пальцы к его губам. — Ребека и Элайджа наверняка слышат нас… — шепнула она с лукавой улыбкой, чуть склонив голову. Клаус усмехнулся, не сводя с неё взгляда: — Да какая к черту разница кто слышит? Я ведь на них не жалуюсь. Селена облизнулась, опустилась ниже, вновь сосредоточившись на искусстве массажа. Её ладони изучали мужскую грудь, скользя по напряжённым мышцам, затем ниже — к животу, где под кожей угадывалась твёрдость силы, которую он носил в себе. Каждый её поцелуй оставлял на его теле след, горячий, почти обжигающий. Она наслаждалась его реакцией — тем, как его дыхание становилось глубже, как мышцы подрагивали под её пальцами. Чувствовала его напряжение, скрытое за внешним спокойствием, чувствовала, как менялся ритм его тела под прикосновениями. И когда пальцы снова скользнули ниже, к поясу, ткань, что едва прикрывала его бедра, натянулась, выдавая его состояние без слов. Она не могла этого не заметить — и не могла не улыбнуться, зная, что это было её заслугой. Клаус молчал, но его грудь поднималась глубже, а руки сжались в ткань покрывала, будто он сдерживал себя. В полутьме свечей его глаза сияли, наполненные жаром, голодом. Селена провела кончиками пальцев по его рёбрам, затем выше — по ключицам, к шее, ощущая, как под кожей бешено пульсирует кровь. Наклонилась ближе, её дыхание коснулось его губ, но вместо ожидаемого поцелуя она мягко коснулась кончиком языка его подбородка, оставляя за собой тёплый, влажный след. Клаус не сдержал низкого, почти хищного выдоха. — Вы играете, — хрипло заметил он, его голос стал глубже, тяжелее. — Постоянно играете со мной. Что если когда-то решу отомстить? Селена улыбнулась, едва заметно наклонив голову, словно признавая это. — Я просто делаю Вам массаж, — промурлыкала она, скользнув ладонями вниз. — Остановите, если не нравится. Клаус тихо усмехнулся, но не ответил, лишь продолжая наблюдать за ней из-под полуопущенных век. Она чувствовала власть над ним, власть, которой наслаждалась. Её ладони коснулись прошлись по бокам, вниз к талии, едва задевая натянувшуюся ткань покрывала. Ещё чуть ниже — и Клаус судорожно втянул воздух, его мышцы дрогнули под девичими руками. Он не отводил взгляда, следил за каждым её движением, каждым касанием. — Осторожнее, — предупредил он, его голос звучал сдержанно, но в нём слышался оттенок напряжённого ожидания. — Я так и напасть могу. Селена тихо рассмеялась, но не ответила. Только наклонилась ниже, мягко коснувшись его губ в коротком, дразнящем поцелуе, прежде чем снова приняться за своё занятие, целуя теперь его грудь, живот, не оставляя ни единого участка кожи без внимания. Она чувствовала, как его тело подчиняется ей. Чувствовала, как дыхание первородного сбивается, как в какой-то момент он судорожно сжимает простыни, едва сдерживаясь. Ткань покрывала на его бедрах натянулась ещё сильнее. Селена задержала дыхание, позволив себе на мгновение замереть, наслаждаясь напряжённой тишиной между ними. Её пальцы скользнули по крепким мышцам пресса, затем вниз, к границе покрывала. Ник не двигался, но она чувствовала, как его тело напряжено, как сдержанное желание пульсирует в каждом напряжённом мускуле. Наклонилась ниже, её губы мягко скользнули по его животу, оставляя тёплый влажный след. Руки осторожно легли на мужские бёдра, едва ощутимо надавливая, ощущая, как под её пальцами дрожат натянутые мышцы. — Вы действительно уверены, что это просто массаж? — голос Клауса был низким, бархатистым, с едва заметной хрипотцой. Селена улыбнулась, не поднимая головы. — Конечно, — её голос прозвучал невинно, но в прикосновениях уже