За глазами Лары. Тень Пророка

Лара была… разочарована. Она преодолела этот тяжелый путь через храм и яму, полную тел, принесенных в жертву, чьи стены были пропитаны кровью и смрадом, от которого ее едва не вырвало. Прошла мимо жреца в его камере смерти с подвешенными к потолку крюками, на которых были нанизанные тела. Мятежников, надо полагать. Привела в движение древнюю ловушку с нефтью, которая потекла по специальным желобам, когда она активировала механизм, и вспыхнула огнем, снося частокол на ее пути. Это было так называемое испытание змея, в конце которого Лара нашла модель Пайтити, высеченный в камне, и ожидала, что найдет серебряный ларец. А нашла лишь статуэтку в виде свернувшегося змея. Лара не сомневалась, что это важно, и что, возможно, именно ее не хватало Троице, чтобы двинуться дальше в своих поисках. Что именно поэтому они тормозили. Но все же да, она не могла не испытать легкое разочарование в том, что это был не ларец. Однако вскоре и оно исчезло, когда она покинула наконец эти лабиринты по канализационным стокам, о которых ей говорил Эцли. Лара с большим наслаждением вдохнула свежий воздух, когда она вышла наружу и приземлилась прямо в один из небольших источников воды, каких здесь было множество. У нее было огромное желание просто нырнуть в воду, доходящую ей до щиколоток, чтобы смыть с себя трупный смрад и едкий аромат горячей нефти, который, казалось бы, пропитали ее насквозь. Пока не увидела Эцли. Лара перешагнула через бортик естественного бассейна, куда стекала вода, и хотела направиться к мальчику, прячущемуся за деревом. Ей нужно было вернуться к Унурату и узнать, знает ли та, что за серебряный змей был ею найден в этом храме смерти. Но тут его взгляд нашел ее, и она увидела, что он был напуган. Эцли панически начал указывать на что-то впереди, и, проследив взглядом туда, куда он указывал, Лара с мысленным стоном поняла, что там была целая толпа сектантов, которая явно с определенной целью рыскала по округе. И Эцли попал им прямо в руки. Она просто не заметила, как один из сектантов подошел к мальчику со спины и с легкостью перекинул себе через плечо. Тот сопротивлялся, но было ясно, что противник сильнее. Лара понимала, что открывать стрельбу в городе, где оружие никогда не видели, было глупо, но она не могла ничего не делать. Два выстрела. Она успела сделать только два выстрела, прежде чем услышала, как бродящие неподалеку жители заверещали, а сектанты заревели от ярости, увидев, как двое их товарищей упали на землю кучей безвольных конечностей с дыркой во лбу. — ЭЦЛИ! БЕГИ! — крикнула Лара, подбегая к напуганному застывшему мальчику, упавшему на землю. Она почти не сбавляя скорости схватила его за руку и несколько грубо подняла на ноги. После чего они вдвоем бросились наутек. Эцли знал эти улицы намного лучше, чем Лара, поэтому она решила довериться его командам, пока они бежали. Да и некогда было думать. Сектанты бросились за ними, и, кажется, с подкреплением. Мимо нее несколько раз пролетели заточенные копья, и дважды от того, чтобы не получить одним из них в плечо, а потом и в бедро, ее спасли уже знакомые слабые толчки незримого духа. В этот раз не было голоса. Видимо, Лара в кой-то веки среагировала не в последний момент, а как раз вовремя. Сектант появился из-за угла. Лара только и успела оттолкнуть Эцли, которого крепко держала за руку, когда они бежали, когда один из воинов Домингеса вынырнул из тени. Он с воинственным криком двинулся вперед и, обхватив ее за талию, повалил на землю. Воздух вышибло из легких от сильного удара, а затылок вспыхнул от боли. Кажется, Лара ушибла себе плечо, и у нее точно было очередное сотрясение, судя по шуму в ушах и тошноте, быстро подкатившей к горлу. К счастью, она не отключилась и даже смогла извернуться, вновь выхватив пистолет из кобуры, больше не спрятанным под покрывалом, которым пыталась ранее скрыть свою кожу и потеряла где в храме ранее. — Уходи, Эцли! — сдавленно крикнула Лара застывшему мальчику, успевшему вскочить на ноги. Она ударила по виску сектанта, который собирался вцепиться ей в шею. Однако ее удар не смог вырубить его, лишь сбив маску. Мужчина зарычал, его измазанное краской лицо исказилось от боли, а бровь, в которую она попала, была рассечена. Краем