VAMP-A3

Пятый ебучий «колокол». Эта глава вообще когда-нибудь закончится? Это ведь не может так долго продолжаться. Спокойно! Вдох-выдох! Так, на чем мы остановились? Ах да… Сергей был на седьмом небе от счастья: Михаэль ответил ему взаимностью. И, как и было, они не держались за руки, не целовались, не оказывали друг другу неоднозначные знаки внимания прилюдно. И о расследовании не забыли: П-3 навел справки, прошерстил архивы, а Михаэль проанализировал все найденное и пришел к неутешительным выводам. Вампиры реальны. Но существовали ли они изначально или это все результат очередного научного прорыва? Это еще предстоит выяснить нашим героям. — Миш, а как ты пришел к выводу, что вампиры реальны? — задался вопросом Нечаев. — В тех формулах, что вы нашли, товарищ майор, я выявил… отклонения от нормы, несоответствия, — ответил с сомнением Штокхаузен. — Все эти химические соединения с веществами, о существовании которых даже я не знал. Возможно, их вывели совсем недавно и тщательно скрывали, — он тяжело вздохнул и взглянул в записи из архивов и в собственные заметки. — Формулы сока борщевика, болезнь порфирия, ускорение роста клыков, — вряд ли бы это все было выведено и собиралось здесь просто так. Михаэль обессиленно рухнул в койку. Голова неприятно гудела, а в глазах начинало плыть. — Может, сделаем перерыв? — Сергей присел рядом. — Зачем? Мы так близко к истине… И одновременно далеко… — Я настаиваю. Даже знаю, как отдохнуть с пользой. Пошли в спортзал. Михаэль ничего не ответил, просто молча встал и последовал за Сергеем, не забыв прихватить костыль. Передвигаться без него было еще тяжело. Легкая разминка на месте (бег был пока что противопоказан), растяжка, упражнения на шведской стенке, — все это дало П-3 оценить физические возможности немца. И, как оказалось, он его недооценивал: для своих лет и для человека, работающего мозгами, Михаэль был неплохо сложен, гибок и изящен. Конечно же, за время, проведенное в больничных стенах, он сильно исхудал: местная диета сделала свое дело. С лица исчезла отечность, стали виднеться скулы. Темные кудри стали чуть длиннее и более пышными и непослушными из-за отсутствия геля для укладки. В общем, разница между тем, что было, и тем, что стало, была кардинальна. И да, Михаэль вдобавок начал бриться. Гладкая кожа лица вместо приевшейся щетины — благодать! — Товарищ майор, — отдышавшись после очередного подхода накачивания пресса, обратился он, — у меня появилась одна теория насчет вампиров, но она нуждается в доказательствах. — Ну, валяй, — Сергей перестал качать пресс и приблизился к Михаэлю. — Ваша дражайшая Екатерина — не единственный вампир. — … — Она была всегда первой, кто тестировал на себе полимерные модификации тела, в том числе и модуль «Искра». Я изучил ее досье основательно. На ней тестировали еще какие-то сыворотки и… патогены? Боевой Реверсант, коричневая чума, точнее, ее ослабленную версию, чтобы изобрести лекарство. Возможно, среди всего этого было и то, что могло превратить Екатерину — и не только ее — в вампира. — Может, мне достать образец этого… ну, патогена или… ? — НЕТ! — Михаэль вскочил с места и встал на ноги. — Это слишком опасно. Если вы пронесете патоген, не соблюдая осторожность, то это может привести к массовому заражению неизвестным вирусом, которое выльется в еще одну эпидемию. И в этот раз никто не даст гарантию того, что все обойдется без жертв. — Ладно, ладно, не кипятись, — Сергей тоже встал и поднял руки в примирительном жесте. — Но что нам делать дальше? — Здесь небезопасно об этом говорить. Вернемся в палату. И они вернулись в палату. В ней было чисто чуть ли не до зеркального блеска: окна помыты, пол чист, пыли нигде нет, немного пахло хлоркой. Было свежо. — Итак, товарищ майор, — Михаэль присел за стол, — дело набирает неожиданные повороты, — он открыл последнюю заметку в «Груше» — видео, записанное «Мыслью» накануне Купалья — и показал Сергею. — Сейчас я рискую своими работой, репутацией, собственной шкурой, показывая вам это, — после некоторой паузы продолжил: — Теперь можете удивляться, только потише. — Ебучие пироги! — постарался удивиться как можно тише Сергей, прикрыв рот рукой. — Я думал, ДимСергеич просто ебанутый, но он и правда вампир? И Захаров тоже? — он присел на койку. — Пиздец. Михаэль воздержался от комментариев и дал ему переварить эту информацию. Но потом заговорил: — Я испытывал на себе давление со стороны руководства. Простите, что не рассказал вам об этом раньше, — и присел рядом с П-3. — Что делать дальше? — Как я уже предполагал ранее, Блесна — не единственный вампир. Есть еще Дмитрий Сергеевич и Харитон Радеонович. Но мне кажется, что их больше. Мы уже и так