не было ничего близкого к этому. Клаус резко втянул воздух. Селена медленно провела пальцами по теплой ткани, ощущая, как податливое тело под её руками слегка вздрогнуло в предвкушении. Её взгляд скользнул вверх — Клаус наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц, в его глазах мелькнуло нетерпение, смешанное с привычной самоуверенностью. Но сейчас, в эту секунду, она контролировала ситуацию. Веллингтон чуть приподнялась, едва касаясь губами его груди, оставляя на коже жаркие поцелуи, а затем, не отрываясь, потянула за край ткани. Покрывало медленно соскользнуло, открывая податливую, разгорячённую кожу. Сел задержала дыхание, позволяя себе лишнюю секунду насладиться видом, подмечая как тело гибрида реагировало на простые прикосновения. Масло уже почти впиталось в пальцы, оставив лишь едва заметный блеск и теперь её касания казались ещё более мягкими, почти ласковыми. Майклсон не двигался, но его взгляд говорил о многом. Глубокий, тяжёлый, он словно проникал в самую суть, изучал девушку, предугадывал каждое движение. Веллингтон склонилась ниже, губами коснулась его торса, затем скользнула к бедрам, оставляя за собой лёгкий, еле ощутимый след. Вдохнула его запах — терпкий, с нотками древесины и лёгкого запаха масла, которым она смазывала его кожу. Клаус усмехнулся, но не стал возражать. Она же не спешила. Двигаясь медленно, дразняще, позволяла своим рукам изучать его заново — от плеч, по рёбрам, к животу. Чуть надавливала, чувствуя, как напрягаются мышцы, а затем вновь смягчала движения, позволяя ему расслабиться. Атмосфера в комнате сгустилась, воздух стал вязким, пропитанным чем-то более тяжёлым, чем просто аромат масла. И тогда наконец ведьма провела кончиками пальцев по краю его чувствительной зоны, сначала легкими, почти неощутимыми движениями, затем начала чуть более уверенно и ритмично ласкать его, увеличивая интенсивность. Тонкая рука обхватывала член, пальцы мягко сжимались и разжимались, создавая волны удовольствия. Девушка использовала всю ладонь, чтобы чувствовать пульс, каждое его движение в ответ на её ласки. Она меняла ритм, иногда замедляя движения до почти неподвижности, чтобы затем ускорить их. Пальцы исследовали каждый уголок, каждую чувствительную точку, а её ногти слегка царапали кожу, добавляя элемент лёгкой щекотной боли, которая только усиливала его возбуждение. — Признаться честно, видела лишь дважды как дамы делали это мужчинам на своих «учениях» и слышала наставления от Эйлин. Всегда боялась пробовать, да и желания никогда не было, прежде. Надеюсь поправите, если будет что-то не так, — отозвалась ведьма, слегка нервничая, но полностью поглощённая моментом. Ник лишь коснулся лица Веллингтон, убирая прядь волос на её щеке. Его пальцы чуть задержались на коже, тёплые, чуть шершавые и этот жест дал ей толчок. Сел наклонилась ниже, дыхание обожгло и она прижалась губами к его члену. Брюнетка начала медленно, осторожно, словно проверяя границы. Её пухлые губы мягко обхватили головку и она замерла, прислушиваясь к его реакции. Гибрид выдохнул — резко, громче, чем хотел, — и это придало ей дополнительной уверенности. Она двинулась дальше, взяла его чуть глубже, её язык скользнул по коже, пробуя, изучая. Движения оставались неопытными, но искренними — она то отступала, то возвращалась, следя за каждым его вздохом. Когда мужские бёдра напряглись, девушка чуть сжала губы, добавила давления, а затем отпустила, чтобы тут же повторить. Тёмные волосы упали на лицо, закрывая обзор и она нетерпеливо откинула их назад, открывая первородному свои глаза — голубые, горящие