За глазами Лары. Тень Пророка

Удар по голове, это последнее, что Лара запомнила перед тем, как пришла тьма. А ведь после большого разочарования, когда она поняла, что просто сделала большой круг через джунгли, и вернулась в Кувак Яку, пришла такая надежда на то, что все еще не было кончено. Лара нашла Иону и Эбби, который все еще были в храме около деревни, и узнала, что пасть ягуара, это была еще одна фреска, спрятанная на нижнем этаже, куда вход не заметила в первый раз. Узнала, что под ней скрывался еще один ход, приведший ее по пути трех испытаний: испытания ягуара, заставившие ее вновь нырнуть в воду, отчего ее легкие яростно протестовали, после было испытание паука, где ей пришлось взбираться по стенам, слушая нескончаемое ворчание Ионы, решившего пойти с ней, хотя и считающий, что он для этого не создан, а потом было испытание орла и долгий подъем по деревянным конструкциям, чудом дожившим до нынешнего века. И наконец, отлично сохранившаяся деревня, с каменными низкими домишками, который выглядели так, как будто их покинули пару десятилетий назад, а не веков. Сначала Лара решила, что это и есть тайный город. А потом они услышали крики и наткнулись на мальчика, чья нога попала в ловушку, и облаченного в одежды, больше подходящие для племен инков века этак шестнадцатого-семнадцатого. Он был напуган и говорил на старом диалекте кечуа. И тут из неоткуда, с громким воплем, появился воин в зеленых одеждах, головном уборе, скрывающем лицо, и с зелеными перьями, размахивающий макуауитлью. Оружием, некогда часто используемым племенами Мезоамерики. Иона с одного меткого броска попал ему в глаз, убив на месте. Но Лара больше удивилась не самому новоприбывшему, тоже выглядевшему как пришелец из давних времен, а тому, что на его поясе была эмблема. Эмблема Троицы. Она ошеломленно сделала шаг вперед, все рассматривая это проклятое изображения и не понимая, откуда оно могло быть на одежде человека, который, кажется, никогда не сталкивался с современным миром. И едва не пропустила появление женщины в синем платье, золотых украшениях и окруженная мужчинами с одних только набедренных повязках и чья кожа была украшена татуировками. Впрочем, появление еще двух мужчин, явно их свиты это с виду царственной женщины, Лара все же упустила. Только и успела услышать, как охнул Иона. Она резко обернулась, а потом ощутил удар и рухнула рядом с уже отключившимся другом даже не почувствовав удара о землю. …в этот раз Лара открыла глаза с рваным вздохом на устах и адской мигренью. Ее голова была тяжелая, и ей пришлось постараться, чтобы ее поднять с ковра. Лара издала тихий стон, и кое-как села на месте, понимая, что она вновь была в поместье. В том, что уже ни раз видела во сне. Вот только сейчас она не спала, а была вырублена сильным ударом по затылку. И «пробудилась» не в кровати, а на полу, в том самом коридоре, где ее «сон» в прошлый раз и закончился. Лара поморщилась и неловко стала на ноги, отчаянно желая проглотить обезболивающие. Странно желание, если учесть, что она фактически была в отключке. Впрочем, и не каждый человек осознает то, что он не спит, хотя и спит. Лара невольно бросила взгляд в проем двери, ведущей в главный холл поместья, где в прошлый раз мельком видела тень. Но ничего не увидела. Возможно, стоило выйти и вновь осмотреть это поместье ее снов, но вместо этого Лара накинула на себе шинель, с которая была зажата в ее руках. Знакомый аромат и некое ощущение безопасности окутало ее подобно доспехам. Она развернулась лицом к коридору, ведущему в комнаты крыла, где некогда была вотчина ее матери. В ее жилах пела некая решимость и уверенность, что сейчас секрет этих снов, ощущающиеся совсем не как