Шёпот смерти

Селена проснулась, когда мягкий свет свечей осветил её комнату и она открыла глаза, осознавая, что впервые за долгое время спала спокойно. Проспала почти сутки, но зато ощущала, что силы вернулись. Она потянулась, растягивая затёкшие мышцы и взгляд непроизвольно устремился к тумбочке рядом с кроватью. На ней стоял тот же букет, серебристые ветви с голубыми цветами. Брюнетка не могла не задаться вопросом: действительно ли этот чудный цветок смог облегчить её тревогу, снять тяжесть в груди и стать тем, что способствовало её спокойному сну? Ведьма встала с постели, потянулась ещё раз и подошла к столу. Плавными движениями она привела себя в порядок. В этот момент дверь осторожно приоткрылась и в комнату вошла Эйлин, держа в руках небольшой сундук, украшенный сверху розами. Они были розовыми, с лёгким золотистым отливом на лепестках, будто на каждом из них играли последние лучи заката. Комергерша выглядела спокойной, её лицо озаряла мягкая улыбка, в глазах сверкал тот же блеск, что всегда даровал ей светлость и доброту. — Госпожа, рада видеть Вас в хорошем настроении. Вы прекрасно выглядите, — произнесла она тихо, но с искренним уважением. Селена улыбнулась в ответ, её голос был мягким, но с ноткой усталости от сна: — Спасибо, Эйлин. Девушка поставила сундук на тумбочку и, не теряя времени, налила Селене отвар в чашу. Веллингтон осушила чашу одним глотком и тепло этого напитка мгновенно растеклось по её телу, разгоняя остатки напряжения и усталости. Затем уселась в кресло у зеркала: — Прости меня, Эйлин, — прошептала она, немного отводя взгляд, словно стыдясь своих слов. — За моё поведение в последние месяцы. Я не хотела быть к тебе такой жестокой. Эйлин улыбнулась, её лицо расплылось в доброй, тёплой улыбке, словно слова госпожи ничего не значили и она искренне рада была служить ей в любой ситуации. — Всё в порядке. Я всё понимаю, — сказала она, её взгляд стал мягким, а на губах распустилась ещё одна теплая улыбка, наполненная не только пониманием, но и благодарностью за слова. — Я, кстати, не с пустыми руками. Это передал вам господин Майклсон. Селена чуть ли не подпрыгнула на месте в предвкушении. Она с нетерпением приняла из рук Эйлин сундук и тот с лёгким щелчком открылся перед ней. Внутри было множество маленьких флаконов, каждый из которых был выполнен с исключительной тщательностью, словно каждый стоил целое состояние. Они были наполнены драгоценными маслами для тела, которые могли подарить невероятное ощущение нежности и ухода. Брюнетка достала один из флаконов с глубокой изумрудной жидкостью, его крышка была украшена мелкими золотыми узорами и блестела на фоне свечей. Она открыла его и в воздухе мгновенно распространился восхитительный аромат — смесь сладкого сандала и нежного цветочного оттенка. Этот запах был тёплым, обволакивающим, как ласковое прикосновение. Селена вылила немного масла на ладонь и принялась мягко массировать его по коже. Оно скользило по женскому телу, словно расплавленное золото, придавая лёгкость и мягкость. Аромат этого масла был невероятно сладким и насыщенным, словно на его основе было создано что-то волшебное, что пробуждает самые яркие ощущения в теле и душе. Девушка с лёгким, почти невидимым жестом протянула Эйлин сундучок: — Возьми и себе что-нибудь, — сказала она тихо, мягко улыбнувшись. Эйлин опустила голову, её глаза скрылись за светлой прядью волос, и она осторожно взглянула на госпожу, словно сомневаясь, стоит ли принять подарок. — Благодарю, но у меня есть свои масла. — Я настаиваю. Не обижай меня. Эйлин рассмеялась, её смех был мягким и теплым, словно утренний свет, озаряющий туман. Она подошла к тумбочке, где стоял сундук, и с улыбкой, полумолчаливой, выбрала одно из масел. Лёгкое и с тонким цветочным ароматом, оно выглядело точно так же восхитительно как и пахло. — Благодарю, миледи, — сказала Эйлин, взяв флакон в руки. Её лицо озарилось искренней радостью. Сразу было видно, что она ценит этот жест. — Поможешь с прической и подобрать наряд? Хочу что-нибудь особенное, — попросила Селена, вампирша не смогла скрыть радости, её глаза вспыхнули и на лице появилась яркая улыбка. Было ясно, что она давно ждала этого момента, когда Сел откажется от привычной мрачной одежды и погрузится в светлые, легкие тона. Комергерша принялась за её прическу. Чёрные локоны ведьмы, были распущены, струящиеся по плечам, как тёмный водопад. Эйлин взяла несколько тонких прядей с боков и вплела их в аккуратные, почти невидимые косички, что придавали её внешности необычайную лёгкость и свободу. Эти косички не нарушали естественного плавного движения волос, а наоборот, придавали образу нотку изысканности, не перегружая его. Завершив прическу, она тщательно исправила пару прядей и аккуратно убрала их за ухо, чтобы лицо Селены выглядело ещё более открытым. Затем приступила к выбору наряда. Для неё не было ничего сложного в том, чтобы угадать предпочтения госпожи. Перед Селеной она положила нежно-голубое платье, которое словно вобрало в себя свет утреннего неба. Лёгкая ткань струилась, подчеркивая её фигуру, но не обвязывала её, давая свободу движениям. Рукава платья были прозрачными, мягкими, а вырез на груди был чуть более глубоким, чем обычно — едва уловимый, но загадочный. Это было смело, но в этом был особенный шарм. На руках Селены оказались такие же голубые перчатки, тонкие и деликатные, они мягко облегали её ладони, завершив образ. Эйлин добавила последний штрих — украшение, которое Селена сама вручила той в руки. Это была тонкая серебряная цепочка с мелкими бриллиантами, а по центру висел синий камень, который под углом света переливался загадочными оттенками. Этот подарок был от Клауса ещё два года назад. — Вот так, госпожа, — сказала Эйлин, отступая и взглянув на Селену с довольной улыбкой. — Прекрасно выглядите. — Благодарю, милая. — Девушка теребила камушек в руке, уставившись на помощницу. — Так ты встречала сегодня господина Майклсона? Никлауса. Эйлин, чуть наклонив голову, взглянула на свою госпожу и заметив лёгкое беспокойство в её взгляде, ответила с искренней уверенностью: — Да, миледи. Утром он передал подарок, затем они ушли с господином Элайджей, сейчас вероятно отдыхает в своих покоях. Селена, не скрывая своего облегчения, кивнула, но не сказала ни слова. Потом, потянувшись за свертком, она протянула его помощнице, добавив: — Спасибо. Можешь передать ему это письмо и можешь быть свободна. — Конечно, госпожа, — ответила Эйлин, внимательно взяв письмо, спрятав его в рукаве и направляясь к двери. Но, перед тем как покинуть покои, она обернулась, улыбнувшись на прощание. — Надеюсь, этот день принесет Вам больше покоя. Селена не ответила сразу, лишь смотрела, как дверь закрывается за её служанкой, после чего снова погрузилась в свои мысли.

