О чём молчит моя Вэньчэн

Весна совсем неожиданно подкралась в Сеул, принося с собой теплые лучи улыбающегося солнца. Ещё вчера голые деревья дрожали за пасмурными тучами, а сегодня зеленая листва задорно колыхается в такт легкому ветерку. Воздух наполнился совсем сладким ароматом — в парках зацвели камелии.  В центре, среди лабиринтов узких улочек, спряталось совсем небольшое заведение. Но было оно уютным — тихим, уединенным уголком, пропитанным запахом кофе и слегка пожелтевших страниц комиксов. Через большие, стеклянные двери можно было разглядеть мягкие кресла у небольших столиков, забитые мангой шкафы до потолка, и погружённые в истории неординарные посетители, что мелькали яркими пятнами в своей неформальной одежде.  Но среди них затерялось одна серая клякса, что одновременно отпугивала и манила к себе множество представителей культуры аниме. — Ох… Джи Ён, девочка моя. Ты работаешь у нас больше трёх месяцев, — начинает свою тираду круглолицый мужчина. — Так какого чёрта после тебя посетители такие запуганные?! Мы тебе даже образ дали, подходящий твоему тяжелому характеру…  Он сердито смотрит на стоящую напротив него китаянку. Та не отвечает — на её лице не дергается ни одна мышца.  — И почему ты молчишь?! — начальник срывается, хлопает себя по лбу. — Бо-о-оже… иди работай! Чёрт с тобой. Только нервы в никуда потрачу! Джи Ён мысленно ликует: быстро отцепился. Она просто знает, что вместо неё никто не согласился бы работать в этом цирке.  Устало вздыхает и подтягивает платье повыше, так как оно чуть сползло вниз в районе груди. Думает, к кому из клиентов подойти. «Этот точно начнет пялиться на декольте… долбанный дрочер. У этого в прошлый раз кровь из носа потекла… этот просто дебил… — медленно петляет между столиками, чуть хмурясь из-за многочисленных взглядов на себе. — О! Там только девочка… пойду к ней». Джи Ён поправляет большой бант на волосах и вновь вздыхает. — Добро пожаловать в наше манга-кафе. Чего желаете? — тон её холоден, без ножа режет.  А девочка, сидящая за столиком, только восхищенно хлопает ресницами. — Ва-а-ау! Вы прям… как настоящая Хомура Акеми! Такой классный косплей… А платье какое чудесное! — откладывает мангу и смотрит куда-то за спину Джи Ён. — Эй! Парни, смотрите! По телу китаянки проходится целый табун мурашек. «Какие ещё парни?..» К ним подходит целая толпа отаку. Один из них — в розовой спортивке — начал таращиться на официантку, будто ангела увидел.  «Боже… только не они». — В-а-а-а… Вы так прекрасна! — драматично утирает слезу очкарик. — Если преобразитесь следующий раз в Сену-чан, то я помру от счастья!  — Эм… не стоит. — Можно с Вами сфотографироваться?! Умоляю! — чудак в розовой спортивке хватает Джи Ён за руку, сощурив очень печальный взгляд.  — Не… — не успевает оторопевшая девушка и ответить, как видит вдали агрессивный оскал начальника, что угрожающе помахал кулаком. Джи Ён вздохнула. — Ладно… И целая компания отаку становится вокруг неё, переодетой в косплей аниме-персонажа. Она же мысленно молится всем богам, дабы это фото никто не увидел.  «Ну… эти придурки из «Манга» же не популярные. Правда ведь?»