ходим по тонкому льду, и наше расследование должно оставаться в тайне. Вы умеете работать скрытно, товарищ майор? — Нет. — Жаль. Сменим тактику. Опросите бойцов «Аргентума». Непрямо, ненавязчиво. Ведите дружеские беседы, вспоминайте прошлое и так далее. Если речь зайдет об экспериментах, узнайте как можно больше подробностей. Наверняка бойцы смогут рассказать что-то нужное нам. — Легкотня. Что-нибудь еще? — Также вам придется снова проникнуть в архивы АПО, чтобы раздобыть досье остальных бойцов «Аргентума». Возможно, после сбоя Захаров сменил от туда пароль. Узнайте новый, если потребуется. — Да уж, взвалил ты на меня, — Нечаев тяжело вздохнул. — Ладно, будет сделано, но не факт, что в ближайшее время. А чем ты займешься? — Я попробую выяснить, как наши вампиры стали таковыми. Им не по тысяче лет, это точно. Может быть, это все благодаря сыворотке или патогену. Но прежде, чем мы приступим к делу, нам надо принять душ. Мы ведь только что из спортзала. Пойду настрою, — Михаэль встал и ушел в ванную. — Да, ты прав. А можно с тобой? — Сергей улыбнулся. — Конечно, — немец игриво подмигнул и скрылся за дверью. Из ванной донесся шум воды, зашуршала одежда. Рука Штокхаузена выглянула из-за двери и жестом поманила к себе Нечаева. П-3 встал и зашел в ванную. — Товарищ майор, вы будете мыться в одежде? — спросил невзначай Михаэль, ехидно улыбнувшись. Он сам уже стоял без одежды, прикрывшись одним полотенцем. — Ой, прости, я сейчас, — Сергей собрался выйти из ванной, но его остановили. — Нет, — Михаэль протянул ему еще одно полотенце. — Здесь раздевайтесь. Сергей замер. А затем, словно по времени горения спички , снял с себя всю одежду и прикрылся полотенцем. «Интересно, — подумал Михаэль, взглянув на Сергея, — это все плоды трудов самого П-3 или Дмитрий Сергеевич расщедрился, когда собирал его по кусочкам?». Он убрал полотенце и встал под душ. Сергей зашел следом. Приятный горячий душ впустил под себя двух мужчин, разительно отличавшихся по росту и комплекции: высокий мускулистый и низковатый щуплый, но в меру крепкий. Они мылись сверху вниз: сначала голова, потом тело… — Мишутка, — ласково обратился Сергей, — потрешь мне спину? Я не дотягиваюсь. Михаэль тяжело вздохнул, намылил мочалку и принялся натирать ею крепкую спину. Он прошелся по каждой мышце, по каждой выемке, по мелким родинкам и шрамам. — Сергей, я не дотягиваюсь до ваших лопаток. Можете немного пригнуться? — явно замыслив что-то недоброе, пропросил немец. П-3 послушно пригнулся, выставляя перед ним свой крепкий и упругий зад. «Ох, Сергей, вы намеренно поставили себя в уязвимое положение? — подумал Михаэль, закусив губу. — Я даже не знаю, продолжить натирать вам спинку или воспользоваться вашей уязвимостью». Одной рукой он прошелся мочалкой по чужим лопаткам и между ними, а другой, сминая, погладил бок и медленно приблизился пальцами к ягодицам. И схватил за одну упругую булочку! А Сергей будто ждал этого. Он выпятил свой зад еще сильнее, тонко намекая на желание продолжить ласки. — Ну же, чего ты ждешь? Возьми меня, раз захотел, — терпение П-3 было на исходе: он был не на шутку возбужден. — А чего хотите вы, товарищ майор? — промурлыкал Михаэль на ухо своей «жертве». — Хочу, чтобы ты меня трахнул. Жестче, чем своих девок. — А вы точно уверены в том, что я этого хочу? — продолжал издеваться немец. — Просто трахни меня! Или это сделаю я с тобой, — процедил сквозь зубы П-3. «Вы только поглядите, он еще смеет угрожать, — мысленно возмутился Штокхаузен и удивился, когда взглянул на требующий внимания внушительных размеров член Нечаева, — Mein Gott, если мы поменяемся местами, то он просто разорвет меня изнутри, даже если будет очень нежен». Михаэль осмотрел ванную на предмет того, что могло бы заменить смазку, но нашел только гель для бритья. — Думаю, это подойдет, — он встряхнул баллончик и тяжело вздохнул. — Почти закончился. Надо купить новый. — Ну где ты там? Я щас ебанусь от ожидания, — послышались мольбы Сергея. — Будете сквернословить, товарищ майор, — вообще ничего не получите, — с укоризной сказал Михаэль. Он прыснул на свои пальцы остатки геля. — Ладно, прости, я больше так не буду, — проворчал П-3. — А теперь трахнешь меня? — А волшебное слово? — П-пожалуйста, — Сергей состроил щенячьи глазки. — Ну ладно, так уж и быть, удовлетворю вас. Руки на стену! — приказал Михаэль. А когда приказ был послушно выполнен, то приблизился смазанными гелем пальцами к чужому анусу. — Расслабьтесь. Будет больно — скажете мне, и я остановлюсь. — Я надеюсь, что больно не будет, — пробормотал майор. — Ты же опытный в этом… Ах! Первый палец пошел. Начал хозяйничать внутри жертвы, нащупывать тот самый заветный узелок нервов, от