VAMP-A3

Четвертый «звоночек». Нет, не «звоночек», а целый ебучий «колокол»! Реабилитация шла полным ходом. Михаэль постепенно возвращался в рабочую колею, хоть и оставался при этом на больничной койке. Как ни странно, ему это было на руку, поскольку он занимался медицинскими исследованиями. От скуки. Ведь стены госпиталя так просто покидать было нельзя. Именно тогда, в начале июля, Штокхаузен приметил дефицит крови. Частенько слышал бугурт Захарова насчет этого. Тот даже перевел госпиталь в режим жесткой экономии, чтобы решить проблему с запасами крови, отчего забугуртил уже Сеченов. Они еще долго спорили, стоило ли оно того… … Пока Михаэль не пригласил их обоих в лабораторию. — Дмитрий Сергеевич, Харитон Радеонович, — начал он торжественно, — я пригласил вас обоих сюда для того, чтобы продемонстрировать свое решение проблемы с запасами крови, — взял со стола колбу с красноватой жидкостью и показал ученым мужам. — Это синтетическая кровь. Она способна адаптироваться под любую группу, резус-фактор и не вызывать никаких побочных реакций. Она уже была протестирована на лабораторных мышах и нескольких добровольцах и показала неплохие результаты. — Интересная разработка, — отметил Харитон. — А из чего состоит ваша синтетическая кровь? — Синтетическая кровь состоит из жидкого нейрополимера, который просто копирует в себя все данные из настоящей и таким образом подстраивается под нее. Помнится, вы делали кому-то операцию на мозге. Так вот, синтетика действует таким же образом. — Интересно, а синтетическая кровь такая же на вкус, как настоящая? — спросил невзначай Харитон, ехидно улыбнувшись. — Не знаю, не пробовал. И не советую: исследования по влиянию синтетической крови на ЖКТ не проводились. Потому что я не предполагал, что ее кто-то будет… пить. Сеченов и Захаров посмотрели друг на друга, улыбнулись и одобрительно кивнули. Профессор попросил: — А зря. Михаэль, пожалуйста, достаньте нам с Дмитрием Сергеевичем кружки. Мне — в виде Мусеньки. Штокхаузен послушно выполнил его просьбу — и на столе появились две кружки: одна — обычная, другая — в форме кошки со вскрытой черепной коробкой и ручкой в виде хвоста. «Mein Gott, как Захаров пьет из этой кружки? — мысленно недоумевал он. — Эти ушки могли бы проткнуть ему глаза. Ах да, он же носит очки. Но все равно ничего не понимаю». Дмитрий взял колбу с синтетикой и разлил ее содержимое по кружкам. — Ну, товарищи, за научный прорыв? — академик поднял свою кружку. Профессор сделал то же самое. — Доктор Штокхаузен, почему бы вам не присоединиться к празднованию? — предложил Захаров. — Вы фактически решили проблему с дефицитом крови. — Да, но я всего лишь создал решение проблемы, но не решил саму проблему. Как по мне, еще рано праздновать победу. И, может, не стоит пить опытные образцы? Ученые мужи переглянулись и… засмеялись, чуть не расплескав содержимое кружек. Потом успокоились. — Ну, как хотите, — сказали они и выпили одним залпом синтетику. На брудершафт. И облизнулись, демонстрируя свои неестественно длинные и острые клыки. — М-м-м, на вкус как настоящая, — отметил Дмитрий. — Первая положительная, как я люблю. — Полностью с тобой согласен, Дим, — согласился Харитон. — Интересно, а энергетическая ценность такая же, как у настоящей? Сказать, что Михаэль был в ахуе шоке — ничего не сказать. Он вообще перестал что-либо понимать. В голове были лишь ветер и вопрос «Что за… ?». — Это что же получается? Вы… — Да, Михаэль, — заявил Захаров. — Мы результат весьма удачных опытов по созданию homo futurum — человека будущего. Хоть мы теперь и вынуждены жить во тьме, но навсегда избавлены от ненужных человеческих потребностей и низменных пороков. И мы можем заниматься