***

Девушка устало присела на корточки, оперевшись спиной о холодную стену за углом манга-кафе. В ее глазах усталость — уже третья смена за неделю, и, кажется, последние силы иссякли. Сидит она в костюме Хамуры Акеми, с ярко-красным бантом в волосах.  Выглядит в этом наряде, как выпавшая из сказочного мира, но сама чувствует, как тяжело ее телу от долгих часов беготни к каждому клиенту.  «Спасибо, что у этой аниме-мрази обувь с плоской подошвой», — намекает на чёрные балетки, которые ей приходится носить для образа. Сигарета в руке тускло пыхтит, клубок дыма поднимается к небу, бесследно рассеиваясь в потоках теплого ветра. Прохожие с любопытством поглядывают на сидящую на корточках Джи Ён в длинном платье. Молодые люди, возможно, и восхищались таким необычным костюмом, но среди старшего поколения мягких взглядов встретить было невозможно.  Проходящие мимо пенсионеры переговариваются с явным недовольством, громко обсуждая «японскую ерунду» и «развращение молодежи».  — Какое бесстыдство! Зачем они навешали эти каракули на японском языке? Родной забыли?! И это в центре Сеула! — Посмотрите на неё… Одета, как проститутка!   Джи Ён четко слышит каждую фразу даже из дали, но внимания не обращает. «Я так-то сама больше китаянка… и вся моя семья японцев ненавидит», — мысленно оправдывается сама себе, а потом плюет на это гиблое дело. В Сеуле, где традиции переплетаются с современностью, подобное сочетание прошлого и будущего будет вызывать недоумение в любом случае. Звуки города убаюкивали ее усталость, а момент между работой и тем, что будет дальше, казался чередой кратких передышек. Придерживая сигарету зубами, достает свой мобильник из кармана, что был припрятан в складках неординарной юбки. Просматривает новые сообщения: несколько фотографий и пожелания удачи на смене от Боми, дебильные эмоджи и непонятные китайские символы от Джинсу и какая-то ересь в рабочем чате о предстоящем дне полной ревизии.  «О нет… надеюсь, я там не понадоблюсь». Сиреневые глаза натыкаются на свежую СМС от контакта «Башэ» со злыми смайликами и факами сбоку. «А этот что хочет?» Прочитав лишь первое предложение, она почувствовала, как по коже прошелся целый табун мурашек. Нервно прикусив щеку, она подняла усталый взгляд к небу и едва слышно прошептала: — За что мне это? Джи Ён бросила окурок куда-то в угол и поднялась на ноги. Поправила костюм и нахмурилась, так как этот образ раздражал её до чёртиков. «Блядство». И направилась она обратно в кафе, ведь десятиминутный перекур закончен. Джи Ён кривится ещё сильнее, когда вновь видит участников велосипедной команды «Манга» за столиком в углу. Из-за того, что эти отаку частенько зависали в этом заведении, китаянке приходилось прятаться от них между своими парнями на каждой гонке. «Сука… если та мразь У Ин посмеет…» Не успевает закончить свою мысль, как слышит где-то у стойки издевательское: — Здрасьте… где обслуживающий персонал? — посетитель ехидно улыбается, хлопая по рабочей поверхности у входа. — Хули не работаем?  Босс бегло подходит к наглому парню и извиняется в поклоне, снова угрожая Джи Ён кулаком. — Эй, что ты стоишь? Работай! — агрессивно прошипел ей возле уха и деликатно удалился, оставляя китаянку один на один с пришедшими клиентами.  