***

И вот Веллингтон наконец вышла из кареты, ступив на землю, мягкую от ночной влаги и неслышно поглощавшую её шаги. Вокруг, словно вуаль, витала тишина, лишь где-то вдали, у горизонта, тускло горели редкие огоньки. Это была восточная сторона графства, скрытая подальше от поместья, как нечто таинственное и опасное, что было решено забыть для благополучия семей и их честных дел. Местность была знакома лишь тем, кто не искал официальных путей и лишь по ночам она оживала, словно скрывая свои истинные черты за туманной темнотой. Деревянные дома и хижины стояли близко друг к другу, их крыши покрыты тёмными, почти черными черепицами, обвисшие балки и узкие окна с решётками казались как будто запертой тайной, шепчущей о том, что происходит за стенами. Улицы, в которые её вела тропа, были узкими и извилистыми, скрывая всё, что происходило в тени их старых камней. Здесь царила атмосфера неформальных гуляний, где на каждом шагу встречались тайные встречи, порой обремененные дешёвыми удовольствиями и опасными увеселениями. Гул вечерних праздников был слышен уже издалека. В этой части города не было места для скучных и меланхоличных раздумий — здесь царили радости низкого порядка, где безудержное веселье становилось единственной возможностью забыться. Люди гуляли, но не так, как в других местах, где музыка играла на праздник, а разговоры сводились к безобидным шуткам. Здесь, в переулках и на площадях, словно в забытом уголке радость была в другой форме — безудержной, свободной, порой даже бесстыдной. Парни и девушки, в лёгких или выцветших от времени одеждах, танцевали, пели, смеялись, не обращая внимания на грязь, что забивалась в обувь и пыль, которая вскользь покрывала плечи. Мужчины, которых Селена узнавала по неприлично ярким нарядам или злому блеску в глазах, предлагали свои услуги, подмигивая, обменивались решительными жестами, навевая атмосферу скрытых ставок и сделок. Шумный смех женщин, обвешанных дешёвыми украшениями и вдобавок пьяных, перекрывал звуки барабанов и гитар, что звучали со сцены, где группа музыкантов, размахивая руками, словно в трансе, заставляла толпу кружиться в безумном танце. Вдоль узких, обвивающихся улиц горели масляные лампы, освещая тёмные лица тех, кто шептал друг другу тайны или сгорал в страсти. Те, кто имел смелость быть в центре событий, не стеснялись пить из откупоренных бутылок, оставляя повсюду кружки, полные ароматных, но крепких напитков. Пьяные, смеющиеся и почти не могущие стоять на ногах, они продолжали кружить, весело роняя слова, не ведая усталости. Музыка, весёлая и ритмичная, катилась вперемешку с гулом разговоров, иногда звучали более быстрые мелодии, когда танцевали парами, прижимаясь в переплетении тел, забывая обо всём. Всё было пряным и таинственным, полным обещаний без последствий, где сам момент и был наградой. В воздухе витал густой аромат выпивки и жареных угощений, что заставляло кровь быстрее бежать в венах, а в памяти всплывали имена людей, которых лучше было бы не встречать, если хочется сохранить свою репутацию. Селена натянула капюшон на голову, чтобы скрыть свои черты и быстрым шагом направилась вглубь этой части графства, которая никогда не была положена для людей с такими фамилиями, как у неё. Тем не менее, в этот момент все нормы и приличия казались вторичными. Огни свечей из переулков, тени женщин в нарядах из дешёвых тканей и мужские силуэты, обменивающиеся взглядами, всё это сливалось в одно бесформенное зрелище, которое являлось истинной сутью гулящих улиц. Город не спал и вечер в этом уголке только начинался. Гуляния на восточной стороне графства скрывали не только шум и веселье, но и глубокие тёмные воды, в которых утопали души, жаждущие забыться. Среди бурлящих потоков, наполненных лицемерием и пороком, располагались дома с разными знаками и символами, которые ничем не напоминали о возвышенных удовольствиях. И среди этих мест, искажённых уродливой тенью своих хозяев, выделялся один — бордель, который был знаменит на весь город, но в то же время порочен своей репутацией среди даже самых закоренелых грешников. «Дом Русалок» — так назывался этот бордель. Здания и помещения были скрыты за высокими стенами, между кривыми переулками, которые сами по себе создавали иллюзию забытого мира, закрытого от взоров. Вход сюда — это шаг в иную реальность, где не было ни сожалений, ни страха. В самом центре этого места стояло строение, украшенное причудливыми арками, сверкающими витражами и огнями, в изысканных цветах, которые, тем не менее, создавали пугающую атмосферу загадочности. Его владелица, Леди Марианна де Ларж, была женщиной с идеальной репутацией. Элегантная, с холодным блеском в глазах, она держала всё в своих руках, как искусный дирижёр, не оставляя места для ни малейшего бунта. Каждое движение было хладнокровно расчётливым, а её лица не касалась ни тени ужаса, только непробиваемое спокойствие. Леди де Ларж была известна не только своим богатым состоянием, но и тем, что «Дом Русалок» был местом, где встречались не только низшие слои общества, но и те, кто стоял у самых верхних ступеней социальной лестницы. Богачи, дворяне, члены знати — все они могли скрыться за дверями «Русалок», где они встречались со своими темными желаниями, не опасаясь разоблачений. Местность вокруг борделя была также наполнена диковинными и пугающими знаками, словно здесь пересекались две реальности. В воздухе плавал запах свежих цветов, но он не скрывал отравляющего аромата ядовитых специальных средств, которыми обрабатывали помещения после каждого «визита». Интерьер самого борделя был изысканным, почти театральным — с дорогими шелками, драгоценными коврами и зеркалами, которые отражали несколько лиц сразу, порой заставляя тех, кто входил сюда, задаваться вопросами о своих скрытых личностях. Здесь была музыка — не из тех звуков, что звучат в залах для танцев, а вкрадчивые мелодии, которые врывались в сознание, будто приказы, поглощая всё вокруг. В этих стенах царил мир порока и греха, в котором на самом деле не было ничего святого. Селена замерла перед зданием, её взгляд устремился вверх, где на крыше «Дома Русалок» красовались изысканные статуэтки. Каждая из них была выполнена с потрясающей детализацией: русалки, словно живые, изогнутые в плавных движениях, их волосы струились на ветру прикрывая обнаженные груди, а хвосты плавно изгибались, как если бы они были частью самого океана. Веллингтон опустила голову, её взгляд сосредоточился на каменной дорожке, но когда она ощутила присутствие рядом, интуитивно замерла. Легкая тень коснулась её плеча. Она взглянула вправо и перед ней оказался Никлаус. Он выглядел как всегда безупречно, но сегодня, с этим мягким светом, который лился с каждого окна, его облик казался ещё более загадочным и привлекающим. На нём была светло-голубая рубашка, будто оттенок морского неба, точь в точь совпадая с цветом ткани ведьмы, безупречно облегавшая его тело. Лёгкий, почти невидимый блеск ткани создавал впечатление, что он тоже отражал свет. Его взгляд был сосредоточен, а губы — чуть приподняты в едва заметной усмешке, когда он обдумывал, что сказать. Его глаза — эти пронзающие, внимательные глаза — следили за ней, не отвлекаясь ни на секунду. Он был как камень, неподвижный и уверенный, но каждый взгляд был острием, словно видел через неё, анализируя, понимая, что-то, чего не знал никто другой. Брюнетка ощущала, как он скользит по её фигуре, как изучает каждую деталь — от её мягко распущенных волос до глубокого выреза платья, сразу заметил и тонкую цепочку на её шее. Было трудно сказать, что именно он видел в ней, но не было ни малейшего сомнения: он видел её так, как никто другой не мог бы увидеть. — Куда-куда, а приглашения в бордель от Вас не ожидал получить. Селена, повернувшись к нему, не могла не улыбнуться. Её глаза сверкнули: — Раз вампиров в графстве больше нет — улицы оживают. Решила Вам показать все стороны графства. В её улыбке было что-то провокационное, будто она позволяла Никлаусу заглянуть в самую душу, но при этом оставалась недосягаемой. Под его взглядом она ощущала, как с каждым мгновением сердце начинает биться быстрее, как всё внутри сжалось, но в то же время она чувствовала себя живой, свободной, как никогда. Селена поправила капюшон, когда, вдруг, из темноты улицы раздался свист какого-то незнакомца. Он был едва слышен, но достаточно отчётлив, чтобы привлечь внимание. С явным раздражением она потянула капюшон ниже, пытаясь скрыть лицо. — Ладно, я вчера кое-что узнала. Представляете, мой отец изменял моей матери! Она сказала это так радостно, что едва не подпрыгнула. Клаус, не ожидая такого поворота, слегка вздернул брови, рассмеявшись. Его лицо было одновременно озорно удивлённым и слегка насмешливым, будто что-то уже стало для него очевидным. — И Вас это забавит? Сел коротко взглянула на него, на мгновение поймав себя на том, как ситуация выглядела нелепо со стороны. — Нет, Никлаус. Ну поймите же Вы. Вчера я вернулась в свои