смесью страха и желания. Сел почувствовала, как реакция гибрида разжигает в ней огонь и как легкая неуверенность начала таять, уступая место смелости. Она наклонилась ближе, её волосы скользнули по его бёдрам, оставляя лёгкий шлейф прохлады. Губы сомкнулись плотнее, обхватывая член и она медленно двинулась вниз, взяв его глубже, чем раньше. Ощущала всё его тепло, пульс под своей кожей и это подстёгивало её. Отступив на миг, она провела языком вдоль всей длины — от основания к головке, — задержалась там, круговыми движениями обводя чувствительную зону, пока его дыхание не стало резче. Комната дрожала в свете свечей, их пламя отбрасывало золотые отблески на её лицо, на его напряжённые мышцы. Воздух стал густым, пропитанным их жаром, запахом девичей кожи и мужского возбуждения. Девушка подняла взгляд, встретившись с глазами гибрида — тёмными, горящими. Её рука легла на мужское бедро, пальцы сжали кожу, удерживая его на месте, пока вторая скользнула к основанию члена. Она обхватила его, мягко сжала, двигая ладонью вверх и вниз в ритме с губами. Селена раскрепостилась — её движения стали плавнее, смелее. Она то ускоряла темп, позволяя ему чувствовать её ритм, то замедляла, дразня, останавливаясь у головки, чтобы легонько провести по своим губам, пока он не выгибался ей навстречу. Она добавила язык, провела им по нижней стороне, от основания к верху, и тут же вернулась губами, обхватывая его полностью. Её пальцы сжали сильнее, двигаясь быстрее, в то время как она брала его ещё глубже, чувствуя, как он заполняет её рот. Веллингтон не боялась теперь — каждый стон Майклсона, каждый рывок бёдер, был для неё сигналом, что она делает всё правильно. Сел двигалась не слишком уверенно, её действия выдавали неопытность, но в каждом касании сквозила искренняя страсть и желание угодить. Она пыталась воскресить в памяти наставления Эйлин, те слова, что звучали в её голове, как далёкое эхо, но руки и губы следовали скорее инстинкту, чем точным указаниям. Её движения были медленными, чуть неуклюжими — она то замирала, словно боясь ошибиться, то продолжала слишком резко, но эта неловкость придавала моменту особое очарование. Брюнетка сжимала его губами, мягко, осторожно, затем отпускала, пробуя разные техники, что мелькали перед её глазами в те редкие разы, когда она наблюдала за другими. Иногда она прижималась слишком сильно, её зубы слегка задевали кожу и она тут же смягчала давление, отступая, чтобы найти тот самый баланс. Клаус прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям, что окутывали его, как тёплая волна. Её неопытность делала всё новым, непредсказуемым — он чувствовал каждое её колебание, каждую попытку угодить ему и это будило в нём странную смесь удовольствия и нежности. Её губы, мягкие и влажные, оставляли на его коже горячий след и каждый раз, когда ведьма сжимала его чуть сильнее, тело отвечало лёгким напряжением, жаром, что поднимался от низа живота. Он ощущал её тепло, её дыхание, что обжигало, когда девушка наклонялась ближе и лёгкую дрожь её пальцев, что касались его бёдер. Даже её неловкость — те моменты, когда она слишком резко отступала или прижималась чуть сильнее, чем нужно, — добавляла остроты, заставляя его кожу гореть под её губами. Его грудь поднималась чаще, каждый выдох становился глубже. Ник чувствовал её усилия и это заставляло его невольно улыбаться, даже если глаза были закрыты. Он помогал ей, положив руки на темные волосы, слегка поглаживая, не направляя, а скорее поддерживая, давая понять, что он наслаждается каждым прикосновением. Его дыхание становилось глубже, он