Заключённый.

Антон возвращается в свою камеру, после того, как ему наконец-то сняли гипс с руки. Он проходил с ним две недели, после того, как Денис заставил своих «друзей» прибить ту дверью. Шастун мучился с ней долго, но сегодня все его мучения закончились. Из-за того, что рука была долгое время в неподвижном состоянии, Антону немного проблематично ею двигать, но Станислав Владимирович сказал, что через пару дней она будет в норме. Остался небольшой, уже жёлтый синяк на ней, после ушиба, но по нему видно, что тоже пройдет через пару дней. Шастун даже порадоваться этому не может, так как сил у него просто нет. Он лишь зашёл в свою камеру, лёг на кровать, накрылся одеялом и попытался уснуть. Спустя полчаса, когда парень успел уже увидеть какой-то сон, который даже и не запомнил, он проснулся от того, что кто-то к нему подкрался близко и схватил за ногу. Антон резко подскочил с кровати, смотря на того, кто это сделал. Он уже подумал, что это снова «дружки» Даниила, которые пришли за ним. Честно, в голове уже всё самое плохое пролетело за пару секунд. Но, к счастью для Антона или может быть к сожалению, это был Арсений. Он просто убрал руку с его ноги, внимательно рассматривая своими голубыми Шастуна с ног до головы. — Ты чё творишь?! — грубовато спрашивает его Антон, не понимая, что тому от него потребовалось и зачем он его потревожил. Попов ничего не ответил на его вопрос, лишь забираясь на свою кровать, рядом с ним, а затем его взгляд цепляется за уже не забинтованную руку парня и он нахмуривается. — Тебе уже сняли бинты? — вдруг спрашивает он, будто ему и правда это интересно. Антон смотрит на него недовольно, спрятав руку под одеялом, чтобы Арсений её не рассматривал. — Да, — сухо отвечает он, пытаясь не грубить, как это обычно делает, незаметно отодвигаясь от мужчины к стенке сзади. — Отлично, — больше сам для себя говорит Арс, а затем заводит руку куда-то назад. — У меня есть для тебя подарок, — вдруг заявил он, на что Антон удивлённо вскинул брови вверх. Что-что, а подарок от Попова он ждал меньше всего. Ладно, вообще не ждал. Но его больше пугает то, что тот может ему подарить, да и в честь чего, ведь праздника то никакого нет. — Какой ещё подарок? — спрашивает Шастун, пытаясь разглядеть то, что он достаёт. Толком не успев ничего рассмотреть, ведь Арсений, то, что достал, быстро накрыл одеялом парня, пододвигая ближе к нему, а затем уложил ему на руку. Антон не понял, что это. По ощущениям это было что-то твёрдое, перевязанное какими-то верёвочками, чем-то напоминающее.. кастет. Антон расширил глаза, не веря в то, что действительно это держит, аккуратно заглядывая под одеяло, чтобы точно быть уверенными в то, что просто ошибся. Но это оказалось вовсе не ошибкой. В его руке лежит тот самый кастет с шипами, которым когда-то пырнули Стаса, жирдяя, что лез к Арсению в первый день их попадания в эту тюрьму. « — Я смотрю ты по хорошему не понимаешь, голубоглазка, — грубо проговорил этот урод. Арс повернулся в сторону Антона, который чуть испугано глядел на них, а затем перевёл взгляд в зрачки. Брюнет глазами показал, чтоб тот встал с кровати и отошёл подальше. — Вставай! — резко схватил брюнета за плечи и поднял наверх, от чего Попов чуть не ударился головой о верхнюю кровать. — А ты бунтарь да? Ну ничего. Я тебя проучу. На колени, — хмыкнув, произнёс мужик и надавил на макушку Арсению, от чего было больно, потому что чужой большой вес делает своё дело. Арса начали с силой опускать вниз и ему пришлось поддаться. Когда жирный начал снимать с себя тюремные штаны, то брюнет перевёл взгляд на ахуевающего Антона, который стоял около выхода из камеры. — Ты весь грёбаный день будешь мне сосать, пока из моего члена пар не будет выходить! — произнёс мужчина, а потом схватил его за затылок и медленно начал придвигать к непонятно от чего, вставшему, маленькому, мерзкому члену. Он поднял голову вверх, наслаждаясь этим моментом, но Арс быстро посмотрел под его кровать и увидел лежащий в пружинах кастет с торчащими тремя лезвиями, перевязанный верёвкой. Он тут же схватился за него, вытащил из пружины и со всей силы воткнул его в живот этому уроду. По камере прошёлся крик жирного, который не ожидал этого и посмотрел на брюнета испугаными и глазами, борясь с болью. Попов улыбнулся и подмигнул ему, а затем перевёл взгляд туда, куда были воткнуты лезвия. Три дырки в животе откуда текла кровь, вместе с мерзкими складками жира, смотрелись очень хорошо. — Ты знаешь, что точку G нашёл мужчина? — начал говорить Арсений. — Точка G – зона, состоящая из эректильной ткани с гранулированной структурой, увеличивающаяся в объёмах при правильном воздействии во время полового акта. Площадь участка может составлять от 1 до 3 миллиметров, а располагается она примерно в 5 сантиметрах от входа во влагалище на его передней стенке. Это значит, что если