За глазами Лары. Тень Пророка

Костюм Стража Змея был неудобным. Головной убор был тяжелым, а в складках зеленой ткани и кожи было трудно спрятать ее пусть уже и столь скудное, но все же снаряжение. Особенно ледорубы, который ей были просто необходимы для восхождения. Но делать было нечего. Без них не обойтись. Без пистолета, хотя и с маленьким запасов патронов, она тоже не могла обойтись. Ларе пришлось положиться на удачу, и, попрощавшись с Ионой и Учу, она направилась в Верхний город Пайтити. Там ее должен был встретить Эцли, который несмотря на недавний плен, уже был готов помочь всем, чем возможно, чтобы освободить уже от пленения свою царственную мать. Чем ближе Лара подходила к воротам, тем больше сомневалась, что стоило идти вот так, напролом. Точнее, через главные ворота, да еще и в этом костюме, где были видны руки и ноги. Видно же, что ее кожа намного светлее, чем любого здесь жителя, да и среди сектантов она не не видела женщин. Ее раскроют, как пить дать. и повезет, если бросят в соседнюю камеру с Унурату. Но делать было нечего, и отступать было уже бессмысленно. Лара подавила тяжелый вдох, когда впереди показалась ее цель, а желудок скрутило в узел так, что недавно съеденное рагу начало подкатывать к горлу. И даже не в волнении как таковом было дело, а в том, что не хотелось бы, чтобы случился еще один провал. Лара взяла себя в руки и ровным шагом прошла через ворота. Она ощущала на себе взгляды двух стражников, и была почти готова к тому, что сейчас ее ударят в спину. Но они не сдвинулись с места. В следующий миг, Лара порадовалась, что на ней маска. Мост, на который она ступила, был усыпан телами повстанцев, пытавшимся устроить диверсию ранее. Их тела были проткнуты стрелами, их кровь заливала камни, и едва ли пройдет много времени, прежде чем здесь начнет витать трупный смрад. Все же, здесь был очень жаркий климат, едва ли телам понадобится много времени, чтобы начать разлагаться, да и сам мост был прямо на самом солнцепеке. Лара не могла не задаться вопросом, почему их еще не убрали. Оставили в назидания? Кому? Людям, который стараются обходить дорогу у вратам десятой дорогой, и не увидят этот мост, усыпаны телами? Даже те, кто верит в чушь Домингеса, не приближаются к воротам сильно близко, хотя совсем рядом был рынок. А в Верхний город почти никого не пускают. По крайней мере, за то время, что Лара была здесь, она не видела, чтобы сюда кто-то входил или выходил. Только Домингес, которого вынесли на троне к самым воротам, где он произнес ту напыщенную речь, прежде чем его занесли обратно. В любом случае, Лара как можно непринужденно прошла мимо истерзанных людей и поднялась по лестнице. Она старалась идти с видом человека, который проходил этот путь каждый день, не глазеть по сторонам и не вертеть головой. Лара проигнорировала сектанта, который очищал оружие от крови на самой верхней ступеньке, и лишь пренебрежительно кивнула тому, что поприветствовал ее на входе. Она прошла через наполовину открытые ворота и увидела, что лестница, ведущая выше, тоже была усеяла трупами. И их здесь было куда больше, чем Лара ожидала. Почти и ступить было некуда, так много было тел и крови, залившей и уже запекшейся на древнем камне. И сектантов. Их тоже с каждым шагом было все больше. Кто все еще осматривал тела, самоуверенно рассуждая с товарищами о том, что они бы в любом случае одолели повстанцев, ведь у тех плохое оружие и подготовка, а кто-то стоял на страже. Ларе казалось, что их глаза следят за каждым ее шагом. Она старалась не подавать виду и ровным шагом продолжала идти вперед, мысленно радуясь, что открытый мост сменился крытым широким проходом, а дальше вовсе было что-то вроде извилистого холла, вновь полного стражи и выживших повстанцев, чьи жизни обрывались с криками и отвратительным влажным чавканьем, когда макуауитль врезалась в их плоть, за которым ее должен был ждать Верхний город во всей его славе. Первый взгляд на их жителей дал понять, что здесь жили кто-то вроде местных аристократов и богатых людей. На их лицах было больше красок, используемых здесь вместо макияжа, прически мужчин, но больше все же женщин были весьма объемными и своеобразными, завитыми на манер рогов животных, и одежда из более дорогих тканей и менее скудная, чем у жителей той части города, где Лара уже была. И золото. У всех было много украшений из золота, драгоценных и полудрагоценных камней, и серебра. Лара видела на их лицах