За глазами Лары. Тень Пророка

Эцли был схвачен. Сначала Лара об этом не знала. Еще до того, как она смогла даже отцепить рацию от пояса своими задеревеневшими, странно чужими, пальцами, чтобы ответить Ионе, та затихла и больше не подавала признаков жизни. Видимо, сильно промокла, или же ее напарницу отобрали у Ионы охрана, которая его стерегла. Потом перед ней встала куда более серьезная задача. Нет, не понять где она. Ведь Лара, после того, как сфокусировала наконец взгляд, быстро осознала, что была в канализационном туннеле, похожем на тот, по которому вышла из ранее, после испытания змеем, где нашла ту фигурку. Ей нужно было сесть. Это такое простое действие оказалось весьма тяжелой задачкой для ее затекшего тела. Было такое ощущение, что она лежала без движения несколько недель подряд. Или вновь искупалась в ледяной реке. Холод пронзал каждую часть тела, да и слабость не помогала. Когда Лара все же смогла кое-как сесть, то первым делом бросила взгляд на ногу и увидела залитую уже запекшейся кровью штанину, где была сквозная дырка. Неловкими пальцами она раздвинула ткань, уже успевшую прилипнуть к коже, и увидела слабо сочащуюся кровь рану. Даже царапину, которая к вечеру уже точно исчезнет, если судить по тому, что на лопатке от когтей ягуара у нее уже остались только красные рубцы. Но бедро все равно болело, и Лара предположила, что кости срастаются куда дольше и болезненнее, чем любые другие рваные раны. С ее губ непроизвольно сорвался тихий смешок с оттенком истерики и горечи. Она сама себе не верила в том, что вот так просто думает о том, что раны и сломанная кость, которые могли, должны, были ее убить, уже через пару часов станут только воспоминанием и еще одним шрамом на ее коже. Нет, Лара могла поверить в бессмертных людей, видела их и не только, но примерить этот статус на себя казалось так неправильным. У нее в жизни было мало столпов, на которые можно опереться, и одним из них была твердая уверенность в том, кто и что она такое. Что она, Лара Крофт, была совершенно точно человек с многим достоинствами и недостатками, и одним из них, не понятно еще точно первое или второе, была смертна. Впрочем, если верить ее личному призраку, она все еще была таковой, только с привилегиями. При мыслях о Якове, чье имя все еще было очень болезненно произносить, мысленно или вслух, даже несмотря на это удивительное развитие событий, на нее помимо всех прочих чувств, хаос которых заставлял кружить голову, нахлынула вина. Лара была уверена, что он жаждал получить покой, которого был лишен столько лет. Столько очень длинных веков. А не застрять невидимым слабым духом, привязанным к той частичке силы Источник, которая осела в ее костях в тот миг, когда она разбила кристалл в Палате Душ, чтобы тот не достался Троице. Лара не думала, что так получится, но что уж теперь?.. И все же вина в ее душе была не только за то, что Яков был лишен покоя. А потому, что где-то глубоко внутри была рада, что это случилось. Что хоть так, но он ее не покинул, как все остальные. Лара ощущала себя за это таким ужасным человеком. Больше, чем уже было из-за того, что ее все меньше волновало то, сколько и как она убивала. Однако, сейчас не было времени на то, чтобы рассуждать об этом. Лара задвинула все мысли об этом подальше, как и о том, что, выходит, носила в себе частичку силы Источника, спасшую ее от смерти уже явно ни раз, и вновь сосредоточилась на том, что было сейчас. А сейчас, ей нужно было заставить свое задеревеневшие тело действовать. Нужно было встать, добраться до пещер, где обитала Унурату и ее люди, узнать, добрался ли туда Эцли. И самое главное узнать у опальной царицы, для чего могла быть использована эта статуэтка, только чудом не утерянная ею во время этого безумного забега. Шатко-валко, но Лара все же поднялась и медленно начала идти вперед. Она впрямь оказалась в каком-то канализационном туннеле с низким потолком, отчего ей пришлось брести вперед, согнувшись в три погибели. Нога слабо вспыхивала от