б ты был девушкой, то мне пришлось бы прорыть туннель через весь это жир, — заявил Арс, вдавливая в чужое тело кастет поглубже. — Ужасно звучит, правда? — поднимаясь, и говоря прямо в ухо жирному, который начал уже слёзы от боли пускать, спросил брюнет. — Теперь, в этой камере главный я! Я решаю, когда жрать, когда срать, когда дышать! Ты меня понял?! — взяв его за шею, проговорил Попов. — Понял?! — переспросил, сильно давя на шею рукой. Жирный начал кивать, а потом закрыл глаза, из которых начали течь слёзы. — Тогда подними свой жирный зад с моей кровати! — выплюнул прямо в лицо Арсений, а потом резко вытащил из тела кастет, после чего последовал короткий вскрик. Жирдяй быстро встал и буквально выбежал из камеры, пихая ахуевшего от жизни Антона в сторону. Попов посмотрел на окровавленные лезвия и почему-то начал смеяться, от чего Шастун перевёл на него нахмуренный взгляд.» Вспомнив это, глаза Антона полезли на лоб от увиденного, он тут же перевёл взгляд на сидевшего рядом мужчину, не понимая, это шутка такая или тот решил над ним просто поиздеваться. — Ты.. ты вообще с бошкой не дружишь? Забери это, быстро! — говорит раздражённо Шастун, пытаясь отдать предмет обратно в руки Попова, но тот отодвигается, не забирая кастет обратно. — Это теперь твоё, — спокойно говорит он, проворачиваясь в сторону выхода из камеры, следя за тем, чтобы надзиратели их не увидели, иначе будет плохо. — Ты больной что ли? Я не собираюсь брать это дерьмо! Не хватало ещё, чтобы меня в изолятор из-за этой штуковины отправили! — говорит не слишком громко, чтобы слышал лишь мужчина напротив Антон, пытаясь втюхать ему обратно кастет, но тот не собирается забирать его. — Идиот, подарки не отдают назад, — говорит Попов, чем начинает бесить ещё больше. — Да нахуй мне такой подарок?! Что мне с ним делать?! — спрашивает Антон, правда не понимая. Он не убийца и уж точно не собирается это втыкать кому-то в брюхо. Зачем Попов ему это отдал, не понятно. — Антон, блять, ты когда-нибудь уже сможешь включить мозг и подумать хорошенько, — закатывает глаза Арсений, смотря на него, как на придурка. — Нет ну отлично ты устроился. Специально мне это отдал, чтобы твои руки чисты были. А потом «случайно» у меня найдут это и отправят в изолятор на месяц за хранение опасного предмета, а ты останешься на свободе, как не при делах. Прикольный конечно план ты придумал, Попов, только меня в это не впутывай! — договорил Антон и уже хотел встать с кровати, чтобы уйди, да только вот мужчину видимо задели его слова, так как он резко схватил его за затылок, больно сжимая, усаживая обратно, не давая больше встать. — Слушай меня внимательно, потому что это мой последний совет тебе, — немного привстаёт сам Арсений, чтобы быть выше парня и было удобно. Шастун пытается вырваться, хватаясь за его руку своей, пытаясь сделать так, чтобы затылок отпустили. — Слушай меня, идиот! — говорит Попов, начиная закипать, потому что Антон снова ведёт себя как маленький мальчик. — Тебя в этой жизни не спасёт ничего. Абсолютно ничего. Ты один, как и все в этой тюрьме. Поэтому, либо ты научишься защищать себя сам, либо станешь добычей для других. Ты должен выбрать самую сильную добычу и свалить его. Даниил - животное, которое боятся все сейчас. Раньше был Денис, а теперь он. Даниил хитрый, но медленный, поэтому у тебя есть фора, чтобы сломить его, — говорит Арсений ему в лицо, а Антон уже и не принимает попыток вырваться, слушая его внимательно. — Ты должен завалить его на глазах у всех и тогда все будут боятся тебя. Но если хоть на секунду зассышь и он это почувствует, тебе пизда, — заявил мужчина, после чего снова заводит руку под оделяло. — А теперь возьми его, — говорит он, отпуская затылок парня, но при этом заставляя его засунуть пальцы в отверстие кастета, для держания. — Крепко держи, — просит он и Антон выполняет, сильно вцепившись в предмет оружия. Мужчина улыбается, смотря на это, а затем кладёт руки ему на плечи, чуть сжимая. — Ты намного способнее, чем ты думаешь. Ты сильнее их всех. Если будешь идти на поводу у других, тебя сожрут. Не поддавайся, борись за свою жизнь. Не позволяй играться с тобой. Если понимаешь, что уже не сбежать — проговаривает Арсений, а затем берёт его за руку, пальцами пробираясь в то же отверстие в кастете, накрывая чужую руку своей. — Бей первым, — договаривает он, не отпуская руку парня. Антон смотрит прям в голубые глаза. Слова мужчины как-будто засели в его голове. Он не знает как, не знает почему, но сейчас он ему верит. Верит, как никогда раньше. Он вцепился в кастет с такой силой, что фаланги пальцев стали белые. Сейчас, он и правда готов на всё, лишь бы защитить себя. Не знает, это на него так слова, какой никакой, поддержки от Попова подействовали или же он сам перестал бояться каждого. Но это помогло. Главное, чтобы не обернулось против самого парня.

