Шёпот смерти

Утро в борделе наступало медленно, нехотя. Воздух был тяжёлым от смеси запахов ладана, вина и увядших цветов, которые разбросали по комнатам ещё вечером. Где-то хлопнула дверь, за занавесками мелькнул силуэт спешащей девушки. Разговоры за стенами звучали приглушённо, словно даже голоса здесь просыпались с ленцой, растягивая слова, отдаваясь ленивым эхом в коридорах. Свет пробивался сквозь плотные шторы, ложась тусклыми полосами на деревянные полы, по которым босиком пробежала помощница, спеша принести кувшин с водой. В соседней комнате раздался смех, за ним последовал мужской рык — кто-то явно не спешил покидать тёплые постели. В покоях гибрида и ведьмы было тише. Пламя свечей давно догорело, оставив после себя лишь слабый запах воска. Простыни сбились к изножью кровати, обнажая хаос ночи, который теперь сменился утренним спокойствием. Селена лежала на боку, её волосы разметались по подушке, несколько прядей упали на шею Клауса, который, не открывая глаз, лениво провёл пальцами по её спине. Она уже не спала, но ещё не открывала глаз, наслаждаясь ощущением его близости. По коридору прокатился глухой стук каблуков, за ним — раскатистый голос хозяйки борделя, привыкшей держать заведение в порядке даже после самых бурных ночей: — Внимание, уже рассвет! Даю всем время на сборы или будете занесены в чёрный список! Где-то за стеной раздались торопливые шаги, чей-то недовольный ворчливый голос, следом шум одежды, которую спешно натягивали на себя. Кто-то хмыкнул, кто-то лениво потянулся, решая, стоит ли подчиняться или попытаться выпросить ещё час покоя. Селена приоткрыла один глаз, наблюдая, как золотистые полосы света медленно пробираются по полу, освещая хаос ночи: одежду, сброшенную на резное кресло, перевёрнутый кубок, оставленный на краю стола, смятые простыни. Сколько же таких заходов было ещё за ночь? Она глубже вдохнула запах вина и чего-то ещё тёплого, привычного… Клауса. Гибрид не торопился вставать, лежал, раскинув руку на её талии и лишь лениво повёл плечом, когда голос хозяйки стих где-то дальше по коридору. — Нас пытаются выгнать, — хрипло пробормотала Селена, не двигаясь. — Пусть попробуют, — усмехнулся он, не открывая глаз, но пальцы чуть сильнее сжали её талию, словно не давая даже мысли о расставании. Веллингтон перевернулась на спину, лениво потянулась, ощущая, как её тело, вопреки всему, наполнилось удивительной лёгкостью. Она чуть повернула голову, встретившись взглядом с Клаусом, который всё ещё не спешил вставать, лениво изучая её, словно имел на это полное право. — Это нормально, что выспалась я именно в борделе? — пробормотала она, прижимая ладонь к глазам, словно пытаясь осознать странность ситуации. Клаус тихо усмехнулся, его пальцы лениво пробежались по её талии. — Учитывая, как Вы провели ночь, неудивительно, — заметил он с довольной ухмылкой. Селена покосилась на него исподлобья, но уголки её губ дрогнули, выдавая слабую улыбку. — Не думаю, что посещение борделя стоит делать привычкой, — проговорила она, наконец садясь и подбирая простыню, чтобы прикрыться. — А жаль, — Клаус потянулся, небрежно откидывая руку за голову, отчего мышцы под кожей перекатились особенно выразительно. Она закатила глаза, поджав губы, но спорить не стала. Молча спустила ноги на холодный пол, подбирая разбросанную одежду. Встряхнула платье, разглаживая ладонями ткань, затем ловко затянула корсет, ощущая, как привычная тугая оправа возвращает ей собранность. Однако, когда она протянула руку за перчатками, пальцы на миг замерли. На коже всё ещё оставались тонкие, едва различимые следы чёрной магии, но их не прибавилось за три дня. Ещё вчера она не была уверена, что сможет себя контролировать… но смогла касаться тела гибрида, не забирая того силы. Девушка нахмурилась, натягивая ткань, привычным движением поправила манжеты. Словно напоминая себе: всё под контролем. И тут дверь резко распахнулась. — Дорогие мои, уже почти утро, пора… — В комнату вошла леди Марианна де Ларж, элегантная, как всегда, в темно-бордовом платье, с идеальной осанкой и приподнятой бровью. Её взгляд скользнул по комнате, задержался на полураздетом Клаусе, который, недолго думая, схватил ближайшую подушку и небрежно прикрылся, ухмыльнувшись ей в ответ. — О, не знала, что у вас здесь утренние беседы, — сдержанно произнесла она, скрывая усмешку за лёгким взмахом веера. — Леди Селена, где же Вы нашли такого красивого юношу? — впервые назвала девушку по имени мадам и та напряглась. Медленно подняла взгляд, её пальцы на перчатках чуть дрогнули, но голос остался ровным: — Если Вы пришли меня шантажировать — зря. Леди Марианна лишь улыбнулась уголками губ, лениво постукивая веером по запястью. — Ну что ты, деточка, — её тон был сладким, но в глазах скользнуло что-то похожее на хищный блеск. — Я всего лишь хочу помочь. Слыхала, ты вчера расспрашивала об одной особе… о Женевьеве. Ара и впрямь