прикосновения к которому все мужчины приходили в восторг. И все-таки нащупал, отчего Сергей застонал так громко, что Михаэлю пришлось экстренно заткнуть ему рот пальцами незанятой руки: — Госпиталь хоть и построен по последнему слову техники, но стены здесь как из картона. Поэтому будьте потише, товарищ майор! П-3 в ответ только промычал что-то невнятное и продолжил поддаваться сладостной пытке. Михаэль принялся кусать, целовать до засосов широкую спину майора, чтобы отвлечь его от того, что будет дальше. Добавился второй палец, затем третий и остальные одной руки, которые начали расстягивать анус на манер ножниц. Майор стонал, скулил, молил о продолжении, но заместитель не торопился. — Думаю, этого достаточно, — Михаэль вынул пальцы из Сергея. Вновь послышался жалобный скулеж. Нечаев подумал, что на этом все и закончилось: его просто растянули и оставили неудовлетворенным. Но не тут-то было. К его входу пристал чужой член. По ощущениям немаленький. — Готовы? — промурлыкал Штокхаузен. — В-всегда готов! Михаэль некоторое время полюбовался своей работой: растянутый анус, покрасневшие ягодицы, искусанная и расцелованная спина, багровое лицо Сергея и затуманенные от возбуждения голубые глаза. «На что он готов пойти ради сиюминутного удовольствия? На это? — спросил самого себя Михаэль и улыбнулся. — Какая жалость!». И медленно вошел. Какой же П-3 узкий! Оба мужчины старались издавать как можно меньше звуков, ведь эта узость только все больше заводила. Толчок, еще один — заветный узелок нервов задет. Громкие стоны, заглушенные кулаком. А темп становился все быстрее. Михаэль схватил член Сергея и начал водить по нему рукой сначала медленно, затем подстроился под общий темп. Немец в тот момент ничего не чувствовал по отношению к П-3. «Это не любовь, — думал он. — Это чистый животный секс ради удовольствия и снятия напряжения. Или зов природы, кому как». Майор сходил с ума от таких ощущений. Он не мог сосредоточиться ни на одном из процессов удовлетворения и мог лишь только громко стонать в кулак. Через 5 минут Сергей кончил, запачкал стенки душевой своим горячим семенем. — М-миша, прошу, к-кончи в меня, — умолял он. Но Михаэль решил поступить иначе: несколькими грубыми толчками он довел себя до пика и, перед тем, как кончить, резко вышел из Сергея. Вода все равно смоет это безобразие. Мужчины присели на пол душевой кабинки и выровняли сбившееся дыхание. — Миш, ну я же просил… — негодовал Нечаев. — Привычка, товарищ майор, — Штокхаузен развел руками и приблизился к нему, чтобы привести в действие свой коварный замысел. Сначала он поцеловал Сергея в губы жадно, по-собственнически, затем оставил укусы и засосы на его крепкой шее, да так, что их теперь не скрыть за высоким воротом водолазки или шарфом. — И вообще, в наших отношениях я главный, а значит, что все будет так, как я захочу. Усекли? Майор кивнул в ответ. После всего этого мужчины вышли из ванной, оделись и привели себя в порядок. П-3, поцеловав Михаэля на прощание, ушел выполнять свою часть работы. «Вот и первый кошмар — стыд, — усмехнулся Михаэль, провожая своего любовника взглядом. — Посмотрим, как он выкрутится, если кто-то заметит странные пятна на его шее». Он принялся изучать отчеты об исследованиях, найденных в досье. Объект: Е. П. Нечаева (Муравьева), позывной «Блесна». [запись 1940-х годов] Тестируемый патоген: боевой Реверсант «Коричневая чума», ослабленная версия. Тестируемый перепарат: лекарство от тестируемого патогена. Результат: объект излечен успешно. Побочных эффектов не выявлено [запись 1950-х годов] Тестируемый патоген: нановирус VAMP-A3, управляемый. Результат: объект успешно обратился в вампира. Возможно проявление сверхспособностей. Требуется дальнейшее изучение. Объект: С. А. Нечаев, позывной «Плутоний». [запись 1940-х годов] Тестируемый патоген: боевой Реверсант «Коричневая чума», ослабленная версия. Тестируемый перепарат: лекарство от тестируемого патогена. Результат: объект излечился, но приобрел мутацию — ликантропия (?). Требуется дальнейшее изучение. [запись 1950-х годов] Тестируемый патоген: нановирус VAMP-A3, управляемый. Результат: — Примечание: в виду недостаточных данных этот патоген на Плутонии не тестировался. Назначен повторный эксперимент, который будет проведен другим способом. Тестируемое вещество: кровь агента Блесны, зараженная управляемым нановирусом VAMP-A3. Результат: объект выпил зараженную кровь, стал подчиняться исключительно агенту Блесне и признавать только ее авторитет. Выявлены некоторые изменения в психике. Требуется дальнейшее наблюдение. [далее следует заметка, написанная Захаровым] Когда Плутоний принял зараженную нановирусом кровь, между ним и