***

Дима наконец-то выходит из больничной палаты. Сидеть ему там просто нет смысла. Чувствует он себя хорошо, голова немного болит, но с этим можно нормально жить и вне мед-кабинета. Но к сожалению ему придётся ходить с перебинтованной головой ещё пару дней, а то и неделю, до тех пор, пока рана не заживёт окончательно и уже можно будет снять швы. Ну ничего, ему не привыкать ходить в гипсах и бинтах, переживёт. Он заходит в свою камеру, где на него тут же обращает внимание несколько сокамерников, что уставились на его больную голову, будто никогда не видели бинты. Он одарил их скептическим взглядом, а затем увалился на свою кровать. Серёжи в камере не было, поэтому Позов стал его дожидаться, так как бродить по всей тюрьме, в поисках его, было слишком долго. Сокамерники, как-будто сторонившееся его стороной, почему-то вышли из камеры, идя в другую сторону. Позов не обратил на это внимание, так как ему абсолютно плевать, что те о нём думают. И не прошло и пятнадцати минут, как Матвиенко почтил своим присутствием свою же камеру, сразу обращая внимание на своего парня. — О, а ты когда выйти с палаты успел? — заинтересовано спрашивает он, тут же подсаживаясь к нему рядом, на кровать, смотря на его голову. — Пару минут назад. Там всё равно делать нечего, а ждать, когда швы уже можно будет снимать я не хочу, это долго. А что, ты не рад меня видеть? — Глупости не говори, конечно рад. Я просто хочу, чтобы ты вышел из палаты, потому что тебе разрешил врач, а не потому что сам захотел, — говорит Серёжа, на что Дима закатывает глаза. — Бля, не строй из себя заботливую мамочку. Всё со мной нормально, — отвечает беззлобно Позов, на что Матвиенко просто пожимает плечами, веря ему на слово. — Ладно, как знаешь, — отзывается Серёжа, после чего они оба оставили эту тему. — Знаешь, пока я лежал в палате, меня не покидала одна мысль, — говорит Дима, обращая на себя внимание. — Как у нас... вот так вот всё закрутилось? — Сергей посмотрел на него, в ожидании продолжения, но его немного смутил такой вопрос, но тем не менее, он продолжал его слушать. — Ну то есть, в какой момент успело всё так поменяться? Я даже и не помню, — договорил Поз, после чего Серёжа задумался. — Я, честно говоря, тоже. Просто, как-то... со временем наше общение стало нормальным. И.. всё поменялось.. — неуверенно отвечает Матвиенко, так как и сам уже толком не помнит, как они из ненавидящих друг друга, готовых чуть ли не глотки перерезать, людей, в вот таких вот готовых на всё друг для друга. — Ладно. Тогда я хочу кое-что знать, — говорит Позов, поворачиваясь к своему парню лицом. — Что? — чуть вопросительно приподнимает бровь и внимательно смотрит на него. — Почему именно я? — Дима понимает, что Серёжа знает о чём он спрашивает. А именно о том, почему тот выбрал именно его, в первый день их знакомства. Ведь на горизонте было полно других заключенных, над которыми можно было «поиздеваться». Серёжа долго не отвечал, пытаясь подобрать слова. — Ну, если быть откровенным, то ты мне с самого первого дня понравился. Не знаю, как объяснить. Ты всегда мог постоять за себя, даже если за это тебя ножом пырнут. Было невероятно много заключённых, что попадали к нам с Арсом тогда в камеру и все либо были слишком испуганными, либо вообще не у нас в камере, потому что не всех оставляли, зная Арса, — Дима внимательно слушал его рассказ, слегка усмехнувшись. — То есть, я единственный смог тебя поразить своим напором и не испугался Арсения? — улыбается Позов, гордо подняв подбородок, на что Серёжа беззлобно закатывает глаза, тоже улыбаясь. — По сути да. И единственный, кто смог остаться у нас в камере после тебя, это «Юки». Этот придурок служил Арсу пиздец как долго. Думаю, его уже давно убили в старой тюрьме. — Ну, Юки ещё тот был кадр, если честно, — отвечает Дима, на секунду вспомнив этого парня. — Это в основном была Арса инициатива его оставить. Не знаю зачем. Была б моя воля, я бы сам его прирезал, бесячий, прилипчивый и тупой пацан был, — Позов