сны, будет если не раскрыт, то станет более понятным, чем прежде. Лара твердым шагом, не оглядываясь на картины матери на стенах, даже если ее так и тянуло это сделать, пресекла коридор. На миг она все же невольно замерла около рояля, стоявшего около окна вместе, где изначально было нечто вроде общей гостиной. Ларе мгновенно пришли на ум уже истершиеся по краям воспоминания о том, как они с мамой иногда играли партии в четыре руки… Голубой свет. Она невольно затаила дыхание, когда краем глаза увидела, как из-под двери, ведущей в мастерскую, где Амелия Крофт любила писать свои картины, появилось это нежное сияние. Лара могла поклясться, что почти слышала тихую мелодию, пока зачарованно смотрела на этот свет. Она сама не заметила, как сделала сначала один шаг вперед, а потом второй, и третий. Ее рука почти так же бессознательно легла на прохладную латунную ручку и Лара толкнула дверь, готова встретить все, что там ее могло ждать. Нет, она хотела наконец увидеть, куда ее вел этот знакомый-незнакомый свет, чтобы хоть что-то в ее жизни стало немного яснее. На миг свет стал настолько ярким, что ослепил ее. Лара рефлекторно вскинула руку, чтобы прикрыть глаза, но почти сразу убрала ее, когда интенсивность света резко спала и до ее ушей донеслось пение птиц. Это был такой неожиданный звук после тишины. Она прищурилась, понимая, что мастерскую заливал солнечный свет, вместо тьмы, царившей в этом сновиденческой версии поместья. Окна были слегка приоткрыты, и Лара ощущала слабый ветерок, доносивший запах цветов, травы и яблонь, который росли под именно под этими окнами. Мама очень любила этот аромат… Помимо этого, она ощутила свежий запах красок, по которому даже не понимала, как сильно скучала. Лара сделала невольный глубокий вдох и перевела взгляд туда, где перед окном раньше всегда стояла тренога с начатой картиной, или же чистым мольбертом, всегда готовым к тому, чтобы уверенная рука Амелии Крофт воплотила на нем новый шедевр. Осознавая, что это был хоть и странный, но все же сон, или же даже видение, Лара почти ожидала увидеть женский силуэт матери за мольбертом. Это было не так. Перед треногой не было ничего, кроме разочаровывающей пустоты. Лара ощутила, как почему-то в горле встал ком. А потом она вся застыла, когда, рассеяно скользнув взглядом по мольберту, поняла, что там была картина. Картина, написанная не рукой ее матери. Хотя бы потому, что та никогда не могла видеть город, что там было изображен. Даже она сама видела его только уже в руинах, скрытый под толщей льда, и почти лишенный красоты, вложенной в его строительство архитекторами и строителями. Лара как в тумане подошла ближе, и, подняв руку, едва ощутимо коснулась золотого купола башни. Башни, где находилась Палата Душ. Это было идеальное изображение Китежа во всей его изначальной славе. Залитое светом солнца, сверкающая золотом, целыми зданиями, выложенные мозаикой и окруженная горами, где виднелась зелень, а верхушки были покрыты снегом. У нее даже перехватило дыхание от того, как это было красиво и как подробно была прорисована каждая деталь. Деревья, шпили башен, стены и знамена, где на голубом полотне был вышит золотыми нитями символ города, развевающиеся на ветру. — Даже на полотне Китеж и вполовину не так красив, каким был в реальности, — вдруг произнес голос, слабую тень которого стала слышать, когда была в опасности. Лара ощутила, как бешено заколотилось ее сердце, а ладони вспотели. Она не понимала, как пропустила то, что больше не одна. Что совсем рядом кто-то стоит. Кто-то, чье тепло почти могла почувствовать и кого окутывал знакомый аромат холода и леса. Она зажмурилась, ощущая, как с ресниц все же сорвались предательские