А та только стоит и смотрит. Думает, кому из них вмазать кулаком по морде: своему начальнику или же дорогому другу. У Ин надувает щеки, так как борется с диким желанием расхохотаться на весь зал, а Джокер провожает шефа очень недобрым взглядом. «Чего это он так с ней разговаривает?» — громила стискивает кулаки, но молчит. Только кивает подруге в качестве приветствия , а потом… — Привет, — она устало вздыхает, в который раз поправляя платье в районе груди, — какого чёрта вы приперлись? Ну, я имею в виду, — на её лице вырисовывается опасный оскал, — зачем ты приперся и Джокера ещё притащил? Тебе делать нечего? А потом Джокер теряется окончательно, ведь его светлые очи не могут оторваться от наряда Джи Ён, как бы он не старался. Ему вдруг стало очень стыдно.  — Йоу, Вэньчэн, чё за костюмчик? — У Ин игнорирует её слова и подходит почти впритык, рассматривая столь необычное одеяние подруги. — Боже-боже… что за вырезы? Кто тебя одел-то в эти тряпки, мать?  Косплей Хомуры Акеми в этом манга-кафе представлял из себя чёрное платье с открытыми плечами, что сзади удлинялось аж до пола. Рукавов и лишних вырезов по бокам, как в оригинале, не было, но, к счастью Джи Ён, ей выдали такого же цвета перчатки. И это соответствовало образу персонажа, дополнительно скрывая татуировки со шрамами на её руках. Ноги были облачены в странноватые чулки с узорами ромбов в темных оттенках, аппетитно акцентируя внимание на ляжках. Волосы ей пришлось распустить, ещё и красный ободок с бантом поверх нацепив.  А изюминкой этого образа были… — Ха-ха! Ещё ошейник и крылья предоставили! — У Ин утирает слёзы, дергая указательным пальцем брошь на украшении, что обвивало девичью шею. — Интересно, сколько голубей убили ради таких больших крыльев? Как ты ходишь с ними? Пизде-е-ец… Принимается перебирать перья и прикидывать число мертвых голубей. — Один, два, три… дохуя, короче… — делает вывод, а потом оттягивает пальцем нижнюю губу и щериться. — Ну ла-а-адно. Всё-же, наряд выглядит секси. Тебе идёт. И очкастый хитро ухмыляется, играя бровями. Джокер же отвернул голову, чувствуя, как горят его уши.  А Джи Ён только пилит змея стальным взглядом и думает: «Какого хрена ублюдки из «Манга» выложили фото со мной в профиль?» Ведь именно У Ин прислал ей ту публикацию и наспамил плачущими от смеха смайликами. Она, конечно, знала, что он будет стебаться, но не ожидала такого резкого прихода в само кафе. — Ты сюда нервы мне потрепать пришел или комиксы полистать? Вали отсюда.  — Ой-ой… прогоняешь нас уже, — драматично утирает невидимую слезу. — А ты Джокера не приплетай. Я так-то только тебя выгоняю, дурачина ты очкастая. — А вот это уже было обидно! — хмурится, а потом прыскает со смеху. — Ух, вспоминаю нашу первую встречу в пабе, где ты тогда работала. Ты меня так же выгоняла!  — Боже… либо заказывайте что-то, либо уходите. Джи Ён сдается: ей не победить в споре этого змея. Замечает странное состояние Джокера — выгибает бровь. — Намути тогда молочный коктейль. Обязательно сливки с вишенкой сверху! — вскидывает палец, будто угрожает. — И подгони самый пиздатый кусок торта. Хочу чего-нибудь очень сладкого.  — Ясно… а ты что будешь? — официантка Джи Ён обращается уже к Джокеру, что никак не хотел на неё смотреть.  — Кофе. Любой.  И Ха Джун уходит, а китаянка спешит к барной стойке со странными мыслями. «Я что… настолько плохо выгляжу?»  Она вновь поправляет платье на груди и немного поникает. Всё-таки ей самой не нравилась работа в этом манга-кафе: три дня в неделю ходить в дебильном косплее, обслуживать в нем же посетителей и отбиваться от шестнадцатилетних дрочеров, что всячески пытались заглянуть ей под юбку.  Но иного варианта у неё не было, так как быть официантом в одном из возможных ресторанчиков было той ещё морокой, ведь пришлось бы обслуживать пьянчуг. «Да-а-а… Реально блядство». Пока Джи Ён копошилась на своем рабочем месте, то У Ин уже начал разведку. Пришел же он в это место неспроста: уже как несколько дней он мониторил социальные сети участников «Манга», чтобы вникнуть в их интересы и понять, где они чаще всего зависают.  