вдыхал воздух длинными, медленными вдохами, как будто каждый из них помогал ему удержать контроль над собой. Веллингтон же чувствовала одновременно волнение и возбуждение от того, что она делает. Её сердце билось быстрее обычного и каждый его вздох или легкое движение руки на её голове придавало ещё уверенности. Ей самой это нравилось гораздо больше, чем она ожидала. Чувство власти над его реакциями, его тихие стоны, напряжение под её руками и губами — всё это вызывало в ней волну собственного возбуждения. Она начала набирать скорость, девичьи движения становились более уверенными, более смелыми. Губы и руки работали вместе, создавая ритм, который приводил первородного в восторг. Когда она почувствовала, что он близок к кульминации, его дыхание стало неровным, прерывистым, а тело напряглось ещё сильнее. Селена ускорила свои движения, желая довести первородного до конца. И наконец, Клаус кончил, его тело содрогнулось в сладком спазме удовольствия, стоны были тихими, хриплыми. Брюнетка почувствовала тепло на своих губах и руках и это ощущение наполнило её гордостью за то, что она смогла доставить ему такое удовольствие. Теперь лишь лёгкое дыхание и слабый шёпот ночи наполняли пространство. Селена, усталая, но довольная, медленно улеглась рядом с Майклсоном. В воздухе всё ещё сохранялся запах масла, лёгкая сладость его ароматов. Она закрыла глаза, ощущая мягкость простыней и спокойствие, которое пришло с завершением их близости. Клаус повернулся к ней, его взгляд тёплый и внимательный. Он наклонился и, словно осторожно, поцеловал её в нос, а затем, не отрываясь, мягко коснулся её губ. Она улыбнулась, чувствуя, как её сердце чуть ускоряет ритм. — Хорошо? — тихо спросил он, всё ещё не отрывая взгляда от её лица. Она слегка приоткрыла глаза, встретив его взгляд. Улыбка стала чуть шире, нежная и искренняя. — Всё прекрасно, мне понравилось А Вам? — прошептала она, её рука нежно коснулась его плеча, когда она чуть повернулась, утопая в его теплоте. — Ещё бы. Ведьма, оказавшись в его объятиях, на мгновение замерла. Взгляд замутился от чувства, которое не было ей знакомо. Сердце колотилось быстрее, чем обычно, а его прикосновения становились всё более нежными. Клаус не спешил, его глаза были полны того, что она не могла сразу понять, но чувствовала с каждым его движением. Её губы встретились с его, сначала осторожно, как будто проверяя, что это не сон. Но когда он наклонился к ней с ещё большей мягкостью, она не смогла устоять, ответив на его поцелуй с той же страстью. Время словно замедлилось. Всё, что было важным до этого, отступило на второй план, оставив место только для них двоих. Селена, словно поглощенная моментом, подняла взгляд на Клауса. В её глазах была вся глубина чувств, скрытых под маской уверенности и манипуляций. Она сжала его руку, будто боясь, что он может исчезнуть. Пухлые губы чуть приоткрылись, а её голос стал мягким, почти шепотом, но каждое слово резонировало в его сердце. — Я… Я люблю вас, — сказала она, её дыхание слегка учащённое. — Никогда прежде не чувствовала такого. Такой силы, такой… привязанности. Я не знаю, как это произошло, но не могу отрицать, что Вы стали для меня всем. Клаус замер на мгновение, его сердце откликнулось на эти слова и он понял, что тоже не может больше скрывать того, что давно чувствовал. Он поднес её руку к своим губам, поцеловал её пальцы и нежно, но уверенно взглянул ей в глаза. — Как и моё сердце второй год занято лишь Вами, — его голос был низким и бархатистым, в нём звучала безмерная нежность. Он притянул её к себе ещё крепче, ощущая, как тело возлюбленной расслабляется в руках, как она всё больше открывается ему. Селена ощутила, как её сердце на мгновение замерло, но потом в груди словно запылала искра. Всё, что она чувствовала, было новым и необычным. Но в этот момент она не могла бы пожелать ничего другого.

