Шёпот смерти

Ночь окутала город холодной темнотой, лишь редкие фонари бросали дрожащий свет на мостовую. Воздух был наполнен напряжением — словно само графство затаило дыхание в ожидании продолжения бойни. Селена шагала между двумя Майклсонами, прислушиваясь к отголоскам далёких криков. Никлаус шёл чуть впереди, его шаги были быстрыми и уверенными, а плечи напряжены, будто в любой момент он готов был броситься в бой. Элайджа двигался спокойнее, размеренно, но в его движениях сквозила привычная готовность к любому повороту событий. Площадь осталась позади и улицы становились всё более пустынными. Здесь уже не было бегущих горожан, лишь изредка где-то хлопала неплотно закрытая ставня или скрипела дверь, за которой прятались те, кто не решился сбежать. — Почти на месте, — негромко сказал Элайджа, когда перед ними показалось невысокое здание с тёмной вывеской. «Таверна у Элли» стояла на углу улицы, её двери были закрыты, но за окнами всё ещё горел свет. Внутри слышался какой-то приглушённый шум — не весёлый гомон выпивших посетителей, а нечто иное. Будто звериное дыхание тех, кто затаился в ожидании. Воздух был густым, тягучим, пропитанным смесью прелого дерева, дешёвого алкоголя и гари от потушенных факелов. Элайджа остановился у входа, скользнул взглядом по Селене и, не меняя бесстрастного выражения лица, произнёс: — Наверное, брать дочь графа внутрь — самоубийство. Затаитесь где-то снаружи. Селена вскинула брови, явно не собираясь подчиняться такому указу. — Ещё чего? Зачем тогда нужно было брать меня с собой? В голосе её слышалось возмущение, но не капризное, а полное решимости. Она не привыкла быть лишней. Никлаус хмыкнул, с нескрываемым удовольствием наблюдая за их перепалкой. — И впрямь, Элайджа, ты сам виноват, — добавил он, скрестив руки на груди. — «Ведьма может пригодится», так? Старший Майклсон на секунду прикрыл глаза, как человек, мысленно досчитавший до десяти, чтобы не сказать лишнего. Затем, смерив брата усталым взглядом, он всё же произнёс: — Хорошо, но без самодеятельности. Внутри только привлечете внимание своим окровавленным платьем. Притаитесь, а когда мы выйдем оттуда, думаю нам пригодится ваша способность. Селена лишь пожала плечами, пряча за этой невозмутимостью еле заметную улыбку. — Хорошо. Будьте осторожны. — Лишь сказала она, отойдя на пару шагов от входа. Клаус лишь кивнул и Майклсоны тут же подошли к дверям, без лишних слов войдя в таверну. Когда дверь за ними закрылась, внутри наступила гнетущая тишина. Стены, потемневшие от времени, едва освещались тусклым светом свечей, отражаясь в мутных стёклах окон. Запах старого дерева, смешанный с затхлым воздухом и ароматом дешёвого алкоголя, заполнил помещение. Всё здесь было таким же угрюмым, как и люди, что сидели за столами, поглощённые своими заботами. Майклсоны, однако, не обращали внимания на атмосферу. Их глаза скользили по комнате, оценивая каждый угол. Рука Клауса слегка напряглась, когда его взгляд встретился с несколькими вампирами, которые сидели у столов, с явным недовольством глядя на незванных гостей. Некоторые из них осмотрели братьев с враждебностью, другие — с настороженностью, но никто не двигался, не проявлял агрессии. Элайджа, стоящий чуть позади брата, отметил малую активность в зале. Всё было слишком спокойно, почти подозрительно. В его сердце промелькнула тень сомнения, но он лишь стиснул зубы, продолжая следить за происходящим. Он не был тем, кто позволял себе легко терять бдительность. Вдруг, в самый момент, когда оба Майклсона переходили вглубь таверны, мужчина, одетый в длинный чёрный плащ, скользнул по тени, ускользая к выходу. Его движения были настолько быстрыми и плавными, что оба брата даже не заметили его исчезновения. — Что вам нужно? — нарушил молчание один из вампиров, сидящих у дальнего стола, его голос был полон скрытой угрозы. Клаус, сдерживая раздражение, шагнул ближе, его взгляд, как остриё ножа, пробивал всё, что было перед ним. — Друг мой, ну что за радушный приём. Мы ведь семья, в твоих жилах ведь течет ведь чья-то из наших