покои, и ко мне заглянул лорд Кристофер… В воздухе на мгновение повисло напряжение. Клаус, казалось, не сразу заметил, как его лицо слегка изменилось, как уголки губ опустились, а взгляд стал более напряжённым. Он не мог скрыть того, что его внутреннее спокойствие было нарушено. Знал, что её отношения с этим человеком были далеко не простыми. Но промолчал, вновь натянув полуулыбку. Она продолжала, не замечая изменений в настроении гибрида: — Сказал, что кое-что утаил от меня. В те дни, когда матушка вынашивала нас с Лукой, он приехал сюда… — она слегка махнула рукой в сторону, указывая на фасад. — Нашёл себе «русалку» на ночь. Кристофер тогда только прибыл во дворец, его приставили к отцу на защиту и отец как самого «зеленого» взял его с собой, чтобы проверить как тот умеет хранить секреты. Странный способ да, но в этом весь отец. Он всю ночь пробыл лишь с одной девушкой и уже после нашего рождения она прибыла во двор. Её встретил один Кристофер, видя как граф был в горе после смерти жены и рождения сифонов и подумал что тот повесит девушку. Поэтому, решив спасти беременную женщину, он дал ей деньги, лишь бы она не говорила ничего графу и рассказал как тот жесток со своими же близнецами. А такому человеку точно уж не захочешь даже показать свое дитё. Селена рассказала всё это без какого-либо выражения сожаления, как будто это было давно забытое воспоминание. Но для Клауса каждый её акцент на словах «Кристофер» и «граф» словно вскрывал скрытые грани ревности и неопределённости, которые он сам не хотел бы признавать даже себе. В его глазах проскользнула тень недовольства, которую он попытался скрыть за внешним спокойствием, но Селена почувствовала её. — И думаете спустя двадцать лет эта женщина ещё «русалка»? Думаю такие рыбки уже плавают верхом животом, уж точно не в борделях. — В уголках губ гибрида появилась легкая усмешка. — Очень смешно. — Улыбнулась Селена. — Конечно нет. Но Кристофер не знает где она, только что та уехала, из родственников у неё была лишь младшая сестра, которую та воспитывала в этом месте. Готова ставить все, что угодно, что она работает тут. — И значит идем в бордель? Искать непонятно кого? — Именно. Вы со мной? — Ещё бы. — Клаус подставил локоть и повёл Селену к дверям. Толпа, стоявшая у входа, явно не ожидала таких посетителей. Несколько мужчин в дорогих одеждах, облокачиваясь на стены, обсуждали нечто с явным интересом, пока не заметили их приближение. Женщины, как будто под стать месту, стояли вдоль входа, их наряды варьировались от дорогих до запылившихся и порванных. Это было место, где привлекательность и ухоженность не всегда играли главную роль. Здесь товар был ценен в другом — в желаниях и тайных угодьях, в том, что могли предложить за деньги. Женщины улыбались мужчинами, стоящими в очереди, их жесты были игривыми, почти искусственно невинными. Другие же, более потерянные, стояли в тени, поджимая губы, их взгляды были хмурыми, не желая быть частью этой картины, но вынужденные оставаться здесь, словно товары на выставке. Как будто с каждым шагом перед ними разворачивался целый рынок — не столько людской, сколько физический. Мужчины подходили, выбирали себе «товар», словно рассматривая скотину, с холодным, небрежным взглядом, оценивая каждую деталь. Селена ощущала, как её сердце бьется быстрее. Клаус же двигался среди них, будто это была его территория, его мир. И нет, дело было не в том, что он был частым гостем таких мест. Скорее его ожидания от людей были намного занижеными. Селена заметила, как взгляды мужчин, казавшихся такими непримечательными, резко изменились, когда они увидели девушку. В её походке не было ни малейшего намека на принадлежность к этому миру, но кажется любая женщина привлекала тут внимание. Мужчины начали оглядывать ведьму с явным интересом, их глаза следили за каждым шагом, оценивая её как новую, экзотическую диковинку. Однако они не решались подойти, а ей не было до них никакого дела. Клаус заметил эти взгляды и сдержанно наклонился, прижимая брюнетку чуть сильнее к себе. Его рука опустилась на девичий пояс, как бы защищая, но в этом жесте чувствовалась не только забота, но и явное заявление о её принадлежности. Он знал, что его присутствие должно было отбить всякое желание вступить в диалог. В этот момент, когда внимание было направлено на них, из тени воссияла фигура женщины, которая двигалась уверенно, словно сама была частью этого места. Она появилась, будто сливаясь с темными просторами за дверями. Её фигура была стройной и высокомерной, а глаза — предельно расчетливыми. Сомнений не могло быть — это была сама Леди Марианна де Ларж, хозяйка «Дома Русалок». В её взгляде было всё: знание, власть и искусство манипуляции. Она не спешила подходить, наблюдая за ситуацией с легкой ухмылкой, которая говорила о многом, но как и все обратила внимание сначала лишь на девушку, чьи длинные смоляные волосы выбивались из-под широкого дорогого капюшона. Профессиональный взгляд метнулся по стройной фигурке и она хищно облизнулась. Леди Марианна медленно приблизилась к ним, её шаги были уверенными и тихими, словно она уже давно привыкла к вниманию, которое неизменно её сопровождало. Она сдержанно улыбалась, но её взгляд, изучающий Селену, был настолько хищным, что это ощущение было почти физическим. Марианна лукаво облизнула губы, оценивая её. Селена почувствовала, как внимание женщины скользит по ней, и, не выдержав, медленно сняла капюшон. Вокруг раздались тихие, но довольно ясные шорохи. Мужчины, казалось, не изменили своё отношение, продолжая рассматривать её как потенциальное приобретение, но теперь в их глазах появилась некая настороженность. Женщины же окидывали ведьму взглядом, полным вызова и осторожности, чётко улавливая тонкую границу между конкуренцией и восхищением. Однако, несмотря на все взгляды и полные намёков выражения, никто не узнал в Селене леди Веллингтон. Это было на руку — никто не помнил о её статусе и это давало свободу, анонимность, в которой она так нуждалась в этот момент. Только Леди Марианна де Ларж, застыв на мгновение в тени, с явным интересом подошла ближе. В её взгляде была та уверенность, которая лишь подтверждала, что она чётко знала, кто перед ней. Почти не изменив выражение лица, обратилась с лёгким акцентом, выражая и уважение, и некоторую долю насмешки: — А вот и неожиданный визит. Моя дорогая, я вижу, что Вы — не из местных, но я тоже не раз встречала столь… уникальных женщин. Красавица, настоящая красавица… — Благодарю, госпожа. Я… — Ну не стоит, — она покачала головой, закусывая губу. — Все здесь — никто и никто здесь все. — Она вдруг метнулась на Клауса и в глазах блеснула интересная искра. Она оценила его с головы до пят — дорогая, отлично сидящая одежда, хорошее тело, уверенную осанку. Он выглядел безупречно, почти как сам дьявол, пришедший на бал, с игривой опасностью в глазах, что заметила она не сразу, но теперь уже отчётливо. — А вот и настоящий интересный экземпляр, — протянула Марианна, подходя ближе, не сводя взгляда с Клауса. — Ну что ж, видимо, гостей у нас на вечер много, — добавила она с искренней усмешкой, но всё ещё внимательно следя за ними обоими, в её тоне был такой вызов, что ни один человек, попавший под её взгляд, не мог бы чувствовать себя в безопасности. — Мы ищем кое-кого… — начал Клаус, но её пронзительный взгляд сразу остановил его и Марианна вновь коснулась кончиками пальцев своих губ, заставив его замолчать. — Так, рыбки мои, уясним одно — мы здесь друзья, никаких рамок и правил, общаемся на «ты». Второе — я не занимаюсь подбором девочек, мальчиков или кого вы там ищете со своей принцессой. Хотите найти — добро пожаловать внутрь, — добавила она с едва заметной ухмылкой, снова оглядывая их обоих. — С удовольствием, — улыбнулась Селена и сжала локоть Клауса сильнее, заставляя его согласиться. Марианна кивнула, не скрывая своего