***

Ночь стекала медленно. Огонь свечей погас, оставляя лишь слабое тление фитиля. Сквозь узкое окно проникал серебряный свет, очерчивая силуэты. Все спали. Кроме неё. Веллингтон лежала, глядя в потолок, но затем повернулась, наблюдая за игрой теней на стене. Они рождались и умирали с каждым движением ветвей за окном, словно живые существа. Их очертания менялись, словно что-то шептали, зовя её. Тонкие, извивающиеся, почти человеческие силуэты тянулись по стенам, сливались в единое целое, только затем снова распадались. Ей не было страшно. Тени манили. Звали. Девушка не пыталась сопротивляться. Разве могла? Они продолжали плясать, извиваясь по стенам, напоминая тех, кто когда-то был жив. Звали её, и она, не раздумывая, подчинилась. Бесшумно, словно сама была частью ночи, Селена медленно высвободилась из объятий Клауса. Её пальцы скользнули по ткани покрывала, осторожно отодвигая его, и она, стоя на коленях, начала тихо вставать, стараясь не потревожить первородного. Встала на цыпочки, платье без шнуровки скользнуло по телу, легким, непринуждённым движением. Она обвила его вокруг талии, слегка подтянув ткань и затянула в спешке, так как не желала привлекать к себе внимание и направилась к выходу. Половицы скрипнули под ногами, но к счастью, гибрид не проснулся, лишь потянул покрывало чуть выше и нахмурил брови, рассматривая очередной сон. На улице воздух был прохладным, влажным — ночь ещё не спешила отступать. Где-то вдалеке послышался крик филина, смешавшись с шёпотом ветра в кронах деревьев. В доме близнецов всё ещё горела пара свечей. Похоже кто-то тоже не спал. Но ведьма не задержалась у их окон. Её влекло дальше, туда, где тени становились гуще, сливаясь в странные узоры на земле, к колодцу. Она остановилась, медленно подняла ладонь. Что-то скользнуло по пальцам, невидимое, но ощутимое, лёгкое и тёплое, как дыхание. Магия. Она ещё здесь. Селена чуть сощурила глаза, проверяя её, пропуская через себя — но в тот же миг почувствовала, как нечто позади вытянулось, растянулось на земле. Чужая тень. Она резко обернулась. Он стоял в нескольких шагах, безмолвный, но явно наблюдавший за ней. Лунный свет очертил его силуэт, придавая лицу странную, почти призрачную бледность. Как давно он здесь? И главное… зачем? Один из близнецов сделал шаг вперёд, не скрывая своего присутствия. В его взгляде не было любопытства — лишь холодный расчёт, словно он давно уже всё понял. — Я знаю, кто ты, — тихо, но отчётливо произнёс он. — И знаю, что ты сделала. Голос был твёрдым, без намёка на сомнение. — К чему весь этот спектакль? Селена не отвела глаз, но внутри напряглась. Её пальцы чуть подрагивали, но не от страха. Внезапно что-то изменилось в воздухе — словно ночная тьма сгустилась ещё больше, стала плотнее. И тогда она увидела его. Тень. Но не обычную — слишком чёткую, слишком узнаваемую. Кристофер. Он стоял рядом с ней, его фигура была тёмной, но глаза… глаза горели, как у живого. — Убить его нужно, да и всё, не нравится он мне, — сказал он ровно, но настойчиво. Селена смотрела на него и в её глазах читалось то, чего не было ни в одном из её разговоров до этого. Тень прошлого ждала ответа. — Я не могу, — едва слышно выдохнула она. — Не можешь? — в голосе Кристофера послышалось лёгкое недоумение. — Они оба должны выжить, — твёрдо произнесла