ничего на это не отвечает, а Серёжа лишь улыбается, вспоминая былые времена. — Слушай, прям ностальгия по тем временам пошла, — говорит Сергей, всё так же улыбаясь. — По тюрьме ностальгию развивать точно не стоит, но... мне не хватает той свободы действий, которую мы имели там, — тоже вспоминает Поз, смотря на грудь мужчины рядом. — Да уж, — монотонно говорит Серёжа, обнимая Диму за плечи, укладывая головой себе на грудь. — Тогда было... вообще всё по другому, — Позов немного прижимается ближе к нему, прикрыв глаза, вспоминая те времена, когда они только начали их связь. — Мне иногда не хватает того, как мы постоянно были вместе, только и делали, что разговаривали по ночам... — говорит Позов, беря своего парня за руку, переплетая пальцы. — В старой тюрьме было получше. Там как будто... приятнее что ли было. Здесь дерьмо собачье, а не тюрьма, — Дима понимающе кивает, слегка улыбаясь и немного прикусывая губу. — Хоть в той тюрьме и есть то, что вспоминать вообще не хочется, но одно дерьмо всё таки оттуда передали, — смеётся он, говоря про Макарова, зная, что и Матвиенко сразу понял, про кого он. — Мне кажется его специально перевели именно в эту тюрьму. Учитывая то, сколько заключённых его ненавидело, все знали, что его убьют в той тюрьме. Может директриса его пожалела. — Пожалела? Она? Скорее просто не хотела, чтобы он сдох у неё в только полученной тюрьме и проблем не было, поэтому передала нам эту сволочь, — раздумывает Поз, а затем мыслено машет на него рукой, забивая. — Да и нахуй его. Пусть сгниёт в изоляторе. У нас и так из-за него куча проблем было. Он мне в кошмарах уже снится, — Серёжа усмехнулся, поглаживая своего парня по плечу свободной рукой. — Знаешь, мне больше интересно, как Арсений до сих пор его не зарезал? — вопрос немного неожиданный, поэтому Матвиенко не зразу на него ответил. — Поверь, сейчас Арсу вообще не до Макарова, — говорит Сергей, хмыкнув, понимая то, что Попов сейчас очень сильно занят. Антоном. Самой главной проблемой, которая никак его не покидает, а лишь разрастается с каждым днём сильнее, он занят. И, честно говоря, Серёжа не верит в то, что друг сможет её решить. — А вообще... мне давно было интересно, — вдруг говорит Дима, поднимаясь со своего парня и поворачиваясь к нему лицом, переводя тему вообще в другое русло. — Какое твоё первое впечатление обо мне? — Сергей чуть удивлённо посмотрел на него, вообще не ожидая такого вопроса, но, тем не менее, ответил всё так же спокойно: — Мое первое впечатление? Да просто какой-то симпатичный пацан, без капли мозгов, который пытался на меня давить и доминировать, но слишком быстро сдался, — он усмехнулся от своих слов, после чего его звонко треснули по ребру. — Дурак, блин, а серьёзно? — улыбается Дима, понимая, что тот специально это всё сказал, чтобы позлить. — Ну ладно, серьёзно, с самого первого взгляда меня очаровала твоя прямая и дерзкая натура. Я сразу же понял, что ты не такой, как другие, потому что все боялись в тот момент нас, а ты нет, — говорит Серёжа, продолжая: — А ещё... — вдруг останавливается он, внимательно смотря на него. — Твои глаза. Я никогда не видел настолько красивых глаз у парня, — Дима удивлённо поднимает брови вверх, слыша такое впервые. — Мои глаза? Не знал, что они тебе так нравятся, — Позов не считает свои глаза какими-то уникальными. Обычные, карие, как и девяносто процентов людей в мире. Возможно, если бы у него была гетерохромия, то он бы сказал, что они необычные, но а так, его глаза такие же, как у всех. — Знаешь.. твои глаза невероятно сильно похожи на глаза моей матери, — вдруг заявил Серёжа, от чего Позов ахринел. — Серьёзно? — задаёт он вопрос, так как сейчас ему реально стало интересно. — Да. У вас одинаковый разрез и цвет, а когда ты злился на меня, то так же, как и у неё, твои зрачки увеличивались и это смотрится необычно, — Матвиенко улыбается от собственных слов, явно прокручивая в голове какие-то воспоминания, а Поз чуть задумчиво нахмурил брови. — И поэтому ты сразу не