боли при каждом шаге, но если учесть, что то копье явно не просто пробило его насквозь, разорвало артерии и мышцы, но еще и раздробило кость, то это было нечто перед тем, что такая рана в обычном случае могла либо сделать ее инвалидом и лишить надолго мобильности, либо вообще убить. И второе было более вероятно, если учесть, что Лара была в центре затерянного города, и до ближайшей больницы были многие и многие мили. Как она пересекла город, Лара честно не могла бы сказать, если хоть кто-то об этом ее спросил. Все было как одно смазанное пятно, эти улочки и тени, в которых прятались. Но а когда все же добралась до пещер, где скрывалась Унурату, то ее ждала эта самая неприятная весть о том, что мальчика все же поймали. Невольно в ее душе вспыхнула вина, видя, что хоть внешне опальная царица этого не показывала, но в ее темных глазах застыла отчетливая тревога и страх за своего единственного ребенка, попавшего в плен к его собственному дяде, для которого родственные связи явно имели мало значения перед лицом его эгоистичных стремлений и амбиций. — Я хотела помочь ему, — искренне произнесла Лара. — Думала, что смогу его увести прочь, но… Унурату кивнула. — Я тебя не виню, — твердо сказала она, и Лара видела, что та не лжет. — В нынешней ситуации, это было даже ожидаемо. Эцли боец и мы его вытащим. Лара подозревала, что Унурату не только пыталась в этом убедить ее, но и себя. Впрочем, едва ли чего-то другого можно было ожидать от матери, чьего сына схватили и на чьем спасении надо думать, а не впадать в панику. Взгляд царицы вдруг проскользил к ее испачканной в крови и разорванной на бедре одежде, которую полностью не смогла смыть даже вода, куда Лара еще раз нырнула, когда не через мост, а через реку перебиралась в сторону укрытия опальной царицы Пайтити. — Ты ранена? — хмуро спросила Унурату. — Нет, это просто царапина, — как можно более увереннее ответила Лара, совсем не желая вдаваться в подробности того, что на самом деле была на грани смерти. И прежде чем Унурату успела задать еще один вопрос, достала из сумки статуэтку, надеясь, что ее находка отвлечет женщину и та сможет ей сказать, для чего она служит. И почему была спрятана под замком из стольких ловушек. Это ведь не могла быть просто статуэтка, не было сомнений. — Я нашла это в глубинах храма вместо серебрянного ларца, — аккуратно сказала Лара, пристально смотря на Унурату, чьи брови нахмурились, когда она неохотно вложила статуэтку в ее руки. — Для чего она, ты знаешь?.. — Это ключ, — рассеянно произнесла Унурату, подняв серебряное идели выше и поднеся к лицу. — Кажется… кажется эта вещь из горного храма. Она вскинула взгляд. — Именно там держат Эцли, — добавила Унурату и покачала головой. — Неужели… Может ли в казармах быть скрытый вход в место, где спрятан ларец? Сектанты же не зря заняли храм?.. И нагнали столько охраны? Нужно действовать, если это так. Быстро, тихо и незаметно. Пока не стало поздно. Она говорила тихо, и, кажется, больше себе, чем Ларе. Но это было неважно. Если Унурату поняла, куда ей идти дальше, если ларец впрямь может быть в этом горном храме, то все остальное просто не имело значение. — Если ли какой-то обходной путь в этот храм? — осторожно спросила Лара, не желая сбивать с мысли Унурату, которая начала ходит из стороны в стороны, явно захваченная какой-то мыслью. — Да, был один около соленой шахты, — рассеянно ответила Унурату, и, вскинув на нее взгляд, замерла. — Но он почти обвалился. И там очень опасно. Лара слабо улыбнулась. — Все, что опасно — это как раз по моей специальности, — самоуничижительно произнесла она, и наклонила голову на бок. — Так куда именно мне идти и что примерно меня там может ждать? Унурату вскинула бровь и медленно кивнула, прежде чем начать объяснять направление и часть уже придуманного плана насчет вызволения Эцли, который томился вблизи храма. Следуя нему, Лара должна была расчистить путь Унурату и ее воинам, чтобы они прорвались внутри, а освободили мальчика, после чего они