ничего не знала… Селена напряглась, но не подала виду. — И у меня есть ещё информация, — Ларж сделала шаг ближе, её взгляд пробежался по одеянию ведьмы, словно оценивая, сколько в ней осталось собранности после ночи, проведённой в чужих объятиях. За её спиной Клаус внимательно наблюдал за разговором, всё ещё не торопясь одеваться, но на готове будь что защитить возлюбленную. — Информация, — медленно повторила Селена, — и что же Вам за неё нужно? Леди Марианна усмехнулась, её пальцы легко скользнули по ажурному краю веера, словно обдумывая ответ. — Молодец, знаешь, я не даю информацию просто так. — Разумеется, — Селена скрестила руки на груди, с вызовом всматриваясь в женщину. — Тогда скажите, что Вам нужно и давайте покончим с этим. Мадам Ларж сделала шаг в сторону, лениво оглядела комнату, затем вновь посмотрела на ведьму: — Мне не нужно чьё-то убийство, леди Селена, не нужны деньги, секреты — этого у меня и так в достатке. Мне нужно заклинание. Ведьма сжала пальцы, скрытые в перчатках. — Заклинание? — Вы ведь умеете находить людей? Клаус прищурился, а Селена не сразу нашла, что сказать. — Почему вы решили, что я… — Ох, деточка, давайте не будем играть в наивность, — мадам рассмеялась, сложив веер. — Вы сильнее, чем притворяетесь. Ваши способности — это дар, который нельзя скрыть под перчатками. Кровь застыла в жилах, но Селена не дала себе выдать эмоции. — И кого же Вам нужно найти? — Одного… должника, — женщина достала из складок платья небольшой мешочек и вытряхнула на ладонь массивное серебряное кольцо. — Он носил это, когда покинул мои стены. Селена потянулась за украшением, но мадам не спешила отдавать. — Взамен, — она улыбнулась, глядя прямо в глаза ведьме, — я дам вам то, что вы ищете. Из другой ладони она вытянула небольшой платок, вышитый тёмно-красными нитями. — Личная вещь Женевьевы, — Ларж наклонила голову, с явным удовольствием наблюдая за реакцией. — Забыла его не так давно. Совсем свежий. Непременно приведет прямиком к ней. Веллингтон невольно затаила дыхание. — Я согласна. Мадам де Ларж протянула руку, кольцо всё ещё было зажато в её пальцах. Ведьма протянула руку, намереваясь принять его, но мадам не торопилась. Ведьма почувствовала, как внутри всё сжалось — она не привыкла быть в положении просящей. Но желание найти Женевьеву перевешивало всё остальное. — Сказала же — помогу! — голос её прозвучал ровно, но пальцы невольно сжались. Мадам наконец разжала руку, позволяя ведьме забрать кольцо. Селена тут же взяла его и не теряя времени, шагнула к столу. Она скинула с гладкой поверхности несколько шелковых шалей, расстелила карту, взяв её со стены и выдохнула, собирая в себе магию. Пальцы легко скользнули по линии материка, затем она аккуратно положила кольцо в центр. Тихо прошептала заклинание. Из глубины её существа поднялось что-то привычное, естественное, родное… но в следующее мгновение это ощущение исчезло. Магия не текла сквозь её пальцы, не оживляла карту. Селена нахмурилась, ощутила лёгкую тревогу. Попыталась снова — глубже вдохнула, сосредоточилась на цели. Кольцо осталось недвижимым. Никаких толчков, никаких изменений на бумаге — ничего. Её пальцы сжались в кулак. — Давай же… — выдохнула она, сжав зубы и в третий раз произнесла заклинание. Но опять — пустота. Клаус, стоявший чуть в стороне, молчал, но ведьма чувствовала его взгляд — пристальный, пронизывающий, наполненный догадками. Он знал, что так быть не должно. Ведьма резко отдёрнула руки от карты, но взгляд её зацепился за кожу — тонкие чёрные линии, что были на её руках, начали бледнеть. Прямо на глазах они истончались, растворялись, будто никогда не существовали. Сердце её сжалось в страхе. — Что… — её голос предательски дрогнул. Она развернула ладони, изучая их. Вены под кожей были чистыми, ровными, как у обычного человека. Она не видела свои руки такими уже давно… Брюнетка судорожно попыталась вызвать хоть крохотный сгусток энергии, хоть слабую искру, но ничего не произошло. Клаус медленно сделал шаг вперёд, его лицо оставалось невозмутимым, но во взгляде читался интерес, смешанный с напряжением. — Не выходит? — его голос был низким, успокаивающим, но Селена услышала в нём то, что больше всего не хотела слышать — сомнение. Она сжала кулаки, в ярости и отчаянии вонзив ногти в ладони. — Нет, — прошипела она, но почувствовала, как что-то внутри обрушивается в бездну. Мадам де Ларж всё это время стояла в тени, наблюдая за ней с выражением откровенного удовольствия. — Ну-ну, дитя моё, что же так? Твои силы покинули тебя? Как жаль, — её голос был мягким, почти ласковым, но в нём сквозило нескрываемое злорадство. Селена резко вскинула голову, обжигая её взглядом. — Ещё раз попробую, — процедила она. Она не знала, кому именно сейчас это говорила — женщине перед собой, Клаусу, себе самой. Но в груди бурлила злость, страх и отчаяние. Магия исчезла. Как? Почему? И что, если навсегда? Селена