глаза Лара заметила, как за этим сектантом появился еще один и бросился в погоню за Эцли, который, наконец, прислушался к ее словам и бросился прочь. Видимо, тот решил, что его товарищ с ней справится. И не заметил пистолет в ее руках. Возможно, даже не знал, что это такое, если был из местных. Выстрел. Нажать на курок было уже привычно легко, но по старой привычке, не желая видеть пустые глаза того, чью жизнь оборвала, Лара зажмурилась, когда выстрелила сектанту, навалившемуся на нее, прямо в горло. От его веса, в миг ставшего в десятки раз тяжелее, когда его тело рухнуло на нее сверху, ей совсем стало нечем дышать, а от вкуса крови и ощущению той, когда она брызнула ей на лицо, Лару вновь замутило. Но пришлось быстро отодвинуть все это на задний план. Помимо криков местных, больно резавших по ушам, она уловила крики сектантов, которые в любой миг будут здесь. Лара скинула с себя тяжелую тушу и вскочила на ноги. Ее слегка повело в сторону, а затылок запульсировал сильнее. Но нужно было бежать. Она даже не успела сморгнуть мушки, мелькающие перед глазами, когда прямо оттуда, откуда прибежала ранее, выбежали еще трое сектантов. Дальше Лара скорее плыла, чем бежала. Она несколько раз врезалась в стены, заставляя с каждым разом все сильнее пульсировать ушибленное плечо. Путь был для нее размытым пятном, а крики фоновым шумом. Кажется, мимо уха вновь что-то просвистело и даже что-то мелькнуло, но Лара не могла бы сказать точно, что это было: копье или же что-то еще, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Ныряй, Лара. Ныряй!.. В этот раз это был не шепот, а резкий громкий крик, больно врезавшийся в ее перепонки. Лара вяло моргнула, не понимая, куда нырять, пока не увидела смутные очертания одного из источников левее себя. А в следующий миг ощутила ослепительную боль в бедре. Она вскрикнула и упала на колени, сквозь слезы, невольно выступившие на глазах, заметив тонкое копье, пронзившее ее ногу насквозь. Торжествующий крик позади ясно говорил, что ее почти нагнали и следующий удар придется ей в спину или шею. В любом случае, он будет для нее смертельным. Лара ощутила необъяснимый приток силы и адреналина. Она одним рывком вырвала копье, отчего у нее вспыхнул белая вспышка перед глазами, а брючина намокла от крови. А потом сделала стремительный нырок к источнику и нырнула в него, надеясь, что там не будет дна, о который позорно ударится, и упустит шанс на побег, который у нее мог быть, если бы попыталась бежать дальше. Дна не было. Это был грот. Лара активно гребла все ниже и ниже, слыша глухие всплески, когда рядом с ней разрезали воду еще пара копий, пока не увидела дно и как грот изогнулся в сторону. Она теряла кровь, статуэтка в сумке на бедре тянула вниз, а в глаза была муть. Было удивительно, как она вообще еще находила в себе силы грести вперед и даже дергать ногами, чтобы помочь себе плыть. Кислорода отчаянно не хватало, а нога горела огнем, хотя она была в холодной воде. Лара умирала. Она понимала это кристально ясно. Если сейчас не всплывет, не сделает глоток воздуха и не перевяжет рану, то точно умрет. Пойдет камнем ко дну этого небольшого грота и сгинет тут на веки вечные. Никто и не узнает. Ей в рот непроизвольно хлынула воды, когда воздух окончательно покинул ее легкие. Чернеющим по краям зрением Лара заметила, что грот вновь изогнулся. Изогнулся вверх. Она оттолкнулась из последних сил здоровой ногой от дна, по которому плыла уже едва не касаясь его животом, и судорожно задергала руками. Поверхность воды, казалось бы, была так недалеко, но для нее была бесконечно далеко. Лара уже начала терять сознание, когда ощутила, как ее талии будто бы коснулась теплая рука и подтолкнула вперед. Она с рваным вдохом и яростным кашлем вынырнула в какой-то небольшой приземистой пещере. Лара слабо уцепилась за край камня и попыталась подтянуться, чтобы вылезти из воды, но пальцы не слушались. Ногти бесполезно скребли по камню, а подтянуться не хватало сил. Кажется, ее трясло. И ей было так холодно. Она едва ощущала свою ногу, в глазах уже было совсем темно, и все движения были замедленны. Лара тяжело даже не дышала, а хрипела. Ее сознание гасло, и она уже не понимала, где верх, где низ. А потом последние силы покинули ее, и все стало черным.