Блесной, похоже, установилась особая связь. Нечаев бесприкословно подчиняется своей жене, боготворит ее, ставит ее интересы превыше своих — в общем, стал своего рода слугой. Или подкаблучником, или рабом — здесь как посмотреть. Это восхищает и пугает одновременно. Такую связь я бы назвал «узами крови», а слугу вампира — «упырем». Да, не спорю, все это звучит странно, но это только условные наименования. Надо посоветоваться с Димой насчет этого. [потом — заметка, написанная Сеченовым] После того случая в Болгарии, в котором погибла Катя, Сережа ушел в глубокую депрессию. После того, как я буквально собрал его по кусочкам, он долго горевал по своей погибшей супруге: отказывался от пищи, не выходил на контакт с людьми, даже со мной не разговаривал. Но в итоге мы все же нашли общий язык. Я пообещал, что вытащу П-3 из пагубного состояния. И взял эту ситуацию под свой контроль. Объект: кошка домашняя. Пол: самка. Кличка: Муся. Порода: турецкая ангора. Тестируемое вещество: кровь проф. Х. Р. Захарова, зараженная управляемым нановирусом VAMP-A3. Результат: объект выпил зараженную кровь и стал подчиняться исключительно профессору Захарову, своему хозяину. Кошка равнодушна к другим людям, не реагирует на их попытки првлечения внимания. В общем, та же реакция, что и у агента Плутония. Требуется дальнейшее наблюдение. «VAMP-A3 — управляемый нановирус, превращающий людей в вампиров, — мысленно подытожил Михаэль. — Кто и зачем создал этот патоген? Это просто любопытство или часть некоего плана? — он снова всмотрелся в строчки отчетов. — Странно: Екатерина смогла стать вампиром, а Сергей — нет. Почему? Недостаточно данных? Или это все из-за мутации? — посмотрел результаты исследования Муси. — И у Муси мутация, но уже от нановируса. А Захаров был тогда вампиром, или его кровь заражали отдельно от организма?». Михаэль размял затекшую спину, рухнул на койку и вперся взглядом в потолок. «Ликантропия… Нечаев — оборотень, что ли? — он ухмыльнулся. — О да, теперь все стало на свои места!». Штокхаузен закрыл глаза и невольно погрузился в воспоминания. Они должны были встретиться в определенном месте на ВДНХ. Там, куда должна была прибыть госкомиссия во главе с генсеком Егором Молотовым для оценки реального масштаба последствия сбоя, поскольку не верила Сеченову на слово. Как и ожидалось, Сергей пришел первым, в безнадежно испорченном комбинезоне и весь в крови. По крайней мере, таким его застал Михаэль, когда явился на обозначенное место одновременно с госкомиссией. «Надеюсь, эта кровь не ваша», — подумал он, когда они с П-3 встретились взглядами. В них читались сожаление и страх перед неизвестностью. Оба мужчины не держались рядом друг с другом, не задавали лишних вопросов (а их было много) и просто слушали распри генсека и академика, вещавшего с полупрозрачного экрана. И когда Дмитрий подал Михаэлю знак, что пора уходить, тот тихо и незаметно поспешил покинуть помещение, но не успел: все двери, как на зло, закрылись наглухо перед его носом, а попытка вызвать лифт не увенчалась успехом. Немцу ничего не оставалось делать, кроме как наблюдать за мучительной, полной боли и страданий трансформацией Сергея в существо, похожее на нечто среднее между человеком и волком с белоснежной шерстью, и последовавшей за этим кровавой бойней. Оборотень безжалостно рвал на куски членов госкомиссии и сопровождавшую ее охрану, даже Молотову знатно досталось. Кровь и внутренние органы были разбросаны по всему изолированному помещению. Когда бойня закончилась, Сергей медленно приблизился к Михаэлю. Но тот не пошел на сближение, лишь добрался до кобуры охранника-бедолаги, достал пистолет, снял его с предохранителя и направил на П-3. — Не подходите! — крикнул он, когда оборотень приблизился к нему на один шаг. — Чудовище. Услышав это в свой адрес, Сергей прижал уши и хвост, состроил виноватую моську и жалобно заскулил. — Как грубо, Михаэль, — сказал внезапно появившийся из-за спины Дмитрий. Он мягко опустил его руку с пистолетом. — Ты не представляешь, как я не хочу заново собирать П-3 по кусочкам, особенно после того, как ты превратишь его голову в кровавое месиво разрывным патроном. А дальше все прошло как в ускоренной перемотке: появление Захарова и робо-балерин, обратная трансформация Нечаева, избавление от трупа Молотова, дальнейшие указания Сеченова. Потом все разошлись кто куда. И в голове начался хаос. «Мысль» одновременно принимала от кого-то входящий вызов и воспроизводила случайные звукозаписи, сохраненные за последнее время, и отличить одно от другого не получалось. Это звонил Нечаев. — Миш, я узнал кое-что… «Миш, даже не думай тут ласты склеивать, еще слишком рано…». Штокхаузен нахмурился: навязчивый голос П-3 эхом отзывался в его голове. — Они [помехи]… все [помехи]… «Мне будет очень больно, если узнаю, что ты помер». От такого сердце неприятно кольнуло — и Михаэль судорожно вздохнул. «Ты мне нравишься. Ты мне нравился еще с самого начала. Я вел себя ужасно по отношению к тебе, потому что боялся привязаться. Теперь ничего не боюсь». — Вампиры… [помехи] Он зажмурил глаза и плотно закрыл уши подушкой, подумав, что это приглушит голоса, но тщетно. — Я застрял… [помехи] «Слушай, а может, мы уже нашли своих суженных? Может, давно, а может, и недавно. Может, это даже не она, а он… И я даже знаю, кто он. Ты». Сердце бешенно заколотилось, дышать стало тяжело. — В АПО… Помоги мне [помехи]… «Вы безнадежный идиот, товарищ майор». «А ты безнадежный зануда». Михаэль резко поднялся с койки. А голоса не думали замолкать. — Да что там у тебя [помехи]? Кажется, и Сергей слышал всю эту какафонию звуков. — Товарищ майор, я… — Михаэль не успел договорить. «Слушай, Миш, раз на то дело пошло, может, ну… того, встречаться начнем?». — Это что [помехи]… «Я люблю тебя, а ты меня?». — Den Mund halten! — крикнул Михаэль так, что чуть не разодрал глотку. Он сорвал с виска «Мысль», швырнул ее на пол и раздавил ногой. Сеанс связи сразу же прервался. В голове зазвинела приятная тишина. Но она продлилась недолго. В коридоре раздались шаги, застучали женские каблуки. Штокхаузен узнавал их из тысячи. В дверном проеме его палаты появилась… — Лариса? — Миш, у тебя все в порядке? — поинтересовалась она. — Я слышала крики. — Nein, не все в порядке, — прошипел немец, сжал руки в кулаки и отвернулся от девушки. — Это из-за неисправной «Мысли»? — она взглянула на разбитое устройство. — Дело не в этом. — А в чем? — Лариса медленно подошла к Михаэлю. Ее легкая, невесомая рука легла на в меру крепкое мужское плечо. — Не молчи. Расскажи. Возможно, я смогу тебе помочь. — Лариса, — он повернулся к ней, — скажи мне честно: что связывает вас с профессором Захаровым? — Сугубо деловые отношения, общие идеи, общая работа, — на одном дыхании ответила Филатова и, улыбнувшись, хихикнула. — А ты думал, я сплю с ним? — Ты пила его кровь. Знаешь, зачем Харитон Радеонович делает это? — Знаю, но на мне это не работает. У меня иммунитет, о котором профессор не догадывается. А ты что-то знаешь? И Михаэлю пришлось рассказать Ларисе все о вампирах: он показал досье и отчеты, пересказал слова главных свидетелей и все, что лицезрел воочию. А когда закончил, обессиленно рухнул на койку, Лариса — за ним. — Да уж, для меня часть информации не нова. Я знала о существовании вампиров, знала о нановирусе и экспериментах, — девушка взглянула на немца так, будто он знает ответы на все терзающие ее вопросы. — Но кто стоит за всем этим? Кто и с какой реальной целью создал этот вирус? — А кто это может быть чисто гипотетически? — спросил Михаэль отрешенно, будто начал разговор сам с собой. — Сеченов? Вряд ли. Я довольно долго с ним работаю и знаю его как свои пять пальцев. Ему вряд ли бы пришло в голову нечто подобное, да и с какой целью? Доказательств его причастности к созданию вируса нет. — Но не стоит отметать Дмитрия Сергеевича. Может, вирус — это не его рук дело, но Сеченов, вероятно, связан с этим косвенно. А следующий подозреваемый… — Захаров. Здесь уже теплее. Лариса, ты присутствовала на тех экспериментах? — Да, но мои обязанности ограничивались только заполнениями отчетов. Он мне диктовал, а я печатала. Видимо, Харитон Радеонович не хотел, что бы я увидела чего лишнего. — Жаль, очень жаль. Они еще некоторое время перебирали возможных подозреваемых и мотивы. Даже додумались до версии, что вампиры — это правительственный эксперимент, за который взялись наши ученые мужи. Спустя час таких размышлений мозги совсем поплыли. — Может, отдохнем? — предложила Лариса. Она мягко повалила Михаэля на койку. — Да, пожалуй, — тихо сказал он и поддался ее ласкам. Тонкие изящные пальцы прошлись по крепкому стройному телу и нагло взобрались под одежду. Губы слились в поцелуе, сначала нежном, затем более горячем и страстном. Электрические волны возбуждения прошлись по телам, сердце бешенно заколотилось, и Михаэль прекрасно знал, почему. Он любил Ларису. Всегда любил. Он мужчина, она женщина — значит, все в порядке. Никто косо не взглянет, не распространит нелепые слухи, не обвинит в мужеложстве. Все в рамках нравственности и закона. За это он не волновался. Но все еще не мог отделаться от той мысли, что Лариса вспомнит Виктора и в случае чего убежит к нему. И Сергей… Кажется, он в опасности! — Лариса, погоди, — поспешил остановить ее Михаэль. — П-3 нужна помощь. Он застрял в архивах Академии Последствий. Прошу, отведи меня туда.