едва слышала окружающий мир. В голове стоял гул, как после удара. Пальцы всё ещё дрожали, она всё ещё пыталась осознать невозможное — её магия ушла. Испарилась. Растворилась, словно её никогда не было. Клаус шагнул ближе и его тёплое дыхание коснулось её уха. — Может, нужна помощь? Возьмете моей энергии? Она резко обернулась, встречаясь с ним взглядом. — Да… хорошая идея. Сердце колотилось слишком быстро. Девушка не могла позволить себе панику. Это временно, просто временно. Сейчас всё получится. Селена коснулась мужского запястья, кожа была тёплой, пульс бился ровно и уверенно. Она закрыла глаза, провела пальцами вверх по его предплечью, затем выше, к плечу. В груди росла надежда — скоро должно случиться она впитает силу. Но ничего не происходило. Пальцы дрожащими дорожками прошлись по его груди, ощупывая линии мускулов, словно магия могла затаиться где-то в этих изгибах. Поднялись к ключице, затем к шее. Накрыла его кожу ладонями, почувствовала биение артерии, провела кончиками пальцев вверх… Ничего. Пустота. Как будто её тело было всего лишь оболочкой, внутри которой зияла холодная пропасть. Дыхание сбилось, сердце замерло. Она медленно подняла взгляд на Клауса. Гибрид пристально смотрел на неё. Она ждала насмешки, раздражённого замечания, но он… он просто смотрел. Его глаза были мягкими, полными понимания. — Ничего страшного, — тихо выдохнул он, наклоняясь ближе. — Разберёмся. Селена не успела ответить. — Какое разочарование, — раздался голос мадам де Ларж. Она стояла чуть поодаль, словно ожидая чего-то подобного. В уголках её губ скользнула усмешка, и это только сильнее ударило по самолюбию Селены. — Что ж, очень жаль, но я пойду, — женщина изящно кивнула и развернулась, уходя лёгкими, грациозными шагами. Тяжёлая дверь закрылась за ней, и комната наполнилась гнетущей тишиной. Селена опустилась на край стола, уставившись в одну точку. Пальцы сжались, ногти впились в ладони. — Я… не понимаю, — голос её был едва слышен. Клаус прислонился к колонне, сложив руки на груди. Он наблюдал за ней, но не спешил нарушать молчание. Селена с силой стянула с себя перчатки, проверяя руки. Чёрные линии исчезли полностью. Как будто её магия была лишь сном. Что, если она никогда не вернётся? Клаус наконец оттолкнулся от колонны и медленно подошёл. — Не всё так плохо. Она резко вскинула голову, готовая выплеснуть свою злость, но он уже протянул ладонь. В ней лежал небольшой платок, вышитый тёмно-красными нитями. Сердце ведьмы дрогнуло. — Откуда?.. — Забрал, пока она так пристально наблюдала, пока злорадствовала, — усмехнулся он, слегка пожав плечами. — Всегда нужно иметь запасной план. Селена мягко забрала платок, сжав его в пальцах. Она не знала, что сказать. Внутри всё ещё бурлила злость — на себя, на мир, на эту проклятую мадам, но не на Клауса… Глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки: — Благодарю, — прошептала наконец. Клаус лишь ухмыльнулся и склонил голову. — Всегда пожалуйста. Вернемся в поместье? Возвращение домой выдалось тихим. Селена не говорила почти всю дорогу, вцепившись в тонкую ткань платка, словно он мог дать ей хоть какие-то ответы. Клаус же не торопился нарушать её молчание. Он знал, что рано или поздно она заговорит сама. В воздухе чувствовалась усталость. Долгая ночь, изматывающие попытки колдовства, осознание того, что её магия исчезла… всё это давило грузом. Но как только карета остановилась у входа в поместья Веллингтон, этот груз резко сменился чем-то другим — предчувствием. Клаус первым выскользнул из экипажа и тут же замер, едва подняв взгляд на крыльцо. Селена шагнула за ним, её брови удивлённо приподнялись. На крыльце их уже ждали. Элайджа стоял, скрестив руки за спиной, а рядом с ним, чуть в стороне, прислонившись к колонне, стояла девушка. Ребекка. Клаус скривился, но тут же усмехнулся, явно стараясь скрыть удивление за привычной самоуверенной маской. — Ну-ну, не прошло и года. — Ник, — Ребекка наклонила голову, глядя на него с лёгкой усмешкой. — Знала, что скучаешь. Селена молча скользнула взглядом по девушке. Белокурые локоны, гордая осанка, дерзкое выражение лица… Первородная вампирша никак не изменилась, кажется стала только краше. — Решила сама посмотреть как вы тут поживаете, вижу не плохо. — Она в ответ проскользнула взглядом по Селене, но та в ответ лишь устало вздохнула. — Добро пожаловать на Север, Леди Ребекка. — Рада видеть Вас, Леди Селена. Вы все краше и краше. — Вам тоже идет Север. — Ну хватит любезничать. — Никлаус вышел чуть вперед, обернулся к Селене. — Может пообедаем? Все вместе. — Да, познакомились бы поближе. — Улыбнулась Бекс. — Думаю у нас с Вами не так много подруг. Может найдем общие темы, кроме моего брата. Ведьма не ответила. Она не питала к младшей Майклсон неприязни, но и тёплых дружеских чувств не испытывала. Возможно, всему виной её собственные стены, что она привыкла возводить между собой и