хотел меня избивать? Потому что я напоминал тебе мать? — Не знаю, возможно. Раньше я как-то этого не замечал, но потом заметил, как мы стали больше времени проводить не ненавидя друг друга, — Дима чуть улыбнулся в ответ и снова посмотрел на него, а затем улыбка сошла с губ. — Почему ты никогда мне об этом не рассказывал? — вдруг задаётся вопросом он, так как только сейчас понял, что таких откровений у них никогда не было. Вообще, темы про родителей у них никогда не всплывали. — Ты никогда и не спрашивал, — спокойно пожимает плечами Матвиенко, будто ничего такого в этом не видит. — А... где она сейчас?.. — аккуратно проговаривает Позов, так как понимает, что эта может быть больная тема для его парня. — Она умерла, когда мне было десять, — Позов ещё больше ахринел от жизни. Теперь ему стало даже немного стыдно за то, что он не знает таких подробностей в жизни Серёжи. А ведь они уже пятый год вместе, если не считать небольших пауз в отношениях. — Прости, я не знал... — он виновато посмотрел на него, словно котёнок, что даже умилило Сергея. — Да ничего. Я вообще толком её не помню. Лишь про глаза помню и то, возможно, если бы тогда тебя не встретил, то забыл бы и про них, — Позов кивает, в знак согласия, понимая его и чувствуя себя немного неуютно от своих же не очень приятных вопросов, но всё же продолжил: — Могу я спросить ещё кое-что?.. — Давай. — После того.. как твоя мать.. — не смог сказать полностью Поз, хотя и видел то, что его парень абсолютно спокойно говорит и ни один его мускул не дрогнул. — Кто тебя воспитывал тогда?.. — Я даже и не помню. Я всегда был в разных местностях. Помню только, что иногда приходилось воровать, чтобы прокормиться. Я в тюрьме уже давно, поэтому многое забыл. Но когда меня повязали я жил на улице, — Позов чуть отвернулся в сторону, посмотрел в пол, слушая его и чувствуя, как где-то в груди у него заныло от сочувствия. — Ты всю свою жизнь просто... жил на улице?.. — Приходилось, — Дима снова посмотрел на него, чувствуя, как к горлу подступает комок. — Серёж, почему ты никогда об этом не говорил?.. — тихо спрашивает Позов, смотря ему в глаза. Его правда до боли затронула эта история. Ему безумно стыдно за то, что он этого не знал. — Не знаю. Как-то к слову не приходилось. — Ты чего? Я должен знать о таких вещах. — Зачем? Мне вообще плевать на своё прошлое. Просто я не хочу, чтобы меня жалели, потому что жизнь решила меня помотать. — Хорошо, я не буду тебя жалеть. И всё же... если ты захочешь поговорить со мной о чём-то из своего прошлого, то знай, что я всегда буду тебя слушать, хорошо?.. — говорит Дима, только сейчас понимая, насколько это важно. — Эй, прекрати, — видя состояние своего парня, говорит Серёжа, беря его за руку. — Я тебе это рассказал не ради того, чтобы ты меня оплакивал. Не надо так делать, — аккуратно обнимает того за плечи, поглаживая по спине. — Просто.. я только что понял, что мы с тобой уже пять лет в отношениях, а я оказывается о тебе даже ничего и не знаю, — признаётся Поз в том, что чувствует внутри и Серёжа улыбается, уже жалея о том, что вообще сказал про мать и детство. — Да всё ты знаешь. Просто я не хотел такой реакции, поэтому и не говорил. Я не люблю плакаться, вот и всё. — Я хочу знать о тебе всё, абсолютно. Я должен знать как ты жил, что чувствовал, что ел и всё остальное. И неважно во сколько лет. Я хочу знать тебя от и до, каждую клеточку твоего тела. А не узнавать о таких важных вещах спустя пять лет отношений, понимаешь? — говорит Позов, уложив руку тому на грудь, ощущая всё тепло, исходящее от мужчины. — Пожалуйста, больше никогда и ничего не скрывай от меня. — Хорошо, — улыбается Серёжа, смотря на него. Они лежали так ещё долго, думая каждый о своём. Дима чувствовал дикую вину за то, что не знал об этом раньше, а Серёжа за то, что вообще об этом рассказал. Никто не знает его историю. И то, что он рассказал своему парню, лишь малая часть. Но он понимает, что Диме об этом знать лучше не стоит. По крайней мере, пока что.