она, глядя на мечника. — Чтобы выжили остальные. За её спиной юноша замер. Сначала он смотрел на неё с растущим непониманием — как на сумасшедшую, которая разговаривает с пустотой. Но в следующий миг его губы тронула тень удовлетворённой улыбки. — Так выходит, ты наша сестрица? — голос мага был насмешливым, но в нём слышался и интерес. Он сделал несколько шагов вперёд, а Селена лишь смирила его холодным взглядом, не двигаясь с места. — Откуда ты знаешь? — спросила она, голос её был ровным, но взгляд оставался цепким, изучающим. Мартин хмыкнул, будто наслаждаясь моментом. — Как-то матушка много выпила и рассказывала об этом своей подруге, — он наклонил голову чуть набок, будто разглядывая её заново. — Затем пришлось от неё избавиться… та уже думала, как продать графу информацию про сыновей. Матушка так горевала за ней, даже не догадываясь что та продала бы её и за две грязных монеты… Селена не дрогнула, но внутри что-то сжалось. Она молчала, лишь внимательнее всматриваясь в мужчину перед собой. — Да, кстати я — Мартин, Томас спит. Думаю честно будет сказать. Девушка склонила голову чуть набок, но ничего не сказала, ожидая, что он скажет дальше. — Я слышал и о тебе, и о Луке, и о пожаре, — продолжил он, не сводя с неё взгляда. — О том, как ты сожгла почти всех родственников за день, сама же чудом выжила. Как ведьмы шептались, что ты продала брата за свою жизнь… Да так ведь оно и есть… Он сделал ещё один шаг ближе, внимательно изучая её лицо. — Теперь по округе ходят слухи, что ты теперь с темной магией на «ты». Одни говорят, что проклята, другие, что сама несёшь смерть тем, кто рядом с тобой. Что на все способна, чтобы вернуть брата, да зачем? Ты ведь без него раскрылась… Селена молча наблюдала за ним, её губы тронула легкая усмешка, но в глазах не было ни страха, ни удивления. Только холодный, внимательный интерес. — Какой проницательный, — наконец заговорила она, склонив голову чуть набок. — И что же, ты тоже боишься меня, как остальные? Мартин рассмеялся, но в его глазах не было ни капли веселья. — Бояться? Нет. Но мне интересно… зачем это представление с беременностью? С вампирами, коих привела. — Ну раз такой умный ты мне скажи. Когда твой день рождения с братом? — Через день. — И ты небось сам знаешь что произойдет. Мартин чуть прищурился, его губы тронула легкая ухмылка. — Конечно. Двадцать первый день рождения. Одному из нас придется исчезнуть. Селена сделала шаг ближе, её голос стал тише, но приобрел металлическую твердость. — Исчезнуть? Как мило ты это называешь. — Ты ведь знаешь, как это работает. Один сильнее, другой слабее. Всё просто. — И ты уверен, что именно ты окажешься сильнее? Он усмехнулся: — Я не намерен умирать, но ты права, уверенным тут быть нельзя, только если на твоей стороне не окажется сифон. — Он хищно улыбнулся, прикусив язык. — Если ты заберёшь у него немного силы, я стану ценным союзником, помогу со всем что только твоя душа пожелает. К тому же это выгодно нам обоим, видишь ли, мой брат добрый человек, но тем не менее из-за магии, что течет в наших жилах, у него всегда будут враги и рано или поздно он подпустит их к себе. Они убьют его, а вместе с ним погибнут ты и твои сестры… Разве нужны нам такие риски? Селена вскинула бровь, её губы дрогнули в мимолётной усмешке. — Ты хочешь обмануть своего брата? — Он мне дорог, — спокойно ответил Мартин. — Но мне дороже моя жизнь. Если я не выиграю Слияние, он меня уничтожит. А ты можешь наклонить чашу весов в мою сторону. — У тебя довольно удобная мораль. — У тебя тоже, иначе мы бы сейчас не разговаривали. Так что? Поможешь?