окружающими. Элайджа, стоявший чуть в стороне, наконец подал голос: — Ребекка… — Что? Я ведь из хороших побуждений. — Думаю я не в настроении. Не хочу портить его и всем остальным. Пойду к себе, — кивнула Селена, слегка касаясь висков. Она развернулась было к выходу, но задержала шаг и, бросив взгляд на Клауса, негромко сказала: — Отойдём на минуту? Гибрид чуть приподнял бровь, но не стал задавать вопросов, лишь последовал за ней. Они прошли чуть ближе к ограждению, где остальных Майклсонов уже не было видно. Селена обернулась, поднимая на него взгляд. — Я была бы рада, если бы Вы зашли ко мне вечером. Быть может я показала бы Вам получше свои покои… Клаус усмехнулся, в его глазах мелькнул лёгкий огонь. — С радостью бы… но сегодня полнолуние. Лёгкая тень недоумения пробежала по её лицу. — И? — Я уезжаю с Элайджей, — пояснил он, опираясь о каменную ограду. — Нужно успеть найти хорошее место. Пару секунд её лицо оставалось бесстрастным, но затем в глазах мелькнула досада. — Вы станете волком? Клаус кивнул, изучая её реакцию. Селена сжала губы. — Это болезненно? — Терпимо, — пожал он плечами, словно речь шла о пустяке, но в его голосе было что-то… натянутое. Она нахмурилась, её пальцы нервно пробежались по тонким складкам ткани на рукаве. — Может, я поеду с Вами? Помогу как-то… Он слегка склонил голову, разглядывая её внимательнее. — Не нужно. Не хочу, чтобы Вы видели меня таким… — вдруг замолчал подбирая слова. Помнил что жизнь старшего брата ведьмы когда-то забрал волк. Селена чуть опустила ресницы, потом снова подняла на него взгляд. — Я не боюсь Вас, господин Майклсон. Клаус на секунду задержал дыхание, затем тихо рассмеялся. — Мне стоило догадаться. Она склонила голову, не сводя с него взгляда. — Возвращайтесь ко мне целым. Как можно скорее. Он улыбнулся, чуть наклонился ближе, так что её дыхание слилось с его. — Конечно. Завтра первым делом загляну к Вам. Селена встала на носочки, мягко коснувшись губами его уголка губ. И уже собиралась идти, но Клаус окликнул её: — И насчёт магии… не стоит так переживать. Может, оно и к лучшему. Значит, нет причин тут оставаться… уедем скорее — и всё закончится. Селена замерла на секунду, прежде чем обернуться. Попыталась улыбнуться, но даже сама почувствовала, насколько натянутым вышел этот жест. Магия — всё, что у неё осталось. Ничего не ответив, она тихо скрылась за углом.

***

Наступил вечер. Ведьма вышла на веранду, чувствуя, как прохладный воздух касается её разгорячённой кожи. Подняла голову к небу, где вот-вот начинало проявляться очертание луны — первым на ум пришел Никлаус: как он? Где он? Все ли успели сделать? А может стоило пойти с ними, ведь местность они не знали так хорошо. Помогла бы чем угодно. Да хоть бы воды утром подала — уже на сердце было бы спокойнее. Вдруг её ушей коснулся детский смех, опустила голову на лужайку заднего двора, где её сёстры и маленький брат играли под присмотром их отца. Тереза сдержанно улыбалась, наблюдая за младшими, но даже она, обычно серьёзная, выглядела расслабленной. Лилиан и Мария хохотали, прячась за деревьями, Итан неуклюже пытался догнать их, вытянув пухлые ручки. А отец вдруг подхватил Марию, закружил её в воздухе, вызывая восторженный писк, а затем усадил её на плечи. Селена смотрела на эту картину и внутри всё переворачивалось. Её пальцы сжались в кулак, ногти впились в ладонь. Этот мужчина — её отец? Добрый, заботливый, любящий? Она хотела бы запомнить его таким, но перед глазами стояли совсем другие картины. Жёсткие пальцы, вцепившиеся в её волосы. Леденящий ужас в груди, когда он шипел сквозь зубы, называя её проклятием. Лука, прижимающийся к ней, когда за дверью раздавался гневный голос. Розга, оставляющая кровавые полосы на спине брата. Хриплые мольбы о пощаде, на которые никогда не было ответа. А сейчас этот человек смеётся с детьми, гладит кудри Марии, подбрасывает Итана на руках, будто самый любящий отец на свете. Селена почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Грудь сдавило так сильно, что, казалось, воздуха не хватит. Всё вокруг застлала пелена ненависти. Почему в её детстве не было того? И что она собирается сделать? Убьет ведь не только своего жестокого отца, но и любимого папу сестер, которые кажись любили графа всем своим крошечным сердцем. Как посмотрят на неё после? Заговорят ли? Она повернула голову — взгляд сам нашёл тёмное пятно на входе в сад. В прошлом там была калитка. Теперь лишь обугленные доски и земля, пропитанная смертью. Место, где умер Лука. Где тот покончил с собой из-за отца, из-за его тайн. А теперь убийца стоит всего в нескольких шагах, играет с их сёстрами, как ни в чём не бывало. Селена сделала шаг вперёд. Хотела уж сделать хоть что-то, но тут на неё поднялись карие глаза младшего брата: — Се-се-ла… — потянул к ней свои руки, на что та лишь отшатнулась назад, спряталась в тени здания. Итан совсем ещё не выговаривал имя