***

В этот все было по-другому. Для начала, это было не поместье, как в прошлые разы. Лара открыла глаза и почти сразу поняла, что лежит на галечном пляже. Камешки впивались в ее тело, а прохладный бриз обдувал тело. Она неуверенно села, чувствуя себя странно неправильно. Понимала, что это нереально, но и не ощущала себя так, как будто спит. Разум Лара был затуманен и дезориентирован. Она не могла вспомнить, как уснула. Кажется, Лара искала ларец?.. Но зачем и что за ларец, ей так и не удалось вспомнить. Воспоминаний выскальзывали из ее рук как песчинки. Лара медленно встала на ноги. Ее бровь нахмурилась, когда впервые поняла, что вместо привычной одежды на ней было простое белое хлопковое платье в пол с длинными рукавами, а волосы были распущены. Совсем не в ее стиле. Лара недовольно сдула прядь волос, которая упрямо лезла в лицо, отчаянно мечтая о резинке. Но такой у нее не было. Вместо этого она вновь огляделась. Лара впрямь была на пляже. С одной стороны была слишком ярко-голубая вода, а с другой нависающие белые скалы с зеленью выше. У нее было отчетливое ощущение, что это были не самые теплые края, но тем не менее, ей совсем было не холодно в одном только тонком платье. Лара экспериментально пошевелила пальцами босых ног, чувствуя гладкие камешки и мокрый песок, но все еще никакого холода. Смысла стоять на месте не было. И она пошла вперед. Медленно и неторопливо, ощущая прилив какого-то непривычного и даже подозрительного спокойствия. Ей не хотелось куда-то бежать, дыры в памяти ее не тревожили, как и душевные раны. Это было почти похоже на апатию, но, опять же, Лара не находила в себе сил волноваться об этом. Было даже приятно. Она уже не помнила, когда просто гуляла и не о чем не волновалась. Время потеряло смысл, и Лара просто шла и шла, смотря себе под ноги и иногда пиная мелкие гладкие камешки. Ей было хорошо. Замереть ее заставил тихий смех. Детский звонкий смех, который был так неуместен в этом царстве тишины и безмятежности. Приятный смех, который отчего-то заставил ее сердце, несмотря на этой неестественное спокойствие, заныть от какого-то странного чувства. Лара вскинула голову и поискала взглядом его обладателя. Но не нашла. Впрочем, она не была впрямь здесь больше одинока. На одном из валунов восседала мужская фигура. Знакомая, и даже на миг заставившая забыть об всем, включая детском смехе. Высокая даже сидя, с непривычно длинными каштановыми волосами, частично собранными назад и завязанными шнурком, с также непривычно гладкими щеками, и облаченная в светлые штаны, голубой с золотой вышивкой талар и в тон плащом, перекинутым через одно плечо и локоть. Традиционная одежда мужчин в Византии, если память ее не подводила. Лара на миг прикрыла глаза. А потом сделала несколько неуверенных шагов вперед, пока не оказалась совсем близко. И, ощутив внезапный приступ слабости, неловко не села рядом на валун. Лара ощущала вполне реально тепло от неподвижной фигуры, смотрящей куда-то вперед, на ярко-голубую воду, медленно накатывающей на берег и отбегающей назад как игривы щенок. Она сжала руки, лежащие на коленях, в кулаки, сминая хлопковую ткань платья, и закусила губу, понимая, что недавние спокойствие улетучивается в никуда. Лара пыталась за него уцепится, но… Вдруг ее стиснутые руки накрыла горячая ладонь. Ее пробрала дрожь, кожу закололо от небольших разрядов тока, а в горле запершило. Лара ощущала, как к глазами подкатили слезы, но не хотела их