наукой на благо общества хоть всю жизнь, не отвлекаясь на такие мелочи, как сон и еда… — Проще говоря, мы вампиры, — подытожил Дмитрий все выше сказанное, чем Харитон был недоволен: — Дима! Еще слишком рано. Вот видишь: ты напугал нашего мальчика, — он заметил, как немец медленно попятился в сторону двери, и обратился к нему: — Надеюсь, у вас хватит мозгов и совести, чтобы не трепаться об этом на каждом углу Предприятия или где-либо еще. Услышав эти слова, Михаэль поспешил ретироваться из лаборатории, но уже в свою палату. Увидев там П-3, подскользнулся и упал в его объятия. — Ебучие пироги, Миша, — почему-то беззлобно возмутился Сергей, — ты будешь когда-нибудь под ноги смотреть? — И вы здравствуйте, товарищ ма-… — начал было Михаэль, но осознал, что это уже когда-то было. — У меня дежавю или… ? — Дежавю? Это что-то на вашем немецком, да? Ай, неважно, дело есть, — Нечаев бережно усадил Штокхаузена на койку. — Какое? — Сегодня праздник — Купалье, у реки тусовка будет. А ты, видать, в этих больничных стенах засиделся, как принцесса в башне. Пойдем развеемся, погадаем? — Вы же прекрасно знаете, что я не верю во все это. — Ой, не будь занудой хотя бы сегодня. Просто отключи мозги и хорошенько повеселись. Хотя бы ради меня. — Ладно, пойду. Но только из уважения к славянским традициям. — Отлично! Я зайду за тобой в 9 вечера, — Сергей подмигнул и удалился из палаты. Когда в палате стало тихо, Михаэль сразу же сел за «Грушу» и добавил несколько заметок, касающихся расследования. Главная из них — «СЕЧЕНОВ И ЗАХАРОВ — ВАМПИРЫ!». Да-да, именно большими буквами. Потому что ахуй шок все еще не прошел. И закрепил это доказательством в виде записи с устройства «Мысль». «Может, они меня просто разыграли? — немец мысленно проходил через все стадии принятия неизбежного. — Может, это просто дурацкая шутка? Да, конечно! В один прекрасный день они заявятся ко мне и скажут, мол, мы вас разыграли, док, это все грим! Молодцы! Возьмите с полки пирожок, раз уж вы признались в этом, — в его голове раздались саркастичные аплодисменты». Время пролетело незаметно, и немец уже успел задремать за рабочим столом, но в окно неожиданно постучались. Он открыл окно и увидел П-3 с каким-то свертком в руках. — П-с-с-с, Миша, пора. — Что это? — Михаэль указал на сверток. — Это дресс-код. Бери и переодевайся. Я тебя жду. Михаэль принял сверток. Это была льняная ночная сорочка длиной почти до пола. Когда он начал переодеваться, то увидел, что Сергей откровенно пялился на него: — Товарищ майор, не смотрите на меня такими глазами. — Какими глазами? — Такими… влюбленными, что ли? От этого замечания Нечаев залился румянцем, а Штокхаузен лишь закатил глаза и продолжил переодеваться. П-3 не мог оторвать взгляд от этой стройной, хрупкой на вид фигуры: россыпь веснушек на плечах, мелкие родинки по всему телу, шрамы — один на ноге, и Сергей знал, от чего он, а вот тот, что вдоль позвоночника… — Миш, а откуда у тебя шрам на спине? Михаэль вздрогнул от заданного вопроса. Этот шрам — напоминание о том, о чем он предпочел бы забыть, но увы, никак не выходит. — Долгая история, — коротко ответил он, обернувшись к Сергею. — Расскажешь? — П-3 подошел к заму ближе и положил свою теплую ладонь ему на плечо. — Я пока не готов к этому, — немец посмотрел на Сергея и увидел на нем точно такую же льняную ночную сорочку. Ох хотел хихикнуть из-за этого, но вовремя опомнился и сохранил серьезное выражения лица. — Ладно, как скажешь, — не стал давить Нечаев, за что Штокхаузен был ему благодарен. — Помочь? Подними руки. Сергей помог Михаэлю надеть сорочку, да не просто так, а старался как можно чаще касаться желанного тела, задерживался на руках, груди, талии… — Товарищ майор, хватит меня лапать и пойдемте уже на праздник, — Михаэль велил спешить, и Сергей послушно отстранился. Летнее солнце неспешно опускалось за горизонт, а гуляния у реки только начинались. Веселые возгласы, смех, песни, танцы у костра, звуки музыкальных инструментов — это далеко не все, что встретилось нашим мужчинам на празднике зрелости лета. Там был преимущественно молодняк: парни играли на инструментах и болтали о том о сем, девушки пели и плели венки из трав и полевых цветов. — П-3, здесь столько всего! — с удивлением отметил немец. — Чем же мы займемся в первую очередь? — Хм, дай-ка подумать, — Сергей осмотрелся в поисках досуга. — Мы можем сразу приступить к самому главному — к поиску цветка папоротника. — Но папоротник же не цветет… — Миш, ну я же просил не быть занудой. — Ладно, молчу, товарищ майор. Будь по-вашему, — Михаэль поднял руки в примирительном жесте. — А что за цветок такой? — Это такой цветок, который сделает тебя волшебником: ты начнешь понимать язык природы, разговаривать с животными, творить всякие разные чудеса… — Получается, Дмитрий Сергеевич в свое время нашел цветок папоротника? — усмехнулся Штокхаузен. — И поэтому у него позывной «Волшебник»? — Похоже на то, — ответил Нечаев и заливисто засмеялся, а потом, успокоившись, сказал: — Ладно, пошли искать цветок, пока нас не опередили. — А как он хотя бы выглядит? — Не знаю, никогда не видел. Сколько я эти гулянки ни посещал, ни разу не смог найти. Но… — Сергей не успел договорить: вокруг мужчин закружились с веселыми возгласами несколько молодых ребят, надели на них венки из полевых цветов и побежали к костру. П-3 поправил венок, нежно взял Михаэля за руки и продолжил: — Думаю, если мы объединим усилия, то у нас все получится. Он горит, как свечка. Маленький такой и слабый огонек. Идем искать. Они искали цветок папоротника в кустах, под деревьями, в траве, на поляне, у реки — все безрезультатно. После нескольких долгих минут безуспешных поисков Нечаев не выдержал: — Все, хватит! Может, займемся чем-нибудь другим? Например, костер перепрыгнем… — Товарищ майор, это оно? — Штокхаузен указал на заросли папоротника, откуда проглядывался еле заметный огонек. Сергей охуел не мог поверить своим глазам: он столько раз посещал Купальскую ночь и ни разу не находил цветок папоротника, а Михаэль просто пришел, можно сказать, впервые и смог его найти! П-3 стало как-то обидно. А Михаэль взял в руки цветок и показал Сергею. — Ебучие пироги, Мишутка, ты нашел его! — восторженно воскликнул Сергей. — Теперь ты волшебник! — Правда? А кто тогда Дмитрий Сергеевич? Он утратил или сохранил свой статус волшебника? — Я… — П-3 задумался, почесав затылок, — Да хуй его знает! Пошли, вон, через костер прыгнем, — он взял Михаэля за руку и потащил в сторону костра. — Зачем? Мы не получим ожоги? Сорочки не сгорят? А куда мне цветок деть? Но Нечаев уже не слушал Штокхаузена. Он маниакально смотрел на костер: — Пройдем обряд очищения, прыгнув через огонь. А потом пойдем к реке гадать на суженных. Михаэль сжался. Он помнил, как из-за собственной неуклюжести получал химические ожоги при работе с реактивами, но то было случайно. А теперь он пойдет получать ожоги целенаправленно! Мужчины еще некоторое время наблюдали за другими людьми, прыгавшими через костер: кто-то прыгал один, кто-то — в паре. А потом пришла их очередь. — Не бойся, Мишутка, — старался успокоить Сергей. — Доверься мне. П-3 взял немца за руку — и они, разбежавшись, прыгнули через костер! Огонь слегка опалил стопы и полы сорочки, но никто не пострадал. Ну, почти. Неосторожное приземление — и протез дал Михаэлю о себе знать резкой вспышкой боли. Крик просился выйти наружу, но из легких