кровей. — Улыбнулся рыжеволосый и мужчина поднялся, оглядывая незнакомцев с неохотой и явным недоверием. Его взгляд был оценивающим, в нём ещё оставалась доля сомнения, но и некая тень признания. — Майклсон… — произнёс он с осторожной интонацией. — Я слышал о тебе. Правда, не думал, что встречу здесь. Клаус шагнул вперёд, не позволяя себе прерваться ни на миг. В его глазах сверкала угроза, скрытая за маской улыбки: — Да, видишь ли, приехали с братом в эти края и были неприятно удивлены. Не видел за свои года еще столь наглых, легкомысленных, глупых вампиров. Нападать на жителей графства вот так на виду у всех… Я думал и дураку понятно чем это грозит. Кто у вас главный? Вампир взглядом бросил быстрый взгляд по своим сородичам, отчётливо понимая, что ситуация стала опасной. Вскользь прокрался взгляд испуга — его не обманешь. Но он не был готов сдаться так просто. — Его тут нет, — честно ответил он, стараясь скрыть растерянность. Клаус хмыкнул, повернув голову к брату, а затем снова посмотрел на вампира. Угроза, исходившая от них, была столь очевидной, что многие вокруг невольно поджали губы. — Тогда отвечай ты, — Клаус подошёл ещё ближе и в его голосе не было ни малейшего намёка на уступки. — Какого черта тут происходит? Кто дал право так вести себя? Он уже чувствовал, как каждый уголок этого места пропитывается напряжением, а вампиры, осознавая, что игра не в их пользу, начали нервничать. Шёпоты прошли через зал, и даже те, кто ранее считал себя защищённым, начали испытывать странное чувство тревоги. Вдруг один из вампиров, всё ещё не осознавая всей опасности, попытался шагнуть вперёд, его рука потянулась к деревянному наконечнику от копья. — А это зря, — прошептал Элайджа, и его движение было молниеносным. За миг он оказался позади вампира, его рука стремительно выхватила остриё. В следующий момент голова вампира отлетела, упав на пол с тяжёлым, глухим стуком, оставив остальных сородичей ошарашенно глядящими на место его исчезновения. Шок, что пронзил помещение, был лишь началом. Лишь на мгновение все замерли и в этот момент зал наполнился звуками сражения. Вампиры, как загнанные звери, чувствовали, что их час пробил, и медленно, с неохотой, начали сжимать кулаки, готовясь к атаке. Мрак в их глазах стал ещё глубже, но в их движениях уже скользила неуверенность. Первый из них, что минуту назад говорил с младшим Майклсоном, отошел на три шага назад, его рука стремительно потянулась к деревянному колу, лежавшему прямо на барной стойке. Он успел лишь сделать шаг, как Клаус, будто тень исчез и тут же возник позади него. Уловив его жест, первородный с лёгкостью вырвал кол и, пробив его в грудь, моментально распахнул врага, заставив того рухнуть на каменный пол. Элайджа, в свою очередь, встретил второго нападающего, не отводя глаз от его движений. Как только тот попытался подступиться, шатен с ловкостью, присущей только опытным бойцам, увернулся от удара и перехватил деревянный кол. Не говоря ни слова, он ловко и беспощадно вонзил его в сердце второго вампира, и тот, как марионетка, лишенная своей силы, замер на месте. Тело вампира опало. Третий, самый быстрый из них, пытался выбраться из ловушки, бросив взгляд на окно. Но Клаус стремительно настиг его. Он схватил его за плечо, не позволяя сделать ни шагу, и с небрежной уверенностью, как будто этот момент был заранее предсказан, вонзил в его живот кол. Охватывающая боль оставила вампира без дыхания. Его тело, ещё живое, уже начинало угасать. Он пошатнулся, и кровь, как тёмная река, хлынула на пол, превращая деревянные доски в скользкие, кровавые следы. Элайджа, спокойно оглядывая следы их жертв, холодно произнёс: — Никаких сожалений. Это не были вампиры. Это были пустые оболочки, — пробормотал рыжеволосый. — Нужно добить каждую «мышь». Наконец хоть какое-то веселье. — Он оглядел еще десяток вампиров, стоящих прямо перед ними и Элайджа открутил рукава некогда белой рубахи: — После тебя, Никлаус. Тот ловко облизнув губы, двинулся первым и скоро началась новая волна насилия. Он вытянул одну руку, вонзив кол прямо в