одобрения. — Тогда встретимся внутри, — сказала она с лёгким, почти театральным движением руки, указывая на мужчин у входа, которые принимали деньги и решали, кого впускать, а кого нет. — Вам к моим «Нептунам» для начала, — добавила она с загадочной улыбкой, словно всё происходящее было уже частью некой тщательно подготовленной игры. Селена и Клаус, не сказав ни слова, направились к охране, где их встречали с недоверием и любопытством. Мужчина повыше взглянул на Майклсона: — Девушка не наша. Тариф двойной. Гибрид закатил глаза и достал с брюк десять золотых монет. «Нептуны» тут же оживились, заулыбались и отступили от входа: — Добро пожаловать! Других трогать можно, но оплата уже им на руки. Время до рассвета. Селена молча прошла первой, Клаус устремился за ней. Мрачный свет свечей танцевал на стенах, создавая загадочную атмосферу, словно подчеркивая всё происходящее в этом месте. Запахи смешивались — пряные, немного тяжёлые, с намёком на дорогие масла и лёгкую смесь с потёртым от времени деревом и табачным дымом. Несколько мужских и женских фигур стояли в углах, шепча друг с другом, их глаза мелькали любопытно, оценочно, будто они интуитивно чувствовали, что к ним пришли не просто гости, а кто-то особенный. Клаус, который с самого начала ощущал лёгкое напряжение в воздухе, не спеша следовал за своей спутницей. Он заметил, как люди косились на Сел, её фигура, несмотря на её нарочитую скрытность, привлекала взгляды. Она шла, не обращая внимания на шёпот, направляясь куда-то вперёд, полная решимости и уверенности. Вдруг бросила на него взгляд через плечо, её лицо было скрыто в полумраке, но в глазах горел огонь. — Значит других трогать можно, намерены отстать от меня? Клаус, не сразу отвечая, сдержал легкую усмешку, но его взгляд стал более напряжённым. Он шагал рядом с ней, ощущая, как внимание всех в помещении теперь было направлено на их пару. — Да уж отстанешь тут, к тому же за Вами глаза да глаз от этих похотливых шакалов. В ответ девушка лишь усмехнулась. Перед ними расположился главный зал. Он был заполнен большим скоплением людей, все будто слились в бесконечном танце тел и желаний. Повсюду раздавались смех, шёпот и всевозможные звуки, которые смешивались в нечто отвратительное, похотливое. С потолка свисали тяжелые красные и золотые тканевые драпировки, несколько свечей тускло горели, отражаясь в подёрнутых темными пятнами зеркалах. Краски, что могли быть когда-то яркими, теперь выглядели тусклыми и обветшалыми, как и сами люди, что их окружали. В углах комнаты стояли столы с напитками, на которых были не только вина, пиво и эль, но и странные, подозрительные жидкости, которые не все решались пить. Прочие мужчины, у которых не было нужды в услугах, просто наблюдали, забавляясь, за чужими страстями. Молодые девушки и парни, стояли под руку с богачами, — кто-то танцевал, кто-то стоял в уголке, кто-то переговаривался, а кто-то, более смелый, прямо в центре зала, располагался на коленях своих партнёров, прикрывая ничего не стоящими тканями своё тело. Другие же отдавались страсти прямо при всех, бесстыдно раздевая своих спутников догола и погружаясь с ними в мир оральных ласок. Шум раздавался не только от голосов, но и от музыки, что была довольно навязчивой, звучащей с одной стороны комнаты, как из-за завесы. В воздухе чувствовался алкоголь и другие запахи, много табака и даже странных трав, смешивающихся с запахами пота и порока. Повсюду мелькали фигуры, как тени, слабо освещённые и почти аморфные. А между всем этим стояли мужчины, от юношей до стариков, что едва могли ходить, в их глазах была насмешка, а в голосах — похоть, что пронизывала атмосферу, делая воздух затуманенным и грязным. Их взгляд, направленный на Селену, не был случайным. Она была чем-то новым для этого места, чем-то, что ещё не вписалось в общий контекст этого разврата. Веллингтон двигалась уверенно, её взгляд не выдавал ни малейшего смущения, даже несмотря на всё происходящее вокруг. Отстегнув плащ, она аккуратно повесила его на край одного из диванов и её шаги несли её в центр зала. Всё вокруг двигалось словно в замедленной съёмке — образы танцевали, смешивались, сталкивались, а странные ощущения плотно обвивали воздух. Когда брюнетка обернулась, её взгляд случайно встретился с группой девушек, которые, похоже, уже «прилипли» к Клаусу. Несколько пар глаз внимательно следили за его каждым движением. Они были красивыми, с обнажёнными плечами и полуобнажёнными телами, игриво кидающими взгляды, но для неё это было едва заметно. Она не почувствовала ни ревности, ни раздражения. Просто очередное наблюдение, как этот мужчина, казалось, уже был на расстоянии вытянутой руки для всех вокруг, но никто не решался к нему подойти настолько близко, как она. Её взгляд на мгновение задержался на Клаусе, тот осматривал всех и смешно вздергивал нос от запахов, слишком пряные и экзотические, наркотические и алкогольные. Все они были не для обоняния вампира. — Выпьем? — предложила она, её голос был лёгким, почти игривым, как будто она вела разговор о чём-то совершенно обыденном. Клаус застыл на мгновение, его глаза медленно вернулись к ней, и он тихо рассмеялся, наблюдая за её выражением. — Не знаю, что меня пугает больше — содержимое этих напитков или Ваше поведение, не впервые тут? — сказал он с усмешкой, скользнув взглядом по толпе. — Быть может и не впервые, знаю не совсем заметно, но это место скорее для знати, чем обычных горожан. Оно не так плохо, как кажется на первый взгляд. Смотря по какую сторону занавесей ты. Моё дело — предложить. Хотела разрядить обстановку. — Хорошо. Выпьем, — согласился он, с лёгким поклонением в её сторону. Вампир и ведьма подошли к длинной разливной стойки, где перед ними стояли золотистые напитки в высоких бокалах, покрытых инеем. Селена не колебалась и без намека на брезгливость первой подняла бокал. Напиток был сладким, с лёгким оттенком пряностей, но тут же её внимание привлекла фигура танцовщицы. Девушка, легко и грациозно двигаясь, подошла к ним. Она была в полупрозрачной одежде, которая едва касалась её тела, с мерцающими украшениями, усыпавшими её волосы. Незнакомка мягко улыбнулась и сделала несколько танцевальных движений перед ними. — Это называется будершафт, — «русалка» аккуратно взяла бокал и наклонилась к ним, её глаза весело сверкали. — Пьешь и целуешься. Вот так на людях Селена ещё никогда подобным не занималась она глянула на дно стакана, а затем на девушку. Та показала жест, как сцепить руки и одновременно пить напиток из своих бокалов. Клаус поднял брови, ожидая ответа ведьмы и та наклонилась чуть ближе к девушке: — Ты знакома с Арой? Шатенка метнула на неё быстрый взгляд, затем тихо усмехнулась. — Ара? — её голос был наполнен любопытством и недоумением. — Зачем она тебе? — Мне нужно кое-что у неё узнать. — Что? — Всё, что нужно, я узнаю от Ары, — отрезала Селена, делая шаг назад. — Не стоит меня раздражать. Шатенка склонила голову, её губы приподнялись в игривой улыбке. — А она у тебя не из терпеливых, — заметила незнакомка с легким прищуром, подмечая взгляд спутника Веллингтон. Тот в ответ раскрыл губы в едва заметной усмешке. — Это точно, — ответил Клаус, его глаза стали хищно острыми. — Но я бы не советовал злить её. Танцовщица внимательно посмотрела на вампира, её взгляд был лёгким, как бы оценивающим, будто бы она распознавала в нём нечто большее, чем он хотел показать. — Допустим, это я и что теперь? — Врёт. — Фыркнула ведьма и Клаус прислушался к ровному сердцебиению. — Не врёт. Шатенка обратила внимание на их реакцию и, с явно недовольным выражением лица, на мгновение замерла. Её глаза сузились, а взгляд стал более настороженным. — Да кто вы такие? — Хоть родственники твои далекие, мы ищем сестру твою, — с ледяной прямотой произнесла Селена, не обращая внимания на обиженный взгляд шатенки. Ара подняла брови, её выражение лица изменилось. Гордость