***

— Это здесь, — Филатова остановилась перед стальным щитом. — Система безопасности среагировала на несанкционированное вторжение и опустила щит. Странно, а где охрана? — Спасибо, Лариса, — Штокхаузен подошел ко входу в архивы. — Дальше я сам. — Ты уверен, что справишься? Из-за щита послышался волчий рык. Михаэль забоялся, но не подал вида. — Уверен. — Я позову академика Лебедева. Чувствую что-то неладное, — и Лариса поспешила удалиться. Тем временем Михаэль осмотрел щит — на нем были вмятины. Затем нашел скрытую панель управления и попробовал ее взломать — не получилось: множественные физические повреждения не давали щиту подняться. — Сергей, вы слышите меня? — позвал Михаэль. Послышался скулеж. — Отлично. Слушайте меня внимательно. У этого щита есть слабые места. Там, где я постучу, бейте со всей силы. Понятно? В ответ тишина. Немец на пробу постучал по одному такому слабому месту и отскочил в сторону. Бум! — и на том месте появилась новая вмятина. Посыпалась штукатурка. «Он меня понял», — подумал он и принялся дальше искать слабые места щита. После серии таких ударов, выбив этот злосчастный щит, оборотень пулей вылетел наружу. А Михаэль не успел убежать — тяжелая сталь с грохотом похоронила его под собой. Тишина. Сергей обернулся и посмотрел на то, что натворил: архивы АПО испачканы кровью и внутренностями охранников, явившихся по сигналу тревоги, а под толщей покореженной стали покоился некогда второй человек всея Предприятия 3826, который больше никогда не порадует всех своим присутствием, лучезарной и харизматичной улыбкой, красивым взглядом янтарных глаз и не подарит миру множество великих научных открытий в области медицины. Или П-3 поспешил с выводами? Он не без труда поднял щит и вытащил из-под него Михаэля. Да, в одиночку это было тяжело сделать. — Прошу, не умирай, — Сергей вернул себе человеческий облик и со слезами на глазах склонился над телом любимого человека. Если в случае с ногой и смог что-то сделать, то сейчас ничем не мог помочь. П-3 ничего не оставалось сделать, кроме как подать сигнал бедствия и ждать прихода спасателей. «Миша когда-то говорил, что Сеченов способен лечить даже самые безнадежные случаи, — вспоминал он. — Если тело мертво, а разум жив, то и шансы на выживание есть. Дмитрий Сергеевич — Волшебник, как никак, смог же вытащить меня с того света. Значит, и Мишу, моего Мишутку, сможет, — утешал он себя, как мог». В коридоре послышались шаги, показалось множество теней. Нечаев морально готовился к худшему исходу.

***

— Множественные травмы, несовместимые с жизнью, — тяжело выдохнул Сеченов, выйдя из операционной несколько суток спустя. — Даже поднимался вопрос о перенесении разума Михаэля в полимерного клона, — он достал сигарету, нервно закурил и посмотрел на Нечаева, в чьих глазах постепенно наворачивались слезы. — Скажите, шеф, Миша будет жить? — спросил с надеждой П-3. — Ну что ты, сынок, не плачь, — академик утешительно обнял Сергея. — Диагноз, конечно, неутешительный, но мы надеемся, что все будет хорошо. Михаэль — сильный мужчина. Выкарабкается. — Но он такой хрупкий! — Лишь на первый взгляд, — Дмитрий разорвал объятия и погладил крепкие плечи П-3. — Все, сынок, успокойся. Зайди в комнату отдыха, попей чай с шоколадками. Приходи в себя. Все будет хорошо. Но Сергей не сдвинулся с места, лишь грустно опустил голову. Да, ему пришлось во всем сознаться. Когда Михаэля забрала карета скорой помощи, П-3 сразу повели в «Челомей» на допрос. Сначала он сопротивлялся, увиливал от ответов, молчал как партизан, но когда Алексей Владимирович предложил в качестве поощрения несколько плиток шоколадки «Аленка», то выдал все как на духу. Об особенных отношениях с немцем, разумеется, умолчал, да никто и не спрашивал. Рассказал об этом только Сеченову вдали от любопытных ушей и глаз. — Я рад, что вы с Михаэлем подружились, — улыбнулся академик. — И не думал, что ваши отношения такие же… особенные. Из операционной вышел Захаров. — Ну, как там? — поинтересовался Сеченов. — Состояние доктора Штокхаузена стабильно тяжелое, несмотря на успех проведенной операции, — Харитон поправил очки и перевернул пару страниц на планшете. — Я все же настаиваю на том, чтобы создать резервную копию сознания и задействовать полимерного клона. Дмитрий собрался что-то сказать, но муж перебил его: — Я знаю, что у тебя на уме, Дима, но мы и так уже сделали все, что было в наших силах. Михаэлю потребуется целая серия операций