слезы, заструившийся по щекам. Ее разрывало противоречиво желание повернуться и не делать этого вовсе, чтобы не увидеть там знакомую пустоту. А потом ее плеч коснулись руки. Теплые, твердые и широкие ладони, которые были слишком реальными, чтобы быть просто галлюцинацией. У нее перехватило дыхание, но глаз она так и не открыла. — Лара… — вздохнул голос совсем рядом с ее ухом, которое коснулось не менее реальное теплое дыхание. — Открой глаза. Один удар сердца, два, три. — Нет, — сказала Лара, желая, звучать настолько твердо, насколько надеялась. Она не только услышала последующий смех, но и почти ощутила его спиной, которую явно разделали жалкие миллиметра от груди, откуда тот вырвался. — Не хочешь меня видеть? — почти дразняще спросил этот призрак, или ее личная галлюцинация, которая была слишком реальной. — Или потому, что очень хочешь ударить? Лара сама не понимала, откуда в ней столько злости. Та вспыхнула как горючие, в которое попала горящая спичка. Потому что как? Как он смеет? Он почти обманом заставил ее убить его, с легкостью пробрался под кожу, откуда ей никогда его не вытравить, а теперь был рядом и в тоже время так далеко!.. Лара забыла о том, что не хотела оборачиваться. Она резко развернулась, впрямь почти желая ударить этого наглого мужчину и застыла, когда поняла, что перед ней была не пустота. А широкая грудь в белой хлопковой рубахе. Реальная и настоящая. Лара медленно подняла руку. Та дрожала, но она почти не обратила на это внимание. Она неуверенно положила ее грудную клетку и ощутила, как под ее ладонью ровно бьется сердце. Лара чувствовала себе взгляд, но своей вскинуть не торопилась, все еще иррационально боясь, и в то же время желая, увидеть того, кому принадлежит это сердце. Наконец она начала поднимать взгляд и впервые с момента как покинула Китеж увидела это мужественное лицо, лишенное печати усталости и выглядещее даже моложе, чем она запомнила, высокий лоб, на который падали прядки каштановых волос и эти все такие же потрясающие прозрачно-голубые глаза. Они были все такими же глубокими и завораживающими, и смотрели на нее с теплотой и в то же время оттенком печали, что были им свойственны из-за прожитых им долгих лет. — Яков… — сдавленно прошептала Лара, жадно смотря на его лицо, со странным облегчением отмечая, что его черты не успели стереться из ее памяти так, как она боялась, что однажды будет. Она подняла руку и хотела коснуться его щеки. Но едва подушечки ее пальцев коснулись теплой кожи… Лара резко открыла глаза и с трудом удержалась от стона, ощущая, как в затылке вспыхнула боль. Она моргнула, пытаясь навести фокус зрения, и пытаясь проигнорировать, как где-то под ребрами растеклось обжигающие ощущение разочарования и злости от того, что ее сон — или же нет — был прерван. Лара не знала, увидит ли его еще столь ярко и будет ли в нем Яков. Настоящий, или нет. Она хотела хотя бы дополнительный пару мгновений, чтобы только еще немного посмотреть в эти прозрачно-голубые глаза, и послушать биение этого сердца. Это было так много, чтобы просить?! Поджав губы, Лара постаралась загнать все эти ощущения подальше, как и то, что ей приснилось. Она слышала чужие голоса, говорящие на старой форме кечуа, и понимала, что была в стане, потенциального, врага. Слезы ей не сослужат хорошей службы в этой ситуации. Ей нужно сосредоточится на том, что было вокруг, и когда уже она останется одна, вот тогда Лара сможет дать волю слезами и горькому разочарованию. — …ты не только мой сын, но и мой наследник, — строго говорил женский голос. — Из-за этого нас нашли эти чужаки!.. Лара вновь моргнула, чтобы избавиться от мути перед глазами, и из своего положения на боку, в котором