грудь одного из вампиров, который попытался прыгнуть на него. Тот не успел даже закричать — тело упало, не успев даже затрепетать, мгновенно обездвиженное. Элайджа, не отстав от брата, одним движением вырвал очередное сердце прямо из груди противника с хладнокровной точностью. Селена тем временем ждала первородных на улице. Она уселась на скамью напротив таверны, не слыша даже шороха с здания. Девушка огляделась. Улицы были пусты, не было никого, кроме неё и в тот момент её внимание привлёк мужчина в длинном плаще, который неожиданно появился из-за задней двери таверны. Он двигался быстро и его фигура скрылась в тени. Что-то в его присутствии заставило её насторожиться. Это был не просто случайный прохожий. Не раздумывая, девушка встала. Она не могла позволить ему уйти. Вскользь бросила взгляд на дверь таверны, где находились Майклсоны и решительно направилась за ним. Не успела сделать и нескольких шагов, как почувствовала, как его тень стала растягиваться по земле, а сам незнакомец продолжал двигаться, не оборачиваясь. Тогда Селена не медлила, сжала руки в кулаки и произнесла заклинание, которое эхом прозвучало в воздухе: — Inhibeo! Stare, nec movetur! Всё вокруг будто притихло, когда она выдохнула и мужчина замер. Его шаги прекратились и он стал неподвижен. Селена обошла его, подходя сзади, и медленно сняла капюшон с его головы. Перед ней предстал незнакомец. Он был высоким, с прямой осанкой, излучающей уверенность. Тёмные волосы чуть ниже плеч, безукоризненно уложенные, придавали его внешности некую задумчивость, как будто его мысли всегда были на шаг впереди. Лицо его было овальным, с чёткими чертами, губы чуть приподняты, но выражение не было добродушным — скорее, напряжённым, словно он всегда готов к действию. Его глаза, темные и проницательные, скользнули по Селене, не выказывая эмоций, но в них читалась стойкость и скрытая сила. Он был одет в темный костюм, ткань которого переливалась на свету, а длинный плащ, плотно облегающий его плечи, добавлял его образу величественности. На руках — кожаные перчатки, которые не скрывали, а подчеркивали его манерность и внимательность к деталям. Селена не знала этого мужчины, но её интуиция говорила, что он мог быть гораздо более опасен, чем казалось на первый взгляд. — Кто Вы? — произнесла она, не отрывая взгляда от его лица. — Вампир? — Ведьма… — Мужчина закатил глаза, его губы изогнулись в едва заметной усмешке, но в движении, которым он пытался сделать шаг вперёд, было что-то раздражённое и недовольное. Не нравилось быть в их власти, как и любому другому. — Вы не похожи на тех безумных на площади, что же делали в таверне? Мужчина устало вздохнув, тщетно попытался взглянуть назад. — Я был бы рад поболтать, миледи, но боюсь, вынужден бежать. Дела. — «Миледи»? — усмехнулась Селена, — что же Вы дочь своего правителя по имени не знаете? Приезжий? — Да и считайте уже «уезжий», отпустите, я ничего не сделал. Позади раздался тяжёлый рык, глухой и зловещий, который эхом прокатился по ночному лесу. Селена резко обернулась, инстинктивно отступив назад. Это движение было столь быстрым, что она упустила контроль над заклятием, и сила, сдерживающая вампира, ослабела. Мужчина сразу почувствовал перемену в атмосфере, но не сбежал. Вместо этого он, как будто предвидя возможную опасность, не спешил и шагнул вперёд, слегка наклонив голову, чтобы лучше рассмотреть участок леса, где мерцали тени. — Рысь, — произнёс он сдержанно. — Что Вы тут делаете одна? Ещё и как сами утверждаете «дочь графа»? Девушка вновь взметнула руку, чтобы произнести заклинание, но вампир приблизился быстрее, заслонив той губы рукой: — Привлекаете внимание хищников и так своим платьем. Потише. Селена почувствовала, как ярость вскипела внутри неё. Она вырвалась, укусив его за руку с такой силой, что почти почувствовала вкус его крови на губах. В его глазах мелькнуло какое-то признание только пробуждающее его интерес. — Да я Вас на мелкие кусочки испепелю за такое! — прошипела она, вырвавшись из хватки. Брюнет только улыбнулся, уголки его губ слегка