явно была задета и она не собиралась уступать. — Ну уж нет, милочка, — протянула она с обиженной интонацией, — в таком тоне со мной разговаривать не будешь. С этого момента говорю только с ним. Она ткнула пальцем в грудь Клауса. Селена почувствовала, как в её груди вспыхивает ярость. Она сдержала дыхание, чтобы не выплеснуть её наружу, но яркая вспышка гнева была очевидна. Всё, что ей оставалось, — это перевести взгляд на гибрида. — Всё ведь уже сказали — мы ищем твою сестру, — произнес рыжеволосый. Ара посмотрела на него, затем обвела зал, игнорируя Селену, её взгляд вернулся к первородному. — Нет. Так общаться тоже не буду, — ответила она, её тон становился ещё более холодным и уверенным. — В приватной комнате. Вдвоем! Селена почувствовала, как её терпение начинает сдаваться, но сдержалась, внимательно наблюдая за тем, как Клаус будет действовать дальше. — Я заплачу. — Он достал несколько золотых монет и положил на стол. Девушка устало вздохнула но взяла деньги, забросив те в мешочек под корсетом. — Я не видела её несколько лет. Она уехала. — Куда? — Да знать мне откуда? — Ну ты же с ней как-то связываешься. Не пытайся соврать! — вмешалась Селена, её тон был настойчивым, несмотря на всю напряжённость ситуации. Ара посмотрела на неё с неприязнью, глаза её сузились. С ненавистью в голосе она произнесла: — Угомони её, или я закричу и вас двоих вышвырнут отсюда. — Дорогуша, тоже тон поспокойнее. Иначе мне сил хватит выкинуть отсюда всех, — прошептал Клаус с улыбкой, но в его голосе скользнуло что-то ледяное, от чего даже жаркие стены борделя будто стали холоднее. Ара уже сделала шаг назад, когда он придвинулся ближе, заглядывая ей в глаза. В его взгляде было нечто гипнотическое, завораживающее. — Где твоя сестра? — голос первородного звучал мягко, почти ласково, но в этой мягкости скрывалась угроза. Девушка моргнула, замерла на долю секунды, но вдруг мотнула головой, её руки дрогнули, а в глазах мелькнул страх. — Вампир, что ли? — выдохнула она, отступая ещё на шаг. — Нас здесь специально поят вербеной, чтоб вы, вампиры, бесплатно не пользовались девочками! Она уже хотела развернуться, но Селена быстро преградила ей путь, взглянув на Клауса. Очевидно, внушение не сработала. — А что насчет ведьм, есть противоядие? Ара распахнула рот, словно не веря своим ушам, а потом вдруг вскрикнула, отворачиваясь: — Сумасшедшие! Оставьте меня в покое! Её голос, хоть и не очень громкий, всё же привлёк внимание. Несколько человек у ближайших столов обернулись, одни с интересом, другие с настороженностью. Несколько мужчин в дальнем углу обменялись взглядами, явно решая, стоит ли вмешиваться. Клаус медленно выдохнул, переводя взгляд с Ары на Селену, и тихо, едва шевеля губами, произнёс: — Ну вот, теперь мы в центре внимания. Нужно словить ее и прижать как мышку, не тут. Селена раздраженно оглядела людей. — Вот же кошка подранная! Да чтоб её… — она взяла за руку Ника и повела вперед. — Пойдемте, надоели все эти взгляды. Клаус лишь усмехнулся, позволяя ведьме тянуть себя за собой. Люди продолжали поглядывать на них — кто с подозрением, кто с нескрываемым интересом. Впрочем, стоило им пройти чуть дальше, как толпа снова увлеклась своими развлечениями, забыв о странной парочке. — Уверены, что это хорошая идея? — с ленивой усмешкой протянул он, наблюдая, как Селена пробирается сквозь полумрак зала, сжимая его руку. — Вы же сами предложили её прижать, — бросила она через плечо, не замедляя шаг. Клаус довольно хмыкнул. — Я говорил «как мышку», а не «как загнанного зверя». — Разница невелика. Мышка тем ещё зверем может оказаться. Вдруг Селена резко остановилась, вглядываясь в один из боковых коридоров. Тёмный, узкий, с редкими свечами, он явно вёл к более уединённым комнатам. В конце коридора, мелькнув в полумраке, проскользнула тень. — Она там, — ведьма кивнула, сильнее сжав пальцы на руке вампира. Клаус ощутимо сжал её в ответ, но в его глазах зажёгся хищный огонёк. — Значит там и словим. Селена лишь коротко кивнула и первой шагнула в коридор, утопая в полумраке. Шаги приглушались мягкими коврами, воздух стал более затхлым, напитанным ароматами дешёвых благовоний и увядающих цветов. Клаус шёл чуть позади, но стоило ведьме приблизиться к двери, за которой скрылась Ара, как он перехватил её запястье. — Не так быстро, — прошептал он, наклоняясь ближе. — А вдруг внутри ловушка? — И что? — с вызовом посмотрела на него Селена. — Вы бессмертный, а я умная. Разберёмся. Он прищурился, потом усмехнулся и отпустил её руку. — Люблю Вашу самоуверенность. Она лишь скосила на него глаза и толкнула дверь. Комната была небольшой, с низким потолком и узким окном, завешенным тёмными шторами. В воздухе висел густой запах ладана. Ара стояла у дальней стены, скрестив руки на груди. — Быстро же вы, — процедила она, бросив на них раздражённый взгляд. — Так и знала, что не отстанете. Селена шагнула ближе, но Клаус первым оказался перед девушкой, перекрывая ей путь. — Теперь, думаю, ты расскажешь нам всё, что знаешь, — мягко, почти ласково проговорил он. Ара метнулась взглядом между ними. В темном свете её глаза казались ещё более настороженными, губы сжались в тонкую линию. — Я уже сказала, — резко ответила она. — Я не знаю, где она. — Ты уверена? — Клаус сделал медленный шаг вперёд, будто лев, загоняющая добычу в угол. — Не пытайся на меня давить, вампир! — огрызнулась она, но голос дрогнул. Селена склонила голову набок, внимательно изучая её. — Но ты что-то знаешь, — тихо сказала она и в голосе не было ни капли угрозы, лишь уверенность. Ара прикусила губу, её пальцы сжались в кулаки. — Последний раз она написала мне три года назад, — наконец выдохнула девушка. — Сказала, что уезжает навсегда. — Куда? — Клаус склонил голову, сузив глаза. — Куда-то не совсем далеко, чуть восточнее отсюда, — с неохотой призналась Ара. — В одном из писем говорила о Джексоне… Селена напряглась. — Каком Джексоне? Ара покачала головой: — Не знаю! Просто имя! Клаус и Селена обменялись взглядами. Он чуть склонился ближе к ведьме, словно изучая её реакцию. — А ты уверена, что не знаешь, кто он? — Слушай, вампир, — вздернула подбородок Ара, — ты мне не нравишься, но я не вру. Селена задумчиво прикусила губу. — Земли восточнее, уже что-то. У неё есть дети? — Да, сын. — Сын или близнецы? — Один мальчик. Видела его еще когда ему едва четыре исполнилось в последний раз. Племянничек, как никак. Девушка разочаровано вздохнула, но более виду не подала: — Это все, что знаешь? — Да. Бросила меня тут, как котёнка и упархала с раздутым пузом. Госпожа Марианна выгнала её через полгода, когда стало видно живот. Как можно было так опростоволоситься — не выпить трав перед встречей? После этого у меня и желания не осталось поддерживать общение. Глупая, несуразная… — Ара поёжилась и коснулась своих плеч. — Отпустите меня. Я правда ничего не знаю! Сохраню Ваш секрет, ведьма и вампир, а Вы меня не тронете. Клаус молча посмотрел на Селену. Ведьма, казалось, с каждой секундой всё больше бледнела. Он нахмурился. — Можешь идти, — наконец произнёс Майклсон, чуть кивнув на дверь. Ара не заставила себя ждать — резко развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Селена медленно огляделась. В комнате царил полумрак: пляшущие языки пламени на свечах бросали тени на тёмные стены, создавая иллюзию невидимого движения. Воздух был густым, пропитанный терпким ароматом ладана, винных паров и горячего воска, капающего с канделябров. Узкие стрельчатые окна были плотно занавешены, не пропуская ни единого луча луны — здесь правили только сумрак и тени. В центре стоял тяжёлый дубовый стол. На нём поблёскивал серебряный кувшин с вином, рядом — два кубка, а чуть дальше — деревянная чаша, полная тёмных ягод. Вдоль стен располагались широкие лавки, укрытые мехами, а в углу возвышалось массивное кресло с резной спинкой — оно выглядело куда удобнее, чем