старшой сестры, но всегда тянулся к той, чувствовал как та любила его. Она же глядя на него вспоминала лишь как тот, будучи совсем крохой, засыпал лишь на руках Луки, под его рассказы у его колыбельной, поэтому старалась держаться в стороне. Видела в карих глазах глазах отблески теней всех своих погибших братьев. — И вот всегда так. Мы с тобой в тени. — Послышался бархатный голос у самого уха и она обернулась. Ступившие шаги по скрипучей деревянной веранде казались будто эхом из другого мира. Она оглянулась и сразу встретилась с его взглядом. Лука. Юноша стоял чуть дальше, немного согнувшись, опершись на перила. Он был таким знакомым и в то же время чужим. Его черные, слегка растрепанные волосы обрамляли его лицо, а голубые глаза, полные боли, безумного света и вечной грусти, смотрели на неё так, как никто другой не мог бы. Он был болезненно худым, тело казалось слишком тонким для его роста, как будто вся его жизнь была выжата до последней капли. Его щеки впали, а губы — даже в этом бледном свете — были почти синеваты, как у человека, который давно не видел солнца. Линия скул была настолько тонкой, что казалась болезненной, как будто чуть-чуть не хватало до полного исчезновения. Раньше она таким никогда его не видела. — Почему так? Почему нельзя было любить и нас? — тихо спросила ведьма, затем опустилась на пол, чувствовала, как холод деревянного покрытия проникает в её кости, но не смогла подняться. — Не знаю. Мне всегда и твоей любви хватало. Он слегка обернулся, словно пытаясь понять, что чувствует его близняшка, но не зная, как выразить это в словах. Затем не без смеха посмотрел на её выражение и добавил: — Тебя это злит? Селена сжала кулаки, почти ощущая, как её внутренний мир ломается. Она отвернулась, не выдержав его взгляда. Всё, что она могла сейчас чувствовать, это боль. Боль от того, что Лука не был рядом. — Нет. Меня злит, что когда я его убью, а он это заслужил, я буду видеть кошмары. Буду видеть сестер, как вижу сейчас всех, кого убила в том пожаре. Лука рассмеялся, прошёл по скрипучим доскам. Селена не поднимала головы, но его присутствие было таким близким, что она чувствовала каждое его движение. Он присел рядом с ней, и, несмотря на холод исходящих от него, она не отстранилась. Он был её близнецом. Он был частью её, такой же искалеченной, такой же потерянной. Его слова порой были горькими, но они были искренними, не похожими на лживые утешения. — Они снятся тебе? — спросил Лука, его голос был низким, шершавым, будто прошедшим через тысячи ночей мучений. — Да они были все уроды… Он сделал паузу, и Селена ощутила, как его взгляд, проникающий в её душу, заставляет её почувствовать себя странно уязвимой. — Ты забыла, что каждый из них делал с нами в детстве? Сколько раз тот же отец бил нас до полусмерти? Тётя Диана, — он начал, бросив взгляд в сторону старого сада, — всегда говорила, что я был слишком слаб, чтобы быть настоящим мужчиной, что мы не маги, жалкое подобие, да они хотели при рождении бросить нас на растерзание волкам. А помнишь, как она заставляла нас стоять на коленях в холодном лесу до тех пор, пока не выучим глупые молитвы во имя почивший матушке, жизнь которой мы отняли? Или как дядя Эдвард вечно нас называл полукровками? — спросил Лука, его голос становился всё холоднее, как будто эти слова всё ещё тянули его в бездну. — «Дети дьявола», — добавил он, сдерживая нервную дрожь. — Он говорил, что нам не место среди ведьм, что мы были ошибкой, проклятием для их рода, не стеснялся поливать нас грязью за каждым ужином, прямо при слугах, друзьях, других родственниках. Забыла как когда тебе не было ещё восьми, дядя со злобным смехом предложил выдать тебя в бордель? Просто потому, что «там она сможет хоть чем-то быть полезной, хоть денег в семью принесет, а не будет позорит наш род перед другими магами». Как тётя Мира называла нас бременем и каждый раз плевала перед нами, шепча молитвы и проклятия. А когда они не издевались словесно, их дети, эти маленькие чудовища, всегда распускали руки, демонстрировали на нас свою магию. Помнишь того мальчика, Даниеля? Он всегда звал нас «грубыми полукровками». Его сестра, Джессика, говорила, что даже если бы мы и были «настоящими» ведьмами, нас бы не пустили в их круг, потому что «мы с такими, как вы, не хотим ничего общего, с теми кто забирает жизнь родной матери». И так было всегда, — произнес Лука с тоской, — они постоянно искали наши слабости. И когда мы их показывали, они только использовали их. Никто из них, ни одна душа, кроме Терезы и младших не подошла, не утешила и не поддержала нас. Так к чему же нам проявлять доброту? За что мучает тебя совесть? За освобождение? Селена молчала, чувствуя, как в её груди поднимается вспышка ярости. Люди, что были рядом, что назывались семьёй — они унижали их, играли на их боли. — Теперь ты можешь сделать то, что хочешь. Убей его, Селена. Ты заслужила это. Мы оба