приподнялись. — Красивая, когда злитесь, — сказал он и в его голосе слышалась едва уловимая доброжелательность, которая заставила Селену почувствовать ещё большую угрозу, чем прежде. Шатен, казалось, изучал Селену не только глазами, но и на уровне ощущений, словно его внимание поглощало её присутствие, её силу. Она была загадкой, влекущей внимание. Напоминала ему ту энергию, что он сам ощущал в своей жизни, силу, которую редко кто осознаёт. — Да кто Вы, к черту такой? — вырвалось у неё, не выдержав напряжения. Его улыбка не исчезала, только теперь она была гораздо более сдержанной, в ней появилась лёгкая загадка, как если бы он наслаждался её вопросом. — Говорил же, я тут проездом. Вампир, но на диете, ничем плохим не занимаюсь. Увидел резню на площади, решил проследовать за парой вампиров, привели меню сюда, но их внутри оказалось слишком много, да и не за проблемами я тут, — сказал он, его тон оставался спокойным, почти ироничным. Селена, склонив голову, почувствовала, что он не лгал. Было что-то в его присутствии, что говорило ей, что он действительно не участвовал в том хаосе, который развернулся сегодня. Словно он просто наблюдал, без лишней суеты, а может, даже наслаждаясь процессом. — И как Ваше имя? — спросила она, удерживая взгляд на его лице, готовая уловить любую уловку в его ответе. — Зачем оно вам? Разве что-то скажет? Селена усмехнулась, её лицо стало ещё более неприступным. — Перечить мне вздумали? Не в том положении, — её голос стал твёрдым, как камень. Он поднял руки в знак сдачи, как бы признавая её силу, но в его глазах всё равно оставалась загадка, почти весёлое удовлетворение. — Хорошо-хорошо. Люсьен меня зовут. Люсьен Касл. — Касл? Не слышал таких фамилий, — ответила Селена, хотя где-то в глубине её разума что-то подсказывало, что она должна была знать это имя. — Я с Востока, совсем другой континент, француз… — ответил Люсьен, его взгляд пробежал по её фигуре, останавливаясь на выражении лица, на напряжённой позе. — Занимаюсь своими делами, но кое-что в этом графстве привлекло моё внимание. В этот момент из тени послышался вновь рык — он был громким и пугающим. Люсьен, не обращая внимания на напряжение, только слегка вздрогнул и обернулся. Серая голова рыси показалась из-за дерева, её зелёные глаза сверкали в темноте. Ловко и бесшумно, она двигалась в их сторону, тело хищницы было напряжено, готовое к прыжку. Но внезапно, как будто самой природе не хватило смелости, она остановилась, словно чувствуя опасность и её глаза обратились к Люсьену, который уже никуда не спешил. — Разберитесь с рысью, господин Касл, и можете уходить. Хватит на меня сегодня убийств, — раздался низкий голос полный усталости. Люсьен лишь слегка кивнул, его губы изогнулись в ту же загадочную улыбку. — Конечно, — сказал он, скользнув взглядом в сторону кошки. — Рад был познакомиться. Хоть имя Вы своё мне так и не сказали. — И говорить не собираюсь. Всего доброго, господин. Надеюсь больше не моём пути не станете, иначе руки все же придется заморать. Люсьен поклонился едва заметно: — И Вам, всего доброго, прекрасная леди. Берегитесь хищников, поговаривают, многовато их развелось на Севере. Девушка ничего не ответила, смерив Касла недоверчивым взглядом, все же что-то в нем напрягало. Она была уверена, что этот вампир не был так прост, как пытался казаться. Он был опасен, это было очевидно, но её интуиция подсказывала, что он не преследует её цели. Возможно, он был более похож на одиночку, чем на члена какого-либо клана, как те вампиры на площади. Но этот вопрос Селена оставила в голове — слишком много чего было важнее сейчас. Люсьен развернулся и, с лёгким движением, шагнул в темноту, в тень, которая сразу поглотила его фигуру, за ним же двинулась и рысь. Только после этого тишина снова заполнила воздух, и всё казалось таким же спокойным, как прежде. Как только её взгляд скользнул по пустому лесу, словно проверяя, не следят ли за ней, она услышала шаги. Селена обернулась, взгляд тут же встретил двух Майклсонов и тут она заметила их внешний вид: Элайджа и Клаус