проливать. — Позади нас пещера, скрытая валунами, — первым подал голос Яков, поглаживая большим пальцем костяшки ее судорожно сжатой руки, которая постепенно начала расслабляться, как и вторая. — Именно там я нашел Источник все эти годы назад, когда укрылся там от шторма во время своих странствий. Это так странно, если вспомнить об этом сейчас. Я зашел туда смертным, продрогшим от холода из-за бури и уставший из-за долгого пути, а вышел бессмертным и увидел своим новым взглядом не бушующую природу. А вот это. Покой и тишину. Гармонию природы… Такая же резкая перемена за пару часов, какая случилась со мной. Лара прикрыла глаза. Если быть честной, она больше слушала голос, чем слышала слова и их смысл. Где-то глубоко кипела застарела злость на него, даже негодование, но едва ли это могло ей помешать насладиться мгновением. В несвойственном ей порыве она наклонила голову и положила ее ему на плечо. Под ее щекой была тяжелая слегка влажная ткань, которая пахла бурей, пролившейся на землю много веков назад, лесом и чем-то таким, что она уже привычно ассоциировала только с этим невыносимым Пророком, который каким-то образом все еще мог был рядом с ней и уже несколько раз спас ей жизнь. Даже больше, чем тогда, когда впрямь был рядом с ней. А впрочем… — Я умерла, верно? — спокойно спросила Лара, чья память наконец прояснилась, а этот странный покой совсем перестал окутывать ее подобно одеялу. Бег через Пайтити, рука Эцли в ее пальцах, крики сектантов, ослепляющая боль в бедре, шепот, велевший нырять, отчаянная попытка протащить свое тело через подземный грот под источником городской воды, и попытка всплыть. А потом темнота. Это была не такая темнота, что затягивала сознание, когда она теряла сознание от удара, что в прошлом было с ней слишком много раз. А та, в которой растворялось все, чем она была. Поглощала ее память, чувства и ощущения. Теплые пальцы, все еще поглаживающие ее кожу, замерли. — Что со мной? — все еще спокойно спросила Лара, не отводя взгляда от воды, чья синева все больше напоминала почти болезненное сияние Источника, разлетевшегося на куски под ее ногами все эти месяца назад, вместе с ее глупым сердцем. — Я ведь уже умирала, да? Тогда, когда упала с обрыва в том подземном храме… — Сломанная шея не всегда приводит к смерти, Лара, — со вздохом прошептал Яков, даже не начиная отпираться от ее догадок. — И нет, ты еще не умирала. Но очень близка к этому. Вновь. В этот раз в его голосе определенно была укоризна и совсем неуместная толика какого-то обреченного веселья. Видимо, иначе воспринимать ее хождения по краю почти каждую минуту, стоит ей отправиться за пределы Англии, даже у него уже не выходит. Невольно Лара ощутила, как и по ее собственным губам скользнула легкая улыбка, которая, впрочем, быстро исчезла. Серьезность ситуации давила на плечи, некий страх от того, что с ней что-то не так, неприятным змеем свернулся в ее животе, а страстное, совсем не свойственное ее упрямой натуре желание остаться здесь, в этом странном месте, чтобы чуть подальше ощущать прикосновения теплых рук, было слишком сильным. Яков вдруг мягко отодвинулся от нее, полностью развернулся и, положив пальцы ей под подбородок, приподнял голову так, чтобы они наконец пересеклись взглядами. Лара почти могла бы утонуть в этом прозрачно-голубом взгляде. Она так по нему скучала!.. Даже по родителям так не скучала, как по этим глазам, ставшим источником еще одно ее душевной раны. Но узрев в их глубине