заслужили это. Освободиться от всего этого наконец-то, от горечи, боли, страданий. — Я…я не смогу. У меня нет сил, Лука. Они были правы, я ни на что не способна. Даже эти остатки магии больше мне неподвластны. Сказать это вслух было страшнее, чем думать про себя. Она гнала прочь эти мысли, пыталась не признавать их, но теперь… Теперь её собственная магия покинула её. Ведьма потеряла самую главную часть себя. Ведь с смертью брата, осталась лишь эта. Неожиданно к её щеке прикоснулись прохладные пальцы. Селена вздрогнула и резко подняла взгляд. Она чувствовала его. По-настоящему чувствовала. Как если бы он был живым, настоящим, тёплым… но его кожа всё равно оставалась холодной, как дыхание ночи. — Вздор, — негромко сказал Лука, всматриваясь в неё с привычной смесью мягкости и серьёзности. — Всё в тебе есть. Больше, чем в ком либо другом. Селена смотрела на него, не веря себе. Разве можно чувствовать то, чего не существует? Разве призраки способны касаться живых? — Как ты это сделал? — прошептала она, не в силах оторвать взгляда от брата. Лука лишь слегка склонил голову набок, его губы дрогнули в лёгкой улыбке. — Я скоро буду рядом, Лунария. Обещаю. Старое прозвище кольнуло в сердце. Так он называл её, когда они были детьми, когда мир ещё не стал таким одиноким, когда они уже выживали, но делали это вместе. — Ты большая молодец, ты так много сделала… Осталось совсем немного. Селена слабо покачала головой, сжимая пальцы в кулаки. — Я не знаю делаю ли все верно… — голос её дрожал. Лука опустил взгляд, точно раздумывая над ответом, а потом негромко хмыкнул: — Предки злятся на тебя. Хотели забрать силы, но как отнять то, чего нет? Забирать магию — это наш дар. Он наклонился ближе, с лёгкой усмешкой снял с её руки перчатку. — Просто нужно восполнить их. Найти источник, что запустит их вновь. Селена задержала дыхание, а её пальцы невольно сжались в ладонь брата. — Но как? Лука на миг замер, взгляд его потемнел, точно он сам не знал, стоит ли отвечать. Но затем выдохнул, смотря ей прямо в глаза: — Не отвергай тень. Она подсказывает верный путь. Селена резко втянула воздух, но Лука, словно не замечая этого, задумчиво добавил: — Я что-нибудь придумаю. Селена вновь подняла на него взгляд. Когда он начал выглядеть так болезненно? Когда его скулы стали настолько острыми, что могли бы порезать кожу? Когда в его глазах поселилась эта пугающая пустота? — Мне тебя не хватает, — её голос сорвался на шёпот. Лука смотрел на неё несколько мгновений, прежде чем наклониться чуть ближе, его губы дрогнули в мягкой улыбке. — Знаю. Он провёл пальцами по её щеке и Селена вновь ощутила этот до жути живой холод его кожи. — Скоро всё закончится. Потерпи ещё немного. Лука вдруг поднялся, его силуэт казался неестественно лёгким, почти невесомым. Один шаг — и он слился с тенью, исчезая так же внезапно, как и появился. Селена поднялась вслед, тяжесть ночного воздуха всё ещё ощущалась на коже. В голове звучал тихий шёпот, настойчивый, зовущий, но это уже не был голос брата. Едва слышимый, всё же он проникал глубже, чем любой звук, отдаваясь в самой сути её сознания. Она двинулась вперёд, не осознавая, куда ведут её шаги. Коридоры поместья были пусты и только редкие свечи отбрасывали дрожащий свет на каменные стены. Шаг за шагом, лестница за лестницей — её вели вниз. Всё глубже, в подземные этажи, где воздух становился плотнее, холоднее. Вскоре перед ней оказалась тяжёлая деревянная дверь, за которой скрывалась оружейная. Здесь было странно тихо, только где-то в углу потрескивал факел, слабо освещая помещение. Каменные стены, выложенный узорами пол, старые тренировочные мишени, мечи, копья, кинжалы… Всё, как и должно быть. Но жуткое ощущение не исчезало. Словно её телом завладел кто-то другой — или что-то другое. Она прошла к оружейному столу, её пальцы скользнули по холодному металлу клинков. Один кинжал, второй. Она подняла их, сжала в руках. Резкое движение — и первый кинжал вонзился в мишень. Второй — следом, точно в цель. Селена подошла ближе, её взгляд скользнул по деревянной поверхности, рассечённой лезвием. Меткость была идеальной. Тяжело выдохнув, она коснулась мишени пальцами, ощущая холодную сталь. И только теперь, в полной тишине, заметила, что шёпот исчез. — Госпожа? Что Вы тут делаете? Селена вздрогнула. Она так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не сразу осознала, что голос был реальным. Медленно развернувшись, она встретилась взглядом с Кристофером. Он стоял у входа в оружейную, слегка нахмурив брови. В слабом свете факелов его светлые волосы отливали золотом, спадая мягкими волнами. На нём был тёмный камзол с расстёгнутым воротом, подчёркивающий его широкие плечи, и простые, но добротные штаны, слегка запылённые от вечерней суеты. В руках он держал меч, но, подойдя ближе, снял его с пояса и аккуратно положил на стол. — Кристофер, — тихо сказала она. — Я думала, тут никого