она лежала на земле рядом с костром, она увидела неподалеку ту самую женщину в синем и золоте. Она ругала мальчика, спасенного Ларой от того воина в зеленом, который явно был ее сыном. Помимо них, здесь был еще мужчина. Лысый, с племенными татуировками по всему телу, набедренной повязке и накидке на плечах. Он стоял к ней вполоборота, но все же Лара заметила, что у него было что-то с одним из глаз. Кажется, тот был затянут бельмом. Еще пара секунд осмотра дала ей понять, что Лара оказалась в какой-то пещере. Здесь были колонны, выложенные красной мозаикой и золотом, красные гобелены, вышитые золотой нитью и изображающие животных, а на каменном столе, вырезанном, кажется, прямо из стены, стояли золотые амфоры. Все выглядело немного потрепанно, но в хорошем состоянии. Не как музейные экспонаты, а как обычные бытовые вещи местного быта. Может быть, так оно и было. Лара еще не была до конца уверена, но эти люди, кажется, были не просто потомками инков, как люди в Кувак Яку, к примеру, или остальном Перу, а фактические инки, каким-то образом спрятавшиеся глубоко в джунглях и все еще живущие так, как они жили до прихода испанских колонизаторов. И как только?.. Ближайшие населенные пункты были не так уж и далеко. К тому же, вертолеты здесь летают не так уж и редко. Не говоря уже о том, что Троица роет здесь носом уже давно, и было странно, если бы они их не нашли. Или это так же, как с совсем не нужными раскопками в Бразилии? Было кем-то сделано для вида, что никого не нашли, хотя на самом деле давно нашли сюда путь? В любом случае, Лара это не узнает, и дальше делая вид, что все еще не пришла толком в себя. Опять же, нужно узнать, что случилось с Ионой и где он. Из своего ограниченного обзора ей не было его видно, как и значительную часть пещеры. Она экспериментально пошевелилась, чтобы проверить, насколько пострадала, но ничего, кроме тупой боли в затылке, которая быстро сходила на нет, и нытья в запястьях из-за веревки, связавших их, ничего не ощутила. Лара медленно села, быстро отметив, что за ее спиной, как оказалось, стояло еще двое мужчин. Она мимоходом бросила взгляд вокруг, вновь отмечая, что да, Ионы здесь нет. Ее взгляд не мог не зацепится и за то, что могло быть только картой некой местности, которая была почти во всю стену, прямо напротив костра. Она распахнула глаза шире, понимая, что этот рисунок был похож на тот, что видела в храме по пути сюда. Даже серебряный глаз был такой же, как на фреске. Пока Лара смотрела на нее, двое за ее спиной незаметно подошли ближе, и, схватив ее под локти, поставили ее на ноги и усадили на каменное сидение буквально вы паре шагов от того мест, где она очнулась. Они не были нежны, поэтому на руках у нее вполне могли остаться синяки от их грубого обращения с ней. Тем временем женщина отошла от мальчика. Она неторопливо приблизилась, и с непроницаемым лицом протянула руки к костру, потирая ладонь о ладонь. Кажется, та намеренно тянула время, нагнетая обстановку. Лара все еще не ощущала страха, только настороженность, а ее взгляд привлекли татуировки на руках женщины. Рисунки были плоха ей видны, но она не могла не отметить, насколько яркими и четкими те были в отличии от татуировок мужчин, немного расплывающихся по краям. Несомненно незнакомка была кем-то вроде королевской особы, как и ее сын. Глава племени, быть может?.. — Ты и твоя спутник не из секты, — наконец подала голос она, повернувшись лицом к ней. — Так зачем вы прийти? Лара невольно вскинула бровь, понимая, что та говорила на некой старомодной версии испанского, да еще и с сильным акцентом. Но тем не менее. — Я нашла карту в руинах храма, — расплывчато ответила она. — Думала, что найду руины, а