А были те «дебильные отаку» реально дебилами, по его мнению, потому что показывали каждый свой шаг в Instagram. Так У Ин и узнал о том, что главный в «Манга» столкнулся с ужаснейшей ситуацией — его любимой Сене-чан оторвало голову. Точнее, оторвал усач из «Колибри». — Ой-ёй, бедненький совсем, — бормочет У Ин, распластавшись на удобном диванчике под стеной. — А ты чего такой красный, Джокер?  Громила, что сидел в кресле напротив, только утыкается в свои ладони и сильно супится. — Отъебись. У Ин сначала недовольно кривится, а потом в удивлении распахивает глаза, будто что-то осознал.  — А-а-а-а… — подпирает щеку ладонью и бросает многозначительный взгляд на Ха Джуна напротив. — чё, понравился костюмчик Вэньчэн, да?  Джокер тут же поднимает голову и сердито хмурится. — О, похоже, я попал в точку! — очкастый самодовольно лыбится. — Ничё, найдем тебе тёлочку. Пора бы уже, не? — Нахуй иди. — Вот спасибо! Я к тебе со всей душой, а ты… — У Ин резко притихает, когда ловит на себе взгляды от дальнего столика, за которым сидела «Манга».  «Неужто узнали нас?» И тут же он понимает, что смотрят они не на него, а на медленно плетущуюся официантку в косплее, что держала в руках поднос. — Своих друзей обслужу первыми, — чуть нагибается, чтобы аккуратно положить заказ. Из-под выреза выглядывает укрытое родинками, сочное декольте. — А теперь к тем придуркам подойти нужно. Сука-а-а. У Ин хищно ухмыляется, когда видит, как Джокер слишком сосредоточенно смотрит на поверхность стола, стараясь игнорировать открывшийся вид сбоку. — Приятного аппетита, — Джи Ён натягивает милую улыбочку под полнейший шок со стороны очкастого, но потом просто бьет того по спине и тихо проговаривает: — Подавись.  — О! Узнаю нашу Вэньчэн. Спасибо, родная моя! — хватается за столовые приборы и хохочет. — Фу-ух, я уж думал, что её подменили.  У Ин снова посматривает в сторону участников «Манга», к которым как раз подошла их подруга, параллельно уплетая кусок клубничного торта. — М-м-м… а это реально вкусно, — блаженно прикрывает глаза, а потом набирает чуть крема и сует в сторону Джокера. — Давай покормлю тебя с вилочки — заслужил. Открывай ротик и скажи — «а-а-а»! — Я тебя сейчас этой вилкой замочу нахер, — похоже, парню напротив такая затея совсем не нравится. — Ну Джокер! Как ребёнок… ей богу… — очкастый измучено вздыхает, а потом натягивает милую, комичную улыбочку. — Летит самолётик! Давай-ка… вру-у-ум… врум-врум-врум… — Отъебись от меня уже нахуй, — Ха Джун уже будто огнём дышит. Сдерживается из последних сил, чтобы не перевернуть стол на прыснувшего со смеху У Ина. — Ха-ха-ха! Ой… как же с тобой сложно. Эти дети… — драматично утирает со лба невидимую каплю пота и бросает хищный взгляд на проходящую мимо Джи Ён. — О! Хочешь, попрошу её тебя покормить? Ты только представь… сексуальная девушка подносит кусочек сладкого тор… Не успевает он договорить, как Джокер ударяет кулаком по столу и выходит из кафе, агрессивно хлопнув дверью напоследок. — Чего это он? — тихо спрашивает тут же подоспевшая Джи Ён. Она даже немного испугалась от столь громкого звука. — Ну, знаешь, у некоторых детей слишком тяжелый характер… — с абсолютно серьезной миной пролепетал У Ин, выкладывая несколько купюр на стол. — Эх, прийдется мне за ним пойти, чтобы не избил кого-нибудь по дороге. Сдачу не нужно!  Прощается с подругой, чуть приобнимая ту за плечо, и плетется к выходу, бормоча себе под нос: «Ой… дети-дети». А та только стоит с перекошенной миной, провожая его растерянным взглядом. — И что это было? 