нет. Глаза мужчины скользнули по её лицу, затем по мишени, где всё ещё торчали кинжалы. В его взгляде мелькнуло беспокойство. — Я тоже так думал, — ответил он, подходя чуть ближе. — Но, похоже, ночь сегодня беспокойная не только для меня. Селена сжала пальцы, ощущая подушечками кожи шершавую поверхность мишени. Она не знала, как объяснить, зачем оказалась здесь. Ведь и сама не понимала. — Искал Вас со вчерашнего вечера, но так и не нашёл. — Голос Кристофера был ровным, но в глубине звучала едва заметная натянутость. — Снова. Селена приподняла подбородок, глядя на него в упор. — Я не обязана тебе отчитываться. Он молча кивнул, но не отступил. Напротив, сделал шаг ближе. Теперь их разделял всего метр. — Я Вас не узнаю. В его глазах вспыхнула вся палитра эмоций: беспокойство, злость, страх, любовь. — Знаю, последние месяцы были тяжёлыми, но, госпожа… Его взгляд метался по её лицу, словно он искал в ней что-то, что уже давно ускользало. Кристофер когда-то думал, что знает её. Помнил её голос — звонкий, ясный, полный жизни. Помнил улыбку — лёгкую, чуть лукавую, когда она сидела у входа в зал и наблюдала за тренировками брата. Она всегда приходила с рассветом. Тихо проскальзывала в оружейную, пряталась в тени колонн, думая, что он её не видит. Лука хмурился, делал вид, что сердится, но Кристофер знал — он не был против. Наоборот, он будто светился, когда она была рядом. А он? Он тогда сам не понимал, почему каждый раз смотрит в её сторону дольше, чем нужно. Почему прислушивается к её дыханию в тишине зала. Почему сердце пропускает удар, когда она вдруг ловит его взгляд. Селена выросла, а с ней росло и это чувство. Непрошеное, запретное, неправильное. Он ещё пытался бороться. Напоминал себе, что у него есть жена, дети, что она — сестра его ученика, дочь его покровителя, что он слишком стар, слишком опытен, слишком погряз в жизни, полной обязанностей и правил. Однажды вернулся домой, увидел жену — добрую, любящую, преданную. И вдруг понял: он больше не любит её. И, что самое страшное, не помнит, когда это произошло. Он думал, что это время, что любовь просто переросла в уважение. Но нет. Любовь не переросла. Она просто исчезла. Потому что его сердце принадлежало другой. Той, которая никогда не попросит его сердца. Той, что смотрела на него лишь как на смелого, опытного воина. Как на друга семьи. Нравилось девушке как тот вел себя с ней — галантно, уважительно, но без тени жалости. Она не была для него ни ребёнком, ни глупой девчонкой, которую можно убаюкать ложными обещаниями. Кристофер никогда не позволял себе вести себя с ней снисходительно, но и не проявлял излишнего тепла, хотел, но позволить себе не мог. А потом… потом всё изменилось. Это случилось в одну из тех ночей, что преследовали его до сих пор. Он помнил, как она стояла перед ним — смелая, гордая, упрямая, и всё же в этот момент такая хрупкая. Она выбрала его для своего первого раза. Никого другого. И это было её решением. Без принуждения, без страха. Кристофер не спрашивал, почему. Не смел. Но эта ночь… Эта ночь сломала его. С того момента он понял, что никогда не сможет отдать своё сердце другой. Потому что оно принадлежало ей. Только теперь между ними пролегла пропасть. Он сгорел в этом огне. А она даже не заметила. Но вот она стоит перед ним, холодная, отчуждённая, исчезающая из его рук день за днём и он ничего не может с этим сделать. Бросил жену. Бросил детей. Бросил дело, которому всю жизнь отдал. Бросил всё ради неё. Ради этого холода? В груди будто завязался тугой узел. — Скажите… хоть что-нибудь. — Голос его чуть охрип. — Ради Бога, Селена. Она смотрела на него молча. В её глазах было что-то далёкое, чужое. — Что я могу сказать? Вы сами себе что-то надумали. Что хотите услышать? Где я была? В борделе. С Никлаусом. Такой ответ Вас устроит? Кристофер напрягся, его пальцы невольно сжались в кулак. Он смотрел на неё, словно пытался заглянуть внутрь, докопаться до чего-то настоящего, но видел лишь ледяную стену. — Это не смешно, Селена. — Я и не шучу. — Она наклонила голову. — Разве не это Вы хотели услышать? Его взгляд вспыхнул гневом. — Что с Вами случилось? — Голос его был тихим, но напряжение в нём резало воздух, как натянутая струна. — Где та Селена, которую я знал? Она рассмеялась — коротко, почти с издёвкой. — Та Селена умерла. В той темнице. Он резко шагнул ближе, его рука почти коснулась её плеча, но в последний момент сжалась в воздухе. — Не говорите так. — Почему? Потому что Вам удобнее верить, что я та же? Что я не изменилась? — Потому что я знаю, что это неправда! — Кристофер стиснул зубы. — Вы просто… просто прячетесь за этим холодом. Она посмотрела на него пристально, затем шагнула в сторону, обходя его, как будто разговор был окончен. — Хотя нет. Мне интересно чего Вы ждете? Что я брошу все и утону в Ваших объятиях? Как сделали это Вы? Кристофер не ответил сразу. Его тёмные глаза смотрели