презрение и высокомерие, пока некоторых из них наблюдали за казню повстанцев, ниже по лестнице, по которой она поднималась. Они явно были сторонниками Домингеса и его путей. Большая часть знати везде одинаковая. Эти слова будто донес до ее ушей ветер, но она все же четко уловила их. Лара даже если бы захотела, не смогла бы ответить, ибо слишком много было публики. Но была согласна. Лара слишком хорошо знала богатеев и титулованных людей, чтобы понимать, что ради того, чтобы сохранить статус и деньги, они и черту душу продадут. И будут служить тому, кому выгоднее. Она сама хоть и принадлежала к этому же слою общества по рождению, но не считала себя частью всего этого, еще в детстве избегая этих богатых сопляков, а потом не без помощи дядюшки Атласа, оказавшись от этого круга людей так далеко, как это было возможно. — Я сама графиня, помнишь? — все же не удержалась от шпильки Лара, когда убедилась, что никто не услышит ее шепот. И в ответ услышала тихий смешок и едва ощутимое прикосновение к руке. Ты прекрасное исключение из любых правил, Лара Крофт. Ее губы предательски дрогнули в улыбке, которую скрыла маска на ее лице. Лара продолжила путь по лестницам вверх, и они, казалось бы, не кончались. Она шла все выше и выше. Пока не увидела трапецевидную арку, за которой лежала либо площадь, либо рынок, судя по звукам голосов, доносившихся до ее ушей. А около одной из колон, Лара нашла Эцли. Он прятался от стражников, периодически выглядывая, чтоб увидеть что-то впереди. Лара оглянулась, чтобы убедиться, что на лестнице за ее спиной никого не было. Особенно сектантов, с один из которых столкнулась буквально пару минут назад. После чего тихо подошла к мальчику. — Эцли? — прошептала Лара, надеясь, что не напугает его. — Это я, Лара. Мальчик вздрогнул и резко повернул к ней голову, а на его губах мелькнула нервная улыбка. — Ты как настоящий змеиный страж в этом костюме. Если бы не твой голос, то я бы уже пустился в бега, — попытался пошутить он, прежде чем посерьезнее и махнул рукой вперед. — Видишь те ворота, посреди площади? Тебе туда. Я узнал кодовую фразу, чтобы тебе пропустили. Запоминай: «Невинные глаза сомкнутся на рассвете, когда станет слабость». Лара беззвучно повторила слова, стараясь их запомнить, а ее взгляд тем временем напряженно рассматривал охрану около врат. Теперь, зная, что ей именно туда, она пыталась оценить возможности для непредвиденного отхода, оружие у охраны, их количество и вообще свои шанса на то, что ей удастся также легко, как и войти в город, проникнуть и в тюрьму. Как оказалось, именно так и было. Она прошла мимо первой пары охранников, которые даже ничего у нее не спросили, спустилась по лестнице вниз, и прошла мимо второй пары охранников, чьи уста тоже оказалась сомкнуты. Они вообще будто ее не заметили. Лара нахмурилась, но продолжила путь, но на миг замерла, когда из-за следующей арки, за которой виднелся какой-то богато-украшенный зал, донеслись голоса. Голоса Домингеса, и Унурату. Они явно спорили. Лара спустилась до конца лестницы, и, спрятавшись около входа, аккуратно выглянула в зал, почти сразу найдя взглядом говорящих. Они стояли друг напротив друга, посреди зала, перед украшенным золотом и расписанным яркими краскам алтаря, явно посвященного Кукулькану. — …Амару, вспомни же, кто ты такой! — громко сказала опальная царица, смело делая еще один шаг в сторону брата своего мужа, игнорируя то, как стражники напряглись и схватились за оружие за ее спиной. — Я один из вас, — сквозь зубы произнес Домингес, и указал на нее пальцем. — И если бы мой брат был жив!.. — О, да, будь Сайри жив, он бы пришел в «восторг» от того, что его родной брат решил принести в жертву его жену и до этого пленил его сына! — ядовито выплюнула Унурату. — Ты сама до этого довела своими нелепыми восстаниями и непослушанием того, что я пытаюсь сделать. Сделать лучше для нашего народа, — упрямо произнес Домингес, пытаясь убедить в этом то ли себя, то ли ее. — Ты… — Идем домой, Амару, — уже тише произнесла Унурату, перебив его на полуслове. — А я дома, — возразил тот, делая небольшая шаг назад и всплеснув руками, указывая на зал. — Это мой дом. И он может быть твоим. Сделав порывистый широкий шаг вперед, Домингес коснулся рук опальной царицы. — Унурату, — тихо сказал он, произнося имя жены своего брата с неким придыханием. — Ты только представь, как расцветет Пайтити, если не будет больше внешних опасностей. Мы больше