***

Мартовское солнце слепит стоящих под ним велосипедистов, что собрались сегодня ради предстоящей гонки. Кто-то фотографируется, кто-то разминается перед заездом, а кто-то валяет дурака, пытаясь докопаться к своим соперникам. — Ого. Вот это мышцы, — У Ин чуть причмокивает клубничным леденцом во рту, подходит к собравшейся в углу команде «Призрак». — Можно потрогать? Их главный — младший брат Чхве Сан Хо — тут же прогоняет змея рукой, надменно приговаривая: — Эй, не делай вид, что мы друзья. Вали отсюда.  Остальные же парни вокруг него напрягаются, ведь видят громилу с устрашающим шрамом чуть позади. Он же их нормально так отделал несколько месяцев назад. — А пилюли-то неплохо действуют, — ядовито шепчет змей прямо в лицо Хванёну, мина которого моментально перекашивается. — Какой потрясающий эффект за такой короткий срок!  — Сука, закрой свой рот! — младший Сан Хо угрожает кулаком, а У Ину смешно. — Ой, прости-прости! Совсем забыл, что это секрет! Ха-ха-ха-ха! Джи Ён, что стояла позади своих парней, устало выдохнула, а потом очень напряглась, ведь заметила вдали слишком знакомое, розовое пятно. «О нет…» Но, к её счастью, нарисовался какой-то смазливый блондин, и внимание всех присутствующих было обращено именно на него. У Ин прошел вперед, чтобы осмотреться, а Джокер с Джи Ён за ним. Девушка старалась держаться позади, чтобы не дай Бог её никто не узнал. — Чего ты, Вэньчэн? Не хочешь поздороваться со своими фанатами? — ехидно пролепетал очкастый, резко остановившись неподалеку от группки отаку.  — Отвали, — китаянка на провокации на реагирует. Только мысленно плачет, ведь в этом месте было запрещено курить. А ведь так хотелось. Закатывает глаза под тихие смешки друга, а потом вздрагивает, когда слышит неприлично громкое: — Уааа! Это же Хомура-чан!  И ещё ладно, если бы к ней был интерес только у «Манга»; но после их крика в сторону Джи Ён повернули головы абсолютно все. Все. Участники. Велогонки. «Блядство». Пять воодушевленных школьников направляются к ней под косые взгляды остальных команд. — Konnichiwa, Хомура-чан! Вы тоже участвуете в «Лиге улиц»? — мелькает перед ней малец в розовой спортивке. — Интересно, почему мы раньше Вас тут не видели? «Потому что я пряталась от вас с первого дня…» Джи Ён понятия не имеет, что ей ответить. И говорить-то особо с ними не хочется. Хитрец У Ин, видя замешательство подруги, решает взять всё в свои лапы и спасти ситуацию. — Ой, да Хомура-чан у нас просто стесняшка! Знаете, такая типо… kawaii! После этих слов над китаянкой возвышаются грозовые тучи с молниями — она скалится, пытаясь удержаться от избиения очкастого. Участники «Манга» бросают на ветровку парня странноватые взгляды. Всё-же, про «Шаббат» ходили нехорошие слухи. — О! У вас в волосах шпилька. Это канзаши? Вы японка?!  — Уииии! Kamisama!  «Почему эти придурки вбрасывают японские фразы?» — думается обескураженной Джи Ён, что молила всех Богов, чтобы отаку оставили её в покое. Тут же вспоминает, что больше всего не могли терпеть её собеседники — сучьий взгляд сиреневых глаз. — Нет. Это китайская цзи, — она натягивает своё привычное, холодное выражение лица. От неё веет опасностью. У Ин немного поникает, ведь думает, что шоу закончено. Но «Манга» его приятно удивила своим: — Вы даже в обычной жизни из образа не выходите, Хомура-чан! Вы такая молодец!  И отаку начинают аплодировать. Очкастый срывается и начинает громко хохотать, опираясь о Джокера, что стоял со своей обыденной, серьезной миной.  У Ин чувствовал, что скоро просто разревется либо подохнет от смеха, а Джи Ён только стрельнула в него опасным прищуром и вновь вздохнула.  — Ага. Arigatou, — благодарит довольных отаку. — Только уйдите уже.  Спасает девушку тут же вышедший на сцену ведущий, что начал орать в микрофон о скором начале гонки команд «Манга» и «Колибри». Отаку уходят, перед этим попрощавшись со своей Хомурой-чан и громко заявив, что посвящают свою победу ей.  «Не бойся, девочка-волшебница! Мы победим шаринган Учихи и супер-счастливчика!!!»  Джи Ён готова была сквозь землю провалиться, ведь за всем этим представлением наблюдали ещё несколько десятков гонщиков. Она тут же услышала приглушенные голоса: — Отаку нашли замену красноглазому. — Да-а-а… бедная девочка.  — А это кто, кстати? Не видел её раньше. — Разве у «Шаббат» была девушка? Вот везунчики! Китаянка устало прикрывает глаза под тихие смешки У Ина и уходит подальше от толпы, думая про себя: «Надо бы уволиться. Нет, ну это же реальное блядство».