отвлекут сектантов, чтобы она успела найти вход и отправилась на поиски ларца. Это был шаткий план со множеством дыр и возможностей, где все могло пойти не так. Но другого не было. Как и времени. Впрочем, проникнуть в шахту и храм, оказавшийся целым комплексом, высеченным внутри горы, было не так уж и сложно. Как и разобраться с сектантами. Они не имели современного оружия, как и бронежилетов. Половина из них даже не поняла, что она подкралась к ним сзади, пока не стало поздно. Конечно, Лара могла использовать свои пистолеты, чтобы избавиться от них еще быстрее и более эффективно, вместо того, чтобы подкрадываться или использовать лук, но патроны не были бесконечными, а о том, чтобы пополнить запасы в Кувак Яку, речи сейчас даже не шло. Опять же, она не знала, что ее еще может ждать впереди. Лара отнюдь не забыла о том, что тогда в джунглях что-то нечеловеческое напало на тех полностью вооруженных наемников и убило их. И не сомневалась, что скорее она лично узнает, что это были за создания. Поэтому лучше да, беречь патроны для этой встречи, вместо того, чтобы растрачивать их на более легкие цели. В конечном итоге, все вышло по плану. Лара сумела расправится с сектантами, открыв двери для Унурату и ее людей, успешно вызволивших Эцли, и отвлекших внимание прибывшего подкрепления на себя, давая ей время проникнуть за круглые совсем не скрытые двери. Около них было много охраны, но не было следов того, что их пытались вскрыть каким-то варварским способом вроде динамита, который бы разнес на куски даже такой толстый и тяжелый кусок гранита. Но едва она выдохнула и сделала шаг внутрь открывшегося проема, как услышала вскрик и голос Унурату, приказывающих ее главному стороннику, Учу, уводить Эцли. Лара хотела вернутся, и помочь, испугавшись, что кто-то был ранен, но не успела. Древние каменный створки вновь сомкнулись, отрезая ей возможность вернутся назад и помочь Унурату, и мгновенно погрузив в оглушающую тишину и окутав затхлым воздухом, пропитанным пылью. — Черт!.. — тихо выдохнула Лара, и сердито стукнула кулаком по каменной двери. Вспомнив о рации, она сорвала ее с пояса и попыталась связаться с Ионой, все еще сидящем под надзором у людей Унурату. И вновь выругалась, когда вспомнила, что та все еще не просохла после заплыва по канализационным сетям Пайтити и максимум что передавала, так это помехи. Лара вновь выругалась и еще раз пнула каменный створки, вернув рацию на пояс и впервые оглядела место, где оказалась. Это был совсем небольшой зал. Буквально в десяти шагах от нее была лестница, ведущая в другим, наполовину распахнутым створкам двери, похожей на ту, через которую только что прошла, и откуда лился дневной свет и проходили слабые потоки воздуха, едва способный проветрить затхлость, которой здесь сильно пахло. Помимо этого, из интересного тут было еще два хорошо сохранившихся монолита в виде инкских божков, с почти не слезшей за многие века краской и помутневшими золотыми пластинами, украшавших изваяния. На них не было никаких пиктограмм или надписей. Щель была достаточно широкой, чтобы Лара смогла через нее протиснуться. Свежий воздух был сладким на вкус по сравнению с тем, что было в небольшом зале, буквально разделившем гору, прятавшую Пайтити от цивилизации, и… Из рта Лары непроизвольно вырвался изумленный вдох, когда она сделала пару шагов вперед, услышав сильный шум воды, и увидела долину, раскинувшуюся ниже. Со всех сторон были скалы, окружавшие круглый водоем с бурной рекой, вытекающей из водопадов, падающих со скал справа, и закручивающиеся спиралью, посреди которой было большое, тоже почти круглое плато. А на нем был высечен уже знакомый символ серебряного глаза, размером почти со всю эту природную платформу. И ей явно было нужно именно туда. Причем как можно скорее, ибо солнце уже медленно начало клониться к закату. Словно в ответ на ее мысли у нее в желудке жалобно заурчало, напоминая, что она ничего не ела уже черт знает сколько. Лара не ощущала как такового голода, но