все остальные сиденья. На одном из стендов был небрежно брошен женский плащ, а рядом висел расшитый золотыми нитями пояс — едва уловимое напоминание о тех, кто уединялся здесь прежде. Похоже совсем недавно. В комнате ощущалось что-то недосказанное, некое напряжение, словно в воздухе ещё витали шёпоты прошлой пары. Селена подняла взгляд. Клаус молча наблюдал за ней, наконец рассматривая при свете её одеяние. В его глазах мелькнуло что-то неуловимое — не просто любопытство, но нечто глубже, сложнее, почти настораживающее. — Возможно, Ара сама не знает, что у того мальчишки есть брат… или сестра, — протянул он. Селена неспешно двинулась по комнате, подошла к подносу с виноградом, провела пальцами по гладким ягодам. Она задумалась. — Быть может… И что тогда? Этого мало. У нас только догадки. Руки опускать хочется… — Ни в коем случае. Поедем на восток, найдём Джексона. — Да у нас полграфства Джексонов! Это невозможно. — Я же сказал — помогу, надо будет, — поговорим с каждым, — Клаус сделал шаг ближе, плавно, но уверенно, и, прежде чем Селена успела отпрянуть, поднял её лицо за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Оставьте остальное на меня. В комнате вновь воцарилась тишина. Только пламя свечей потрескивало и где-то за окном ухнула сова. В его словах звучала непоколебимая уверенность. Взгляд был твёрд, почти властный, но в глубине голубоватых глаз тлело нечто иное — нечто, от чего внутри неё вдруг зазвенело напряжение. Селена не отвела глаз. — Вы слишком самоуверенны, — выдохнула она, но уверенности в голосе не было. — Вовсе нет, — Майклсон чуть склонил голову, улыбаясь одними уголками губ. — Просто я всегда получаю желаемое. — Желания, желания и ещё раз желания… Всё в этом мире сводится к ним, — тихо проговорила Селена, покачав головой. Клаус склонился чуть ближе, его голос прозвучал почти насмешливо: — А разве не так? Разве не желания движут людьми, заставляют их любить, ненавидеть, бояться, убивать? Она прищурилась, всматриваясь в его лицо. Тени, отбрасываемые свечами, подчеркивали высокие скулы, резкий изгиб губ, тот самый взгляд, в котором можно было утонуть, если зазеваешься. — Если бы всё было так просто… — Иногда всё гораздо проще, чем Вам кажется, — Майклсон чуть наклонил голову набок, не сводя с девушки взгляда. — Просто люди любят усложнять. Селена чуть склонила голову, будто раздумывая, а затем взяла виноградину с подноса и неспешно поднесла ко рту. — Тогда скажите, чего хотите Вы? Он улыбнулся. Медленно. Опасно. — Разве не очевидно? — Люблю, когда мужчины озвучивают, — её голос звучал низко, почти бархатно. — Когда берут ситуацию в свои руки или для начала распускают руки своей даме. Селена поднесла очередную виноградину к губам, но не успела — тёплые пальцы ловко перехватили её руку. Клаус наклонился, его движения были ленивыми, почти небрежными, но в каждом из них сквозила уверенность, граничащая с дерзостью. Он не спеша забросил виноградину себе в рот, прикусил её зубами, раздавив сочную мякоть, и едва заметно прикрыл глаза, будто смакуя вкус. А затем улыбнулся. Широко, открыто, с тем самым лукавством, от которого внутри что-то трепетно сжималось. Ямочки на его щеках углубились, словно печати довольства, игра света мягко подчёркивала их, делая ещё выразительнее. Эти проклятые ямочки — знак, по которому можно было узнать его из тысячи. Они появлялись, когда он был искренне доволен, когда в его душе зарождалась нешуточная игра. И сейчас они были глубже, чем обычно. Селена не отводила глаз. Медленно, почти незаметно, она потянулась к его губам, будто зачарованная, будто эти ямочки, этот насмешливый изгиб губ обладали какой-то особой притягательной силой. За стенами послышались вздохи, а затем — протяжные стоны, но, кажется, это уже не заботило никого из них. Напрочь забыли оба где находились, что сюда в любой момент может кто-то зайти. Клаус не пошевелился, лишь позволил ей приблизиться, наблюдая за каждым её движением с ленивой, почти хищной терпеливостью. Ему нравилась эта игра, нравилось, как её дыхание становилось чуть глубже, как в глазах загорались отблески огня. Селена приблизилась ещё чуть-чуть, её губы были всего в нескольких сантиметрах от его. Она могла различить сладковатый аромат вина на его дыхании, ощутить, как в воздухе между ними повисло напряжение, плотное, как шёлк. Клаус улыбнулся шире, и снова эти ямочки — проклятое обаяние, способное свести с ума любую женщину. — Вы не из тех, кто останавливается на полпути, моя госпожа, — его голос прозвучал низко, почти мурлыкающе. — Так зачем же медлить? Селена чуть склонила голову, её губы едва заметно дрогнули в усмешке. — А Вы любите спешку, мой господин? Она нарочно тянула момент, позволяя желанию разгораться. И всё же в следующий миг она едва заметно подалась вперёд, кончиками пальцев коснулась его руки, оставляя на коже лёгкий, почти невесомый след. Но Клаус, будто предугадав её действия, вдруг резко разорвал расстояние между ними. Движение было быстрым, но не грубым — лишь вспышка порыва, дикого, необузданного, древнего, как сам вампир. Его губы настигли её прежде, чем она успела осознать. Поцелуй был тёплым, требовательным, и в то же время в нём не было той грубости, что можно было ожидать от хищника. Нет, Клаус наслаждался, смакуя момент, словно пробуя лучшее вино. Селена не отпрянула. Наоборот, её пальцы скользнули вверх по его груди, зацепились за воротник, сжались, будто удерживая его рядом. За стенами снова послышались вздохи, протяжённые стоны, но в этой комнате сейчас существовали лишь они. Гибрид чуть прикусил её губу, затем, не спеша, оттянул её назад, поддразнивая, словно пробуя на вкус каждое мгновение. Он поднял голову, разглядывая лицо брюнетки, всматриваясь в бездонные голубые глаза, где в отблесках свечей озорно плясали чёртики. — Умеете же Вы сводить с ума, — произнёс он с хрипотцой, голос звучал низко, обволакивающе. Селена лишь улыбнулась — медленно, загадочно, приподняв подбородок, но всё ещё чуть глядя на него из-под густых ресниц. Она казалась хрупкой рядом с ним, его тень почти поглощала её, ведь Клаус был выше почти на голову. Но в этой хрупкости скрывалась сила — непреклонная, опасная, манящая. — Я ещё не начала. Её рука легла на его грудь, пальцы, будто случайно, скользнули по ткани рубашки, ощущая под пальцами сердцебиение — ритмичное, уверенное. — Хотите посмотреть, как я могу? — она сделала шаг ближе, их тела почти соприкоснулись, и, казалось, воздух вокруг стал плотнее, наполняясь магией и притяжением. Майклсон на мгновение замер, его глаза потемнели, стали глубже, как омуты, в которых можно было утонуть, если позволить себе это безрассудство. — Взглянул бы, — он медленно обвёл её взглядом, наслаждаясь каждым изгибом, каждым движением. Селена чуть склонила голову, позволяя тени упасть на лицо, а затем, сузив глаза, прошептала с лёгкой насмешкой: — Вот значит какой Вы? Возьмёте меня в борделе? Клаус усмехнулся. Низко, почти довольно и в его глазах вспыхнул тот самый огонёк. — Сами ведь провоцируете, — он подался чуть ближе, его голос прозвучал прямо у её уха, а пальцы скользнули по тонкой ткани её платья. — Может быть тайно мечтали об этом? Воздух между ними загустел, свечи, казалось, стали гореть ярче, а за стенами вновь послышались стоны. Селена повернулась к нему спиной, грациозно, без спешки, словно позволяла себе немного поиграть с его нетерпением. Её руки медленно скользнули вверх, убирая пряди волос на плечо, открывая гибриду доступ к тонкой линии шеи, к обнажённой коже, которая в отблесках свечей выглядела словно гладкий шёлк. — Жарко стало, поможете с корсетом? Клаус не отводил взгляда. Его пальцы уверенно коснулись шнуровки на её спине, потянулись к узлам, развязывая их один за другим с поразительной скоростью. Тонкая ткань сдвинулась, чуть приоткрывая девичую спину, обнажая нежную кожу, на которой плясали тени огня и