***

Шах и мат. «Манга» проиграла за десять метров до финиша, вызвав изо рта У Ина лишь одно тихое: — Блядь.  — А я говорила.  — Помолчи, Вэньчэн. — Ты охренел, чудо змеиное? Так-то это мне пришлось простоять пол жизни в очереди за той дебильной фигуркой Сены-чан. И это всё зря. — Бе-бе-бе… мне плислёсь плёстоять поль жизни зя фигулькой Сены-цян.  — Пасть свою закрой! Джокер только наблюдал за этой картиной, как отец за своими ссорящимися детьми. А позже и вся тройка стала зрителями драмы, когда главный из анимешников решил признаться «Колибри», что они смухлевали. Рассказал он им всё от и до: от посылки от анонимного фаната с фигуркой Сены-чан до письма с картой территории предстоящей велогонки. И тогда до них дошло, что что-то тут нечисто. Лицо У Ина скукожилось от дикой ярости.  — Дебильные отаку. Вы видели это?! Лучше бы свалили по-тихому. Нет же, надо растрепать обо всём «Колибри». Так и было решено наведаться к представителям культуры аниме этим вечером, из-за чего Джи Ён снова пришлось переться в магазин с атрибутикой японских мультсериалов. Провела она там немало времени, пытаясь подобрать для друзей наилучшие образы. Сейчас же на Сеул спускаются сумерки, как легкая вуаль, скрывающая последние лучи заходящего солнца. Улицы, обычно полные шума и суеты, погружаются в нежный полумрак, окрашивая небо в палитру фиолетовых оттенков.  — Вэньчэн, ну ты издеваешься… — У Ин насуплено смотрит на протянутую ему маску. — Какого хрена ты купила мне морду этой ебучей Сены-чан?! Как я это надеть должен?!  — В смысле как? С удовольствием.  — Почему у Джокера крутой клоун, а у меня это?! — Боже-боже… и почему у меня такое ощущение, будто ты мой ребёнок? Даже Джинсу был поспокойнее… — Джи Ён устало выдыхает табачный дым, оперевшись о холодную стену позади.  — Бля, точно. Ты ведь совсем у нас старенькая, нуна. Кстати, когда у тебя день рождения? Подарю тебе журнал "100 способов вязания крючком"! — Отвали. День рождения-то у неё уже было, но тот вечер она провела с одним очкастым гадом на берегу реки Хан. Было тогда атмосферно — она не спорит. Но в то же время и обидно, ведь каждый год было одно и то же — а если точнее, то ничего.  — Кстати, а себе ты какую маску взяла?  — Ну… — Джи Ён с небольшой неловкостью вытягивает из пакета совершенно простой, белый круг, на котором был нарисован смайлик, — вот.  У Ин сам особо и не понял, почему ему стало так смешно. Но теперь он только утирал целый град слёз, что лились водопадом из его глаз, вновь опираясь о Джокера, чтобы не свалиться на землю. — Пха-ха-ха-ха!!! Ладно-ладно… я молчу. Маска Сены-чан выглядит ещё не так плохо! — Уймись, идиот. Девушка, совершенно игнорируя вопли гиены, натягивает маску на лицо и выжидающе смотрит.  Выходят они в один из глухих переулков. Крадутся у стены, чтобы не издавать лишнего шума. У Ин только пускает приглушенный смешок, когда слышит очень серьезный диалог двух отаку: — Эй, кретин, не напивайся! У тебя же от колы голову сносит! Сколько банок ты уже выпил?  — Отвянь от меня!!! — полон горя школьник в розовой спортивке отталкивает своего товарища, возвысив тоскливый взгляд на небо. — Я был таким жалким идиотом! Жажда мести за разбитую фигурку ослепила меня! Я так хотел победить, что даже пошел на обман. Я сам себе отвратителен! Словно стал одним из тех злодеев в аниме! У Ин надувается, как жаба, пытаясь сдержать подступающий смех. Джи Ён с Джокером только недовольно на него косят. Голова Ха Джуна так-то была забита совсем другими вещами, пока он пилил странным взглядом женскую спину перед собой. Он почему-то поймал себя на мысли, что их с Джи Ён общение сошло на нет после того случая в клубе, хотя он извинился. И вроде он не являлся тем, кто хватался за людей вокруг; но почему-то именно её отсутствие в его обыденной рутине ощущалось неприятной пустотой. В доме их семьи больше не было тех теплых посиделок, которые разбавлял Чжан Джинсу своими шутками и конфликтами с Тэхуном. Больше не было тех разговоров на балконе, тех вкусных ужинов и прогулок до магазина с самым младшим — Ки Мёном.  Теперь там была только молчаливая, серая, болезненная к сердцу пустота. — Ребятки, похоже, скоро наш выход, — отвлекает от навязчивых мыслей предупреждение У Ина. Ночную тишину разрезает громкий, полон чувства несправедливости и тоски, крик: — Всё, что мне остается — это умереть!!! Чёрт!!! — Отличненько. С этом я тебе помогу, — и выходят главные звезды этого вечера, становясь прямо перед двумя представителями культуры аниме. — Идите-ка сюда. У Ин, в прикиде Сены-чан, пальцем подзывает школьников. А те только стоят, как облупленные, совершенно не имея понятия, как на это реагировать. — С-сена-чан? — К-кто вы? Что это за смайлик?.. Бам! Только несколько секунд понадобилось Джокеру, чтобы отправить в нокаут обоих. Пока парни разбирались с отаку, Джи Ён неприметно топталась сбоку и дымела, чуть приподнимая край своей маски. Ха Джун возвышается над слегшим парнем и надменно тычет тому в голову своим тапком. Руки его в чужой крови. Благо, одежда не запачкалась.  — Слабак. Отключился после третьего удара… — разрезает тишину и хриплые кряхтения низкий голос «клоуна».  Малец в розовой спортивке остался в сознании. Он поднял свой полон страха и слёз взгляд и прикрикнул: — Кто вы такие?! — Ваши фанаты, кретин, — язвительно бросает «Сена-чан», а потом добавляет: — Ну, и смайлик. Джи Ён, что подошла поближе, закатывает глаза под маской. — Так… это вы?! — к отаку приходит осознание. Он пыхтит, утирая ручей крови из носа.  Не успевает вдохнуть и капли воздуха, как ему прилетают ещё несколько ударов, уже от Сены-чан. — Мы дали вам всё необходимое для победы… — лицо У Ина искажается в неистовом оскале. Каждую клеточку его тела пробирает агрессия, — Так какого чёрта вы проиграли? Говорит он совсем спокойно, монотонно. Но Джи Ён-то с Джокером знают, что такое состояние парня намного опаснее, чем может показаться на первый взгляд. Он заносит ногу… и просто начинает пинать школьника, как собаку. Наносит удары он беспощадно, по-зверски, совершенно не жалея «муравья» под своей подошвой.  — Просто сдохни, скотина!!! Сдохни! Сдохни! Сдохни! — повторяет раз за разом, продолжая столь жестокое избиение. Паренёк кряхтит, вопит, прикрыв руками голову. У Ину плевать — он слишком зол.  «Из-за этих ублюдков мне теперь выгребать от ебучего Сан Хо. Твари… Пусть сдохнут, наконец!» — Кхо… кхо… Эй! Хватит!  Змей продолжал непреклонно пинать паренька в живот. Джокер бросил неясный взгляд в сторону Джи Ён. Он не видел её лица под этой глупой маской со смайликом, но определенно чувствовал, что что-то не так. Ведь была она слишком напряженной, что не было ей свойственно. Молча стояла, с силой стиснув кулаки.  — Это место отлично подходит такому отбросу, как ты. И уходит тройка из переулка, оставляя окровавленные тела отаку валяться на холодном асфальте.  У Ин бросает маску Сены-чан себе под ноги и начинает свирепо топтать её лицо. — Сука! Ебучие мрази! — напоследок рвет её и выбрасывает в ближайший контейнер с мусором. — Ублюдки!  