по восстановлению всего организма. Но вопрос другой: доживет ли он до следующей? Ведь нам удалось только стабилизировать состояние, — Захаров тяжело вздохнул и присел рядом с Сеченовым. — Ну вот, я же говорил! Он хрупкий! — П-3 окончательно расплакался. — Прошу, спасите его! — и ушел в комнату отдыха, чтобы никто не видел его, как он считал, позорного проявления чувств. Ученые мужи, переглянувшись, облегченно выдохнули. — Не хрустальный. Жить будет. Вопрос только в том, в какой форме, — Харитон отобрал у Дмитрия сигарету и затянулся. — В своей естественной, — академик достал еще одну сигарету, — и это не обсуждается. — Не обсуждается? Дима, организм Михаэля сейчас держится на честном слове и в любой момент может отказать. Я считаю, что единственным верным решением будет переселить его разум в полимерное тело. — А я считаю, что можно обойтись и без этого… — Без этого? Ты с ума сошел? Или своего полимерного клона тебе жалко отдать? Михаэль один такой на весь мир, а клонов можешь создать сколько угодно. — В том-то и дело, что могу. Но ты не представляешь, сколько времени у меня ушло на создание одного! — Ну и что? — Харитон был на грани, но держался до последнего. Он как можно нежнее взял руки Дмитрия в свои. — Просто представь, что мы оставили все как есть. Михаэлю было сделано немало операций, вставлено множество протезов, использовано немалое количество медицинского полимера. Так вот, лечение и реабилитация твоего дражайшего заместителя затянутся на годы, как тогда у П-3, и в этот раз уже никто не даст гарантии того, что он останется таким же дееспособным, как раньше. — Отчасти ты прав, — вздохнул Дмитрий. — Сознание надо переселять. Но, может, не в полимерного клона, а, например, в робота? Потому что клона я создавал лично для себя. И не собираюсь никому отдавать. — В какого робота? — усмехнулся Харитон. — В «Вовчика», в «Рафика», в «Леонова»? Или ты для такого случая специально заныкал где-то робо-балерину? Не смеши меня. Они еще некоторое время спорили, пока их не прервала обеспокоенная Филатова: — Дмитрий Сергеевич, Харитон Радеонович! Михаэль… все. Повисло шоковое молчание. — Ладно, Тоша, будь по-твоему, — прервал тишину Сеченов. — Спасибо, что прислушался ко мне, Дима, — сказал Захаров и обратился к своей подопечной: — Лариса, готовь разум Михаэля к резервному копированию, — он посмотрел на академика, — а мы принесем полимерное тело.

***

В начале было слово, и слово это было… нецензурным. Штокхаузен проснулся, улыбнулся, потянулся, размял затекшие ото сна мышцы и суставы. В кои-то веки он смог выспаться! Хотел было встать, но ударился лбом о стекло. — Scheiße! Немец потер ушибленный лоб и осмотрелся. Он находился в капсуле в незнакомом помещении. И это была не операционная, не привычная для него палата. Это была какая-то лаборатория, судя по содержимому, в комплексе «Павлов». «Что я здесь делаю?» — подумал Михаэль и принялся искать способ открыть капсулу изнутри. Потянул за странный рычажок — и дверца капсулы отворилась. Он вышел на свободу. Лаборатория, достойная самого безумного ученого: повсюду были расставлены различные измерительные приборы, шкафы с реактивами и изощренными опытами, заспиртованные органы. Но Михаэль приметил зеркало. Он подошел к нему. Да, сперва немец не узнал себя в зеркале. Вроде бы то же худощавое тело, покрытое мелкой россыпью родинок и веснушек, все те же шрамы на ноге и вдоль позвоночника. Слегка заостренные черты лица, темные непослушные кудри, затемненные глаза… Если бы кто-то спросил у Штокхаузена, сколько ему лет, и он бы назвал свой реальный возраст, то ему бы ни за что не поверили. Сказали бы, мол, для своих лет, товарищ заместитель гендиректора, вы выглядите слишком молодо и смазливо. «Это точно я? Может, всему виной плохое освещение», — прихрамывая, он подошел к переключателю, зажег свет и вернулся к зеркалу. Ничего не изменилось. «Возможно, это я, но лет 20 назад», — немец придирчиво осмотрел себя и заметил, что он был абсолютно голым. Не было ни намека на нижнее белье. «Надо найти одежду», — он перерыл все шкафы и ящики лаборатории, но нашел только халат с бейджиком на имя Захарова Х. Р. и накинул его на себя. — Да пустите меня к нему! — из глубин коридора за дверьми лаборатории раздался голос Сергея. — Дайте мне его увидеть! «А волшебное слово, П-3?» — Михаэль улыбнулся. Халат, который оказался ему великоват по размеру, сполз с его острых плеч. — П-3, сынок, наш драгоценный