прежде чем она успела вздохнуть, его губы коснулись её спины. Первый поцелуй — едва ощутимый, призрачный, лёгкий, он задержался у самой линии шеи, тёплым выдохом согревая кожу, прежде чем двинуться ниже. Второй — чуть смелее, горячее, оставляющий после себя тянущееся, сладостное тепло. Он шёл дальше, не спеша, поцеловав её в точке между лопатками, а затем, двигаясь ниже, вдоль позвоночника, оставляя на теле дорожку из обжигающих, ласкающих прикосновений. Её дыхание стало тише, глубже, словно она пыталась удержаться на грани между наслаждением и потерей контроля. Губы Клауса тянулись к каждому изгибу, изучая их неторопливо, будто он смаковал вкус, как лучшее лакомство. Тонкая ткань с лёгким шорохом сползла с плеч, словно поддавшись невидимой силе, обнажая нежную, сияющую в полумраке кожу. Селена не пошевелилась, лишь чуть глубже вдохнула, ощущая, как прохладный воздух ласково касается её спины, но этот прохладный контраст сменился теплом, когда Клаус вновь поднял свои поцелуи до лопаток. Тени, что плясали на стенах, стали казаться ещё гуще, словно сами огни свечей затаили дыхание, наблюдая за ними. Брюнетка словно поддаваясь внутреннему порыву, плавно развернулась. Движение было грациозным, лёгким, почти танцевальным — её тело скользнуло в полоборота, и вот она уже стоит перед ним, так близко, что между ними не осталось ни единого дюйма воздуха, не пронизанного этим напряжением. Платье окончательно сползло с плеч, оставляя на той лишь перчатки. Сейчас девушку заботило лишь то, как Клаус смотрел на неё. Кожа казалась сотканной из жемчужного сияния — гладкая, словно отточенный мрамор, но живая, тёплая, трепетная. Свет и тени играли на ней, подчеркивая каждый изгиб: плавную линию спины, узкую талию, мягкий прогиб в пояснице, который так соблазнительно переходил в округлость бёдер. Она не была скованной, не была смущённой — напротив, её осанка хранила в себе достоинство, гордость и осознание своей красоты. Движение рук, скользнувших по бокам, было плавным, естественным, будто она принадлежала этому вечеру, этому свету, этой тени. Стянула перчатки, с мыслью что готова обуздать и магию, пускай и руки были «испачканы» черными линиями, но давно Клаус перестал их даже замечать. Свыкся, раз не приносили они боли девушке, то что с них было взять? Есть и есть. Сел стояла перед ним, свободная и прекрасная, словно образ, вышедший из самых изысканных художественных полотен. Его глаза потемнели, глубина синевы смешалась с тенью желания, но он не пошевелился, словно давая ей решать, что будет дальше. Селена приподнялась на цыпочки, её ладони скользнули вверх, по его груди, затем выше, очерчивая линию ключиц, а затем пальцы заскользили по шее, нежно, но властно притягивая его ближе. Она не дала ему времени на раздумья. Её губы мягко накрыли его, сначала неторопливо, дразняще, пробуя, привыкая, изучая. Это был не просто поцелуй, это было что-то сладкое, затягивающее, глубокое. Она не торопилась, но и не отпускала. Позволяла себе медленно, осторожно усиливать напор, пока его губы не ответили ей, пока он не подчинился этому ритму, этому мгновению, где всё слилось в одно. Канделябры едва заметно дрогнули от сквозняка, от движения воздуха в комнате, но они не заметили. Даже зашел бы кто — не смогли бы оторваться друг от друга. Веллингтон мягко скользнула руками вверх, пальцы легко коснулись ткани его воротника, чувствуя под ней тепло кожи. Движение было неторопливым, почти ленивым. Тонкая ткань рубашки легко поддалась её рукам, сползая с его плеч, обнажая тело, словно высеченное из камня. Свет свечей пробежался по каждой линии, по каждой тени, подчеркивая крепкую линию ключиц, гладкую бронзу его кожи, рельефные мышцы, которые казались созданными не только для силы, но и для красоты. Его плечи были широкими, но не грубыми, а изящно выточенными, словно у древней скульптуры в саду, какого-нибудь греческого бога. Линия груди переходила в идеально очерченный рельеф живота — не чрезмерный, но подчёркнутый. Девушка провела ладонями по ребрам, чувствуя под пальцами силу и тепло, ощущая, как под её прикосновением дрогнула его кожа. Магия не собиралась, словно наконец и сама поддалась своей хозяйке. Селена шагнула вперёд, её босые ступни едва слышно коснулись холодного каменного пола. Ткань платья осталась позади, небрежно брошенная в забытье. Она двигалась плавно, как тень, сотканная из лунного света и мягких бликов огня. Каждый шаг был безмолвным, но говорящим красноречивее любых слов. Она не оглядывалась, не сомневалась — лишь потянула Клауса за руку, маня за собой, приглашая, приказывая, искушая. Пламя свечей дрогнуло, будто поддавшись этой невидимой силе, и длинные тени начали плясать по стенам, напоминая о чём-то древнем, вечном, неподвластном времени. Кровать, укрытая тёмными тканями, скрывалась в полумраке, обещая покой, но не сон. Селена приблизилась, мягко переступая через низкие меховые покрывала, оставленные на полу, и остановилась у самого края, не размыкая пальцев, всё так же держа его за запястье. Гибрид смотрел на возлюбленную и в его взгляде светилось нечто большее, чем просто желание. Он был охотником, завоевателем, но в этот миг не она тянулась к нему, а ведьма завлекала его, прокладывая путь, который он уже не мог не пройти. — Хочу, чтоб Вы легли. Сюда. — Свободной рукой она указала на середину кровати. Клаус склонил голову, его губы тронула усмешка — хищная, уверенная, с оттенком скрытой насмешки, но в глубине глаз пылал огонь, которому он не спешил давать волю. Он не привык подчиняться, не привык уступать, но в этот момент он позволил себе следовать за её волей. Майклсон шагнул назад, не спеша, наслаждаясь этим мгновением, позволяя ей видеть, как мягкий свет свечей играет на его коже, как каждый его выверенный жест говорит о силе, которую он мог бы применить, но не применял. Краем бедра коснулся постели, а затем плавно опустился, опираясь на руки. Тёмные ткани сомкнулись вокруг него, будто ожидая этого мгновения. Селена смотрела на него сверху вниз и в этом взгляде было всё — власть, игра, восхищение и возбуждение. Он знал, что мог бы в одно мгновение перехватить контроль, но сейчас не хотел. Сейчас он ждал, что сделает она. Селена двинулась к нему, плавно, почти лениво, как кошка, подбирающаяся к жертве, но в её глазах не было ни тени хищничества — лишь уверенность в каждом своём движении. Она опустилась на колени сбоку, ладонями легко скользнув по его бёдрам, чувствуя под пальцами напряжённые мышцы. Ткань брюк мягко поддалась её рукам, сползая вниз и в этот миг Клаус вздохнул чуть глубже, не отводя от неё взгляда. Его губы тронула полуулыбка, но в глазах уже не было насмешки — только затягивающая глубина, первобытная, притягательная, гипнотизирующая. Селена не отступила, не смутилась. Её пальцы задержались на мгновение, ощущая тепло его кожи, а затем она подняла голову, встречая его взгляд. — Вы слишком покладисты, — прошептала она, склонившись ближе, её голос был почти мурлыкающим, — не похоже на Вас. Клаус усмехнулся, его пальцы коснулись её подбородка, поднимая лицо так, чтобы она снова посмотрела ему в глаза. — Просто наблюдаю, к чему это приведет и как далеко Вы готовы зайти… — пробормотал он, в его голосе звучала хрипотца. Селена чуть наклонила голову, её губы прошлись по его скуле, оставляя тёплый, почти невесомый поцелуй. — Мне нравится, когда мужчина знает, когда нужно уступить. — Она уселась на гибрида сверху, чувствуя под собой напряженный торс Майклсона. — Знаете, меня с восемнадцати лет учили доставлять мужчинам удовольствие. Клаус чуть приподнял бровь, его губы изогнулись в кривой ухмылке, но в глазах вспыхнул интерес, подбитый искрой ревности. — И кто же был Вашим наставником? — Эйлин. Она рассказывала мне как приятно быть «под» мужчиной, «на», «с». Подбила меня в один вечер встретиться с лордом Кристофером, некогда завидным любовником, теперь