***

Прямо сейчас, Антон стоит напротив Арсения в душевой, где, кроме них, больше никого не было. Шастун сам не понимает, что делает, но ему просто уже всё настачертело. Абсолютно всё. Он хочет, чтобы его просто оставили в покое. Если это возможно, то парень готов на всё. В руке Антон держит тот самый кастет, что ему «подарил» Арсений. Он должен вернуть его, пока не случилось что-нибудь. Потому что либо кто-то этим кастетом воспользуется, либо самого парня им и пырнут. Арсений же просто стоит напротив него, потирая лицо, не понимая, зачем парень его вообще притащил в эту душевую. — Антон, чего ты хочешь? — спрашивает он, пытаясь вытащить слова из него, так как тот молчал долгое время, думая о чём-то своём. Наконец-то Шастун одарил его немного гневным, собственно как и всегда, взглядом. — От тебя мне нужно всего лишь, чтобы ты отстал от меня. Я могу сам о себе позаботиться, — вдруг проговаривает Антон, а затем подводит к чужому лицу руку с кастетом. — И вот это вот тоже забери, — просит он, отдавая ему. — Это уже твоё, — спокойно говорит Арсений, отпиливая его руку от своего лица. — Я помню, как ты это воткнул в живот Стаса. — Поздравляю с шикарной памятью, — перебивает его Арс, не собираясь слушая нотации о том, какой он негодяй. — Слушай, хватит уже, у меня и без тебя проблем море. Забери кастет и на этом разбежимся. — Значит ты меня не понял, — больше для себя проговорил Арсений, вспомнив их недавний разговор в камере. Ему показалось, что парень понял то, что он хотел ему донести. А оказалось, что нет. — Я тебе ещё раз повторяю - я могу позаботиться о себе сам, — говорит Антон, уже начиная раздражаться, хотя Попов ещё даже ничего и не сделал. — Сам? Ты сам не можешь даже собственное тело защитить. Посмотри на себя. Совсем недавно ты был готов позволить пятерым мужикам выебать себя, даже не пытаясь как-то противостоять, — говорит Арс, на что Шастун в миг разорился на него. — Заткнись! Ты не понимаешь ничего! Я всё могу сам, просто ты постоянно лезешь ко мне, постоянно вмешиваешься, всегда рядом! Оставь меня в покое! — Ты неблагодарный кусок дерьма, ты в курсе? Не знаю, почему меня так тянет к тебе, но без меня, ты давно бы уже сдох. Почему ты не можешь понять одной простой истины? Что я блять уже твой ангел хранитель, — парня немного смутило вот это вот «тянет», но он тут же отмёл эти мысли, потому что злость взяла вверх. — Ангел хранитель?! Ты?! Ты самый ужасный человек, которого я когда-либо встречал! Который только и знает, как калечить и убивать людей! Не меня спасать надо от кого-то, а спасать других от тебя! Какой из тебя ангел хранитель?! — Ладно, про ангела я конечно сильно загнул, — улыбается Попов. — Но я уже привык, что ты просто не хочешь менять свою жизнь. — В том то и дело, что я хочу изменить свою жизнь! Но из-за тебя я ничего не могу поменять! И всё только по твоей вине! — А может быть тебе пора перестать винить в своих бедах меня? Заметь, во всякие истории ты залезал и без моего участия. И как только попал в тюрьму, и сейчас. Ты пытаешься казаться злым и жестоким, но на самом деле твои попытки выглядят мелочно и тупо. — Но тогда прекрати постоянно быть рядом, раз я такой мелочный! Неужели тебе сложно понять, что я не хочу, чтобы ты вмешивался в мою жизнь, а тем более следил за мной, как моя собачка! Мне не нужна твоя защита! Я всё могу сам! А ты только мешаешь! — Ну раз я тебе так сильно мешаю, тогда зарежь меня, — говорит спокойно Арсений, смотря на Антона. — Ты хоть понимаешь, что несёшь? — слова мужчины немного сбили Антона с толку. Он не ожидал такое услышать. Как-будто Попов заранее знал, что Антон так не сделает, но решил проверить его на «слабо». — Давай же. Мой подарочек как раз с тобой, — говорит про кастет с шипами, который на данный момент Антон всё также держит в руке. — Нет, не буду я тебя калечить! — серьёзно говорит Антон, смотря ему в глаза, не понимая, как он может быть такой спокойный, говоря про такие вещи. — Хватит постоянно лезть ко мне, хватит уже вмешиваться в мою жизнь, хватит меня защищать, хватит быть рядом со мной постоянно, хватит всегда следить за мной! Именно из-за тебя у меня проблемы! С самого первого дня, как только я в тюрьму попал! Оставь уже, блять, меня! — А если я не могу? — спокойно проговаривает Арсений, смотря в злые зелёные напротив. — Не можешь что? Не можешь отстать от меня? Ну просто пойди и делай хоть что-то не связанное со мной, пойди найди себе развлечение, делай что хочешь, но только отстань от меня, хватит вмешиваться в мою жизнь, хватит меня защищать, просто исчезни из моей жизни! — заканчивает свою тираду Антон, а потом резко хватает его за воротник, притягивая ближе к себе. Он уже вообще не врубается, что делает. Как-будто мозг уже отделился от головы. — Ты правда хочешь чтобы я свалил с твоей жизни? — спрашивает Арсений, чувствуя хватку парня. — Да! — шипит Шастун, сильно сжимая чужую форму в руках, чуть ли не до побеления костяшек. В руке всё так же находится кастет и