были изрядно измучены. Одежда была порвана, пропитана кровью, а на их лицах отразилась почти усталое удовлетворение от совершённого убийства. Элайджа был тем, кто заметил её взгляд первым. Он устало поднял одну бровь, однако его слова не заставили себя долго ждать: — А Вы чего отошли так далеко? — спросил он, его голос был холодным, но без тени осуждения, скорее любопытным. Селена, почувствовав странное напряжение в воздухе, подумала, что говорить о Люсьене не хотелось. Тем более она его отпустила, да и был он странником, вряд ли ещё повидаются, не было надобности. — Послышался рык, похоже, рысь… но как подошла — никого. Может и впрямь послышалось? — она подняла плечи, стараясь казаться безразличной, но её взгляд всё равно был напряжён. — Вы в порядке? Как там в таверне? — Уже никого. — Наконец произнес Ник, оглядывая черные полосы на руках ведьмы, что забыла надеть вновь перчатки после стычки с вампиром. Но решил все же не акцентировать на том внимания. — Наверное стоит сжечь это место, больше вампиров быть не должно в графстве. — Я помогу. — Как-то особенно грустно предложила девушка. В памяти вновь вспыхнул пожар в её день рождения. Запах сгоревшей кожи, крики членов её семьи, треск горевших деревьев. Она отмахнулась от этой мысли и сделала шаг к Майклсоном. — Все же не зря меня брали. Так будет быстрее и надежнее. Вампиры переглянулись и кивнули. Селена подошла к таверне ближе. В её глазах не было страха, только решимость, холодная и безжалостная. Она знала, что именно эта ночь должна положить конец этим вампирам, этому проклятому месту. — Infernum peritus, — прошептала она и её голос был как лёгкий шёпот ветра, но в нём звучала тёмная сила, способная уничтожить всё вокруг. Черные вены начали расползаться по её коже, скользя по предплечьям, до самых пальцев. Они мерцали, как ядовитые змеи, готовые к атаке. Ведьма чувствовала, как магия, как жара, растёт в её груди, словно огненная река, готовая прорваться наружу. Но уже не могла остановиться. Она не могла забыть ту боль, тот ужас, что сожрал её семью. Каждый вздох, каждый шёпот был пронизан страхом. Пламя начало вспыхивать. В огненной спирали, как зловещий вихрь, оно поднялось вокруг таверны, окутывая стены с каждым мгновением. Весь мир погрузился в красно-жёлтую пелену, как если бы сама земля горела. Стены начали трещать, а стеклянные окна, как в пустой комнате, рушились от жаркого дыхания пламени. Кроваво-красные искры вырывались в небеса, поднимаясь, как души погибших, освещая тёмный лес вокруг. Никлаус сразу шагнул вперёд, его лицо исказилось от волнения и беспокойства. Его голос прорезал воздух, когда он произнёс: — Селена! Стойте! Хватит! Но её магия продолжала набирать силу, её тело дрожало, и вены, черные как смоль, продолжали пульсировать по её коже, как будто сама магия прокачивала её через каждую клетку. Ник не мог дотянуться до неё, не мог остановить. Он видел, как её лицо стало бледнее, как её глаза, полные ярости, начали тускнеть. Каждый момент приближался к катастрофе. Здание уже было поглощено огнём. Майклсоны видели, как деревянные балки рушатся, как таверна исчезает в огненной пыли. Но Селена не замечала этого. Она была словно в трансе, её магия теперь управляла ею, а не наоборот. Она чувствовала, как сознание начинает тускнеть, а глаза закрываются от усталости. Тела вампиров, сгоревшие в огне, оставались лишь пеплом, и всё, что осталось, — это раскалённый воздух, что стал туманом перед её глазами. Веллингтон потеряла контроль, её силы начали угасать, как свеча, чьи последние огоньки исчезают в ночи. Она уже не могла стоять — ноги подломились. Мир стал размытым и она не могла удержаться от падения. В последний момент, едва почувствовав, как её тело теряет силу, почувствовала крепкие руки, что подхватили её. — Всё будет хорошо, — произнёс голос Никлауса, хотя в его интонации не было уверенности, лишь беспокойство. Его руки мягко, но с силой поддержали её и Селена, уже едва дыша, не смогла удержаться. Глаза закрылись и она потеряла сознание, погружаясь в тёмный и безмолвный мир.