обзаведшиеся семьей. Клаус напрягся, едва уловимо, но Селена, оказавшись так близко, ощутила это сразу — его руки, которые ещё секунду назад были расслабленными, теперь сомкнулись на её талии чуть крепче, словно он невольно желал удержать её, не дать исчезнуть. — Лорд Кристофер, — протянул он с медленной, растянутой интонацией, будто пробуя это имя на вкус. — Слишком часто я стал слышать это имя. Селена наклонилась ближе, её губы скользнули по его челюсти, оставляя за собой жаркий, влажный след. — Лучше кто-то знакомый, чем кто-то с борделя. Тем более Эйлин сидела на краю кровати, направляла меня, указывала на ошибки. Рассказала мне что на первом месте всегда увложение, оно помогает обоим партнерам достичь цели, — шепнула она, касаясь губами уголка его рта, но не спешила целовать, провела языком по своей ладони и затем опустила руку под себя, касаясь его затвердевшей плоти. — Объясняла, что важно не торопиться, позволять себе исследовать, чувствовать каждое движение. Тело партнёра должно стать откровением, а не тревогой. Осознание, что с ним нужно быть в унисон, а не в борьбе. Чем сильнее твои чувства к человеку — тем занятие любовью становится приятнее. Ведьма позволила своему дыханию стать чуть тяжелее, её слова звучали мягко, но нетерпение уже подкрадывалось и к ней. Рука плавно скользнула по его коже и она почувствовала, как её движения становятся всё более уверенными. Взгляд Селены не спешил отводиться, она изучала его реакции, каждый оттенок того, как он воспринимает её слова и прикосновения. Что нравится — что нет. Глаза Клауса заблестели, опуская уже и тот факт, что в этой истории был и ненавистный Кристофер. Он продолжил любоваться её обнаженным телом, позволяя делать со своим все что та пожелает. Все же на ней сейчас была только его подвеска, а на нём, подаренная её красная нить, в знак симпатии. Оба были до жути собственниками и кажется устраивало это так же обоих. — И долго же ещё будете мучать нас обоих разговорами? — спросил он, проходя большим пальцем по окончанию выпирающих ребер своей партнерши. Девушка перебросила волосы за спину и хищно улыбнулась, скользнула бедрами чуть ниже и приподнялась оглядевшись назад: — Уж больно нравится Вам чистота борделей? Хотите задержаться? — с смехом спросил Майклсон и девушка прикрыла ему рот рукой. — Помолчите или поменяюсь с той девушкой, что стонет за стеной. Может её партнер не такой упертый. — Усмехнулась она и почувствовала как гибрид сделал тоже самое. Обив, ногами его бедра, она убрала руки от губ, провела вновь по основанию члена, направляя тот уже к своей разгоряченной плоти и наконец села на него. Слегка застонала, медленно опускаясь чуть ниже, затем наконец зафиксировалась, плотнее прижимаясь ногами к кровати. Приподнялась чуть выше, села чуть ниже и так с каждым разом все глубже, слегка набирая скорость. Болезненные ощущения наконец сменились приятными, она положила руки на грудь гибрида. Медленные толчки, сменились каждым пятым всё ниже, всё ближе, становилось всё громче. В темноте отчетливо выделялись бугорки груди, косточки бёдер и лобок, который едва заметно поднимался. Майклсон сглотнул излишки слюны и, не отрывая взгляд от девушки, поднял ладонь к её груди, чуть сжал её, вторую все ещё удерживая на бедрах ведьмы, для её опоры. Нить приятно царапала её кожу, «мой» — проносилось каждый раз в голове, что вызвало лишь улыбку. Замедлилась, сменила угол, чуть наклонившись к его телу ближе и с уст рыжеволосого вырвался так же первый стон. Он задрал голову к основанию кровати и девушка вцепилась ногтями в его грудь, проведя вниз. Решив взять процесс и в свои руки, он схватился за горячие ягодицы ладонями, помогая настроить темп, все быстрее погружаясь в брюнетку. Стоны становились все громче, заполняя собой каждый дюйм. Влажные волосы прилипли к спотевшей шее, кожа горела, Клаус чуть приподнялся на локтях, девушка прилегла на него почти вплотную, продолжая вздыхать. Округлая грудь оказалась прямо у его носа, он жадно вдохнул её тёплый запах сандала и зацепил губами твёрдый сосок, мягко засасывая кожу. Девушка изогнулась навстречу, и продолжила движения бёдрами, гладя себя внизу руками, ритмично поднимаясь и опускаясь на мужчину. Рыжеволосый поднял голову, выискивая разгоряченные губы. Пока брюнетка дышала и терлась о него, почти царапая его грудь своими сосками. Её рот чуть приоткрылся, зрачки расширились, она попыталась улыбнуться… — Ник… Ник… — прохрипела она и запустила волосы в его пальцы. Как же сладко, приятно было слышать свое имя из её уст. Майклсон подхватил её под ягодицы, привстал и быстро уложил на спину, глаза её широко раскрылись. Он сделал это быстро, с вампирской скоростью, что та и опомниться не успела. — Теперь моя очередь. — Проурчал он в ее ухо и девушка сильнее вжалась в подушку. Мужчина развёл шире девичьи ноги и вошёл в нее глубже, Сел сладко застонала и выгнулась, прикрыв глаза от наслаждения. Двигаясь настойчиво и нежно, он почти рычал. Склонившись и обняв девушку за плечи, продолжая толчки, он жадно целовал её губы, шею, нежно кусал мочку уха, обжигая своим дыханием. Ускорился, чувствуя что может себе это позволить, стоны участились, она все громче кричала его имя. Стараясь быть тише, Сел прикусила свой палец, что ещё больше возбуждало гибрида. Видя, как она выгибается и слушая сдавленные протяжные стоны, он сжал её ягодицы, входя ещё чуть глубже, девушка же сама двигалась к нему на встречу, наполняя комнату ещё и звуком хлопков. Ведьма вскрикнула и первородный почувствовал, как резко стенки влагалища сдавили его член, начав пульсировать и сжиматься. Она задрожала, вцепившись пальцами в простынь и, стиснув зубы, выгнулась под ним дугой. Дождавшись пока ее дрожь утихнет, Майклсон осторожно вышел из неё и сделал несколько резких движений по плоти рукой, предчувствуя что-то вот-вот тоже закончит и так и произошло. Комната вновь погрузилась в тишину, нарушаемую лишь их прерывистым дыханием. Огонь свечей отбрасывал на стены мягкие тени, будто запечатлевая на них следы их близости. Селена лежала, прикрыв глаза, ощущая, как горячая кожа постепенно остывает, а напряжение, копившееся внутри, растворяется в воздухе. Клаус лежал рядом, его рука лениво скользнула по её плечу, оставляя после себя тёплый след. Он не сказал ни слова, но в этом молчании было больше смысла, чем в любом признании. Взгляд его был направлен на неё — изучающий, спокойный, будто он запоминал каждую её черту, каждый изгиб, каждый вздох, который она издала в порыве страсти. — Я не могу забеременеть, если что, — наконец выдохнула она, не открывая глаз. Клаус усмехнулся, его голос прозвучал низко, слегка хрипло: — Я тоже не могу иметь детей. Не знаю почему так сделал. Селена приоткрыла глаза, её губы тронула слабая улыбка: — Если Вас утешит эта мысль. У меня было совсем мало такого опыта. И скажу, что этот раз с не с одним не сравниться. — Пожалуй, это лучший комплимент, который я слышал за всю свою жизнь, — негромко протянул он, наблюдая, как Селена, прикрыв глаза, устраивается удобнее, её тело плавно двигается в мягком полумраке и первородный накрывает её одеялом. — Вернемся? — все же нехотя спросил он, целуя тыльную сторону ладони брюнетки. — Не-за-что. Хочу заснуть сегодня в Ваших объятиях. — В таком случае, я не имею выбора, — с преувеличенной серьёзностью заключил он, с лёгкостью притягивая её ближе. Селена тихо вздохнула, уткнувшись в его плечо: — Если любовь выглядит вот так, то она мне нравится. — Думаю да, так она и выглядит. — Усмехнулся первородный и мягко поцеловал девушку в макушку. На какое-то мгновение она позволила себе не думать ни о прошлом, ни о будущем, просто раствориться в тепле его рук. Нашла утешение в первородном гибриде на краю графства в стенах борделя — явно не о такой жизни могла мечтать, но явь превзошла все ожидания. Куда деваться, если так сильно полюбились друг другу?