не будем бояться, что солнце умрет, и что из вне придут чужаки и разрушат наш мир. Его рука крепче стиснула ее запястье. — Разве тебе не надоело бояться пришлых, голода и болезней, которые приходят из большого мира? — с некой нотой одержимости в голосе добавил Домингес. — Опасностей, что могут… — Ты — опасность! — крикнула Унурату, выдергивая руку из его хватки. — Ты что, этого не понимаешь, Амару? Ты хочешь переделать мир. Поиграть в бога. Но мы не боги. Мы можем творить свою судьбу. Вместе мы можем встретить с любой опасностью лицом к лицу, не теряя при этом достоинства. Она покачала головой. — Но мы не боги, — твердо добавила Унурату. — И если однажды придет конец Пайтити, значит просто пришло время. Все увядает, чтобы что-то новое пришло на его место, Амару. Домингес замотал головой. — Нет, нет, нет! — резко повторил он, начав ходить из стороны в сторону. — Нет. Я сделаю все, чтобы Пайтити процветал. Слышишь? Все. Я уже объединил наши раздробленное общество, и… — Ты даже не живешь здесь! — рявкнула Унурату. — Ты то есть, то тебя нет. Как будто жить здесь не обязательно. — Да, я жил там! — воскликнул Домингес. — И знаю точно что грядет. Они придут и заберут все, что нам дорого. Разрушат наш город и истребят нас. Я этого не допущу. Знаю, что ты думаешь, что воскрешение солнца спасет нас. Но это всего на мгновение. Этого мало. Он вновь шагнул к ней и положил руки на плечи Унурату. — Помоги мне, — умоляюще произнес Домингес, заглядывая ей в глаза. — Встань рядом со мной, Унурату. Мне нужен твой острый ум, твоя стойкость в моем мире. — В твоем мире? — тихо спросила Унурату. — Или в мире ордена Кукулькана… А точнее Троицы? — Если тебе нужна власть — забирай, — импульсивно выпалил Домингес. — Только помоги мне защитить Пайтити сейчас — и тогда, я отдам тебе город. Правь им как захочешь!.. Унурату покачала головой. — Я найду ларец и воскрешу солнце. И пусть оно будет тебе судьей, — глухо, но решительно произнесла она. Домингес отшатнулся, как будто та дала ему пощечину. — Почему ты обо мне такого мнения? — сердито воскликнул он, внезапно грубо схватив ту за плечи. — Я хочу только как лучше! Я не злодей в твоей истории, Унурату. Я пытаюсь сохранить наш мир, наш город. Место, где мы родились и где растет твой сын!.. — Тот мир, который хочешь построить ты, совсем не то место, где я хочу, чтобы рос мой сын, — твердо сказала Унурату и вновь стряхнула его руки со своих плеч. — А теперь, я хотела бы отдохнуть перед своим жертвоприношением. Скрип зубов Домингеса был настолько громким, что резал по ушам. — Ларец пропал, — отрывисто произнес он. — Миссионер, Андрес Лопес, украл его четыреста лет назад. Лара застыла точно также, как и Унурату. Значит она все же была права! Испанцы вынесли ларец. И Домингес знал об этом. Уж не поэтому ли тормозил поиски? Искал в Бразилии, хотя и знал, что его там нет?.. — Что? — выдохнула опальная царица. — Этого не может быть! — Но это так. Мне жаль, Унурату, но ты потратила жизнь на поиски не в то месте, — подтвердил Домингес, а потом он отрывисто махнул головой охране и те увели Унурату, все еще прибывающую в неком шоке. Кажется, он неравнодушен к этой иноземной царице. И абсолютно одержим своей идей и видением мира. Лара чуть вздрогнула, слишком отвлеченная подслушиванием за разговором в зале. Она не стала отвечать на слова, которые в этом не нуждались. Лара проводила взглядом Домингеса, исчезнувшего в левом проходе, и проследила за тем, куда увели Унурату. И потом выждала еще пару минут, чтобы убедиться, что зал точно опустел от всей охраны, которая ушла вместе с Домингесом, после чего покинула свое укрытие, чтобы продолжить свой путь к спасению опальной царицы. Но мелкая дрожь под ногами заставила ее замереть. Когда она выбиралась из сенота, то уже ощущала это, но тогда дрожь длилась всего пару секунд, и она даже думала, что ей показалось. Но в этот раз дрожь была более длительной, и не надо было быть гением, чтобы понять, что это значит. Предвестники следующей катастрофы. Сокрушающее землетрясение грядет, а ларец был украден. На миг Лара уныло подумала, как это бессмысленно. Это спасение и жертвы на мосту. Все равно город либо будет поврежден землетрясением, которое придет в любой момент, или вовсе рухнет в недра земли со всеми ними. Но быстро стряхнув эти упаднические мысли, Лара продолжила путь, решив что о ларце и том, что делать дальше, подумает после того, как Унурату будет свободна.