Антон успел его перевернуть так, чтобы не вонзить ему в щёку. — Ты блять.. — не успел он договорить, как вдруг дверь в душевую резко открылась. Парень уже подумал, что это кто-то из надзирателей, поэтому живо отпустил Арсения, а руку с кастетом спрятал за спину, чтобы не заметили. Попов нахмурился, тоже поворачиваясь к двери, дожидаясь, пока зайдёт человек снаружи. Вот только это оказался не надзиратель. Это, никто иной, как Даниил, и даже не один, а с друзьями. Теми самыми, которые недавно чуть не изнасиловали Антона. Шастун немного занервничал, видя всех их снова. Мужчин было четверо, естественно, ведь одного успел убить Попов, что до сих пор не вышло с головы парня. Арсений почувствовал, как занервничал Антон, незаметно опустив взгляд на его заведённую назад руку, что держит кастет и немного трясётся. — Ой, простите, я наверно помешал вам тут, — издевательски говорит Даниил, улыбаясь, будто бы заранее знал, что они оба здесь. Арсений смотрит на него, а затем хватает Антона за плечо, заставляя встать за свою спину. — Да, помешал, — говорит Попов, пытаясь делать вид, будто бы не хочет этому уроду снять кожу, надеть на шампур и отжарить на мангале, видя то, как он сгорает дотла. Мужики спокойно стояли сзади своего «главаря», видимо дожидаясь какой-то команды от него, и просто слушали весь их разговор. — Извиняюсь, но думаю я дал вам достаточно времени, чтобы попрощаться друг с другом, — говорит Федотов, а затем улыбка с его лица пропадает. Антон посмотрел на Арсения, не понимая, что происходит, но Попов в ответ не посмотрел. — Признаюсь, я терпел вас долго. Очень долго. Я надеялся, что мы уживёмся в одной тюрьме, но вы, — указывает пальцем на обоих. — Доставляете мне слишком много проблем. А я привык убирать проблемы на своём пути, — добавляет Даниил, кидая тонкий намёк. — Это угроза? — поднимает брови Арс, немного улыбаясь. Он не тупой, сразу понял, что это была угроза с его стороны, но решил удостовериться. — Нет. Это ведь ты у нас профессионал по угрозам и защитам о молоденьких мальчиках, — снова улыбается Федотов. «Молоденького мальчика» - он имел введу Антона и Арсений не сразу понял, к чему это было сказано. — Ты же помнишь? — твердит тот и мужчина вспоминает: « — Браво, Арсений, — хихикает уже он, начиная ему хлопать, подходя ближе. — Говорил, что тебе плевать на него, но при этом готов всех убить, лишь бы его не трахали, — в момент его тут же прижимают обратно к стене, а к горлу подставляют окровавленную заточку, от чего кончик испачкал кровью чужую шею. — А теперь слушай меня сюда. Если есть предъявы - предъявляй мне. Есть проблемы - решай со мной. И отыгрывайся тоже на мне. Найди себе нормального врага, а не используй невинных парней. Если ты долбаный трус, тогда завали ебало и иди нахуй, а не порть всем жизнь, — шипит ему Арсений, а затем выпихивает из душевой, закрывая дверь.» Конечно же помнит этот разговор Арсений. А так же помнит, как потом помогал одеться и вытаскивал Антона. Такое трудно забыть, даже если постараться. Ведь по сути, это же было из-за него. Скорее всего именно это и напомнил сейчас Даниил. Он наверное видел то, что Попов делал и поэтому сейчас так уверено говорит об этом. — И что теперь? — спрашивает Попов, смотря на него нахмуренным взглядом. — Ты теперь меня изнасилуешь? Или что? — говорит он, пытаясь выяснить, зачем тот к ним наведался. Ведь не просто же так поздороваться пришёл. — Нет. Твоя старая задница никому не интересна, — заявляет он, на что Арсений улыбается. — Но моих друзей порадует совсем другое, — договаривает Даниил, после чего поворачивается к ним и кивает. Этот жест означает, что он дал добро и четверо мужчин это поняли. Федотов отошел на два шага назад, а заключённые, тем временем, быстро приближались к Арсению и Антону. — Обожаю такое, — Попов отписывает Антона к стене, тем самым давая понять, чтобы не высовывался, а сам резко нанёс удар по лицу первому из мужчин, что был ближе всего к нему. Тот мигом отлетел, но за ним оказался другой мужчина, что в отместку ударил Арса по губе. Было немного больновато, но Попов из-за адреналина даже ничего не почувствовал. Он бы продержался ещё долго, так как драться он научился ещё лет в четырнадцать, если бы не одно но. Двое сзади его схватили за плечи, заламывая руки, не давая им двигать ни при каких условиях, те начали отдавать тупой болью от сильного напора, но Арс ничего не мог поделать, так как держали слишком сильно. Он вырывался, пытался ногами как-то зацепиться за что-то, но ничего не выходило. В этот момент, двое других подошли к нему спереди и резко стянули штаны. Арсений ахринел от этого, думая, что и его сейчас будут насиловать, но, к его счастью, этого не предвещалось. Пока двое держали его сзади за руки, третий встал на колени, фиксируя его ноги, но а четвёртый начал засовывать свою руку в чужие трусы, вытаскивая оттуда заточку, которую Попов всегда носит с собой. Стоило раньше догадаться, зачем его раздели, но сейчас это не главное. А главное