ее организм отчетливо говорил, что, чтобы иметь силы для дальнейшего пути, им нужно хоть чем-то подкрепиться. И поспать бы не мешало. Даже те пару часов, которые ей были доступны в те редкие мгновения, когда Лара проваливалась в беспамятство без вспомогательного удара по голове или же потери крови. Но все же решила использовать весь доступный дневной свет и отправится дальше. К сожалению, деревянный мост, когда-то тянущийся до плота, давно обрушился, и пришлось идти обходным путем, взбираясь по скалам и сохранившимся остовам, некогда державшим мост. Уже подобравшись ближе, Лара уныло осознала, что ей нужно было не на плато, а внутрь него. Скала оказалась полой, и туда впадали течения реки, огибающей ее со всех сторон. А на дне, куда пришлось буквально прыгнуть, совершив прыжок веры, ведь не было видно ни зги, оказался узкий подземный коридор. Под водой. Ее оружие не успело толком просохнуть еще с прошлого раза!.. И вот опять приходится нырять под воду, направляясь в место, где потенциально могло быть не просто опасно, а очень опасно. Но выбора не было. Она уже нырнула вниз и все равно промокла. Лара надеялась, что во второй раз сегодня не окажется близко к смерти настолько, как была ранее, когда набрала в легкие побольше воздуха и нырнула глубже. Она активно работала руками, нывшими от усталости, и решительно двигала ногами, даже если та, где было ранение, пульсировала от тупой, было притихшей боли. Все же кости явно даже под силой Источника срастались медленнее, чем рваные и ножевые раны. К счастью, сегодня ее не ждала еще одна смерть. Вместо этого она обнаружила, что под плато и под водой был скрыт проход в секретный сенот, внутри которого был построен некий храм. Лара успела узреть его великолепие, частично скрытое под водой, в заходящих лучах солнца, прежде чем стало ясно, что дальше идти она не сможет. Оружие промокло, она сама вся продрогла, была голодна, устала, стремительно темнело, а впереди явно ждал еще один заплыв и подземный храм. И как бы ей это не претило, как бы ее не раздирало беспокойство за Иону и Унурату, которую могли как схватить, так и убить, Ларе пришлось остановиться в своих поисках и разбить лагерь на отвесной скале, откуда открывался этот головокружительный вид на сенот. Несмотря на мокрое снаряжение, ей все же удалось развести костер и с помощью оставшихся стрел подбить пару экзотических птиц, каких здесь свободно летало в избытке. Без приправ и соли их жесткое мясо было ужасным на вкус, но это заставило притихнуть ее желудок. После своей скромной трапезы, вместо того чтобы улечься около костра, чтобы попытаться уснуть и согреться, Лара села на самый край скалы, свесив ноги в пропасть. И подняла взгляд к звездам. Они были такими яркими и близкими в этой части света, совсем не скрытые облаками и выхлопными газами. Вокруг нее были слышны тихое пение каких-то ночных птиц, стрекот насекомых и шум воды ниже. Лара ощущала холод стремительно охлаждающихся в ночной час джунглей, тяжесть в конечностях и усталость. Но ей было хорошо. Спокойно. Почти как в том сне-видении, но в обычном смысле, не так, как будто ее накрыло одеяло апатии. Лара прикрыла глаза и впервые с момента прибытия в Косумель пару дней назад, хотя казалось, что уже прошла целая вечность, просто остановилась и просто могла перевести дыхание. Вдруг она ощутила, как ее окутало тепло. Лара почти могла ощущать теплые мозолистые руки и твердую грудь за своей спиной, аромат сибирских заснеженных лесов, столь неуместный в перуанских джунглях, и потрескавшиеся губы, слабо мазнувшие ее по щеке в небрежно-нежном поцелуе. Она не открывала глаза, чтобы не нарушить хрупкую иллюзию, или чем бы это ни было, желая насладиться этим столько, сколько сможет. Лара жадно впитывала эти чувства, позволяя себе на один эгоистичный миг забыть обо всем вокруг: о своих поисках, о том, что мир подходил к концу, и о том, что даже ее шаткие союзники в Пайтити могли уже погибнуть, как и Иона, все еще томящийся в их плену. Всего на миг.