Ни Джи Ён, ни Джокер не смели его трогать, ведь прекрасно знали, что сейчас змей как никогда опасен. Но его волна агрессии проходит в ту же минуту, когда бедная Сена-чан оказывается на дне урны.  — Хух… заебался я, — У Ин тяжело дышит, утирая пот со лба. Обращается к товарищам уже со спокойной миной. — Вас надо домой подкинуть?  — Я на автобусе. Мне итак нужно в круглосуточный.   — Я тоже. — Ладно, хрен с вами, — вяло выдыхает и принимается искать что-то в кармане штанов. — Пошел я. Бай-бай! Прощается со странно переглядывающимися Джи Ён с Джокером и просто уходит, продолжая тихо материться себе под нос. — Что за чёрт его схватил?.. Сумерки окутали Сеул, превращая его в игру теней и приглушённых вдалеке неоновых огней. Лёгкий ветер колыхал вывески над закрывающимися лавками, доносил запахи вечернего ужина из чужих окон. Высокий, крепкий парень шагал рядом с совсем хрупкой девушкой, сжимая руки в карманах куртки. Обычно он не задумывался о своём поведении — ему хватало одного только взгляда, чтобы любой понял, с кем имеет дело. Ведь Джокер — опасный уличный боец, которому не нужны были слова, чтобы получить то, что он хочет. Одним только появлением он вызывал дикий, животный страх и панику, что заставляли людей трястись и громко молить о пощаде.  Но сейчас всё было иначе.  Паника была только у него. И всё из-за одной низенькой китаянки с глупым пучком.  Он украдкой посмотрел на Джи Ён — лёгкая походка, усталый взгляд, мягкий силуэт в полутьме. Почему-то именно перед ней он чувствовал себя… неуверенно. Нелепо даже. Он хотел спросить её кое о чем, но в горле пересохло. Что, если она откажет? Скажет, что у неё дела? Или, что ещё хуже, просто посмеется? — Слушай, Джи Ён, — Ха Джун ловит на себе взор сиреневых глаз, теряется, — хотел спросить.  Тут же Ха Джун понимает, что теперь он на её месте. И это теперь ему нужно собраться, чтобы задать один единственный вопрос. — М? — коротко бросает девушка, а потом переводит взгляд на проезжающую мимо машину. — Ты бы не хотела зайти… ко мне? Ки Мён с Тэхуном скучают.  Ха Джун заметил резко сменившиеся лицо Джи Ён — напрягся.  «Почему я чувствую себя школьником?» Но сразу же успокаивается, когда ловит девичьи губы, растянувшиеся в радостной улыбке. — Я не против. Только уже достаточно поздно. — Можешь остаться на ночь. И Джинсу позвать.  Возможно, всё не так плохо? — М-м-м… — китаянка прикладывает палец к подбородку, — хорошо. Думаю, он будет очень рад. Я только заберу его, чтобы он ночью не бродил сам по Сеулу. И в магазин зайду. Возможно, ужин в столь теплой, уютной атмосфере наладит обстановку в их квартире?  — Вместе пойдем. Тебе тоже самой ночью бродить не стоит. Возможно, Тэхун наконец перестанет игнорировать старшего брата, когда ему настучит по голове сорванец Джинсу? — Почему это? Это же столица. Чего тут бояться?  Возможно, Ха Джун вновь ощутит всю прелесть семейной идиллии и душевного, греющего сердце тепла в стенах родного дома.  — Ты себя видела? От одного удара отлетишь…  И, возможно, ему наконец станет легче. — Меня так ещё никто не оскорблял… — А?.. Я не это имел ввиду…  Ночной ветер касался их лиц, проносился сквозь узкие переулки, трепал края одежды. Прятал в своих потоках их тихий, сокровенный диалог. В этот момент не было ни прошлого, ни будущего — только безмятежный, освещенный неоном Сеул, их шаги в унисон и странное, почти невесомое чувство, будто этот вечер останется в памяти надолго.