то, что мужик, который её достал, повернул рукояткой вверх, а затем откинул в сторону Даниила, который её поймал. Федотов начал идти в сторону Антона и Арсений понимает, что тот хочет сделать с ним. Он снова делает попытке выбраться, но получает лишь порцию ударов в живот. Били во все места и уже создавалось впечатление, что ему переломали рёбра, но он всё равно тщетно пытался ещё что-то сделать. Антон, который всё это время наблюдал за происходящим, тоже заметил, как Даниил к нему приближается с заточкой. Ему стало страшно за свою жизнь, поэтому он резко поднялся на ноги. И очень даже вовремя, потому что стоило бы ему на секунду оступиться, как чужая заточка прилетела бы ему в шею. Но, к счастью, острый конец попал в стену, так как Даниил промахнулся. Однако это его ничуть не остановило, поэтому мужчина просто повернулся, снова пытаясь ударить парня. Арсений, который за этим наблюдал, заметил, что трое мужчин немного отвлеклись, поэтому смог вырвать ноги из чужой хватки, резко ударив пяткой в плечо сидевшему на коленях мужчине, от чего тот упал на пол. Второй же, что ударял по животу, хотел снова это сделать, но Попов тоже успел отпихнуть его от себя ногами, от чего мужики, что его держали, машинально немного ослабили хватку и мужчина смог высвободить за секунду руки. Он резко повернулся назад, ударив сначала одного по лицу, а затем второму нанеся удар коленкой в пах, от чего тот живо упал, чувствую сильную боль в нежном месте. Арсений не стал долго ждать, быстро подходя к Антону, которого хотят убить его же заточкой. Он всё ещё был без штанов, лишь в нижнем белье, но сейчас не до этого, потому что всё внимание зациклено на том, что Федотов держит парня за шею, прижав того к стене, перекрывая кислород, уже пытаясь нанести смертельный удар в шею. Вот только мужчина осекается, подходя к ним вплотную. Его взгляд мигом цепляется за кровь, что начала капать вниз, пачкая пол. Эта была не его кровь. И даже не Антона. Арсений перевёл взгляд на руку парня, видя то, что тот вонзил шипы кастета прям в живот Даниила. Кровь начала потихоньку просачиваться сквозь ткань тюремной формы, доходя до штанов, стекая всё ниже и пачкая всё больше одежды. Шастун сам не понял, как он это сделал. Из-за стресса и паники быть убитым, он попросту забыл о том, что в руках находится эта штука. Он вцепился в кастет пальцами и те будто прилипли к нему, не давая шанс его выронить. Антон просто хотел себя защитить. Он не думал так делать. Он просто хотел Даниила ударить, чтобы остановить или хотя бы выиграть время, так как понимал, что Арсений его точно не спасёт. Шастун стоит в шоке, не двигаясь вообще, лишь смотря на то, как Даниил расширил глаза от боли, а из его живота продолжала стекать кровь. Попов наблюдал за ними с минуту, а затем, подошёл к Антону ближе, беря того за пояс, прижимая к себе. Шастун, даже не сопротивляясь, просто шагает в его сторону, от чего шипы вылетают из чужого живота, показывая три глубоких раны и разорванную грязную форму. Но это не всё, потому что Антон чуть ли не давится воздухом, когда смотрит на свою руку с кастетом, у которого шипы были полностью в крови. И стоило сделать небольшой вздох, не смотря на огромный комок во рту, не дающем нормально дышать, его руку накрывает рука Арсения, которая заставляет нанести Даниилу новый удар оружием, а затем ещё и ещё. Попов движет рукой парня, снова и снова вонзая лезвия в Федотова, от чего тот издаёт еле слышные хрипы, теряя жизнь. Это видно по тому, как его глаза закатываются под веки, а ноги уже не держат тело, роняя его на пол. Даниил держится слабой рукой за больной живот и Попов понимает, что скорее всего Антон изначально попал в жизненоважный орган, а он сам помог добить. Мужчины сзади даже не думали напасть снова. Даниил выронил заточку и Арсений понимает, что его уже не спасти. Он закрыл глаза и больше не дышит. Шастун смотрит на него, не отводя взгляд. Он просто не мог этого сделать. Парень понимает, что он натворил. Он убил человека. Собственноручно убил. Антон не может удержаться на ногах, буквально падая назад. Если бы сзади его не держал Арсений, он бы просто свалился, ударившись головой об стену. Попов усадил его на пол, всё так же держа за пояс, почему-то улыбаясь. — Что я сделал?.. — тихо, чуть ли не себе под нос сказал Антон, выпустив единственную слезу с глаза, а голову опуская на плечо сзади сидящего. — Ты молодец, Антон, — проговорил ему в ухо Арсений, убирая упавшую на лицо парня светлую кудряшку в сторону. Шастун не знает, что с ним происходит. Такое чувство, будто бы тело его не слушается. Он даже пошевелиться не может. Не может выбросить этот чёртовый кастет, с которого капает кровь убитого Даниила. Он не может ничего. Он лишь чувствует шёпот на ухо и руки, что его держат, не давая упасть окончательно. Все мысли просто куда-то исправились. Голова слишком тяжёлая, чтобы держать её самостоятельно. Он понимает с каждой секундой отчётливее, что натворил. И как же здорово облажался.