будто вышибли весь воздух. По телу пробежался неприятных холод, в глазах потемнело, земля ушла из-под ног. Ужасно хотелось провалиться в небытье, но до боли знакомые крепкие мужские руки не дали желанию воплотиться в реальности и заботливо отвели подальше от праздничной суеты. Шум Купалья сменился на тихое журчание реки. Прохладный речной воздух ударил в нос, а тело ощутило мягкую летнюю траву. Михаэль очнулся и встретился с обеспокоенным взглядом знакомых голубых глаз. — Больно? — поинтересовался Нечаев. — Терпимо, — еле выдавил из себя Штокхаузен. — Я как назло забыл взять с собой обезболивающие. — Если тебе совсем плохо станет, мы можем вернуться в госпиталь. — Спасибо за беспокойство, товарищ майор, не нужно. Мне уже лучше. Мужчины некоторое время молча смотрели на водную гладь. Первым тишину прервал немец: — П-3, а что за гадание у реки? — Ну… — Сергей задумался, почесав затылок. — На одном конце реки незамужние девки пускают в воду свои венки, а на другом конце неженатые хлопцы ловят их. Чей словят — те и суженные. — Ясно. Будем ловить венки и искать себе суженных? — Ага. Может, найдем кого лучше прежних. — А как мы узнаем своих суженных по венкам? — Я… Ну… Да хуй их знает! Сколько их не ловил, так и не смог найти свою суженную. Может, хотя бы сегодня нам повезет. И снова тишина. Минут 10 прошло, а ни один венок так и не появился на водной глади. — Пусто, — разочарованно вздохнул Михаэль. — Может, не судьба? — Наверное, — вздохнул в ответ Сергей, но потом его осенило: — Слушай, а может, мы уже нашли своих суженных? — Неужели? Когда? И кого вы себе нашли? Кто она, если не секрет? — Может, давно, а может, и недавно. Может, это даже не она, а он… — Товарищ майор, вы хоть понимаете, что говорите? — Конечно, понимаю! — Сергей на эмоциях всплеснул руками, да так, что одна его рука оказалась на внутренней стороне бедра Михаэля. — И я даже знаю, кто он. — Кто? Сергей по максимуму приблизился к Михаэлю, взглянул в полные непонимания янтарные глаза напротив и сказал: — Ты. И поцеловал его в столь желанные губы. Нежно, чувственно, горячо, будто мечтал об этом всю свою жизнь. Сердца их обоих затрепетали от неожиданного проявления любви, тепло и электрические разряды возбуждения прошли по телам. Хотелось большего, хотелось зайти дальше поцелуев… Но кислород необходим всем живым организмам. Поэтому Сергей нехотя разорвал поцелуй и отстранился, чтобы отдышаться. «Mein Gott, что это было? — недоумевал Михаэль. — Поцелуй, да еще и с мужчиной. И мне это… понравилось! — он улыбнулся, посмотрев в глаза П-3». Этот жест, это действие пробудило в глубине его души те чувства, что, как ему казалось, были зарыты и забыты давным давно, еще в далеком прошлом, которое он держал в тайне от всех. В прошлом, когда он носил свое настоящее имя. Но об этом как-нибудь попозже, когда Михаэль наберется смелости. — Вы безнадежный идиот, товарищ майор, — тихо сказал он. — А ты безнадежный зануда, — усмехнулся Сергей. Мужчины рассмеялись, но потом, успокоившись, снова слились в поцелуе, более страстном, чем в первый раз. Казалось, что им было глубоко плевать на то, что происходило вокруг; на то, что кто-то мог их заметить в компрометирующих позах и движениях; на то, что они могли вступить в противозаконные отношения, которые жестко порицались и наказывались в советском обществе. Все это отошло на самый дальний план, уступив место глубоким, высшим чувствам. Мужчины так увлеклись друг другом, что даже не заметили, как время перевалило за полночь. Пора было возвращаться обратно в госпиталь. Михаэль, естественно, сам передвигаться не мог, поэтому Сергей взял его на руки и отнес в палату за считанные минуты. Предстоял серьезный разговор.