на неё с каким-то болезненным упрямством, как будто он надеялся прорваться сквозь тот лёд, который она так старательно выстраивала между ними. — Нет, — его голос был низким, напряжённым. — Я жду, что Вы поделитесь со мной болью. Перестанете гасить всё в себе, как будто Вас это не касается. — С чего бы? — в голосе Селены мелькнула насмешка. — Какой болью? Не несите бред, Кристофер. Он вздрогнул. — Я знаю, госпожа. Всё знаю. Она прищурилась, но промолчала. — И знаете что? — продолжил он, делая шаг назад. — Мне надоело. Я всё расскажу! Прямо сейчас поговорю с Вашим отцом. Постараюсь сгладить углы, чтобы Вас не казнили, но на этом всё. Так будет лучше для всех. Я так жалею, что сказал Вам о Женевьеве… Сам своими руками все сделал. Селена не шелохнулась. Только подбородок чуть вздёрнулся, будто в ответ на незначительный раздражитель. — Всё знает! — Лука возник за спиной мужчины, ухмыляясь. — Шантажировать нас решил! Его голос прозвучал у неё в голове так отчётливо, что она едва удержалась, чтобы не обернуться. — Я ведь считал его другом, — продолжил Лука, опираясь на плечо Кристофера, будто его присутствие было чем-то реальным. — А он тут всё делает, чтобы вновь забраться к тебе под платье. Чёрт, как и все они. Селена резко отмахнулась, как будто отгоняла назойливую муху. Кристофер воспринял это по-своему. В глазах мелькнуло что-то вроде обиды. Он разжал кулаки и решительно двинулся к выходу. — И чего ты ждёшь? — Лука вновь был рядом, склонив голову набок. — Сядешь на пол и будешь ждать, пока сюда ворвётся отец? Пока наконец исполнит своё заветное желание — засунет тебя в петлю? Селена выдохнула, замерев на мгновение, а затем резко развернулась. Клинки в её ладонях оказались так быстро, что даже она сама не осознала, когда успела их снять с мишени. Один метнула вперёд — металл со свистом пронёсся в воздухе и вонзился в стену прямо перед выходом, заставив Кристофера резко остановиться. Он повернулся. Селена уже была рядом. — Вы никуда не пойдёте, — её голос звучал ровно, но в нём скользнул металл. Кристофер задержал дыхание. Она смотрела на него пристально, её пальцы легко сжимали рукоять второго клинка. Он вздохнул, отвёл взгляд. — Вы ведь не убьете меня. Нет. Вы не такая. Селена вдруг сама почувствовала как на кончиках пальцев вновь появилась она — магия. Тянулась к ней, говорила, что та наконец на верном пути. — Прости, — прошептала она. Голос её дрожал. Одна-единственная слеза скатилась по щеке, оставляя за собой холодный след. Как бы там не было, Кристофер был для неё близким человеком. — Я не могу… Не могу им противиться. Клинок уже был в её руке и прежде чем мужчина успел осознать, прежде чем смог сказать хоть слово, холодное лезвие вошло точно в сонную артерию. Тёплая кровь хлынула на её пальцы. Кристофер всхлипнул. Его губы раскрылись в безмолвном удивлении, а глаза расширились, наполненные болью и неверием. Селена смотрела на него, вглядывалась, запоминая каждую деталь. Он пошатнулся, пытаясь поднять руку к горлу, но силы уже покидали его. Его тело осело, колени подломились, и он рухнул к её ногам. Резкий запах крови ударил в нос. Магия внутри неё вдруг вспыхнула ещё ярче, заставляя сердце забиться быстрее. Селена сделала шаг назад, глядя, как жизнь уходит из глаз мужчины. Позвать на помощь, может спасти ещё успеет или помочь той крупицей магии, что чувствовала внутри себя. Где-то в глубине души шевельнулось что-то похожее на сожаление. Но она тут же задавила его. Так надо. Так правильно. — Ещё! Ещё… — вновь послышался шепот и она уселась возле его тела, забрала клинок и вновь вставила его обратно, затем ещё раз, ещё, ещё и ещё. Орудие вошло в плоть с влажным, хлюпающим звуком. Раз. Ещё раз. Снова. — Ещё… ещё… — шептал голос, и она повиновалась. Рука двигалась сама, точно ведомая чужой волей, точно чья-то неведомая сила направляла её. Лезвие вспарывало кожу, резало мышцы, дробило кости. Горячая кровь залила её руки, впитывалась в ткань платья, стекала на каменный пол густыми, липкими ручьями. Кристофер уже не сопротивлялся. Только стеклянные, безжизненные глаза смотрели в пустоту. Только окровавленные губы остались приоткрыты, будто он хотел что-то сказать. И не было бы в его словах ничего плохого, даже на помощь бы не стал звать. Селена смотрела на него. Ещё недавно его голос дрожал от боли — нет, не от боли, от любви. От желания помочь, защитить, спасти её, даже ценой своей жизни. А теперь… Теперь он просто тело. — Сел, — шепнул голос в её голове, но уже другой, знакомый. Селена подняла глаза. Лука. Он стоял в полумраке, чуть склонив голову, с привычной кривоватой улыбкой. — Ты молодец, Лунария, — одними губами прошептал он. Веллингтон закрыла глаза. Она чувствовала магию. Сильную, могучую, живую. Кристофер не просто умер. Он стал источником. Она сделала всё правильно. Наверное… — Госпожа? — Селена опрокинула волосы, встречая перепуганную Эйлин у порога.