не… вашего сына. И вас. Женщина едва заметно вскинула бровь, но голос не подала, словно ожидала услышать что-то еще. — Эти сектанты… Зачем им ваш сын? — продолжила Лара, решив попытаться счастья и узнать, действительно ли тот воин в зеленом мог иметь отношения к Троице. И он и эти сектанты, которые, кажется, были внедренными людьми Троицы, либо были завербованными ранее местными, который люди из большого мира могли чем-то сманить. Людьми из Троицы, которые действуют вразрез с политикой ордена. Им в обход. Вставляя палки в колеса и тормозя эти поиски. Может быть, этим кем-то был все же Домингес, который выглядел как местный. Возможно, он давно знал о городе? Или же был каким-то связующим с сектантами и большим миром?.. — Символ на одежде того воина мне знаком, — добавила она, внимательно следя за лицом женщины, которое стало еще более непроницаемым при упоминании того, что ее ее сына пытались захватить. — Они принадлежит ордену. Троице… Я должна им помешать кое-что найти… Женщина прищурилась. — Что найти? — отрывисто спросила она, делая небольшой шаг в ее сторону. — Артефакт, — ответила Лара. — Ларец, связанный с некой богини луны… Незнакомка сделала еще один шаг вперед. — Зачем он тебе? Украсть? Продать? — строго и настороженно спросила она. Судя по реакции, женщина знала о чем говорила Лара, и это не могло ее не приободрить. — Нет, — твердо ответила она, мотнув головой, и почти сразу об этом пожалев, ощущая, как притупившаяся боль вспыхнула чуть ярче. — Я должна помешать Троице найти его. Они опасны. — Чем? Что они тебе сделать? — спросила женщина, и Лара не могла избавится от ощущения, что ее проверяют. — Они убили моего отца, — смиренно ответила она, отмечая, что привычная боль от признания этого факта вслух уже не так сильно саднит. Ее взгляд вновь проскользнул к карте на стене. — Позвольте… — аккуратно начала Лара, взглянув на женщину и кивнув на стену. — Этот рисунок… Это ведь карта? Та нахмурилась и медленно кивнула. — Это Пайтити, — ответила она после небольшого колебания. — Ты сейчас здесь. Лара догадывалась об этом, но фактически слышать, что она была в тайном городе, где явно все еще жили потомки тех, кто его построил, было невероятно. Толика было восторга от новой находки вспыхнула в ее душе, но быстро затухла, сменившись нуждой торопится, ведь времени было так мало. — А глаз? Что это? — спросила Лара, кивнув на глаз в верхнем углу карты. — Это место смерти, — медленно ответила женщина, насторожено наблюдая за ней. — Жертвоприношений. Ты думать, что твой… артефакт там? — Да, — ответила Лара, хотя и не была уверена точно. Но этот глаз был на фреске и в подземных храмах. Иного указателя у нее нет. Поэтому почему бы не начать с этого явного знака? Не зря же он был столь ярко вытравлен на картах серебряными плитками, когда упоминался ларец и тайный город. — Оттуда никто не вернутся, — твердо сказала женщина. — Там есть только смерть. Лара поджала губы. — Если я не найду этот артефакт, смерть придет за всеми нами, — мрачно произнесла она. — Я должна его найти. Раньше, чем Троица. Чем… сектанты. Женщина несколько минут смотрела на нее. — Возможно, наша цель схожа, — хмуро произнесла она. — Я тебя отпустить. И указать, где ты найти свой глаз. Но тот человек, что быть с тобой, останется здесь. И если ты будешь причинять неприятность, ему быть больно. Лара не любила, когда ей ставят подобные условия, где на кону стояла жизнь дорогих ей людей, но был ли выбор? Ей нужно было найти ларец, а Иона уже в их руках. И если она начнет выдвигать условия, то может не только не покинуть эти пещеры сама, так и не исправив то, что было начато, едва она сняла кинжал с постамента, но еще и Иона пострадает.