Мишутка никуда не денется, — послышался добродушный голос Дмитрия Сергеевича. — Ты успеешь его увидеть. Шаги становились все громче. Двери открылись — и на пороге появились Нечаев и Сеченов. — МИШУТКА! — радостно воскликнул Сергей и побежал навстречу к Михаэлю. Дмитрий пытался его удержать, но тот вырвался из хватки. — Как же я рад, что ты жив и здоров, — П-3 обнял Штокхаузена так, будто он для него самый важный человек на свете, которого надо холить и лееять, оберегать от опасностей, любить всем сердцем. — Сережа, отпусти, ты его задушишь, — Сеченов пытался оттянуть Нечаева, но безуспешно. Голова Михаэля буквально утонула в большой и упругой груди Сергея. Он медленно коснулся ее. Почувствовав чужие руки у себя на груди, Сергей раскраснелся, как рак, а член предательски дернулся. Мужчины отпрянули друг от друга и отвели смущенные взгляды. — Приветствую всех, товарищи, — в лабораторию неожиданно зашел Захаров. — О, доктор Штокхаузен, рад видеть вас в добром здравии! — он уперся в свой планшет. — Ну, или не свовсем. Хорошая новость: операция по переселению вашего сознания в полимерное тело прошла успешно, без потерь, хотя на полное восстановление памяти потребуется некоторое время, — Харитон оторвался от планшета и взглянул на Михаэля. — Плохая новость: нейрополимер восстановил ваше тело без голени левой ноги и с поврежденным позвоночником. Пришлось провести ряд дополнительных операций, чтобы устранить недочеты. Время от времени вы будете ощущать боли в этих местах, но скоро это пройдет. Михаэль машинально притронулся к своей спине. Туда же нежно прикоснулся Сергей. Он спросил: — Получается, его реабилитация затянется? — Предположительно, до конца лета, — ответил профессор, — а это на один месяц. Недолго вам осталось, Михаэль. Штокхаузен и Нечаев с недоумением переглянулись. Неловкую тишину прервал Сеченов: — Кстати, насчет тела: оно, конечно, полимерное, но твоя кровь настоящая. Ты все еще смертен, Михаэль, так что береги себя. — Мы продолжим наблюдение за вами. В скором времени вы будете переведены обратно в госпиталь, — Захаров собрался покинуть лабораторию, но остановился в дверном проеме. — И да, пожалуйста, верните мне мой халат, который вы безбожно помяли. — Но у меня совсем нет одежды, — возразил Михаэль и мертвой хваткой вцепился в халат. — Держи, — П-3, поскольку был в гражданском, снял свою рубашку и отдал немцу. Штокхаузен нехотя снял халат, отдал его Захарову и принял рубашку Нечаева, теплую хлопчато-бумажную ткань, насквозь пропитанную одеколоном и никотином. Она оказалась огромной, но этого хватило, чтобы прикрыть все срамные места. — Сергей, — тихо обратился он. Оба мужчины встретились взглядами. — Спасибо, — робко пробормотал Михаэль, но потом заговорил более уверенно. — Вы ведь мне жизнь спасли, причем и не раз. Я знаю, что это просто ваша работа, которую нужно воспринимать как должное, но… — Тщщщщщ, — Сергей заткнул Михаэля, приблизился к его лицу, — я все понял. Ни слова больше, — прошептал он в губы, а потом поцеловал их легко, почти невесомо. — Теперь понятно, откуда у него засосы и укусы по всему телу, — хмыкнул Дмитрий, наблюдая сию картину, и широко улыбнулся, обнажив свои острые клыки. — Вы такие милые! Харитон лишь закатил глаза и потащил своего мужа прочь из лаборатории: — Дима, ты что, никогда целующихся граждан СССР не видел? Оставь их. Успеешь на них насмотреться.

***

Лето для Михаэля пролетело за лечением, реабилитацией и изнурительными тренировками с Сергеем. И не зря. Благодаря всему этому он убедился в том, что его новое тело, пусть и полимерное, все такое же смертное, как и предыдущее. Надобность в костылях отпала, теперь он ходил с элегантной тростью, которая не только помогала устоять на ногах, но и придавала солидности. За все оставшееся время Штокхаузен переосмыслил весь свой сексуальный опыт, отношения и пришел к неутешительным для себя выводам. С женщинами, конечно же, правильно и приемлемо, но с мужчинами интереснее. Да и долго отрицать очевидные чувства — вредно для здоровья как физического, так и душевного. Поэтому немец отбросил все свои предрассудки и обнажил душу перед майором. Но все оставалось по его правилам. Лето подошло к концу. Реабилитация закончилась, и Михаэль, как говорят на Западе, «снова в седле». Он вышел из госпиталя уже совсем другим человеком. Люди другие, мир другой. Ничего, как прежде, уже не будет. Потому что вампиры — это лишь малая часть большего кошмара.