мрачную серьезность, невольно подобралась, ощущая, как дурное предчувствие холодом пронеслись вдоль ее позвоночника. — Так не должно быть, Лара, — серьезно произнес Яков, пристально смотря ей в глаза. — Источник был уничтожен, а все души, что были в нем заключены — свободны. Лара тяжело сглотнула. — Но ты еще здесь, — прошептала она, на миг чувствуя, как сердце сжалось от неприятной мысли, что может быть это не так, что это все же только ее галлюцинации. — Да, я здесь, — развеяла ее страхи одной фразой он. — Часть силы Источника проникла в тебя, зацепившись за твою душу и плоть. И я невольно был привязан к этой частичке… Ни сразу, но я смогу достаточно собраться с силыми, чтобы я мог иногда наблюдать за тобой, шептать и даже взаимодействовать с тобой. Хотя это очень трудно. Я лишь дух, лишенный плоти. А есть учесть, как ты всеми силами отрицала, что я могу быть рядом, то это становится в сотни раз тяжелее. Он слегка усмехнулся. — Ты ведь девушка упрямая, Лара Крофт, и даже мой шепот услышала спустя долгие месяцы, как и позволила своему разуму достаточно открыться, чтобы мы могли нормально поговорить, — с тенью доброй насмешки добавил Яков, проведя большим пальцем по линии ее подбородка. — Прости, — искренне произнесла Лара, даже не зная точно за что извинялась: за то, что это по ее вине он застрял каким-то призраком, зависающим рядом с ней, или за свое упрямство. Наверное, это ее должно пугать и злить, что с ней рядом есть вообще кто-то, кто может наблюдать за ней каждую минуту ее жизни. Однако она была скорее смущена, ведь за эти месяцы была явно не в лучшей форме, чем по-настоящему злилась. Может быть, на нее все еще имело влияние это странное спокойствие, не дающие разгореться ее злости и независимому духу в полной мере, но Лара это точно не поймет, пока не вернется в реальность. Реальность, куда ей не так уж и хотелось вернуться. — Ты не бессмертна, Лара, — вновь посерьезнел Яков, чей взгляд стал не просто пристальным, а прямо пронизывающим. — Часть Источника в тебе не имеет всей силы. Тебя не просто убить, и ты быстро исцеляешься, но ты все еще можешь умереть, слышишь?.. Будь осторожна. Ни рискуй попусту. Особенно с этим человеком, который, кажется, впрямь думает, что может стать чем-то приближенным к его языческому богу. И Лара слышала, но не могла ответить. Изображение пляжа и воды, все это стало терять очертания, как образ Якова перед ней. Она попыталась уцепится за это, хотела ухватится за него, но все тщетно. Казалось, будто вокруг ее талии обвился канат и начал тянуть ее прочь. Куда-то в темноту. Все расплылось, по ушам начал резать болезненный звук, похожий на помехи и, кажется, чей-то голос, а дышать стало вдруг отчаянно нечем. Лара задыхалась, и ей было холодно. Так холодно!.. А следующий миг, она резко открыла глаза и сделала рваный вдох. В глазах все двоилось, тело затекло, а бедро ныло, но больше не горело огнем. Лара была вся мокрой насквозь и прижималась щекой к холодному камню. Она была дезориентирована, не могла понять, где находилась. Но определенно была жива, а этот ужасный шум шел из рации на поясе, откуда сквозь помехи прорывался голос Ионы, обеспокоенно зовущий ее и вопрошающий, где она. — Я здесь, и я жива, — просипела Лара скорее под нос себе, чем другу, который не мог ее слышать. — Я жива… Но отчего-то это совсем ее не радовало как должно было бы, а то видение в пограничье, или чем бы это не было, оставило сладко-горький привкус во рту.